Между всем этим мы видим фотографии, мастерской. Судя по всему, живет он в каком-то месте с теплым климатом, потому что работает в деревянном неотапливаемом сарае. Большая часть сырья — старые деревянные двери, останки мебели, крашеные доски. Непонятно, с кем он договорился, но кто-то привозит это «богатство» грузовиками. По фотосессиям видно, что в некоторые дни он потрошит привезенное добро во дворе, разбирая на более мелкие части. В другие — сидит в мастерской, напиливает на равные кусочки подходящие доски или приводит в порядок (сразу по много штук) какие-то резные детали. Многие вещи делаются конвейерным методом (и он этого не скрывает): на длинных столах рядами разложены одинаковые досочки, на которых уже нарисован одинаковый переход из двух цветов. Это будет какая-то серия из похожих недорогих картинок.
Через некоторое время вырисовывается довольно стройная картина: художник работает вместе с женой, и по продажам магазина легко понять, сколько времени она тратит на его обслуживание. Предположительно в оставшееся время она занимается перепиской с оптовиками и поставками им картин. Видно, в какие дни они вместе торгуют на рынках. Видно, сколько он каждый месяц делает серьезных работ и сколько «декоративки». Видно, где он экономит (например, делая картины из вторсырья), а где не пожалел денег, чтобы получить хороший результат и сэкономить время (например, на фото запечатлены выложенные в ряд заказанные где-то матрицы для шелкографии с клеймом сервиса, который их производит). Видны закупленные упаковки, в которых отсылаются клиентам заказанные ими картины. Коробочки, открытки, визитки.
Студентам становится ясно, зачем мы это все так пристально рассматривали. По сути, перед нами рецепт работающего бизнеса, с довольно точным планом, что нужно сделать, сколько и в скольких точках продать, чтобы все сошлось. И даже цены написаны! И главное — понятно, как он зарабатывает своими картинами. Уже нетрудно представить, кто это купил. Видно, где он это продает, выставляет, кому предлагает. Такие примеры можно найти практически для любого вида творчества. Почти все уже придумано, и на все уже кто-то живет. Есть и хитрые способы узнать некоторые вещи, если хозяева не выложили их на свой сайт или в блог. Например, удалось найти нескольких иллюстраторов, работающих точно в нужной технике. Видно, что у них есть публикации, они рисовали для рекламы и для журналов, но непонятно, сколько они берут за свой труд, — цены не озвучены. В таком случае можно прикинуться заказчиком. Написать вежливое письмо: мол, я хозяин небольшого предприятия, мы планируем рекламную кампанию, и нам очень нравятся ваши картинки — сколько стоит заказать у вас иллюстрацию? Или «мы издаем небольшой журнал и хотим спросить, сколько у вас стоит журнальная иллюстрация». Если речь идет о товарах, можно притвориться покупателем и тоже придумать умные вопросы. Например, на вопрос «как это сделано» могут и не ответить. Но иногда придирчивые покупатели спрашивают: «А что это за краски? Это пластизоль или что-то другое? Я спрашиваю, потому что у меня аллергия на пластизоль!» или «Это прокрашено вручную или сшито из такого материала? Вы это сами красили? Вы уверены, что краски не ядовитые?» Спрашивая о таких вещах, можно многое узнать о том, как что-то сделали (пусть даже методом исключения, узнав, каким методом это не делали).
Вообще очень полезно спрашивать людей, уже продавших что-то похожее. И еще полезнее спрашивать тех, кто продает давно. Помнится, на одной из моих презентаций было смешное обсуждение «что нужно сделать, чтобы издать книгу в крутом издательстве?». Я со смехом рассказывала, как некоторые коллеги спрашивали, с кем нужно переспать, чтобы такой проект состоялся. Читатели выдвигали и другие смешные версии. Когда я пересказала все это издателю, он вздохнул: «А ведь никому не приходит на ум самый простой рецепт — взять и написать книгу!» И действительно! Чтобы издать книгу, нужно написать ее!
Почему я пишу это здесь? Потому что я легко вспомню сотню человек, спросивших меня: «Я пишу книгу — что делать? Как уговорить кого-то ее издать?» Ответ всегда одинаковый: чтобы издать книгу, ее нужно дописать. Я знаю много способов найти издателя для готовой книги. Самый простой — посмотреть где-нибудь (например, в книжном магазине), какие издательства выпустили что-то похожее, и послать им небольшое письмо. Несколько слов о себе, краткое описание книги и несколько частей из нее. Чаще всего, если книга неплохая, из двух десятков издательств откликаются минимум два-три. Еще можно то же самое выложить в интернет — для таких объявлений существуют специальные форумы и сообщества, где водятся не только авторы, но и издатели. Или поискать в интернете литературных агентов, готовых проделать всю эту работу за некий процент от будущей выручки. А вот как продать книгу, которой еще нет, я не знаю. Особенно если автор не супер-стар, издавший уже десяток бестселлеров (про которого, во-первых, ясно, что все написанное им будет хорошо продаваться, а во-вторых, очень вероятно, что следующую книгу он допишет в обозримые сроки). Именно из-за сроков, кстати, никто и не связывается с недописанными книгами. Я не издатель, я только наблюдала, как пишут книги коллеги. И в абсолютном большинстве случаев, если автор говорит «мне осталось два месяца работы», на практике это означает «от одного года до четырех лет»! Особенно если это первая книга и автор неопытный. Я начала более точно оценивать время, нужное на работу над книгой, после того как вышла моя третья. Теперь я промахиваюсь мимо обещанных сроков только на четыре-шесть месяцев и считаю себя особо пунктуальным автором. Глядя на это, я понимаю, почему никто не ставит несуществующие книги в план и даже не рассматривает их. Что, если она действительно еще три года не будет готова? Лучше на это не рассчитывать и ничего такого не ждать.
Иногда люди неправильно оценивают свой товар (относят его не к той категории), и поэтому у них ничего не сходится. Приведу пример из области, в которой чувствую себя уверенно.
Речь пойдет о людях, рисующих картины на холстах. Картины бывают очень разные. Некоторые авторы придумывают для каждой картины новую композицию, историю, сюжет, мотив, и получается уникальное произведение искусства. При этом у большинства есть любимые элементы, которые кочуют из картины в картину. Но все равно каждая из них — это особое произведение, у которого есть уникальный сюжет, название, задумка, план работы. Это — искусство. На рынке, где торгуют искусством, свои правила и приемы ценообразования.
Например, один из очень популярных приемов в Европе — работа с так называемым коэффициентом рыночной стоимости. У каждого художника свой коэффициент. Это магическое число зависит от многих факторов: от возраста художника, его популярности, востребованности, от жанра, в котором он работает, количества выставок. И узнать эту цифру может помочь галерейщик, куратор или хороший коуч. Однако есть некие средние цифры. Молодые художники, только что закончившие образование, обычно начинают с 8. Поработавший несколько лет (или много лет, но не очень активно) добирается до 10–12. Потом это число растет по мере того, как развивается биография художника, как он поднимается по карьерной лестнице.
С этим самым коэффициентом проделывают простую операцию: от каждой картины берется длина и ширина, эти значения суммируются и умножаются на коэффициент.
Таким образом, если у художника коэффициент 10 и он хочет продать картину размером 100 х 50 см, мы получаем следующее уравнение: (100 + 50) х 10–1500. То есть картина будет стоить 1500 евро.
Многие художники помимо серьезных картин делают какие-то более дешевые произведения, которыми разбавляют выставку и ассортимент. Например, по мотивам удачных работ они печатают малотиражные офорты, шелкографии, монотипии. С особо популярных — репродукции, открытки, плакаты. Издают книжки-сборники. Но их основной хлеб — это картины, которые продаются в галереях, на выставках, через агента или напрямую у автора.
Теперь рассмотрим совсем другой жанр, похожий на рисование картин только отдаленно: изготовление рисованных декоративных элементов, которые часто продаются в мебельных магазинах или в интернете. В чем разница? Автор таких картин придумывает образец, который легко повторить почти в точности много сотен раз. Он подбирает сюжет или картинку, исходя не из своих творческих порывов, а из того, какие элементы хорошо продаются и охотно используются в декоративных целях. Часто это нейтральные картинки и темы, которые нравятся большинству. Цветы, деревья, кошечки, бабочки, золотые рыбки или птички колибри. Для всего быстро находится какой-то канон, следуя которому можно бесконечно изображать избранные предметы, добиваясь симпатичных эффектов минимальными средствами. Все это заведомо делается конвейерным методом, и работа планируется именно с учетом серийного производства. Рыбки и птички могут быть по-разному расположены, иметь разную цветовую гамму. Но все равно все это штамповка, быстрая сборка похожих объектов из типовых элементов.
Все это бывает исполнено очень живо и красиво, хорошими красками на хороших холстах, и на первый взгляд такую картину не отличить от «настоящего произведения искусства». Разница становится видна, если пролистать каталог автора, — там видны ряды почти одинаковых работ, десятки и сотни повторений. Аналогично, когда автор становится популярным, его одинаковые картинки начинают всплывать в разных интерьерах, в журналах и в интернете, переполняют библиотеки с типовыми элементами, попадаются на глаза в отелях, кафе, ресторанах.
В один прекрасный момент начинающему художнику, который делает неплохие картины и понятия не имеет, как и где их продать, кто-то говорит: «Смотри, вот есть художница, которая прекрасно продает свои картины через интернет!» И показывает пальцем на такую производительницу декоративных прямоугольников. Художник смотрит, видит, что работы — ничего особенного, гораздо проще, чем у него. Натыкается на видеоинтервью, в котором хозяйка интернет-магазина рассказывает, как она здорово живет на свое творчество, как она только этим и занимается и как хорошо идут дела. Смотрит на магазин. Видит цены: сорок-шестьдесят долларов за картину. И начинает думать: как бы этот подвиг повторить. Так как до этого момента нашему художнику вообще еще никто не давал никаких денег за его работы, он не знает, сколько они должны стоить. Он не очень высокого о себе мнения — ведь он новичок. Видимо, то, что он видит в указанном магазине, как раз и есть адекватные цены. Он садится и начинает считать: сколько таких картин нужно продать в месяц, чтобы получилась зарплата?
На этом месте уравнение начинает разваливаться. Если картины стоят по пятьдесят долларов, нужно рисовать их много десятков. Каждый месяц! А наш художник за месяц может написать максимум пять картин. Потому что он их пишет, придумывая и продумывая каждую в отдельности, не отвлекаясь на другие, и каждый раз это новая работа. Он со вздохом смотрит на свой пример и думает: «Ей хорошо, в ее технике можно сделать пятьдесят штук за месяц — она их закрашивает одновременно одним цветом, потом конвейером рисует на них цветочки или деревья. Придумывать ничего не надо. А если придумывается что-то новое, то всего лишь пару раз в месяц, и потом клонируется сотни раз!» Художник так не может. Понятно, что здесь что-то не то.
Мало того что художник не может скопировать подобный бизнес. Если он выставляет свои картины в похожем месте за похожую цену, их никто не покупает! Хотя очевидно, что они должны быть гораздо дороже, чем декоративный прямоугольник-клон, потому что они уникальны и видно, что на них потрачено много времени. Когда художник приходит с такой проблемой к опытному агенту, тот первым делом меняет цены. Если это изобразительное искусство, цены должны быть как на искусство. Даже если художник неопытный и малоизвестный, можно начать с коэффициента 8, и цены получатся на порядок больше, чем у декоративных панно для интерьеров. Далее художнику, конечно, посоветуют иначе описывать свой товар — смотреть, что пишут другие под аналогичными работами. Ну и конечно же, следующим делом посоветуют идти с этими картинами в галереи, даже если он не очень дорогой и знаменитый. Потому что им там место.
При этом интересно узнать, почему никто не купил картины, пока их продавали вроде бы по копеечной цене. Потому что потенциальным покупателям было ясно, что здесь что-то не то. Если автор знает, что он художник, и сознательно продает их так дешево, значит, на самом деле это штамповка, и есть опасность, что после продажи на том же месте появится новая копия. Если он сам не ощущает себя художником — о чем с ним говорить? Еще бывает, что кто-то продает не свои работы, а содержимое какой-нибудь папки, найденной на чердаке. Неизвестно, кто автор, есть ли у него еще работы. У такого автора будущего нет, и он неинтересен покупателям и коллекционерам. Возможно, он порисовал некоторое время и бросил. Если он пропал с рынка навсегда, так и не сделав себе имя, его работы переходят в ценовую категорию декоративных штук для интерьера. Поэтому продавать картины за неадекватные цены вообще не имеет смысла.
Я видела много примеров, когда бизнес не получалось сделать именно потому, что его подали неправильно. Авторские работы не продаются, если их выставляют на продажу по цене подделок или муляжей или описывают как игрушки. Чтобы избежать таких недоразумений, нужно внимательнее сравнивать свой товар с товаром тех, у кого хотите подсмотреть рецепты. И побольше спрашивать людей, которые разбираются в продаже именно таких вещей и услуг.
По этому поводу мнения расходятся. Причем в России по сравнению с Европой более непримиримые взгляды, особенно когда речь заходит о небольших бизнесах, связанных с рукоделием и творческими работами.
Возможно, просто российский рынок пока невелик и действительно не выносит слишком большого количества конкурентов. На Западе этих бизнесов настолько много, и многие настолько не отличаются друг от друга, что, видимо, все давно устали тратить на это сколько-нибудь эмоций. Я часто встречаю магазины на одной и той же платформе, продающие одни и те же вещи в почти одинаковых комбинациях и за одинаковые цены. Несколько раз я была уверена, что нашла два магазина одного и того же хозяина, который зачем-то разделил свой товар на две точки продажи, настолько все было похоже. И только позже я понимала, что они все же разные, потому что находятся в разных городах и странах и каждый хозяин описывает себя по-своему.
О магазинчиках, продающих заготовки для поделок и украшений, материалы для художников или другое сырье, вообще никто не заботится. Они одинаковые, их миллионы, и все просто сравнивают их в поисках определенных заготовок, покупая то, что ближе к собственной задумке. Но и более «творческие» товары многие не стесняются копировать. Стоит прогуляться по любому рынку, на котором дизайнеры и иллюстраторы продают свои произведения: мы увидим десятки почти одинаковых открыточек, значков, футболок с похожими надписями, близкими вариантами одних и тех же шуток, почти одинаковыми векторными дудликами. Они стоят рядом, иногда в метре друг от друга, и не смущаются.
В России я часто слышу о больших скандалах, возникших из-за того, что кто-то полностью скопировал бизнес другого, закупив почти такие же товары и продавая их по той же цене. Это бывает поводом для больших переживаний и даже для активных «военных действий»! Я однажды сказала своей напарнице, что не понимаю этих ссор и не вижу ничего драматичного в том, что кто-то кроме меня в моем городе может продавать вещи, очень похожие на мои. В Америке я часто вижу выставки художников, которые практически все срисовали друг у друга! Если то, что они рисуют, продается, многие галерейщики выставляют обоих, иногда даже вместе, или одного за другим, без перерыва. Подруга (у которой магазин находится в России), сказала, что она более трепетно относится к этой проблеме и считает, что делать полную копию чьей-токонцепции нехорошо. Особенно на рынке, где все считают, что это нехорошо. Чтонужно сделать что-то хоть немного свое.
После того как мы об этом поговорили, я походила и подумала. Действительно — и она права, но все-таки на самом деле поводов для драмы нет. Это нормально — использовать уже существующие, работающие бизнес-модели. Если заказать бизнес-план специалисту, он тоже наверняка будет отталкиваться от типового плана, по которому уже построили подобное десять раз. Все уже подсчитано, сто раз проверено, и для всего есть «рабочая модель» — будь то ресторан, кафе, галерея или магазин с вышитыми шапочками. Другой вопрос, что это никому не мешает добавить к своей идее каких-то деталей, которые изменят все, при этом не сильно повлияв на работу предприятия.
Например, все продают ткани, из которых можно шить лоскутные одеяла. А кто-то один придумал, как шить из них смешных зверей, и к каждой покупке прилагает бесплатную выкройку собственной игрушки. Для тех, кто сам не справился, но очень бы хотел научиться, — платные курсы или недорогой учебник с подробной инструкцией. И для совсем ленивых, кому просто понравились зверушки, — готовые игрушки. И вот уже этот магазинчик с тканями отличился от остальных.
Или другой пример: все мои коллеги уже попробовали делать и продавать футболки со своими картинками. И сколько их ни напечатай, всегда находится покупатель. Также, несмотря на наличие миллиардов футболок в окрестных магазинах, я регулярно сталкиваюсь с ситуацией, когда мне самой хочется купить новую, но ничто не нравится. Когда я начала делать собственные футболки, я очень быстро пришла к тому, что все картинки и надписи на них крутятся вокруг темы Муз и вдохновения. Поэтому я написала на входе в свой магазин, что «здесь продаются одежки для настоящих Муз!». Вот вам и необычная тема, все так просто.
Подобные приятные дополнения можно придумать ко всему, и на этом конфликт исчерпывается. Поэтому я предлагаю не переживать о том, что ваша затея похожа на чью-то еще и вы подсмотрели у коллег, за сколько долларов они продают произведения, похожие на ваши. Главное — общее впечатление от проекта, его основная тема, изюминка. Все равно, начав заниматься своим делом, каждый в какой-то момент находит собственный ритм. Подгоняет время, режим работы, объемы, цены и все остальное под свои нужды, и получается немножко иначе, чем у остальных. И чем больше личного мы вкладываем в свой проект, тем больше он становится «похожим на хозяина». Что автоматически выделяет его из толпы.
Про лень и депрессии — продолжаем искать объяснения для бездействия
После того как мы разобрали, что мешает вдохновению, решили, с чего начать, и поняли, что делать, остается еще немалое число читателей, у которых все гораздо сложнее.
Им ничто не мешает, их все устраивает. Они выбрали дело мечты, отвоевали право заниматься им в желанном объеме, создали условия, придумали план. Казалось бы — что еще нужно? Осталось рвануть в бой, и делать, и делать. А они не делают. Многие пишут: «А если не хочется?» или «Не могу себя заставить, хоть убей!» При этом постоянно указывают на видимое несовпадение — теоретически им хочется этим заниматься, они даже об этом мечтают, многие очень сильно себя ругают за то, что никак не начнут. Но фактически до дела не доходит. Здесь начинает звучать страшное слово «прокрастинация» (о которой написано уже несколько стеллажей бестселлеров). Это то самое явление, когда бесконечно откладываешь что-то (или все) на завтра. А я обычно в таких случаях быстро прихожу к еще менее популярному слову — депрессия! Может быть, это она? Потому что «ничего не хотеть» без видимой причины, жаловаться на «полное отсутствие стимула» и «невозможность себя заставить» — это хрестоматийные признаки депрессии. Так что прежде чем винить себя во всех смертных грехах, стоит подумать — может быть, для начала спросить специалиста? Вдруг это тот самый (нередкий) случай, с которым человек сам уже справиться не в состоянии?
С другой стороны, конечно же, не любое нежелание что-либо делать сразу должно оказаться клинической депрессией! Бывает просто лень! Это когда ужасно неохота что-то делать. Либо лень делать что-то конкретное. И это чаще всего признак самой обычной усталости. И прежде чем корить себя за плохое свойство характера (нас в детстве приучили, что лень — это всегда плохо), может быть, стоит задуматься: от чего пытается спастись наше тело? Ведь оно нам не враг. Оно сопротивляется приему внутрь всякой отравы, здоровая психика защищает нас от тяжелых потрясений (иногда странными способами), и тело посылает нам разные сигналы и знаки протеста, когда мы его доламываем. Если тело очень не хочет чем-то заниматься — может быть, это потому, что у него уже нет на это сил? Как всегда, предлагаю оглядеться вокруг, посмотреть на свои планы, на списки сделанных дел, если таковые есть. Что было в последнее время? Если выяснится, что последние дни (или даже недели и месяцы) вы вертелись как белка в колесе — чему тогда удивляться? Тело требует отдыха.
Кстати, то, что называется ленью, также может быть стремлением сменить обстановку. Это когда вдруг наступает непреодолимое желание перестать делать все, что было положено по плану каждый день ровно в это время. Иногда люди просто устают от рутины и понимают, что сейчас им хочется сделать что угодно — но только не то, что положено, потому что «в это время и в этой ситуации всегда так делают». Такие взломы шаблонов на самом деле очень способствуют творческой мысли. Иногда бросить все и погулять, сходить на выставку или просто полежать на диване, глядя в потолок, может быть очень полезным. Из-за смены обстановки вдруг приходит в голову много новых идей. На текущие дела удается посмотреть с большего расстояния, при этом можно заметить ошибки или слабые места. Когда с головой погружен в процесс, часто общей картины уже и не видно.
Также есть сложные процессы, которые вообще не включаются, пока человек не наберет запас лишних сил. Именно лишних, потому что «прожиточного минимума» на такое задание не хватает. Например, мне иногда нужно большое усилие, чтобы продумать сложный план или серьезную проблему. Если я раздумываю о чем-то содержащем много информации и неизвестных, пытаюсь разобраться в очень больших и сложных структурах, процесс этот ощущается мной как тяжелый физический труд. Я физически устаю, и мысли складываются в работающие модели, только пока у меня еще есть силы. Когда достигнута определенная степень усталости, больше никаких конструктивных размышлений не получается: мысли начинают путаться, ничего не сходится.
Поэтому, если у меня есть сложная проблема или очень большая задача, которую нужно распланировать, я не могу это сделать между делом, освободив на это полчаса. Мне нужно отдохнуть, набраться сил и, может быть, даже немножко заскучать (это первый признак, что нужная доза отдыха получена), потом устроиться поудобнее и все разобрать. Чтобы это сработало, нужно сначала полениться. Поваляться, позаниматься незначительными вещами или ничем. Чтобы накопить немного сил.
А еще есть очень смешная теория, что самым ленивым — лень лениться! Пример: лень работать, но еще больше лень придумывать, что делать вместо этого. Иногда мы приходим к этой мысли в ходе работы, но продолжаем работать, потому что лень сменить род деятельности. Так можно по инерции проработать целый день и сделать очень много разных дел — при этом постоянно замечая, что делать их лень! Попробуйте, это смешно. (И главное, при этом становится ясно, что иногда лень — это просто какая-то эмоция, которую можно игнорировать.)
Говорят, иногда всю мотивацию к работе может испортить какое-то одно задание, которое очень не нравится. У всех нас есть нелюбимые дела, к которым мы подступаемся неохотно, откладывая все, что с ними связано, как можно дольше.
Иногда на это есть объективные причины: болит рука, спина, голова, нам это тяжело или неудобно. Или задание можно сделать только в комбинации с каким-то действием, которое мы тоже не любим, — например, ездить через весь город, таскать тяжести. Многие процессы можно совершенствовать и упрощать, но не все. Некоторые задания приходится выполнять как есть — и даже этот наилучший способ нас все равно не устраивает.
Удивительным образом выяснилось, что практически для каждого такого дела найдется человек, который его полюбит. Я частенько захожу в гости к своей маме. Она художница, и почти всегда я застаю ее за любимым делом: она либо рисует, либо как раз собирает новый натюрморт. Глядя на процесс, я иногда буквально физически ощущаю, как к горлу подступает тоска. Потому что я вижу, как она вертит какой-то объект, кажущийся мне совершенно ужасным. Как это рисовать? Какой-нибудь миллион точечек, или сотня кружочков, или страшно запутанная веточка с десятками отростков, листиков, палочек. Я как представлю — это выводить! Или какое-нибудь «белое на белом» — на переднем плане пять белых объектов, фон составлен из белых бумажных фигур. И я сразу начинаю ныть: «Ой, вот это в тоне разбирать. Миллион кружочков рисовать. Вот этот узор перерисовывать! Мне тебя заранее жалко! Бедная ты, я бы повесилась!»
Но мама, естественно, собирает такие натюрморты, потому что ей доставляет удовольствие именно это «мучение» — у нее художественный азарт, ей нравится с этим возиться, копаться, вырисовывать. С другой стороны — я люблю рисовать на больших холстах. Мама любит рисовать на маленьких листах бумаги. Мне нравится, что хотя бы для занятий живописью я могу оторваться от стула, рисовать стоя, широко размахивать руками, закрашивая большие форматы, все время отходить на несколько метров от картины, чтобы посмотреть на нее со стороны. Маме все это как раз не нравится — ей хочется сидеть на стульчике в уютном уголке, разложив все материалы на маленьком столике перед носом. Большие холсты вызывают у нее ощущение отчаяния. А у меня — приступ вдохновения.
Есть и совсем другие примеры. Например, для меня нет ничего хуже и тоскливее, чем оформить ежегодный налоговый отчет. Уж сколько нам, глупым дизайнерам, бесплатно помогают сотрудницы этой самой налоговой инспекции, все равно — тоска! При этом дочь моей подруги хочет стать бухгалтером, потому что ей все связанное с этим делом нравится. Нравятся все эти бумаги, счета, документы, приводить это все в порядок. Если мне доводится съездить на какое-то производство, в типографию или еще куда-то — мне очень любопытно. Но после такой «экскурсии» я не буду хотеть повторить такое не меньше полугода. Представить, что я могла бы делать это каждый день, — страшно! Это сколько времени, сколько неудобств, ехать куда-то, кого-то там искать, разговаривать, смотреть. А другим дома не сидится и сидеть целый день в офисе скучно. Ежедневные разъезды по разным интересным местам ощущаются как приятное разнообразие. И нравится, потому что приехал, со всеми поговорил, все посмотрел, потрогал, понял, как что работает и почему что-то не получается. Получил больше информации и контроля над процессом.
Изо всего этого следует, что какое-то очень неприятное задание может тормозить весь процесс. Если такое задание портит все ощущения от работы, нужно думать, как от него избавиться. Например, передав другому (пусть даже это будет стоить денег).
Избавившись от «гадости», которая нас тормозит, мы лучше будем работать и нам легче будет заработать больше денег — в том числе чтобы хватило на плату тем, кто взял на себя нелюбимые нами задания.
Когда я в очередной раз опубликовала в своем блоге статью о мотивации и плодотворной работе, мне написал возмущенное письмо неизвестный читатель.
Он негодовал: «Сколько можно обманывать себя и других? Все эти истории о жажде порядка, о любви к работе, о рвении — неправда. Человек так устроен, что работать он не любит. В принципе. Работать — это трудно. Это тяжело. Это принудиловка. Что удивительного, что нормальные люди этого не хотят? Все эти лозунги и рецепты, как полюбить свою работу, — цинизм. Это как у рекламщиков, которые „не только хотели изнасиловать свою жертву — они хотели, чтобы ей понравилось“! Не все люди рождаются достаточно богатыми, чтобы не заботиться о зарабатывании денег. Поэтому приходится ежедневно что-то делать, чтобы не умереть с голоду. Но ничего хорошего и радостного в этом нет, все равно все это вынужденные меры, и давайте не будем романтизировать по этому поводу!»
Действительно ли это так? Я видела многих людей, которым доводилось не работать продолжительное время (хотя ничто им не мешало, они были здоровы и никакие катастрофы не отвлекали их от дел). Обычно это случалось оттого, что не было необходимости зарабатывать деньги. Например, существует некий источник дохода или кто-то человека кормит. Он потерял работу и не нашел новую либо где-то бросил учиться и ничего пока нового не начал. Что-то закончилось, что-то вместо этого не началось, и человек повис.
Сначала все здорово — делаю что хочу! Потом половине людей становится невыносимо находиться дома, и они начинают ходить по гостям. Часть знакомых сначала реагируют с энтузиазмом, потом начинают от таких вечных гостей избавляться. Остаются несколько таких же бездельников, у которых нет никаких идей, как провести время с пользой, но когда они вместе, это не так тоскливо, как поодиночке. Либо еще есть общественные места, где можно зависать, но и там, по большому счету, происходит одно и то же. Жизнь начинает заполняться вопросом, куда себя деть. Время тянется мучительно, и дни проходят в поисках чего-нибудь, что поможет забыть, что до очередного вечера еще так далеко.
Другие — наоборот, практически перестают покидать дом, потому что это им начинает казаться сверхнапряжением. Сначала они думают, что в свободное время будут ходить по спортзалам, магазинам и гулять. Потом выясняется, что в спортзал идти лень, чтобы выйти в магазин, надо переодеваться, да и ради того, чтобы вынести мусор, высовываться во двор уже третьи сутки неохота. Можно было бы делать домашние дела, но острой необходимости в этом нет, поэтому делаются они все меньше. А чем больше что-то запускается, тем больше при виде результата опускаются руки, и так далее. Начинается маета между постелью, телевизором, компьютером и привозной пиццей.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 27 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |