Учебное пособие для вузов 11 страница

Примером подобной самоорганизации являются многие демографические процессы — воспроизводство населения, миграция и т. д. Эти процессы остаются таковыми, даже несмотря на элементы целевого воз­действия на них. Все более значительную роль в со­временном обществе играют экономические факторы самоорганизации. Известно, что колебания потреби­тельских предпочтений, спроса на различные товары оказывают значительное влияние на производство, а

значит, и на целевое управление им. Особую группу регуляторов составляют некоторые элементы обще­ственного сознания, воздействующие на массовое по­ведение (традиции, обычаи). Действуя через механизм общественного мнения, они являются важной формой социального контроля.

Самоорганизация является продуктом социально­го взаимодействия и происходит в массовом, коллек­тивном или групповом масштабе. В реальных обще­ственных отношениях самоорганизация проявляется в сочетании с целевым управляющим воздействием. Особенно тесным это сочетание является на уровне конкретных организаций.

Таким образом, пишет А.И. Пригожий, механизм социального управления не сводится лишь к целевому управляющему воздействию, но включает в себя орга­низационный и процессы самоорганизации. Благода­ря этому социальная организация в целом оказывает­ся намного динамичнее своей формальной части: в ней нередко происходят стихийное перераспределение функций, изменение методов исполнения, перемеще­ние линий соподчинения и т. п. Подобные незаплани­рованные элементы социальной организации зачастую более функциональны и эффективны, чем предписан­ные. В какой-то мере они компенсируют естественную ограниченность формальной организации. Кроме того, пронизывая собой организацию, социально-психологи­ческие связи, повышают включенность работников в се жизнедеятельность, усиливают сплоченность кол­лектива и способствуют интеграции всей организации. По отношению же к индивиду это является средством удовлетворения тех его потребностей, которые не мо­гут быть полностью удовлетворены в рамках формаль­ной организации (например, в общении, признании, принадлежности и т. п.). Соотношение всех этих фак­торов сложно, иногда противоречиво. Постоянно про­исходит их взаимопроникновение, переход одного в другой. В ряде случаев они оказываются взаимозаме­няемыми, в других могут иметь различную направлен­ность, противодействовать один другому. Этот факт должен лежать в основе социологического анализа управления.

Вместе с тем, новейшая история развития россий­ской социологии управления не ограничивается пе­речисленными подходами. Среди перспективных на- 142 правлений отечественной социологии управления и

организаций, появившихся в 1990-е гг., В.В. Щербина называет:

1) уточнение предметной области социологии орга­низаций, ее статуса, проблематики (АА Ицхокин,

A. И. Пригожий и др.);

2) продолжение исследований по изучению природы, принципов строения и функционирования органи­зации (АА. Ицхокин, А.И. Пригожий, Е.П. Попова,

B. В. Щербин);

3) исследование проблем, связанных с изучением вза­имодействия организации с внешней средой, и об­ращение к современным моделям организации как открытой системы;

4) исследование моделей организационного поведения, в том числе моделей рационального и целенаправ­ленного поведения (В.И. Верховин, А.И. Кравченко, Н.Ф. Наумова);

5) обращение к проблемам изучения конфликта в организации (А.К. Зайцев, А.И. Пригожий, В.Н. Ша- 'ленко, А.Г. Здравомыслов);

6) разработка инновационного подхода (Н.И. Лапин, А.И. Пригожий, Б.З. Сазонов, B.C. Дудченко).

Спецификой современного этапа развития рос­сийской социологии управления является формиро­вание рынка платных социологических услуг при­кладного характера, в том числе управленческого консультирования.

Глава 3

РАЗВИТИЕ ЗАВОДСКОЙ СОЦИОЛОГИИ В РОССИИ

Заводская социология — прикладная отрасль ин­дустриальной социологии, в которой были заняты штатные или приглашенные по контракту социологи, занимавшиеся научно-поисковой, внедренческой либо консультативной деятельностью социально-экономи­ческого и социально-психологического профиля: ис­следованием трудовых отношений, социально-психо­логического климата, стабилизацией и текучестью персонала, эффективностью труда, разработкой прак­тических рекомендаций управленцам и т. п. — фено­мен, существовавший только в Советском Союзе и исчезнувший с его распадом.

Когда речь заходит о возникновении заводской социологии, точкой отсчета обычно называют середи­ну 1960-х годов — период, когда исследования промыш­ленного труда и научно-технического прогресса стали в социологии массовым явлением, когда появилась возможность теоретико-методологического обобщения данных и построения целостной концепции социаль­ного управления предприятием. Однако позже выяс­нилось, что это далеко не так. Отдавая дань историчес­кой справедливости, нам следует включить в очерк истории становления в СССР заводской социологии и психологии и психотехнические школы 20 —30-х годов XX в. В этот период на советских предприятиях сло­жилась и непродолжительное время функционирова­ла довольно развитая сеть прикладных социально-пси­хологических служб и лабораторий.

Известно, что в 1920-е гг. проблемами научного изучения и практической организации труда и управ- 144 ления занимались в нашей стране свыше 10 научно- исследовательских институтов. Из предыдущей главы мы знаем, что в этот период на предприятиях и в орга­низациях существовали тысячи первичных ячеек дви­жения НОТ, технических бюро, секций и т. д. Только в 1923 г. по названной проблематике было опубликовано около 60 монографий (в том числе и переводы зару­бежных изданий). В 1920—1930-е гг. в стране выходи­ло два десятка журналов по проблемам управления и организации производства, где публиковались резуль­таты ₆к₃ онкретных исследований социальных вопросов труда⁶³. Если в начале 1920-х гг. первые научные шко­лы по изучению технико-организационных и социаль­но-экономических проблем труда только зарождались, то во второй их половине теоретические позиции этих школ были сформулированы достаточно четко. Круп­ные научные центры сложились В Москве, Ленингра­де, Харькове, Казани, Таганроге и других городах.

■ Развитие психотехники в 2 0-3 0-е годы XX в.

Вместе с тем инновационная деятельность по со­вершенствованию социального управления на пред­приятиях не ограничивалась в 1920-е гг. разработками советских нотовцев. Не меньшую роль играли здесь методы психологии труда, или психотехники, которую и следует считать предшественницей послевоенной социолого-психологической службы на предприятиях.

Психотехника (термин был предложен в 1903 г. немецким психологом В. Штерном) занималась разра­боткой конкретно-психологических методов решения практических задач. Заметным общественным явлени­ем она стала в годы Первой мировой войны. В 1920-е гг., когда советская власть решила взять на вооружение психотехнические методы с целью усовершенствования профессионального отбора и обучения работников, спе- циалисты-психотехники трудились на заводах и фабри­ках, а сотрудники научно-исследовательских учрежде­ний осуществляли связь с производством через систему хоздоговоров и научного шефства. Диапазон решаемых ими задач был достаточно широк: профотбор и проф- консультации, профессиональное обучение и рациона­лизация труда, борьба с профессиональным утомлени­ем и травматизмом, психогигиена и психотерапия, наконец, создание психологически обоснованных кон­струкций машини'оборудования. • • •,.. к

БОЛЬШИНСТВО психотехнических лабораторий ориен­тировалось на отбор будущих работников, но «кое-где стали проверять тестами профессиональную пригод­ность уже работающих специалистов. Так, в 1929 г. веду­щие психотехники выступили с осуждением тестирова­ния профпригодности бакинских шоферов, когда якобы негодные были отстранены от работы. Еще раз было подчеркнуто, что профотбор нацелен только на вновь поступающих, результаты тестирования менее надежны, чем практика, поэтому тех, кто успешно справляется со своими профессиональными обязанностями, недопусти­мо оценивать на основе тестов, а категорические выводы делать только на основании тестирования нельзя»⁶⁴. Ув­лечение профотбором было столь сильным, что всю пси­хотехнику начали путать с этим методом.

Первые советские психотехнические лаборатории появились в Москве, Ленинграде, Харькове, Казани и Свердловске в 1922—1924 гг. С некоторыми из них мы познакомились в предыдущей главе.

Потребности индустриализации страны, подготов­ки квалифицированной рабочей силы диктовали необ­ходимость ускоренного организационного и научно- практического развития психотехники. В 1927 г. в Москве состоялась Первая Всесоюзная конференция по психофизиологии труда и профессиональному под­бору, учредившая Психотехническое общество и при­нявшая решение об издании центрального печатного органа — журнала «Психофизиология труда и психо­техника» (с 1932 г. — «Советская психотехника»). Председателем Общества и главным редактором жур­нала был избран И.Н. Шпильрейн.

Постепенно в педагогических институтах Моск­вы и Ленинграда налаживалась подготовка психотех­нических кадров; готовились первые советские учеб­ники, в которых давался сжатый очерк истории и теории вопроса, излагались основные методы психо­техники. Таковыми были, например, «Практикум по теории психологических испытаний» А.П. Болтунова⁶⁵ (1927) и «Введение в теорию и технику психологичес­ких, педагогических и ₆п₆ сихотехнических исследова­ний» СМ. Василейского⁶⁶ (1927). В научных моногра­фиях и журнальных публикациях живо обсуждались инновационные вопросы методологии и методики, такие, например, как обработка и интерпретация дан­ных, валидность тестов, сопоставимость и оптималь- 146 ность различных вариантов тестирования и т. п.

Углублялись принципы научно-поисковой деятельно­сти психотехников. В центре внимания психотехнических лабораторий и служб постепенно оказывались проблемы труда. Со временем «психотехническая работа стала пе­реводиться на рельсы профконсультации и профориен­тации, формирования и подготовки новых рабочих кадров. Профотбор был оставлен только для наиболее от­ветственных специальностей, например, водительских. Психотехники начали обследовать школьников. Быстры­ми темпами стали развиваться методы анкетирования, составления бесед и лекций на профессиональные темы, делались попытки создания специальных кинофильмов. Начались углубленное изучение психологического содер­жания профессий и отказ от слепого тестирования»⁶⁷.

Таким образом, период 20 —30-х гг. XX в. стал вре­менем активной институционализации психотехники и психологии труда. Именно в эти годы создавались науч­но-исследовательские подразделения, разворачивалась система образования и подготовки профессиональных кадров, выпускался специальный журнал. Кафедра психотехники Ленинградского педагогического инсти­тута им. А.И. Герцена разработала комплекс профес­сиональных требований к специалисту — т. н. «про­филь психотехника», в котором определялись участки будущей работы психотехника (школы ФЗС и ФЗУ, пси­хотехнические лаборатории промышленных предпри­ятий, транспорта, сельского хозяйства, психотехничес­кие факультеты и т.д.), профессиональные функции (анализ профессий, профдиагностика способностей, изучение трудового процесса, распределения и продви­жения кадров на производстве, профпросвещение и профотбор, профориентационная деятельность и т. д.) аспиранта-психотехника, призванного после оконча­ния соответствующего вуза работать на должности ру­ководителя или научного сотрудника.

В середине 1930-х гг. процесс развития психотех­ники приостановился. С 1935 г. перестал выходить психотехнический журнал, а в 1936 г. специальным постановлением («О педологических извращениях...») было запрещено применение тестов. Психотехничес­кие лаборатории стали постепенно закрываться; сво­рачивалась и деятельность советских нотовцев.

Достоинства и недостатки психотехники____________

Отчасти кризис психотехники вызревал постепен-₁ но и внутри неё самой. И этому был ряд причин. Ос¹ новные методологические постулаты зарубежной науки воспринимались психотехниками без серьезной крити­ческой проработки и анализа. Перенесение некоторых методов психотехники, особенно тестов, в условия совет­ской России, с одной стороны, дало толчок развитию собственной прикладной психологии, а с другой — встре­тило резкую критику ряда советских нотовцев и застави­ло разрабатывать альтернативные научные программы. По мнению А. К. Гастева, увлечение психотехникой у нас в стране наблюдалось в тот момент, когда за рубе­жом многие фирмы и предприятия уже отказались от ее услуг, убедившись в неспособности данной науки строго экспериментальным путем изучить психологи­ческие качества, необходимые для той или иной про­фессии. Гастев предложил иной путь -- не слепое копирование зарубежных образцов, а развитие соб­ственных, оригинальных методик и программ, методо­логической базой которых могли стать психофизические исследования трудовых достижений человека, прово­дившиеся И.М. Сеченовым еще в начале XX в.

Точку зрения Гастева о необходимости развития отечественных инструментов и методики профессио­нального отбора и организации труда разделяли и психологи, в частности, Л.С. Выготский, В.Н. Мясищев, С.Г. Геллерштейн. Так, сотрудник ЦИТа НА Бернш- тейн доказал ограниченность господствовавшего в за­рубежной науке подхода, сводившего сложнейшую проблему человеческого фактора на производстве к упрощенной схеме приспособления работника к ору­дию труда, машине. Ученый обратил внимание на пер­спективность другого направления — приспособления орудий производства к способностям работника.

Однако ни принципы И.М. Сеченова, ни идеи Н.А. Бернштейна и других отечественных ученых не были взяты психотехниками на вооружение. Па практике в основном перенимались готовые западные методики, воспринимавшиеся к тому же без критики. Поскольку практические рекомендации требовались немедленно, а па всестороннюю оценку и апробацию методик нужно было затратить немало времени, психотехнические раз­работки зачастую выходили в «поле» недоброкачествен­ными. Их испытания в лабораториях проводились с оче­видным нарушением методических требований. «Строго выполнялось единственное условие — легкая примени­мость тестов, и на реализа₆₈цию этого их качества направ­лялись основные усилия»⁶⁸. Немало проблем накопилось и в области подготовки профессиональных психотехни­ков. Считалось, что лучше всего для практической рабо­ты годятся врачи и педагоги. Однако они плохо понима­ли методологические вопросы тестирования, проявляли неграмотность даже при работе по шаблонам.

В 1920 —1930-е гг. в деятельности психотехников и нотовцев обнаружились существенные теоретические недостатки. Ограниченность их методологической базы проявилась в том, что решить в полном объеме основ­ную задачу, поставленную развивающейся промыш­ленностью и состоявшую в комплексном изучении человеческого фактора, им так и не удалось. Однако когда психотехники выходили за рамки лабораторных исследований и сочетали методы научной организации труда с достижениями медико-биологических дисцип­лин, они добивались определенных успехов.

Послевоенный этап заводской социологии___________

С приходом к власти Н.С. Хрущева и либерально­го политического руководства наметилась тенденция строить социальное знание на конструктивных, пози­тивно ориентированных элементах, включающих эм­пирические данные и практические рекомендации. Таким образом, в середине 1960-х гг. возникли объек­тивные условия для зарождения заводской (приклад­ной) социологии.

Главным образом, — во всяком случае, на первом этапе — ее создавали и развивали академические соци­ологи. Первоначально заводская социология получила свой статус в службах социального развития на крупных предприятиях, где бок о бок трудились социологи, психо­логи и экономисты. Позже службы (бюро, сектора, отде­лы и лаборатории) стали возникать в отдельных отрас­лях, регионах, городах и местных органах администрации. 1960-е годы можно назвать периодом накопления теоре­тического и прикладного багажа знаний, методов ре­шения практических производственных проблем — от уменьшения текучести кадров и сокращения числа кон­фликтов, внедрения прогрессивных систем адаптации молодежи и гибкого графика работы до мотивации тру­да, развития систем профотбора и профориентации, со­здания новых форм организации труда и т. п.

Социальная служба развивалась как составная часть промышленной социологии и психологии труда.

Создание научно-исследовательских подразделений в системе Академии наук, социолого-психологических лабораторий на предприятиях и в вузах, расширение подготовки студентов и аспирантов, специалистов-при­кладников, социологическое образование хозяйствен­ных руководителей и партийных работников, издание учебных пособий, методических разработок и научных монографий, организация и проведение семинаров, конференций, симпозиумов — вот основные элементы процесса институционализации заводской социологии.

В 1960-е гг. конкретные исследования социальных проблем труда широко развернулись в Ленинграде, Свер­дловске, Горьком, Перми, Львове, Уфе и других городах. В 1957—1960 гг. группа уральских социологов (М.Т. Иов- чук, Л.Н. Коган, Ю.Е. Волков) изучали культурно-техни­ческий уровень рабочего класса. В 1960—1964 гг. Г.В. Осипов, В. В. Колбановский, С.Ф. Фролов и другие со­циологи, работавшие на промышленных предприятиях Горьковской области, выявили изменения в содержании и характере труда рабочих автоматизированного произ­водства. В 1958—1964 гг. в ряде регионов было проведе­но массовое обследование бюджетов рабочего и внера­бочего времени, а в 1961 — 1965 гг. ленинградские ученые во главе с А.Г. Здравомысловым и В.А. Ядовым изучали мотивацию и отношение к груду молодых рабочих.

К середине 1960-х гг. определилась специализация ученых и научных центров, например, в Новосибирске и Уфе исследовались текучесть кадров (И.Н. Аитов, Н.С. Антосенков), социальные резервы повышения про­изводительности труда (Б.Г. Васильев, Ж.Т. Тощенко), профессиональный выбор (В.Н. Шубкин, М.Х. Титма). В Москве и Ленинграде разрабатывались теоретические вопросы мотивации труда (Н.Ф. Наумова, B.C. Магун, В.А. Ядов), социо-профессиональной структуры работни­ков промышленности (Л.С. Бляхман, О.И. Шкаратан, М.Н. Руткевич, B.C. Семенов), использования внерабоче­го времени (Л.А. Гордон, Э.В. Клопов), развития трудово­го коллектива (В.М. Шепель, В.Г. Подмарков и др.).

Проведенные исследования помогли определить круг социальных процессов, поддающихся не только теоретическому анализу и крупномасштабному эмпи­рическому исследованию, но и практическому регу­лированию и управлению. Кроме того, в ходе иссле­дований были разработаны конкретные методики, позволявшие заводским социологам при помощи дос- ₁₅₀ таточно простых инструментов количественно изме­рять социальные процессы на предприятии и пред­ставлять их в системе показателей, понятных хозяй­ственным руководителям.

Первоначально социологические и психологичес­кие службы на предприятиях формировались для обес­печения научно-методического и профессионального уровня работы в сфере социального планирования, которое, по существу, оставалось до середины 1980-х гг., основным объектом деятельности заводских социологов. Если вопросы теории и методологии социального пла­нирования разрабатывались в основном академичес­кой (вузовской) наукой (работы Н.А. Аитова, Ю.Е. Вол­кова, В.И. Герчикова, Л.П. Когана, Н.И. Лапина,

A. Русалинова, Б.И. Максимова, В.Г. Подмаркова,

B. Р. Полозова, М.Н. Руткевича, Ж.Т. Тощенко, З.И. Фай- нбурга, С.Ф. Фролова, Б.Г. Тукумцева, А.В. Тихонова и др.), то методическое обеспечение и организация ра­боты были предметом усилий социологических служб отраслей и.предприятий.

Практика социального планирования и деятель­ность социологической службы на предприятиях сло­жились в самостоятельное направление в середине 1960-х годов. Так, в 1964 г. на Пермском телефонном заводе возникла социологическая лаборатория, а через три года на ее базе действовал отраслевой научно- исследовательский отдел социологии и психофизиоло­гии труда. В это же время появились службы в ПО «Электрон» (г. Львов), ЛОМО и «Светлана» (г. Ленин­град), «Красный пролетарий» (г. Москва). Несколько позже возникли и приобрели широкую известность службы швейного объединения им. 40-летия ВЛКСМ (г. Тирасполь), Днепровского машиностроительного завода им. В.И. Ленина, ПО «Кировский завод» (г. Ленинград), автомобильных объединений (ЗИЛ, АЗЛК, КамАЗ, ВАЗ) и др.

В 70 —80-е гг. XX в. широкое распространение в социолого-психологических службах получили автома­тизированные информационные систему АСУ «Кад­ры», «Социальное развитие», «Здоровье» и т. п. Так, в Рижском ПО «Коммутатор» был разработан целый набор автоматизированных систем социального управ­ления (в том числе АСУ прогнозирования профпригод­ности, аттестации инженерно-технических работников и руководителей, комплектования коллективов, форми­рования резерва на выдвижение, учета результатов социалистического соревнования). Всесоюзную извест- 151

новость и широкое распространение получили львовская система «Пульсар», днепропетровская «Внимание», рижская— выбора мастеров «Сержант», пермская — стабилизации трудового коллектива, московская (произ­водственного объединения «Красный пролетарий») — программно-целевого управления социальным развити­ем коллектива. Были разработаны всевозможные фор­мы и виды профориентации школьников, методы ат­тестации руководителей, развития самоуправления, коллективной ответственности за состояние трудовой дисциплины и т. п.

Расцвет прикладной социологии и психологии тру­да приходится на 1970-е и начало 1980-х годов. К этому времени службы сформировались не только на многих крупных предприятиях и в объединениях, но и в от­дельных регионах (Прибалтика, Ленинград, Днепро­петровская область, Москва) и отраслях (прежде все­го, в машиностроении, электронной промышленности и приборостроении), где возникли самостоятельные школы и направления. По подсчетам специалистов Института социологических исследований АН СССР, в середине 1980-х гг. в стране существовало порядка 500 служб социального развития предприятий.

Вместе с тем относительные показатели демонст­рировали, что они существовали менее чем на 10% промышленных предприятий, только в 15 — 20% мини­стерств и ведомств, лишь в нескольких районах и го­родах и т. п. Специалисты полагали, что этого количе­ства явно недостаточно⁶⁹. Немаловажной оставалась и проблема нерационального распределения социологи­ческих служб по отраслям и предприятиям: на подав­ляющем большинстве последних работали один-два социолога (психолога), которым просто не под силу было внедрить комплексные системы мероприятий. Ситуация усугублялась еще и тем, что социологи дей­ствовали только на крупных предприятиях, а средние и мелкие, где наиболее остро стояли социальные про­блемы, были лишены йомощи. Кроме того, службы создавались на успешно работающих, технически пе­редовых предприятиях, но их не было на отстающих.

Смущал и состав работников заводских социологи­ческих служб. По данным Ж. Тростановского, 84% из них были филологами, историками, географами и хими­ками, не захотевшими или не сумевшими работать в школе, инженерами, явно предпочитающими спокойное 152 место в социологической лаборатории более хлопотно­му занятию по проектированию новых техники и техно­логий. Были здесь и бывшие медсестры₇₀, товароведы, бухгалтеры, даже воспитатели детсадов⁷⁰.

• Академическая и заводская социология:

статус и структура_________________________

Таким образом, к началу 1980-х годов в общем и целом определились методологические позиции завод­ской социологии, ее статус и место в системе научного знания. В специальной литературе понятия «академи­ческая социология» и «заводская социология» начали употребляться как постоянные элементы научного разговорного языка. Под ними подразумевались два уровня социологического знания: первый был макси­мально приближен к общетеоретическому знанию, второй — к практическим внедрениям.

Чем были обусловлены различия фундаментально - го и прикладного типов исследований? Проводя фун­даментальные исследования, академическая социоло­гия отслеживала в явлениях типичное, повторяющееся. Социолог на предприятии, напротив, имел дело с не­повторимой, своеобразной производственной ситуаци­ей. Его задача состояла не столько в описании общего правила, сколько в установлении исключений из него.

Вместе с тем, развитие прикладной социологии было немыслимо в отрыве от социологии академичес­кой. Между двумя ветвями социологии всегда суще­ствовало активное взаимодействие.

Учреждения большой науки — научные подразде­ления Академии наук СССР (Институт социологии, Институт психологии, Советская социологическая ае- социация), республиканских академий, вузов страны, крупных отраслевых и региональных центров — были призваны осуществлять комплексное управление все­ми нижестоящими подразделениями в масштабе всей страны. В их задачу входило прежде всего проведение фундаментальных (всесоюзных и межрегиональных, либо лонгитюдных) исследований, в ходе которых вы­являлись объективные закономерности и тенденции становления «развитого социалистического общества», проводился анализ социальной и экономической ситу­ации в стране на данный период, изучались соци­альные последствия научно-технического прогресса, определялись перспективы и разрабатывались долго­срочные прогнозы общественного развития. Как пра­вило, на разработку теоретической программы и мето­дического инструментария подобных исследований, организацию полевого обследования и сбор первичной информации, анализ полученных результатов, их ап­робацию и опубликование уходило несколько лет.

Напротив, заводские социологи проводили в течение одного года два-три исследования, выявляя скоротечные социальные процессы, затрагивающие небольшие сово­купности людей на небольших отрезках времени. Собран­ная таким образом информация устаревала уже через несколько месяцев, однако она и не была рассчитана на большее. Ведь основная задача заводского социолога заключалась в предоставлении информации для приня­тия эффективных управленческих решений, которые — в зависимости от скорости изменения обстановки — приходилось неоднократно пересматрртать.

В 1980-е годы в отечественной социологии утвер­дился подход, согласно которому основным делом завод­ского социолога должно было стать внедрение научных результатов в практику. Включение социологической службы в организационную структуру управления пред­полагало, что социолог становится не просто исследо­вателем и консультантом, ограничивающимся анализом социальной ситуации и написанием научного отчета, а особым типом управленца, целью деятельности которо­го являются реорганизация социальной структуры, ин­новационные процессы, социальные реконструкции и перестройки.

Когда вопрос о смене парадигмы стал обществен­ным достоянием, на свет появилось новое поколение заводских социологов, частично вышедшее из числа старых и наиболее талантливых прикладников, частич­но вобравшее в себя молодых социологов, только еще решавших, чему посвятить свою жизнь. Новая пара­дигма сочетала в себе несколько главных компонен­тов: инновационные (деловые) игры, управленческое консультирование, социальную инженерию и соци­альные технологии, — каждый из которых представлял самостоятельное и довольно многочисленное по соста­ву и теоретическим подходам направление.

Вместе с тем отношения между академической и заводской социологией нельзя отнести к разряду глад­ких: далеко не всегда они соответствовали идеалу. Заводские социологи не получали от академической

науки многое из того, что было им жизненно необходи­мо. С известным запозданием были организованы (и то явно в недостаточном масштабе и качестве) курсы обучения и повышения квалификации заводских соци­ологов. Существовало мало семинаров и конференций, где социологи могли обменяться передовым опытом, получить новейшую информацию, установить творчес­кие контакты с учеными. Банк эмпирических данных и методик, разработанный академическими социологами, был мало полезен заводским социологам, работавшим далеко от столицы. Так и не были разработаны эффек­тивная теория и логика прикладного исследования, социоинженерного проектирования. Неудивительно, что заводские социологи были вынуждены десятиле­тиями копировать и безуспешно применять на практи­ке образцы и методики академической социологии, создававшиеся совсем под иные цели и задачи, опра­шивать людей с помощью «самодеятельных», невысо­кого качества анкет, зачастую получая сомнительные, недостоверные результаты.

К концу 1980-х годов сложилась парадоксальная ситуация: подавляющая часть социологов являлись при­кладниками, в то время как большинство научных пуб­ликаций было ориентировано на академическую соци­ологию и посвящено далеким от практики проблемам.

Невысокая социолого-психологическая культура многих руководителей вела к тому, что зачастую перед исследователями ставились невыполнимые задачи. Зна­чительная часть времени тратилась на составление раз­личных справок, отчетов, докладных записок. Основным видом исследовательской деятельности являлись опе­ративные опросы общественного мнения, информиро­вание руководства о положении дел на предприятии, но отнюдь не практические внедрения. Многие зани­мались «бумаготворчеством» сознательно: канцеляр­ский язык был более понятен начальству и вместе с тем скрывал неподготовленность социологов. От недо­статочной квалификации последних рекомендации - носили преимущественно декларативный характер: «повысить», «улучшить», «обратить внимание». Неуди­вительно, что хозяйственники теряли всякий интерес к социологии.

Дата добавления: 2015-10-21