Я не могла дышать. Я почувствовало, как у меня горит горло. Удушье брало свое, но чем больше я пыталась вдохнуть, тем больше во мне росла паника. Ко мне не поступал кислород. Он сломал мне шею. Он сломал мне шею, и я задохнусь. Яркие белые полоски поплыли у меня перед глазами.
- О, ради всего святого, дышите уже, - с упреком сказала мисс Брок.
Я попробовала дотянуться до шеи, но Рэндольф крепко держал мои руки. Его лицо становилось размытым. Наконец, наконец, в меня просочился воздух. По лицу потекли слезы. Вдох, еще один. Боже, как же это больно.
Я упала на колени, руки все еще лежали на столе. Я попыталась выдаваить хоть слово, но у меня ничего не получилось. Я пробежала взглядом по лицам девушек, но ни одна не подняла на меня глаз. Даже Ребекка сейчас уставилась на свои коленки.
Никто не собирался мне помогать. Они были слишком напуганы. Я должна либо делать то, что говорит мисс Брок, либо мне будет еще хуже. Мне казалось, мое тело наполнено свинцом. Не отрывая глаз от Рэндольфа, я положила дрожащие руки на стол.
Мисс Брок отступила назад и ударила по ним розгой, а остальные девочки смотрели на все это, парализованные страхом. Беззвучный крик застрял у меня в горле. Мгновенно на моих кистях образовались красные линии.
Взгляд мисс Брок стал безумным. Глаза распахнулись до такой степени, что зрачки казались островками в белом море. Меж губ показался ряд зубов.
Я отдернула руки прочь, но Рэндольф снова поднял свою дубинку. Это была машина, а не человек. Холодный. Омертвевший. Совершенно бесчеловечный.
Я положила кисти на прежнее место, дыхание обжигало мне горло. Я стиснула зубы.
Снова и снова мисс Брок опускала розгу на мои руки. Я так сильно прижала их к столу, что пальцы побелели. Я забыла о зрителях. Боль была невыносимой. У меня снова подогнулись колени. Длинные рубцы пересекали друг друга, пока, наконец, один не треснул и не начал кровоточить. Во рту тоже была кровь, в том месте, где я прокусила щеку. Кровь была теплой, со вкусом меди, и меня чуть не вырвало. Из глаз катились слезы, но я по-прежнему не издавала ни звука. Не хотела, чтобы она получила удовольствие от моих завываний.
Я презирала мисс Брок всеми фибрами своей души. Я ненавидела ее больше, чем МН и Статут. Больше, чем ненавидела ЕГО за то, что ОН забрал мою мать. Больше, чем ненавидела себя за то, что не боролась усерднее. Я направила всю свою ненависть на эту женщину, пока боль и ярость не слились воедино.
Наконец она закончила и отерла со лба пот.
- Боже мой, - с улыбкой сказала она. - Какой кошмар. Может, хочешь повязку?
* * *
Он оставил на моей подушке цветок. Белую ромашку с чистыми лепестками и длинным зеленым стеблем. Мысль о том, что он поднял створку окна и бережно положил цветок рядом с моей головой, отдалась ноющей болью где-то внутри меня.
Мой взгляд остановился на подоконнике, где он оставил еще один цветок; этот был поменьше, но не менее красивый. Картина того, как он собирает эти цветы, заставила меня улыбнуться. Я открыла окно и высунулась наружу, думая, что он ждет меня там. Но его не было.
Еще одна ромашка лежала на траве аккурат между нашими домами. В восторге от этой игры я выбралась через окно, потом наклонилась, подняла ее и вложила в свой букет. Я осмотрелась и увидела еще один цветок в нескольких ярдах у задней части домов. Цветочная дорожка вела в его двор.
Хихикая, я пошла по следу, собирая ромашки. Мое предвкушение росло, я представляла, как он обнимет меня, когда я отыщу его, как дотронется до моего лица, а потом поцелует.
Я поднялась на крыльцо и позвала его по имени, открывая дверь. В комнате было темно, глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть.
Что-то было не так. Я почувствовала покалывание у основания шеи, говорившее мне, что дальше идти не следует.
- Чейз?
На нем была форма. Синяя куртка была отведена назад так, что был виден его пояс. У меня внутри все сжалось, когда я увидела пистолет. Дубинки на ее обычном месте не было.
- Эмбер, беги!
Я подпрыгнула, услышав голос мамы. Она стояла на коленях в другом конце комнаты, ее ладони лежали на кофейном столике. Тут же, с поднятым вверх хлыстиком, стояла мисс Брок.
Я опустила глаза и с ужасом увидела, как по костяшкам маминых пальцев сбегает кровь.
Я уронила ромашки и бросилась к ней, но у меня на пути встал Чейз. Его глаза были холодными и пустыми, тело - всего лишь оболочкой того парня, которого я знала. Держа дубинку в одной руке, он оттеснил меня в угол, втаптывая в ковер мои цветы.
- Не сопротивляйся мне, Эмбер.
* * *
Я вырвалась из ночного кошмара, вспотев, хоть и спала без одеяла. Бисеринки пота выступили на лбу, на шее, намочили волосы. В горле полыхало жаром, оно раздулось и было покрыто синяками. В руках яростно пульсировала боль, словно кожа горела в огне.
Это видение отравляло мой разум. Мисс Брок в соседском доме бьет мою маму по рукам. Чейз заблокировал меня в углу. "Не сопротивляйся мне, Эмбер".
Я попыталась сосредоточиться на реальном воспоминаии: мой Чейз ждет меня снаружи с улыбкой на лице и распахнутыми объятиями. Но после всего случившегося даже воспоминание показалось подделкой.
Постепенно мир стал обретать свои привычные черты. Я все еще была в исправительном центре. Все еще в своей комнате в общежитии.
Я услышала щелчок, потом треск. Звук шел со стороны Ребекки. От окна.
Кто-то пытался взломать его! Мои мышцы напряглись, я была готова выскочить в дверь.
- Ребекка! - прохрипела я, болезненно сглотнув. Мои ноги в носках были уже на полу. Юбка сбилась у меня на бедрах, накрутившись на ноги.
Она не пошевелилась. Я прислушалась, но не услышала ни звука.
Вообще ничего не было слышно. Даже дыхания Ребекки.
Я заставила себя оставаться спокойной. Это был, наверное, порыв ветра, ударивший по стеклу. Ветка дерева или старые листья. Или что-то еще. Это не был взломщик. Никто не придет и не заберет меня. Даже если я бы захотела.
- Ребекка? - спросила я чуть громче, чем шепотом. Она не пошевелилась.
Я соскользнула с кровати и прошлепала к окну, не отрывая от него глаз.
Еще раз назвала ее по имени. Она лежала абсолютно неподвижно.
Я положила руки на матрас. Месяц проглядывал в окно и освещал бинты на моих раздутых костяшках бледно-голубым светом. Пальцы продвинулись вперед, ощупывая одеяло.
И подушку под ним.
- Что за черт? - произнесла я вслух. Мои глаза метнулись вверх к окну, в котором я увидела, как фигура в белом скрывается среди деревьев. У меня отвисла челюсть.
Ребекка, обманщица, удирала. Чуть ранее она остановила меня от такого поступка, в то время как сама все это время планировала побег. Хотя времени на раздумья уже не было. Ребекка нашла способ сбежать, что-то куда получше, чем импульсивный порыв Розы, и будь я проклята, если она оставит меня ни с чем.
Я засунула ноги в туфли, накинула куртку, висящую на спинке стула, себе не плечи. Я не чувствовала себя уставшей или голодной. Предвкушение столкнулось с ужасом от того, что меня поймают. Во мне бунтовало неповиновение.
Я, не раздумывая, встала грязными туфлями на кровать Ребекки; если бы я могла, я бы дольше наслаждалась этим действием. Толкнула окно, и оно распахнулось. Я услышала тот же звук, что и раньше, когда подумала, что кто-то пытается влезть внутрь, а не вылезти наружу, - щелчок и скрежет.
Из нашей комнаты на нижнем этаже было очень просто выскользнуть через фрамугу и опустить ноги на землю. Настолько легко, что я удивилась, почему никто не пробовал этого раньше. Внезапное сомнение заставило меня остановиться - не могло не быть причины, по которой вся школа не исчезла после наступления комендантского часа, - но, если эта маленькая любимица Брок выбралась из комнаты, должна же она знать, что делает.
Я медленно и мучительно выдохнула и полезла дальше. Юбка закрутилась вокруг бедер, холодный воздух добрался до кожи, но как только ноги коснулись земли, я побежала.
Ночь была достаточно светлой, чтобы я могла видеть дорогу. Я промчалась через узкий проулок, потом побежала к лесу, в котором, как я видела, исчезла Ребекка. Гул мощного генератора заглушал хруст листьев под моими ногами - и благословение, и проклятие. Никто меня не слышал, но и я ничего не слышала тоже.
Несмотря на то, что я боялась быть пойманной, ноги несли меня дальше. Ребекка здесь уже три года. Она знала всю систему, весь этот объект. Она не попыталась бы сбежать, если бы не была уверена наверняка.
Чем дальше я забиралась в лес, тем темнее становилось, даже несмотря на лунный свет. Я гадала, куда же мы идем. Может быть, к бреши в заборе. Он ночного неба образовывались тени, оставляя видимыми только голые ветви и стволы деревьев. Я прокладывала себе путь руками, двигалась на ощупь. Я начала переживать, что потеряла ее. Шум генератора становился все громче.
Наконец я услышала голоса. Один был мужским, второй, без сомнения, принадлежал Ребекке. Я замерла как вкопанная и пригнулась, прячась за стволом сломанного дерева. Я не могла разобрать, что они говорили. Как можно незаметнее я подобралась поближе.
- Не могу поверить, что Рэндольф ударил ее, - услышала я голос Ребекки.
- Ага. Ему это нравится. Больной ублюдок, - ответивший голос показался мне знакомым.
- Шон... что вы все с ней делали?
- Брок сказала, чтобы мы отвели ее в барак. Да ладно, ты же знала, к чему это ведет.
Мои мышцы напряглись. Они говорили не обо мне; они говорили о Розе.
Я представила то черное кирпичное здание рядом с медпунктом. Это и был "барак"? Брок сказа, чтобы Розу отвели в "нижний кампус"; может, именно это она имела в виду. В памяти всплыл металлический скрежет, который я услышала, когда нашла телефон в клинике. Это кричала Роза?
У меня кружилась голова. Я все еще не могла узнать второй голос.
Ребекка помолчала немного.
- Думаю, ты прав.
- Что такое, тебе ее жаль? О, не огорчайся, Бекки. Эй, бьюсь об заклад, я смогу развеселить тебя.
Стало тихо, и я испугалась, что они уйдут без меня. В панике я подняла голову над колодой.
У меня отвисла челюсть.
Ребекка Лэнсинг сидела на генераторе, на ней была надета синяя парусиновая куртка. Ее ноги обнимали бедра охранника - солдата с рыжеватыми волосами. Почти симпатичный охранник, который этим утром отвечал за ее строй. Одна его рука лежала на ее светлых спутанных волосах, другая - на обнаженном бедре. Их губы соединились в бешеной страсти.
Часть меня решила, что это сон. В истории человечества не было такого варианта, чтобы эта ханжа, святоша Ребекка, моя соседка по комнате, студенческая помощница, занималась этим делом с солдатом. На территории школы. Посреди ночи.
Меня охватила ярость. Роза в бараке, ее наказывали, в то время как Ребекка крутит амуры с парнем, сидя на генераторе. Руки сжались в кулаки. Я скрипнула зубами. И если рассудок не покинул меня раньше, то это произошло сейчас.
Прежде чем осознать свои действия, я уже была на ногах.
- Какого...
Я не была удивлена, когда меня ослепил свет от фонаря. Он светил мне прямо в лицо, оставляя невидимыми людей с другой стороны. Я вскинула руку, чтобы прикрыть глаза, и вслепую двинулась вперед через ветки и мусор.
- Кто это? - услышала я Ребекку. А потом: - О, мой Бог.
Охранник выругался. Шон, так она его назвала. Он отошел от Ребекки и бросился ко мне. Я почти хотела, чтобы он дошел до меня. Все, что я видела, когда на него смотрела, - каменное лицо, когда он тащил Розу.
- Постой! - Ребекка спрыгнула с генератора и встала перед ним. - Эмбер, что ты здесь делаешь?
Как же я ненавидела этот самоуверенный голос.
- Ты лгунья! - прорычала я.
- Что? Как давно ты здесь?
- Достаточно давно, Бекки. - Мои скрипучие слова вылетали, словно вода из лопнувшей трубы.
- Это не то, чем кажется.
- О, правда?
- Мне показалось, ты сказала, что она спит! - почти кричал Бэнкс.
- Замолкни, Шон! - отрезала она. Когда он не ответил, она схватила меня за рукав и потащила. - Давай же, мы возвращаемся.
- Я так не думаю, - сказала я. - Я уже сыта по горло тем, что слушалась тебя.
- Ты должна пойти. Следующий охранник пройдет через несколько минут. Тебя поймают. Уяснила?
- Только меня? Вот уж не думаю, - сказала я голосом, похожим на мой, но смелее. Я как будто отключилась. Кожа была холодной, но горячая кровь бодро бежала по венам. Казалось, все мои органы словно лежат по отдельности. Мне потребовалось большое усилие, чтобы вдохнуть морозный воздух. Я не чувствовала себя самой собой.
- Думаешь, их волнует, что мы с Шоном здесь? - сказала она, в отчаянии всплеснув руками. - Думаешь, они не делают то же самое? Они прикрывают друг друга, ясно? Если ты им расскажешь, тебя же и накажут.
- Может и так, - согласилась я и почувствовала, как возросло мое негодование. - Может быть, охранникам и все равно, но мисс Брок будет рада услышать, что ее яркая звездочка путается с одним из солдат.
Бэнкс посмотрел на нее, на его лице появилась паника - настоящая эмоция. Потом он взглянул на меня, ужас сменился отчаянием.
- Она никогда тебе не поверит, - сказал он мне.
- Может быть. Но за ней станут присматривать, не так ли? Поставят охранника возле нашей комнаты, чтобы удостовериться, что она ничего такого не делает, и... - Честно говоря, я понятия не имела, что предпримет мисс Брок, но мрачный взгляд Шона сказал мне, что я попала в точку.
- Ты не можешь рассказать ей... ты же Миллер, правильно? Бекки выходит через три месяца. Она должна продержаться.
- Позволь мне разобраться с этим, Шон, - сказала она.
Я была озадачена проявлением подобного рыцарства. Он что, действительно пытался ее защитить? Я скрестила руки на груди. Может, еще не все у них внутри омертвело, как кажется снаружи.
Ну, может быть, хотя бы у некоторых.
- Ты... ты не можешь рассказать ей, Эмбер. Ты не можешь.
- И что же меня остановит?
Громко вздохнув, Шон отстегнул кобуру на поясе. По его круглым, полным смятения глазам я поняла, что стрелять в меня ему не хотелось, но это ни на йоту не уменьшило мой страх. В этот момент я вспомнила дубинку Рэндольфа на моем горле и хлыст Брок на моих руках. И подумала, а почему я решила, что этот солдат окажется не способен на это или что похуже.
Я боролась с желанием дать деру.
- Она сказала, что следующий охранник будет здесь через несколько минут! - прокричала я. - Как ты объяснишь присутствие здесь Ребекки, если застрелишь меня?
Меня всю трясло. Оставалось надеяться, что из-за темноты они этого не увидят. Он не станет в меня стрелять. Не за это. Он не может. Слишком рискованно.
"Пожалуйста, не дай ему застрелить меня".
- Шон, - мягко сказала Ребекка. Он опустил руку, но я все еще не дышала.
- Чего ты хочешь? - спросил Шон. В обмен на мое молчание он собирался заключить сделку.
- Мне нужно выбраться отсюда. Я должна найти маму, - сказала я. Чем дольше я говорила, тем более хриплым становился голос.
- Мы должны уйти! - пропищала Ребекка. Она оглядывалась через плечо, высматривая следующего охранника, который должен был прийти на смену. Теперь, когда я сказала, что расскажу обо всем Брок, она боялась, что я расскажу всем.
Шон резко втянул в себя воздух.
- Если я тебе помогу, ты поклянешься, что ничего не расскажешь директору. - Он не просил. Он сделал шаг вперед, вставая между мной и своей девушкой. Я была удивлена, насколько жалким он сейчас выглядел, когда его лицо было искажено от страха. Глаза казались очень большими. Губы стали тонкой полоской.
- Нет. Шон, нет! - Ребекка тянула его за руку, словно ребенок. Поскольку он продолжал смотреть на меня, она отпрянула от него, вставая в нескольких дюймах от меня. - Если его поймают, у него будут неприятности. Серьезные неприятности. Ты не...
- Миллер, - требовательно поторопил меня Шон, не обращая на нее внимания.
- Да. Клянусь. Ты меня вытащишь, я же ничего не скажу мисс Брок. - Я почувствовала, как внутри меня что-то треснуло, внезапно я вспомнила ужас на лице матери, когда я сказала Рою, чтобы он убирался из нашего дома. Я старалась поступать правильно, но я всегда при этом причиняла другим невыносимую боль. Ничего не изменилось и сейчас, несмотря на то, что этих людей я едва знала.
- Ладно, - сказал Шон. - Я... что-нибудь придумаю.
Он пнул бревно, за которым я пряталась.
- Как? Когда? - По моему телу с огромной скоростью мчалась кровь. Он согласился.
- Не сейчас. Она права. Следующий охранник будет здесь очень скоро. Дай мне время подумать.
Я была разочарована, но понимала, это лучшее, чего я могла сегодня добиться.
- Спасибо... Шон, - сказала я. От того, что я произнесла его имя, он стал мне немного ближе, словно был парнем, которого я знала в школе. Его плечи дернулись. На лице было написано презрение.
Спустя мгновение Ребекка скинула его куртку и бросила к нему. Очень долго они смотрели друг на друга. Даже в темноте я видела нежность на ее лице.
- Прости, - прошептала она. - Все будет хорошо. Я обещаю.
Одна его рука неловко лежала на шее, словно его мышцы были очень напряжены. Он втиснул плечи в куртку и растворился в темноте.
С напряженным выражением лица Ребекка направилась обратно в нашу комнату. Нехотя я последовала за ней, раздражаясь каждый раз, когда спотыкалась и запиналась, в то время как она шла почти бесшумно. Я напомнила себе, что она-то этот путь проделывала не впервые.
Когда мы добрались до третьего окна слева, Ребекка распахнула раму (я уверена, намного резче, чем если бы я спала внутри) и проворно подпрыгнула наверх, положив бедра на подоконник. Потом она нырнула вперед и откатилась на свою кровать. Я проследовала за ней, но гораздо менее плавно.
Когда мы оказались внутри, между нами повисло неловкое, напряженное молчание.
- Как ты могла? - наконец выпалила она. В приглушенном лунном свете я видела, что ее лицо горело от ярости и гнева. - Я должна была позволить тебе попытаться сбежать, как попыталась та девочка, Роза. Я знаю, ты хотела. И я бы позволила тебе, если бы знала, что ты будешь меня шантажировать! Как ты могла?
И тут весь гнев, страх и шок разом вырвались на свободу.
- Я? Ты такая лицемерка! Я попросила тебя о помощи, а ты просто меня проигнорировала! Подпевая Брок, ты несла каую-то чушь про летний лагерь и любовь, что пребывает здесь. И это все ложь! Ты в десять раз хуже, чем она, просто хорошо это скрываешь.
- Ты абсолютно права. И что? - Она положила руки на бедра.
Я распахнула глаза.
- Тебе нужно доктору показаться. Серьезно. И я вовсе не дура, что поверила тебе. Ты чертовски хорошая актриса.
- Да, - сказала она. - Так и есть.
Я села на кровать лицом к ней. Она же села на свою кровать, лицом ко мне. Выглядело так, словно мы снова дети и играем в гляделки. Именно Ребекка нарушила молчание.
- Ты беспричинно подвергаешь его опасности, - сказала она. - Никому не удавалось сбежать. Либо ты уходишь, имея на руках выпускные бумаги, либо ты уезжаешь в багажнике фургона ФБР.
- Что ты хочешь сказать? - Я поперхнулась. Мои пальцы ощупали синяк на шее.
Она поморщилась, словно от боли.
- У охранников есть приказ стрелять в любого, кто пересекает границу.
Я потерла свои лежащие в подоле юбки ноющие руки друг о друга. Вот почему Шон потянулся к своему оружию. Он мог бы сделать вид, что я пыталась сбежать. Никто бы вопроса ему не задал, когда они увидели бы мой хладный труп так далеко от общежития. Я почувствовала прилив нежности к Ребекке. Если бы ее там не было, если бы Шон захотел, чтобы я умерла, прямо сейчас я бы истекала кровью в лесах Западной Виргинии.
Но опять же, если бы Ребекка не таилась, я бы вообще там не оказалась.
- Думаешь, они смогли бы? - спросила я. Вопрос прозвучал риторически. Я видела холодные, мертвые глаза солдат. Я могла бы представить, как некоторые (Моррис, товарищ Чейза, которого я видела в день ареста, и Рэндольф, местный охранник) убивают девушку.
- Я знаю, что смогли бы. Последняя, которую они... - Она засомневалась, возвращаясь взглядом к окну, думая о том, где сейчас был Шон. - Она была соседкой Стефани.
Сейчас, поняла я с болью в сердце, соседкой Стефани была Роза.
Ребекка сглотнула.
- Ее звали Кейтлин. Кейтлин Мидоуз.
Глава 4
- Кейтлин Мидоуз, - растерянно повторила я. Ее не было на доске разыскиваемых. А ее семья переехала после суда.
Ее не было на доске разыскиваемых, потому что ее никто не искал. Она была мертва. Я была рада, что сзади меня стояла кровать, потому что у меня подогнулись колени.
- Она была славной, - сказала Ребекка. - Я стараюсь не привязываться к кому бы то ни было здесь, они всегда чудаковаты. Но она была хорошей.
- Знаю, - сказала я. В памяти всплыло ее изображение на плакатах, развешанных по школе, и еще раньше - ее улыбающееся лицо на уроках по истории в младших классах.
- Ты ее знала? - спросила Ребекка.
Я кивнула.
- Не очень хорошо. Мы ходили в одну школу.
- О, - она прикусила ноготь, не находя слов.
- Когда это случилось?
- Думаю, около полугода назад. У нее уже почти подошел возраст, чтобы уйти отсюда, когда Брок попросила ее остаться в качестве учителя. А когда Брок просит тебя остаться, это вовсе не просьба.
"Здесь я - закон", - сказала мисс Брок, когда била меня по рукам. Нет, я не могла представить ее предложение стать учителем ничем иным, кроме как требованием.
Шесть месяцев назад я пошла в выпускной класс в "Вестерне". Для Кейтлин это тоже должен был быть последний год. Я не уверена, что известие о её смерти очень огорчило меня, я не знала её настолько хорошо, чтобы горевать. Но я ощутила страх от осознания того, что это означало для меня и какими были мои шансы на спасение. Я почувствовала себя эгоистичной и напуганной одновременно. Кроме того, меня начало подташнивать.
Я потерла руками глаза. Их щипало от засохших на ресницах слез.
- А Шон...
- Нет. Нет, это был кто-то другой. - Она вяло улыбнулась. - Шон никогда никого не убивал. Он мне так сказал. В ФБР их заставляли тренироваться на мишенях наподобие людей, но он едва с этим справлялся. Поэтому его отправили в женский реабилитационный центр и держат подальше от городов.
Я представила выстроившихся на стрельбище в ряд солдат и поёжилась. Так как Чейза не распределили в какой-нибудь женский реабилитационный центр, то это означало только то, что он был лучшим стрелком, чем местные стражи. Я гадала, убивал ли он кого-нибудь, но от этой мысли мне стало так неуютно, что я постаралась выбросить её из головы.
- Видимо, немногие, кроме Шона, имеют совесть, - с горечью сказала я.
- Пожалуй, - согласилась она. - Очевидно, ты знакома с Рэндольфом.
Я невольно вцепилась в колени. У меня заболели костяшки пальцев.
- Это был он? Кто... кто сделал это с Кейтлин?
Было темно, но я все-таки видела, как она кивнула.
- Теперь ты понимаешь, что пытаться бежать бессмысленно.
- Я должна попытаться, - сказала я. - Если они вытворяют подобные вещи с нами, что же тогда они делают с моей мамой?
Она помялась.
- Возможно, тоже самое.
Я встала так резко, что закружилась голова.
- Что тебе говорил Шон? Ты должна мне рассказать!
Между нами повисла вся тяжесть нашей сделки. Не было смысла врать, когда я знала ее секрет.
- Он не особо много слышал, - сказала она, защищаясь.
Охранники в школе были изолированы; остальные солдаты находились в распоряжении командиров своих подразделений, но некоторые из них, не освоившие кое-каких аспектов подготовки, как Шон, были переведены под руководство Сестер спасения.
- А кто вообще такие эти Сестры? - спросила я. - Мисс Брок у них за главную?
- Ей бы этого хотелось, - сказала Ребекка. - Брок была назначена Советом Образования во время Реформации. Она вроде - я не знаю, как сказать точно, - управляющей школами в этом регионе. Есть другие Брок, в других регионах, управляющие другими исправительными учреждениями тем же железным бюстом. - Она захихикала - Это Шон придумал так назвать - "железным бюстом". Вместо железного кулака, понимаешь?
- Понятно, - сказала я ровно. Множество злых директрис. Множество исправительных учреждений. Этого уже было достаточно для того, чтобы я снова почувствовала себя слабой. Слабая улыбка Ребекки исчезла.
- Брок говорит, что Сестры принимают участие в делах, - сказала она. - Управление благотворительностью и продуктовыми поставками и прочая чепуха. Разумеется, никто не знает, правда ли это.
Мама была волонтером в нашей местной столовой. Я с трудом могла представить её в синей юбке и с дурацким платком на шее.
- Так значит, Брок отчитывается перед Милицией нравов, но здешние охранники в её подчинении? - спросила я. Ребекка смотрела на меня непонимающе, и я осознала, что она никогда не слышала этого прозвища ФБР. Находясь здесь с четырнадцатилетнего возраста, она немного отстала от жизни.
- Милиция нравов, - задумчиво сказала Ребекка после того, как я все объяснила. - Забавно.
Очевидно, чтобы избавлять общество от злодеев, большого мастерства не требовалось. Теоретически, здешними солдатами командовало ФБР, но мисс Брок руководила их повседневной деятельностью. К несчастью, это значило, что Шон очень мало контактировал с военными за пределами этого учреждения.
- Но есть курьер, - продолжила Ребекка. - Он бывает здесь каждую неделю и доставляет мисс Брок сообщения. Указы от управления образования. Поправки к Статуту. Ну и так далее. До Шона иногда доходят слухи. Он узнал, что некоторое время назад было решено прекратить суды над нарушителями Статей, и это оказалось правдой. Уже более месяца солдаты не заглядывают сюда за свидетелями.
- Прекратить суды? Что это значит? - спросила я, чуть повышая голос.
- Тсс! - Она жестом указала, чтобы я опустилась обратно на кровать. - Я не знаю, что это значит. Может быть, твою маму просто отпустят. А может, отправят на реабилитацию. Шон упоминал, что обвиняемым нужно будет "отработать" что-то вместо судов. Думаю, это вышел новый протокол. В следующем месяце Шон будет проходить обучение на основе него.
Я представила себе маму, оказавшуюся на моем месте. Представила, как ее маленькие ладони с наманикюренными ногтями лежат на столе, а Брок лупит по ним розгой, как в моем сне. Я представила, как непокорность сменяется страхом. Как мама корчится на полу, как это было при Рое.
Я не могла позволить этому произойти. От самой мысли о том, что ей могут причинить страдания, мне становилось плохо.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |