У Грегори тоже был такой момент лет в пятнадцать-шестнадцать, когда его все достало. Он наблюдал, как его друзья играют во дворе без него, а сам в это время вынужден был сидеть дома и проходить либо сеанс кинезитерапии, либо капаться антибиотиками. Да, конечно, это совсем не прикольно проводить два или три раза в день по целому часу под капельницей, начинать все это с пяти тридцати утра, и так в течение минимум двух недель. Грегори отказывался от лечения и соглашался только тогда, когда ему было уже совсем невмоготу. Сеансы кинезитерапии он тоже терпеть не мог, особенно, когда ему казалось, что ему получше. Это было постоянным источником конфликтов между нами. Я приставала к нему:
- Малыш, ты принял лекарства? Ты сделал ингаляции? Во сколько сегодня приходит кинезитерапевт?
Жизнь была ему в тягость. Однажды его лечащий врач вызвал его, чтобы поговорить с глазу на глаз.
- Грегори, не позволяй муковисцидозу решать за тебя. Только ты сам должен взять над ним власть и решать, когда тебе лечиться, а когда нет.
Нет, решать будет не муковисцидоз. Кстати, мы часто сокращаем это длинное название и так фамильярно говорим об этой болезни «муко», как будто она наша подруга, а на самом деле она – худший враг, который нагло вторгается в ваше каждодневное существование. В конце концов Грегори понял, что с таким коварным врагом нельзя ни единого дня давать себе слабину. Когда он узнал, что будет участвовать в Стар Академи, он благодарил меня, что я не отстала тогда от него и все-таки добилась, чтобы он лечился: «Мама, каким же я был тогда идиотом».
Да, у жизни есть своя цена – каждодневные усилия. И часто этих подростков, с которыми я разговариваю, успокаивает тот факт, что Грегори тоже пережил такой период сомнений. Но он смог встать на путь истинный и взять себя в руки. И я всегда надеюсь, что его пример их вдохновит.
Иногда на сайт Ассоциации имени Грегори Лемаршаля приходят и другие свидетельства. Совсем недавно я прочитала историю одной девочки-подростка, которая рассказала, как она повзрослела благодаря Грегори, и что она никогда не могла найти общий язык с другими школьниками. В точности, как мой сын. Эта ранняя духовная зрелость очень часто встречается у детей, больных муковисцидозом. Я вспоминаю также еще одну девочку, которая в свои двенадцать лет ждет пересадки легких и совершенно по-взрослому и спокойно объясняла мне – с улыбкой до ушей и светящимися глазами – как сильно ей повезло, что ее всегда поддерживает ее семья, и что у нее нет никаких проблем с успеваемостью. Она вся буквально лучилась позитивом, несмотря на то, что зло всегда так близко к ней. Это самый настоящий урок для всех нас: мы не имеем права жаловаться на наши мелкие болячки и горести жизни, когда встречаемся лицом к лицу с такой человечностью у тех, кто действительно очень болен.
***
Человечность. Вот я это и сказала. Это то самое слово, которое для меня лучше всего резюмирует сущность Грегори. И я очень часто слышала это слово и читала о нем после 30 апреля 2007 года. И мне кажется, что именно потому, что это слово так хорошо характеризует Грега, на его похороны 3 мая и пришло столько народу. Пьер был прав, наша церковь в Сонназе была бы слишком маленькой для нескольких тысяч человек, которые приехали из совершенно разных мест в тот день. Хорошо, что мы могли рассчитывать на помощь мэров Сонназа и Шамбери, и смогли отпеть его в соборе этого города.
До этого мы заходили туда, чтобы познакомиться с отцом Брюнетти – он замещал того священника, который обычно проводит службы в соборе Шамбери и который в тот момент уехал по миссионерским делам. Отец Брюнетти сумел примирить меня с церковью, несмотря на мою боль. Он был готов внимательно выслушать меня, просил рассказать ему о Грегори. Он хотел все знать о его истории, он задавал мне хорошие вопросы. Я отвечала ему, а по щекам у меня постоянно текли слезы, и я видела, что и он близок к тому, чтобы расплакаться. Потом я узнала, что он специально искал информацию в Интернете перед отпеванием, чтобы лучше понять Грегори, лучше узнать, как его воспринимают другие люди, и лучше узнать его самого. Мне кажется, что у него были в тот момент сомнения по поводу привкуса «шоу-бизнеса» на этой службе, он боялся, что большинство людей придут на похороны совсем не по тем причинам. Но уже позже, во время одной из наших многочисленных встреч, он признался мне, что был очень приятно удивлен общностью духа, царившей в тот день, и что его возмутил тот факт, что так называемая «интеллектуальная» пресса посвятила уходу Грегори всего лишь пару строк. По его мнению, это они не удосужились по-настоящему понять, кем был Грегори, и что он значил для стольких людей.
И тем не менее, однажды отец Брюнетти пришел ко мне довольно раздосадованный. Прочитав многие блоги в Интернете и тетради, выставленные в соборе специально для посланий прихожан, он узнал, что поклонники Грегори не разгневались на жизнь, как это часто бывает, когда смерть уносит такого молодого человека, а вместо этого просто уверились, что Грег все еще жив, но просто находится «где-то в другом месте». Но лишь в крайне редких случаях к этой уверенности примешивалось имя Бога, и ни разу не был упомянут Иисус Христос. Как будто бы для этих людей смерть стала просто-напросто другим измерением, совершенно светским, не связанным с небесами. И что его еще больше задело – как церковного деятеля – так это тот факт, что про моего сына постоянно говорили, что он ангел, спустившийся на Землю, чтобы выполнить свою миссию.
- Лоранс, вы, конечно, обидитесь на меня. Но я должен вам сказать: Грегори вовсе не ангел…
- Почему вы думаете, что я обижусь? Я с вами полностью согласна. Просто Грегори стали называть ангелом за то, что он излучал на сцене, за чистоту его голоса, особенно после того, как он исполнил SOS d’un terrien en détresse, но я понимаю, что мой сын такой же человек из плоти и крови, как и все мы.
И в тот момент я не спросила у него, что он об этом думает, но лично я глубоко убеждена, что пусть мы и не будем называться ангелами, но все равно у каждого человека есть какая-то миссия на Земле, которую он должен выполнить…
Сама я пережила эту службу как в каком-то вневременном коконе, с таким странным впечатлением, что я нахожусь там, и в то же время меня там нет, что я как будто смотрю со стороны на вещи, которые, между тем, происходили со мной. Я знаю, что служба была очень красивая, наполненная эмоциями, простая. Такая же, как сам Грегори. И у меня просто не хватает слов, чтобы поблагодарить это огромное количество незнакомых людей, друзей, артистов, близких Грегори людей с TF1 и Universal – все они приехали попрощаться с ним и окружили нашу семью заботой и поддержкой. Ко мне все время возвращается одно сильное воспоминание. Оно связано с певицей Люси Сильвас, которая приехала из Лондона по своей личной инициативе. Я вижу, как она приходит в собор, в одиночестве, с рюкзаком за плечами, не предупредив никого, даже свою выпускающую компанию. Она встречала Грегори всего несколько раз – на съемках клипа Même si, во время промо этого сингла и в Олимпии, где они пели дуэтом. Но не нужно говорить на одном языке, чтобы узнать друг друга. И не нужно было много знать Грегори, чтобы полюбить его.
Глава 5
«Они»
(...окончание)
Их взаимопонимание с Люси Сильвас буквально бросалось в глаза, особенно на сцене Олимпии, но на самом деле Грег никогда особо не распространялся в семье на тему своих знакомств среди артистов. И, кстати, я не уверена, что он и друзьям о них рассказывал. Но это же естественно, что нам любопытно было узнать, каков в реальной жизни тот-то или тот-то артист, правда? А он всегда отвечал одинаково: «Ну, он хороший». Для него они были просто людьми, не звездами – что еще тут можно добавить? Но все же были некоторые артисты, которые стали Грегори более дороги, чем все остальные – и для нас, соответственно, тоже. Судя по их признаниям, которых после 30 апреля мы получили множество, Грег и их тоже сумел покорить своей искренностью и простотой. Слова, которые приятно услышать любой матери…
Самым первым в жизни Грегори появился Патрик Фьори. Это было еще до Стар Академи, Грег тогда был всего лишь молоденьким парнишкой, полным надежды, который отчаянно искал пути, как сделать пение своей профессией. Он тогда послал один из своих макетов Патрику, и тот пригласил его к себе, где они вместе над этим макетом поработали. Они довольно регулярно созванивались, и именно к нему первому Грегори обратился за советом – правильно ли он поступил, согласившись на участие в Стар Академи. Патрик мгновенно ответил: «Конечно, ты должен участвовать, ты же ничего не теряешь! Давай договоримся так – ты участвуешь в Стар Академи, но при условии, что ты ее выиграешь!». Они стали друзьями, настоящими друзьями. Но вот ирония судьбы – на сцене Стар Ак им так и не удалось спеть вместе. Но они наверстали упущенное позже, например, в трио с Тиной Ареной, когда они исполнили SOS, а еще рамках одного из концертов Патрика в Бордо, для Chérie FM – у них тогда получился замечательный дуэт на песню Sans bruit. Патрик никогда не уставал петь оды таланту и достоинствам Грегори. В интервью одному из журналов он даже сказал следующее: «Может, вашим читателям это и покажется глупым, но для меня Грегори был артистом уровня Балавуана или Бреля. Его выступления были показательными. Он умел пустить в правильном направлении свою вокальную мощь и в то же время придать бархатистости эмоциям. У меня нет ни малейших сомнений в том, что его обязательно ждала бы великая международная карьера».
Элен Сегара тоже стала важным человеком для Грегори – познакомились они на Стар Ак. Самым первым их выступлением был дуэт Vivo per lei. В ту пятницу Грегори находился в не очень хорошей форме, он плохо себя чувствовал, и Элен тут же бросилась на помощь – она позвала Стефана, своего этиопата, который в свое время очень ей помог, а впоследствии сделал много всего хорошего и для Грега… Элен всегда оставалась на связи с нашим сыном. Они переписывались смсками, она два раза приглашала его выступать на своих концертах и до самой последней минуты ждала его для участия в парижском концерте во Дворце спорта в апреле 2007. Но Грегори в тот момент уже был госпитализирован в больницу Foch в надежде на пересадку легких.
С Нольвенн они постоянно пересекались на съемочных площадках или в общей звукозаписывающей компании, и они очень много всего пережили вместе, в том числе и великолепный Hymne à l’amour Эдит Пиаф. Грегори затем пригласил ее спеть с ним дуэт Même si в Олимпию. Фред Реноден, музыкальный директор турне Грегори, является также постоянным пианистом Нольвенн. Грегори очень ценил невероятную доброту Нольвенн и ее большое сердце. Она очень много делает для различных благотворительных ассоциаций, и, по-моему, она даже является «крестной» одной маленькой девочки, больной муковисцидозом, но Нольвенн не заявляет об этом на всех углах, она помогает людям скромно, в тени.
Всем почему-то кажется, что раз артисты постоянно встречаются на телепередачах, то они непременно должны быть приятелями между собой в реальной жизни. На самом деле это совсем не так. Большую часть времени они проводят каждый в своей гримерке в ожидании своего времени выхода на площадку, причем часто звукозаписывающая компания заставляет их петь под фонограмму, так как в рамках телевизионной сцены это более гарантированный и легче осуществимый вариант. А затем они сразу уезжают каждый по своим делам. И Пьер часто рассказывал мне о том, какое разочарование испытал Грегори, когда узнал, как это на самом деле происходит. Ему во всем этом не хватало теплоты, каких-то общих разговоров. Потому что когда ему нравился какой-то человек, он хотел проводить с ним больше времени, снова увидеться с ним… Но поводов для таких встреч, к сожалению, всегда было меньше, чем казалось со стороны.
Одним из самых прекрасных и запоминающихся моментов стала для Грегори трехдневная запись программы Dolce Italia во Флоренции. Ведущей этой передачи была Даниэла Люмбросо. Спустя некоторое время после прибытия в отель, Грегори вдруг услышал в холле голос Марка Лавуана:
- Так, ну где там малыш, который выиграл Стар Академи? Мы о нем позаботимся! Теперь он часть нашей семьи лейбла Mercury…
И они хорошо нашли друг друга, эти двое. Марк – невероятно великодушный человек, я никогда не слышала, чтобы он о ком-то сказал хоть одно плохое слово, и в довершение ко всему, он обладает совершенно потрясающим чувством юмора. Они с Грегори постоянно прикалывались друг над другом.
В тот же самый вечер Грег сидел на террасе – было очень жарко - с Марком, Дженифер и Патриком Фьори, и они болтали обо всяких пустяках «за жизнь». И вдруг к ним подошла Лара Фабиан, которая тоже принимала участие в этой передаче, и спросила, может ли она поговорить с Грегори. Они ушли, и их не было больше полутора часов. Я не знаю точно, что именно они сказали тогда друг другу, но Грега очень сильно впечатлил этот разговор, он называл его «моментом истины», общением даже скорее духовным, чем артистическим.
Еще одной запоминающейся для Грегори беседой стал разговор с Лиан Фоли. Еще во времена Стар Ак она была очень добра к Грегори, но этот случай произошел во время записи одной из передач – она пришла к нему в гримерку, чтобы дать ему ценный совет:
- Знаешь, у тебя великолепный голос, но это еще не значит, что ты сразу же достигнешь самой вершины. Для этого нужно время, и к тому же обычно у всех певцов с прекрасным голосом в определенный момент карьеры случается кризис. Но настоящие певцы с мощным вокалом – а ты несомненно являешься одним из них – всегда находят в себе силы этот кризис преодолеть. И именно в момент кризиса работать нужно еще больше и больше.
Они снова встретились в Брюсселе в 2006 году, чтобы вместе спеть Ecris l’histoire. Ассоциация Make a wish, которая исполняет желания больных детей, и крестной которой является Лиан, пригласила Грегори. Благодаря этой ассоциации, несколькими месяцами ранее Грегори познакомился с больными детьми и смог реализовать мечту маленькой девочки с муковисцидозом: провести время с Грегори Лемаршалем. Орели в тот момент было четырнадцать лет, и состояние ее было не из лучших. Но на сегодняшний день она уже перенесла пересадку легких и чувствует себя хорошо. Пьер регулярно созванивается с ней по телефону. В апреле мы предложили ей участвовать в документальном фильме, направленном на призыв к донорству органов – фильм показывает людей, получивших пересадку, и ту самую новую жизнь, которую каждый из нас может им подарить. Вместе с еще пятью участниками – которые также недавно перенесли пересадку легких – Орели на целую неделю отправилась в пеший поход по Ирландии. Для обычных людей, может быть, это и обычное дело, но для них – для тех, кто уже почти коснулся смерти однажды – это был самый настоящий вызов судьбе.
И вовсе не случайно Грегори часто помогал тем, кто, как и он сам, боролся за жизнь. В 2005 году благодаря Паскалю Ольмета, который пригласил его на Корсику поучаствовать в благотворительном турнире по пляжному футболу в пользу своей ассоциации – Одна улыбка, одна надежда ради жизни – Грегори познакомился с Мари-Жо. Ей сорок четыре года, она больна миопатией, передвигается в инвалидном кресле: совсем маленькое тельце и огромное сердце. Ее сила характера что-то буквально перевернула в нашем сыне.
В прошлом году мы с Пьером снова побывали на Корсике. И Мари-Жо удалось организовать целый спектакль в пользу нашей ассоциации. Пьер, который тоже принял участие и пел вместе с ней, никогда этого не забудет. А что касается Паскаля Ольмета – он знает, до какой степени мы признательны ему за то, что он принес в свое время Грегори, и сейчас продолжает давать нам.
Однако, описывая все эти встречи, я начинаю понимать, что самого Грега совершенно не впечатляли известные люди. Например, во время того самого турнира по пляжному футболу однажды вечером Пьер вместе с другими гостями оказался в шикарном ресторане. Он сидел и ждал, пока появится Грегори, который наверняка был занят тем, что в пятидесятый раз поправлял свою прическу перед зеркалом. Он послал сыну смску с просьбой поторопиться и предупредил его: «Будь осторожен, когда спустишься в ресторан, за нашим столом сидит принцесса Стефания из Монако». Мгновенный идиотский ответ моего сына: «Ничего страшного, скажи ей, что еще будут Пьер и Грегори из Шамбери!».
В отличие от нас, даже обед с Премьер-министром Франции не поверг Грегори хотя бы в малейшее волнение. В декабре 2005 года жена Премьера мадам де Вильпен обратилась к Грегори через Universal с просьбой – не хочет ли он в качестве благотворительности спеть для детей в Опере Гарнье по случаю большой Елки, устраиваемой семьей Премьера. Она была так любезна, что пригласила его вместе с нами пообедать в их обществе накануне мероприятия. И вот так мы оказались в гостиной Матиньонского дворца. Сам Доминик де Вильпен как раз возвращался с прогулки, подошел к нам и сказал: «Добрый день, спасибо, что пришли к нам. Сейчас я приму душ, переоденусь и спущусь…». Обед получился весьма непринужденным и прошел в расслабленной дружеской атмосфере. В отличие от самого праздника в Опере, который был очень официальным. Доминик де Вильпен, такой расслабленный во время обеда, изменился до неузнаваемости стоило ему снова войти в роль Премьер-министра Франции. Но зато вот тут-то Грегори и впечатлился…
***
На посмертном альбоме Грегори La voix d’un ange, вышедшем в июне 2007 года, фигурирует ранее неизданная песня Restons amis. Мы пожелали, чтобы в поддержку этой композиции был снят клип. И когда нам объявили, что съемки будут проходить в Канаде, мы с Пьером попросили, чтобы съемочная группа снова собрала местных канадских актеров, которые тремя годами ранее снимались вместе с Грегори в клипе A corps perdu. Идея заключалась в том, чтобы снять встречу друзей несколько лет спустя, после ухода Грега. Останемся друзьями… Продюсерам удалось найти лишь двух главных актеров из четырех, это были две девочки – Джессика и Жюли. Оливье рассказал нам, какая особая атмосфера царила на съемках в течение двух дней, волнение, смесь серьезности и радости. Он также рассказал нам, что, приехав на съемки, Джессика достала из сумочки личную фотографию. И на этой фотографии она была вместе с Грегори – счастливая и улыбающаяся. На память о съемках. Просто на память. Никто ничего у нее не просил, но просто этот маленький смешной французский парень оставил след в ее сердце. И она следила за его судьбой по ту сторону от Атлантического океана. Грегори никого никогда не мог оставить равнодушным.
Глава 6
«Ты делаешь меня сильнее»
Ты делаешь меня сильнее
Мне необходимо находить в тебе
Ту бесконечную тайну, которую я храню в себе
Мне необходима твоя простота
Которую ты даришь мне как ласку
Мне необходимо твое терпение
И иногда твои заблуждения
Мне необходимо читать страницы нашей истории
Они здесь, передо мной, полные картинок
Нежностью твоей души
Ты делаешь меня сильнее
Ты не просто обаятельна и волшебна
Ты станешь проводником моей судьбы
Красота наших детей
Ослепит и покорит судьбу
Они будут постепенно расти
А мы станем единым целым…
Грегори Лемаршаль
Мне не хватает Грегори. Физически. Я не могу больше дотронуться до него, поцеловать его, посмотреть на него. Я знаю, что он не вернется. Я несу в себе как камень осознание этой неумолимой реальности. Но, тем не менее, даже в самые тяжелые моменты, когда меня одолевают темные мысли, когда мне не удается заснуть, или когда мне не хватает сил, чтобы даже просто выйти из дома, я все равно отдаю себе отчет в том, как мне повезло, что я успела разделить с ним столько моментов счастья. Ничто и никогда не сможет их стереть. Тысячу раз, миллион раз, я бы предпочла, чтобы в генах Грегори не было этой гадости, но факт остается фактом, он пришел в этот мир уже с ней. Что бы мы сделали, если бы знали заранее, еще до его рождения, что он болен муковисцидозом? Я не в состоянии ответить на этот вопрос. У меня нет волшебной палочки, чтобы изменить историю, но я знаю, что я не хотела бы другого сына вместо Грегори. И я желаю всем родителям больных детей успеть насладиться жизнью рядом с ними так, как это удалось мне.
Мне было почти двадцать четыре года, когда родился мой сын, и следующие двадцать четыре года мы провели с ним бок о бок. Двадцать четыре года, в течение которых это он учил меня взрослеть, а не наоборот. Грегори сделал меня лучше. Я не знаю, что готовят нам будущие годы, но я вхожу в этот период своей жизни, готовая продолжать борьбу, благодаря ему, благодаря Лесли и благодаря Пьеру, но самое главное – благодаря этой совершенно неописуемой любви, которая объединяет нас всех четверых.
Грег называл нас великолепной четверкой – как четверка тузов, идеальная карточная комбинация, чтобы с честью встретить муковисцидоз и показать ему, с кем он имеет дело. И это правда, вместе мы всегда сильнее. В больнице Foch Грегори как-то спросил у меня: «Мама, а те у кого нет всей этой любви… Как же они справляются?». Он беспокоился о других, о тех, кто не был так окружен любовью близких, как он сам – а ведь только это помогает отражать атаки болезни. Без любви невозможно выкарабкаться из этого, любовь – это самый необходимый ингредиент, чтобы жить, только в той любви, что мы дарим и получаем, мы можем найти скрытые ресурсы, о существовании которых даже не подозревали, чтобы противостоять испытаниям.
Грегори родился и вырос в очень сплоченной семье, где все много разговаривают друг с другом, где все подпитывают друг друга. И у него всегда были любящие мама и папа – вместе, готовые оба его поддержать. А это ведь, к сожалению, происходит не у всех. Во многих семьях один из родителей – сознательно или несознательно – не может принять факт рождения больного ребенка, неважно, страдает он от муковисцидоза или от другого заболевания, и родители расстаются. Но мы всегда были вместе.
С каждым из нас у Грегори были свои особые отношения. Мне кажется, что он нашел правильное равновесие. Со мной он любил долгие разговоры, с удовольствием делился со мной самым сокровенным. С самого его рождения мы всегда были очень близки. Нужно еще сказать, что в период его детства мы с ним проводили очень много времени вдвоем. Ведь Лесли родилась только пять лет спустя, а Пьер в то время работал на таких работах, которые просто физически не позволяли ему бывать дома чаще: сначала он был военным, а потом стал днем руководить информационным отделом, а вечерами и по выходным подрабатывал тренером по баскетболу. Но поскольку семейная жизнь была для него превыше всего, в итоге он оставил все свои работы и стал заниматься любительскими концертами и анимацией, проводить различные мероприятия – это давало ему больше свободного времени для дома. Их взаимопонимание с Грегори просто бросалось в глаза. Они проводили вдвоем бесконечное количество часов, сначала занимаясь различными видами спорта, а затем, разделяя их общую страсть к музыке. Пьер, который прошел для этого специально обучение, довольно часто сам проводил Грегу дополнительные сеансы кинезитерапии. Грегори нуждался в своем отце, и Пьер всегда был рядом с ним. Я даже думаю, что наш сын никогда до такой степени не захотел бы стать певцом, не будь у него перед глазами примера отца. И никогда бы он не смог так полно реализовать себя без помощи Пьера. В 2005 году Пьер полностью оставил свою профессиональную деятельность, чтобы целиком посвятить себя сыну, чтобы Грегори мог переложить на него весь груз организационных забот и посвятить себя исключительно своей мечте. Каждый день этой повседневной жизни Пьер успокаивал его, давал ему советы, любил его. Мне нравится слушать, как мой муж рассказывает об этом периоде – история за историей, и все они сопровождаются смехом.
Единственное, что могло бы остановить Грегори от участия в Стар Академи, это если бы от этого хоть в малейшей степени пострадала Лесли. Он ведь смотрел предыдущие сезоны передачи, и видел, что его известность может очень сильно повлиять на семью. Он очень беспокоился, каким образом это отразится на учебе его сестры, которой в то время было всего шестнадцать лет. Но Лесли, которая всегда очень хорошо училась, не позволила всей этой медиатизации смутить себя, и она не разочаровала своего старшего брата, который был ее примером, ее маяком, ее героем.
Эти двое – очень разные и очень похожие одновременно – всегда проявляли совершенно особую привязанность друг к другу. Их отношения брата и сестры строились постепенно, ведь тот факт, что вы родились в одной семье еще не значит, что вы обязаны любить друг друга. И, конечно, когда они были маленькие, они бывало и ссорились, но никогда по-крупному или со злостью. Они выросли в гармонии друг с другом. Грегори обожал дразнить свою сестренку, и в то же время защищал и оберегал ее. Он так ею гордился, особенно ее успехами в учебе. Лесли более спокойная и сдержанная, чем ее брат, и она всегда восхищалась им за силу его характера, за его волю, за его спортивные и, чуть позже, вокальные достижения. Больше всего на свете она хотела, чтобы Грег был счастлив, потому что она любила его больше всех. И он отвечал ей взаимностью, умел всегда уделить ей внимание, постоянно возвышал ее, ценил. И Лесли никогда не испытывала по отношению к нему ни капли ревности. Она очень умный ребенок, и в самом раннем возрасте поняла, что несмотря на то, что волею судьбы я вынуждена уделять Грегори больше времени и сильнее беспокоиться за него, мою любовь к ней это не меняет, и люблю я их одинаково сильно. Мы с Пьером всегда делали так, чтобы у наших детей не было ни малейших сомнений по этому поводу. Я знаю, что иногда подобная ситуация может спровоцировать напряжение в братско-сестринских отношениях, потому что я сама часто видела, как мамы отдавали всю себя только лишь больному ребенку, забывая при этом о других своих детях, и не понимая, к каким ужасным последствиям это может привести. Мои же двое детей никогда не испытывали подобного чувства «разрыва». Наоборот, они только и делали, что проявляли взаимную любовь и заботу друг о друге.
***
Жизнь Грегори, наверное, никогда бы не была столь полной и безмятежной, не будь с нами моих родителей, Симоны и Ролана. Они все еще жили в Лонгви – это в Лотарингии, откуда родом и я, и Пьер – когда у моей матери обнаружили рак груди. И мне постоянно приходилось преодолевать много километров, чтобы навещать ее, а я делала это очень часто… И когда мама наконец справилась с этой ужасной болезнью, они с папой решили переехать поближе к нам. В 1994 году они продали свой дом и купили квартиру в Шаль-лез-О, это совсем рядом с Барби, где в то время как раз поселились мы. Грегори и Лесли так же сильно любили и других бабушку с дедушкой – Лулу и Жаклин, родителей Пьера – но, естественно, больше близости у них было с их бабушкой Симоной и дедушкой Роланом, которые сидели с ними, когда мы с Пьером были заняты на работе. В такие дни мой отец забирал их в полдень из школы во время перерыва и отвозил в Шаль-лез-О, где моя мама уже ждала их со своими знаменитыми вкусностями. Благодаря ей мои дети никогда не обедали в школьной столовой. И, кстати, это было лучше для Грегори, ведь он должен был придерживаться особой питательной диеты. А когда вторая половина занятий заканчивалась, мои родители снова их забирали и, на этот раз, отвозили их к нам домой, где Грег и Лесли могли играть или делать домашнее задание в ожидании нашего возвращения. Грегори воспринимал мою мать, как свою вторую маму. Она была просто воплощением мудрости. А мой отец в свою очередь, дарил им моменты игр и развлечений. Например, он много играл в карты с Грегори, и жена все время на него ворчала, потому что они частенько злоупотребляли партиями в пинг-понг, которые были не очень-то полезны для дедушкиного сердца.
Глава 6
«Ты делаешь меня сильнее»
(...продолжение...)
Нам действительно было очень хорошо в этом доме в Барби из которого открывался столь неповторимый вид на долину Шамбери. И именно, когда мы жили в Барби, поменялся один очень важный аспект повседневной жизни Грега. Благодаря развитию медицины¸ а также благодаря тому, что мы смогли соблюсти все санитарные нормы, ему наконец-то позволили проходить все эти тяжелейшие курсы лечения антибиотиками на дому, а не в больнице. Психологически – а Господь знает, что самое главное для борьбы с муковисцидозом – это моральный настрой – для Грега это стало очень значительным облегчением. Грегори познакомился с замечательной командой медсестер и медбратьев, которые приходили помогать ему. У него сложились отличные дружеские отношения с Эрве, Изабель, Мириам и Бенуа. В течение долгих часов, пока Грегори лежал под капельницей, они болтали с ним обо всем и ни о чем, шутили, рассказывали друг другу о своей жизни. Для Грега они действительно стали чем-то большим, чем просто медперсоналом – они стали его друзьями. Точно так же, как и Филипп – постоянный кинезитерапевт, который начал заниматься с Грегори, когда тому было всего два года. Эта дружба, эта привязанность, эти простые человеческие отношения делали лечение более переносимым.
Но несмотря на то, что наша жизнь в Барби была такой комфортной, в 2003 году мы снова решили переехать. У моей мамы случился рецидив рака. И Пьер предложил подыскать большой дом, разделенный на две половины, чтобы мы все вместе смогли жить в одном месте, и в то же время сохранить независимость каждой семьи. На самом деле мои родители уже и так проводили у нас дома столько же времени, сколько и у себя – с детьми по-другому это было невозможно! И мы буквально влюбились в одну бывшую ферму в Сонназе, по другую сторону от Шамбери, которую мы нашли в марте 2004 года. Эта старая ферма наполнена воспоминаниями. Я снова и снова вижу Грегори на кухне рядом со мной, я слышу, как он возмущается, сидя перед телевизором и смотря футбольный матч, стены всех комнат все еще звучат его смехом, я вспоминаю, как вокруг него за столом всегда было много друзей. Грегори любил это место больше всего на свете. Это была его мирная гавань, место, куда он всегда возвращался из парижской суеты, чтобы перезарядить батарейки и отдохнуть. И несмотря на то, что Сонназ не входит в территорию, которую покрывает медицинская служба нашей команды, эти медсестры и медбратья все равно продолжали приезжать к Грегу каждый раз, когда ему это было необходимо. Они всегда без всякой предварительной записи добавляли его имя к своему и так очень загруженному списку. Во времена наших курсов лечения они начинали свой рабочий день с Грегори в пять тридцать утра, и заканчивали его тоже с Грегори – с восемнадцати до двадцати часов. Мне кажется, мы никогда не сможем в достаточной мере отблагодарить их. С ними выражение «отдавать всего себя» приобрело самый буквальный смысл…
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |