В начале июля 2004 года мы нашли врача-эксперта, которого требовали люди из Endemol. Знакомая порекомендовала нам доктора Доминик Грене из больницы Foch. Доминик Грене не знала Грегори. И она также не была знакомы с проектом Стар Академи и с правилами игры. Но даже несмотря на то, что результаты обследования Грегори были не очень хорошими, она прекрасно понимала, что происходило в тот момент в голове ее нового пациента, и как высоки были ставки. И она дала Endemol зеленый свет при условии, что каждые две недели она будет осматривать Грегори, чтобы следить за любыми изменениями в состоянии его здоровья, и что Грегори пообещает приходить к ней сразу же, если в тот или иной момент он плохо себя почувствует. Уже потом, гораздо позже, Доминик призналась нам: «В любом случае, когда он сидел передо мной и смотрел мне в глаза, я просто не смогла бы отказать ему в этом разрешении». Грегори полностью отдал себя в ее руки, и она действительно очень умело его лечила, даже проявляла жесткость, когда это было нужно.
Окончательный ответ пришел нам почти сразу, но Грегори официально запретили говорить о Стар Ак кому бы то ни было, даже остальным членам нашей семьи. Было еще слишком рано. Если бы произошла утечка информации в прессу, его могли просто исключить из проекта еще до его начала. И мы поехали на каникулы на юг Франции в Balaruc-les-Bains, чтобы навестить там Франсин, тетю и крестную нашего сына. Естественно, там были и его двоюродные братья Жереми и Лоран – они втроем всегда были очень близки. Я думаю, даже не стоит и говорить, какой пыткой для него было держать такую новость в секрете. И однажды он не выдержал и все-таки решился избавиться от этого «груза». И сделал это, конечно же, в своей обычной оригинальной манере. Мальчики втроем пошли на ярмарку и там, на страшном аттракционе в момент, когда Грегори прыгал в свободное падение, он им прокричал:
- Эй! Парни, я должен сказать вам кое-что важное: я участвую в Стар Аааааааааак!
Некоторое время спустя нам прислали типовой договор об участии в проекте, дополненный специально составленным для Грегори приложением. Все его особые условия были прописаны черным по белому. Включая тот факт, что не должно быть никаких разговоров о муковисцидозе. Но, к сожалению, все произошло не так, как представлял себе Грег. В конце августа в прессе появились первые статьи о будущем составе Стар Ак 4. Кто-то продал наводку, и один журнал сразу же за это ухватился: один из новых учеников болен муковисцидозом. Я даже не уверена, что все тогда знали, что означает это слово, но, во всяком случае, у людей появился повод посудачить о чем-то в обеденный перерыв. Можно ли было после этого продолжать вести себя как ни в чем ни бывало? Команда Endemol должна была приехать к нам домой, чтобы снять презентацию-портрет, такую презентацию про каждого ученика всегда показывают во время первого прайма. И мы очень долго обсуждали сложившуюся ситуацию и до последнего не знали, как будем снимать, и в итоге сам Грегори принял решение открыто сказать о муковисцидозе, он был убежден, что иначе будет только хуже. И он высказался предельно ясно:
- В любом случае болеть муковисцидозом – это не стыдно и не позорно, мне нечего скрывать. Теперь, когда все равно это уже просочилось в прессу, мы просто скажем об этом в самом начале передачи, а потом больше ни слова до самого конца проекта. Таким образом они получат то, что хотели. А потом я смогу спокойно участвовать в проекте наравне со всеми остальными.
И вот перед камерой он с обезоруживающей естественностью объясняет:
- Я родился с проблемами со здоровьем – это болезнь, которая называется муковисцидоз. Это генетическая болезнь, которая затрагивает органы дыхания. Пытаясь бороться с ней и подчинить ее себе, я научился всегда смотреть только вперед. До сих пор мне это всегда удавалось.
Грег надеялся, что таким образом он раз и навсегда решит эту проблему. Но он ошибался. Некоторые журналисты никак не могли упустить «такую прекрасную историю». Однако TF1, Endemol и Universal со своей стороны всегда очень четко держали свое слово. Если бы они его нарушили, Грегори бы сразу ушел из Замка. Да, действительно, можно сколько угодно говорить, что Грегори был им выгоден, что он был для них как манна небесная. У него был прекрасный голос и определенная харизматичность, он был первым мальчиком, вызвавшим такую привязанность публики, а значит, имевшим все шансы победить, и у него были проблемы со здоровьем. Но они искренне хорошо к нему относились, со многими у Грегори завязались дружеские отношения вне профессиональных рамок. И самое главное – это именно они дали ему шанс раскрыться, стать артистом. И я до сих пор часто слышу от некоторых людей, которые, конечно же, во всем на свете разбираются лучше остальных, что моего сына якобы просто использовали для пиара самым постыдным, циничным и меркантильным образом. Но я-то знаю, что они сделали для него. И я этого никогда не забуду.
Глава 2
"Улыбки"
(...продолжение)
И вот за пять дней до начала передачи я провожаю моего Малыша вместе с его папой в Париж. Машина забита до отказа, буквально завалена его сумками с одеждой, лекарствами, его специальным велотренажером для тренировок, которые ему необходимы для разработки дыхания. Это очень странное чувство – смесь невероятного счастья с глухим страхом. Мы ведь почти никогда не расставались, и вот он уезжает так надолго, возможно, на несколько месяцев. Грег счастлив. Очень счастлив. Ему хочется, чтобы приключение поскорее началось, ему хочется, наконец, расправить крылья. А я бы, конечно, предпочла не отпускать его, оставить его возле себя, но у меня нет другого выбора. Нужно, чтобы он уехал, только так я смогу увидеть, как он исполнит свою мечту. И я верю в него. Пришло время окончательно отрезать пуповину.
Как только Пьер и Грегори приезжают в Париж, они сразу идут знакомиться с врачом Стар Ак, с психологом и с тремя кинезитерапевтами, которых для нас пригласили люди из Endemol: это Оливье и Тьерри для работы с Грегори в Замке и Доминик Пелька для специальной терапии перед праймами. А потом Пьер уезжает и возвращается домой. Жан-Люк, «покровитель», приписанный к Грегу – так делается для каждого ученика – конфискует его мобильный телефон. Правила очень строгие: начиная с этого момента, они больше не имеют никаких контактов с внешним миром. И нам остается лишь одно – ждать первого прямого эфира в пятницу вечером, 3 сентября. Конечно же, я еду на этот концерт, чтобы быть в зале, и меня сопровождают Лесли, Фабьен – лучший друг Грегори, и Одиль Тебо – моя подруга, которая работает в ассоциации «Победить муковисцидоз». Мы сумели довольно хорошо сохранить тайну. К моменту начала передачи большинство наших родственников даже не знают, что Грегори входит в число учеников. Двоюродные братья Грега – Лоран и Жереми – хитрюги, собрали всю семью под предлогом, что им нужно объявить нечто очень важное… и просто включили телевизор перед всеми, когда пришло время выступления Грегори. Я представляю себе лицо бабушки по папиной линии, лица остальных двоюродных братьев и сестер… А в мою задачу входило накануне вечером предупредить бесчисленное количество друзей моего сына – он специально оставил мне целый список!
И вот я сижу в зале, топаю ногами от нетерпения, и мандраж буквально терзает меня, но я знаю, что ему сейчас хорошо. Он взял себя в руки, и к тому же прошел целый курс лечения антибиотиками, потому что все мы осознавали, как важно, чтобы он находился в своей лучшей форме. После знаменитого репортажа-презентации занавес открывается под первые ноты Tous les cris les SOS и Грегори начинает петь: «Как сумасшедший, иди и брось в море / Пустые бутылки, а потом надейся / Что кто-то сможет прочитать этот / Сигнал SOS, написанный воздухом. …». И у меня такое впечатление, что он один на сцене в этот вечер, что все смотрят только на него, на его красную футболку и его милую мордашку. У меня все сжимается внутри. Я счастлива. Я боюсь. А в конце песни он выдает такую улыбку, что кажется, будто она больше его самого, и публика уже скандирует его имя.
Единственным человеком, кто не смог насладиться этим уникальным моментом… был его отец. Пьер застрял в Луане – он обязательно должен был вести там важный коммерческий проект со своими коллегами и друзьями Патриком и Оливье, и в вечер первого прайма он сидел в своей комнате в отеле. И его телевизор сломался ровно после того, как Никос объявил Грегори, и изображение вернулось уже лишь после его выступления. Такого просто нарочно не придумаешь. В ярости Пьер зашвырнул свой поднос с ужином прямо в стену! Он пропустил, возможно, самый важный момент в жизни своего сына в прямом эфире. Он никогда не чувствовал себя таким одиноким и обделенным. Каждый раз, когда он рассказывает об этом кошмарном случае, у него слезы на глазах. А на самом деле оказалось, что просто-напросто волны от мобильного телефона, которым пользовались в соседней комнате, перекрыли сигнал трансляции. Наверное, так было суждено свыше.
Уже поздно ночью в автобусе, который впервые вез ребят в Замок, Грегори решил сам обратиться к остальным кандидатам. У них еще не было возможности по-настоящему познакомиться, и он не мог больше хранить молчание по поводу муковисцидоза. Мы с ним много обсуждали этот вопрос еще до его отъезда – он боялся, что другие ученики будут косо на него смотреть, что они не поймут, за что это ему создали такие специальные условия, и что они будут считать его блатным. Поэтому чтобы сразу прекратить все недоразумения, он обратился к ним и буквально в двух словах объяснил, что такое муковисцидоз, и что ему нужны курсы лечения, лекарства, сеансы кинезитерапии и соблюдение режима питания… все то, чему ему предстояло подвергаться у них на глазах. А потом баста. Один раз он все объяснил, и больше никто никогда даже не заговаривал на эту тему. Во всяком случае, в стенах Стар Академи.
Грег с самого начала почувствовал себя в безопасности. Буквально на второй день он уже забыл про постоянное присутствие камер, которые поначалу так его пугали. Ему позволили проходить лечение вне камер, и это было самое главное. Я всегда считала, что Стар Ак стала для него чем-то вроде второго рождения, пусть эти слова и покажутся слишком сильными. И это был его первый опыт жизни в группе, в замкнутом обществе, а это никогда не бывает просто. Но он вынес для себя из этого опыта только лучшее и встретил действительно прекрасных людей. Он открыл для себя Оду, свою «птичку», Радью, Кариму, Люси и, самое главное, Арлема, который подарил ему столько минут смеха, и Софьяна, своего старшего брата, так непохожего на него самого. Именно в компании с этими двумя он, пожалуй, наделал больше всего глупостей и шалостей. Не так давно я в первый раз решилась поискать в Интернете видео тех времен, чтобы проверить некоторую информацию. Уже была полночь. И меня так захватили воспоминания, что я выключила компьютер только в шесть утра. Иногда я смеялась и много плакала. На один момент мне показалось, что я снова смотрю подборку видео за прошедший день, как тогда. Что просто он сейчас в Париже, а я в Сонназе. И что нас разделяют только лишь шестьсот километров.
Глава 2
"Улыбки"
(...окончание)
Мне кажется, что за те четыре месяца, что Грег провел на Стар Академи, он испытал все то, что ему не удалось пережить, когда он был подростком, когда другие дети не принимали его. Он никогда в жизни особенно не любил школу, а тут с такой страстью погрузился в занятия, проникся системой оценок. Он очень многого ждал от учителей, впитывал каждую каплю знаний, которые ему давали Изабель Шарль по вокалу, Камель Уали по хореографии, Майло по самовыражению на сцене, а Оскар Систо по театральному мастерству. С Тибюрсом, тренером по физкультуре, они очень хорошо понимали друг друга. С Жасмин Руа каждая репетиция прайма становилась особым моментом, наполненным нежностью. А с Маттье Гоне Грег получил не только отличного преподавателя, но и настоящего друга. Доверие Грегори к Маттье Гоне было безгранично, когда он выходил на сцену, ему всегда было важно знать именно его мнение. Он любил его, уважал его… ну, конечно, кроме тех моментов, когда они швырялись друг в друга сырыми яйцами! И, разумеется, нельзя забыть директора – Жерара Лувена – который так впечатлял Грегори своей харизмой. Каждый день он полностью отдавал себе отчет в том, как сильно ему повезло находиться на этом проекте. Ни на одну малейшую секунду у него не возникало желания покинуть Стар Ак’, и я, несмотря на то, как больно мне было жить с ним в разлуке, тоже ни за что на свете не хотела, чтобы он ушел оттуда и вернулся домой. Я была все время с ним, не физически, по-другому. Мы установили в доме спутниковое телевидение, по которому канал 24/24 постоянно транслировал жизнь в Замке в прямом эфире. Это было довольно сюрреалистично, наблюдать, как твой сын живет в телевизоре. Мы были связаны… через спутник! Я видела, чем он занимался весь день, я смотрела, даже когда он бездельничал, и так до позднего вечера. Я очень мало спала в тот период, ведь тогда я еще и работала. Когда он звонил мне по телефону – каждому кандидату полагалась одна минута разговора в день – я ругалась на него: «Малыш, ты не можешь ложиться спать пораньше? Ведь пока ты не ляжешь, я тоже не ложусь! Сижу как приклеенная на диване перед телевизором!». Он знал, что я смотрю, поэтому частенько посылал в камеру воздушные поцелуи и говорил «Я уже ложусь, мама, спокойной ночи…». И я должна признаться, что иногда он еще звонил мне «нелегально», выпросив на пару минут мобильный у своего кинезитерапевта во время сеансов. Но он звонил не для того, чтобы посоветоваться со мной насчет какой-то тактики, и не для того, чтобы поинтересоваться, хорошо ли он смотрится по телевизору и красиво ли он причесан, и уж тем более не для того, чтобы выяснить, что про него говорят снаружи. Кстати говоря, именно это мы особенно старались от него скрыть. Единственное, что нас волновало, это его ощущения, его состояние здоровья. Морально он был в отличной форме. Однажды, когда он прожил в Замке уже больше двух месяцев, мы видели, как он откровенно разговорился с Майло, преподавателем самовыражения на сцене. Это было очень красиво…
- В данный момент мне постоянно приходит в голову одно слово. Это все время одно и то же слово, но оно самое-самое искреннее. Это слово «спасибо». У меня вся голова забита «спасибами». Особенно, когда я смотрю на свой путь, на все, через что я прошел, на моменты сомнения, которые я пережил, на моменты страданий… Теперь, когда я оглядываюсь назад, я вижу, что жизнь для меня складывается, как паззл. Есть вещи, которые сначала кажутся незначительными, а потом, когда вспоминаешь о них по прошествии времени, понимаешь, что это было началом чего-то важного. В любом опыте, который дает нам жизнь, есть смысл, не важно, плохой или хороший. Бывают такие моменты, когда говоришь себе «черт побери!», и испытываешь такую ярость! В сложные периоды спрашиваешь себя «почему именно я?», почему происходит столько всего негативного? Постоянно твердишь самому себе, что после бури всегда выглядывает солнце, после дождя – хорошая погода. И сам себе не веришь. И вдруг раз, что-то случается, и ты вдруг понимаешь «а ведь правда».
Именно в этот момент, выполняя задание к эвалу, он написал свой первый текст песни – Des sourires («Улыбки») на мотив Fields Of Gold Стинга. «И я буду смотреть в будущее / Я буду бороться, как умею / Мне хватит сил, я найду способ / Пойти навстречу своей судьбе». Мне кажется, эти слова хорошо отражали его душевное состояние. Он был счастлив, он буквально расцвел, но в то же время продолжал говорить о будущем, как о борьбе. Я никогда не видела, чтобы Грегори долго находился в состоянии какой бы то ни было эйфории, он всегда старался словно накрыть свои эмоции крышкой, будто ожидал, что все равно радости скоро придет конец и хотел защитить себя от слишком сильного разочарования. Я хорошо чувствовала, что не всегда ему удавалось прожить Стар Академи полностью, на 100% и получить полное удовольствие от того, что происходило вокруг него. Однажды он даже признался мне с сожалением, что недостаточно насладился тем периодом. Но ему и там пришлось переживать сложные моменты, и он понимал, что вылетит, как только даст малейшую слабину. Ничто не раздражало его больше, чем когда ему говорили «Да ты в любом случае выиграешь». На самом деле он просто боялся, что не продержится физически, боялся, что тело подведет его и окажется слабее, чем голова.
Однако, не смотря ни на что, в течение всей Стар Академи физические показатели давали ему зеленый свет. Каждые две недели результаты анализов улучшались. И даже более того, ему удалось набрать вес, четыре килограмма за четыре месяца – это невероятный подвиг для больного муковисцидозом. Ни в один другой период своей жизни ему не удалось больше достичь этих пятидесяти девяти килограммов при росте метр семьдесят восемь. Доктор Грене внимательно наблюдала за всем, что он делал, чтобы быть уверенной, что он не заходит слишком далеко. Так как муковисцидоз никак не проявляется внешне, а Грег к тому же не принимал никакого фаворитизма со стороны преподавателей, они часто просто не могли знать, что дали ему нагрузку выше предельно для него возможной. И очень часто Доминик пыталась поставить его в рамки, заставить его спать больше. Она всего лишь один раз за всю передачу приходила к нему вне их обычных плановых консультаций. Это произошло ближе к концу проекта, в начале зимы. Ребят в Замке оставалось все меньше и меньше, и это означало, что нагрузки у каждого прибавилось. Иногда даже случалось, что они, например, вставали в пять утра, чтобы отнести подарки детям в больницы, а потом без отдыха начинали репетиции. Все были простужены, а Грегори всегда ловил любой микроб, который мимо него пролетал. Перед самым финалом он был так изможден, что мы с Пьером не были уверены, сможет ли он петь. Он тоже очень из-за этого волновался. И все-таки он нашел тогда силы выступить, и я до сих пор спрашиваю себя, откуда он их только взял? В то же время, наверное, я с самого начала должна была знать, что так и будет, и верить, как обычно, в силу его соревновательного духа. Всю его жизнь я наблюдала, как он боролся. И никогда с другими – только лишь с самим собой. Он не переносил, когда опускались руки. Единственный раз за весь проект, когда он действительно слетел с катушек, это когда его друг Софьян стал безостановочно жаловаться. Оказалось вдруг, что старший брат совсем не такой, каким казался. Грегори не мог этого понять: как можно, имея такой талант, жаловаться на какие-то мелкие проблемы…
Любая форма жалости к себе была у Грегори под запретом и поэтому поведение, подобное поведению Софьяна, вызывало у него такую нетерпимость и негодование. Когда он чего-то хотел, он трезво взвешивал свои возможности добиться этого и искал средства для исполнения желаемого. Точка. В начале октября месяца он поразил меня. Он на один день вернулся домой, чтобы отметить вместе с нами пятидесятилетие со дня свадьбы его бабушки и дедушки, которых он обожал. Вечером Пьер, как и каждый год, давал благотворительный концерт с труппой Vol du temps, чтобы собрать средства на борьбу с муковисцидозом. В конце шоу Грег бросился в объятья отца и заплакал. За один миг у него перед глазами пролетел весь этот путь, который он прошел за год, и особенно все испытания, которые он всегда встречал вместе со своим отцом. И тогда на ухо он тихо шепнул ему: «Я выиграю ее, папа…». Тогда он в первый раз допустил возможность победы, почувствовал, что может ее добиться. Это было больше, чем просто обещание, это была уверенность. Он умирал от желания получить эту победу – для себя, но также и для нас, чтобы отблагодарить нас за все эти годы безоговорочной поддержки, хотел в свою очередь осчастливить нас, как мы делали счастливым его. Это был его собственный способ показать нам, как сильно он нас любит. Но на самом деле нам ведь не нужны были никакие доказательства, мы и так это знали.
***
Он сдержал свое слово. Я до сих пор слышу, как у него из глубины души вырвался этот крик, когда объявили финальные результаты. Крик, который говорил «я добился этого, я это сделал», скорее крик спортсмена на пределе возможностей, чем крик реванша. И в тот момент тоже вся голова у него была забита этими «спасибами», а я чувствовала, что колесо наконец повернулось, что теперь он сможет позволить себе прожить это счастье, что теперь история по-настоящему начинается. Я помню и радость Никоса, и его импровизированные слова, произнесенные, пока конфетти падали на голову моему сыну.
- Грегори становится победителем Стар Академи… После четырех месяцев работы, Грегори на троне… Грегори стоит на сцене… Грегори в слезах в объятиях Люси… Грегори перед миллионами телезрителей… Грегори, который дает волю своим эмоциям… Грегори, которым мы все гордимся сегодня вечером…
Грегори стоит на сцене, на арене… Никос все понял. Наверное, потому что он всегда очень тепло относился к Грегу, и они нашли друг друга. Но в особенности потому, что он смог почувствовать в Грегори мальчишку, которым тот в сущности являлся. Судьбе было угодно, что они даже родились в один день – 13 мая. Они никогда не забывали созвониться и поздравить друг друга с днем рождения. Знакомство с Никосом было очень важным и искренним в мишуре мира шоу-бизнеса. После ухода Грегори Никос всегда помогал нашей ассоциации, никогда не пытался уклониться, никогда не задавал вопросов. Мы знаем, что мы в его сердце, и что в его случае это не просто слова. Никосу не нужны суфлеры и подсказки, чтобы быть искренним, и он никогда не берет свои слова назад. Их с Грегори объединяло нечто гораздо более важное, чем общая телепередача. Их объединяли общие ценности.
Глава 3
«Ты победила»
Ты победила
Когда ты увидела, как он пришел в этот мир
Маленький, с закрытыми глазками
Ты поняла что он — это твоя жизнь
Ты была рядом с ним каждую ночь
Все биения твоего сердца
Танцевали в ритме твоего страха
Ты твердо верила в его будущее
И ты видела, как он взрослел...
Далеко от всех этих страданий
Но рядом с надеждой
Далеко от той жизни
Которую все ему предсказывали...
Которую все ему предсказывали...
Грегори Лемаршаль
Часто люди спрашивают меня, как Грегори удалось сделать это. Подразумевая при этом — как мой сын смог стать признанным артистом, если его изнутри пожирала болезнь? Ответ очень прост. Ужасен, но прост. Упорной работы и таланта недостаточно. Грегори очень быстро понял, что жизнь — это борьба. Что когда ты каждый день, как он, страдаешь физически, бороться — это не выбор, это данность. Ты должен вести войну. И эта война начинается с долгого сражения за право быть нормальным. Несмотря на все ограничения, связанные с муковисцидозом, наш сын должен жить так же, как все остальные. Это было для нас очевидно. Вернее, это стало очевидным, потому что сначала мы совсем не были к этому готовы. А как можно к этому подготовиться? Как можно представить себе, что ребенок, которого вы привели в этот мир, уже несет в себе будущие страдания?
13 мая 1983 года, когда он появился на свет, мы были самыми счастливыми родителями в мире. Все родители убеждены, что именно их ребенок — самый прекрасный на Земле. И это так и было. Красивый ребенок, три кило восемьсот, пятьдесят один сантиметр, родился немножко раньше срока. Мы назвали его Грегори — это было единственное имя, на котором мы с Пьером сошлись.
Первые недели его жизни не были отмечены ничем, кроме счастья — мы только открывали его для себя, а он открывал для себя нас. В июле на Гренобль, где мы в то время жили, обрушилась страшная жара. У Грегори часто были проблемы с пищеварением, но ничего сверхъестественного — проблемы с кишечником это нормально для младенцев. Мы думали, что, может быть, он плохо переваривает материнское молоко. Настоящие проблемы начались только в сентябре, когда пришла плохая погода. У Грегори сразу же начался его первый астмоидный бронхит. Но все-таки он не единственный ребенок, с кем это случается. Однако ему почему-то не помогали обычные антибиотики. В период с сентября по апрель он все время болел с маленькими перерывами максимум по две недели. Мы пополнили свой словарный запас словом «бронхиолит». Еще даже до своего первого дня рождения он уже познал, что такое лечение ингаляциями, сеансы кинезитерапии, чтобы освободить бронхи, и пребывание в больнице. Однажды у него даже брали пункцию спинного мозга, чтобы узнать, что же с ним не так. Это было совсем не весело, обследования часто были для него болезненными, мы уже начинали беспокоиться, но говорили себе, что просто у него хрупкое здоровье, что когда он вырастет, это пройдет.
А пока нас буквально преследовали бронхиолиты и ринофарингиты — один за другим. И бессонные ночи тоже. Грег очень плохо спал. Он был все время болен, много кашлял, постоянно просыпался, плакал, снова засыпал... и снова просыпался. Я провела бесчисленное количество бессонных ночей, отмеряя по сто шагов по дому и пытаясь укачать его на руках. Единственная поза, в которой ему было хорошо, это когда я держала его на руках стоя, прижимая головку к своему плечу. Часто я всю ночь проводила на стуле возле его кроватки — не могла оставить его одного. Я полностью жила в его ритме. Это только позже мы узнали, что помимо кашля из-за муковисцидоза у него скорее всего еще и очень болел животик. Для него ночь была самым жестоким временем, спать стало для нас синонимом мучаться и страдать.Нет таких слов, которыми можно описать эти бесконечные приступы боли. Такое невозможно пересказать. Уже позже, когда Грегори вырос, в нем все равно остались эти детские страхи. Он ненавидел идти ложиться спать. В районе одиннадцати или двенадцати ночи он как раз разгуливался, приходил в нашу комнату, садился на край нашей кровати и не позволял нам сомкнуть глаз — требовал, чтобы мы с ним разговаривали и слушали его. Именно в такие моменты в перерывах между приступами смеха мы вместе переделывали мир и обсуждали самые важные темы. И именно ночью — в тишине и покое — он писал тексты своих песен, все откладывая и откладывая час, когда придется ложиться спать...
Весной 1984 года Грегори стало немного лучше, зима закончилась и вместе с ней — череда инфекций. Я была одна с ним в Гренобле. Пьер в то время был военным, он служил в альпийских стрелках и был откомандирован в Ливан на полгода. Грег был живым подвижным мальчиком, много смеялся и уже тогда любил проказничать. Он развивался вполне нормально, проблем с аппетитом не было. Наоборот, он обожал покушать, и весил близко к нижнему порогу нормы — но все же в пределах нормы для своего возраста. Он не отставал и в развитии моторики. Правда он был лентяем и предпочитал передвигаться на четвереньках. Свои первые шаги он сделал в день, когда ему исполнилось четырнадцать месяцев — 13 июля. Удивительное совпадение — а может ли это быть просто совпадением? - но именно 13 июля двадцать лет спустя он узнал, что его взяли в Стар Ак.
Потихоньку шли часы, недели. Я не работала и все свое время посвящала сыну. В начале сентября месяца он прошел еще один курс лечения, чтобы повысить иммунитет, так как мы уже были готовы, что сейчас начнутся бронхиты. Пьер вернулся из Ливана, мы наконец-то были все вместе. И к счастью. Даже вдвоем и то было сложно пережить шок, который ожидал нас впереди.
***
В январе 1985 года Грегори исполнился двадцать один месяц. Однажды вечером, когда мы с ним были одни, я меняла ему подгузник и обнаружила кишечное расстройство. Я слегка запаниковала и вызвала дежурного врача. Он осмотрел Грега и заверил меня, что ничего страшного. Но на следующий день я все-таки пошла к нашему обычному педиатру. Ему показалось, что все вернулось в норму, но все-таки он захотел что-то проверить и прописал нам сдать потовую пробу. В то время это проводилось довольно варварскими методами: вашего ребенка тепло кутают и запирают в жарко натопленной комнате, чтобы потом собрать его пот и сделать анализ. Мы тогда не знали, что именно хотел проверить педиатр, поэтому с чего бы нам было беспокоиться? Даже более того — когда спустя несколько дней он позвонил нам и попросил прийти, я пошла к нему одна, без страха, а наоборот, полная надежды, что он выяснил, что именно мешает жить моему ребенку. Наконец-то ему подберут правильные антибиотики!
И вот я сижу напротив этого человека. Спокойно, холодным голосом, он мне сообщает:
Потовая проба вашего сына показала сильно повышенный уровень натрия, это характерно для муковисцидоза. Это генетическое заболевание, оно очень тяжелое. Оно не лечится. Вам нужно проконсультироваться со специалистом.
Мне всего лишь двадцать пять лет, я не понимаю ничего из того, что он мне говорит. Что такое генетическое заболевание? «Оно очень тяжелое, оно не лечится», - слова крутятся в моей голове... Но ведь как-то вылечить его можно, правда же? Какое лечение нам нужно пройти? Что я должна сделать?
До сих пор я злюсь на этого врача за то, что он был так жесток со мной, но я признательна ему за то, что он смог поставить правильный диагноз, что он первый заподозрил муковисцидоз, хотя в то время об этой болезни было известно еще гораздо меньше, чем сейчас.
Глава 3
«Ты победила»
(...продолжение)
Слезы застилали мне глаза, и я даже не понимаю, как сумела тогда добраться до дома. Пьер сидел с Грегори, и я не знала, как рассказать ему о том, что мне объявил врач. Как объяснить ему необъяснимое? В то время Интернета еще не было, и чтобы найти ответы на все вопросы, в нашем распоряжении не было ничего, кроме большого толстого словаря. «Муковисцидоз: сущ., муж. род, ед. ч. Генетическое заболевание, характеризующееся особой вязкостью всех слизистых выделений организма и приводящее к дыхательной и пищеварительной недостаточности. Средний возраст смерти больных: пятнадцать лет». И почему только люди не запретили эти словари? Слова звучали и звучали, а мы отказывались понимать их смысл. Нашему сыну осталось жить всего тринадцать лет? Невозможно! Пьер был в отчаянии, он разрыдался. А я и до этого уже выплакала все слезы, и видеть моего мужа в таком состоянии произвело на меня эффект электрошока. Я сказала стоп, хватит, мы будем бороться, и с Грегори не случится то же, что с остальными. И больше никогда мы не позволяли себе так распуститься. Никогда, ни разу я не заплакала из-за болезни перед моим сыном. Хотя нет, один раз все-таки это случилось – когда он принес мне текст песни «Ты победила», которую он написал, и сказал: «Мама, это для тебя». Какой это был подарок для меня, какое прекрасное доказательство любви! Он все понял, он меня понял. Написав «Далеко от той жизни / Которую все ему предсказывали», он имел в виду всех, кто не верил в него, и что мы оказались сильнее той судьбы, которую все ему предсказывали.
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |