Все, абсолютно все.
"Она затушевывает веснушки специальным карандашом, так как считает, что
они делают ее несолидной; ведь люди не воспринимают веснушчатых серьезно. У
нее красивые ноги, и она это знает. На работу она ходит в юбке-шортах, но
сегодня, отправляясь проведать (старую суку) маму Луизу, надела кардиган и
старые джинсы. Одежда для Дерри. У нее задержка. Она уже достигла того
возраста, когда месячные не приходят регулярно, как раньше, и во время
двух-трехдневных менопауз, периода, когда все вокруг кажется стеклянным, а
окружающие представляются либо тупыми, либо противными, она становится
сумасбродной. Возможно, именно в этом кроется настоящая причина ее
поступка".
Ральф увидел женщину, выходящую из крошечной ванной. Увидел, как она,
метнув яростный взгляд на кухонную дверь - ив помине не было приторного
выражения на ее плоском, напряженном лице, - схватила серьги с блюда и
сунула их в левый карман джинсов. Нет, Луиза не была свидетелем подлого
воровства, но оно изменило цвет ауры Дженет Чесс с бледно-зеленого на
сложный многослойный рисунок состоящий из коричневого и красного, и Луиза
сразу увидела это и поняла - возможно, не имея ни малейшего представления,
что происходит с ней на самом деле.
- Да, она взяла серьги, - сказал Ральф. Он видел, как серый дымок
струится вдоль зрачков широко открытых глаз Луизы. Он мог бы смотреть на них
целый день.
- Да, но...
- Согласись ты поехать с ними на назначенную встречу в Ривервью Эстейт,
могу поклясться, что ты нашла бы их после ее следующего визита... Или,
скорее всего, она нашла бы их. Просто счастливая случайность. "О, мама
Луиза, посмотрите-ка, что я нашла!" Под раковиной, или в шкафу, или в темном
углу.
- Да. - Теперь Луиза зачарованно, словно загипнотизированная, смотрела
в лицо Ральфа. - Она, должно быть, ужасно себя чувствует... И не осмелится
принести их назад, ведь так? Только не после того, что я сказала. Ральф,
откуда ты знаешь!
- Оттуда же, откуда и ты. И давно ты видишь ауры, Луиза?
- Ауры? Понятия не имею, что ты имеешь в виду. - Только она прекрасно
понимала.
- Литчфилд рассказал твоему сыну о бессоннице, но сомневаюсь, чтобы
только одно это толкнуло Литчфилда... Наябедничать. Другое дело то, что он
назвал проблемой с восприятием. Я невероятно удивлен предположением, что
кто-то мог посчитать тебя свихнувшейся, хотя и сам в последнее время
испытываю идентичные проблемы.
- Ты!
- Да, мэм. Затем, вспомни, пару минут назад ты сказала нечто более
интересное. Ты сказала, что стала видеть Дженет забавным образом. Пугающим
образом. Ты не можешь вспомнить, что именно сказала перед самым их уходом,
но ты отлично помнишь, что именно чувствовала. Ты видишь другую часть мира -
остальную часть мира. Формы вокруг вещей, формы внутри них, звуки без
звуков. Я называю это миром аур, и именно это наблюдаешь ты. Так, Луиза? Она
молча смотрела на него, затем спрятала лицо в ладонях.
- Я думала, что теряю разум, - сказала она, а затем повторила снова: -
О, Ральф, я думала, что теряю разум.
Ральф прижал Луизу к себе, затем отпустил и приподнял пальцем ее лицо
за подбородок.
- Только не надо больше слез, - сказал он. - У меня нет второго платка.
- Не надо больше слез, - согласилась женщина, но глаза ее опять
предательски заблестели. - Ральф, если бы ты только знал, как это было
ужасно...
- Я знаю.
Она ослепительно улыбнулась:
- Да... Думаю, тебе известно.
- То, что заставило этого идиота Литчфилда решить, что ты теряешь разум
- скорее всего, он подумал о болезни Альцгеймера, - не просто бессонница, а
бессонница, сопровождаемая чем-то еще, чем-то, что он принял за
галлюцинации. Правильно?
- Наверное, только мне он ничего не сказал. Когда я рассказывала ему о
вещах, которые я вижу - красках и обо всем остальном, - он казался таким
понимающим.
- Ну конечно, а как только ты вышла за дверь, он тут же позвонил твоему
сыну и сказал, чтобы тот срочно приезжал в Дерри и делал что-нибудь со своей
старой мамочкой, которая начинает видеть людей, разгуливающих в разноцветных
"конвертах" с длинными "веревочками", тянущимися вверх от их макушек.
- Ты тоже это видишь, Ральф? Ты тоже все это видишь!
- Тоже, - ответил он и рассмеялся. Смех прозвучал безумно, но Ральф не
удивился. Были тысячи вещей, о которых он хотел ее спросить; казалось, он
сходил с ума от нетерпения. Возникло и кое-что другое, настолько
неожиданное, что поначалу он даже не сумел определить, что же это такое:
возбуждение. Не просто желание, а именно возбуждение.
Луиза снова плакала. Слезы ее были цвета дымки, стелющейся над
поверхностью тихого озера, и от слезинок шел дымок, когда они скатывались по
щекам.
- Ральф... Это... Это... О Боже!
- Грандиознее, чем Майкл Джексон, правда?
Она тихо рассмеялась:
- Ну... Может быть.
- Есть название тому, что происходит с нами, Луиза, и это не
бессонница, и не безумие, и не болезнь Альцгеймера. Это гиперреальность. -
Гиперреальность, - пробормотала она. - Боже, какое экзотическое название!
- Да. Мне поведал об этом фармацевт из аптеки "Райт-Эйд" по фамилии
Уайзер. Джо Уайзер. Только в этом понятии больше смысла, чем он думает.
Больше, чем могут догадаться все здравомыслящие недоумки.
- Да, как телепатия... Если только это происходит на самом деле, вот в
чем проблема. Ральф, а мы в своем уме?
- Твоя невестка взяла сережки?
- Я... Не... Она... Да. - Луиза выпрямилась. - Да, она взяла их.
- Вне всяких сомнений?
- Да.
- Тогда ты ответила на свой вопрос. Мы в здравом уме... Но, думаю, ты
ошибаешься насчет телепатии. Мы же читаем не мысли, а ауры.
Послушай, Луиза, мне нужно о многом расспросить тебя, но в настоящий
момент я хочу знать только одно. Ты видела... - Внезапно Ральф замолчал,
размышляя, действительно ли он хочет сказать то, что вертится у него на
языке.
- Видела что?
- Ладно. Это прозвучит безумнее всего, рассказанного тобой, но я не
сошел с ума. Ты мне веришь? А я вот нет.
- Я верю тебе, - просто ответила женщина, и Ральф почувствовал, как
тяжелый камень упал с его груди. Луиза говорила правду. В этом он не
сомневался: ее вера сияла вокруг нее.
- Тогда слушай. С тех пор, как с тобой стало происходить все это, не
видела ли ты людей, которые выглядят так, будто не принадлежат Гаррисавеню?
Людей, выглядящих так, словно они вообще не принадлежат обычному миру?
Луиза непонимающе смотрела на него.
- Они лысоголовые, очень низенькие, носят белые халаты и больше всего
напоминают пришельцев из космоса, какими их изображают в бульварных
газетенках, продающихся в "Красном яблоке". Ты не видела их, когда
переживала одну из атак гиперреальности?
- Нет, ни одного.
Ральф разочарованно стукнул кулаком по колену, поразмышлял, а затем
снова посмотрел на Луизу.
- В понедельник утром, - сказал он. - До того, как у дома миссис Лочер
появились полицейские... Ты видела меня?
Очень медленно Луиза кивнула головой. Ее аура слегка потемнела, а по
диагонали замелькали тоненькие, как иглы, алые спирали.
- Ты прекрасно знаешь, кто позвонил в полицию, - произнес Ральф.
- Ведь так?
- Я знаю, что это сделал ты, - прошептала Луиза. - Раньше я только
подозревала, но теперь уверена. Когда увидела... Ты же знаешь, по твоим
краскам.
"По моим краскам", - подумал Ральф. Именно так называл это Эд Дипно. -
Но ты не видела двух маленьких версий мистера Клина, выходящих из дверей ее
дома?
- Нет, - ответила Луиза, - но это ничего не значит. Из окна моей
спальни не видно даже дома миссис Лочер. Его загораживает крыша "Красного
яблока".
Ральф обхватил голову руками. Ну конечно, еж должен был догадаться. -
Причина, по которой я подумала, будто это ты позвонил в полицию, в том, что
я, собираясь в ванную, увидела, как ты разглядываешь что-то в бинокль. Ты не
делал этого прежде, но я посчитала, что тебе просто хочется получше
рассмотреть бродячего пса, регулярно делающего обход мусорных бачков
Гаррис-авеню по четвергам. - Она показала рукой вниз. - Его.
Ральф усмехнулся:
- Это не он, это великолепная Розали.
- О! В любом случае, я пробыла в ванной очень долго, потому что нанесла
на волосы специальный бальзам. Не краску, - резко уточнила она, как будто
Ральф обвинял ее в этом, - протеины и что-то еще для того, чтобы волосы
выглядели пышнее. Когда я вышла, вокруг уже было полно полицейских.
Я взглянула на твое окно, но тебя не увидела. Либо ты ушел в другую
комнату, либо откинулся назад в своем кресле. Иногда ты так делаешь. Ральф
тряхнул головой, как бы желая прояснить ее. Значит, все эти ночи он пребывал
не в пустом театре; кое-кто находился рядом. Просто они сидели в разных
ложах.
- Луиза, мы поссорились с Биллом вовсе не из-за шахмат. Мы... У
подножия холма Розали резко залаяла и стала подниматься на лапы.
Ральф взглянул в том направлении, и у него похолодело в груди. Хотя они
сидели здесь больше получаса и никто не проходил мимо в туалет, пластиковая
дверь с табличкой "МУЖСКОЙ" начала медленно открываться.
Из дверей появился доктор N3. Панама Мак-Говерна с откусанным
полумесяцем полей была сбита набекрень, делая существо похожим на
Мак-Говерна в тот день, когда Ральф впервые увидел Билла в коричневой Федоре
- тот напоминал щеголеватого репортера из детективного фильма сороковых
годов. В руке пришелец держал ржавый скальпель.
Глава тринадцатая
- Луиза? - Ральфу собственный голос показался эхом, отдающимся в
глубоком каньоне. - Луиза, ты видишь?
- Я не... - Голос Луизы дрогнул. - Это ветер открыл дверь туалета?
Нет? Внутри кто-то есть? Именно поэтому залаяла собака?
Розали медленно попятилась от лысоголового человечка, рваные уши собаки
плотно прижались к голове, морда искривилась в таком диком оскале, что
обнажились испорченные зубы, которыми уже невозможно разгрызть кость.
Она хрипло залаяла, а затем в безнадежном отчаянии завыла.
- Да! Ты видишь его, Луиза? Посмотри! Он же совсем рядом!
Ральф поднялся на ноги. Луиза последовала его примеру, держа руку
козырьком у глаз. Женщина внимательно вглядывалась.
- Я вижу колыхание. Так шевелится воздух около печи для сжигания
мусора.
- Я же сказал тебе оставить собаку в покое! - крикнул Ральф. - Уходи!
Убирайся к черту!
Лысый человечек взглянул на Ральфа, но теперь в его глазах не было
удивления; в них застыло выражение небрежного спокойствия. Он поднял большой
палец правой руки в жесте древнего приветствия, затем и сам оскалил зубы -
более острые и крепкие, чем у Розали, - в беззвучном смехе.
Розали съежилась, когда лысоголовый в грязном халате снова стал
приближаться к ней, затем подняла лапу и прикрыла голову - картинный жест,
который должен был бы выглядеть забавно, но вместо этого стал выражением
переполнившего собаку ужаса.
- Чего я не могу видеть, Ральф? - простонала Луиза. - Я вижу нечто,
но...
- Убирайся прочь от нее! - закричал Ральф и занес руку, подражая
каратистам. Рука-испустившая ранее клинообразный пучок голубого света -
по-прежнему ощущалась незаряженным оружием, однако на этот раз лысоголовый
это знал. Он взглянул на Ральфа и язвительно улыбнулся:
О, перестань, Смертный, - отойди, заткнись и наслаждайся зрелищем.
Создание, стоящее внизу холма, снова обратило свое внимание на Розали,
которая съежилась, прижавшись к стволу сосны. Собака залаяла, и из трещин
коры стали выбрасываться струйки зеленого тумана. Лысоголовый докторишка
склонился над Розали, протянув одну руку в жесте заботы, что плохо
сочеталось со скальпелем, зажатым в другой руке.
Розали заскулила... Затем потянулась вперед и покорно лизнула ладонь
лысоголового создания.
Ральф взглянул на свои руки, ощущая в них нечто - не ту прежнюю силу,
ничего подобного, но нечто. Внезапно под ногами заплясали вспышки чисто
белого света, как будто его пальцы внезапно превратились в свечи зажигания.
Луиза неистово вцепилась в Ральфа:
- Что случилось с собакой? Ральф, что с ней происходит?
Не раздумывая, что он делает и почему, Ральф прикрыл глаза Луизы своими
руками, будто играл в "Угадай - кто" с любимой. Его пальцы вспыхнули с такой
силой, что белый свет стал почти ослепительным. "Именно так рекламируют
моющие средства по телевизору", - подумал Ральф.
Луиза вскрикнула. Ее руки впились в запястье Ральфа, затем хватка
ослабела.
- Боже мой, Ральф, что ты со мной сделал?
Он отнял руки и увидел светящуюся восьмерку, окружающую ее глаза.
Она только что сняла защитные очки, посыпанные сахарной пудрой.
Белизна почти сразу же стала испаряться...
"Она не испаряется, - подумал он. - Она просачивается внутрь".
- Потом, - отрезал Ральф. - А сейчас смотри.
Расширившиеся зрачки глаз Луизы сказали ему все, что он хотел знать.
Доктор N3, абсолютно нетронутый отчаянной попыткой Розали стать
друзьями, рукой, держащей скальпель, отпихнул ее морду в сторону. Второй
рукой он ухватился за платок, повязанный вокруг шеи животного, и вздернул ее
морду вверх. Розали жалобно заскулила. Из пасти потекла слюна. Лысоголовый
скабрезно захихикал, отчего у Ральфа внутри все сжалось.
- Эй! Отойди! Прекрати мучить животное!
Лысоголовый резко обернулся. Ухмылка исчезла с его лица, и он зарычал
на Луизу, в некотором роде и сам уподобляясь собаке.
Да пошла ты... Старая жирная сука! Собака моя, как я и говорил твоему
колченогому дружку!
Лысоголовый выпусти из рук шейный платок, когда Луиза закричала на
него, и теперь Розали снова съежилась от раболепного страха, прижавшись к
стволу сосны, глаза ее закатились, пена клочьями свисала по сторонам
приоткрытой пасти. Никогда в жизни Ральф не видел такого запуганного
создания.
- Нет! - крикнул Ральф. - Убегай!
Казалось, собака его не слышала, и через мгновение Ральф понял, что она
не слушает его, потому что Розали не находится полностью здесь.
Лысоголовый уже сделал с ней что-то - он частично выдернул ее из
обыденной реальности, как фермер при помощи трактора и длинной цепи
выкорчевывает пни.
И все же Ральф попробовал еще один раз:
- Нет, Розали! Убегай!
Прижатые уши собаки навострились, а голова стала поворачиваться к
Ральфу. Он не знал, послушается ли Розали его приказа, потому что
Лысоголовый ухватился за шейный платок еще до того, как собака начала
двигаться. Он снова дернул ее за голову.
- Он же убьет ее! - закричала Луиза. - Он собирается перерезать ей
горло! Не позволяй ему, Ральф! Заставь его остановиться!
- Я не могу, но, может быть, получится у тебя! Стреляй в него.
Стреляй в него из руки!
Женщина непонимающе посмотрела на Ральфа. Он неистово махнул рукой, как
бы срубив дерево, но прежде чем Луиза успела ответить, Розали издала звук,
от которого кровь застыла в жилах. Лысоголовый занес руку со скальпелем
вверх, затем опустил ее, но не перерезал ей горло.
Он отсек "веревочку".
Из каждой ноздри Розали вилась ленточка, вздымающаяся вверх. Дюймах в
шести от ее морды ленточки объединялись, образуя деликатный поросячий
хвостик, именно здесь и потрудился скальпель карлика. Ральф, застыв от
ужаса, наблюдал, как отсеченный хвостик поднимался в воздух, напоминая
веревочку выпущенного на свободу воздушного шарика. По мере продвижения
вверх сплетенный хвостик раскручивался. Ральф подумал, уж не застрянет ли
тот в сосновых ветвях, но этого не произошло. Когда серповидная "веревочка"
действительно повстречала на своем пути одну из веток, она просто прошла
сквозь нее.
"Конечно, - подумал Ральф. - Точно так же эти приятели прошли сквозь
закрытую дверь дома Мэй Лочер, после того как они проделали с ней то же
самое".
За этим последовала мысль, исполненная такой простой и мрачной логики,
что не поверить в нее не было никакой возможности: не пришельцы из космоса,
не маленькие лысоголовые врачи, а Центурионы. Центурионы Эда Дипно. Они не
похожи на римских воинов, какими их показывают в исторических фильмах типа
"Спартак" или "Бен Гур", но это все равно Центурионы... Ведь так?
В шестнадцати или семнадцати футах над землей "веревочкам Розали просто
растворилась, превратившись в ничто.
Ральф опустил глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как карлик снял
выцветший голубой платок с шеи собаки, а затем отпихнул Розали в сторону.
Ральф внимательнее присмотрелся к собаке и внутренне съежился. Ночной
кошмар о Кэролайн повторялся с настойчивой жестокостью, и Ральф пытался
подавить в себе крик ужаса, рвущийся на свободу.
"Правильно, Ральф, не кричи. Не следует этого делать, потому что если
ты закричишь, то уже не сможешь остановиться - будешь кричать, пока не
порвешь голосовые связки. Помни о Луизе, потому что теперь она рядом с
тобой. Помни о Луизе и не кричи".
Да, но как трудно последовать этому совету, когда жуки, которые во сне
выползали из головы Кэролайн, теперь извиваются черным потоком из ноздрей
Розали.
"Но это не жуки. Я не знаю, что это такое, только не жуки".
Нет, не насекомые - просто еще один вид ауры. Кошмарное серое вещество,
не жидкость и не газ, выкачивалось из Розали с каждым выдохом.
Оно не улетало прочь, а медленно окутывало ее отвратительной пеленой
антисвета. Казалось, чернота вот-вот скроет собаку из вида. Ральф видел
умоляющие, испуганные глаза животного, в то время как темнота сгущалась
вокруг ее головы, начинала стекать вниз, обволакивая туловище и лапы. Это
был саван, настоящий саван, и Ральф наблюдал, как Розали, у которой теперь
была перерезана "веревочка", неумолимо плетет вокруг себя отравленный
мешочек плаценты. Удивительная метаморфоза вызвала в памяти голос Эда Дипно,
твердящего о Центурионах, крадущих зародышей прямо из утроб матерей и
увозящих их в крытых грузовиках.
"Никогда не задумывался о том, что именно прячется под брезентом?" -
спросил тогда Эд.
Доктор N3, ухмыляясь, смотрел на Розали. Затем, освободив узел платка,
повязал его вокруг своей шеи, соорудив пышный свободный бант, делавший
платок похожим на галстук богемного художника. Покончив с этим, он взглянул'
на Ральфа и Луизу с выражением отвратительного благодушия на лице. "Вот так!
- говорили его глаза. - Все-таки я сделал свое дело, и вы не смогли мне
помешать, правильно?"
- Ну сделай же хоть что-нибудь, Ральф! Умоляю! Останови его! Слишком
поздно, однако можно задать ему жару, прежде чем коротышка насладится видом
умирающей Розали. Ральф был уверен, что Луиза не сможет воспроизвести
режущим ударом поток голубого света, как это сделал он, но, вполне возможно,
она начнет действовать иначе.
"Да - она сможет подстрелить его своим собственным способом".
Ральф не знал, откуда появилась такая уверенность, просто он знал, и
все. Он обхватил Луизу за плечи, чтобы та взглянула на него, затем поднял
правую руку. Он поджал пальцы, направляя указательный палец на лысоголового
коротышку, похожего на мальчика-с-пальчика, играющего в
соловьев-разбойников. Луиза ответила растерянным, непонимающим взглядом.
Ральф ухватил ее за руку и снял перчатку.
- Ты! Ты, Луиза!
Она поняла и тут же подняла руку, вытянув указательный палец в детском
жесте стрельбы: бах! бах!
Две компактные ромбовидные конфигурации серо-голубого цвета,
идентичного окраске ее ауры, но немного ярче, слетели с кончика пальца Луизы
и устремились к подножию холма.
Доктор N3, визгливо вскрикнув, подпрыгнул, держа сжатые кулаки на
уровне плеч, каблуки его черных туфель врезались в ягодицы, когда первая из
"пуль" прошла под ним. Она ударилась о землю, подскочила, как плоский
камешек отскакивает от водной глади, и ударилась о кабину с табличкой
"ЖЕНСКИЙ". На мгновение передняя часть кабины яростно вспыхнула, как недавно
произошло с окном прачечной "Буль-буль".
Вторая серо-голубая пулька, ударившись о бедро лысоголевого, рикошетом
отскочила в небо. Он завопил - высокий, бьющийся звук, казалось, червем
извивался в голове Ральфа. Ральф заткнул уши руками, хотя знал, что это не
поможет, и увидел, что Луиза делает то же самое. Он был уверен, что если
вскоре визг не прекратится, его голова расколется на части. Доктор N3 упал
на ковер из сосновых иголок рядом с Розали и стал кататься из стороны в
сторону, завывая и держась за бедро, как делают маленькие дети, получив
ушиб. Через несколько секунд крики начали смолкать, и коротышка поднялся на
ноги. Глаза его яростно сверкали из-под белых бровей. Панама Билла съехала
назад, а левая пола халата стала черной и дымилась.
Я доберусь до вас! Я доберусь до вас обоих! Проклятые Смертные! Я
ДОБЕРУСЬ ДО ВАС ОБОИХ!
Он развернулся и побежал по тропинке, ведущей к площадке для игр и к
теннисным кортам, его скачки напоминали бег астронавта по поверхности Луны.
Судя по скорости, вряд ли Луиза нанесла ему чувствительное повреждение.
Луиза ухватилась за плечо Ральфа и тряхнула его. Ауры снова начали тускнеть.
- Дети! Оно направляется к детям!
Фигура женщины бледнела, растворяясь в воздухе, и это привело Ральфа в
чувство. Он увидел, что Луиза вовсе не говорит, а неотрывно смотрит на него
темными глазами.
- Я тебя не слышу! - крикнул он. - Луиза, я не слышу тебя!
- Ты что, оглох? Оно направляется к площадке для игр! К детям! Мы не
можем позволить, чтобы пострадали дети!
Ральф тяжело вздохнул:
- Они не пострадают.
- Откуда такая уверенность?
- Не знаю. Просто уверен.
- Я подстрелила его. - Она поднесла палец к виску, как актриса,
играющая роль самоубийцы. - Я подстрелила его из собственного пальца!
- Вот-вот. Еще и обожгла. Судя по его поведению, достаточно сильно. - Я
больше не вижу красок, Ральф.
Он кивнул:
- Они приходят и уходят, как волны ночной радиостанции.
- Я не знаю, что и думать... Даже не понимаю, чего мне хочется, - Луиза
всхлипнула, и Ральф обнял ее. Независимо от того, что происходило в его
жизни прямо сейчас, один факт фиксировался четко и ясно: он означал - "
держать в объятиях женщину.
- Успокойся, - произнес Ральф, прижимаясь щекой к ее макушке. От волос
исходил восхитительный аромат без примеси запаха фиксаторов, применяемых в
парикмахерских, запаха, который был неотъемлем от аромата волос Кэролайн на
протяжении последних десяти - пятнадцати лет их совместной жизни. -Давай на
время забудем об этом.
Луиза взглянула на него. Ральф больше не мог видеть дымок, струящийся
вокруг ее лица, но он знал, что дымок по-прежнему здесь. К тому же глаза
Луизы были прекрасны и без такого дополнительного украшения.
- Для чего это, Ральф? Ты знаешь, для чего все это? Он покачал головой.
В голове у него кружились обрывки головоломки - шляпы, врачи, жуки, лозунги
протеста, куклы, которые, разбиваясь, разбрызгивают искусственную кровь, -
не складывающиеся в единое целое. Но чаще всего с каким-то неумолимым
постоянством повторялась бессмысленная фраза старины Дора: "Готовую булочку
не испечь заново", И тут Ральфу пришла в голову мысль, что это не что иное,
как истина.
Ральф, услышав грустное повизгивание, посмотрел в сторону холма.
Розали, лежавшая возле огромной сосны, пыталась подняться. Ральф больше
не мог видеть черный саван, окружавший собаку, но был уверен в его
присутствии.
- Бедняжка! Мы можем ей помочь, Ральф?
Они ничего не могли сделать для собаки. Ральф был уверен в этом. Он
взял ладонь Луизы в свои руки, ожидая, что животное сейчас рухнет, испустив
последний вздох. Но собака сделала отчаянный рывок и вскочила. Она замерла,
так низко склонив голову, что нос почти упирался в землю, а затем несколько
раз чихнула. Потом Розали отряхнулась, посмотрела на Ральфа и Луизу и
коротко тявкнула, как бы сообщая, что не стоит волноваться. Собака
развернулась и потрусила через подлесок к выходу из парка. До того как Ральф
потерял ее из вида, Розали приобрела ту прихрамывающую, но независимую
иноходь, которая и была ее отличительной чертой. Подбитая лапа не стала
здоровой, но после вмешательства доктора N3 ее состояние и не ухудшилось.
Явно старая, но, очевидно, еще далекая от смерти (как и остальные Старые
Клячи Гаррис-авеню), собака скрылась за деревьями.
- Я считала, что отвратительное создание убьет ее, - заметила Луиза. -
В общем-то, я думала, что оно уже убило собаку.
- Я тоже.
- Ральф, неужели все это произошло на самом деле?
- Да.
- Эти веревочки от шариков... Ты думаешь, это жизненные нити?
Он медленно кивнул:
- Да. Нечто наподобие пуповины. И Розали... Его мысли вновь вернулись к
первому опыту настоящего видения аур, когда он стоял возле "Райт-Эйд",
прислонившись спиной к почтовому ящику. Из шестидесяти или семидесяти
человек, увиденных Ральфом, прежде чем видение исчезло, только несколько
были в окружении темных "конвертов", которые сейчас он считал саваном, но
"конверт", только что сплетенный Розали, казался гораздо темнее любого из
виденных им прежде. Люди, чьи ауры отливали мрачно-темным цветом, выглядели
больными... Как и Розали, чья аура имела цвет старых заскорузлых носков еще
до появления доктора N3.
"Возможно, он лишь ускорил то, что иначе случилось бы естественным
образом", - подумал Ральф.
- Ральф? - окликнула его Луиза. - А как же Розали?
- Думаю, моя старая приятельница Розали теперь живет взаймы, - ответил
Ральф.
Луиза размышляла, глядя на солнечно-пыльную рощу, в которой исчезла
Розали. Наконец она снова повернулась к Ральфу.
- Этот карлик один из тех, кого ты видел выходящими из дома Мэй Лочер?
- Нет. Там были двое других.
- А еще ты видел кого-нибудь из их компании?
- Нет.
- Ты считаешь, что есть и другие?
- Не знаю.
Ральфу показалось, что сейчас она спросит, заметил ли он панаму Билла
на голове существа, но Луиза не задала такого вопроса. Слишком уж много
необычного; кроме того, когда в последний раз она видела панаму на Билле,
никто еще не обкусал ее поля.
"Учитель истории, ушедший на покой, вряд ли относится к разряду
шляпожующих", - отметил про себя Ральф и усмехнулся.
- Вот так утро, Ральф. - Луиза посмотрела ему прямо в глаза. - Думаю,
нам о многом стоит поговорить. Мне обязательно нужно разобраться в
происходящем.
Ральф вспомнил сегодняшнее утро - казалось, прошли тысячелетия - как он
возвращался с площадки для пикников, мысленно просматривая список близких
ему людей, пытаясь решить, перед кем же ему открыться. Он вычеркнул Луизу из
мысленного списка на том основании, что она может проболтаться, и теперь был
удивлен этим неожиданным суждением, которое строилось в основном на мнении
Мак-Говерна о Луизе, а не на его собственном. Выяснилось, что единственным,
с кем Луиза разговаривала об аурах до сегодняшнего дня, был человек,
который, по ее мнению, умел хранить тайну.
Ральф кивнул:
- Ты права, нам необходимо поговорить.
- Может быть, пойдем ко мне и немного перекусим? Я приготовила отличный
ленч для старушки, которая не в состоянии отыскать свои серьги.
- С удовольствием. Я расскажу тебе все, что знаю сам, но это займет
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |