Основная роль среди восточных государств в товарообороте с Русским государством во всяком случае до середины XVI в. принадлежала Турции. Русское государство было заинтересовано в развитии мирных торговых сношений и противилось всем попыткам западных держав втянуть его в войну с Портой. В Турцию вывозились меха, кожа и изделия из нее, продукция русских серебряников. Из Турции ввозились шелка, жемчуг, пряности. Так, например, в завещании Г. М. Валуева 1543/44 г. упоминается: «тафта ала бурская» (из г. Брусы). В завещании другого феодала, князя Оболенского (середины XVI в.), среди многочисленных вещей князя были «епанча» бурского «дела», «опашен зуф… ангурская» (из г. Ангоры), «камка адамашна» (из г. Дамаска), «кафтан турской», «сабля турская». Попадало на Русь даже «струцево (страусово) перо». Отдельные партии шелковых тканей, шедших из Турции, доходили до 1000 аршин.
Посредническую роль в торговле Турции с Россией играл Крым. Так, в 1525 г. крымские купцы взяли в Москву партию тканей из 500 аршин тафты и 10 зуфей.
В начале XVI в. крупным торговым пунктом, в который съезжались турецко-татарские и русские торговые люди, был Азов. Русские купцы нередко бывали в Стамбуле и в Кафе, причем в торговле принимали участие торговые люди ряда крупных городов, в том числе Москвы и Дмитрова. Со своей стороны турецкие купцы посещали Москву и Новгород.
Значительной была русская торговля с Ногайской ордой, производившаяся иногда в форме обмена «поминками» (подарками). «Из Ногаев» на Русь вывозили прежде всего лошадей, а также луки и стрелы. Только в 1529/30 г. «из Ногаев» на Русь привезли 80 000 коней, в 1530/31 г. — 30 000, а в 1533/34 г. — 50 000.
«В Ногаи» из России вывозили суконные и льняные одежды, собольи и беличьи шубы, изделия из железа (гвозди, топоры), оружие, моржовый клык, бумагу и хлеб.
Вели торговлю русские купцы и с Казанью. Из русских земель в Казань шла соль, а казанские купцы получали значительные барыши за счет транзитной торговли восточными товарами. Свидетельством широкой торговли с Россией является распространение кладов русской монеты на территории Казанского ханства.
Торговле с Ираном, Средней Азией и Кавказом, производившейся в основном по Волжскому пути, препятствовало Казанское ханство. Однако экономические связи с этими странами все же существовали. Из Ирана вывозились шелковые ткани (в том числе тафта шемахейская), жемчуг и др., с Северного Кавказа — искусно выделанное оружие. Так, в завещании князя Ю. А. Оболенского (середина XVI в.) упоминается «шолом черкасской», «юмшан шамахейской», «наколенки шемохейские», «жемчюги бурмышские»: в другом завещании первой четверти XVI в. — «сабля черкасская». В Среднюю Азию шла русская деревянная посуда, а оттуда вывозились шелковые ткани.
Необходимость укрепления экономических связей с народами Кавказа и Средней Азии была одной из причин, вынуждавших русское правительство поставить вопрос о ликвидации Казанского ханства.
Торговля России с Молдавией осложнялась многочисленными препонами, ставившимися литовскими феодалами и крымскими ханами. Однако сохранившиеся сведения говорят, что уже к середине XVI в. из Молдавии на Русь поступали кони и «лазарево сукно». Еще в 1529 г. молдавский посол вел с собою на Русь коней в качестве «поминков» (подарков), а быть может, и для торговли.
Торговля с западными странами шла как через Крым, так и через Литву и Кафу (итальянская колония в Крыму). В результате посреднической торговли турок на Русь проникали итальянские товары, прежде всего ткани и одежда. Так, например, в середине XVI в. у одного из князей Оболенских были «тафта ала, венецейская», «шубка фрясская», «однорядка фрязская»
Из Западной Европы непосредственно через Литву также шли ткани (прежде всего сукна).
Сукно «ипское» (ипрское) и «лупское» (лондонское) даже переправлялось русским правительством в качестве поминков «в Ногаи». Попадали на Русь «шарлат», «однорядки» из брюггского и лондонского сукна некоторое количество «белого» немецкого железа. Из Чехии попадало зеленое чешское сукно.
Наиболее тесные экономические связи были с Великим княжеством Литовским и прежде всего с русскими, украинскими и белорусскими землями, входившими в его состав. Власть литовских феодалов задержала сближение этих братских народов, но ликвидировать его она была не в состоянии.
Связи с украинскими и белорусскими торговыми людьми окрепли к середине XVI в. Этому содействовало вхождение Северской земли в состав Русского государства. В 1543 г. мещане Могилевские ездили «со многим товаром» в Стародуб. Со своей стороны москвичи, тверичи, торопчане еще до 1532 г. приезжали в Витебск, Полоцк, Вильно и Шклов как для проезда в Стамбул, так и для торговли в этих городах.
В 1537 г. правительство Елены Глинской дало распоряжение возобновить торговлю литовских купцов на особом Панском дворе в Москве. Еще около 1521 г. один из литовских мещан привозил в Москву сукно «лунское», «колтырь» и «дризу», закупая на Руси серебряную посуду, воск и другие товары.
Торговые операции с виленскими купцами с 1541 г. вел московский гость В. Сузин. В середине XVI в. даже на белозерский рынок попадали сукна «ыпское», «лунское», «новгородское» (из Новогрудка) и «трекунское», очевидно, через посредство торговых людей-суконщиков, ведших торговлю с Литвой. Из Литвы везли также олово и щиты. В источниках упоминаются также косы литовские. «Золотые» угорские, покупавшиеся во Пскове, попадали на Русь в результате посреднической торговли польско-литовских купцов. В Литву и Германию шли из России воск, кожа, меха, моржовая кость.
Русские торговые люди проезжали Литву по дороге в Крым и Стамбул и торговали там с местными купцами. Они бывали в Вильно, Слониме, Киеве, Луцке, Гродно, Вельске, Бресте, Минске и других городах. Так, караван в 100 человек главным образом из московских купцов прибыл в 1549 г. на ярмарку в Ровно. В Литве торговали чаще всего московские купцы, затем гости из Новгорода, Пскова, Твери, Торопца и Можайска, а также из пограничных мест. Купцы из Великого княжества Литовского, главным образом виленские, посещали Москву, бывали даже на мелких русских рынках, в том числе в Орешке и Торопце. В торговле принимали участие главным образом виленские купцы, а чаще из Бреста и Бельска. Укрепление экономических связей, дополнявшееся налаживанием культурного общения подготавливало воссоединение Украины и Белоруссии с Россией.
Первая половина XVI в. была временем усиления торговых связей Русского государства с Прибалтикой. Из России в Нарву, Ревель и другие города вывозили лен, коноплю, сало; из Прибалтики привозили серу, свинец, олово, медь Крупным пунктом внешнеторговых операций с Прибалтикой становится Ивангород, построенный в начале XVI в. Развитию нарвской торговли препятствовали Ганза и Ливонский орден, запрещавшие вывоз ценных товаров на Русь. Однако, видя выгоду в укреплении экономических связей, прибалтийские купцы продолжали вести торговлю с Россией, несмотря на все препятствия. Народы Прибалтики были кровно заинтересованы в дружественных связях с Россией.
Торговля с немецкими городами, входившими в Ганзу, после восстановления Ганзейского двора в Новгороде не налаживалась, ибо сама Ганза постепенно утрачивала свое былое значение. В 1548 г. Иван IV дал обширные привилегии ганзейским купцам, но и это не привело к оживлению торговли. В Европу русские товары также проникали через Выборг, который до занятия русскими войсками Нарвы в 1558 г. был едва ли не крупнейшим центром русской торговли с Западной Европой.
К середине XVI в. постепенно завязывались торговые связи Польши с Россией. Из Кракова на Русь иногда привозили медь. Упоминаются на Руси также «седла лядцкие». Доля России в торговле с Польшей и Литвой составляла от 30 до 50 % общей стоимости товаров.
После того как в 1553 г. английский мореплаватель Ричард Ченслер в поисках северного морского пути попал в Белое море и побывал при дворе Ивана IV, в 1555 г. в Англии создали Московскую компанию для ведения торговых операций с Россией. Завязались регулярные торговые англо-русские связи.
Внешняя торговля захватывала еще сравнительно узкий ассортимент товаров. Среди предметов вывоза еще небольшое место принадлежало ремесленной продукции.
Плодами внешнеторговых операций широкие народные массы по существу не пользовались. Иноземные товары попадали по преимуществу к представителям господствующего класса феодалов — боярству, дворянству, богатому духовенству и отчасти к торговым людям.
В системе товарного обращения основную роль играли не внешняя торговля, а местные рынки. Развитие товарного производства приводило к возникновению и росту ремесленно-торговых поселений — рядков, посадов и городов. Этот процесс происходил особенно интенсивно в первой половине XVI в.
В железоделательной промышленности, в районах распространения соляных и рыболовных промыслов в первой половине XVI в. обнаруживаются уже поселения, жители которых бросают сельское хозяйство, занимаясь только производством товара на продажу.
Кузнецы были одними из первых деревенских ремесленников, которые порывали с сельским хозяйством. Так, в тверских писцовых книгах в 1539–1540 гг. упоминается починок Кузнечково, в котором жил только один коваль, и починок Ракулин, в котором жил Ракула кузнец.
К середине XVI в. появляются довольно крупные торгово-ремесленные села. В Новоторжском уезде Троице-Сергиеву монастырю принадлежали села Кунганово и Медна. В первом из них в 1543/44 г. было 9 пашенных и 16 непашенных дворов, в том числе не менее двух дворов кузнецов; там же были дворы швеца, овчинника, сапожника и колпачника. В селе Медна на 15 пашенных дворов было уже 56 непашенных, а в числе последних было не менее 9 дворов сапожников, 8 портных мастеров, 6 хлебников, 2 калачников, 4 кузнецов; там же были дворы плотника, овчинника, колпачника, горшечника, скомороха и смычника (мастер, изготовлявший лучину).
Б. Н. Тихомиров сделал ряд наблюдений, показывающих, как уже в середине XVI в. села, расположенные около монастырей, становились центрами средоточия ремесла. В слободках Лужниковского монастыря за Можайским посадом было уже много нетяглых дворов, принадлежавших кузнецам, кожевникам и другим ремесленникам. В слободке Отроча монастыря под Тверью было 40 дворов ремесленников, занимавшихся обработкой кожи и изготовлением одежды, и 25 дворов, где производилось оружие и металлические изделия. В двух селах Прилуцкого монастыря у Вологды в 1543/44 г. было 138 дворов «крестьянских торговых людей и мастеровых».
В Новгородской земле особенное распространение получили рядки, торгово-промышленные поселения, имевшие в ряде случаев тенденцию к перерастанию в поселения городского типа. Здесь существовали рядки трех видов: а) рядок (ряд лавок, амбаров), предназначенный для торговли в определенные дни (обычно он пустовал); б) поселок промыслового характера (в Обонежье, например, рыболовецкий), иногда с дворами пашенных крестьян, а иногда без них; в) торгово-промысловый поселок, являвшийся как бы зародышем города (см., например, Сванский Волочек в Вотской пятине, Вышний Волочек в Бежецкой пятине). Распространение рядков в Новгороде было весьма значительно. Так, например, по реке Мете один рядок приходился на каждые 20 км, что превращало по существу побережье этой реки в цепь взаимосвязанных местных рынков.
Торгово-ремесленные поселения («посады», «рядки») иногда становились уже городами. Так было уже в первой половине XVI в., например, с посадами Каргополем и Турчасовым, а также со Старой Русой. Иногда, впрочем, посады не были в состоянии противостоять натиску феодалов. Так было с Неноксой — посадом со значительными соляными промыслами, который позднее (к началу XVII в.) был передан Кириллову монастырю.
Другой путь образования городских поселений — это основание промыслово-земледельческих слободок. Такие слободки основывались в Коми-крае и Перми. Еще до 1545 г. на реке Цильме такую слободку основал Иван Ластка. К 1564 г. там уже было 14 дворов.
В первой половине XVI в. были основаны Ижемская и Глотовская слободки в Коми-крае. Правительство покровительствовало деятельности слободчиков, наделяя их широкими иммунитетными привилегиями. Так, в 1530 г. Василий III дал жалованную грамоту солеварам Новой Соли, Моревской волости, Деревской пятины с большими льготами (с запрещением феодалам светским и духовным основывать там варницы, со временным освобождением от уплаты пошлин для приезжих торговцев в слободе и др.) Льготные грамоты имели упомянутый Ластка и жители Шестаковской слободки на Вятке. Уже вскоре после основания слободки в начале 40-х годов XVI в. Шестаков сделался городом, жители которого занимались промыслово-торговой деятельностью.
В условиях повторяющихся набегов сибирских и приуральских князьков на земли русского и коми народов крупные населенные пункты на Севере и, в частности, в Коми-крае превращались в укрепления. В середине XVI в. (после ликвидации Казанского ханства) укрепленные городища потеряли свое оборонительное значение и большинство их запустело. Однако некоторые из них (например, Еренское) позднее сделались городами с промыслово-ремесленным населением, административными центрами края.
Иногда к возникновению городов приводило и строительство русским правительством крепостей на рубежах страны. Около новоотстроенных укреплений возникали посады, собиралось городское население. Часто бывало, что крепости возводились на удобных торговых путях и на месте запустевших поселений.
К середине XVI в. в России было уже до ста шестидесяти городов. Крупнейшим из них была столица Русского государства — Москва. Летописец под 1547 г. сообщает о значительном росте ее населения в первые годы правления Ивана IV. Территория Москвы уже охватывала огромный район в пределах нынешней линии Садовых улиц. Ченслер, побывавший в Москве в середине XVI в., считал ее больше Лондона с предместьями».
Матвей Меховский в 20-х годах XVI в. писал, что Москва была «вдвое больше тосканской Флоренции и вдвое больше, чем Прага в Богемии». Герберштейн сообщал, что в Москве было 41 500 дворов. Эта цифра преувеличена. Во всяком случае в 1547 г. выгорело в Москве 25 000 дворов. Если брать коэффициент населепия не менее 3,2 чел. во дворе, то население только выгоревших дворов будет превышать 80 000 человек. Можно думать, что в столице проживало в середине XVI в. около 100 000 человек.
В Новгороде в то же время насчитывалось свыше 26 000 жителей. По словам Меховского, Новгород «на много больше, чем Рим». Наличие в Новгороде «невероятного количества… зданий» отмечал П. Иовий.
В Коломне к середине XVI в. насчитывалось около 3200 человек; в Можайске — 5700 человек, в Малом Ярославце — около 800 человек. «Славным и многонародным градом» в середине XVI в. был Ростов. Переживали расцвет в XVI в. Дмитров и Серпухов, в котором к 1552 г. проживало свыше 2500 человек.
Сильно вырос к середине XVI в. и Нижний Новгород, особенно после того как Василий III в 1525 г. перевел туда «торг» из Казани. В 1531 г. во время пожара на Нижегородском посаде сгорело 1400 дворов.
Рост городов является, по словам В. И. Ленина, «самым наглядным выражением…» отделения промышленности от земледелия. В 20-х годах XVI в. русские и иностранные современники писали о росте неземледельческого населения России. «Вси бегают рукоделиа, вси щапят торговании, вси поношают земляделателем», — писал митрополит Даниил.
Русские города изучаемого времени по составу населения отличались разнообразием. В центре страны преобладали города, в которых наряду с посадским населением имелась прослойка светских и духовных феодалов. В них получило значительное распространение дворовладение феодалов-беломестцев. Территория города делилась на крепость («город», по тогдашней терминологии) и посад. На русском Севере чаще всего встречались города-посады, в которых обычно отсутствовали крепостные сооружения. В них не было и дворов светских феодалов, хотя монастыри и церкви владели многими городскими участками. На Северо-Западе рядом с такими старинными торгово-ремесленными городами, как Псков и Новгород, располагались крепости, лишенные торгово-ремесленного люда (некоторые псковские пригороды).
Городки-крепости с незначительным ремесленным населением получили особенное распространение на юго-западе и юго-востоке страны, где они служили целям обороны от вторжения литовских феодалов, а также от набегов крымских и казанских ханов. В этих городках были расположены военные гарнизоны приборных людей (пищальников и др.). Постепенно и в них по мере продвижения русской границы на юг возрастала численность посадского населения.
К середине XVI в. произошли существенные изменения и в составе русских городов. Ряд старых городов, значение которых было велико в условиях феодально-раздробленной Руси, пришел позднее в упадок. К их числу относится Микулин, когда-то центр удельного княжества, Радонеж и некоторые другие. Запустел от постоянных войн ряд городов на Северщине (например, Острея и Перевитск). Впрочем, гораздо характернее было строительство новых городов. Целый ряд новых городов появился на русском Севере (в их числе Каргополь, Турчасов, Тотьма, Устюжна, Шестаков). Присоединение Новгорода и Пскова привело не к запустению этих городов, а к новому подъему их экономики, что свидетельствует о прогрессивном значении процесса создания Русского централизованного государства.
Воссоединение северских земель с Россией дало новый толчок к основанию новых и развитию старых городов на юге страны (восстановлены, укреплены и заселились города Пронск, Зарайск и др.). Новые города появились и в Поволжье (Темников).
Образование и укрепление Русского централизованного государства в условиях экономического роста страны привели к изменениям и в типах городов. Частновладельческие города, как пережиток феодальной раздробленности, постепенно ликвидируются. Уже С. Герберштейн сообщал о мероприятии правительства Василия III по уничтожению частновладельческих городов. Правда, формы осуществления этого мероприятия не вполне ясны. Во владении духовных и светских феодалов оставалось небольшое число городков (Алексин — митрополичий, Зарайск — у монастыря Николы Зарайского, Касимов — у татарских царевичей). Возможно, князьям Прозоровским принадлежал Холопий Торг, все более терявший свое экономическое значение. Ряд городов находился у северских князей (Воротынским, например, к 1562 г. принадлежали часть Воротынска, Одоев, Новосиль).
К середине XVI в. основной формой собственности феодалов в городах были слободы и дворы. Размеры частновладельческих слободок были велики. Так, например, в конце 1519 г. в г. Переяславле в одной только слободке митрополичьего Борисоглебского монастыря было 18 дворов ремесленников (20 человек), среди них 6 сапожников, 6 ложечников, 2 гвоздочника, 1 ковшевник, 1 «укладиик».
В том же городе Переяславле в 1543 г. у Троице-Сергиева монастыря было в слободке 12 дворов. У крупнейших монастырей имелись дворы во многих городах.
К 1545 г. у одного только Троице-Сергиева монастыря было: двор и соляные варницы в Балахне, дворы во Владимире, Гороховце, Кашине, Костроме, в Москве (в Китай-городе и в Кремле), в Нерехте (двор, лавки и 3 варницы), в Нижнем Новгороде (в «городе» и на посаде), в Переяславле (12 дворов), у Соли Переяславской (еще ранее там были варницы), в Ростове, Суздале, Соли Галицкой (ранее там были варница и двор), в Твери, Угличе, на Холуе (двор и варницы) и на Уготе, а также около этого времени — 2 двора в Дмитрове (на посаде и в «городе»), двор в Кашине и Коломне. У Волоколамского монастыря были дворы в Волоколамске, Рузе, Старице, в Дегунине, Дмитрове.
Ликвидация частновладельческих городов в первой половине XVI в. дополнялась постепенным сокращением объема привилегий светских и духовных феодалов в остальных городах. Белые слободы и дворы служилых людей и духовенства все более и более включаются в тягло. Однако эти мероприятия правительства Ивана III и Василия III в период боярского правления не получили продолжения, что привело к новому росту белых слобод и дворов, наносившему серьезный ущерб посадскому населению городов.
Несмотря на засилье феодалов, основную массу населения русских городов составляли ремесленники и мелкие товаропроизводители и торговые люди.
Русские города середины XVI в. были центрами торгово-ремесленной деятельности. Весьма интересные наблюдения по составу населения Новгорода сделаны А. П. Пронштейном. По его подсчетам, в этом городе в середине XVI в. было служилых дворов 5,5 %, церковно-монастырских — 15 %, а посадских — 79,5 %. При этом среди посадского населения, судя по более поздним данным (80-х годов XVI в.), 66,32 % было ремесленников, 5,54 — торговцев, 13,8 — лиц, занимавшихся сельским хозяйством, и 14,34 % —лиц свободных профессий, а также занимавшихся извозом и пр.
Ремесленно-торговый характер занятий городского населения в Новгороде не вызывает никакого сомнения.
То же можно сказать и о других русских городах изучаемого времени. Так, в Серпухове в 1552 г. было 214 ремесленников, 70 торговых людей. Там же находилось 250 лавок и 21 лавочное место. Большинство ремесленников занималось в железоделательной, кожевенной и пищевой промышленности. В Торопце в 1540/41 г. было свыше 60 посадских людей ремесленников, что составляло около 10–12 % людей, живших в городе.
Крупнейшим ремесленным и торговым центром страны была Москва. Среди ремесленников Москвы были широко известны строители (в том числе плотники), кузнецы. Целый район в столице был заселен кожевниками. В Москве еще с конца XV в. существовала первая русская казенная мануфактура — Пушечный двор. Здесь же начинало складываться ведомство оружничего, позднейшая Оружейная палата.
В Москву поступали товары со всей страны. Ежедневно по ярославской дороге двигалось от 700 до 800 саней с продовольствием; с Севера везли соль и т. д. Со своей стороны Москва направляла в разные районы России продукцию своих ремесленников. В одном завещании 1543–1544 гг. назывались «шолом московскова дела» и «зерцала московские»; в другом завещании первой четверти XVI в. были упомянуты «тебеньки московские».
Своеобразные формы в русских городах принимала социальная организация посадского населения. Трудами советских ученых Б. А. Рыбакова, М. Н. Тихомирова доказано существование корпоративного устройства русских ремесленников в XII–XV вв. Следы цеховой организации ремесленников можно обнаружить и в русском городе середины XVI в. На материалах Великого Новгорода это прекрасно показано А. П. Пронштейном. Представители отдельных профессий селились здесь, как правило, компактно, на одной территории (улице), имели свою организацию во главе со старостой и патрональным храмом. Формой организации новгородских ремесленников были также торговые ряды.
Факт существования около 1523 г. в Новгороде особой организации носильщиков несомненен. Есть предположение о том, что была корпорация литейщиков во Пскове (при Похвальной церкви), изготовлявшая с 20-х годов XVI в. колокола для ряда крупнейших монастырей. Так, в 1551 г. Михаил Андреев с детьми отлил громадный колокол (в 400 пудов) для Кирилло-Белозерского монастыря. Хотя прямых данных о корпорациях в других городах не сохранилось, трудно допустить, чтобы в этом отношении Новгород и Псков были каким-то исключением.
Рост товарного производства приводил к росту имущественного неравенства на посаде. Наряду с «серед-ними» посадскими людьми выделялась верхушка («лучшие» люди) и беднота («молодчие» люди). В Серпухове в 1552 г. было 514 дворов «молодчих» и 109 дворов «середних» людей.
Уже к началу XVI в. процент «лучших» и «середних» людей в городах Новгородской земли не превышал 20–25 %. Основную массу городского населения, следовательно, составляла беднота. Расслоение посадских людей отразилось и в законодательстве середины XVI в. Если Судебник 1550 г. приравнивал черного городского «молодчего» человека к крестьянину (установив штраф ему за бесчестье в 1 рубль), то за оскорбление «середнего» человека платили 5, а за «больших» торговых людей даже 50 рублей.
В верхушку торгово-ремесленной части городов, своеобразный городской патрициат, наделенный особыми льготами и привилегиями, входили гости и торговые люди суконной и гостиной сотен.
Видными московскими гостями в 20–30-х годах XVI в. были: новгородский купеческий староста В. Н. Тараканов, а также Д. И. Сырков. Сыновья последнего Федор и Алексей в середине XVI в. были очень крупными торговцами. Называя Федора Сыркова «знатным и именитым человеком», Альберт Шлихтинг пишет, что «можно видеть 12 монастырей, выстроенных и основанных им же на свой счет». В. Сузин вел долгие годы (во всяком случае с 1541 г.) торговые операции с торговыми людьми г. Вильно. Нам известны и другие гости 30–40-х годов XVI в. Так, гость И. М. Антонов в 1534/35 г. дал в Троице-Сергиев монастырь двор в Москве.
Гости-сурожане, исчезающие в первой половине XVI в. в Москве в связи с упадком крымской торговли, продолжают еще встречаться среди новгородского купечества. Еще в 1548 г., во время пожара на Нутной улице, сгорел один сурожский двор.
Являясь крупнейшими представителями русского купечества, гости вместе с тем были и своеобразными великокняжескими агентами по торговым делам. Именно поэтому многие из них вливались в состав господствующего класса феодалов, становились крупными землевладельцами, занимали видное место в правительственном аппарате, как это было не только с Головиными, Ховриными и Траханиотовыми, но и с менее знатными купцами — Дьяконовыми, сыном Сильвестра Анфимом, Алексеем и Федором Сырковыми и др.
Из числа торговых людей — сведенцев из Смоленска образовалась к середине XVI в. часть столичного купечества — «суконная сотня», т. е. привилегированная торговая корпорация, ведшая торговлю с Западом («сукна» привозились именно оттуда). Во главе ее стоял особый «суконничий староста». Некоторые из видных купцов-смольнян брали на откуп взимание таможенных пошлин (например, Ф. Кадигробов в 1551 г. на рынке в Холопьем торгу). У торговых людей скапливались довольно значительные денежные средства.
В 20-х годах XVI в. жители Нарвы писали в Ревель, характеризуя несколько преувеличенно рост русских городов: «Вскоре в России никто не возьмется более за соху, все бегут в город и становятся купцами… Люди, которые года два тому назад носили рыбу на рынок или были мясниками, ветошниками и садовниками, сделались пребогатыми купцами и финансистами и ворочают тысячами». Но обогащение верхушки было лишь одной стороной процесса расслоения посадских людей.
Характерной чертой товарного производства в первой половине XVI в. было увеличивающееся применение наемного труда в промышленности. Этот факт, несомненно, связан с расслоением посадских людей и постепенным сложением своеобразного предпролетариата, лишенного средств производства и продающего свой труд. К середине XVI в. целый ряд отраслей промышленности пе обходился без наемного труда. Так, кузнечные «казаки» известны в качестве молотобойцев в кузнечном производстве Серпухова. Л. В. Данилова и В. Т. Пашуто считают, что «наемный труд применялся главным образом не в промышленности, а в строительном деле, торговле и транспорте». Вследствие недостаточности сравнительного материала это утверждение остается гипотетичным, хотя фактов об участии «казаков» в транспортных операциях у нас немало. «Казаки» помогали погружать соль на судна и разгружать судна с товаром в Каргополе и в Турчасове, получая «наем». Они же взвешивали соль на весах. При этом казаков было в этих посадах примерно по 60 человек; они были подведомственны таможникам. Очевидно, вербовались они из местного населения («А которые каргопольские казаки не похотят быти у таможников, и таможникам держати казаков белозерцев». В таможенной грамоте было указано, чтобы, «оприч каргопольцев — городских людей и посадских людей и становых и волостных, белозерцы и Вологодцского уезда крестьяне» не нанимались «соли во-зити в судех». В Устюжне в 1542/43 гг. товар взвешивали особые «робята».
В 1521 г. «наймиты» работали на «паусках» (речных судах), приезжавших в Дмитров. Казаки — «дрововозы», получавшие «наем», существовали в середине XVI в. и в Холмогорах и двинских посадах, где наемные люди сгружали там же хлеб из лодей и погружали на них соль.
Рост товарно-денежных отношений оказывал воздействие и на феодальную деревню. Здесь происходил процесс обезземеливания и обнищания крестьянства, приводивший к пополнению кадров наемных людей и к развитию применения наемного труда в хозяйствах крупных феодалов. «Детеныши» или «казаки» трудились как на монастырских промыслах, так и в сельском хозяйстве.
В середине XVI в. Николаевский-Корельский монастырь нанимал на посаде «казаков» для обработки своей пашни. У этого монастыря были «наймиты» мельники и «жерновщики». Очевидно, они работали в течение сезона— лета (см. о плате «наймитам летовым»). В 1543/44 г. в селе Спасском Кирилло-Белозерского монастыря был «двор коровей монастырский, а живут в нем дети монастырские». Кирилловские детеныши выполняли основные сельскохозяйственные работы: «Весне дети ратаи взорют целизну яровое поле», затем «робята изборонят», после чего «в паренину ратаи взорют» и т. п. Это описание сельскохозяйственных работ, как установил А. X. Горфункель, относится примерно к середине XVI в. Казаки из окрестных земель («выремские», «сумские») работали в 1548 г. в Соловецком монастыре. Были случаи, когда сюда приходили и казаки «незнаемые».
Наемный труд применялся и Троице-Сергиевым монастырем при работе его варниц. Так, в 1545 г. в Нерехте были «варницы и двор монастырской и казачьи дворы и лавки на торгу», у Соли Переяславской и у Соли Галицкой тоже были «казачьи дворы». «Казаки» работали на постройке ограды Троице-Сергиева монастыря в 1540 г. В 1548 г. в новгородском архиепископском доме для обработки пашни была наемная «мельнитцкая дружина», получавшая жалование.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 15 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |