Процессы развития отдельных наук сопровождаются процессами дифференциации и интеграции научного знания. С одной стороны, возникают всё новые и новые узкоспециальные науки, уже существующие науки дробятся на отдельные дисциплины, зачастую дублирующие друг друга. С другой стороны, согласованные результаты частных наук складываются в универсальную систему знаний о мире, приводят к появлению междисциплинарных наук и общенаучных дисциплин. В двадцатом веке такими междисциплинарными науками, результаты и методы которых широко применяются в различных естественных и гуманитарных науках, стали теория систем, кибернетика, нелинейная динамика и синергетика. Единство самых разных наук проявляется в построении единой научной картины мира, включающей в себя все господствующие в данный момент научные парадигмы и обуславливающей доминирующий способ научного мышления и мировоззрение. В постнеклассической науке образуется синергетическая картина мира и доминирует нелинейный стиль мышления.
Если систематизировать науки в зависимости от их методов и степени осмысления ими действительности, то, следуя Э. Гуссерлю, можно выделить науки фактуальные и эйдетические (теоретические). Под фактуальными науками понимают совокупность систематизированных и научно осмысленных фактов об объективной действительности. По введённому еще О. Контом определению, фактуальными (феноменологическими) называются науки, которые имеют своим предметом конкретные явления. В основании любого феноменологического описания лежит многоуровневое исследование объектов познания. С точки зрения естественных наук феноменологическое описание означает определение тех свойств и качеств познаваемого объекта, которые
присущи ему неотъемлемо, т.е. его неизменных и основных свойств. Результатом естественнонаучного феноменологического исследования должно быть прояснение этих свойств и качеств и, возможно, создание некоторой приблизительной теории, описывающей эти свойства. Обязательный этап физического феноменологического описания - опытное познание объекта, поэтому феноменологические теории в физике опираются прежде всего на опытные данные, объясняя их с некоторых умозрительных позиций, «выстраивая» результаты экспериментов, «укладывая» их в теоретические рамки, приспосабливая имеющийся математический аппарат к результатам опыта, а при необходимости и создавая новый. Феноменологическое описание часто возникает в физике и других науках о природе. Фактуальные науки, даже будучи обобщающими и содержащими абстрактные понятия, относительны, их законы не обладают всеобщностью и необходимостью.
Эйдетические науки создаются в сфере чистой интуиции и рационализируют эмпирическое знание. Только опираясь на эйдетические науки, фактуальные науки могут подняться на ступень всеобщности. Прояснение фундаментальных понятий науки и выяснение их сущностных связей означает конституирование региональной эйдетической онтологии (частной теоретической науки). Региональная онтология фундирует конкретную фактуальную науку, но, согласно Гуссерлю, сохраняет специфический философский статус. Она не может быть конституирована до и независимо от фактуальной науки и является результатом рефлексии фактов, но представляет собой не науку о фактах, а науку о сущностях. Конечно, при этом естественные объекты составляют основу всех других объектов, тем не менее, существует многообразие теоретических сущностей более высоких порядков, знание о которых не может быть прямо выведено из повседневного опыта и чувственного восприятия[38].
Эйдетические науки, в свою очередь, делятся на материальные и формальные. Материальная эйдетическая наука (эйдетическая онтология) выражает идеальную сущность некоторой области объектов природы. Так же, как чистая сущность, эйдос представляет собой идеальную возможность бытия объекта, так и эйдетическая онтология - идеальную возможность фактуальной науки. По Гуссерлю, «каждая фактуальная (эмпирическая) наука имеет сущностный теоретический базис в эйдетической онтологии»[39] Обладание эйдетической онтологией гарантирует, что ничего не может произойти в сфере фактуального, что исключается сущностями, в этой онтологии существующими. К формальным эйдетическим наукам относятся, например, некоторые математические дисциплины.
В связи со степенью практического приложения наук имеет место ещё более условное их деление на фундаментальные, прикладные и технические. Под фундаментальными науками понимается вся совокупность общетеоретического научного знания, объясняющего самые универсальные законы генезиса, существования и развития природы, общества и человека. Прикладными называют науки, результаты которых непосредственно применяются в практической деятельности людей. Технические науки фундируют конкретные виды этой деятельности, разрабатывают её алгоритмы. В настоящее время всё большая часть фундаментального знания переходит в сферу прикладного и технического. Примером может служить такая фундаментальная наука, как квантовая механика, прикладной составляющей которой является физика высоких энергий, а технической - специальные технические дисциплины, используемые, в частности, в процессах создания ядерных реакторов.
Логико-гносеологические проблемы науки непосредственно связаны с теми упрощениями, огрублениями, идеализациями, которые принимаются той или иной наукой на некотором этапе её развития, а также с использованием формальных научных и искусственных языков. Никакая наука не способна изобразить мир во всей полноте его связей и отношений, каждая из всего этого многообразия выбирает только одну сторону действительности, при этом все остальные стороны отбрасываются как несущественные в данном конкретном случае. Так, в системе собственных положений классической физики многие высказывания, как упоминалось выше, считались истинными благодаря существованию следующих идеализаций и гносеологическим упрощений: материальная точка, абсолютно твёрдое тело, абсолютное пространство и т.д. Все эти предпосылки были результатом идеализации реальности, позволяя абстрагироваться от некоторых конкретных свойств и создать законченные теории. Другой важнейшей идеализацией классической физики была линейность почти всех рассматриваемых процессов. В обычном плавном течении нормальной науки подобные абсолютизации бывают незаметны, но в период научных революций оказываются решающими, и тогда отказ от подобных гносеологических упрощений неизбежно приводит к смене одной научной теории другой, и в итоге, к изменению общенаучной картины мира. Редукционизм, проявляющийся в сведении более сложных феноменов к более простым, неизвестных особенностей и типов поведения к известным, бывает оправдан на этапе становления научных теорий и, как правило, исключается более сложными моделями. В физике, например, редукционизм проявляется в существовании последовательных приближений, в сведении нелинейных феноменов и процессов к линейным, систем с бесконечно большим или очень большим числом степеней свободы к системам с конечным или малым числом степеней свободы и т.д.
4. Современные общенаучные и философские проблемы взаимоотношения
науки и техники
В двадцатом веке, ознаменовавшемся двумя глобальными научными революциями, наука столкнулась с целым рядом общенаучных и философских проблем, важнейшими из которых являются онтологические: проблема пространства и времени, проблема причинности, проблема адекватного описания онтологических уровней бытия или уровней организации реальности.
Проблема адекватного описания уровней организации реальности во всём единстве и многообразии последней всё ещё далека от решения, хотя определённое продвижение в этом направлении уже сделано. Проще всего описать существующую реальность с точки зрения пространственно-временных масштабов материального мира. В этом случае выделяются микромир (молекулы, атомы, нуклоны, лептоны, кварки и т.д.), макромир (физические, биологические, социальные и др. объекты, масштабы которых сравнимы с земными) и мегамир (космическое пространство, планеты, звёзды, туманности, галактики, Вселенная). С точки зрения свойств материи выделяют живое (органическое, обладающее свойством хиральности и прочими признаками биологической жизни) и неживое (неорганическое).
Сложнее обстоит дело с осмыслением общих онтологических оснований бытия. Неклассическая и постнеклассическая наука заставляют отказаться при онтологическом описании действительности от классических дихотомий «материальное» - «идеальное» и «объективное» -«субъективное». Концепции современной философии, философии науки и самой науки позволяют выделить в качестве самостоятельно существующего и мир интерсубъективного бытия, мир, который возникает в результате общения, в том числе и научного, субъектов познания, в результате их договоренностей между собой, и в котором, по современным представлениям, помещаются все продукты общественного сознания, в том числе и сама наука.
В двадцатом веке наука занялась и изучением свойств виртуальных объектов различной природы, что привело к созданию новой междисциплинарной науки - виртуалистики. Результаты виртуалистики позволяют помимо материального и идеального уровней бытия и реальности выделить и уровень виртуального бытия, обладающего специфическими онтологическими свойствами, в том числе и материальной недовоплощённостью. Существование виртуальных объектов приводит к изменению классического взгляда на отношение бытия и небытия, которые традиционно мыслились полярными, противоположными. Постнеклассическое представление позволяет связать эти полюса бесконечным непрерывным спектром виртуальных объектов с разной степенью воплощённости в действительности и представить мир полионтичным,
включающим в себя не только реальные и идеальные феномены, но и феномены виртуальные.
Другой значительной проблемой современной науки является проблема адекватного описания пространства и времени, тесно связанная с проблемой описания поведения объектов в микромире, и даже инициированная последней. Известно, что физические представления о пространстве всегда были связаны с философскими, и наоборот, физические и математические открытия меняли философские воззрения на пространство. Создание неэвклидовой геометрии, работы Н. Лобачевского, Г. Римана, Я. Боайи поколебали кантовские представления о пространстве как о внеопытной, априорной форме чувственного восприятия.
Теория относительности заставила пересмотреть представления о пространстве как об абсолютном и неизменном. Элиминация понятия «абсолютное пространство», определяемого через свойства «безотносительность», «одинаковость» и «неподвижность», стала революционной и для философии, и для физики. В настоящее время известно, что такая классическая характеристика пространства, как непрерывность, в микромире мыслится лишь идеализацией, которая состоит в игнорировании возможной существенной структуры пространства и времени «в малом». Идея квантования пространства и времени в микромире приводит к построению модели, в которой непрерывные в макромире пространство и время дробятся в микромире на некие «последние» элементы - на так называемые элементарную длину, аналог демокритовского амера, и хронон, минимальный интервал времени. Эти конкретные физические величины противопоставляются непрерывным пространству и времени в макромире, что напоминает подход греческого атомизма, исходившего из допущения абсолютного предела делимости пространственной протяженности. Подчеркнём, что речь идёт о дискретности реального физического, а не математического фазового пространства, возможная дискретность которого для квантовых объектов ни у кого не вызывает сомнения. Однако введение представлений о дискретном пространстве и времени в квантовую теорию поля, проделанные Г. Снайдером, Х. Коишем, И.С. Шапиро, привело к новым трудностям, например, к несогласованности квантовой механики с принципом релятивизма. Концепция дискретного пространства - времени оказалась такой же или даже менее удачной идеализацией, чем концепция непрерывного пространства. Возможно, представления о непрерывности или дискретности в отношении пространства оказываются такими же бедными и недостаточными, как представления о волне или частице в случае квантовых объектов.
Гносеологическое затруднение, которое возникает при согласовании физических теорий на квантовом уровне - это та же трудность, на которую в своё время указывал Гегель, т.е. «трудность преодолеть мышление, ибо единственным, что причиняет затруднения, является всегда мышление, потому что оно фиксирует в их различении и разъединении моменты, которые на самом деле связаны друг с другом»[40]. Таким образом, сложность пространственно-временного описания в неклассической физике состоит в том, что употребление в ней понятий пространства и времени начинает носить лишь формальный характер, а сами понятия теряют привычный смысл. Так, И.С. Шапиро подчеркивает, что «в микромире понятие длины, т.е. расстояния между двумя точками, теряет всякий смысл».[41]. В микромире пространство и время становятся ненаблюдаемыми в привычном смысле, появляется множество параллельных теоретических моделей описания, даже таких, которые вовсе не используют пространственно-временного формализма.
Существует даже мнение, что в микромире теряют смысл классические временные отношения «раньше» - «позже» и исследователи имеют дело со связными "комками" событий, которые взаимно друг друга обуславливают, но не следуют одно за другим. Причем в этих нелокальных теориях вводится предел применимости причинного описания, которое выступает лишь как макроскопическая аппроксимация.
Другим важным фактом, меняющим классические представления о пространстве, является открытие и исследование математических и физических фракталов. Известно, что существование фракталов заставляет пересмотреть такие универсальные метрические характеристики пространственных характеристик, как протяжённость и размерность, и такую топологическую характеристику, как связность. Постнеклассическая физика приходит к пониманию необходимости введения представлений о пространствах и пространственных объектов с нетривиальной топологией. Однако хроногеометрической модели, которая адекватно описывала бы все вновь открытые свойства неклассических физических объектов, до сих пор не существует, более того, неясно, возможно ли такое построение вообще. Неадекватное же построение хроногеометрической модели может привести, как было показано Рейхенбахом, к появлению в физическом описании различных аномалий. Среди них выделяют причинные, нарушающие именно пространственно-временное описание: 1) нарушение принципа близкодействия; 2) нарушение релятивистской причинности; 3) возникновение физических объектов
из «ничего» и исчезновение их в «ничто»[42].
Ещё одной важнейшей проблемой современных естественных наук является проблема детерминизма. Создание статистической физики, формулировка принципа неопределённости В. Гейзенберга, принципа дополнительности Н. Бора и волновой теории де Бройля, сложное поведение кибернетических систем, открытие синергетикой феномена детерминированного хаоса остро поставили перед наукой, философией науки и философией вообще проблему неопределённости научных предсказаний и проблему индетерминизма в науке. Говоря о детерминизме, в физике обычно имеют в виду возможность предсказывать с достаточной степенью точности события, которые будут или не будут наблюдаться в действительности.
Известно, что следствием торжества ньютоновской механики было упрочение позиций детерминизма в науке и философии. Наиболее последовательно принцип детерминизма, исходя из физических оснований, сформулировал П. Лаплас, считавший, что значения координат и импульсов всех частиц во вселенной в данный момент времени однозначно определяют её состояние в любой прошедший или будущий момент времени. Однако развитие математического аппарата механики породило различные трактовки её фундаментальных концепций, а бурное развитие теорий теплоты, электричества и магнетизма обнаружили трудности, встающие перед механицизмом. Мах, считая вещи «комплексами ощущений», отвергал понятие причинности, необходимости, как не существующие в опыте. Причинные связи он заменил существующими связями элементов мира, которые должна признать наука, не стараясь их объяснить[43].
Создание статистической физики поколебало позиции физического и философского детерминизма, потребовало введения представлений о статистической закономерности, обоснования непредсказуемости некоторых видов классических движений. Но настоящий удар детерминизму нанесло становление квантовой механики, положившей в свою основу принцип неопределённости. Работы по обоснованию квантовой механики стали самостоятельным направлением философии науки. В результате развитие науки привело к тому, что полный, абсолютный детерминизм как идеал научного исследования оказался нереализуем. Но классическая механика, описывающая движения огромного числа объектов макромира, традиционно оставалась детерминированной, давая основания для философского детерминизма.
Однако открытие феномена детерминированного хаоса заставило отказаться и от представлений о детерминированности динамики классических систем с малым числом степеней свободы. Детерминированный хаос представляет собой состояние и в динамическом смысле не предсказуемое. Даже точное задание начальных условий в нелинейной системе с детерминированным хаотическим поведением не означает возможности определить хотя бы характер движения. Практически при одних и тех же начальных условиях и параметрах в системе могут существовать как регулярные, так и хаотические режимы. Если к этому прибавить принципиальную в физике неточность задания начальных условий и невозможность предсказания в хаотических режимах, окажется, что непредсказуемость является существенным свойством движений нелинейных систем. Непредсказуемость становится атрибутом развития.
В настоящее время известно, что огромное число систем с колоссальной разницей в пространственных и временных масштабах обладает хаотической динамикой. Движение в режимах хаотической динамики так же непредсказуемо, как и в статистических режимах. Непредсказуемость движения выступает как мера его сложности, динамической или статистической. Динамическая и статистическая закономерности на сегодняшний день представляются по своей сложности, как минимум, равными, являясь неразрывно связанными и взаимодействующими, определяющими любой процесс развития.
Неклассический детерминизм фундируется законами статистической физики и квантово-механическим принципом неопределённостей, охватывая системы с большим числом степеней свободы и микросистемы. Постнеклассический детерминизм основан на открытии детерминированного хаоса и становлении нелинейной динамики может быть применен к нелинейным системам любой природы.
Детерминированность движения классических нелинейных систем не только не означает их предсказуемого, полностью определённого развития, но, напротив, предполагает своим атрибутом непредсказуемость и неопределённость. Этот тезис, как ни странно, не противоречит детерминистическому выводу П. Лапласа о том, что значение координат и скоростей всех частиц во Вселенной в некоторый момент времени однозначно определяет её состояние в любой прошедший или будущий момент. Если закон движения известен, то значения начальных условий однозначно определяет любое состояние системы, однако, это знание недоступно нам, во-первых, из-за сложности самого движения, во-вторых, из-за невозможности точно определить начальные условия. Говоря словами Д. Томпсона, «...если природа разумно устроена, существуют тайны, которые она не собирается нам открывать раньше времени»[44]. Постнеклассический детерминизм отвергает основной постулат классического детерминизма об определённости всех явлений как чрезвычайно упрощающий действительность на том основании, что из-за непредсказуемости детерминированных хаотических процессов нельзя достоверно определить состояние нелинейных систем в любой момент времени. Он расширяет неклассический детерминизм, поскольку полагает, что неопределённость и непредсказуемость свойственна не только квантовым и статистическим, но и динамическим системам.
Важный круг проблем современной науки составляют аксиологические проблемы: проблема суверенности науки, проблема нравственной ответственности и морального облика учёного, проблема социальных последствий внедрения научных открытий и др. Двадцатый век, подаривший миру космонавтику, атомную энергетику и генную инженерию, создавший атомное, ядерное, химическое и биологическое оружие, обострил эти проблемы. Сегодня очевидно, что науки, свободной от политики и идеологии не существует, однако независимость учёного, равно как и создание научных теорий, получение научных результатов, направленных только на благо человечеству, продолжают оставаться научными идеалами.
Проблематика побочных последствий науки и техники, научных и технических рисков, всё большего расширения границ техники делают необходимыми не только оценку, но и целенаправленное формирование научнотехнического прогресса. Уже давно ведётся спор о том, доступно ли и в какой мере техническое развитие для общественного контроля, или же оно подчиняется только своей собственной внутренней динамике, как считает технологический детерминизм. Многие полагают, что за целенаправленными и рациональными намерениями участников формирования техники, инженеров, учёных, изобретателей, скрывается «незримая рука» экономического давления на технику через рыночные механизмы, а сама техника возникает из такого же неуправляемого развития естествознания. Исследуется и неконтролируемое «стремление к игре» инженеров. В подобных случаях эволюция техники оценивается как пьеса без автора, а об общественно полезном формировании техники вообще не имеет смысл говорить. В этой связи необходимость политологических, производственных, экологических, социальных, культурных последствий технического развития представляется очевидной. Зачастую оценку техники характеризуют как прикладную философию техники. Для этого есть достаточно оснований, а среди философов, анализирующих проблемы предвидения и коррекции социальных последствий технической деятельности можно назвать Дж. Дьюи, В. Зомбарта, В. Репке, У. Опгерна и др. В настоящее время оценка техники во многих странах получила широкое признание в качестве инструмента разработки и коррекции научно-технической политики.
Появление Интернета и бурный рост информационных технологий стали поворотным пунктом в техническом развитии. В результате внимание исследователей всё более и более направляется на изучение сетевых структур, анализ сложных взаимодействий в социотехнических системах, раскрытие синергетических эффектов их развития. Здесь уместны представления о возникновении упорядоченных структур в результате самоорганизации, о возможности хаотических режимов, бифуркаций и катастроф.
Становление информационного общества связано с принципиальным изменением характера развития технологий. Впервые это понятие было исследовано немецким философом и экономистом Й. Бекманном в работе «Введение в технологию» (1777 г.). Он рассматривал технологию как науку об использовании (обработке) естественного или о познании ремесла. Технология в этом смысле должна всячески способствовать улучшению производства. В настоящее время экономический успех в большей степени зависит не от производства вещей, а от производства идей, добавленная стоимость создаётся инновацией, а развитие технологий происходит в рамках взаимодействия различных социально-экономических институтов: государства,
исследовательских центров, компаний. Информационные технологии способствуют росту эффективности любых институтов, ускоряют и упрощают коммуникации и кооперацию, ускоряют инновационные процессы, время распространения любых товаров и услуг.
Решение проблем выживания и противостояния силам природы сегодня привело человечество к созданию техносферы, мира вещей и механизмов. Традиционно считается, что человек в этом случае выступает как механизированный индивид, дополняющий функционирование техники, и конфликт в системе «человек-машина» возникает тогда, когда возможности человека не совпадают с требованиями технологического обеспечения. Гуманизация техники как новая парадигма существования социотехнической системы требует, чтобы человек занял доминирующее место во взаимосвязи природы и общества.
Глобальный экологический кризис, вызванный развитием техногенной цивилизации, требует разработки этической адаптации общества к технике и технологиям, техноэтики. Самостоятельной областью техноэтики является установление этики ответственного использования, применения и распространения технических устройств и применения технологий. В рамках техноэтики рассматривается воздействие техники и технологий на окружающую природную и социальную среду, индивидуальные поступки и ответ человека, общества, природы на это воздействие. Техноэтика должна быть адекватна не только научно-техничекому прогрессу, но и культурной среде, в которой он осуществляется, поэтому техноэтика ищет опору в традиционных религиозных представлениях. Особенная ответственность при этом возлагается на инженера как создателя и наиболее грамотного пользователя техникой. Именно в сфере ценностей может быть поставлен и решён вопрос о том, для чего и ради чего осуществляется та или иная техническая деятельность, какой смысл она имеет.
Использованная литература
1. Гуд, Г. X. Системотехника. Введение в проектирование больших систем [Текст]: монография / Г.Х. Гуд, Р.Э. Макол. - М.: Наука, 1962. - 384 с.
2. Лебедев, О.Т. Научно-техническая революция и философские проблемы формирования инженерного мышления [Текст]: монография / О.Т. Лебедев. - М.: Высшая школа, 1973. - 219 с.
3. Мелещенко, Ю.С. Техника и закономерности её развития [Текст]: монография / Ю.С. Мелещенко. - Л.: Инженер, 1970. - 298 с.
4. Парис, К. Техника и философия [Текст]: монография / К. Парис. - М.: Высшая школа, 1995. - 367 с.
5. Митчем, К., Что такое философия техники? [Текст]: монография / Пер. с англ. Под ред. В.Г. Горохова. - М.: Аспект Пресс, 1995.- 149с.
6. Энгельмейер, П. К. Задачи философии техники [Текст]: / / П.К. Энгельмейер. // Бюллетень политехнического общества. - 1913. - № 2. - 113 с.
7. Тондл, Л. Отношение предпочтения [Текст] /. Л.Тондл. // Вопросы кибернетики 90. Кибернетика и математическая логика. - М.: АН СССР, 1984. - С. 147-169.
ТЕМА 14. ОБРАЗЫ ТЕХНИКИ В КУЛЬТУРЕ: ТРАДИЦИОННАЯ И ПРОЕКТНАЯ КУЛЬТУРЫ. ТЕХНИЧЕСКИЙ ОПТИМИЗМ И ТЕХНИЧЕСКИЙ ПЕССИМИЗМ: АПОЛОГИЯ И КУЛЬТУРКРИТИКА
ТЕХНИКИ
Историческое развитие техники рассматривается как переход от канонической традиционной культуры к проектной культуре, в которой господствуют различные универсалии культуры в качестве мировоззрения определённого типа общества в соответствующей исторической ситуации. Если в европейской культуре человек как действующий субъект располагается в центре Космоса, то в культурах Древнего Востока выдвигался идеал внутреннего совершенства и порядка в универсуме. Поэтому важно различать динамику европейского цивилизационного развития и иные культурные образцы, а также
проследить, что вызвало к жизни те формы научного и технического знания и деятельности, которые стали парадигмой современного культурного развития.
Прежде чем вести разговор о взаимодействии техники и культуры, следует уяснить, как трактовать само понятие культуры, поскольку по этому вопросу существуют различные точки зрения от отождествления культуры со всеми социальными факторами до её понимания как сферы поэзии, музыки, театра.
Понятие «культура» (от лат. си11шае - возделывание почвы, обработка земли), потеряв свой первоначальный смысл, стало употребляться для характеристики всего того, что сделано, преобразовано человеческой деятельностью. Ныне оно употребляется в различных значениях, существует множество определений этого понятия, которые имеют нечто общее.
Прежде всего культура понимается как активная человеческая деятельность, как способ этой деятельности и её результат - определённые материальные и духовные ценности. Культура характеризует степень свободы человека в природе и обществе, она есть мера преодоления дикости человеком. Культура является не элементом общественной системы, а её качественной характеристикой.
Обобщая все вышеприведенные характерные черты культуры, можно дать следующее её определение. Культура есть способ деятельности общественного человека и результат этой деятельности, характеризующие качественное состояние определённой ступени общественного прогресса.
Какую же роль играет техника в развитии и функционировании культуры? Этот вопрос давно привлекал внимание людей, но особую актуальность он приобрёл с ростом могущества индустриальной цивилизации.
1. Образы техники в культуре: традиционная и проектная культуры
Традиционная культура представляет собой устойчивую, нединамичную
культуру, характерной особенностью которой является то, что происходящие в ней изменения идут слишком медленно и поэтому практически не фиксируются коллективным сознанием данной культуры.
Традиционная культура — автохтонная культура традиционного общества, а также народная культура. Как правило, противопоставляется тем элементам культуры, которые возникли относительно недавно (за последние 100—150 лет), были привнесены извне или имеют элитарное происхождение. Например, культуру допетровского времени, как правило, называют «русской традиционной культурой», в то время как русская литература XIX в. (развивавшаяся под европейским влиянием и создаваемая дворянством) относится к «русской классической культуре».
В истории существовало ряд цивилизаций, культуры которых можно считать традиционными. Речь идёт о Древнем Египте, Древнем Китае, Шумере, Ассирии, Древней Индии и пр. Данные традиционные общества воспроизводили существовавший образ жизни тысячелетиями, когда прошлое взрослых оказывалось будущим их детей. Г ибель одних государств и возникновение на их месте других не меняло сам тип культуры. Основание культуры сохранялось, передавалось в качестве социальной наследственности, обеспечивая воспроизводство традиционного типа развития. Не только человек не ощущал разлада с обществом, но и природа органично взаимодействовала с данной культурой, многочисленными примерами доказывая с нею своё единство.
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |