На бескрайних просторах, 4 страница

И вода, струившаяся из четырёх символов единства – кубка, венца из трёх полевых цветков, скипетра, сжимаемого всеми тремя людьми, и щита с тремя клинками – эта вода, стекая по фигурам трёх великих людей, заставила Кнопку снова задуматься и снова найти подтверждение тому, что война бессмысленна и бесплодна. И этот вечный памятник не вечному единству подтверждал это, каждый изображённый герой смотрел с неумолимым взоров на пришедшую и словно бы обвинял её в…

Кнопка обнажила своё оружие. Как и следовало ожидать, охранная система не сработала. Не зажигая клинок, она положила его на край бассейна и сделала два шага назад. На миг её охватили мысли: Зачем она училась сражаться? Зачем она предавалась тренировкам вместо того, чтобы работать со всеми и использовать Силу в созидании и во благо другим? Что заставило её и иных членов Ордена вступить на дорогу войны?

Вновь окинув взглядом памятник, она обратила внимание на щит с тремя клинками, выступающими с трёх разных сторон – один вертикально вверх, два других под углами в 30 градусов в стороны от него. Щит – символ одной крыши, дружной защиты от внешних и внутренних врагов и единого закона, единого воздаяния. Уверенно кивнув, Кнопка взяла свой клинок и в точности копировала стойку героя, держа свой меч там же, где и он щит. Взгляды статуй словно преобразились, и где-то на подсознательном уровне девочка приобщилась к ним. Она понимала, что физически глаза статуй одинаково пусты и неизменны, но как Воин Силы, она чувствовала то, что было сокрыто внутри, и умела находить гармонию с этим. Закрыв глаза, она широко улыбнулась и опустила руку.

Сзади с балкона раздались аплодисменты. Она резко обернулась и увидела двоих послов. Один был Основной Сириусянин, в синем халате с белой лентой. Второй – раскрашенный в аналогичные цвета костюма Диктатор. Диктаторы-послы все напрочь были телепатами. Их каркас обычно был не металлический, а пластиковый и мягкий, и вообще они выглядели далеко не сурово и страшно. Они умели говорить мягко и были выдержанными психологами. Но все эти трюки гроша выеденного не стоили перед Воинами Силы, и в диалогах с ними послы Диктаторов были такими, какие они есть – категоричные, чуть грубоватые, чуть смешливые…

- Здравствуйте, если Вы к Нам, то Вы к нам. – Именно выразительность произношения первого и второго местоимения «нам» позволила наполнить фразу смыслом. После этого посол с Сириуса замолчал.

- Почему такие люди, как Вы, не соглашаются с нашими идеями? В нас есть много общего, в том числе глубина понимания мира.

Кнопка улыбнулась и направилась к лестнице, бросив беглый взгляд на Диктатора. Затем она телепатически ответила:

- Мы стремились к миру – войну начали вы.

- Это не так. Ваша агрессивная реакция, а вовсе не ненасильственное установление нашего контроля начало её.

- Но к чему этот контроль? Зачем его надо было устанавливать?

- Потому что мы ждали начала войны и хотим её выиграть – быть может, последнюю глобальную войну нашей цивилизации.

- К чему эта война вам, если вы такие… разумные?

- Потому что она нужна вашим верхам. Можно было развивать военную промышленность, действовать в чём-то против права, прикрываясь угрозой со стороны Диктаторов, а значит, можно заниматься коррупцией на полную катушку. Любая война кому-то выгодна. Кто-то на ней будет набивать свой карман, и ваше «святое» правительство на самом деле занято тем же. Я всё сказал.

Кнопка шла по коридору между двух послов и обдумывала то, что сказал Диктатор. Он мог, конечно, и лгать, но почему-то девочке казалось, что это не так. Наконец, коридор перешёл в уютную комнатку со столиком и ещё двумя послами, пьющими чай, а молчание – в донесение и беседу. Первый посол представлял собой пушистого гуманоида, напоминавшего какого-то барсука с длинным туловищем, руками и хвостом. Выглядел он весьма забавно, а его маленький рост делал его тем большим милашкой в глазах Кнопки, что он не мог не заметить без явного неудовлетворения. Он тут же насупился, придал себе вид столь угрюмый и серьёзный, что девочке было трудно удержаться от улыбки. Второй был долговязый инопланетянин с пятнадцатью щупальцами вместо ног и десятью, равномерно рассредоточенными по экватору его шарообразного тела. Глаза и рот были на теле, и выглядел он бы весьма странно и неприятно, если бы иссиня белая одежда не закрывала большую часть туловища. Поприветствовав их поклоном, не смея садиться, Кнопка начала:

- Здравствуйте. Я падаван Омега…

Она стала рассказывать всё самое важное с вылета с базы Лорда Ро, умолчав, естественно, о АТВ и о некоторых деталях личного плана. Более всего послы были удивлены именно тем, зачем она к ним явилась – появлением Сверкающей Эскадрильи в ближних пределах Фории. Как ни странно, удивлён был и Диктатор – он явно понятия не имел о произошедшем. Однако тут он вмешался и уточнил о числе сбитых кораблей. Кнопка сказала, что возможно один корабль был взят, но в общем, бой был бескровный. На это посол телепатически заметил, что это ещё одно подтверждение отнюдь не военных наклонностей Диктаторов как расы.

Девочке было нечего возразить.

Главным послом со стороны центральных систем и Совета Сириуса был Лекнар. Это, естественно, Основной Сириусянин. Ему было примерно тридцать лет, что немного совсем для посла, но если подумать о том, какой требуется талант для поддержания хороших отношений с Форией, то становилось непонятно, почему послом вообще должен быть такой перспективный и талантливый молодой человек?

Лекнар и встретил тогда Кнопку у входа. Он любил, конечно, вести диспуты с послом Диктаторов – Релеем. Но чужие уши всегда его смущали, он боялся что-то сказать неправильно или невпопад – больше всего потому, что боялся прилюдно слушать, как Релей его поправляет и развивает его мысли в философском направлении. Там Лекнар обычно уступал своего товарищу.

Однако если говорить начистоту, они были заклятыми конкурентами и хорошими приятелями. Для них всегда мирная жизнь Фории позволяла видеть политику как какую-то игрушку, где вопрос стоял только в том, как выиграть одну маленькую составляющую победы, действуя согласно правилам. И новости, принесённые Кнопкой, всё испортили.

В самом деле, из них вытекала прямая угроза Фории со стороны Диктаторов. Планета признавала за собой право называться курортом систем Совета Сириуса, и эта пустяковая формальность могла оказаться причиной признания её провинцией Основных Сириусян. А значит – вражеской по отношению к Диктаторам.

И именно этот вопрос сейчас терзал Лекнара. Нужно начинать действовать серьёзно. Вопрос весьма важен и сложен. И нужно забыть про правила игры, когда на кону появляются жизни людей и его работа и карьера. В особенности, конечно, жизни людей…

Лекнар почти сразу после широкого обсуждения велел Кнопке снять номер в гостинице «Утренний Бриз» и послал с нею своего личного андроида, уполномоченного передавать волю посла во всяких мелких вопросах. «Утренний Бриз» являлась гостиницей санаторно-курортной зоны. Он представлял собой небольшой прибрежный парк, уходивший на сотню метров от пляжа вглубь города. «Утренний Бриз» был открыт всем ветрам и солнцу, множество маленьких домиков, утопающих в зелени на краю гостиничного комплекса, были рассчитаны на клиентов. Лекнар не поскупился снять для Кнопки люксовый номер – она на данный момент была единственным Воином Силы на планете и, пожалуй, самым могущественным союзником как человек. Если, конечно, не брать при этом в расчёт связи и влияние, чего нельзя было сказать про авторитет. Авторитет Ордена – оба этих слова всегда писались с большой буквы.

До вечера Кнопка успела купить плавательный костюм, искупаться в море, прокатиться с нескольких горок на пляже и переплыть двадцати пяти метровый бассейн туда и обратно на четыре раза на одном дыхании. Мало кто вообще мог выделить её среди обычных резвящихся там детей. В конце концов, Кнопка вернулась в номер, переоделась из купального в постиранное повседневное и собралась посмотреть ленту новостей. В это время в дверь постучали, вошёл биоробот-горничная, почти неотличимый от человека, и передал послание от Лекнара встретиться в ресторане за ужином. Кнопка облегчённо вздохнула, что не опаздывает, и поспешила на встречу со своим новым знакомым.

Всё, что происходило во второй половине этого дня, было для Кнопки не таким уж и важным. Она обдумывала то, что сказал её Диктатор, стараясь восстановить объективный взгляд на вещи. Она понимала, что, только простив Грейсу убийство Зитты, она сможет что-то восстановить в беспристрастном суждении о них. Но всё же, хотя Кнопка и пыталась отбросить от себя воспоминания о Рихчене, каждый раз, думая о Диктаторах, ей на ум приходили его глаза – пылающие лютой ненавистью. И она невольно отстранялась от своих мыслей, уличая свой ход сознания в предвзятости. Прежде, чем делать выводы, нужно подготовить себя.

Поправив причёску, Кнопка направилась на встречу с Лекнаром. Тот ждал её уже восемь минут, как он отметил, и это, по его мнению, было мало – он надеялся, что ужин успеет приготовиться к её визиту. В ответ на это замечание Кнопка вставила, что просто привыкла слишком быстро ходить.

Ресторан располагался в двух кварталах от посольства и был оформлен как исконно форийский. То есть входная дверь представляла собой занавеску из тонких нитей с деревянными шариками на них, которые тихо и приятно звучали, ударяясь друг о друга. Облицован он был белым мрамором, сверху был, естественно, купол. Но над ним смыкались деревья, создавая тем самым уютную обстановку. Обеденное помещение было круглым, стены переходили в пол и потолок весьма гладко и гармонично, кроме того, в разных частях имели разную толщину. То, к чему буквально тысячу лет назад пришли психологи, изучая влияние обстановки на сознание человека – тот идеал ресторана для такой вот жизни был придуман форийцами за десятки веков до появления психологии и вообще науки у Основных Сириусян.

Ресторан чуть-чуть контрастировал с обычным интерьером помещений, в частности, стены были снизу где-то до пояса покрыты вертикальными деревянными полосками, а под потолком висело шесть люстр со свечами, от которых приятно пахло маслами. Свечи меняли специально разработанные для этого устройства, и было приятно наблюдать, как внезапно гаснет и пять секунд спустя вспыхивает огонёк на одной люстре, затем второй огонёк на ней, затем третий… Затем цепочка переходит на следующую. Для недогадливых читателей следует пояснить, что свечи, конечно же, устанавливались в плафоны, чтобы вся эта операция казалась таинственной и магической, а вовсе не технической. Другой ценностью плафона было то, что временами пускаемые по помещению искусственные потоки воздуха не сбивали пламя, но заставляли его чуть-чуть плясать.

За деревянным столиком сидела довольно улыбающаяся Кнопка, на чуть скрипящем стуле напротив – почти не надушенный Лекнар. В самом деле, он считался со своей собеседницей больше как с человеком юным и состоящим в Ордене, чем как с девушкой. И она не могла не оценить это отношение – правильное, с её точки зрения.

- Омега, если Вы желаете чего-то ещё, я к Вашим услугам. – Заметил первым делом посол, имея в виду, естественно, ужин. Кнопка задумчиво посмотрела на потолок, оценивая по цвету неба близость заката, затем ответила:

- Конечно, но как-то даже неудобно будет просить Вас о чём-то, тем более после всего, что Вы сделали… Ну разве что. – Кнопка положила руку на меню, открыла десерты, посмотрела на них в течение двух минут и повернула меню к улыбающемуся собеседнику. – Мороженое и молочные коктейли. Можно от сих. – Девочка перевернула две страницы. – До сих? Всё по одной порции. Пожалуйста! – Последнее слово она особенно растянула, придавая своему голосу некоторую жалобность и мольбу.

Лекнар тихо засмеялся и кивнул, затем подозвал андроида-официанта и приказал ему исполнить заказ. Тот вежливо уточнил, будут ли ещё просьбы, и удалился. Посол секунды две смеющимся взглядом смотрел на Омегу и спросил:

- И правильно ли я понимаю, мы можем быть теперь на «ты»?

- Я думаю, Вы можете быть со мной на «ты» когда угодно – пока я не стану править Галактикой или чем покрупнее. – Ответила Кнопка и широко улыбнулась. – Но так как этого не предвидится в ближайшем будущем, будем считать, что без исключений.

Посол кивнул. Хаотичная натура его собеседницы была выражена явно, и он искренне надеялся, что из этого можно будет что-то извлечь. Пока заказ готовился, он отвлечённо спросил Кнопку:

- Ты по какой стороне ходишь на Вишнёвой?

- В смысле? – Кнопка не сразу поняла вопрос, прозвучавший будто бы невпопад.

- На Вишнёвой и на некоторых других улицах есть две стороны – тёмная и светлая. От зари до зари одна освещена, а другая остаётся в тени. Раньше я не обращал внимания, но Релей один раз начал что-то рассказывать про это. Вроде того, что жизнь каждого человека напоминает блуждание по форийским улочкам от Дворца Советов до побережья. Каждая улочка куда-то ведёт, пересекается со многими другими. И все они разные, какие-то чище, какие-то грязнее. На одних живут богачи, на других – средний рабочий класс, на третьих располагаются гости. Где-то есть площади и рынки, магазинчики и киоски с газировкой. Но особенно Релею нравились эти улочки, у которых как у луны – две стороны: светлая и тёмная. Я вот как-то не обращаю внимания и хожу, как бог на душу положит. Релей любит светлую сторону – мол, надо любым своим действием показывать своё стремление к свету – даже если это сопряжено с испытанием на прочность. На стойкость к жаре или холоду. Многие мои соотечественники если и отвечали на этот вопрос, то в пользу тени как спасения от жары. А ты как?

- Я, конечно, люблю прохладу тени, но вишни растут только на светлой стороне этой улицы. – Кнопка говорила медленно и задумчиво. Говоря о вишнях, она слегка облизала губы. – Да и какая же Вишнёвая улица да без вишен?!

Лекнар глубоко вздохнул и на несколько секунд задумался над подтекстом слов девочки. Нет, она всё-таки совсем не наивный и глупый ребёнок. А может, это он просто слишком плохого мнения о детях? И в самом деле, вишни растут только на солнечной стороне… Но ближе к делу, Лекнар! Ближе к делу!

- Ты знаешь, что на самом деле меня волнует? – После философского истолкования ответа девочки посол был просто не в состоянии чувствовать себя уверено. Он понимал, что говорит с телепатом, да ещё и девочкой, да ещё и собирается просить её помочь. Впрочем, он сумел быстро совладать с собой, так как Омега явно не пыталась никак проникнуть в его сознание, либо если и проникала туда, это никак не влияло на разговор.

- Предполагаю. – Ответила она. – Вы опасаетесь, что Диктаторы захватят власть над этой планетой.

Лекнар кивнул. Девочка склонила голову набок, тем самым показывая, что известная ей часть на этом заканчивается, и она будет сейчас только слушать.

- Ах, Омега, как ты в таком возрасте умудрилась затесаться в такие дела? – Подумал посол уж слишком явно, и его собеседница не смогла не поймать эту мысль. Ей, в отличие от большинства женщин и детей, очень нравилось, когда говорили об её возрасте. Собеседник же добавил уже вслух. – И больше всего я боюсь того, что прямая угроза создастся очень скоро. Релей, так или иначе, будет осведомлён в ближайшем же будущем о планах Диктаторов, а качество работы внутренней разведки нашей планеты оставляет желать лучшего. Если повезёт, мы обнаружим, что, оказывается, Релей вообще с кем-то говорил.

Кнопка не выдержала и рассмеялась. Фория настолько не сочеталась с войной, что можно было не жаловаться на разведку в частности, а на ВС в целом. Ни один фориец никогда не принимал участия в какой-нибудь войне, разве что в учебных боях с дроидами, которые оставляют неприятных след на броне, обозначающий в большинстве случаев, что ты уже умер. И обычно это сопровождается слабым разрядом, так что по уставу на учебном бою следует оценить состояние и, если рана должна быть смертельной, упасть и валяться. В общем, настоящему бойцу такой учебный бой напоминают дешёвую комедию.

- Вы знаете, если бы все обитаемые планеты в галактике были бы такими же, как Фория, то очень скоро бы вы стали называть меня на «Вы». – Пообещала Кнопка, ещё больше унизив тем самым армию миролюбивой планеты. – Если я Вас правильно понимаю, Вы хотите, чтобы я шпионила за Релеем?

Это был слишком прямой вопрос, и Лекнар чуть-чуть смутился. Затем он неуверенно кивнул. В это же время официант начал накрывать на стол, разложил приборы и салфетки, принёс хлеб, соль, сахар, перец и подал суп. Суп был летний, из земной кухни он был ближе всего к окрошке, но в более лёгком варианте. Прохладный и чуть сладковатый. Кнопка не стала ждать развёрнутого ответа, а начала есть. Посол в свою очередь воспользовался супом как средством, чтобы уйти от прямого ответа. Так они и стали молча есть суп.

- Я в принципе постараюсь Вам помочь, хотя не гарантирую, что у меня что-то выйдет. – Ответила наконец Кнопка, положив конец молчаливым «рассуждениям» на эту тему. – А суп отменный. Это ведь местная рецептура?

- Да-да, конечно. А у тебя на Альтане кухня хорошая?

- Безусловно, я даже чуть-чуть готовить умею. – С улыбкой ответила Кнопка. Она с удовольствием завела разговор о еде с послом во время поглощения второго, которое представляло собой традиционный Форийский плов с чем-то вроде кунжута и чернослива. Ряд культур на Фории сформировался очень схоже с земными растениями, как то был, в нашем случае, рис. Наконец, официант убрал второе и начал по очереди подносить «От сих до сих» – в общей сложности, сорок семь наименований, и каждое с выходом не меньше ста грамм в случае мороженого и двухсот в случае коктейля. Кнопка собиралась предложить чуть-чуть пофилософствовать, но Лекнар как-то не чувствовал себя нормально в этой теме, особенно обсуждая это с таким юным падаваном. В ответ на выражение на лице Омеги, означавшее конец разговора, он заметил, что просто не уйдёт от сюда – он хотел увидеть своими глазами, что она будет делать с той кучей десертов, что заказала. Девочка же, почесав нос, ответила:

- Лекнар, Вы мне, конечно, не поверите, но я это собираюсь съесть. Возможно, конечно, с едой можно сделать что-то ещё, но для таких целей её не заказывают в ресторанах. – Посол широко улыбнулся, за несколько секунд переработав в воображении большинство картин использования еды не по назначению, ему известных.

- Вот-вот, я и не верю, что ты с этим справишься. – Заметил посол.

- Я, можно сказать, справилась с Грейсом Рихченом вместе с Зиттой. – Ответила Кнопка, затем рассмеялась. Сначала от души, ввиду каламбура, затем уже наигранно. В её уме снова всплыли два горящих глаза, сверлящих её, и ей стало резко не до смеха. Чуть нахмурившись, она решила рассказать послу историю своей единственной встречи с великим Диктатором.

Прошло около часа. Кнопка продолжала накручивать сверху подробности. Лекнар и не смел надеяться на то, что удастся вот так легко положить начало хорошим приятельским отношениям. Если бы он знал принципы Ордена достаточно глубоко, он бы понимал, что доброжелательность действительно их сторона, роднящая с дипломатами, ведь, по сути, Омега ничего ему не обещала, кроме того, чтобы постараться, но зато сумела сформировать о себе отличное впечатление. Просто Кнопка умела вести при этом разговор достаточно прямо и в лоб, а потом сглаживать это впечатление иными пространственными темами, то есть, переосмысливая разговор в целом, человек мог выделить чётко как бы важный кусок. А остальное ускользало от него, а ведь именно в этом остальном и была обычно скрыта программа, направленная на внушение. Лекнар думал теперь, что Омега у него в руках, не осознавая, что на самом деле он будет плясать под удочку падавана, если только она решит начать играть. Но пока Кнопку интересовала вся эта политика – ведь от неё зависела её жизнь. Улетать с планеты, как показала практика с появлением Сверкающей Эскадрильи, пока что граничило с самоубийством или, может быть, даже с предательством.

Наконец, что отметил с немалым удивлением посол, десерты кончились. Вместе с тем истощился поток подробностей, излагаемых собеседницей. Кнопка встала. Лекнар ожидал увидеть что угодно, только не ту перемену, которую он наблюдал в собеседнице. Упокоив в своём желудке в течение полутора часов почти восемь килограмм, при своём собственном весе всего-то в сорок пять, она не изменилась совсем. Её пропорции по-прежнему напоминали ребёнка-дистрофика, длина свободного конца пояса также нисколько не изменилась, хотя и была скользящей. По внешнему виду можно было сказать, что Кнопка и не садилась ужинать. Сглотнув, Лекнар попрощался с нею и пошёл к себе в посольство спать, обдумывая всё, что произошло за этот странный день.

Девочка потянулась и вышла из ресторана, затем спокойно пешком направилась к себе домой. Хотя внешне она и не изменялась, закон сохранения массы работал, и идти было чуть-чуть тяжелее. Медленно ступая по тротуару, смотря на звёздное небо и силуэты деревьев на его фоне, Кнопка вдыхала ароматы ночной Алмазаны и таяла в блаженном ощущении одного вечера почти райской жизни. Это был рай только потому, что он был краткосрочен. И потому, что он был чуть приторным, в вопросе количества съеденного мороженого, и чуть недосоленным, в вопросе некоторой тревоги на сердце и ощущения ещё явных проблем – в общем, в отсутствии полного покоя.

Перед сном Кнопка сделала перепросмотр всех событий этого дня, оценила все свои поступки и действия остальных игроков и хитро улыбнулась. Её вновь польстил её способ – Танец Энтропии. Смешивая всё в почти полный хаос, Кнопка превращала себя и окружавшую её действительность в одно непредсказуемое нечто, в чём только она видела вещи действительно ясным взором. Ярким примером был бой со Сверкающей Эскадрильей. Вместо того чтобы быть захваченными Диктаторам, оба корабля сбежали от элиты, которая способна была, казалось, выполнить абсолютно любое задание. А всё именно благодаря сложившейся путанице. И хотя девочка не была полностью уверена в благополучном спасении Мастера Тау и Тимоти, что-то подсказывало её, что это так. Возможно, это было одно из колыханий Силы, либо голоса звёзд, либо просто отголоски надежды. Не важно. Тёплый взгляд месяца через прозрачный купол над кроватью погладил щёчки девочки. Дремота сковывала её мысли и, доведя анализ этого безумного дня до конца, Омега тут же уснула.

Глава V.

Грейс, держа руки за спиной в замке, ходил взад-вперёд по гостиной небольшого домика на родной планете Омеги – Альтане Прайм. За столом, на отличном деревянном диване, что составляло редкость в текущие времена, сидела невысокая женщина тридцати семи лет. Это была мать падавана Ордена, молодой и недисциплинированной, а главное – труднообучаемой и вообще сомнительной девочки – Кнопки.

Снаружи, за балконными окнами можно было наблюдать небольшую площадь и ещё несколько улочек. Где-то на расстоянии полумили эти улочки утыкались в парк. Там росли древние величественные деревья, вроде сосен, меж стволами которых плыл диск солнца на закате. Пели птицы, на площади что-то вещал слепой жрец – безумный старикашка, считавший, что он слышит голос Высшего Разума. Он был забавным, жители его любили, и потому не давали никому забрать его в дом с мягкими жёлтыми стенами. А самое главное, иногда его советы оказывались полезными.

«Когда дети святых обретут бесконечную власть и люди своими руками свою задушат свободу, когда правда снова будет таиться в глубинах гор и дремучих лесах, да в древних напевах, и демонами будут звать тех, кто помнил что было иначе, когда два врага будут брататься кровью навеки, когда надежда погаснет, как звезда в потоке вечности, придёт Спаситель! Сквозь пелену глупости и сомнения, миновав предвзятые суждения и наивное, поверхностное понимание вещей, его Сила прибудет со всеми, и он один будет нести истину во Вселенной лжи. Лишь только жди до дня…»

- Бред. – Заметил Грейс, поняв, что он вслушивается невольно в слова ораторствующего жреца. – Бред, бедняга совсем с ума сошёл.

Грейс говорил это скорее для себя. Всё на этой планете так или иначе возвращало его к памяти о Кнопке, об этом мерзком человеческом зверёныше… о непобеждённом противнике. Рихчен повернулся к женщине и спросил:

- Итак, Вы не знаете, где она сейчас?

- Нет. – Женщина опустила глаза. – Ни коим образом, Властитель. Даже крупицы знания у меня нет.

Диктатор неуверенно кивнул. Эта женщина была достаточно сильной ментально, чтобы Грейс не мог себе гарантировать открытость её мыслей. Частенько ей удавалось блокировать телепатию на совершенно пустяковых вещах, только потому, что они касались её лично. Подойдя к ней и встав сбоку, Рихчен спросил:

- Ну а если вы напишете ей письмо, что ждёте её? – Диктатор шумно выдохнул. – Мы готовы будем ради этого снять блокаду и покинуть эту планету, признав её независимой. Если она прилетит потом сюда одна…

Женщина уткнулась лицом в ладони. Выбор между спасением родной планеты, пусть и несколько сомнительным, и жизнью родной дочери был для неё нелёгок. Диктатор ждал. Ничто не мешало ему и впрямь исполнить обещанное, ненависть к Кнопке выносила жажду новой встречи на самый передний план. Наконец, собеседница подняла голову:

- Я не знаю где она и не имею никаких средств связи с ней. Клянусь! – Её голос дрожал. С трудом совладав с собой, она добавила. – И всё равно, не может быть сладким счастье, купленное чужим горем.

- Я так не думаю. – Сказал Грейс Рихчен. – Это откровенная глупость.

Он посмотрел в глаза женщине. В них был тот же отблеск, что и в глазах Кнопки. И в них читалось новое его понимание. Это было сочувствие по отношению не к той мёртвой Зитте, но к нему самому. И это его вывело из себя. Миг – рука скользнула за диван, а затем лезвие светового клинка пронзило женщину насквозь. Пока она ещё была в сознании, Грейс сказал:

- Глупость. Ты умираешь, а знаешь, зато как я доволен этим…

Рихчен снова говорил с собой, и он снова лгал себе. На самом деле это лишь углубляло его душевную пустоту. Но Диктатор не мог, не хотел признаваться себе в этом…

Глаза сурового военачальника медленно открылись. Он стоял на капитанском мостике «Возмездия» и шёл на медленную стыковку с линкором «Гладиатор», на котором его ждал полковник Граад. Теперь, когда ненавистная ему девчонка была уже в двух шагах, видения стали снова возвращаться к нему. Сначала воспоминание о сражении с Зиттой, теперь его визит на Альтан. Рихчен пустил в свою душу страх, но отказывался даже допустить это на секунду. Он лгал себе в том, что не могут слова того блаженного нести в себе хотя бы толику истины. Он лгал себе и в том, что он был доволен, убивая всякого, стоящего на пути между ним и Кнопкой. Скорее, этой кровью и яростью он пытался заполнить душевную пустоту. И ничего более. Его способности псионика не могли спасти его от ночных кошмаров. Во снах он мог признать, что боится Кнопки – боится не её воинского искусства, не странного пророчества – он боится того сострадания, которое однажды увидел в её глазах. Но вместе с пробуждением он отвергал сам этот факт, пытаясь перенести переживания души на какие-то явные формы, как то мастерство владения оружием. Несмотря на непримиримый характер, сама-то Кнопка никогда бы не усомнилась в его превосходстве над нею – над кем бы то ни было – в умении фехтовать или в стратегических навыках.

Рихчен был Тёмным – он жил во лжи с самим собой. Да, он был патриотом, он был великодушен в Диктаторской среде, бесстрашен и умён, он отлично обращался с Силой и мог воодушевлять. Ни один Диктатор не сказал бы, что он даже в самой ничтожной мере слуга Тёмной Стороны, заключавшей в себе стремление к абсолюту или самообман. Гордыня, пусть и разошедшаяся с высокомерием и надменностью, была одним из его пороков, в который он не верил. Он достиг совершенства, и коллекция оружия убитых им мастеров показывало, что попытки переубедить его тщетны, и он прав в своём мнении. Но клинок Омеги всё ещё не украшал его пояс…

Грейс Рихчен отвлёкся от мыслей, терзавших его, в которых он скорее всего снова пытался доказать себе ничтожность этих знаков и важность его надуманных ценностей. И снова обманул себя и поставил точки над всеми i. Медленно подойдя к лифту, он спустился вниз и направился в переходной отсек для того, чтобы уже через полминуты встретиться с Граадом.

Граад между тем ждал Грейса Рихчен на мостике и отчитывал пилотов Сверкающей Эскадрильи. Диктатор ходил перед ними, заложив руки за спину, и бросался резкими, весьма странными для стороннего слушателя фразами.

- Это был провал. Как я мог допустить такой ход событий? Я же должен был предположить, проинформировать вас наверняка, убедить держать ухо востро. Теперь мне точно известно, что в «Сиреневом Рыцаре» была Омега, и мы её упустили, а учёного мы не доставили. Всё, что мы сделали, это объявили о своём присутствии и отправили Тимоти на погибель.

Неудовлетворённо хмыкнув, он добавил:

- Но вы-то справились с задачей, которая вышла на передний план. Что стоит эта девчонка, если на борту был сам мастер Тау, Восьмой Магистр Ордена? Разумеется, вы поступили благоразумно, не попытавшись проковыряться в корабль. А такая мелкая неудача… Для бойцов это простительно. Но не для меня. Я должен был быть с вами и координировать ваши действия, тогда бы всё получилось. Как же я доложу об этой Грейсу Рихчену? – Произнёс полковник, опустив голову. Граад обладал странным талантом – он умел говорить сильно, оставляя неизгладимое впечатление от своих слов. Речь лилась из его уст, словно от самого сердца – не подготовленная заранее, но не прерывающаяся ни на минуту паузой задумчивости. Граад был будто бы вторым отцом для каждого из верных ему бойцов этого подразделения. И каждый из них чувствовал неизмеримую горечь от своего поражения, хотя командир и называл его «почти победой». Никакие выговоры, наказания, отстранения от службы, ничего в этом мире не могло нанести такой удар по его подчинённым, как такая речь. Каждого жёг праведный огонь его совести. Он не рождал семена неуверенности, ибо Граад построил речь достаточно мягко, чтобы каждый не чувствовал себя бездарностью или неумехой. Полковник именно поэтому и был настоящим народным военачальником, которого Диктаторы и другие бойцы больше уважали как личность, чем как командира. Чего нельзя было сказать про Грейса Рихчена.

Дата добавления: 2015-11-04