- Так к чему ты должен принуждать детей?
- Чтобы доедали гарнир, иначе не получат десерта.
- Вот так! И иногда не обойтись без ремня.
- Ты мне как раз напомнил, – встрепенулся Энди. – Я говорил с Самантой Буши там, на поле у Дин-смора, это подружка Доди. Она сказала, что кто-то из копов действовал там довольно грубо. Очень грубо. Нам об этом надо поговорить с шефом Рендольфом…
Джим скривился.
- А чего ты ожидал, друг? Реверансов? Там чуть до бунта не дошло. Мы чуть ли не получили хренов бунт тут, у себя, в Честер Милле!
- Я понимаю, ты прав, но просто…
- Я знаю эту девушку Буши. Знал всю ее семью. Наркоманы, угонщики машин, нарушители закона, неплательщики кредитов и налогов. Те, которых мы когда-то называли бедным белым ничтожеством, пока это не стало неполиткорректным. Это как раз те люди, за которыми мы сейчас должны присматривать. Как раз те самые люди. Это те, кто разорвет на тряпки наш город, только дай им волю. Такого ты хочешь?
- Нет, конечно же нет…
Но Большой Джим уже расправил крылья.
- Каждый город имеет своих муравьев, которые делают добро, и своих стрекоз, которые добра не де-лают, но мы можем жить с ними рядом, потому что понимаем их и умеем принуждать их делать то, что в их же интересах, даже если ради этого их приходится немного принижать. Но в каждом городе присутствует также саранча, как об этом сказано в Библии, и это именно такие люди, как Буши. На них мы должны опус-кать наш молот. Это может не нравиться тебе, может не нравиться мне, но личная свобода пусть себе пойдет куда-нибудь погуляет, пока все это не закончится. Мы тоже кое-чем жертвуем. Разве не закрываем мы наш маленький бизнес?
Энди не хотелось напоминать о том, что они просто не имеют выбора, поскольку все равно не могут вывозить товар за границы города, и он просто ограничился кивком. Он больше не хотел ничего обсуждать и опасался заседания, куда они направлялись, которое могло затянуться заполночь. Ничего ему не хоте-лось так сильно, как пойти домой, выпить чего-нибудь крепкого, лечь, и думать о Клодетт, и плакать, пока не провалится в сон.
- Что действительно имеет сейчас значение, друг, так это поддержание баланса. Это означает закон, и порядок, и надзор. Наш надзор, потому что мы не стрекозы. Мы муравьи. Муравьи-солдаты.
Большой Джим задумался. Когда он заговорил вновь, голос его звучал уже сугубо по-деловому:
- Я обдумал и считаю неправильным наше решение разрешить «Фуд-Сити» работать, как обычно. Я не говорю, что мы должны закрыть этот магазин, по крайней мере, сейчас этого делать не следует, но в следующие пару дней нам надо будет за ним внимательно наблюдать. Пристально следить. Тоже самое касается «Топлива & Бакалеи». И я вот что подумал: неплохо было бы нам конфисковать кое-что из тех продуктов, которые быстро портятся, для наших собственных…
Он остановился, прищурено смотря на крыльцо городского совета. Он не мог поверить собственным глазам и потому прикрыл их рукой от вечерней звезды. Но картина осталась: Бренда Перкинс и этот херов баламут Дейл Барбара. Однако не плечом к плечу. Между ними сидела и живо разговаривала с вдовой шефа Перкинса Эндрия Гринелл, третья выборная. Они передавали друг другу из рук в руки какие-то бу-маги.
Большому Джиму это не понравилось.
Абсолютно.
Он двинулся вперед, предпочитая прекратить эту болтовню, о чем бы там не шло. Не успел он сде-лать и полдесятка шагов, как к нему подбежал какой-то мальчик. Это был один из сыновей Кильянов. Этих Кильянов жило около дюжины на мерзостной ферме, которая стояла чуть ли не на границе с Таркер Мил-лом. Никто из этих детей не отмечался умом, что, честно говоря, было естественным, принимая во внима-ние убогих родителей, которые их породили. Но все они были ревностными прихожанами Святого Спаси-теля; спасенными, иными словами. Этого звали Ронни… так, по крайней мере, считал Ренни, но не был в этом полностью уверен. Все они были остроголовые, носатые, с выпяченными надбровными дугами.
Одетый в изношенную футболку РНГХ, мальчик принес записку.
- Эй, мистер Ренни! – воскликнул он. – Господи, я ищу вас по всему городу!
- Боюсь, Ронни, у меня сейчас нет времени на болтовню, – сказал Большой Джим. Он не сводил глаз с троицы, которая сидела на ступеньках горсовета. Тройка Херовых Идиотов. – Возможно, завтра…
- Я – Ричи, мистер Ренни, Ронни – это мой брат.
- Ричи. Конечно. А теперь, если ты извинишь…
Большой Джим сделал шаг вперед. Энди взял у мальчика записку и успел задержать Ренни, прежде чем тот подошел к трио, которое расселось на ступеньках.
- Лучше прочитай это.
Первое, что увидел Большой Джим, было лицо Энди, еще больше вытянутое и обеспокоенное, чем обычно. Вот тогда он уже и взял записку.
Джеймс…
Мне нужно увидеться с тобой сегодня вечером. Господь говорил со мной. Теперь мне нужно погово-рить с тобой, прежде чем мне обратиться к городу. Жду твоего ответа. Ричи Кильян доставит твою записку мне.
Преподобный Лестер Коггинс
Не Лесс, даже не Лестер. Нет. Преподобный Лестер Коггинс. Не к добру это. Ну почему, почему все это должно случаться одновременно?
Мальчик стоял перед книжным магазином, в своей выцветшей футболке и мешковатых, сползающих джинсах он был похож на какого-то неполноценного сироту. Большой Джим кивнул ему, чтобы подошел. Тот с готовностью подбежал. Большой Джим извлек из кармана ручку (на цилиндрике которой шла надпись золотом ВАМ ХОРОШЕЕ НАСТРОЕНИЕ, БУДЬТЕ УВЕРЕНЫ, ПОДАРИТ БИЗНЕС ДЖИМА РЕННИ) и наца-рапал ответ из трех слов: Полночь. Мой дом. Сложил бумажку и вручил мальчику.
- Отнеси ему. И не читай сам.
- Я не буду! Ни за что! Благослови вас Господь, мистер Ренни.
- И тебя тоже, сынок, – провел он глазами мальчика.
- О чем это он? – спросил Энди. И прежде чем Большой Джим успел что-то ответить, предположил: – О лаборатории? О мете…
- Заткни пасть.
Энди даже споткнулся, так его это поразило. Большой Джим никогда раньше не говорил ему таких слов. Не к добру это.
- Всему свое время, – произнес Большой Джим и отправился навстречу более спешной проблеме.
Первое, что подумал Барби, увидев приближение Ренни: «Он идет, как очень больной человек, кото-рый сам еще этого не знает». В его походке также виделся мужчина, который всю жизнь раздает подсрач-ники.
Пожав Бренде обе руки, он хранил на лице наиболее хищную со своих светских улыбок. Она воспри-няла это со спокойной, естественной любезностью.
- Бренда, – сказал он. – Мои глубочайшие соболезнования. Я должен был бы посетить вас раньше… я, конечно, буду на похоронах… но я был кое-чем занят. Мы все были заняты.
- Понимаю, – ответила она.
- Мы очень сожалеем о Дюке, – сказал Большой Джим.
- Именно так, – включился Энди, который подошел вслед за Джимом: катерок на буксире у океанского лайнера. – Очень сожалеем.
- Я так вам обоим признательна.
- И, хотя я радушно обсудил бы ваши проблемы… я же вижу, вы их имеете… – улыбка Большого Джима стала шире, впрочем, даже близко не изменив выражения его глаз. – У нас очень важное заседа-ние. Эндрия, не могла ли бы ты пойти и побыстрее разложить на столе все те бумаги?
В это мгновение Эндрия, которой было уже под пятьдесят, стала похожей на ребенка, которого за-стали за тем, что она пыталась стибрить с подоконника горячий пирожок. Она уже начала привставать (кривясь от боли в спине), но Бренда удержала ее, крепко сжав руку. Эндрия вновь села.
До Барби дошло, что оба – и Гринелл, и Сендерс – имеют вид насмерть испуганных людей. И это не из-за Купола, не сейчас, по крайней мере, потому что причина их испуга скрывалась в Ренни. И вновь у не-го промелькнуло: из огня да в полымя.
- Джеймс, я считаю, вам следует уделить нам какое-то время, – произнесла любезно Бренда. – Безус-ловно, вы понимаете, что если бы вопрос не был важен, и очень… я сидела бы дома, находясь в скорби по моему мужу.
Большого Джима захватила несвойственная для него потеря языка. Люди на улице, которые перед этим созерцали закат солнца, теперь начали смотреть на это импровизированное рандеву. Возможно, поднимая Барбару до важности, на которую его персона не заслуживала, просто благодаря тому, что он сидел тесной кучкой вместе с городской третьей выборной и вдовой покойного шефа полиции. Они рас-сматривали, передавая друг другу из рук в руки какую-то бумажку так, словно это было письмо от самого Папы Римского. Чья голова родила идею такого публичного спектакля? Конечно же, Перкинсовой жены. У Эндрии не хватило бы ума. Да и храбрости, беспокоить его так, на глазах у публики.
- Хорошо, наверное, мы сможем уделить вам несколько минут. Как ты, Энди?
- Конечно, – подал голос Энди. – Несколько минут для вас миссис Перкинс, обязательно. Мне дейст-вительно очень жаль Дюка.
- А мне вашу жену, – серьезно ответила она.
Они встретились глазами. Это был самый настоящий Миг Воссоединения[171], и от этого Большого Джима охватило такое чувство, хоть волосы на себе рви. Он понимал, что не должен позволять такому чувству овладевать им – это плохо для давления, и очень нехорошо для сердца, – но достичь этого было тяжело, иногда. Особенно, когда тебе только что вручили записку от человека, который многовато знает, а теперь еще и поверил в то, что Бог хочет, чтобы он все поведал городу. Если Большой Джим правильно догадывается, что на уме в Коггинса, по сравнению с тем, это дело выглядит просто мизерным.
Вот только оно может оказаться и не мизерным. Потому что Бренда Перкинс всегда его не любила, а Бренда Перкинс вдова человека, которого сейчас в городе воспринимают – абсолютно безосновательно – как героя. Первое, что он должен сделать…
- Идем вовнутрь, – сказал он, – поболтаем в зале для заседаний. – Он кивнул Барби. – Вы тоже берете в этом участие, мистер Барбара? Поскольку мне этого вовеки не понять.
- Вам может помочь это, – ответил Барби, протягивая ему бумаги, которые они перед этим передава-ли из рук в руки. – Я когда-то служил в армии. Был лейтенантом. Кажется, срок моей службы продлен. Я даже получил повышение.
Ренни взял листы за краешек так, словно они могли быть горячими. Это послание, безусловно, было более солидным, чем кое-как нацарапанная записка, принесенная ему Ричи Кильяном, и было оно от на-много более известного респондента. С простым заголовком: ИЗ БЕЛОГО ДОМА. И сегодняшняя дата.
Ренни пощупал бумагу. Глубокая вертикальная морщина пролегла между его бровей.
- Это не настоящий бланк Белого Дома.
«Конечно, настоящий, придурок, – хотелось сказать Барби. – Час назад его было доставлено курьер-ской службой эльфов Федерал Экспресс. Маленький мифический сученок без проблем телепортировался через Купол».
- Конечно же, это не бланк, – Барби старался говорить деликатно. – Документ прислан через интернет в виде Pdf-Файла. Его приняла и распечатала мисс Шамвей.
Джулия Шамвей. Еще одна баламутка.
- Прочитайте документ, Джеймс, – спокойно произнесла Бренда. – Он важный.
Большой Джим начал читать.
Бэнни Дрэйк, Норри Келверт и Пугало Джо Макклечи стояли перед редакцией городской газеты «Де-мократ». У каждого из них был фонарик. Бэнни и Джо держали их в руках; Норри засунула свой в широкий передний карман куртки-кенгуру. Они смотрели в сторону городского совета, где, как казалось, о чем-то совещались несколько человек – среди них все трое выборных и повар из «Розы- Шиповника».
- Интересно, о чем там идет речь, – сказала Норри.
- Да о каком-нибудь дерьме, взрослые это любят, – откликнулся Бэнни с пренебрежительной незаин-тересованностью и постучал в двери редакции. Когда на стук никто не ответил, мимо него протиснулся Джо и потянул за ручку. Двери отворились. Он сразу понял, почему мисс Шамвей не услышала их стука; здесь на всю мощность работал большой ксерокс, а сама редакторша как раз разговаривала со спортив-ным репортером и тем дядей, который днем фотографировал события на поле.
Она заметила детей и помахала им. Одинарные листы газеты быстро вылетали из машины в прием-ный лоток. Пит Фримэн и Тони Гай поочередно их оттуда доставали и складывали.
- А вот и вы, – сказала Джулия. – А я уже испугалась, что вы не придете. У нас все почти готово. Если этот раздолбанный ксерокс не гавкнется, то скоро закончим.
Джо, Бэнни и Норри восприняли новую для себя фразу с молчаливой признательностью, каждый ре-шив и сам применить ее при первой же возможности.
- Вы получили разрешения от старших? – спросила Джулия. – Я не хочу, чтобы стая обозленных роди-телей вцепилась мне в загривок.
- Йес, мэм, – сказала Норри. – Каждый из нас получил.
Фримэн перевязывал шпагатом пачки газет. И делал это небрежно, как заметила Норри.
Сама она умелая вязать пять разных узлов. А также рыболовецкие сети. Ее отец научил. А она пока-зала ему, как делать «носики»[172] на ее доске, и когда он первый раз завалился, то хохотал так, что сле-зы катились у него по лицу. У нее самый лучший в мире батя, считала она.
- Хотите, я это сделаю? – спросила Норри.
- Прошу, если ты умеешь получше, – отступил в сторону Пит.
Она подошла ближе, Джо и Бэнни вплотную за ней. Норри увидела набранную большими черными буквами шапку на одностраничном спецвыпуске газеты и застыла.
- Чертово говно!
И только эти слова успели выскочить у нее изо рта, как она заслонила его руками, но Джулия только кивнула:
- Да, это натуральное чертово говно. Надеюсь, вы все приехали на велосипедах и имеете на них кор-зины. На скейтбордах вы не сможете развезти это по всему городу.
- Мы приехали так, как вы нам сказали, – ответил Джо. – На моем корзины нет, но есть багажник.
- Я могу привязать туда ему несколько пачек, – сказала Норри.
Пит, который с удивлением смотрел на то, как быстро девушка связывает газеты, поддакнул:
- Конечно, ты сможешь. У тебя это здорово выходит.
- Да, мне это привычно, – прозаично ответила Норри.
- Фонари взяли? – спросила Джулия.
- Да, – ответили они хором.
- Хорошо. «Демократ» уже тридцать лет как не пользовался услугами уличных газетчиков, и мне бы не хотелось отметить возвращение традиции тем, что кого-то из вас собьет машина на углу Мэйн или Пре-стил-Стрит.
- Это было бы суперневезение, конечно, – согласился Джо.
- Каждый частный дом и каждый офис на этих улицах должны получить газету, понятно? А также все на Морин-Стрит и авеню Святой Анны. После этого разбегайтесь. Делайте что хотите, но не позже девяти, чтобы все были дома. Если останутся газеты, разложите их на улицах. Прижмите камешками, чтобы куда-нибудь не унесло.
Бэнни вновь посмотрел на заголовок:
ЖИТЕЛИ ЧЕСТЕР МИЛЛА, ВНИМАНИЕ!
БАРЬЕР БУДУТ ПРОБИВАТЬ ВЗРЫВЧАТКОЙ!
ОН БУДЕТ ОБСТРЕЛЯН КРЫЛАТЫМИ РАКЕТАМИ
ВСЕМ РЕКОМЕНДОВАНО ЭВАКУИРОВАТЬСЯ ПОДАЛЬШЕ ОТ
ЗАПАДНОЙ ГРАНИЦЫ
- Могу поспорить, это не подействует, – мрачно произнес Джо, рассматривая карту, очевидно, начер-ченную вручную внизу газетного листа. Границу между Честер Миллом и Таркер Миллом на ней было вы-делено красным цветом. Там, где Малая Сука пересекала границу города, стоял черный знак X. Этот знак было подписан: КОНТАКТНАЯ ТОЧКА.
- Прикуси себе язык, мальчик, – сказал Тони Гай.
ИЗ БЕЛОГО ДОМА
Приветствие и добрые пожелания
СОВЕТУ ВЫБОРНЫХ ЧЕСТЕР МИЛЛА:
Эндрю Сендерсу
Джеймсу П. Ренни
Эндрии Гринелл
Уважаемые джентльмены и леди!
Прежде всего, я передаю вам свой привет, и от лица всей наций хочу выразить вам глубокое сочув-ствие и добрые пожелания. Завтрашний день я объявил национальным Днем Молитвы; все церкви будут открыты по всей Америке, люди всех вероисповеданий будут молиться за вас и за тех, кто настойчиво ра-ботает для понятия и устранения того, что случилось на границах вашего города. Позвольте мне заверить вас, что мы будем работать, не покладая рук, пока жители Честер Милла не будет освобождены, а винов-ные в вашем заточении не будет наказаны. Эта ситуация будет улажена – и скоро – такое мое обещание вам и всем жителям Честер Милла. Заявляю это со всей ответственностью высокого должностного лица, вашего Главнокомандующего.
Во-вторых, этим письмом рекомендуется полковник Армии США Дейл Барбара. Полковник Барбара служил в Ираке, где был награжден Бронзовой Звездой, Медалью за добросовестную службу и двумя Пур-пурными Сердцами. Он был вновь призван на службу и повышен для обеспечения вашей связи с нами и нашей с вами. Я верю, что вы, как настоящие американцы, всячески будете способствовать ему в этом. Как вы будете помогать ему, так и мы будем помогать вам.
Первым моим намерением, согласно советам, полученным мной от Объединенного комитета началь-ников штабов, Министерства обороны и Службы национальной безопасности было: объявить в Честер Милле военное положение и назначить полковника Барбару временным военным комендантом. Однако полковник Барбара заверил меня, что в этом нет необходимости. Он сообщил, что надеется на эффектив-ное сотрудничество с выборными и городской полицией. Он считает, что в его задачи должны входить «советы и согласования». Я согласился с его суждением, которое, впрочем, подлежит дальнейшему пере-смотру.
В-третьих, я знаю, что вы обеспокоены невозможностью звонить по телефону вашим родным и близ-ким. Мы с пониманием относимся к вашей озабоченности, однако этот режим «телефонного затемнения» будет оставаться императивным для уменьшения риска утечки секретной информации, как в Честер Мил-ле, так и за его пределами. Не считайте это чрезмерной предосторожностью; уверяю вас, это не так. Вполне возможно, что в Честер Милле кто-то владеет информацией, касающейся барьера, которым окру-жен ваш город.
В-четвертых, сейчас мы будем продолжать ограничение допуска средств массовой информации, хотя этот вопрос также подлежит дальнейшему пересмотру. Придет время, когда должностным лицам города и полковнику Барбаре будет полезно провести пресс-конференцию, но в данный период времени, когда все наши усилия направлены на как можно быстрое преодоление этого кризиса, мы считаем такую встречу с прессой гипотетической.
Пятый пункт моего письма посвящен интернет-коммуникациям. Объединенный комитет начальников штабов жестко настаивает на временном блокировании электронной почтовой связи, и я склонялся к их мнению. Однако полковник Барбара убедительно отстаивал право граждан Честер Милла на сохранение доступа к интернету. Аргументируя это тем, что электронная переписка на законных основаниях может быть перлюстрирована Советом Национальной Безопасности и на практике контроль над этой коммуника-цией может быть установлен легче, чем над связью в сотовой сети. Поскольку он является нашим «опера-тивным представителем на месте», я, отчасти из гуманных соображений, прислушался к его мнению. Од-нако это решение тоже подлежит дальнейшему пересмотру; в нашей политике могут произойти изменения. Полковник Барбара будет полноценным участником будущих обсуждений, и мы ожидаем четких рабочих отношений между ним и всеми должностными лицами города.
В-шестых, я ответственно заявляю вам о возможности завершения ваших тяжелых испытаний не позже, чем завтра в первом часу по Восточному дневному времени. Полковник Барбара объяснит, какая именно военная операция произойдет в это время, он также заверил меня, что вашими совместными уси-лиями совместно с мисс Джулией Шамвей, которая является хозяйкой и редактором местной газеты, вы способны проинформировать граждан Честер Милла о том, чего им ожидать.
И последнее: вы граждане Соединенных Штатов Америки, мы никогда не бросим вас на произвол судьбы. Наше обещание вам, основанное на святых для нас идеалах, простое: ни один мужчина, женщина или ребенок не будут оставлены без заботы. Все без исключения ресурсы, необходимые для прекращения вашего заключения, будут задействованы. Каждый доллар, который нужно израсходовать для достижения этой цели, будет израсходован. А от вас мы ожидаем веры и сотрудничества. Прошу вас об этом.
С молитвой и наилучшими пожеланиями, остаюсь искренне ваш.
Кто бы из писак на подхвате не составил эту записку, но подписал ее собственноручно этот проходи-мец, и полным своим именем, включая то, второе, террористическое[173]. Большой Джим за него не го-лосовал, и если бы тот в это мгновение каким-то чудом телепортировался сюда, появившись перед ним вживую, он задушил бы его собственными руками.
И Барбару.
Большой Джим ощутил щемящее желание свистнуть Питу Рендольфу, чтобы тот упек этого полков-ника Кухмистера в тюрьму. Сказать ему, пусть вводит это свое херово военное положение в подвале по-лицейского участка, а Сэм Вердро послужит ему в роли адъютанта. Может, благодаря продолжительной реабилитационной терапии Неряха Сэм даже научится козырять, не тыкая большим пальцем себе в глаз.
Только не сейчас. Пока что нет. Кое-какие фразы из письма Главнокомандующего-Мерзавца были особенно выразительными.
Как вы будете помогать ему, так и мы будем помогать вам.
Четкие рабочие отношения между всеми должностными лицами города.
Это решение подлежит дальнейшему просмотру.
От вас мы ожидаем веры и сотрудничества.
Последняя – наиболее выразительная. Большой Джим был уверен, что этот треклятый защитник абортов не имеет никакого понятия о вере, для него это только прикладное словцо, но, когда он говорит о сотрудничестве, он четко понимает, что имеет в виду, и Джим Ренни также это чудесно понимает: это бар-хатная перчатка, внутри которой железная рука со стальными пальцами.
Президент обещает сочувствие и поддержку (он видел искренние слезы на глазах замороченной ле-карством Эндрии Гринелл, когда она читала это письмо), но, если читать между строк, правда становится очевидной. Это письмо-угроза, неприкрыто откровенная. Сотрудничайте, потому что иначе не будет у вас интернета. Сотрудничайте, потому что мы составляем списки покорных и неслухов, и вам очень не понра-вится найти себя в списке последних, когда мы к вам прорвемся. Потому что мы все припомним. Сотруд-ничай, друг. Потому что иначе…
Ренни подумал: «Никогда я не отдам мой город под руководство повара, который отважился тронуть пальцем моего сына, а потом еще и противился моей власти. Никогда этому не бывать, ты, обезьяна. Ни-когда». А еще он подумал: «Тише, спокойнее».
Пусть полковник Кухмистер изложит их большой военный план. Если по факту тот подействует, хо-рошо. Если нет, свежеиспеченный полковник Армии США откроет для себя новое значение выражения: в глубине вражеской территории.
Большой Джим улыбнулся и произнес:
- Давайте зайдем вовнутрь, идемте. Похоже, нам многое надо обсудить.
Джуниор сидел в темноте со своими подружками.
Это было странным, даже самому ему это казалось странным, однако вместе с тем и успокаиваю-щим.
Когда он вместе с другими внештатными помощниками вернулся в полицейский участок после того колоссального кавардака на Динсморовском поле, Стэйси Моггин (все еще в униформе и уставшая на вид) сказала им, что, если хотят, они могут поработать еще четыре часа. Сверхурочных служебных часов будет предлагаться еще много, по крайней мере, какое-то время, а когда городу наступит время платить им за службу, объяснила Стэйси, она уверена, что будут еще и бонусы… которые, наверняка, обеспечит призна-тельное правительство Соединенных Штатов.
Картер, Мэл, Джорджия Руа и Фрэнк Делессепс согласились отработать дополнительные часы. Дело было даже не в деньгах; они кайфовали от этой работы. Джуниор тоже, но в голове у него начала зарож-даться очередная боль. Это так угнетало после целого дня в прекрасном настроении.
Он сказал Стэйси, что пас, если можно. Она заверила его, что все нормально, только напомнила, что он должен быть на службе завтра в семь часов утра.
- Работы хватит, – сказала она.
На крыльце Фрэнки поддернул на себе ремень и сказал:
- Наведаюсь я, наверное, к Энджи домой. Скорее всего, она куда-то поехала с Доди, но мне невыно-симо думать, что она могла поскользнуться в душе и лежит там сейчас парализованная, или еще что-нибудь такое.
У Джуниора начало стучать в висках. Перед левым глазом затанцевало какое-то белое пятнышко. Оно порхало в ритме с его сердцем, биение которого тоже ускорилось.
- Хочешь, я зайду, – предложил он Фрэнки. – Мне все равно по дороге.
- Правда? Если не тяжело.
Джуниор помотал головой. Вместе с ней и белое пятнышко перед его глазом бешено, умопомрачи-тельно запрыгало. И потом угомонилось.
Фрэнки понизил голос:
- Сэмми Буши раскрыла рот на меня там, на поле.
- Эта пизда, – фыркнул Джуниор.
- Да. Говорит: «Что ты сделаешь, арестуешь меня?» – пропищал Фрэнки фальцетом, от чего Джунио-ру аж нервы скрутило. Белое пятнышко превратилось в красное, и какое-то мгновение он боролся с жела-нием схватить своего старого друга за горло и задушить тут же, на месте, чтобы навсегда лишить себя опасности когда-нибудь вновь услышать этот фальцет.
- Вот что я думаю, – продолжал Фрэнки. – Не съездить ли туда, по окончанию смены. Проучить ее, ну ты понимаешь, научить уважать местную полицию.
- Она шалава. И сучья лесбиянка.
- Так это же еще лучше. – Фрэнки замолчал, засмотревшись на страшное садящееся солнце. – Этот Купол имеет свои плюсы. Мы можем делать едва ли не все, что нам захочется. Во всяком случае, пока что. Ты только подумай об этом, старик. – Фрэнки схватил себя за мотню.
- Конечно, – согласился Джуниор. – Но у меня на них не очень стоит.
Но сейчас он ощущал, что как раз наоборот. Типа того. Не то чтобы он собирался их трахнуть, или что-нибудь такое, хотя…
- Вы все равно остаетесь моими подружками, – произнес Джуниор во тьму кладовки. Сначала он под-свечивал себе фонарем, и потом выключил его. В темноте было лучше. – Разве нет?
Они не отвечали. «А если бы они это сделали, – подумал он, – я бы имел возможность доложить отцу и преподобному Коггинсу о большом чуде».
Он сидел спиной к стене, вдоль которой тянулись полки с консервами. Энджи он положил по правую сторону, а Доди по левую от себя. Menagerie a trois174, как называют это на форумах «Пентхауза». В све-те фонаря его девушки имели не очень хороший вид, распухшие лица и выпученные глаза, лишь немного притененные их волосами, но стоило только их повернуть… гей-гей! Прямо тебе парочка живых девах!
Правда, смрад, куда же без этого. Смесь старого дерьма и свежего гниения. Но это не так уже и важ-но, потому что здесь также присутствовали и другие, более приятные запахи: кофе, шоколада, патоки, су-шеных фруктов и, наверняка, героина.
А также легкий аромат духов. От Доди или от Энджи? Он не мог понять. Главное, что он понимал, боль у него в голове вновь утихала, и пропадало это раздражающее белое пятнышко. Он выдвинул вперед руку, налапал грудь Энджи.
- Ты же не против этого, Эйндж? Ну, я, конечно, знаю, что ты дружишь с Фрэнки, но вы же, типа того, разбежались, кроме того, это лишь возбуждает чувство. А еще – не хотелось этого тебе говорить, но мне кажется, он сегодня задумал тебе изменить.
Свободной рукой он нащупал руку Доди. Она была холодная, но он все равно положил ее себе на член.
- О, моя Доди, – произнес он. – Это довольно круто. Но делай, как тебе хочется, девочка; не сдержи-вай себя, будь совсем откровенной.
Конечно, он должен их похоронить. Скоро. Купол в любое мгновение может лопнуть, словно мыльный пузырь, или ученые найдут способ как-то его растворить. И сразу же этот город будет кишеть дознавате-лями. А если Купол так и будет стоять, наверно будет создано что-то наподобие комитета по поиску про-дуктов, они будут ходить из дома в дом, будут искать еду.
Скоро. Но не прямо сейчас. Потому что здесь уютно.
И вместе с тем волнующе. Люди этого бы не поняли, но они и не должны что-то понимать. Потому что…
- Это наша тайна, – прошептал Джуниор во тьму. – Правда же, девочки?
Они не ответили (хотя сделают это, в свое время).
Джуниор сидел, обнимая девушек, которых сам же и убил, так он понемногу задремал, и тогда погру-зился в сон.
Когда Барби с Брендой Перкинс в одиннадцать покинули городской совет, совещание там все еще продолжалось. Сначала они шли по Мэйн в сторону Морин-Стрит молча. На углу Мэйн-стрит и Кленовой улицы все еще лежала небольшая, прижатая камешком пачка одностраничного спецвыпуска «Демокра-та». Барби выдернул одну газету из-под камня. Бренда достала из сумочки фонарик-карандаш и присвети-ла, чтобы прочитать заголовок.
- Казалось бы, увидев такое напечатанным в газете, тебе легче поверить, но оно совсем не так, – ска-зала она.
- Да уж, – согласился он.
- Вы с Джулией вместе подготовили этот выпуск, чтобы Джеймс не смог ничего спрятать, – сказала она. – Разве не так?
Барби покачал головой.
- Нет, он бы и не старался, потому что это невозможно. Когда взрывается ракета, там такой звук, что чертям слышно. Просто Джулия не хотела, чтобы Ренни раскручивал эту новость в свою пользу, какой бы его польза не была. – Он постучал пальцем по газетке. – Грубо говоря, я усматриваю в этом что-то наподо-бие страховки. Выборный Ренни должен думать: «Если он опередил меня в этом, во владении какой дру-гой информацией он меня опережает?»
- Джеймс Ренни может быть весьма опасным соперником, мой друг.
Они двинулись дальше. Бренда сложила газету и засунула ее себе подмышку.
- Мой муж вел в отношении него следствие.
- По какой причине?
- Не знаю, что именно я могу вам рассказать, – сказала она. – Выбор, как мне кажется, лежит между или все, или ничего. И Гови не собрал бесспорных доказательств – это я знаю наверняка. Хотя он уже поч-ти приблизился к этому.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |