- Может быть, я хочу, чтобы это была ты.
Я подавилась слюной и закашлялась.
- Чего-чего?
- А чему ты удивляешься? - не понял он. - Можно подумать, Америку для себя открыла, и не знала, что ты мне нравишься?
- Нравиться - это одно! - возмутилась я. - Про маленьких Мартыновых - совсем другое!
- Да, ладно, - отмахнулся Дима. - Не бери в голову. Мне просто приятно проводить с тобой время. Пойдет такой вариант? - он посмотрел на меня.
- За дорогой смотри, - буркнула я, в глубине души радуясь, что его признание вызвало во мне хоть какие-то эмоции, значит, я еще не совсем мертвая. - Мы друзья, и точка, - напомнила я. - Будешь настаивать на другом развитии событий, лучше останови прямо сейчас, я выйду.
- Прекрати, - усмехнулся он. - Куда ты пойдешь пешком по такой погоде?
Я начинала злиться, и мне это чертовски нравилось. Я живая!
- Домой пойду. Хочешь проверить?
- Уймись, - сдался Дима. - Я, кажется, ни на чем и не настаивал. Мы едем в кино, а потом я отвезу тебя домой. Такой был план, кажется?
- Такой, - согласилась я.
Кино оказалось именно таким, каким я и ожидала: глупая американская комедия, напрочь лишенная смысла. Зал хохотал от тупых пошлых шуток, Дима тоже улыбался.
"И как только можно такое снимать!" - убивался Зверь.
Я с трудом удержалась, чтобы не пожать плечами.
"У каждого кино свой зритель", - ответила я.
"А у тебя какое любимое? - вдруг заинтересовался Зверь. - Ты при мне и телевизор-то толком не смотрела".
"Назад в будущее", - подумав, ответила я. - Красивая добрая сказка о том, как все можно исправить".
Зверь хмыкнул.
"Видел. Думаешь, создатели хотели сказать именно это своим фильмом?"
"Не знаю. По-моему, в фильмах и книгах не столь важно, что хотел сказать автор, имеет смысл то, что нашел потребитель".
"Философствуешь".
"Пытаюсь думать. Возможно, мне придется учить детишек".
"То есть план побега отменяется?"
"Не знаю, - честно ответила я. - Не хочу ничего решать импульсивно. Уже наделала дел. У нас еще две недели подумать. Все еще может измениться".
"Ну да, - хихикнул Зверь, радуясь, что я хотя бы немного вышла из своей апатии. - Вдруг за две недели ты влюбишься в Димку, и вы сделаете "маленького Мартынова". Это ж надо было так выразиться!"
Против воли, я тоже улыбнулась. Ляпнула, так ляпнула. В этот момент Дима посмотрел на меня, увидел на моих губах улыбку и обрадовался.
- Я же говорил, смешной фильм будет, - шепнул он.
- Очень смешной, - подыграла я, хотя уже давно даже не пыталась следить за сюжетом.
За два часа фильма я откровенно утомилась, лучше бы книжку почитала. Зал выходил большей частью довольный, Дима тоже не выглядел расстроенным. Я тщательно себя контролировала и даже улыбалась. Не хотелось портить Мартынову настроение.
Когда мы вышли из кинотеатра, снег и вправду кончился, на этот раз синоптики не соврали, тучи таяли прямо на глазах, выглядывало солнце.
- Пройдемся? - предложил Дима, останавливая меня, когда я направилась к его машине.
На самом деле я не видела никакого удовольствия гулять по сугробам, но альтернативы предложить не могла.
- Давай, - согласилась я.
Мартынов подставил локоть, я помедлила пару мгновений, но все же взяла его под руку, мне было все равно, а ему этого хотелось.
- Почему ты выбрал такую профессию? - спросила я в поисках безопасной темы. - Убийства, трупы. Неужели тебе это нравится?
Дима пожал плечами.
- Хотелось что-то доказать и себе и другим. Чего-то добиться. А смерти - так это же часть нашей жизни, куда без нее? Трупы гораздо безобиднее, чем живые.
Я поежилась, такой подход был мне чужд. Дима же решил, что мне холодно.
- Замерзла? Вот я дурак, предложил гулять, у тебя же куртка легкая!
В ответ я окинула его критическим взглядом.
- А у тебя ботинки не зимние, - заметила я.
Дима отмахнулся:
- Терпеть не могу громоздкую зимнюю обувь, всегда ношу легкие ботинки, в них удобнее. Лишь бы ты не простудилась.
- Все нормально, - заверила я, холод меня точно не беспокоил, а если его тоже, то все просто отлично. - Мне действительно полезно дышать свежим воздухом, а то скоро совсем прорасту в душных помещениях.
Дима расслабился и выглядел очень довольным.
- Ну вот, а ты артачилась куда-нибудь идти. Ожила немного.
- Наверное, - пробормотала я.
Сейчас, если ни о чем не думать, казалось, что все действительно хорошо. Белый снег искрился на солнце. Он был еще таким свежим, девственно чистым. На дороги уже вышла снегоуборочная техника, похоже, возвращаться домой мы будем по расчищенной дороге.
По аллее мы дошли до парка. Тут было красиво, еще почти не протоптанные тропинки, деревья, присыпанные снегом, смотрелись величественно, особенно хвойные. Я никогда не была романтиком, но даже я оценила эту красоту.
Мы подошли к скамейке, Дима расчистил снег на ней своей кожаной перчаткой, и мы сели.
Здесь было тихо и спокойно. От дыхания шел пар. Я заметила, что Мартынова покраснел от холода кончик носа и хихикнула. Казалось, сейчас никаких проблем не существовало. Но, как показывала практика, когда мне в голову приходила мысль, что все хорошо, обязательно случалось что-нибудь непредвиденное. Так случилось и в этот раз.
- Ты очень красивая, - сказал Дима, не сводя с меня глаз.
Может быть, я неправильная женщина, но я не любила комплименты. Я всегда искала в них подвох и искренне считала, что если кто-то тебя незаслуженно хвалит, этому кому-то от тебя что-то нужно, и он просто пытается усыпить твою бдительность.
- Дим, я самая обычная, - немного раздраженно ответила я. - И не надо меня хвалить.
- Ты даже не представляешь, какая ты особенная, - продолжал он.
Я забралась на скамью с ногами, обхватив руками колени.
- Ну, что во мне особенного?
- Ты не такая, как все, глубокая.
Я хмыкнула.
- Как колодец, что ли?
- И ассоциативный ряд у тебя необычный, - не унимался Мартынов.
На что он рассчитывал своей откровенной лестью? Кукушка хвалит петуха... Ну, если он об этом, то пусть не рассчитывает, что кукушка начнет хвалить его в ответ. Я очень хорошо относилась к Диме, но до обожания моим чувствам к нему было далеко.
- А еще я злобная и психованная, не забудь, - напомнила я.
- Это мне в тебе и нравится.
- Да ну? - вот это было чем-то новеньким, я ожидала, что он станет меня убеждать, что я не такая, что я хорошая и так далее и тому подобное в том же духе, ан нет.
- Ты мне еще в школе очень нравилась, - признался Дима.
- Я в школе была нелюдима, - впрочем, как и сейчас.
- Вот именно, этим ты мне и нравилась, не такая, как все.
Тьфу ты, черт, еще немного, и он мне серенады петь начнет, с этим нужно было что-то делать.
Я тайком набрала полную ладошку снега и запустила ему прямо в лицо. Получилось очень смешно, он не ожидал, как раз раскрыл рот, чтобы озвучить следующий комплимент, и естественно, тут же наглотался снега.
- Ах ты!
Как и ожидалось, Мартынов не обиделся, а тоже схватил охапку снега и запустил ею в меня.
Я завизжала и вскочила с лавки.
Несколько минут мы кружили вокруг нее, пригибаясь и отстреливаясь. Мне давно не было так весело, я чувствовала себя маленькой девочкой, вышедшей во двор. Игра в снежки оказалась очень увлекательной, особенно, когда Зверь предохранял от холода.
Один из снежков Мартынова угодил точно в цель, мне залепило все лицо, на ходу пытаясь открыть засыпанные снегом глаза, я бросилась наутек.
Дима догнал, повалил на снег.
Я, смеясь, отбрыкивалась от него, пока не оказалась на спине, наконец, смогла разлепить глаза и замерла. Мартынов был прямо надо мной, лицо очень близко. Его веснушки были отчетливо видны на раскрасневшейся коже и под ярким солнцем.
Совсем как в видении Золотаревского...
Только не это!
Но догадалась я слишком поздно:
- Дима, не... - только и успела вымолвить я, как он попытался меня поцеловать.
Почему попытался? Да потому что, едва его губы коснулись моих, я оттолкнула его со всей силой, данной мне Зверем. Потом вскочила.
"Так его! - угугукал мой друг. - Еще пни его, пни!"
Но, в отличие от Зверя, мне больше не было весело.
Я стояла по колено в снегу, сжав ладони в кулаки, моя грудь бешено вздымалась.
Дима поднимался из сугроба с виноватым выражением лица.
- Прости, - он даже поднял руки в знак того, что сдается. - Изольда, я не хотел тебя обидеть.
- Не хотел он! - мой голос походил на рычание, я была в настоящем бешенстве. - Мне казалось, мы все обсудили! Мы друзья, не больше! Мы общаемся только на таких условиях.
- Но я с ума по тебе схожу, - в этот момент он выглядел жалко. Это было неправильно, я не должна была так думать, он не сделал мне ничего плохого, не заслуживал к себе такого отношения, но я не могла ничего поделать со своими чувствами.
- А я схожу с ума по другому человеку! - выкрикнула я. Себе. Ему. Небесам.
В глазах Димы мелькнуло что-то нехорошее, всего на мгновение, но и этого мига хватило, чтобы у меня по спине пробежали мурашки.
- Это он? Этот богатенький сынок Золотаревский? - в его голосе была нескрываемая ненависть. - Такой правильный, такой красавчик! Конечно, девушки всегда сохнут по таким, как он.
- Перестань! - прошипела я.
- Да чего уж там! - я никогда его таким не видела, все лицо Мартынова перекосило от злости. - Хватит притворяться. Ты всегда смотрела на меня свысока! Еще в школе!
- Да я тебя вообще в школе не замечала, - ляпнула я, прежде чем успела подумать.
Теперь его лицо стало цвета спелой свеклы.
- Куда уж тебе до меня! Третий сорт не твой выбор, не так ли?
Моя злость прошла. Я не хотела его ранить, я не думала, что его детские комплексы вросли настолько глубоко. Но оказалось, что я задела его куда больше, чем могла даже предположить.
- Я ничего такого не имела в виду, - сдала я назад, но было поздно.
- О! Ты как раз имела в виду! - кричал он. - Такие, как ты, никогда не посмотрят на такого, как я!
Я смотрела на него, не веря своим глазам и ушам. И это тот Дима Мартынов, которого, как мне казалось, я довольно-таки хорошо знала? Этот, полный ненависти и злобы человек, Дима Мартынов, мой друг?
"Сматываемся отсюда, - предложил Зверь, - пока он не бросился на тебя с кулаками".
Но я стояла, как вкопанная.
Дима первый не выдержал моего взгляда.
- Чего ты смотришь?! Поражена, что не все такие добренькие, как твой Кирилл? Да меня тошнит от таких, как он!
Я только вскинула брови, все еще не в силах пошевелиться. Откуда столько ненависти в человеке?
"Ну же!" - Зверь толкнул меня изнутри, заставляя сделать шаг, на этот раз я послушалась.
- Куда ты? - дернулся Мартынов, увидев, что я отступаю назад, в его глазах все еще горела ненависть.
- Я пойду, - как можно спокойнее сказала я.
- Стой! - его тон походил на приказ. - Я тебя отвезу.
Я замотала головой.
- Не стоит. Я доберусь.
- Изольда! - ненависть и отчаяние вплелись воедино в его голосе.
- Я пойду, - сказала я тверже, развернулась и быстро пошла прочь.
Несколько секунд за моей спиной скрипел снег, он шел следом, потом остановился, я слышала ругательства.
"Зверь, что это было?" - в ужасе спросила я.
"В яблоке оказалась гнилая сердцевина", - ответил он.
Я поежилась, мне стало жутко. Я совсем этого не хотела.
Я была поражена, даже нет, я была в полнейшем шоке. Мне хотелось плакать. Я только что потеряла друга.
"Ты не можешь себя винить в том, что он не пришелся тебе по душе", - сказал Зверь.
"Кажется, я несу с собой разрушение".
"Сильный человек умеет принимать поражение, - не согласился Зверь. - И, слава богу, ты не послушала моих опрометчивых советов и не присмотрелась к Мартынову, как к мужчине".
"Если бы присмотрелась, ничего этого бы не было".
"Просто ты бы вспорола гнойник позже. Ты же видела, сколько в нем ненависти и комплексов. Тут дело не только в тебе. Этот парень обижен на весь мир. От таких стоит держаться подальше".
Я шмыгнула носом и решительно зашагала прочь из парка, теперь мне предстояло добираться домой пешком по сугробам.
"А ты заметил?"
"Что?" - не понял Зверь.
"Это было последнее видение старика, из тех, которые он мне показал", - объяснила я.
"Ну, да, - после небольшой паузы ответил он, видимо, тоже сопоставляя факты. - Все сбылись, а ты не верила".
"От этого еще страшнее, что он видел дальше".
Интересно, каково это, знать, что будет дальше? Видеть картины будущего?
А я ведь не верила Золотаревскому, думала, что все это ерунда, ничего из увиденного не может сбыться...
Я вспомнила про Илону, про истощение Пети на полигоне, о том, как обвиняла старика, что он знал все наперед, но не предупредил. Но ведь и я знала заранее, что проведу ночь с Андреем, но ничего не смогла изменить, знала, что Мартынов меня поцелует, но упустила момент и не смогла предотвратить.
"Кажется, мне стоит извиниться перед Владимиром Петровичем", - сделала я вывод.
"Кажется, да", - эхом отозвался Зверь.
15 глава. Прощание
Ссора с Мартыновым что-то перевернула во мне, вывела из состояния ступора, но было ли это к лучшему... В мир вернулись краски, а в сердце вернулась боль. Я снова почувствовала себя одинокой, и даже Зверь не мог скрасить мое одиночество.
Дима всегда был поблизости. Несмотря на то, что я не подпускала его к себе слишком близко, я ни на минуту не сомневалась, что он приедет по первому звонку и будет рядом. Я на самом деле считала его своим другом.
Была ли это обычная ссора друзей? Определенно, нет. Дело было даже не в словах. Я никогда не придавала словам особого значения. Человек, переполненный эмоциями, может ляпнуть все, что угодно, чаще вовсе не то, что думает на самом деле. Я сама этим грешила, а потому если бы Дима просто наговорил мне гадостей, я бы даже не обратила внимания и забыла об этом на следующий день. Но тут было другое. Его взгляд, лицо, голос. Он не просто говорил в порыве чувств, он действительно так думал. Он был переполнен желчью и ненавистью. И мой отказ не был причиной, а всего лишь поводом. Как выразился Зверь, я вспорола нарыв, который появился задолго до того, как я его оттолкнула.
От таких мыслей становилось грустно. Выходит, я никогда на самом деле не знала этого человека, довольствовалась теми проявлениями его характера, которые были на поверхности, не утруждая себя копнуть глубже. А что было бы, если б я была к Диме более внимательна? Наверное, сбежала бы от него в первую встречу, вот что.
Выйдя из коматозного состояния, я снова вернулась к прежним мыслям и чувствам, вспомнила о Кирилле. Это было плохо и больно. Пустота глушила все эмоции и делала мою жизнь проще. Теперь все вернулось на круги своя.
На работу на следующий день я приехала с тяжелым сердцем, зная, что, едва я встречу Кирилла, придется тут же закрываться, прятать все свои эмоции как можно глубже. Не хватало еще и ранить его своими переживаниями.
Когда я вошла, в офисе уже была Леночка, она стояла ко мне спиной, колдуя над кофеваркой.
Я преувеличенно громко хлопнула дверью, чтобы мое появление не стало для ее неожиданностью и не напугало.
- Привет, - Леночка обернулась и подарила мне утреннюю улыбку. - Ты рано.
Да, в последнее время я старалась приезжать как можно позже. Сегодня я не чувствовала в этом потребности. Кроме того, как обычно уже по утрам, мои руки не потянулись к книгам. Я позавтракала, приняла душ и поняла, что дома мне делать больше нечего, а потому поехала на работу.
Я пожала плечами.
- Так получилось, я не специально.
Леночка хихикнула.
- Опять не в духе?
"Видишь? - не удержался Зверь. - Твоя кислая мина уже не только мне одному надоела".
"Отстань", - шикнула я на него, чтоб не отвлекал, и ответила Леночке:
- Ну почему же? Погода хорошая, настроение отличное.
Девушка недоверчиво покосилась на окно, за которым снова кружили снежинки. Синоптики обещали в этом ноябре выпадение трехмесячной нормы осадков.
- Если твое настроение такое, как погода, то всем срочно нужно в укрытие, - пошутила она.
Я шутке не рассмеялась. Хотя доля правды в ее словах была.
- Кофе будешь?
По правде говоря, я успела попить кофе дома и даже запихнуть в себя бутерброд, но выпить кофе по приходу на работу стало уже ритуалом.
- Да, пожалуйста, - согласилась я, устроившись на краю ее стола.
Леночка подняла руку по направлению к шкафу, поманила кружку указательным пальцем, и та послушно выпорхнула с полки, перелетела расстояние над полом и аккуратно опустилась на стол.
Мои глаза широко распахнулись.
- Впечатляюще! - раньше у нее не получалось проделать все с такой грацией и точностью.
Леночка покраснела и расплылась в улыбке:
- Знаю. Учусь. Владимир Петрович тоже сказал, что прогресс на лицо.
- И правильно сказал, - поддержала я, пример девушки еще раз доказывал, что упорство и труд все перетрут.
- У меня был хороший учитель, - Леночка одарила меня странной улыбкой и протянула наполненную кружку.
Я отхлебнула кофе, никто не умел его готовить так, как Леночка. Вроде бы даже я сама пользовалась той же кофеваркой, выполняя все инструкции, но вкус получался совсем другой.
- А я-то тут при чем? - не поняла я.
- Ну-у, - смущенно протянула она. - Скажем так, твой пример меня вдохновил. Ты просто взяла себя в руки и добилась всего за какие-то пару месяцев. А при том, что творится у тебя в душе, не сомневаюсь, что сосредоточиться на учебе было не так-то просто.
Я силой затолкала рвущееся раздражение обратно и спросила со всем спокойствием, на которое только была способна в этот момент.
- А что творится у меня в душе? - тон, вопреки всем стараниям, получился недобрым.
Лена это заметила, даже непроизвольно отступила от меня на шаг.
- Я не кусаюсь, - прокомментировала я ее перемещение, - я всего лишь задала вопрос и жду на него ответ.
Глаза Леночки забегали: от меня к окну, от окна к шкафу, от шкафа снова ко мне.
- Ну а что я? - наконец, она перестала искать способ увильнуть. - Я же не слепая!
"Это пока", - хмыкнул Зверь в тон моим мрачным мыслям.
Я же просто смотрела на нее в упор, не моргая.
Леночка всплеснула руками, давая понять, что ей вовсе не хочется обсуждать эту тему, но ее вынудили.
- Ну, я же вижу, что между тобой и Кириллом что-то происходит!
- И что же между нами такое происходит? - мой тон стал таким ласковым, что Леночка снова испуганно покосилась на мою руку, лежащую на столе.
"Запугала ребенка", - пожурил меня Зверь.
"Я ее ни разу не била, - не поняла я. - Ну, пару раз шутливо замахивалась. Чего она меня боится?"
"То, что тебе показалось шутливым, она могла воспринять всерьез".
"Я, что, такая страшная?!"
"В зеркало смотри почаще, - Зверь издевался надо мной. - Вот сейчас, например, у тебя взгляд патологоанатома, приготовившегося кромсать мертвую плоть".
Мне захотелось биться головой о столешницу.
Я глубоко вздохнула, приводя свои чувства в порядок, заставила себя улыбнуться, на этот раз мой голос действительно прозвучал доброжелательно.
- Так что, по-твоему, происходит между мной и Кириллом? - повторила я свой вопрос.
- Ну, вы неравнодушны друг к другу, - ее глаза все еще бегали, и я поняла, что ей известно больше, чем она пытается показать.
- Андрей, - прошипела я, то, что источником утечки информации стал Князев, я не сомневалась. Не Кирилл же, в самом деле?
- Не ругай его, - взмолилась Леночка. - Ему тоже было очень плохо. Мы посидели с ним в баре в пятницу, поболтали, выпили вина, ему нужно было с кем-то поделиться.
Я отвернулась и уставилась в пол.
- Надеюсь, ему стало легче, когда он излил душу...
- Я тоже на это надеюсь, - серьезно сказала Леночка. - Ему действительно было стыдно, а еще он поражен и не понимает, почему ты не обвинила его и не попыталась обелиться в глазах Кирилла.
Нет, ну это было уже смешно. Не сдержавшись, и не видя смысла сдерживаться, я невесело рассмеялась.
- Лена, - я подняла на нее глаза, произнесла медленно и максимально доходчиво, чтобы дальнейших вопросов не возникло: - У меня с детства в голове очень четкое определение порядочности. И я считаю себя достаточно порядочным человеком, чтобы уметь брать вину за свои поступки на себя, а не взваливать ее на других.
- Понятно, - протянула Леночка.
- Только я не понимаю, почему Андрей сам не поговорил со мной.
- Чтобы не усугублять, - девчонка дернула тонким плечиком.
- О. Оптимистичный Андрей думает, что существует еще что-то, что можно усугубить?
- Но ведь все живы, - она сделала неумелую попытку меня утешить, - и тебя можно прекрасно понять, перед Андрюшей очень трудно устоять.
Я скривилась.
- Перед Андреем не трудно устоять, если в тебе не плещутся несколько литров крепкого спиртного, - отрезала я. - А вот за то, что об этом теперь знает весь офис, Князев получит в нос.
- Ой, - пискнула Леночка, осознав, что подставила друга своей откровенностью.
- Ой, уп-с, ай-яй-яй, - передразнила я.
За дверью послышались шаги.
Я выпила остатки кофе залпом и спрыгнула со стола.
Вошел Андрей.
- Вспомнишь, а вот и оно, - пробормотала я.
Не расслышав меня, Князев расплылся в своей фирменной улыбке:
- Доброе утро, красавицы!
- Доброе, - отозвалась Леночка, я промолчала.
Андрей по-дружески чмокнул ее в щеку, она вытянула шею, и я заметила, что на ней за воротником рубашки располагался внушительных размеров засос.
"Вот это номер!" - ахнул Зверь.
Вот как, значит, они попили вина? Я нахмурилась.
Леночка поймала мой взгляд и воровато натянула воротник повыше.
Я хотела отчитать Андрея за болтливость, но после увиденного, у меня просто руки опустились. Что толку лить воду из пустого в порожнее? Этот человек такой, какой есть, и глупо пытаться его переделать и навязать свои понятия добра и зла.
- Сента-Барбара чертова, - пробурчала я, развернулась и пошла в еще пустой конференц-зал. Гори все синим пламенем!
Я плюхнулась на свой стул, положила руки на стол и опустила на них голову.
"Никогда не пытайся применить к обществу те критерии, которым стремишься соответствовать сама, - сказал мне Зверь. - Каждый выбирает для себя ту или иную линию поведения. Кирилл сказал тебе тогда совершенно правильные вещи: он тебе не отец и не судья. Никто не имеет права судить других".
"Я не сужу. Просто не понимаю".
"Ты и не должна понимать. Принимать людей такими, какие они есть, и понимать - две большие разницы".
"Наверное", - согласилась я. Зверь жил на Земле не одну сотню лет, уж он-то знал, о чем говорил. Я же в своем возрасте все еще пыталась отыскать себя и свой путь.
Кто-то еще вошел, до меня доносились голоса.
"Помоги", - попросила я, любопытство сгубило кошку, но мое было в этот момент чересчур сильно.
"Как знаешь", - отозвался Зверь, выполняя мою просьбу и настраивая мой слух так, чтобы я беспрепятственно могла слышать то, что происходило в соседнем помещении.
Я услышала голос Кирилла, самый родной и приятный для меня в целом мире.
-...Играешь в тайны мадридского двора? - говорил он. - Отличная тема для обсуждения с утра пораньше, - его голос был непривычно едким, я удивилась и еще больше обратилась в слух.
- Я... - Леночка начала, а потом сбилась. - Я... - начала она снова. - Ведь никого не было...
Теперь голос Кирилла стал совсем резким:
- А если бы вошел Владимир Петрович, например? Как думаешь, ему было бы безумно интересно, с кем Изольда проводит ночи?
Я задохнулась. Вот оно, значит, как. Я вышла, а Леночка и Андрей продолжили меня обсуждать. Я почувствовала жуткую обиду, даже чуть не расплакалась. Такого я не ожидала. Я знала, что Андрей бесхитростен, а Леночка любительница сплетен, но почему-то я не ожидала, что они продолжат говорить обо мне, когда я уйду. И судя по возмущенной интонации Кирилла, обсуждались совсем не лестные для меня вещи.
- Но мы же между собой! - защищалась Леночка. - Изольда не просила держать все в тайне. Она сама сказала, что хуже уже некуда. Чего теперь бояться?
"Дура!" - выплюнул Зверь.
А я была готова поклясться, что слышала, как Кирилл заскрипел зубами.
- И потому ты посчитала себя вправе интересоваться у Андрея, кто из вас в постели лучше?
О господи! Меня кинуло в жар. Они ЭТО обсуждали?
- Да ладно тебе, - донесся до меня голос Князева. - Все всё знают, действительно можно не играть в тайны мад... - как там его? - двора.
- Не ладно, - отрезал Кирилл.
- Действительно, мальчики, - пропела Леночка, - стоит ли развивать ссору из ерунды... - она осеклась, и я только могла догадываться, что Кирилл пригвоздил ее к месту взглядом, он это умел.
- Да что такого-то, Кир? - возмутился Андрей. - Мы уже поняли, что тебе не понравилось открытие, что Изольда способна без раздумий запрыгнуть в чужую постель, но что в этом криминаль...
Он не договорил. Я вздрогнула, когда услышала звук глухого удара, а потом падение чьего-то увесистого тела на пол. Можно было не гадать, чьего именно.
"Я обожаю этого парня!" - восторженно закричал Зверь.
Я вскочила и бросилась в приемную.
Вышло одновременно: когда я распахнула двери конференц-зала, с противоположной стороны тоже открылась дверь, на пороге стоял Золотаревский, за его плечом возвышался Ковров.
- Батюшки! - ахнул Владимир Петрович.
Да уж, картина маслом.
Андрей, сидел на полу, привалившись спиной к секретарскому столу, из его носа на белую рубашку стекала тонкая струйка крови. Леночка, с мертвенно-бледным лицом, уже бежала к нему с салфетками в руках. Кирилл стоял напротив с совершенно спокойным выражением на лице, правда его глаз я из своей позиции видеть не могла. Одним легким движением, он вытащил салфетку из коробки у пробегающей мимо Леночки и медленно вытер руку, на которой, видимо, осталась кровь.
- Что здесь происходит?! - вскричал Золотаревский. Похоже, он не притворялся, и его удивление было искренним. Выходит, в этот раз его дар не предупредил о подобном повороте событий.
- Да у вас тут весело, - присвистнул Антон, протискиваясь из-за его спины в помещение.
- У нас все хорошо, - ответил Кирилл ровным голосом, - я как раз показывал Андрею, что произойдет, если он будет дурно отзываться о девушках во всеуслышание. Я-то что, а вдруг ревнивый муж? И прибить же может. Так что у нас минитренировка по самообороне. Правда, Андрей?
- Правда, - пробормотал Князев, вытирая салфеткой кровь с лица.
Кирилл без заминки спокойно протянул ему руку:
- Вставай, дружище, мы задерживаем собрание.
Андрей принял помощь и поднялся, хотя я бы на его месте к Кириллу и на километр не приблизилась после того, каким тоном он произнес свое "дружище".
- Дети! - это слово в устах Владимира Петровича прозвучало как ругательство. - Все! Собрали игрушки и все в конференц-зал! Живо!
И он первый прошествовал туда быстрой походкой, впечатывая каблуки в пол. Ковров хмыкнул, с трудом сдерживая смех, и последовал за ним.
- Надо рубашку застирать, - суетилась Леночка возле Андрея, - пошли скорей в туалет, я помогу, - она умоляюще посмотрела на Кирилла и уволокла что-то мычащего Князева за собой.
Только когда мы остались в приемной одни, Кирилл обернулся ко мне, его взгляд сделался виноватым, никакой маски на его лице не наблюдалось.
- Мне жаль, что ты это слышала.
Я хотела было спросить, откуда он знает, что я подслушивала, но потом поняла, мои чувства, должно быть, были такими громкими, что он мог услышать их с другой стороны улицы, а не то что из соседней комнаты.
- Это я виновата, - прошептала я.
- Не мели ерунды, ты не виновата, что Андрей не умеет держать язык за зубами.
- Ты не должен был... Он просто такой.
Кирилл кивнул.
- Именно потому, что знаю его, я не стал продолжать ссору. Этого хватит, чтобы дать ему пищу для размышлений.
Я стояла и смотрела на него, мое сердце гулко билось, ни о каком блоке чувств не могло идти и речи.
Кирилл неожиданно запустил руку в волосы.
- Что ты со мной делаешь? - воскликнул он. - Когда до меня донеслись твои чувства, я совершенно потерял контроль!
Так вот оно как. Теперь все встало на свои места. Вот почему Кирилл его ударил. Он почувствовал мою реакцию на слова Андрея.
Во всем опять виновата я. Я прямо исчадие ада, какое-то.
Кирилл скривился.
- Ой, только не надо самобичевания, - попросил он. Его ладонь легла у меня между лопаток и подтолкнула к конференц-залу. - Пойдем, старик злится, он еще вставит мне по первое число за сегодняшнее представление.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |