С этой проблемой я встретился с первого дня служения в Бендерах в их поместной церкви. Регент хора, ежегодно к августу месяцу всегда предъявлял своё требование, что устал, и ему необходимо поправить здоровье на курорте. Разумеется, за счёт церкви. В этом году, совпали его требования с переселением христиан немецкого происхождения, которые во время войны были высланы с Поволжья в среднюю Азию. Им, из Молдавии было легче эмигрировать в Германию. В основном они оседали в Тирасполе. У Артура Игнатовича Розина, до удивления сочетались; музыкальные способности, природный талант самоучки, и
высокий духовный уровень. В Тираспольской церкви, был хороший и дружный хор, имелось несколько регентов. Артур Игнатович, только что приехал и был не у дел. Я не приглашал его переходить регентом в нашу церковь, но когда наш регент настоял и ему приобрели на курорт, путёвку я пригласил Артура Игнатовича помочь нам на время отдыха нашего регента. Он с радостью согласился.
Через месяц, когда регент вернулся с курорта, то не только хор, но и вся церковь просила Артура Игнатовича не уходить от нас. Так Артур Игнатович, больше года оставался в нашей церкви регентом, пока ему не пришло разрешение на эмиграцию из Молдавии в Германию.
* * *
РУС МИНОР. Проводы регента хора в
Германию.
Среди ветвей большой берёзы. Собрался птиц небесных хор. В глазах тоска, печаль и слёзы. Поют мотивом «Рус Минор».
В соседний лес за горизонтом
Хор провожает соловья.
Он был главой в концерте звонком.
Была единая семья.
Всё ближе, ближе час разлуки. Тяжёлый расставанья час. На сердце тягостные муки Зачем ты покидаешь нас?
Ты видишь, как мы все печальны. Что ищешь ты в чужом лесу? Зачем стремишься к дали дальней? Оставив Русскую красу.
Быть может ты, устал от бури? Которая тревожит лес. Иль ищешь солнечной лазури И жить не хочешь больше здесь.
Иль соловьи тебя сманили
И ты желаешь с ними петь?
Но хватит ли закалки, силы.
Чтоб конкурентов одолеть?
Костру лучины свет не нужен. Костру и без неё светло. Но там, где ночью мрак и стужа Лучина разгоняет зло.
Но если по Веленью СВЫШЕ,
Летишь, то мы даём наказ:
Чтоб на заре твой голос слышать,
Пой РУС МИНОР и помни нас.
Величье неба возвещали
Певцов единая семья.
Левиты с регентом прощались.
Артуром звали соловья.
Печаль разлуки неизбежна
Лишь в небе неразлучный хор.
Мы там сольёмся в хор небесный
Настроив арфы на мажор
* * *
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ - СПУСТЯ.
В октябре 1946 года, Еремеев Иван Захарович, высланный в годы войны судом Военного Трибунала, с своей родины в Челябинск, вместе с сыном Александром, которому исполнилось пятнадцать лет, ходил по городу, выискивая охладевших и духовно уснувших христиан, которые были рассеяны в годы тяжелых довоенных репрессий.
В октябре 1966 года; теперь уже сын Ивана Захаровича, ушедшего к Господу на заслуженный покой. Александр Иванович, рукоположенный благовестник, осужден Челябинским областным судом. Он был из зала суда в тридцати пятилетнем возрасте, с почётным конвоем, увезён в машине «чёрный ворон», в Челябинскую тюрьму.
В Октябре 1986 года. Тот же самый Александр Иванович, уставший от диктатуры атеизма, твёрдо решил оставить Россию и эмигрировать в Америку. Прав он был или нет, это вам судить.
В 2006 году. Теперь уже в Америке, у него тяжело заболела верная супруга и помощница, во всех его скитаниях на этой земле, и через три года, оставив его на одиночество, раньше его улетела домой в небеса.
Если верить календарю «Майя». То по второй версии толкователей 2026 год будет последним, и на земле больше жизни не будет! Опять всё те же самые: (двадцать лет спустя). Я ещё раз утверждаю, что далёк от обвинения органов власти. Рядовой милиционер, прокурор, следователь, и прочие, и прочие, они находятся в непосредственном влиянии главенствующей идеологии, и исполняют порученную работу, и подчиняются они в данном случае, если в коммунистических странах, то «диктатуры атеизма».
Во всех других государствах тоже есть своя идеология, и они также преследуют всех несогласных с их идеологией. этот закон развития земного общества, непоколебим, и нам приходится с ним мириться. У нас тоже есть своя небесная идеология.
Деяния Апостолов 5:27-29 «Приведши же их, поставили в синед-рионе, и спросил их первосвященник, говоря: Не запретили ли вы вам накрепко учить о имени сем? И вот вы наполнили Иерусалим учением вашим, и хотите навести на нас кровь Того Человека. Пётр же и Апостолы в ответ сказали: Богу должно повиноваться, больше, не-жели человекам».
Разумеется, атеистам, христианская идеология не нравится, но нам, христианам приходится считаться с обстоятельством, что мы живём в стране с атеистической идеологией. Но это ещё не говорит о том, что мы обязаны, в угоду главенствующей идеологии атеистов, поступиться принципами небесной идеологии и своими убеждениями.
2Коринфян. 6:15-16 «Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? Какая совместимость храма Божия с идолами? Ибо вы храм Бога живого, как сказал Бог: «вселюсь в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом».
1Петра 3:17. «Ибо, если угодно воле Божией, лучше пострадать за
добрые дела, нежели за злые».
* * *
Нередко прочитавши Библию Вникая в вековую даль,
Я вижу не прямую линию А бесконечную спираль.
От сотворения до вечности То вниз, то вверх, вперёд, вперёд. Взамен безбожья и беспечности,
Победа в апогее ждёт.
Поднявшись вверх в духовном возрасте Слабеет человек в пути. Встаёт другой и с юной бодростью Стремится ввысь смелей идти.
Когда-то с дьявольской агрессией Боролись сотни лет подряд. «С арифметической прогрессией Течёт всё в жизни» - говорят.
Свершался полный цикл - в столетие Теперь же в десять, двадцать лет. Быстрей, стремительней заметнее Свет меркнет - тьма; - вновь яркий свет.
И в двадцать первом, «как мне кажется»
Остынет церковь на Руси. Неужто снова бой развяжется? О, Боже! – чашу пронеси.
Всё ближе, ближе цель заветная Спираль вращается быстрей. Пройдёт эпоха беспросветная Придёт конец суровых дней.
Спираль Господь заменит линией Не будут люди падать вниз. Уж голова покрылась инеем. В борьбе за это я всю жизнь.
* * *
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Оглядываясь назад, я с благодарностью вспоминаю пройденный путь. Моя родная церковь меня не поняла. Мне пришлось перенести много оскорблений, вплоть до самой позорной клички предателя. Но я об этом не жалею. Это допустил Господь. Слава Ему вовек. Скорби, и переживания, даже клевета тех, которых я не перестаю любить, были величайшей школой, в которую поместил меня мой Небесной Отец. В Его школе я понял смысл и глубину подчинения воле Всевышнего. Я, научился смирению и всепрощению.
Эталоном всей моей жизни стало золотое правило: «На Божией ниве, как и на ниве человеческой, трудятся двое. Один тащит плуг, а другой направляет в борозду, держась за плуг рукой. Иногда бичом машет, чтобы погонять, и подгонять ленивых». Теперь стало много желающих направлять плуг в борозду, погонять, махать бичом. Но это призвание не моё. Ибо моё призвание: кротко и молчаливо тащить плуг, чтобы распахивать почву для посева благословенных Господом семян благовестия для всех погибающих.
Свобода и гласность: Как мне кажется, - дали свободу. Верующим, в какой уже раз возвратили Православные храмы, конфискованные дома молитвы. Строятся новые церкви. Стало заметно, что на территории бывшего Советского Союза православие, да и ислам тоже, принимают свою доминирующую позицию.
А я сижу и думаю: а что дальше будет? А вдруг случится такое, что Православие, совместно с государственной властью, как и при царском строе, будут преследовать инакомыслящих Екклесиаст 1:9-11. Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ниче- го нового под солнцем. Бывает нечто, о чём говорят: «смотри, вот это новое; но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, ко-торые будут после». * * *
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Возможно, кто-то обвинит меня, что я оставил родину и побежал в Америку. Но не спешите обвинять. Все мы ходим под рукой Господа. В Америке, Господь подарил мне Виктора Махина. Образованный Еврей и культурный человек. Он был парторгом Одесского Университета и преподавал высшую математику. Он не знал Христа, и не думал с Ним встретиться, но, здесь в Америке,
Господь нашёл его и привёл ко мне, он стал христианином, в России он преследовал студентов за то, что верили в Бога, а в Америке он не может читать Библию без слёз. Если Господь послал меня в Америку, ради встречи с ним, то я говорю: «Слава Богу!». Я не сумел бы без его помощи, написать этот тяжёлый в литературном оформлении, труд.
* * *
В заключение, приведу слова Ливен Софьи Павловны, дочери княгини Н.Ф. Ливен. «Когда человек или церковь, или дело Христово черпает свою силу из источника Божия, тогда простираются ветви его далеко за стены его семьи, круга, и даже родной страны. Сатана бессилен остановить работу Господню и ограничить её пределы; и врата ада не одолеют её». * * *
ПРИЛОЖЕНИЕ
ДВАДЦАТЫЙ ВЕК И ЕРЕМЕЕВ.
«биографическая поэма»
Я постарел, ещё чуть - чуть
И кончится земной мой путь. Я тороплюсь, хочу успеть Род Еремеевых воспеть.
Захар, Иван Захарыч, я – Вся Еремеевых семья. Прошла тернистою тропою Но жили мы одной мечтою:
Достигнуть, святость на земле
Где всё лежит во тьме и зле.
* * *
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ: - ЗАХАР И АННА.
Давным-давно, в верховьях Дона Жил предок рода – Еремей. Казак иль беженец бездомный –
Иль хлебороб свободный вольный
Кто он, узнай, поди, сумей.
Пятьсот далёких лет назад История его не знала.
Хочу в поэме описать
Лишь то, что мама рассказала:
Лишь над селом взошла заря Священник служит с алтаря. Собрались в церковь - мал и стар. Венчались Анна и Захар.
Но не на счастье – на беду.
Не знаю я в каком году. Скончался Еремеев Зах. С сыночком на руках, в слезах;
Вдова в пустой избе одна. К тому ж – с Германией война.
Двадцатый век так начинался
В России царский трон шатался,
Анархия, царя не стало.
Вдова пролила слёз немало.
Судьба! За что ей в двадцать лет Ты подарила столько бед? Не только ей – народ в смятенье. Нависли атеизма тени.
Пришёл с войны солдат Иосиф Красавицу вдову увидел,
И полюбил. Ну, а под осень Взял на себя, её обиды.
«А как же Ваня, мой сыночек? Люблю его я очень-очень!» - «Ему уж восемь лет? Так вот Пусть Ваня с бабушкой живёт».
* * *
ЧАСТЬ ВТОРАЯ, ИВАН И МАНЯ.
Панфил Сергеевич Денисов
На всё село примером был. \ С детьми, с женой своей Маришей
Он на краю «высечки» жил.
У бабки рос сиротка Ваня А у Панфила – дочка Маня На пару лет его моложе. Росла красивой и пригожей.
Их детство проходило вместе. А жизнь всё хуже и тесней По всей стране плохие вести Неслись, одна другой страшней.
Закрыта церковь на селе. И стали люди жить во зле.
Потом пришёл «двадцать седьмой». О, что там было, Боже мой!
Расстрелы, пытки, тюрьмы, смерть. О Боге говорить, не сметь!
Вот так их юность проходила.
Мария шепчет: «Ваня, милый Мы с ранних лет с тобою дружим
И ты мне очень, очень нужен Пора бы нам уж и жениться…»
А вслух о том сказать боится…
А как же Ваня? Он тоскует.
«Где я найду ещё такую?
Я без неё не в силах жить.
Любовью надо дорожить.
Но, я ведь очень, очень беден
На свадьбу – ни копейки денег,
И бабкин домик рухнет вскоре….
Не жизнь, а лишь сплошное горе
Женились, и поехал Ваня;
В Москву, на стройку. Ну, а Маня,
Теперь законная жена,
Без мужа милого, – одна
Сидит, тоскует у окошка,
Ждёт год, второй, – ещё немножко
Зимой вернулся муж с работы.
И начались свои заботы..
Совместным, радостным трудом,
Построили кирпичный дом. В качалочке сыночек Шурик,
Топорщит ручки, глазки щурит.
Когда отпала пуповина,
Мария, завернув в холстину,
Зарыла в церкви, у порога,
Чтоб сын её служил у Бога.
В колхоз Иван не записался.
Хоть молод был, но догадался
Колхоз несёт нужду, заботы.
Пошёл на станцию работать.
Он поездной вагонный мастер. Три сына, дочь. Почёт и счастье. Его за честность и за труд. Иван Захарычем - зовут.
Семьёй счастливо, дружно жили Он был доволен всем сполна. Его медалью наградили. Но вдруг – с Финляндией война
Гудит волнуется народ. Иван Захарыч – «патриот»!
Чтоб защитить свою стран Стихи он пишет про войну.
А в сорок первом – вновь беда Напали немцы на Россию.
Иван Захарыч поезда
Без отдыха, теряя силы,
На фронт обратно, днём и ночью,
Водил и простудился очень.
Вся внутренность горит огнём
Он тает, тает каждым днём.
Уж смерть глядит ему в глаза.
Жена и дети – все в слезах.
Предсмертный час. В глазах туман Но Бог другой готовил план.
«Ты будешь жить!» – сказал прохожий.
То был святой служитель Божий.
Он в дом принёс с собой спасенье. Иван поверил и сомненье Ушло из сердца. И отныне Захарыч стал христианином.
Все легче, легче каждый день. Исчезла под глазами тень. Прошло и воспаленье почек. Но сердце что-то совесть точит.
Открыто, смело, не тайком,
Пошёл Захарович в райком.
Вы говорите – Бога нет?
А я воскрес! Мой партбилет Я вам на стол теперь ложу.
Я честно Господу служу!»
Была война. И трибунал
Его отправил за Урал. Четвёртый сын в войну родился.
А он в Челябинске трудился.
Водил всё так же поезда.
А у жены с детьми нужда.
Нет хлеба, денег не хватает
Всё ждёт, когда же снег растает,
Пришла весна, погнали фрица. Но как с семьёю прокормиться?
Растёт крапива с лебедой Быть может, справимся с нуждой.
И сын, поев крапивный суп
В прифронтовую полосу;
Поехал за гнилой картошкой Чтоб был обед сытней немножко.
Картошка на полях за зиму Помёрзла, в кашу превратилась. Сын собирал её в корзину А мать водой от грязи мыла.
Гнилой крахмал на дно садился –
Гнилой, но в пищу, он годился.
С него котлеты выпекали
Их все «тошнотиками» звали.
Настал желанный день победы. А у Ивана – те же беды. На родину закрыли путь Сказали: «Вечно в ссылке будь.
Семью ты можешь взять с собой А сам – нишкни, смирись с судьбой!»
Вот так в войну – судом, ударом Род Еремеева Захара
Рукой безбожного удара
Вдруг оказался за Уралом.
Но Бог Ивана не оставил.
Он всей семьёю Бога славил
Жил так, как учит Божье Слово.
Росла семья, как у Иова:
Три дочери и семь сынов. Но атеизм нагрянул вновь. Судом забрали Дом Молитвы. И начались с безбожьем битвы.
Стонали, падали и всё же
Не уронили знамя божье.
Иван Захарыч кончил путь
Сказавши сыну: «Верен будь!»
* * *
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. АЛЕКСАНДР.
«Защитник истины– греческое».
Любимый Шурик – Благовестник. Встал смело на отцово место. Но и ему за Божье Слово Суд вынес приговор суровый.
Лес, злой конвой, бушлат дырявый. Мороз и дождь, мозоль кровавый. Собачий вой – всё грозно, строго. Нёс Александр во имя Бога.
Полгода после заключенья. И снова злые приключенья.
Побои штрафы за молитвы… Устав от непосильной битвы,
Пошли в ЦК искать защиты.
Собрались у дверей ЦеКа
Со всей России делегаты. Вокруг кольцом стоят войска Направив в небо автоматы.
Приём устроили сердечный
За руки, ноги, в спину, в плечи,
В машины – и в тюрьму с конвоем.
Вновь суд, и с «барабанным боем»
Идут в Бутырку христиане. (Суд тоже строят на обмане).
В суровой Пугачёвской башне.
Сидит наш Еремеев Саша
Избит, пострижен, в синяках.
Так защитила их ЦК.
Закончен срок. Пора домой.
С «почётом» в поезде – конвой.
Приехал, – и опять на суд
Ему повесточку несут.
Отправлен снова Благовестник. В тюрьму с Евангельскою вестью.
Он не убил и не украл.
Три года – горы и Урал.
В карьер, в казармы под конвоем. И в тридцать шесть неполных лет Покрылся волос сединою –
Тюрьмы неизгладимый след.
Его Отчизна «наградила».
Тюрьма здоровье подкосила
Склероз, артрит, спина болит Слабеет память – как лечить?
Урал суров. Нет больше силы. В Молдавию поехал жить –
Там много фруктов, нежный климат. Быть может, он болезни снимет. А благовестник Еремеев Перечить Богу не посмеет.
Болезни, подлечив немного
Пошёл на труд во имя Бога:
Ташкент, Туркмения, Кавказ Он в Казахстане был не раз.
Крестил в канале, В Чёрном море Изведал радость он и горе,
Достиг духовного успеха – И вновь в Молдавию поехал.
В Челябинск ездил каждый год Родная церковь, свой народ.
Но церковь почему-то спину К нему всё время обращала.
Он так и не узнал причину.
Она, как видно, не прощала Его в Молдавию уход.
А он любил, любил сердечно
Любовью Божьей, бесконечной. (Кто клеветой, словами бил)
Всю церковь, всех любил, любил.
Свободу церковь отстояла. Трудился Александр немало. Уж поседел. Пора «отбой». Но нет, ещё не кончен бой.
У каждого ошибок много, Готовь себя для встречи с Богом, С самим собой теперь борись, Достигнуть святости стремись.
Восьмой десяток на носу Он видел и тюрьму, и суд. В России от борьбы устал. И вот – в Америку бежал.
Лишь в ней – Religion Freedom. Мы там построим новый дом! Но дьявол есть и там, и здесь –
Ему везде работа есть.
Зелёный доллар и свобода
Сразили всех. И вот в народе У эмигрантов из России Духовные ослабли силы.
И плачет Yeremeyev Al:
О, Боже! Я кричать устал! Но Бог сказал: «Не смей молчать! Молись, когда нет сил, кричать!
Ты жил на совесть, не для вида Ты пережил царя Давида,
Дожил до белизны, седого А разум как у молодого.
Молись за братьев, что без Бога
Проходят жизненной дорогой.
Отец молился, молит Мать! И ты молись, не смей молчать
Родные Александра братья,
Где внуки, правнуки Ивана? Их мир поймал в свои объятья.
Грехами обольстил, сразил.
Господь! Из дьявольского стана,
Помилуй, Вытащи! Спаси!
Крепись дерзай, ещё немного
«Твой отдых в небесах, у Бога!» И молится, - молчать не смея. Ваш брат, ваш Alex Еремеев.
От старости рука немеет.
Кто дальше факел понесёт?
Максим Сергеич Еремеев,
Взял факел и пошёл вперёд.
В борьбе слабеет человек.
Но Бог всех любит, любит очень. Дед начинал двадцатый век. А внук двадцатый век закончил.
* * *
Мне говорят, что жизни тот достоин Кто каждый день ведёт с неправдой бой. А я скажу, гроша такой не стоит. Когда другого не ведёт с собой. Борец герой погибнет в одиночку. Мне жаль его. На этом ставлю точку.
Александр Еремеев. Америка. Декабрь 1999 года.
«Последние дни Двадцатого столетия».
(Пересмотрено и исправлено в
2015 году. Сан Францисско).
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |