** Остинато (муз.) - многократное повторение какого-л. структурного элемента в произведении.
========== Глава 2. Adagio con espressione * ==========
- Шерлок, послушай. Я умираю с голоду. И, кажется, больше не чувствую пальцев.
Шерлок внезапно остановился. Его идеальный мраморный лоб пересекла тонкая морщина. Он выглядел так, словно только что осознал, что они бегают на свежем воздухе в таких условиях, которые по русским стандартам наверняка считаются мягкой зимой, а в Лондоне были бы признаны природной катастрофой третьего уровня.
Когда он взглянул на Джона с высоты своего впечатляющего роста, на его лице была искренняя тревога.
Вдруг он взял правую руку Джона и сжал ее в своих руках, вызвав волну дрожи по всему его телу. Тот не мог бы сказать, от чего это было — от тепла этих рук или от неожиданного поведения Шерлока. (И почему у этого человека такие тёплые руки, ведь он даже перчаток не носит?)
- Нам надо бы купить тебе перчатки, - мягко сказал Шерлок, и от его голоса кожа у них на руках слегка подрагивала. Было что-то в этом голосе. Какая-то тёмная дрожь, напоминающая Джону то, как Шерлок играл на скрипке вибрато **.
Затем Шерлок, казалось, внезапно вспомнил, что должен быть надменным гением, и Джон почувствовал, что он отпустил его руку.
- Это недалеко, но... - Шерлок прочистил горло, - …полагаю, мы можем сесть на метро.
- На метро? - переспросил Джон, выдохнув (он и не понял, что задержал на минуту дыхание). - Шерлок, ты же не ездишь на метро. Ты ловишь такси. Обычно.
- А здесь мы сядем на метро, - ответил Шерлок с тенью загадочной улыбки на лице. - Тут как раз неподалёку станция. - Он сделал элегантный жест своей стройной рукой, и они направились ко входу.
То ли Джон вообще ничего не ожидал, то ли представлял себе обычную старую грязную станцию подземки. Но то, что он увидел, в любом случае было...
- Потрясающе, - выдохнул он. - Выглядит, как подземный дворец. Шерлок, ты видел эти канделябры?
В глазах Шерлока промелькнул намёк на улыбку: «Я же говорил». Но вслух он произнёс:
- Ну правда, Джон, тебя так легко впечатлить.
В поезде было тепло. В любых других условиях Джон решил бы, что отопление работает слишком сильно, но сейчас он наслаждался тем, как его конечности покалывало по мере того, как они отогревались.
Хотя вагон был переполнен, им удалось сесть, и, плотно прижатый к Шерлоку, он чувствовал его тепло через несколько слоёв одежды. Это было приятное и спокойное чувство, которое он точно не стал бы ассоциировать с Шерлоком Холмсом еще пару дней назад. В глубине души он желал, чтобы эта поездка не прекращалась, и он мог бы просто часами сидеть здесь и расслабляться, прижавшись к плечу и руке Шерлока.
Он прочистил горло.
- И куда мы направляемся теперь?
- Не хочу портить сюрприз.
- Но ты разгадал, да? Загадку?
- Ты был прав. Наш неизвестный друг не хотел, чтобы мы шли к памятнику Пушкина. Таксист просто повторил то, что ему сказали, но он невольно повлиял на мое решение тем, что подвёз нас близко к памятнику. Лучше не позволять территориальной близости влиять на твои заключения.
- Я-ясно. То есть, послание не указывало на памятник?
- Нет, - коротко ответил Шерлок. Губы его сложились в чёткую линию, обозначая, что больше он не скажет ни слова.
***
Пытаясь не упустить из виду пальто Шерлока, мелькавшее у выхода, Джон расправил плечи, снова чувствуя кусачий холод. Словно шёл сквозь сплошную стену.
- Это недалеко, - сообщил Шерлок, и это прозвучало, как предложение мира.
- Шерлок?
- Джон? - ответил он.
- Вон то здание... Там. Кажется, я его уже видел. Может, на картинке. Что это?
- Вообще-то туда мы и идём. Это Большой театр.
Они подходили к кассе, когда Джон вдруг ощутил, как Шерлок бесцеремонно залез в его карман, чтобы извлечь оттуда конверт, набитый наличными.
- Тебе понравится. Обещаю, - заговорщически прошептал Шерлок. Его глаза озорно, игриво блестели. Затем он повернулся и обратился к женщине в кассе.
Джон ещё не отошёл от шока, который почувствовал, когда тёплая рука без предупреждения забралась к нему в карман, и тут, к его глубочайшему изумлению, женщина тепло улыбнулась им и сказала по-английски с акцентом:
- Вы случайно не мистер Холмс? У меня два билета на это имя.
- Да. Это... эээ... мы, - подтвердил Джон. Брови его друга взлетели куда-то к волосам.
- Мне сказали, что вы заберёте билеты к трём. А уже четыре, - дружелюбным тоном сказала женщина. - В пробку попали? Зимой они ужасные.
- Эээ... ну да. Хм. Спасибо, что не продали, - нервно ответил Джон, пытаясь быть общительной половиной их дуэта.
Шерлок же, в свою очередь, откровенно уставился на неё, словно бы она — насекомое под микроскопом.
- Кто вам это сказал? - бросил он, сжимая прилавок побелевшими пальцами.
- Не знаю, - она пожала плечами. - Сюда всё время кто-то звонит...
Джону пришлось ткнуть друга локтем под рёбра, чтобы напомнить ему вести себя как подобает, что в случае Шерлока означало улыбнуться женщине одной из фирменных фальшивых улыбок.
- Представление начинается в восемь, джентльмены. Так что вы можете пока прогуляться по городу, если хотите.
Они заплатили за билеты и спустились по лестнице на площадь перед театром.
- Я... не понимаю, - признал Джон.
- Я не предполагал, что нас в кассе будут дожидаться билеты. Но, если не считать это...
- Шерлок, куда вообще мы идём вечером? И как это связано с посланием?
- Ну, билеты же у тебя. Просто прочти, что там написано.
- Я бы прочёл, но я всё еще не читаю по-русски, - напомнил Джон, чувствуя, как в нём снова закипает раздражение.
- Мы идём на «Евгения Онегина»! - воскликнул Шерлок, словно фокусник, доставший кролика из шляпы.
Джон в замешательстве поглядел на него.
- Это... симфония, да?
- Господи, Джон! Это опера! Иногда ты такой неандерталец. Только и слушаешь своих «Битников» и...
- «Битлз».
- Одна фигня.
- Неандерталец, блин, - пробормотал Джон. - И всё же я до сих пор не понимаю, как...
- Легко. Наш клиент, очевидно, очень хорошо меня знает. «Евгений Онегин» - это опера Чайковского.
- Ясно. И что?
- Джон, иногда ты так тупишь... Ты знаешь об этом?
- Да, ты говорил мне об этом неоднократно. Хотя раньше ты назвал меня гением, помнишь?
- Потому что ты сказал правильную вещь в правильный момент. Ты подал мне верную идею, Джон. «Евгений Онегин» Чайковского написан по одноимённому роману, созданному...
Шерлок сделал драматическую паузу, подняв руки, как напыщенный дирижёр, ждущий, когда оркестр послушается его движений.
- Пушкиным? - недоверчиво спросил Джон, чувствуя, как вертятся колёсики у него в голове.
- О Боже, да! Наконец-то! - раздражённо воскликнул Шерлок. - Само приглашение заключало в себе загадку. И мы почти её разгадали. Пообедаем?
***
Они оказались в маленьком кафе, где Шерлок сделал заказ за Джона, даже не удосужившись спросить, что бы он хотел съесть.
Но Джону было совершенно всё равно, потому что ему принесли дымящуюся тарелку чего-то абсолютно божественного, утопающего в сметане.
Он чуть не заурчал от удовольствия (его живот присоединился к нему), и набросился на пельмени (как их назвал Шерлок), яростно расправляясь с ними, как виртуоз, усмиряющий своевольный инструмент, но оставаясь солистом на протяжении всего произведения, потому что Шерлок отказался аккомпанировать.
У него было одно из тех весёлых выражений лица, какие появлялись, когда он смотрел на Джона, поглощающего пищу. Джон понял, что должен что-то сказать, что угодно, иначе Шерлок заговорит первым. А добром это никогда не кончалось. Он услышит одну из тех истинно шерлоковских историй об оторванных частях тела и странных смертях и, в конце концов, совершенно потеряет аппетит.
- Так этот поэт... ну... Пушкин, кто он вообще был?
Веселье на лице его друга стало еще более отчётливым.
- О, всего лишь величайший русский поэт. Но, впрочем, я же «поразительный невежда»...
Джон открыл рот, чтобы возразить, но Шерлок заговорил снова.
- Пушкин умер странной смертью.
«Прекрасно! Вот оно», - застонал Джон мысленно.
- Он потерял в процессе какие-нибудь части тела? Потому что в этом случае я слушать не буду, - заявил он, яростно пережёвывая пельмени для большего эффекта.
- Я в этом не уверен, - весело ответил Шерлок ровным баритоном. - Но он погиб на дуэли.
- Интригующе, - фыркнул Джон. - Из-за чего? Назвал своего друга неандертальцем?
Странно, но Шерлок решил проигнорировать насмешку. Он отвернулся и задумчиво поглядел в окно.
- Из-за женщины, - мягко сказал он. - Он погиб на дуэли из-за женщины.
- И тебе это кажется странным? Только потому, что в этом уравнении есть любовь? Потому, что он погиб из-за любимой женщины?
Шерлок сощурился на секунду и покачал головой. Чёрные кудри выбились на лоб, отчего он выглядел, как святой Себастьян на полотне эпохи Возрождения, которое Джон однажды видел в музее. Его изящные губы были напряжены, а в серых глазах было задумчивое выражение, которое Джон не мог расшифровать.
- Неважно, - сказал он наконец, махнув рукой.
- И наш... клиент, - спросил Джон, - или противник... или кто он там, он разделяет твой вкус к непонятной классической музыке и напыщенной поэзии? И он хочет, чтобы мы пошли в оперу? Это не слишком по-джеймсбондовски?
- Если бы я был Джеймсом Бондом, у меня была бы большая пушка, - сказал Шерлок, подняв уголки рта в едва заметной улыбке.
- И девушка Бонда, - добавил Джон.
- О, ну, да...
***
У них еще было время, чтобы дойти до отеля, о котором упомянул таксист, и переодеться. Джон был очень рад обнаружить, что тот не стащил их багаж и у них ещё было во что переодеться.
Было уже темно, когда они снова шли через Театральную площадь. Температура приятно поднялась до ноля градусов, и это означало, что было еще прохладно, но Джону больше не казалось, что он сейчас умрёт.
В ночном небе собирались облака, пошёл снег. Крупные белые хлопья плясали в темноте вокруг них, делая всё нереальным, волшебным и даже почему-то тёплым. По крайней мере, теплее, чем ослепительное дневное солнце.
Джон бросил взгляд на Шерлока, который молча шёл рядом с ним.
Он приехал сюда совершенно неподготовленным, а вот его друг, казалось, прекрасно знал, во что ввязывается, по крайней мере, в отношении погоды. К его длинному тёмному пальто теперь был прикреплён элегантный меховой воротник. Чёрные кожаные перчатки тоже были на месте.
Вообще он выглядел захватывающе красивым в бледном свете фонарей. Его благородные черты лица были белыми, как только что выпавший снег.
Джон заметил, что меховой воротник был с шёлковым отливом и того же цвета воронова крыла, что и волосы Шерлока. Он ещё сильнее подчёркивал бледность его кожи.
Белые снежинки осторожно садились на эти тёмные кудри, и Джону пришлось заставить себя не ловить один из этих тонких кристалликов, готовых упасть на щёку Шерлока.
Было что-то загадочное в этом высоком, темноволосом, красивом мужчине рядом с ним, что-то гипнотическое в этих угольно-чёрных ресницах, отбрасывающих тени на полупрозрачные глаза и высокие скулы, что-то стремительное в том, с какой грацией он двигался.
Словом, этот человек выглядел, как персонаж какого-нибудь романа Пушкина, немного не от мира сего, герой давно прошедшей эпохи, денди девятнадцатого века, направляющийся на дуэль с...
- Наконец-то я могу тебя хоть чем-то впечатлить, - сказал Шерлок, отвлекая замечтавшегося Джона.
Несмотря на холод, Джон почувствовал, как на лбу выступил пот. Шерлок обнаружил, как он на него пялится?
Краем глаза он увидел, как Шерлок кивнул в сторону театра, и с глубоким вздохом облегчения понял, о чём он говорит.
- Я хочу сказать, чем-то кроме дерьмовых китайских забегаловок, - прибавил Шерлок с почти незаметным блеском в глазах.
Джон хотел сказать: «Тебе для этого не надо водить меня в оперу. Ты всё время меня впечатляешь». Вместо этого он сказал:
- До сих пор поездка была весьма впечатляющей.
Тут он понял, что что-то было не так. Разве он не должен всеми силами впечатлять Сару? И разве Шерлок не должен впечатлять полицию? Шерлок, впечатляющий его, не должен быть частью уравнения, разве не так?
Но почему-то ему не хотелось об этом думать. В конце концов, Сара рассталась с ним всего несколько недель назад. Он ещё злился на неё, когда вспоминал, с какой жалостью она смотрела на него, когда говорила:
- Знаешь... ты должен быть с человеком, который всё время в центре твоего внимания, для которого ты всё сделаешь, за которого ты умрёшь.
- Да, но... я же не гей, Сара, - ответил он.
И жалости в ее взгляде стало еще больше.
Шерлок не был тем сочувствующим другом, который был нужен ему после разрыва. Он зевал и бормотал что-то о том, что она всё равно не стоила его времени. А чего еще Джон мог ожидать?
Он вдохнул снежинку, почувствовал, как она тает у него на языке, и решил не продолжать разговор. Так они и шли молча, к ярко освещённому входу в театр, а вокруг них в темноте кружился снег, как тихая увертюра к их вечеру.
***
Изнутри Большой театр выглядел, как образ из бредового сна — сплошь сияющее золото и красный бархат, - и Джону казалось, что он участвует в костюмированном представлении. Вот-вот послышится шелест веера или из-за угла фойе выйдет дама в расшитом золотом кринолине.
Когда они заняли места в сверкающем зале, Джон осмотрел себя. Его передернуло при виде выцветших джинсов и заношенных кроссовок. Ну откуда ему было знать, что они пойдут в оперу? Он взял с собой удобные свитера и старые драные футболки, а не...
Джон взглянул на Шерлока. Как он умудрился оказаться в смокинге?
Его друг сидел так расслабленно, словно парадный вечерний наряд был самой обычной вещью в мире. Словно шёлковые лацканы его смокинга, который своим чёрным цветом еще сильнее оттенял его мраморную шею, не стоили даже упоминания. Словно то, как элегантно он откинулся в кресле, как его длиннопалые руки выглядывали из накрахмаленных манжет, как чёрные локоны обрамляют его лицо, не делало его похожим на байронического героя с картины маслом какого-нибудь художника девятнадцатого века. Словно это самое обычное дело — сидеть тут в Большом театре и смотреть светло-серыми глазами, оттенёнными длинными чёрными ресницами, приоткрыв рот, занимать все мысли своего друга и...
Джон сглотнул и быстро отвёл глаза.
Шерлок выглядел расслабленным, но это не значило, что он стал менее внимателен, а Джону совсем не хотелось сейчас обсуждать, почему он пялился на друга с благоговейным молчанием.
Но если Шерлок что-то и заметил, он об этом промолчал, что показывало только, как он был занят нынешним делом, потому что обычно он никогда не упускал возможность над кем-нибудь посмеяться. Даже в расслабленной, кошачьей позе он не просто отдыхал. Глаза его быстро сканировали толпу, очевидно, ожидая, когда клиент (противник? преступник дня?) раскроется.
Джону даже показалось, что он услышал шёпот «он должен быть где-то здесь».
Но ничего необычного не случилось, и начался «Евгений Онегин».
Это стоило оперы — это стоило многих скучных часов оперы — увидеть, как самообладание Шерлока тихо тает в темноте зрительного зала, как его глаза бледнели и становились цвета прозрачного дыма, видеть выражение истинного счастья на его улыбающемся лице и его чувственные пальцы, движущиеся в такт музыке.
Джону даже казалось, что его друг шевелит губами, подпевая сложной русской арии. (И почему только этот рот выглядел, словно бы его нарисовала какая-нибудь страстная богиня любви, которой позировал сам Ганимед?) Губы Шерлока были полными, мягкими и полуоткрытыми, в форме лука Купидона. Любая девушка на планете позавидовала бы. На его губах можно было заметить страстную улыбку, говорившую о желании, и боли, и ещё...
Уже в десятый раз Джон выпрямился и отвёл глаза от точёного профиля Шерлока.
Было довольно скучно, и, возможно, поэтому он смотрел на друга. Опера была на русском, он не понимал ни слова и уже запутался во всех Татьянах и Ольгах на сцене. Вдобавок шампанское, которое они с Шерлоком выпили в фойе, ударило в голову и создало там полифонию.
Их загадочный клиент так и не объявился, и Джон начал сомневаться, что это вообще произойдёт.
В конце концов, возможно, всё это было делом рук какого-то гениального идиота, который разделял страсть его друга к классической музыке и непонятной поэзии и из чистого идиотизма оплатил их перелёт и гостиницу, чокнутого, который даже не покажется им.
Джон пытался сдержать зевок и не смотреть больше на Шерлока.
Вместо этого он открыл программку, лежавшую у него на коленях, и попытался разглядеть строчки в полусвете. Не случится ли скоро антракт?
Он уже понял, что, в-основном, буклет был на русском и поэтому совершенно для него бесполезен, но Шерлоку он был явно не нужен, потому что он знал слова наизусть, а в конце был краткий пересказ сюжета на английском, которое Джон начал читать еще в фойе.
Он дочитал только до того, что двое главных героев стреляются из-за женщины, но когда он спросил Шерлока: «Это что, инсценировка реальных событий?», - Шерлок, прищурившись, изучал толпу в фойе и ответил только: «А?»
Сейчас Джон снова перелистал буклет, пытаясь найти нужную страницу в тусклом свете зрительного зала, стараясь не шуршать, чтобы не мешать окружающим.
Тогда это и случилось.
Он перевернул страницу и вдруг увидел лицо.
Это была фотография молодого человека.
В отличие от фотографий солистов, она не была напечатана на бумаге. Эта карточка была небрежно вложена между страницами и выглядела так, словно никак не относилась к программке.
Джон прищурился в темноте, поднося буклет ближе к глазам. Несколько строчек на русском на этой странице были тщательно подчёркнуты ручкой. Видимо, кто-то взял программку и выделил в ней несколько предложений, заложив фотографией. И каким-то образом именно этот буклет оказался у них. Как-то... а возможно...
- Шерлок...
- А?
- Мне надо тебе кое-что показать, - прошептал Джон.
- Я же сказал, что мне не нужно либретто. Ты не можешь сидеть тихо? Ты отвлекаешь...
- Смотри! - взволнованно шепнул Джон, передавая буклет и фотографию Шерлоку в руки. Шерлок открыл рот в изумлении.
- О. О! - громко воскликнул он. Люди, сидящие сзади, зашептались. - Джон, нам надо идти, - заявил он, вскакивая на ноги.
Шёпот в зале стал громче, и его стало труднее игнорировать. Джон вдруг понял, что прямо сейчас было очень здорово, что он не понимает по-русски.
- Шерлок, сядь! - прошипел он.
- Нам надо идти. Мы пришли сюда, чтобы получить сообщение. Мы его получили, - настаивал Шерлок. Его звучный голос доносился даже до самого дальнего балкона над ними.
Люди за ними уже кричали, и Джон просто больше не знал, что ему делать. Он тоже поднялся на ноги, очень извинительно улыбнулся сидевшим в задних рядах и поспешил за своим другом, натыкаясь на сумочки, врезаясь в коленки и снова и снова извиняясь.
Он догнал своего сумасшедшего друга уже в фойе.
- Ты в курсе, что ты невозможен? Ты только что заставил меня выйти из театра...
- Тебе всё равно было скучно. Не жалуйся.
- Нам ещё повезло, что нас не выгнали пинком под зад, - резко сказал Джон. Он бежал рядом с детективом, и их шаги эхом отражались от мраморных стен пустого фойе.
- Мы получили то, за чем пришли. Это наша вторая загадка.
- Что? Эта фотография? - спросил Джон, остановившись, чтобы перевести дыхание. В отдалении ещё слышался оркестр.
Шерлок тоже остановился.
- И фото тоже. Но главное — подчёркнутые строчки в программке.
- И что ты из них понял?
- Вот почему мне надо выбраться отсюда. Ты не понимаешь? - нетерпеливо сказал Шерлок, дико жестикулируя. - Мне надо подумать.
- Тебе не кажется, что всё это немного странно? То есть, с трупами и нераскрытыми преступлениями покончено вместе с Мориарти. Этот твой новый фанат ещё никак нам не угрожал. Он никого не взрывает, и его загадки вроде бы ничего общего с преступлениями не имеют.
Шерлок насмешливо улыбнулся.
- Правда, Джон? И сколько времени тебе потребовалось, чтобы сделать такой вывод? - добавил он с сарказмом.
- Ну, я же не первый и единственный в мире консультирующий детектив, - пожал плечами Джон. - Тогда почему, как ты думаешь, он заморачивается с загадками? Если они не связаны с расследованием преступлений.
Шерлок на секунду прищурился, словно он еще формулировал свою новую теорию.
- Я думаю... - медленно ответил он, - мне кажется, это тесты. Он меня проверяет. Проверяет, чего я стою.
_____________
* Adagio con espressione (муз.) - с ит. «медленно с выражением».
** Вибрато (муз.) - приём исполнения на струнных музыкальных инструментах (с грифом); равномерное колебание пальца левой руки на прижатой им струне.
========== Глава 3. Leggiero* ==========
Войдя в номер, Джон понял, что вопрос постели остался незакрытым. Они не стали его решать, когда приходили сюда переодеваться, но сейчас дело стало куда более серьёзным, по крайней мере, с его точки зрения.
Очевидно, кто бы ни пригласил их сюда, он не знал о них так много, как полагал Шерлок, иначе не стал бы селить их в один номер и тем более — с одной кроватью.
Если даже таинственные незнакомцы думали, что они вместе, как можно было убедить его родную сестру, что, во-первых, они этим не занимаются, а во-вторых, он вообще не гей?
Шерлок ворвался в комнату с сосредоточенным выражением лица, одним быстрым движением руки занял стол и положил перед собой программку, подперев фотографию молодого человека своей немецкой книжкой.
Джон слышал, как он повторял одни и те же строчки из буклета. Там много раз встречалось «Татьяна... Татьяна...»
Боже, и почему в номере было так холодно? В гостинице уже выключили отопление на ночь?
Джон подошёл к батарее. Конечно — холодная! И никакого термостата или выключателя. Очевидно, их выключали централизованно.
- Прекрасно, просто прекрасно! - воскликнул он. - Торчим тут посреди Сибири. А они даже не оставляют на ночь отопление.
Шерлок даже не отреагировал на эту вопиющую географическую ошибку. Он не сводил глаз с подчёркнутых строк в буклете.
- Третье действие... Но почему?.. Ариозо... Так, Онегин наконец понимает, что он влюблён... Но почему это важно? Нет никакого смысла...
- Схожу-ка я вниз на ресепшн и попрошу их включить отопление.
- Связь... связь... связь...
- Шерлок, ты меня слушаешь?
- «В глубине...» эээ... «отдалённой сельской местности... должно быть, это сон...» - Шерлок тихо переводил строчки сам себе.
- Ладно. Я пошёл.
***
На ресепшне был дружелюбный старичок, который совершенно не говорил по-английски, что бесконечно удручало Джона. Зачем нанимать человека в гостиницу, если он не знает и пары фраз на иностранном языке? Впрочем, возможно, это был ночной портье или еще кто-нибудь.
- Отопление, - медленно повторил Джон. - Ну... отопление? Отопление-ский? Отопление-скович? Нет?
Старик только улыбался и пожимал плечами.
- Мне. Холодно, - Джон решил попробовать снова. Он скрестил руки на груди и потёр ладонями плечи. - Не могли. Бы. Вы. Включить. Отопление. Пожалуйста. - Он поднял ладонь и покрутил ей, изображая выключатель.
Вдруг глаза дежурного понимающе загорелись, и он что-то воскликнул на русском.
Видимо, он понял жалкие попытки Джона объясняться знаками.
Джон мог ответить только: «Да, да». Его наполнило чувство облегчения. Дежурный радостно вскочил на ноги и исчез за дверью позади стойки.
Джон подумал, что его громкий вздох отозвался эхом в пустом холле гостиницы. Кажется, он наконец чего-то добился.
Когда дежурный вернулся, Джону пришлось передумать: он нёс бутылку водки и два стакана. Смеясь и повторяя жест Джона, он снова что-то сказал по-русски.
Жест действительно был похож на поворачивание выключателя, но ещё сильнее — на то, что он наливает напиток.
«Гарри всегда говорила, что из меня хреновый мим», - грустно подумал он.
Отказаться от этого дружеского предложения почему-то показалось невежливым. Казалось, что добрый старик был искренне счастлив, что нашёл, с кем выпить.
«Ну хоть согреюсь», - подумал Джон.
Две (или три?) стопки водки спустя он вернулся в номер.
Шерлок сидел за столом в той же позе, в какой он его оставил. Этого и следовало ожидать — он редко двигался, когда пытался сосредоточиться.
Возможно, из-за алкоголя, почему-то Джона поразило, как молодо выглядел Шерлок, сидя здесь и взъерошивая волосы, как школьник на контрольной по математике.
- Это хоть был хороший сорт? Или какой-нибудь самогон? - спросил Шерлок, не оборачиваясь.
- Что?
- Я о водке. От тебя ей просто несёт.
Хорошо, возможно, было больше трёх стопок. И что?
- Что такое самогон? - спросил Джон, плюхнувшись на кровать.
- Такая дрянь, от которой можно ослепнуть, - пренебрежительно ответил Шерлок. - Но с другой стороны, может, это не так уж и плохо. По крайне мере, тебе не придётся больше терпеть вид твоего уродливого соседа по квартире.
Он сказал это совершенно серьёзно, словно эта мысль действительно стоило обдумать.
Джон открыл рот, чтобы отчаянно запротестовать... и снова закрыл.
В голове был шквал мыслей, мотавшихся, как мутный водочный туман, сложных, но почему-то очень правдивых и важных. Кристально чистый ум консультирующего детектива отклонил бы их как нелогичные и нерациональные. И оправдания, что они показались ему правильными, с Шерлоком не сработали бы — поэтому Джон и не сказал:
«Ты не урод! Если кто здесь слеп, так это ты. Но я весь вечер не сводил глаз с удивительно привлекательного мужчины рядом со мной. Мужчины неземной красоты, который даже не понимает, что может заполучить хоть пять девушек одновременно, если пожелает».
Но разговоры о девушках вызовут у Шерлока только насмешливую улыбку, и Джон ещё не знал, может ли вместо этого сказать «парней». Они вообще никогда не обсуждали этот вопрос.
И вообще, подумал Джон, невозможно произнести слова «неземная красота», чтобы это не прозвучало как-то по-гейски.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |