- Я не знаю, как у меня получается так петь, мама. Мне кажется, что это не только мой голос – я ухожу в другое измерение и ищу дополнительные силы там.
На сцене он светился так, что я никогда еще его таким не видела. Он всеми клеточками вбирал этот воздух, наполненный адреналином и любовью, обнимал взглядом довольного ребенка эти залы, где в протянутых руках зрителей трепетало его имя. Он впитывал, впитывал и впитывал всю эту энергию – как бальзам на его раны… Однажды во время концерта он прямо со сцены вслух прочитал плакат, который увидел в зале – его подготовили поклонники: «С четырех сторон Франции мы приехали, чтобы сказать, как мы любим тебя». Он был больше, чем просто тронут этим жестом.
13 мая 2006 года он отмечал свой двадцать третий день рождения прямо на сцене Дворца Съездов в городе Экс-ле-Бен, это всего в нескольких километрах от нашего дома. И поэтому после выступления мы повезли всех музыкантов к себе, чтобы отметить событие.
Это турне, эти моменты, когда он поднимался на подмостки и полностью обнажал душу перед зрителями, были для него как самые чудесные глотки кислорода. Песня Tu prends – «Ты берешь», которую он написал как раз в этот год, рассказывает именно об ощущении свободы и изобилия, которое переполняло его каждый раз, когда он выходил на сцену.
А за кулисами, во время музыкальных проигрышей, которые давали ему около 30 секунд времени, он неустанно должен был продолжать борьбу с муковисцидозом. Как только он выходил со сцены, с первого взгляда его отец понимал, хорошо он себя чувствует или нет. Затем, автоматическим движением, Грегори брал бутылку воды, много пил, брал полотенце, чтобы вытереть пот и избежать простуды, сморкался, откашливался и пытался освободить мокроту, которая заполняла его бронхи. Кинезитерапевт всегда встречал его прямо за занавесом на случай, если ему понадобится его срочная помощь. Грегори садился, опускал голову, концентрировался, потом поднимался одним прыжком, снова брал в руки микрофон и возвращался на сцену. Каждая секунда была у него расписана, как на нотной бумаге. Однажды вечером отец забыл захватить для него бумажные платочки, так Грег просверлил его таким взглядом! В эти моменты ему было совсем не до шуток.
Некоторые даты нам пришлось отменить, потому что он был не в состоянии выступить. Он сам лучше всех знал свои границы. Но в любом случае мы и его врач всегда были тоже рядом и следили, чтобы он не подвергал себя опасности. В день третьего концерта в Олимпии, 31 мая, он был настолько измотан, что мы не знали, сможет ли он петь. Стефан, специалист по этиопатии, который консультировал Грега, специально приехал, чтобы помочь ему.
Олимпия заполнена до отказа. Грег ведь так гордился, был так взволнован, когда увидел свое имя, написанное на фасаде знаменитыми светящимися красными буквами! Но в тот момент речь больше уже не шла о гордости. Тьерри Сюк, продюсер турне, который всегда прислушивался к мнению и к нуждам Грегори, подошел к нему и сказал:
- Грег, ты либо поешь, либо не поешь, но в данный момент ты должен сделать выбор. Ты прекрасно можешь сейчас выйти на сцену, извиниться, и мы отменяем концерт.
Грегори отреагировал, я думаю, как и любой артист. Это решение было для него худшим, и ему было бы тяжело такое пережить.
- Ну, если не хочешь, тогда есть другой вариант – ты можешь начать с плана А, то есть со списка твоих самых «легких» песен. Если это не пройдет, тогда ты в любом случае останавливаешь концерт. Если пройдет, и если ты захочешь продолжать, то мы приготовим тебе план Б – продолжение шоу со всеми остальными песнями.
- ОК, давайте сделаем так!
Я села в свое кресло в зале в самый последний момент и умирала от страха. Но вроде бы у него был вид человека, который держится. После своего первого выхода со сцены он сел на табурет, попил воды. Все замолчали и ждали вердикта. Он поднял голову, посмотрел на Тьерри и на своего отца:
- План Б!
Я присутствовала больше чем на половине концертов Грегори, но я уверена, что Пьер не все мне рассказал об этом периоде, чтобы не слишком меня волновать. Один лишь он знал настоящее лицо нашего сына после аплодисментов, после того, как закрылась дверь в гримерку. Они проводили там часы, только вдвоем. Иногда Пьер насильно останавливал его, когда Грег стремился выйти к поклонникам подписывать автографы. Ему необходимо было пройти сеанс лечения – немедленно, сразу после концерта, потом поесть, потом отдохнуть и восстановить силы на завтрашний день. И даже когда я была там, я все равно уходила и оставляла их вдвоем, хотя бы на полчаса.
Несмотря на муковисцидоз, который не дарил ему ни минуты покоя, когда реальностью становилась главная мечта его жизни, Грегори все равно был самым счастливым из всех артистов. И надо же было такому случиться, что именно в этот момент, накануне концерта в Марселе, столь дорогом его сердцу городе, с ним приключился острый приступ аппендицита. Мне до сих пор кажется, что это была величайшая несправедливость. Но когда судьба на тебя ополчается, то гнев ее бывает страшен.
Аппендицит! Грегори срочно госпитализировали в больницу Foch в Сюрене. Мы все в шоке и в ужасе. А он тут же взял себя в руки. В первую очередь он спросил у хирурга, сколько времени ему придется пролежать в больнице без особых движений.
- Минимум шесть дней? Ладно, тогда не будем терять времени. А через сколько дней я снова смогу выйти на сцену?
Этот вопрос, конечно, насмешил врача – какая еще сцена? Но Грегори вовсе не шутил. Они договорились, что вернутся к этому разговору через шесть дней после операции. Она прошла довольно успешно. Грегу только приходилось со всей силой прижимать шов, когда он кашлял, чтобы тот не разошелся. А перестать кашлять он никак не мог. Но я не очень сильно волновалась. То есть да, конечно же, я все время волновалась за моего сына, но какой-то аппендицит уже не мог нас напугать.
А вот Тьерри Сюк волновался – ему надо было знать, отменять ли все последние даты турне. Его друг хирург подтвердил, что человеку невозможно так быстро вернуться на сцену после полостной операции. Но ради Грега он все-таки откладывал окончательное решение до последнего момента.
Как и было обговорено, Грег и его хирург снова завели этот разговор через шесть дней.
- Шов у тебя в порядке, все идет нормально. Тебе лишь остается самому принять решение.
- Очень хорошо: тогда завтра вечером я выступаю в Брюсселе, а послезавтра вы со всей семьей приглашены на мой концерт в Олимпии!
- Ладно. Только, пожалуйста, не переусердствуй. И главное – крепко перевяжи шов повязкой вокруг пояса.
По словам Пьера, концерт в Брюсселе был волшебным и прошел в абсолютно сумасшедшей атмосфере. Только после его окончания Грега буквально скрутило пополам. И его знаменитый шов раздулся и увеличился в три раза – казалось, что он сейчас разойдется. А на следующий день он все это повторил на своем четвертом концерте в Олимпии. После концерта хирург пришел поздравить его в гримерку. Он был в восторге. Только я не знаю, говорил ли он о самом концерте, или о демонстрации железной воли моего сына. Лично я всегда восхищалась и тем, и другим: и артистом, и уроками мужества, которые он мне давал. Эта последняя Олимпия стала также первым и единственным концертом, который Пьер смог посмотреть целиком, из зала. Он ни разу до этого не позволил себе оставить своего ребенка хоть на пару минут в чьих-то чужих руках, чтобы самому присесть, отдохнуть и тоже насладиться радостными моментами этого незабываемого опыта.
Турне завершилось двумя днями позже в Метце, в Лотарингии – наша семья родом как раз оттуда. Это был замечательный момент, однако, все могло закончиться печально. Когда автобус вез Грегори в отель, тот высунул голову в люк на крыше, чтобы всех поприветствовать. За ним последовал оператор с камерой, который снимал видео Making of для будущего DVD. Они находились спиной к направлению движения. Грегори успел спуститься, чтобы сесть, а оператор не успел за ним последовать, и голова этого бедного парня сильнейшим образом ударилась о металлическую балку. Под воздействием удара он упал – слава Богу, внутрь автобуса – но везде разбрызгалась кровь, и Грегори очень волновался за него и чувствовал себя виноватым. В итоге мы всей компанией оказались в приемном покое скорой помощи, но худшее было позади, и эпизод завершился благополучно…
Именно от этих трех последних концертов, на зубах вырванных у судьбы, которая хотела пригвоздить его к постели, Грегори получил больше всего удовольствия. И теперь у него было только одно желание – повторить все это снова.
Глава 5
«Они»
Они
Они проходят через всю нашу жизнь
Они возносят нас к бесконечности
И помогают нам выбраться из мрака
Они наполняют наши сердца
Все переворачивают у нас внутри
И часто приводят нас к успокоению
Потерянный взгляд, сломанная судьба
Желанный ребенок, спасенная жизнь
Слезам всегда найдется место
Не важно, что мы видим
Не важно, что мы проживаем
Они всегда дарят нам выбор
Чтобы выбраться из печали…
Грегори Лемаршаль
Конечно же, я не самый объективный человек в мире, когда рассказываю о Грегори. Но я отдаю себе в этом отчет. Я стала считать, что у него данные великого артиста, гораздо раньше, чем начался весь этот хвалебный хор, последовавший за его кончиной. И я не изменила своего мнения. Просто теперь мне стало больнее об этом говорить, слова как будто застряли в моей голове, и мне никак не удается хорошо выразить мои эмоции, когда я думаю о нем – а ведь он так хорошо умел петь о своих. Именно это качество, этот Божий дар, позволил ему тронуть столько сердец. Грег не пытался никому понравиться, когда он пел, он просто черпал вдохновение в радостях и страданиях, которыми попеременно было отмечено все его существование, чтобы отдать всего себя, полностью, без остатка, здесь и сейчас. И это абсолютное самозабвение, эта искренность и эта щедрость, которые он излучал, просто не могли обмануть его публику. Он просто был собой. Голос Грега был тесно связан с чувствами. Иван Кассар, который ежедневно проводил с ним все свое время в период записи альбома, спрашивал, каким образом такой скромный и сдержанный парень мог выдавать такие эмоции. Возможно, ему это удавалось именно потому, что эти эмоции, которые он так хорошо сублимирует в своем тексте песни Elles – «Они», были очень долгое время скрыты где-то глубоко внутри него и молчали, а он не нашел лучшего способа выразить их, чем спеть.
С самого начала его удивительная предрасположенность к исполнению любых песен меня просто поражала. В каждую песню, какой бы она ни была, он вкладывал что-то свое, и несмотря на столь юный возраст, ему удавалось придать словам вес, чтобы лучше передать все нюансы истории. Чуть позже, на сцене Стар Академи, я восхищалась, с какой легкостью он делал своими даже те песни, которые были ему незнакомы или чужды. До самой глубины души меня тронуло его исполнение SOS d’un terrien en détresse и впечатлило выступление Et maintenant с песней Жильбера Беко. Буквально за неделю до этого Грегори особо даже и не знал эту песню. Он внимательно слушал ее всего лишь один раз в своей жизни… когда еще был у меня в животе: как раз в тот год, когда я была беременна им, я ходила на концерт Беко! Вначале он не понял, почему Маттье Гоне выбрал ему именно эту песню для финала. Он считал, что она недостаточно хорошо его раскрывает, и предпочел бы, чтобы ему дали что-нибудь из Селин Дион – ее репертуар всегда приносил ему удачу на важных прослушиваниях. Но в итоге он доверился выбору Маттье и выступил просто великолепно. Ноги твердо стоят на земле – как его еще раньше всегда учила Франсуаза Визнер, его преподаватель вокала – взгляд прямой и глубокий… он передал целую палитру различных эмоций, по очереди то хрупкий, то решительный, то искушенный жизнью, то яростный. И, оставаясь верен самому себе, все эти эмоции он черпал только внутри себя.
***
Победа в Стар Академи не изменила нашего сына. После выигрыша мы с ним и с Пьером и Лесли – наконец-то все вместе – находились в номере отела Руаял Монсо, где продюсеры программы поселили Грегори. И в четыре часа утра он вдруг посмотрел на нас и сказал: «Слушайте, а ведь мы же выиграли миллион!». До него это только что дошло. И он сразу же снова перестал об этом думать. Для него единственным, что имело значение, был этот драгоценный диск, который он сможет теперь записать.
Когда мы покидали отель, большая часть всего персонала выстроились в очередь в холле, чтобы попрощаться с Грегом. Мне кажется, им всем нравился этот простой парень, который никогда не строил из себя голливудскую звезду. Пьер припарковался перед входом в отель прямо рядом с вереницей сверкающих Мерседесов. А он был на пикапе! Но без такой машины было не обойтись – а как иначе увезти в Савойю гору чемоданов, подарки, мешки писем и велотренажер? Однако персонал отеля долго еще умирал от смеха при виде такого контраста.
Мы очень простые люди, и Грегори никогда не любил «понтоваться». И он не растратил свой миллион евро направо и налево. Он с самого начала хорошо понял, что это вовсе не выигрыш в лотерею, и что на одни только налоги уже уйдет около сорока процентов от суммы. А самое главное – миллион евро, который выигрывает победитель Стар Ак, это не что иное как аванс в счет будущей прибыли от продажи дисков. Что означает, что он обязан потом будет его вернуть результатами своей работы, что он будет отдавать этот долг из того процента, который полагается исполнителю от продажи альбома, а это значит, что, вполне вероятно, он еще долго не будет получать вообще никакой прибыли – пока не отдаст весь миллион целиком.
Но все же он позволил себе маленькое удовольствие в виде покупки новой машины и нового мобильного телефона – это ведь были две его самые большие слабости. Грег обожал водить машину и проводил большую часть своих дней с прижатой к уху трубкой. Кстати говоря, иногда он вел себя чуть ли не просто некультурно: он мог разговаривать с вами лицом к лицу и одновременно лихорадочно строчить смски своим друзьям или своему отцу. Эти двое даже устраивали между собой соревнования! Пьер диктовал Грегу фразы, а тот должен был набрать их в смску, не глядя на кнопки. Случалось и такое, что он начинал рассылать эти свои смски прямо во время какой-нибудь встречи. Я никогда не одобряла такое пристрастие!
А в остальном… он не побежал в бутики на Вандомской площади, чтобы накупить себе дорогих часов, и не отправился в дорогие магазины на улице Сан-Оноре, чтобы приобрести новую шикарную одежду, и не принялся ходить на светские тусовки в модные места шоу-бизнеса. Последнее, кстати, в любом случае было ему запрещено. Он, может быть, и хотел бы иногда побывать на таких встречах, так как это могло позволить ему завести новые знакомства, но в то время курить в общественных местах еще было позволено, и он не смог бы там дышать. Когда Грегори участвовал в каких-либо телепередачах, большинство людей оказывали нам эту милость и не курили в его присутствии за кулисами. В противном случае он все время сидел взаперти в своей гримерке, пока не наступала его очередь выходить на сцену. Чаще всего в роли «полиции» у нас выступал Оливье, чтобы избежать всякого рода разногласий. В большинстве случаев люди понимали. Но изредка попадались и самые настоящие придурки.
Например, однажды в полдень в практически пустом ресторане мужчина зажег сигарету всего в паре метров от Грегори. Оливье принялся возмущаться, сидя на своем стуле, но Грег не хотел, чтобы его заметили и обратили на него внимание. Однако Оливье все же поднялся и подошел к этому мсье, чтобы вежливо попросить его на несколько минут воздержаться от курения. Ответ: «Да плевать я хотел с высокой колокольни на вашего Грегори Лемаршаля!». И он спокойно продолжил затягиваться. Спасибо, вам, мсье. Мы так рады за всех больных муковисцидозом, что наконец-то приняли закон, запрещающий курение в общественных местах.
На оставшуюся часть выигрыша и при помощи ипотеки Грег также купил маленькую квартирку. Мы вынуждены были выступить его поручителями, потому что ни один банк не хотел выдавать кредит больному муковисцидозом. Определенно во Франции больные люди не имеют право даже строить планов на будущее. Но как бы там ни было, а Грег хотел уехать из центра Парижа, где была для него слишком плохая экология, и нашел себе двухкомнатную квартиру площадью шестьдесят квадратных метров в одном из западных спальных районов. Квартира не была шикарной, но главное – там был маленький балкончик и высокие окна почти во всю стену, это создавало впечатление простора, и там ему было легче дышать. И, конечно же, как и раньше, Грегори не мог остановиться и перестать баловать своих близких. Но он любил дарить не материальные вещи, а приятные моменты. Если бы он дарил дорогие подарки, ему бы казалось, что он этим как бы покупает людей. Поэтому вместо подарков он просто мог оплатить за всех счет в ресторане, сводить друзей погулять, пригласить на каникулы.
Таким образом, летом 2005 он настоял на том, чтобы снять большой дом на берегу моря – в этом доме могли останавливаться все члены нашей семьи и его друзья. Поскольку средиземноморский климат в это время года был для него слишком жарким, мы отправились на остров Ре. Нас было человек двадцать, и это просто невероятные воспоминания. Думаю, это были самые прекрасные каникулы, которые мы когда-либо проводили вместе. И, кстати, в следующем году Грегори всех снова туда пригласил. Я часто думаю об этих прекрасных моментах, полных взаимопонимания и веселья, и говорю себе, что мне очень повезло, что они у меня были. Грег тогда еще был в прекрасной форме. В этом доме на острове Ре я видела, как он беззаботно развлекается, занимается спортом, расслабляется и просто отдыхает, а ведь он всегда был как батарейка Энерджайзер. Заставить его просто посидеть на месте и спокойно, например, почитать, было даже представить себе невозможно. Ну, только если речь не шла о действительно увлекательном детективе или о комиксе. Когда он был маленьким, и мы уезжали с ним отдыхать, его никакими силами было не затащить с нами на экскурсию посмотреть какую-нибудь достопримечательность или памятник. Все чего он хотел, это играть в теннис или плавать. Ничего не делать дольше, чем несколько дней, всегда было выше его сил. Ничего не делать означало позволить муковисцидозу снова занять его мысли и получить над ним преимущество. Ничего не делать было все равно что пригласить худшего врага за свой стол.
Глава 5
«Они»
(...продолжение...)
У Грега был свой собственный, весьма необычный способ избавляться от напряжения, от депрессивного настроения и от сильного беспокойства. Он «дурачился». Постоянно. Он запросто мог показать несвойственную его возрасту духовную зрелость и буквально в следующую секунду начать вести себя, как шаловливый ребенок. Так было не только дома, но и на работе. Они с Оливье соревновались, кто состроит рожу пострашнее где-нибудь в общественном месте, придумывали друг для друга новые ругательства по СМС или разыгрывали какую-нибудь скандальную сцену как два рыночных торговца, прямо на съемочной площадке, чтобы посмотреть, как другие отреагируют. А когда Летисия, его гример, разговаривала по телефону, Грег обожал неожиданно заорать что-нибудь в трубку, чтобы напугать ее собеседника. А с Филиппом Уорреном, верным сообщником и фотографом, фотосессии очень быстро превращались в шутовские посиделки… Но нас он провести этим не мог, да и себя тоже. Эта постоянная неутолимая потребность изображать из себя клоуна была, конечно, свойственна его характеру, но также она была и последствием того зла, которое повсюду его сопровождало. Разумеется, в глубине души он боялся каждого нового дня. И все эти глупости, приколы и дурачества были для него единственной отдушиной.
Его друзьям было хорошо известно об этой его неконтролируемой жажде веселиться, и, конечно же, они первые его в этом поддерживали. С друзьями Грегори отрывался по полной программе. Вокруг него и Фабьена сформировалась целая компания. Фабьен – это его друг детства, тот самый друг, с которым они часами могли играть в футбол в углу маленького тупичка в Барби; тот самый, который сопровождал нас на праймы Стар Ак каждый раз, как только мог; тот самый, который сделал Грегу сюрприз и приехал в Замок в тот день, когда продюсеры передачи разрешили ученикам визиты. Фабьен был его лучшим приятелем.
Грег часто брал на себя роль главного зачинщика в этой компании. Он всегда был на все согласен, всегда готов сам все организовать. Даже ребята старше его по возрасту все равно ждали его мнений и предложений по любому поводу. И вот наступил период Стар Ак, а потом Грегори вернулся из Замка и вдруг заметил, что все остальные приятели – кроме Фабьена, который знал Грега как свои пять пальцев – как-то незаметно исчезли! Для них он перешел на сторону «врага», стал мальчиком из телевизора, стал «другим» Грегори. И к тому же они видели в прямом эфире, как на проекте у него завязывалась новая дружба с другими людьми, а сила телевидения только увеличивает этот эффект. И когда Грег понял, что теперь между ними подсознательно возник некий барьер, он жутко разозлился и решил организовать «общий сбор», чтобы расставить все точки над «и».
- Что это на вас нашло? Вы совсем что ли с ума посходили? Я не изменился! Да, это я, Грегори, я все тот же!
Это было так смешно и по-детски… но зато эффективно! Наш большой дом снова стал постоянным пристанищем для этой банды! А когда они собирались не у нас, Грег уходил к ним, чтобы до посинения смотреть фильмы в кино или играть в покер. Больше всего он боялся, что они могли подумать, будто он подхватил звездную болезнь. Между ними не должно было быть никаких недомолвок – так у них было принято. И Грегори терпеть не мог ложь – даже он сам не мог больше получаса вешать мне лапшу на уши, потом все равно раскалывался и признавался, что сделал глупость. И друзья для него были превыше всего. Когда кто-то из них совершал что-то плохое, Грега это глубоко ранило. Но он всегда был способен найти смягчающие обстоятельства, дать второй шанс. Я никогда не слышала, чтобы он отзывался о ком-то презрительно или сплетничал. И я восхищаюсь им за это. Лично у меня нет такого величия души. И в итоге Грегори мог всегда – за одним или двумя исключениями, не больше – отличить тех, кто любит его по-настоящему, от тех, кто общается с ним из корыстного интереса.
Но давайте сразу договоримся, мой сын не был святым, вовсе нет. У Грегори были свои недостатки. Он не выносил людей, которые опаздывают, хотя сам, мягко говоря, не являлся королем пунктуальности. И также он не был королем уборки – он разбрасывал вещи по всему дому, создавал бардак, он ненавидел ходить за покупками, и самому себе готовить ему пришлось от силы раза три в жизни – в остальное время он обожал, когда за ним ухаживают и готовят для него. В общем, в нем было полно тех черт характера, которые любым нормальным родителям кажутся в своем ребенке невыносимыми. И, кстати, Пьер частенько ругался на него по этому поводу. А я, как мамочка-наседка, конечно же тоже кричала… но чтобы его защитить: «Он не виноват!». Я все ему позволяла, я могла пойти готовить ему его любимый пирог в полночь, если он меня об этом просил – а он меня просил, можете поверить! Мне казалось, что он и так тратит столько сил на борьбу с муковисцидозом. Ну да, он иногда пользовался ситуацией, ну и что с того? Он ведь просил меня об этом с такой любовью, я не могла отказать. И, кстати, я была далеко не единственной, кто всегда уступал, как только он начинал смотреть своим просящим взглядом кокер-спаниеля. Например, я часто видела как Лесли или Летисия, его гример, массировали ему голову, чтобы он расслабился – каждый раз, стоило ему только захотеть…
Он также иногда был подвержен вспышкам гнева. Причем всегда из-за какой-нибудь ерунды. Но как только речь заходила о чем-то важном, он всегда идеально владел собой. Однако когда ОМ проигрывал матч – спасайся кто может. Он и сам ненавидел проигрывать, в нем был развит такой соревновательный дух. Однажды, я помню, он сломал Фабьену какое-то невероятное количество джойстиков от игровой приставки – он в ярости кидал их об стену. Потом он, конечно, купил ему четыре штуки взамен… Помню также один случай, когда Александр Дельперье пригласил его в свою передачу, в то время она выходила на радио RMC, и там ему нужно было участвовать в викторине на тему спорта. За минуту тридцать секунд нужно было успеть дать как можно больше правильных ответов на короткие вопросы. Так как у Грега всегда была хорошая память, и так как он любил спорт и быстро все выучивал, он установил рекорд в этой викторине и довольно-таки сильно этим гордился. Но только… всего неделю спустя Тьерри Жиларди этот рекорд побил… всего на одно очко. Грег словно взбесился, он названивал Александру Дельперье и умолял пригласить его снова. Но когда его позвали, ему не удалось побить рекорд Жиларди. А между прочим Грегори ведь всегда восхищался этим человеком, и к тому же говорить о спорте было все-таки его профессией, в отличие от самого Грега!
Он легко заводился, но на самом деле в глубине души не было добрее человека, чем Грегори. Он даже чувствовал себя несчастным, когда позволял себе подобное поведение. И был ли он на самом деле в этом виноват? Сон, постоянно прерываемый приступами кашля, и непрерывный прием кортизона для лечения, не могли не сказаться на его нервной системе. Бывало, что он ругался и со своим отцом. Пьер всегда знал, что это не всерьез. Кроме, пожалуй, одного случая…
В ноябре 2005 Грег улетел в Монреаль на съемки клипа A corps perdu – песни, которую он так любил. И вдруг в отеле Пьер обнаружил, что он забыл дома все лекарства, необходимые нашему сыну для ингаляций. Крику было… Пьер извинялся, Оливье стал напоминать Грегу, что он вообще-то уже большой мальчик и мог бы и сам позаботиться о своих лекарствах, потом все успокоились, но атмосферу вы можете себе представить. И, конечно же, эти очень специфические лекарства не валяются в открытом доступе в любой аптеке, а у них не было в Канаде ни одного знакомого врача. К тому же график был очень плотный и съемки начинались прямо в тот же день буквально через несколько часов. Но как бы там ни было, а без ингаляций Грег продержаться не может. И если они не найдут какое-то решение, то клип придется отменять и первым же самолетом возвращаться в Париж - тем же вечером. Оливье позвонил одному из своих друзей, который живет в Монреале, у того, в свою очередь, оказался знакомый хирург в муниципальной больнице. Но, к несчастью, в тот момент он находился на конгрессе в Сан-Франциско. Однако он все же предложил им добиться срочной записи в больницу… И вот так от одного телефонного звонка к другому, Пьер оказался-таки в отделении пульмонологии этой муниципальной больницы и нашел врача, который согласился выписать ему рецепт на эти лекарства. Дело было в том, что он слышал о Грегори Лемаршале. После этого случая мы поняли, что история Грегори получила широкий резонанс среди всех больных муковисцидозом – даже за границей, а не только во Франции.
Глава 5
«Они»
(...продолжение...)
Проект Стар Академи дал Грегори очень важную вещь: находясь в течение столь длительного срока вдали от своей семьи, которая всегда окружала его заботой и оберегала его, он вынужден был научиться следить за собой абсолютно самостоятельно. И он открыл для себя, что все возможно, что одна только сила воли может помочь отодвинуть муковисцидоз на второй план. Он пришел на Стар Ак, чтобы осуществить мечту, которая принадлежала лишь ему одному. А когда он вышел оттуда, то осознал, что может служить примером и другим детям и взрослым, больным этой болезнью.
Разумеется, не все больные муковисцидозом узнали себя в Грегори, может быть, и не всех их затронула его судьба, но некоторых она точно затронула очень глубоко. Например, был один ребенок, который отказывался пить много воды и приводил этим в отчаяние весь медперсонал больницы. А когда он увидел, что по телевизору показывают, как Грегори постоянно ходит с большой бутылкой воды в руке, он уступил и признал, что пить много жидкости очень важно для его организма.
Очень многие больные хотели поговорить с ним, рассказать о своей ситуации. И часто Грег отвечал им:
- Смотри, ведь все возможно! Главное – шевелись, ты можешь это сделать и всего добиться. Не жди, пока кто-то что-то сделает за тебя!
Чаще всего они старались не встречаться лично, потому что всегда был риск передать друг другу заразные бактерии – разве что только разговаривать в маске. Это огорчало Грегори, но он понимал, что иначе это опасно.
В 2005 году в рамках турне Стар Академи Грег выступал в Лионе. Он вышел поприветствовать поклонников, которые прилипли к специально поставленным барьерам, и вдруг один мсье протянул ему на руках свою маленькую дочку и попросил: «Чмокни ее, она тебя обожает!». Грегори, конечно же, поцеловал ребенка, а потом отец девочки с улыбкой добавил: «У нее муковисцидоз, как у тебя». И тут Грег не выдержал:
- Мсье, в конце концов, как можно быть таким безответственным? Вы что не знаете, что больным муковисцидозом нельзя целовать друг друга? Вы что, не боитесь, что ваша дочь может подхватить инфекцию…
- Да нет, ничего страшного, зато ей это очень приятно!
А сегодня со всеми этими пациентами общаемся мы с Пьером, мы продолжаем нести им, то послание, которое передавал Грегори. И очень часто мы сталкиваемся с подростками в самом разгаре возрастного кризиса, которые из принципа не желают соблюдать никакие ограничения и отказываются от лечения. И тогда я им рассказываю…
Дата добавления: 2015-10-21; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |