2015 год. Сан Францисско, Америка. 3 страница

«Вся страна была в страхе, чтобы посетить семью верующих; хозяин дома брал ведро или ещё что-либо и шёл как будто по делу; домой он возвращался без ведра, а на второй день, кого посещали, это пустое ведро приносили обратно, тоже как будто по делу». Так христиане, в те суровые годы посещали один другого, чтобы молиться Господу и назидаться чтением Слова Божия, или иметь - христианское общение.

Исаия 26;20. Пойди, народ мой, войди в покои твои, и запри за собой двери твои, укройся на мгновение».

Читатель не судите строго

За стих корявый, слабый мой. В нём жизнь моя, моя дорога

Покрытая безбожной тьмой.

Давно до моего рожденья, Когда отец ребёнком был, На Русь, как злое наважденье, За то, что Господа забыл,

Не Богу, Бахусу молился. Для ежедневного кажденья Народ не в Церковь, а в кабак Толпою пьяною ломился.

Как хитрый дьявольский рыбак В России атеизм развился.

Гуляет по России смута. Шатаясь Царский трон упал. Кто б ни был ты. Велик, иль мал Туман безумья всех окутал. Народ в грехах духовно спал.

Кричат смутьяны. Мы без Бога

Построим лучший мир – иной!

Бог наказал Россию строго.

Всё это кончилось войной.

Перед войной «Великий Сталин». Закрыл все церкви на Руси. В войну чуть послабленье дали. Хрущёв остатки подкосил.

Грозился что в Восьмидесятом. Навек с религией порвёт. Немало верующих взято. Судом осуждено, и – вот.

Тетрадь стихов моих пред вами. Свидетель тех суровых лет. В них крик души. В них битвы пламя. Борьба со злом, за вечный свет.

* * *

БОЛЬШОЙ КРАСНЫЙ ТЕРРОР. «ДИКТАТУРА АТЕИЗМА»

Люди в городах и сёлах, ложась спать, не знали, что пробудут до утра в постели. С 1917 по 1922 год. Согласно статистическим данным совершено1 миллион 800 тысяч казней, в том числе 28 архиепископов, 8800 врачей 1404 священника, Емельян Ярославский, отрёкся от Бога и организовал союз воинствующего атеизма. Почувствовав свободу, Атеисты начали издавать журнал Безбожник. В первые годы Советской власти, движение атеистов не несло верующим ощутимого урона. Но в двадцатых годах, укрепив насилием свои позиции, атеизм превратился в диктатуру атеизма и стал главенствующей идеологией государства

Православные храмы закрывались, разрушались молитвенные дома Баптистов. Конфисковалось церковное имущество. В первую очередь, они сбивали с церквей кресты и церкви переоборудовали под клубы, ремонтные мастерские, склады для хранения зерна, и так далее. Я, из рассказов родителей, пытаюсь восстановить события тех суровых лет. Рано утром в воскресенье люди пошли в церковь. Смотрят, а на двери церкви висит замок. Не зная, почему же она оказалась закрытой, люди стояли в нерешительности. К ним подошёл председатель сельсовета с группой активистов и сказал. Священника арестовали, а вашу церковь опечатали. Так что ваше мракобесие кончилось, идите по домам. Один из активистов, в пьяном виде полез на колокольню спиливать крест. На возмущения народа, пригрозили, что тех, кто недоволен, ожидает та же

участь что и попа. Когда не допиленный крест наклонился, активист не смог удержаться и упал с колокольни. Смелых допиливать крест, не нашлось. Этого активиста хоронили с почётом. Из райцентра приехало начальство. Привезли духовой оркестр, а жители села говорили: - надо не допиленный крест снять и поставить вместо памятника, безбожнику, который посягнул на церковную святыню, на могилу чтобы все люди помнили, как наказывает Бог за покушение на Церковь.

Для христиан начались годы тяжелейших испытаний. Я помню тот, недопиленный крест. Он всегда висел вниз своей вершиной. История повторяется снова, если православная идеология угнетала всех, кто мыслил не так как они то при Социалистическом строе, атеизм занял место православной идеологии,рождённый Емельяном Ярославским.

Миллионы христиан погибли на Крайнем севере, в лесах Сибири на Беломорканале, на Колыме, в Волгодоне, в Воркуте, на Урале, и всех прочих лагерях Архипелага Гулаг, расстрелянные в подвалах тюрем, умершие от непосильной работы и истощения. Они захоронены вдали от родного дома, в неизвестных могилах, эти зверства псевдонаучного атеизма, н авсегдаостанутся кровавым пятном в истории России. Я от обвинения органов власти, далёк. Они были только орудием порочной идеологии атеизма, и это подтвердилось распадом Советского Союза.

* * *

Россия скажи мне, за что в это время Так много ты видела горя и зла? За что ты несла это тяжкое бремя За что так жестоко избита была?

Быть может за то, что пришло помраченье Злоба и жестокость среди Христиан? Иль, может, оставив Святое ученье Приняли за правду лукавый обман.

Мы свергли царя, нам не надо и Бога! Кресты посшибали, все церкви долой! Пришло наказанье и скоро, и строго Сел в кресло диктатор, жестокий и злой.

Возможно за это, - суровое бремя Полвека лежало на Церкви Христа.

Она изнывала в застойное время В холодной Сибири, под гнётом креста.

А может быть это за то, что Баптисты Раскол допустили, единство поправ. Забывши советы Евангельских истин Нам трудно судить, кто виновен, кто прав.

Баптист, Православный, Католик, Еврей

Их всех примиряет, «суровый гулак».

В тюрьме часовой у закрытых дверей

И злых атеистов железный кулак.

* * *

ЕВАНГЕЛИЕ

В одной церкви, в 1968 году, престарелый служитель рассказывал молодёжи, как в те годы всё это происходило. Вы просите рассказать что-нибудь из моей жизни. Что я могу рассказать? Мой возраст уже преклонный, прожито много, а пережито ещё больше. Годы скитания по лагерям и по тюрьмам повредили мою память. Слава Господу, что я Священное Писание помню, а всё остальное ничто по сравнению с вечностью. Я начну свой рассказ, с 14 года, с Германской войны.

Я был молод кровь горячая добровольцем пошёл громить германца Да вместо ратных подвигов раненым в плен попал. Рана то пустячная, зажила быстро. Когда нас распределяли на работу, то определили нас десятка два, к фермеру. Мы работали на поле. Сеем пашем, - работа для меня привычная, я ведь из крестьян. Фермер был верующим. Он с семьёй по вечерам молился, и нас приглашал на час молитвы. Это по-ихнему штундэ, называется.

Мы молодые, смекалистые, говорить по-германски научились очень быстро. Мало-по малу понимать стали, что православие далеко ушло от Христовой истины. Там мы и покаялись в своих грехах. О, какое это было покаяние! Вам этого не понять, вас родители холили да берегли от соблазнов, вы в христианских семьях росли, а мы в бурях получали закалку. Там же мы вступили в завет с Господом и крещение приняли, но время пришло и возвратили нас на родину. Годы были нехорошие, революция смуты в народе. Но не об этом мой рассказ. Вернулся я в родное село, Моё сердце любовью к Господу горит. Как тут молчать? Бывало соберутся к нам в дом люди и просят: рассказать им про

Неметчину. Я им рассказываю, а они качают головами: страсти то какие! А я свой рассказ потихоньку перевожу на путь спасения, про то, как в Германии истину узнал. Порой бывало они подсмеивались надо мной; дескать рехнулся парень на немецкой земле, и православную Веру на штунду германскую променял. Вот так ко мне и прилипла эта кличка Штунда. Родитель мой был очень крутой нравом, завёл меня в конюшню, да кнутом отхлестал по тому месту которым мы протираем штаны, да так, что с неделю не мог ни лечь, ни встать.

Вы не смейтесь, это теперь другие законы, а раньше дети были в послушании. Отца и мать почитали по Писанию. Мне в ту пору 30 лет было, войну прошёл, в плену побывал, всего навидался, но не смел слова сказать поперёк родителя. Вот так-то! На селе, задумываться начали, от других тайком, расспрашивать обо всём. Собралось нас около десятка. По вечерам Святое Писание читали и смекали, что к чему. Варварушка, моя невеста верная тоже среди нас была.

Отец мой, когда я сказал, что пора мне жениться обрадовался. Он думал, что я, после женитьбы ума наберусь и германскую штунду «из головы, выброшу». Тогда, до женитьбы все, а многие и после одной семьёй продолжали, жить, а отец сразу же меня отделил и помог свой дом справить. После революции указ о веротерпимости вышел. Нам говорили, что он и раньше был, но скрывали его власти, и священники, тоже скрывали от народа.

Вот и стали мы постоянно проводить богослужения в нашем доме. Пришла радостная пора и для меня. Мой батюшка, а за ним матушка моя, отдали свои сердца Господу; да не зря видно говорит народное слово, что радость, рядом с горюшком, по жизни ходит. Случилось это в двадцать первом году, когда по указу Ленина расстреливали всех священнослужителей. Много тогда было загублено невинных душ.

Однажды заходят к нам в дом, военные. Один в кожаной тужурке, с наганом на поясе. Он видимо был у них старшим, другие с винтовками за плечами. Старший то и говорит, ну вот что, Спиридон, мы пришли с тобой поговорить по добру. Ты также, как и мы, в окопах вшей кормил, в плену побывал. Но как же это ты на эту неметчину поддался, и веру нашу православную, на штунду германскую променял.

Жалуются на тебя вразумить просят. Начал я им о Христе говорить. Он покраснел даже. Хватит говорит, я тоже был в плену, и наслушался этих бредней. Вставай, пошли! Жёнушка моя в рёв, дети тоже. А он не дал даже проститься. Ведут меня через село, а я вижу, кто посмотреть вышел, а кто в избу скорее прячется. Как узнать, кто возвёл поклёп на меня? Иду и думаю: куда они меня ведут? Кажется, по дороге в город. Значит в тюрьму. Прошли село, зашли в лес, остановились на поляне. Дрогнуло моё сердце, значит бандиты. Господи, да будет воля Твоя!

Старший то и говорит вот что Спиридон, знаю, что ты от немецкой заразы, от штунды ихней, не откажешься ни за что. Я тебя пытать или заставлять отказаться от веры твоей нестану. Это всё бесполезно. Но мы не позволим, чтобы ты разрушал нашу веру Православную. Ты как и мы солдат: вот и умрёшь по-солдатски. Я тебя расстреляю своей же рукой. Схватили меня под руки, подвели к дереву. Достаёт он наган из кобуры, видимо стрелок опытный, прямо в сердце метит. Я простился с жизнью, передал себя в руки Господу Богу. Он выстрелил! и всё...

Очнулся уже ночью. Шевелиться не могу. На левой стороне против сердца, как тяжелый камень лежит. Господи, темно-то как! Вспомнил, что меня расстреливали. Значит я мёртвый. Но где же я? Если в раю, то почему так темно. Если в аду, то за что? Ведь умер то я с молитвой. В ушах шум. Левой рукой, я не могу пошевелить. Пощупал вокруг себя правой рукой. Нащупал траву, разглядел кусты, деревья. Значит он не убил меня, а только ранил. Видимо дрогнула рука бандита, не попал в сердце. С трудом, прислонившись спиной к дереву сел. Каждый вздох вызывает в груди сильную боль. Просунул руку под пиджак,- ощупал, грудь, крови нет. Да что же это такое творится то со мною?

Нащупал под деревом палку, с трудом поднялся на ноги, и пошёл, опираясь на палку. Каждый шаг во всём теле отзывался острой болью. Домой добрался лишь под утро. О, что там было! Жена снова рыдала, но теперь уже от радости: муж вернулся, воскрес из мёртвых. Слава Тебе Господи! Раздела меня, в постель уложила. Обнаружила синяк на груди против сердца, Левая сторона груди опухла, но раны небыло. Вот диво то, какое! Пиджак пробит пулей, но где же она? Посмотрели внутри пиджака, а там лежало Евангелие во внутреннем кармане. Его мне при крещении подарили.

Господи! Так это оно спасло меня от смерти! Выходит, бандитская пуля неспособна была пробить Евангелие. Но Евангелие всёже было пробито, спасая меня оно погибло. Мы плачем и листаем Евангелие. Деяния Апостолов, Послания Петра, Иоанна, Павла. Все листы были не только пробиты, но и порваны. А на Откровении пуля остановилась. Она не смогла осилить Откровение Господа Иисуса Христа. Вот так то! Потом, когда я поправился и стал ходить, подошёл двадцать седьмой год. Арестовали священника, и меня тоже взяли, обоих приговорили к расстрелу: а я им говорю: не пугайте! Меня однажды, расстреливали,, но слава Богу, жив остался. Не вы будете решать, а Бог решит, кому жить, а кому умирать.

Священника расстреляли, а мне, заменили расстрел, десятилетней каторгой. Всего пережитого нельзя рассказать. Пришлось мне в тайге лес пилить, и на Крайнем Севере, на Колыме и в Воркуте, мерзлоту долбить, и Беломорканал строить. Да что говорить, Господь хранил меня все эти трудные годы. Живым и здоровым вернулся я на родину. А Евангелие, вот оно! Я пошил для него кожаный футляр и всегда во внутреннем кармане, у сердца ношу.

Посмотрите, но только прошу вас, осторожнее, листы не порвите! Оно ведь старое, с пятнадцатого года, неразлучно сопутствует со мною, да ещё и пулей пробито, вот и пуля внутри лежит. Евангелие, я завещал моему старшему сыну. Он, потом, после моей кончины, пусть как семейную реликвию сохраняет и передаст своим детям, чтобы они Господа помнили и свою жизнь для Него полностью посвятили.

* * *

К его восьмидесятилетнему юбилею я написал стихотворение.

*

Ты отмечаешь день рожденья.

Большая жизнь тебе дана,

Устали ноги от хожденья

Покрыла волос седина.

В Христа ты в двадцать лет поверил. Полвека с лишним шёл за Ним.

С ручной пилой тайгу измерил Но в вере - непоколебим.

За эти годы видел много Тюрьму и север перенёс,

Но сохранил, как дар от Бога

Огонь любви, что дал Христос.

Мой брат, я от тебя не скрою, Один весьма большой секрет: Бывают юноши душою, И в девяносто с лишним лет.

Пусть к непогоде кости ноют. Пусть седина уж в волосах,

Но сердце – вечно молодое – Стремится к Богу в небеса!

Даря вам это поздравленье, Хочу, чтоб вы остаток лет, Для молодого поколенья, Несли Евангелия свет.

* * *

СОЮЗ ЕВАНГЕЛЬСКИХ ХРИСТИАН.

Большой вклад в дело пробуждения России внёс Иван Степанович Проханов Будучи образованным человеком, неутомимым тружеником, организатором и талантливым поэтом, писателем; но согласиться с названием баптист, он не смог утверждая, что это неприемлемо для Русского народа. В своих пониманиях, он возможно был прав. В1908 году была намечена Христианская конференция, где было объявлено о создании Всероссийского Союза Евангельских Христиан. Так было, на территории Российского государства, образовано два союза.

В союзе Баптистов тоже были талантливые организаторы. Они тоже утверждали, что смотреть надо шире в мировом масштабе, потому что Баптизм признан всемирным движением и быть в отрыве от братства нам не следует. Теперь трудно судить кто был прав. Любой христианин имеет своё понимание в вопросе домостроительства церкви. Невольно вспоминается Шотландская сказочка:

«Идёт по трудной, тернистой дороге человек. Он внимательно, чего-то ища, что-то поднимает, кладёт в мешок и идет дальше. В стороне от дороги сидит диавол и хохоче т. К нему подходит его подчинённый и спрашивает: чего ты смеёшься? Диавол говорит::-

смотри, вон, человек собирает кусочки правды. – Но если он много наберёт, тогда нам несдобровать! -Нет, я сам их подбрасываю ему, чтобы он не заметил вон ту гору». Каждый человек имеет свою, ему присущую правду. Все уверенные в своей правде, стараются доказать, что, его правда, правдее всех их правд и в таком случае страдает дело Божие и мы идём мимо горы Голгофы, совокупности всех правд. А ведь это страшно! О, как страшно!

Из литературы прошлых лет видно, что разногласий, между союзами небыло, оба союза совершали один и тот же духовный труд. духовные истины понимали одинаково. Но я вижу одно явление, которое было не совсем уместным. Если в городе были две родственные общины, тогда жители говорят: - а к кому нам идти? Прав яили нет, решит читатель.

Если нам что-то непонятно в Церкви, то ответ надо искать в Ветхом Завете. После Соломона, Ровоам расколол государство надвое. Этот Раскол в царстве продолжался до тех пор, пока царь Навуходоносор не пришёл и не увёл евреев в плен. Навуходоносор объединил всех. По возвращении из плена, мы не находим разделения в Израиле

Не видим ли мы в этом такое, что было в годы большого красного террора? Оба союза были распущены, и христиане подверглись очень жестоким репрессиям.

Я предлагаю вернуться назад в историю постоянно повторяющихся событий, определённых волей Всевышнего: Семьдесят лет определил Господь для пленения Израиля. С 37 года до нашей эры, когда скипетр Иуды был насильственно взят у Антигона, последнего потомка Давида и до Голгофы, когда он был возвращён Христом, Который отобрал его из рук Ироды, прошло семьдесят лет. Те же Семьдесят лет прошло от Рождества Христова до разрушения храма в Иерусалиме. Семьдесят лет продолжалась диктатура атеизма в Росси. Те же семьдесят лет, (видимо) определил Господь для Израиля, с 1948 года, когда он был основан и до? Но законного царя из дома Иудина, пока ещё в Израиле нет. а вдруг! Он придёт, через семьдесят лет, в 2018 году! чтобы Своё Царство утвердить навсегда. Но все деноминации, тем более и среди нас баптистов, всё ещё не имеют между собой полного единства.

* * *

ТРЕТИЙ ЭТАП ВОЗРОЖДЕНИЯ ЦЕРКВИ.

ПОДКРЕПЛЕНИЕ.

Советский Союз из аграрной империи превращался индустрииаль-ную страну. Вокруг Челябинска началось грандиозное строительство заводов. Возле озера Смолино строился завод металлоконструкций, за ним трубопрокатный завод. За ним (Челябинский тракторный завод). Абразивный завод. Ферросплавный завод. Возле кирпичного завода, цинковый завод. С северной стороны в десяти километрах от города Металлургический комбинат. Для строительства требовалось много рабочей силы. Ближе к железнодорожному вокзалу, срочно строили переселенческий пункт для приёма переселенцев, которых заставили покинуть родные места и под охраной, поехать с семьёй в неведомые края.

Между строительством заводов и городом, построили барачные посёлки. Они строились примитивно. В землю, на площадке в 12 на 60 метров, вкапывали столбы. Обшивали досками и засыпали шлаком, посреди барака, сквозной коридор и 30 небольших комнат. В каждую комнату заселяли семью переселенцев. Впоследствии на их месте, построили жилье дома. Это было первое кольцо вокруг старого города. Второе кольцо, заводы. В посёлке Коркино, угольный разрез. На восток Копейские угольные шахты, и аэродром с северной стороны города.

Среди ссыльных были и баптисты, они были моральной поддержкой для христиан, оставшихся в живых после разгрома молитвенного дома. Они вместе с челябинцами, проводили свои богослужения, посещали друг друга, читали Слово Божие и молились, утешались надеждой на Бога, и терпеливо и кротко ждали облегчения своих страданий. Этот этап можно назвать (барачная церковь). Пресвитером церкви был Иван Михайлович Шеломенцев. В декабре1936 года, решением суда он был выслан из города в посёлок Опытное за 60 километров от Челябинска.

Видимо по этой, причине, он избежал гонения, и не был арестован в 1937 году. Посёлок расположен в пяти километрах от станции Бишкиль что переводится как (пять переходов), и название железнодорожной станции говорит об этом. Иван Михайлович работал лесником, держал пчёл. Он умер в 1951году. Его жена умерла позже. На похоронах брата Ивана Михайловича и его жены, присутствовали мои родители.

АНТЮФЕЕВ АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ

После Ивана Михайловича, церковь избрала своим пресвитером, Антюфеева Александра Александровича. Но это служение пресвитера, ему пришлось нести не долго. В декабре 1937 года, он был арестован, а церковь была разрушена. * * *

Данные для дальнейшего описания истории Челябинской церкви, любезно представлены Антюфеевым Петром Александровичем. Я выражаю ему свою искреннюю признательность за участие в его помощи по описанию истории церкви.

По мере моих способностей, его данные я оформил литературно.

* * *

1895год. Рано утром по селу Троица-Дубравна, шёл крестьянин, о чём-то в полголоса, говоря сам с собою и поглаживая бороду. Куда он спешил в такую рань? Остановился у церкви, перекрестился и зашагал к дому священника.

-Какая нужда привела тебя так рано к моему дому, вежливо спросил священник. - неужели твоя благоверная супруга родить сподобилась?

-Точно батюшка, сына принесла. – Ну что же поздравляю с сыном, а ко мне то с какой нуждой ты так рано пришёл?

- Уважь меня, батюшка, очень хочется, чтобы мой сын Александром назывался. - И что тебе уж так понравилось это имя?

- Батюшка! ты же говорил, что Александр, это Греческое имя, а по-нашему то, защитник истины, вот я и хочу, чтобы сын был Александром Александровичем, защитником истины - вдвойне. Что-ж посмотрим, что в святцах написано, так будет и сделано.

- А ты батюшка, поищи хорошенько поищи в святцах то, а я в долгу не останусь; я на церковь целковый пожертвую.

- Ну, что ж поздравляю с сыном. А в святцах то я поищу, непременно поищу, а когда крестить принесёшь, то мы и назовём его Александром.

Голос у Александра был звонкий да приятный, а когда он подрос; то священник определил его в церковный хор. Там он и невесту. Марину Осиповну Баранову, присмотрел. Шёл 1913 год. Они полюбили друг друга и поженились, но и после свадьбы не оставили церковного хора. Золотая пора молодости. Но не долго длилась их супружеская жизнь. Началась война! Забрали сокола ясного, и осталась голубка кареокая

одна, слёзы лить, да Богу молиться, чтобы её возлюбленный живым вернулся, а он раненым в плен попал. Порой нам очень трудно понять Божии планы. Почему у Александра такая трагедия? Молодая жена, и мать и отец, молились за него, а он в плен попал. Они взывали почему Господи он в плену? Но это всего лишь, наши человеческие планы. Они молились чтобы сын, а для жены муж, был жив и здоров. Господь, выполняя их желание, сделал так, чтобы он был защитником истины.

В плену, Александр встретился с верующим, который беседовал с ним о спасении. Александр покаялся и принял Господа своим личным Спасителем. Пленных посещали Миссионеры, и проводили беседы, готовя их для духовного труда в России. Два года учился Александр в этой школе, и вернулся из плена, уже зрелым работником Божиим.

Много радости было в доме, когда сын вернулся домой и живым и здоровым, но одно печалило сердце. Изменил он Православную веру на Немецкую. Каким- то «баптистом» называться стал. Уж лучше бы как на Украине, штундой, а то баптист. Но что поделать, родная кровь.

Пусть уж как он хочет. Но Александр не унывал. но сразу же начал, в своём селе, проповедовать о Христе. Так в селе образовалась группа баптистов.1924 год был для Александра годом большой радости, у них родилась дочь, они её назвали Нюрой. Через год всей роднёй решили переселиться на земли Зауралья.

Облюбовали прекрасное место в деревне Козлова Омской области Сладковского района, а в 1926 году у Александра родился сын Пётр, в1928 году, второй сын Иван, в1932 третий сын Павел. На новом месте умножилось благословение. Покаялась жена, потом покаялись сёстры: Ксения, Варвара, Евдокия, Ольга, брат Николай. Вскоре пробуждение коснулось и жителей их деревни. Образовалась община, более 50 членов, были также и приближённые.

Александр Александрович зарегистрировал общину получил печать, и община начала богослужение. Он работал портным, заказов на шубы было много, и он постоянно ездил по сёлам, не упуская случая, чтобы благовествовать людям о Христе. разгоралось пламя Евангелизации. жители соседних сёл стали приезжать к ним на богослужения.

покаялся Константин Коняхин. Но коллективизация не обошла сторо-ной, коснулась она и Козловки. Всех, кто отказывался записываться в колхоз, раскулачивали и выселяли из дома лишая всего, что имели. Но атеисты не могли равнодушно смотреть на то, что в Козловке церковь баптистов появилась, и в.1932 году, под предлогом того, что Александр Александрович не пошёл в колхоз, его, осудили на Пять лет ссылки и отправили в Свердловск. Его жена, еще не поправилась после родов.

Она с грудным младенцем и ещё трое детей. В районный центр, их везли зимой на санях. Жена и дети сильно простудились и их вернули обратно, а Александра Александровича повезли дальше. Только что упование на Господа укрепляло его при расставании с семьёй. Тяжело ему было без семьи, но тяжелее было жене пережить зиму с четырьмя детьми лишённой крова, и питания.

Когда дети поправились, семью отправили к мужу в Свердловск. Там они похоронили своего третьего сына – Пашу. Он умер в возрасте двух лет от недоедания. В марте 1934 года. Александра Александровича, с семьёй переслали в Челябинск. В бараках, вместе с ними проживали: Степан Филиппович и Федор Филиппович Староверовы, Печенежские, семья Юрасовых, и другие. Вместе с ними, Александр Александрович, включился, в труд по подкреплению Челябинских верующих.

С юности он работал портным и свою работу знал в совершенстве. В ссылке он в основном выполнял заказы работников НКВД, и в 1935 году, не отбыв пятилетний срок, он был освобождён досрочно, видимо за хорошую работу. В этом же году у них родился сын Леонид. Он в настоящее время, «Продолжая дело своего отца является пастором церкви Пробуждение».

Освободившись досрочно, Александр Александрович поселился на квартиру у Алексея Солодянкина. дом был маленький, и приходилось всей семьёй спать на одной кровати, поэтому жить у Солодянкиных, им пришлось не так долго. Нужно было искать другую квартиру. Долго он искал, но подходящего ничего найти не мог. Все отказывали, узнав, что он баптист, но Господь смягчил сердце у Черезовой. Она согласилась пустить его на квартиру, предупредив, что дети болеют скарлатиной, и твои дети тоже могут заразиться.

Александр Александрович, открыл Библию и прочитал 90 псалом: Живущий под кровом Всевышнего под сенью Всемогущего покоится. Говорит Господу: «прибежище моё, и защита моя, Бог мой, на кото-рого я уповаю. Он избавит тебя от сети ловца, и от язвы губите-льной. Перьями Своими осенит тебя, и под крыльями Его будешь безопасен; щит и ограждение, истина Его. Не убоишься ужасов в ночи стрелы, летящей днём, Язвы, ходящей во мраке, заразы, опус-тошающей в полдень. не приключится тебе зло, и язва не прибли-зится к жилищу твоему.

После беседы хозяйка дома сказала: Если не боитесь, переходите в мой дом. Около года прожили они на квартире, и из детей не заболел никто. Мальчик хозяйки умер, а девочка не умерла, осталась жить. За неё Александр Александрович, усиленно молился, чтобы хозяйка уви-дела Божию исцеляющую руку, и своё сердце вверила в Его Святое могущество.

После досрочного освобождения к Александру Александровичу на-чали переезжать его рассеянные овцы. Переселились сестры со сво-ими семьями, потом Кузнецова Анна, Степанида Леонова, Константин Коняхин, Татьяна Сучкова; Они поселились в Полетаево и в совхозе №2 ЮУЖД.

В конце 1936 года, Александра Александровича избрали пресвите-ром церкви, вместо Шеломенцева Ивана Михайловича, высланного из города, решением суда. Богослужения проводили в посёлке Колупаев-ка, по улице Заболотная, в доме Солодянкина и Ванюкова. Потом, на участке Алексея Солодянкина построили молитвенный дом, но власти в регистрации отказали.

Александр Александрович взял участок земли на шестой колхозной улице, и выкопал землянку. Так они стали жить. Хотя, в примитивном, но своём жилище. Продав последний костюм, они собрали средства и приступили к строительству дома, но покоя, сердце не имело. Церковь чувствовала, что сгущаются тучи преследований. Незадолго до ареста, Александра Александровича известил Господь в сновидении, что его ожидают тюрьма и скорби, а жена останется вдовой. 19 Декабря 1937 года, Александра Александровича арестовали.

Он попросил разрешение сотрудников НКВД, последний раз вместе с своей семьёй помолиться. После молитвы он поцеловал жену, детей, и распрощался с ними до встречи в небе, у ног Господа Бога, оставив больную мать с пятью детьми, когда младшему было всего 2 месяца, а старшей дочери 13 лет. Так что достраивать дом было уже некому.

В суровые годы преследований 35 братьев было арестовано. Домой, все они не вернулись. И не только Антюфеевы; но все оставшиеся без главы семейства, пережили время тяжелейших скитаний, без одежды, обездоленные, голодные, без крова, жена Александра Александровича Зимой, оставляя детей на попечение 13 летней дочери, долгое время простаивала в очереди у ворот тюрьмы, чтобы узнать что-либо о муже и передать передачу.

Моральная нагрузка, особенно в зимнее время, сильно отразилось на её здоровье, и она сильно простудилась, была бессильна ходить и слегла в постель. Она осталась на всю свою жизнь больной хроничес-ким ревматизмом. Александр Александрович. 27 декабря 1937 г. был осужден к высшей мере наказания, расстрелу, Он по свидетельству братьев, и после приговора был бодрым и не унывающим, постоянно молился и пел свой любимый псалом.

Не вечно буду я скитаться

В долине сумрачной и злой;

Я странник уж пора расстаться,

Мне с этой жизнью, и домой.

Дата добавления: 2015-09-29