Слезы ярости вытеснили слезы горя. Как такое возможно? Кто же может быть способен на это?
Я села на стул у стола и тоже обхватила голову, точь-в-точь как Кирилл.
Перед моими закрытыми глазами проплывали лица людей, с которыми я сидела за одним столом каждый день, вела непринужденные беседы, которым доверяла. Ковров, Молотов, Андрей, Петя, Леночка... Кто из них? Кто способен на такую подлость?
Я сидела, кусая губы и не открывая глаз, не в силах пошевелиться.
Андрей. Такой веселый бесхитростный парень, который, казалось бы, не способен на хитроумные интриги. Мог ли это быть он? Были ли его благодушие и простота всего лишь маской, прикрытием? Это звучало полнейшим безумием, я не могла поверить, что это могло оказаться правдой. Но я точно также не могла подозревать и остальных.
Леночка. Глупенькая девочка, милая со всеми. Она была в восторге от своей новой жизни, училась с усердием и благодарила Владимира Петровича за то, что он ввел ее в свой круг, посвятил в тайны для избранных. Я помнила, как она испугалась, когда старику стало плохо, как переживала и хотела бежать за "скорой". Неужели это могла быть игра?
Ковров. Человек, который сначала мне совершенно не приглянулся, мы со Зверем даже прозвали его Коршуном. Я не доверяла ему поначалу, даже опасалась. Но потом не было ни единого повода, чтобы усомниться в его верности старику. Это ведь он помогал Кириллу устанавливать новую защиту вокруг Яслей. В его глазах я явственно видела боль во время похорон Илоны. Он не мог быть предателем! Да если бы им был он, зачем ему нужно было искать одаренных детей и привозить их Золотаревскому? Он мог бы сразу отдавать их Капюшонам...
Молотов. Не герой моего романа, но добрый человек, любящий детей. Он много времени проводил в Яслях, просто радовал ребятишек свои даром, учил тех, кто постарше. Я помнила, какой он был молчаливый и грустный, когда узнал о гибели Илоны, видела, как он сжимал кулаки в бессильной ярости, как я сейчас. Его дома ждали маленькие дети, он был примерным семьянином, и я никак не могла представить его с орудиями пыток в руках.
Петя. Подозревать Петю было бы вообще верхом абсурда. Сирота с раннего детства, старик вырастил его, поддерживал, обеспечил отдельным жильем, сделал членом наших собраний, обучал его. Все, что имел Петя, досталось ему от Золотаревского. Он не мог предать, я бы ни за что не поверила, что в мальчике-подростке может прятаться такая злоба и жестокость, которой должен был обладать предатель.
Тогда кто? Я поняла, что мысли пошли по кругу, я вспоминала каждого, прокручивала в голове их реплики, выражения лиц, но не могла найти ни единой зацепки, никто из них и никогда не вызывал у меня подозрений.
Тогда кто?!
Даже Владимир Петрович не смог ответить на этот вопрос, он не смог подозревать никого, но он точно знал, что предатель среди нас.
Я могла только гадать, как я за такой короткий срок заслужила его доверие, что оказалась у него на одном уровне с Кириллом, которому он доверял безоговорочно. Ведь именно я появилась последней, по всем правилам подозрения должны были пасть на меня, но он даже мысли такой не допустил, более того, именно мне доверился в последний раз...
По щекам катились слезы. Слезы боли, отчаяния и гнева. Если бы я знала, кто оказался способен на предательство, я бы жарила его на медленном огне до смерти, чтобы он испытал на своей лживой шкуре то, что чувствовали жертвы Черных Капюшонов. Я была бы безжалостной... Если бы я только знала... Если бы...
Дверь на кухню отворилась, я вскинула голову, вытерла слезы рукавом свитера.
Кирилл оперся плечом на дверной косяк и так и остался в проходе. Он был бледен, никогда еще я не видела у него такого потухшего взгляда. И мне было даже страшно представить, что он чувствовал в этот момент. Но, как бы ему не было больно, я еще раз убедилась, что Кирилл не из тех, кто забивается в угол и подолгу жалеет себя. По правде говоря, я вообще не ожидала, что он придет в себя так быстро.
Кирилл стоял, руки в карманы джинсов, и не произносил ни слова, просто смотрел на меня.
Я сглотнула.
- Я подумала мне лучше остаться? - промямлила я, пытаясь объяснить ему свое пребывание здесь, и в то же время добавила в голос вопросительной интонации, давая понять, что одного его слова будет достаточно, чтобы я ушла.
- Я напугал тебя своей реакцией.
Я несколько раз моргнула, прежде чем до меня дошел смысл его слов. Нет, такого ответа я не ожидала.
- Ты, что, извиняешься? - удивленно прошептала я, в горле почему-то першило.
Он дернул плечом.
- В некотором роде.
- Я все понимаю, - заверила я. Хотя я не понимала, не могла понять, откуда в нем могло взяться столько силы, чтобы подняться, взять себя в руки и прийти сюда, а потом еще извиниться за свое излишне эмоциональное поведение.
Кирилл кивнул.
- Я знаю, - мне казалось, его глаза прожгут меня насквозь. - Все, я вполне спокоен, теперь ты можешь мне все рассказать.
- Что именно? - да, мне многое нужно было ему рассказать, но в его моральном состоянии я еще не была уверена. Стоит ли все выложить ему прямо сейчас?
В ответ Кирилл только хмыкнул.
Я поставила себя на его место. Будь я им, я бы сейчас трясла за грудки того, кому было бы что-то известно о смерти моего отца, и я точно не стала бы вежливо разговаривать, пока не узнала бы всю правду.
Кирилл же спокойно подошел к столу.
- Кофе будешь? - он щелкнул кофеваркой.
Я по-прежнему удивленно кивнула. И на его месте я бы сейчас пила точно не кофе.
Кирилл почувствовал меня.
- Удивляешься выбору напитка? - сказал он. - У отца богатый бар, выбор есть, но, боюсь, начав, я не скоро закончу, а я все еще жду объяснений.
На моей памяти Кирилл впервые назвал Золотаревского отцом, обычно он звал его стариком или же Владимиром Петровичем, отцом - никогда.
Я не знала, что сказать, сидела и молчала, следя за ним, пока он готовил кофе. Его движения были совершенно спокойными.
Кирилл поставил передо мной кружку и сахарницу.
- Извини, молока нет, старик никогда не покупал молоко, - в его взгляде что-то мелькнуло при воспоминании о Золотаревском, но он снова загнал чувства глубоко в себя. - Итак, я тебя слушаю. Зачем он сказал тебе приехать и что ты знаешь о том, что произошло?
Кирилл опустился на соседний стул напротив меня и сверлил меня взглядом.
Мне было не по себе. Безусловно, я собиралась все ему рассказать. Но здесь? В квартире, где меньше часа назад лежало тело Владимира Петровича? Мне хотелось сбежать отсюда, но Кирилл, похоже, пока не собирался никуда уходить.
- Откуда ты узнал, что мне известно больше? - спросила я. В конце концов, я ведь ставила блок чувств и врала полиции очень убедительно.
Взгляд Кирилла явно сказал: "Я, что, похож на идиота?"
Но вслух он ответил все также спокойно и вежливо:
- Во-первых, это полная чушь, что ты на ночь глядя пошла к старику за какой-то там книгой. Он мог спокойно передать тебе ее в офисе утром, - я кивнула, признавая его правоту. - Во-вторых, ты пришла без машины, я не заметил ее у подъезда, - ну, конечно же, он всегда все замечал. - Если бы тебе, и вправду, вдруг понадобилась какая-то редкая книга в срочном порядке, может, ты бы и поехала за ней, но с работы, а не заскочила бы домой, бросила там машину и побрела по сугробам пешком. Ну, и, в-третьих, зачем старик настроил защитное заклинание на тебя? Это самый подозрительный момент. Оно всегда было настроено только на него и на меня. А он не просто добавил тебя в список тех, кому можно входить в любое время, но и сделал так, чтобы ты могла пускать сюда других людей.
Все звучало очень логично, когда он успел все сопоставить?
- И, в-четвертых? - подтолкнула я.
Кирилл скривился, будто съел лимон.
- В-четвертых, - его тон стал жестче, - я даже не могу представить, что могло заставить моего отца убить себя, тем более сейчас. И ни записки, ничего. Так не бывает. А раз вместо записки, я нахожу тут тебя, это значит, что он что-то передал тебе. Я прав?
Можно подумать, он сомневался в своей правоте.
- Прав, - призналась я.
- Ты была здесь, когда он это сделал?
О Господи! Я чуть не захлебнулась кофе и вскочила. Да как он мог такое подумать?!
- Думаешь, даже зная его план, я бы стояла и смотрела, как он умирает?! - закричала я, я, которая обещала держать себя в руках, во что бы то ни стало.
Меня просто распирало от возмущения. Если бы только Владимир Петрович сообщил мне о своих планах заранее, да я бы костьми легла, но не позволила ему убить себя. Я бы уговаривала, умоляла, да хоть бы связала, чтобы он не смог причинить себе вред - что угодно, но только не стоять и смотреть.
Кирилл пронзительно посмотрел на меня. Сканируя?
- Прости, - выдохнул он.
Моя грудь вздымалась.
- Да как ты мог такое подумать? - всхлипнула я. - Да я...
Кирилл молча встал и сгреб меня в объятия, я уткнулась носом ему в плечо, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Слишком много эмоций на сегодня. Слишком. А теперь снова еще и он меня успокаивает?
"Тише, - посоветовал Зверь. - Может быть, он нуждается в твоем тепле не меньше, чем ты в его?"
Я крепче обняла Кирилла. Хотелось забрать себе всю его боль.
- Прости, - повторил он.
- Не извиняйся, - пробормотала я, получилось глухо, слова уходили ему в плечо, но я все еще прижималась к нему, - это я виновата, не объяснила толком, и ты начал строить версии.
- Тогда расскажи.
Я не знала, с чего начать, как рассказать все спокойно и по порядку, не сбиваясь и не отвлекаясь на собственные эмоции и переживания.
Мы так и стояли посреди кухни, а я пыталась пересказать все, что мне известно, иногда вздрагивая и прерываясь, чтобы набрать в легкие побольше воздуха. Кирилл не перебивал, прижался щекой к моим волосам и молчал. Мы могли бы сесть, снова вернуться к кофе, мой голос стал бы спокойнее, я бы видела его глаза и их реакцию на мои слова, но мне казалось, что если я отодвинусь от него хотя бы на сантиметр, мой рассказ вообще оборвется и мысли смешаются. Кирилл тоже не выражал желания переместиться или поменять позу, просто обнимал меня и слушал.
Я рассказала о курьере, письме, ключах в конверте. Приложила максимальные усилия, на которые была способна, чтобы вспомнить содержание письма, как можно более подробно. Потом рассказала, как пришла сюда, как импровизировала, вытащив на лестничную площадку соседку. Умолчала только о своей истерике возле подъезда, сказала только, что Зверь привел меня в порядок по дороге сюда, чтобы никто ни о чем не догадался, остальное Кирилл мог додумать сам.
- Значит, пожертвовал собой ради нас, - горько произнес Кирилл, когда я выдохлась и замолчала. - К черту это благородство...
Теперь он отстранил меня и сел, выпил уже остывший кофе залпом, будто спирт.
- Ты подозреваешь кого-нибудь? - спросила я, тоже возвращаясь на свое место.
Он помедлил, потом покачал головой.
- Даже представить не могу, кто может быть эта сволочь.
- Вот поэтому старик и попросил меня разыграть этот спектакль, чтобы никто не догадался, что нам что-то известно.
- Всегда впереди всех на два шага, - пробормотал Кирилл, поморщился и исправился: - Был на два шага впереди.
Только сейчас я поняла, что все еще в куртке, я совсем забыла о ней, не чувствовала ни жара, ни холода. Расстегнула замок, достала конверт.
- Это он просил передать тебе.
Кирилл протянул руку, взял конверт и потом еще несколько секунд просто держал его в руках, затем решился, оторвал край и вытащил письмо.
Я тактично молчала, пока он читал, только следила за его лицом, он то хмурился, то грустно улыбался, но не произносил ни слова.
Наконец, он закончил, положил листок на стол и закрыл глаза.
- Что там? - решилась спросить я, когда поняла, что он не собирается ничего говорить.
Кирилл подтолкнул ко мне письмо:
- Читай.
Мне было приятно его доверие, но меня еще в детстве приучили никогда не читать чужую корреспонденцию.
- Краткого содержания мне будет достаточно, - я покачала головой и снова подвинула к нему листок.
- Помимо лирики, там сказано, где находится его завещание, что все его имущество переходит ко мне, и я вправе распоряжаться им так, как мне заблагорассудится. Еще подробности по финансам, список счетов и банков, куда он вкладывал свои деньги. А еще, - его взгляд стал жестким, - а еще он просит не переставать проводить собрания и веси себя, как ни в чем не бывало, пока мы не выясним, кто предатель. "Как поступить потом, только твой выбор, - процитировал он. - Если сочтешь нужным, ты можешь распустить наш маленький совет, а можешь продолжать все так, как было при мне"...
- Он очень тебя любил, - прошептала я.
- И я его, - Кирилл отвернулся, пряча боль в глазах. - И я чувствовал, что с ним что-то не так, чувствовал, что он будто прощается, но решил все выяснить завтра. Только завтра для него не наступит.
- Я думаю, последнее, чего бы Владимир Петрович хотел, это чтобы ты винил себя, - высказалась я.
- Я знаю, - голос Кирилла был лишен красок. - Он всегда утверждал, что я слишком многое на себя взваливаю. Он хотел, чтобы я был счастлив.
- Ты самое дорогое, что было у него в жизни.
Кирилл невесело усмехнулся.
- Знаешь, когда-то я ненавидел его, за отнятое детство, за рано взваленную ответственность, за высокие требования, за то, что, когда я был подростком, он ломал мой характер под свой вымышленный идеал, который он пытался создать всю свою жизнь, - я слушала, и не решалась даже вздохнуть. - А когда я вырос, я понял, что он единственный человек в этом мире, которому было до меня дело. Он создал меня, не переделал, как мне казалось в бунтарском возрасте, а создал, создал из ничего. Все, что есть во мне, взращено им. И он был мне больше, чем отец, во мне нет его крови, но во мне часть его огромной души. И очень странно осознавать, что его больше нет, нет великого человека, который все знает наперед, который всегда даст совет. А еще тяжелее осознать, что он умер, чтобы жили мы.
Кирилл всегда был сильным, впервые он показывал мне свою слабость, но мы оба прекрасно знали, что пройдет пара минут, он встряхнется, и все снова встанет на свои места.
- Владимир Петрович верил, что мы со всем справимся, - сказал я, чтобы хоть как-то его подбодрить.
Кирилл хмыкнул.
- Ну, теперь мы втройне обязаны выжить, чтобы не обмануть его ожидания.
- Все будет хорошо, - не знаю, откуда взялась уверенность в моем голосе, но в это мгновение я искренне в это верила.
Это был долгий день, насыщенный переживаниями и событиями.
Мы с Кириллом еще немного посидели на кухне Золотаревского, пока не спохватились, что нужно известить остальных о смерти старика. Если мы не хотели, чтобы предатель что-либо заподозрил, мы должны вести себя, как обычно.
Кирилл обзвонил всех.
У Леночки началась истерика прямо в трубку. Он разговаривал не по громкой связи, но даже мне прекрасно были слышны ее всхлипы. Это казалось искренним горем, и я не могла допустить даже мысли, что предателем может оказаться она.
Ковров предлагал приехать и помочь, но Кирилл ответил, что тело уже увезли, а на приготовление похорон еще полно времени, и нет смысла торопиться.
Все, казалось, искренне расстроены, бедный Петя даже начал заикаться в трубку и три раза переспросил, правильно ли он расслышал.
Кирилл держался спокойно, не выражая эмоций, это напугало Андрея, когда он с ним разговаривал, тот тоже рвался приехать, но Кирилл отказал и ему.
Когда все были оповещены, у Кирилла появилось растерянное выражение на лице. Все, что от него требовалось на сегодня, было сделано, все остальное завтра.
Кирилл побарабанил пальцами по столу, видимо, придумывая себе занятие, чтобы не раскиснуть.
- Хочешь, я отвезу тебя домой? - спросил он.
Я внимательно смотрела на него, пытаясь найти причину его предложения. Он хотел отделаться от меня или уехать отсюда? Но точного ответа так и не нашла.
В конце концов, я согласно кивнула. Какими бы ни были причины, мне самой уже давно чертовски хотелось убраться отсюда. Ощущение, что совсем недавно здесь лежало мертвое тело, не оставляло, от этой мысли по коже бежали мурашки.
Мы оделись и вышли из квартиры, Кирилл закрыл дверь своим ключом.
Поездка в его машине была короткой, дороги уже окончательно расчистили, и мы оказались в моем дворе буквально через пять минут. Слава Богу, въезд во двор был свободен, видимо спорщики все же пришли к компромиссу, или же кто-то из них оказался умнее.
Кирилл остановился прямо перед моим подъездом.
Мое сердце гулко стучало в груди. Я не знала, как себя вести, что говорить и что делать. Я не хотела расставаться с ним, не хотела оставлять его один на один с его горем, да и сама не была уверена, что этой ночью не буду видеть призраков.
Кирилл не глушил мотор, но в то же время и не торопился уезжать. Что он чувствовал сам в этот момент и какие эмоции считывал с меня, мне оставалось только гадать. Я не знала ответов ни на один заданный себе же вопрос. Зверь молчал, вообще не вмешиваясь в происходящее, и не пытался давать мне советы. Только я и Кирилл в теплой темной машине.
Я подняла на него глаза, поймала пристальный взгляд. Я чувствовала себя школьницей. Никогда и ни с кем я не ощущала себя такой неуверенной.
- Ты останешься? - спросила я, набравшись смелости. Я не могла удержать его силой, но я больше всего на свете хотела, чтобы он остался.
Его ответный взгляд был долгим.
- Останусь, - одно это слово заставило сердце биться с удвоенной силой. - Скажи, где можно припарковаться на ночь.
- Вон там, слева, - указала я, - как раз из моих окон будет видно.
Кирилл кивнул и повел машину туда, куда я показала.
Я же не верила в реальность происходящего. Он, что, правда остается? Это казалось невероятным.
- Проходи, - пригласила я, открывая дверь. По всей квартире валялись вещи после мои поспешных сборов. Я сделала неопределенный жест рукой: - Прости за это.
Кирилл даже не удостоил ответной реплики мои нелепые извинения, только отмахнулся. Он был прав, все казалось таким мелким и незначительным по сравнению с тем, что произошло сегодня.
- Чувствуй себя, как дома, - пробормотала я, мне казалось, что, что бы я ни сказала, это будет звучать нелепо.
- Дом там, где нам рады, - философски ответил Кирилл. Конечно же, он знал, что я безумно рада его присутствию. - Так что не беспокойся.
- Располагайся, - сказала я. - Я в душ.
Он только кивнул, и я, схватив полотенце, умчалась в ванную комнату.
Когда дверь за мной закрылась, я сползла по ней спиной, спрятала голову в коленях.
"Ну что с тобой?" - наконец, подал голос Зверь.
"Не знаю, - призналась я. - Мне страшно".
"И чего же ты боишься?"
"Мне страшно, что будет дальше, - мысли путались, но я попробовала их сформулировать. - Что теперь с нами будет? Старик сказал, шансы пятьдесят на пятьдесят. Нас могут всех перебить".
Мысль, что кто-то может причинить Кириллу вред, пугала до дрожи.
"Но могут и не перебить", - напомнил Зверь.
Но это не уменьшило мой страх.
"Мне страшно сделать что-нибудь не так. Он сказал, чаши весов завязаны на мне. Один мой неверный шаг..." - моя мысль оборвалась.
Зверь немного помолчал, прежде чем ответить.
"Я знаю тебя уже очень хорошо, - сказал он после паузы. - А также знаю, что если ты будешь тщательно обдумывать любое свое действие и зацикливаться на этом, каждый твой шаг приведет в болото".
Я хмыкнула.
"Хочешь сказать, меньше думаешь, крепче спишь?"
"Типа того, - Зверь привычно хохотнул. - Расслабься и получай удовольствие, так, кажется, сейчас говорят? Если не можешь изменить ситуацию, измени свое отношение к ней. Ты не Золотаревский и не умеешь просчитывать все наперед. Старик просил тебя только не терять веры в себя, и тогда все будет хорошо. Хоть это-то ты можешь?"
Могу ли? Обещала - это да.
Я встала, разделась и залезла под душ, звук текущей воды успокаивал.
Не знаю, сколько времени я провела в ванной, но точно достаточно долго. Мне нужно было успокоиться и снова взять свои чувства под контроль. Я боялась, что Кирилл может неправильно понять мое долгое отсутствие, но никак не могла заставить себя поторопиться.
Когда выбралась из ванны, обнаружила, что не взяла с собой сменной одежды, даже халата. Не выйти же, в чем есть, и щеголять перед Кириллом в одном полотенце?
Вздохнув, я принялась снова натягивать на себя то, в чем пришла.
Вытерла волосы, расчесалась, но сушить не стала.
Посмотрела на себя в зеркало. Взгляд затравленный, под глазами залегли синяки.
"Зверь, может, приведешь в меня порядок?"
"И не подумаю! - совершенно по-хамски ответил он. - Хватит прятаться".
"Ну, Зверь!" - заныла я, но на этот раз мой друг был непреклонен.
"Нет", - отрезал он и затаился.
Я беззвучно выругалась. Да что за опала? Но и мои ругательства также не возымели действия. Я вздохнула и вышла из ванной. Может, Зверь и прав, какой смысл прятаться и казаться лучше, чем я есть? По-моему, Кирилл уже видел меня с худшей моей стороны, и если убрать синяки под глазами, это не сделает меня для него привлекательнее.
Когда я вошла в комнату, он сидел на краю моей кровати с пультом от телевизора в руках, бездумно переключая каналы. По его взгляду было очевидно, что он не замечает ничего, что делается на экране.
Я вежливо кашлянула, чтобы он меня заметил. Кирилл моргнул, вздрогнул и посмотрел на меня.
- Прости, задумался.
- Если ты хочешь побыть один, я посижу на кухне, почитаю, - предложила я, что угодно, чтобы ему помочь.
Кирилл скривился.
- Если бы я хотел побыть один, я бы поехал домой.
Что ж, логично.
Я помялась в дверях, не зная, что сделать и что сказать.
- Может, ты голодный? - ляпнула первое, что пришло в голову. - Я могу что-нибудь приготовить.
Он покачал головой и приглашающе протянул ко мне руку.
- Иди ко мне.
"Иди, дуреха!" - прикрикнул на меня Зверь, видя, что я все еще стою, как вкопанная.
Я подошла, забралась на кровать с ногами и обняла его. Когда он был рядом, становилось так уютно, все проблемы и беды отходили на второй план.
- Мне тоже с тобой очень хорошо и спокойно, - сказал Кирилл, приживая меня к себе. - Знаешь, ты ведь теперь мой единственный близкий человек в целом свете.
У меня перехватило дыхание. Это было лучше признания в любви, важнее, значимее.
Его губы оказались совсем рядом с моими.
- Я люблю тебя, и я никуда от тебя не денусь, - прошептала я.
Он меня поцеловал. Этом поцелуе слились воедино горечь, отчаяние и страсть. Страсть побеждала. Каждое движение было таким естественным. Он стянул с меня свитер, не прекращая целовать.
Как же долго я мечтала о прикосновении именно этих рук, как мучительно долго! И кто бы мог подумать, что только такие страшные сложившиеся обстоятельства приведут к этому...
17 глава. Новые проблемы
Я проснулась и потянулась на кровати. У меня давно не было такого пробуждения. Я чувствовала себя великолепно, мое тело пело.
Несколько минут я просто нежилась в постели, ни о чем не думая и не пытаясь искать объяснения своему чудесному состоянию. Даже воздух казался удивительно свежим, дышалось легко. Не хотелось открывать глаза и возвращаться из мира эйфории на грешную землю.
"Просыпайся уж", - проворчал Зверь.
От его недовольного голоса я сразу же очнулась. Рывком села на кровати, так резко, что голова закружилась.
- О Господи, что произошло?
В ответ Зверь гнусно захихикал.
- Чтоб тебя... - выругалась я.
Мозг окончательно проснулся. Я вспомнила вчерашний день, Владимира Петровича, Кирилла...
Я чуть не задохнулась. Это, что, было на самом деле? Это не мой безумный сон?
Место на кровати рядом со мной было пустым, но простыня и подушка смяты. Хотя после вчерашнего, немудрено...
"Зверь! - я перешла на мысленный разговор. - Он здесь? Почему он ушел?"
- Не спалось, - раздалось от двери прежде, чем Зверь успел ответить.
Я вскинула глаза. Это правда, не сон, не видение, вот он из крови и плоти, в джинсах и футболке стоит передо мной. И его улыбка самая настоящая, искренняя!
Кирилл прочел мои чувства.
- Я не новогодний подарок, - сказал он.
Это сравнение было неудачным. Так я даже в детстве не радовалась подаркам под елкой.
Я покраснела.
- Я думала, это был только сон.
Он подошел ближе, поднял мою голову за подбородок и поцеловал.
- Ну что за сны тебе снятся.
Я хмыкнула. Нет, такие чудесные сны мне ни разу не снились, только кошмары.
Я засуетилась.
- Сколько времени? Я долго спала?
Кирилл нагнулся и поднял мои наручные часы с пола - как они там только оказались?! - и протянул мне:
- Только семь часов, не волнуйся.
Я глянула на него из-под опущенных бровей и с воинственным видом надела часы на руку.
- Почему ты меня не разбудил, когда сам встал? - возмутилась я, почувствовав расстройство. Я не хотела проспать ни минуты и упустить время, которое могла пробыть с ним.
Кирилл пожал плечами.
- Ты крепко спала, а я вообще не сомкнул глаз. Глупо было бы будить тебя в пять утра.
- А вот ничего и не глупо, - пробурчала я.
Кирилл улыбался краешком губ, слушая мои возмущения. Интересно, что он нашел там смешного? Он не мой новогодний подарок, он гораздо лучше и важнее, и я не хотела пропустить ни мгновения, пока он был рядом.
Я заметалась по кровати, не в силах сообразить, за что хвататься, чтобы встать и одеться как можно скорее.
- Я никуда не уйду, - его голос звучал спокойно и уверенно.
Кровь снова прилила к лицу.
- Правда? - наверное, в этот момент у меня были глаза брошенного щенка.
- Правда, - он поцеловал меня в макушку. - Я обещаю.
Я немного успокоилась. Кирилл бы не стал мне врать, ведь правда?
Я завернулась в одеяло, и, словно гусеница, подползла к нему, обвила руками шею и прижалась так крепко, как только могла.
Я вела себя, как ребенок, и мне было ни капельки не стыдно. Вот он рядом, живой, настоящий, тот, кого я так долго ждала.
- Мы должны поехать в офис, - очень серьезно сказал Кирилл. - Встретиться со всеми, обсудить дальнейшие действия.
- Угу, - промычала я, не в силах от него оторваться.
- Изольда, будь серьезнее, - попросил Кирилл.
Я вздохнула. И как ему удавалось думать о стольких вещах одновременно?
Я расцепила руки и встала. Конечно же, он был прав, тысячу раз прав.
- Я быстро, - пообещала я, набрала из шкафа вещей и отправилась в ванную приводить себя в порядок.
"Ведешь себя как избалованный ребенок", - принялся ругать меня Зверь, когда мы оказались с ним вдвоем.
"Знаю", - протянула я, умывая лицо холодной водой.
"Вообще не знаю, что он в тебе нашел", - продолжал Зверь.
"Я тоже", - с этим я не согласиться не могла. Кирилл казался мне таким совершенным, а я на его фоне глупой серой мышкой.
"Стоять! - Зверь сказал это так резко, что я и вправду замерла. - И не надо тут разводить очередной приступ самобичевания. Просто возьми себя в руки и будь серьезнее".
Я вздохнула. Было такое чувство, что я одна тут маленькая девочка, которую всем нужно учить правилам жизни. От того, что Зверь в очередной раз был прав, стало еще обиднее.
Я умылась, расчесалась, заплела волосы в косу и оделась. Это заняло бы гораздо меньше времени, если бы я параллельно не думала одновременно о пяти вещах.
Эта ночь была волшебной, это был не просто физический контакт, как с Андреем в прошлом месяце, это было чем-то большим, важным, чему я не могла подобрать название.
Смерть Владимира Петровича была для меня ударом, горем, но даже скорбь по нему не могла перекрыть то счастье, с которым я встретила это утро.
Умывание холодной водой освежило меня окончательно, и я вышла из ванной с достаточно серьезным выражением на лице, даже Зверь перестал меня ругать.
Войдя в комнату, я обнаружила, что Кирилл уже успел застелить постель и теперь ждал меня. Я смутилась.
- Прости, - извинилась я за свое глупое поведение, - я по утрам чумная.
- Все хорошо, - заверил он.
- Давай, я приготовлю завтрак, и поедем? - предложила я.
Кирилл кивнул и вместе со мной пошел на кухню.
Завтрак занял не много времени, и мы отправились в офис, естественно на машине Кирилла. Я любила с ним ездить, мне нравилась его манера вождения, его машина и я была без ума от него самого.
В половине девятого мы уже подъехали к офису.
Кирилл припарковал автомобиль, заглушил мотор и закрыл глаза, просидел так несколько минут, о чем-то думая. Я не спрашивала о чем, просто терпеливо ждала. Ему было сложно. Сейчас ему предстояло подняться в офис, не как хозяйскому сыну, а как хозяину, взять на себя всю ответственность перед людьми, которые были собраны его отцом. Владимир Петрович был прав, Кирилл иногда взваливал на себя куда большую ответственность, чем мог вынести, но в этот раз у него не было выбора. Старый король умер, и наследник престола обязан вступить во владения.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |