***
Их разговор с Кирой длился недолго, но Билл успел сказать все, что хотел, и даже больше, если учесть, что он выдал Майер в лоб информацию о ее раннем аборте… А ведь он считал, что эти сведения, добытые для него Клейнером, никак не пригодятся…
Пригодились…
И все же разговаривать с брошенной Томом Кирой было очень тяжело, хотя эта встреча и не обещала быть легкой с самого начала…
Но, может, хотя бы сейчас, после этого выяснения отношений, она отвяжется от Тома и даст им спокойно жить?..
…Тем не менее, Билл тут же забыл про встречу с дочерью бывшего босса Тома, когда ему на телефон позвонила мать…
-Билл, сынок…
Билл дернулся, услышав этот голос. Сердце начало стучать в районе горла…
-Билл, не клади трубку, - донеслось до него. – Пожалуйста…
«Как с того света…» - почему-то подумалось ему…
-Билл, мне нужна твоя помощь… Очень нужна… - шелестели в трубке слова. - Лукас…
Сам звук этого имени вывел Билла из состояния шока, в которое он впал, и он немедленно, не говоря ни слова, сбросил вызов…
Однако через минуту звонок повторился...
Потом еще раз…
Биллу вдруг пришло в голову, что, возможно, мать спустя столько лет одумалась и решила попросить у него прощения… Почему-то ему захотелось услышать эти слова…
И он нажал кнопку «принять вызов».
…Уже через минуту Вильгельм понял, что жестоко ошибся…
-…Что ты хотела? – без предисловий очень сухо спросил он. Но его мать этот тон не смутил…
-Билл, Лукас очень болен, - скороговоркой заговорила она. - У него рак печени, ему требуется срочная операция. У нас нет денег… Совсем…
Билл ни с того ни с сего начал задыхаться… Здоровая рука легла на горло…
-Как ты меня нашла? – просипел он – голос вдруг начал пропадать…
-Я видела твое фото в журнале… Там была статья, в ней говорилось про твои магазины. Я позвонила в офис. И секретарша дала мне твой номер – я ей все объяснила…
Билл ценой определенных умственных усилий догадался, что за фото имеет в виду его мать, подумал он и о том, что уже начинает ненавидеть тот журнал со статьей…
И Анне он, как только приедет на работу, сделает выговор, чтобы не смела больше никому давать его номер…
-…Билл, - продолжила родительница. - Я поняла, что дела у тебя идут хорошо, и не мог бы ты…
Вдруг напавшее на него оцепенение спало, и Билл ледяным голосом отчеканил:
-Меня не интересует все, что бы ты ни сказала…
С этими словами он вообще отключил свой телефон, уставившись в окно…
…Неожиданно, всего за квартал от магазина, такси, на котором ехал Билл, попало в пробку. Но парень вместо того, чтобы вылезти из машины и дойти оставшиеся до офиса сто метров пешком, продолжал сидеть и смотреть в окно…
Мысли как-то хаотично и несвязно метались в его голове. Он успел подумать, что ему сегодня на какой-то миг стало даже жаль Киру, которая не сделала ему ничего хорошего, пытаясь всеми способами разрушить их отношения с Томом… Потом мелькнуло, что с матерью он говорил чересчур жестко, хотя она большего, на его взгляд, и не заслуживала вовсе… Но у нее горе… Лукас этот заболел... Рак печени… Пил он там, что ли?..
…И вдруг откуда-то из подсознания выскочила мысль, что он мог бы помочь матери.
Просто помочь…
Потому что она его мать…
«Я становлюсь сентиментальным идиотом? - раздраженно подумал он. - Любовь что ли меня таким дураком делает?.. Сейчас еще слезу пущу… Дожили…»
Ему вдруг резко сделалось противно от самого себя… От своей невесть откуда взявшейся слабости…
***
…Такси так и стояло в потоке других машин… За последние три минуты оно не продвинулось вперед ни на метр…
А Билл так и смотрел в окно…
…Вдруг он, глубоко вздохнув, включил телефон и набрал последний входящий номер.
Мать ответила сразу:
-Билл?
-Где вы сейчас находитесь? В Магдебурге?
-Нет, мы в Берлине. В онкологическом госпитале…
-Я приеду.
Все.
Решение принято…
И отступать уже поздно: он не передумает…
Он поедет в Берлин – город, который не любил и из которого всегда стремился уехать побыстрее, если оказывался там с деловыми визитами…
Да, он поможет, потому что потом пожалеет, что отказал смертельно больному человеку, который пусть даже и испортил его жизнь когда-то… Но теперь это все в прошлом…
«Надо прощать… Хотя бы иногда… Может, мне станет легче?»
Билл велел таксисту ехать в аэропорт…
…Пробка начала потихоньку рассасываться, и уже через двадцать минут машина везла его в аэропорт…
За это время он успел позвонить Тому и Тони.
…Тони, как ему показалось, совсем не удивилась его решению улететь в Берлин – она, кажется, уже совсем перестала удивляться чему-либо, связанному с ним… Он только добавил, что летит по своему частному делу и что он вернется вечером. В конце Билл попросил, чтобы Тони не сердилась.
Тони и так не сердилась, однако Билл, на ее памяти, впервые с ней говорил как-то виновато, что ли…
«Что там у него стряслось?» - подумала она, прикидывая, как перекроить свой сегодняшний график с учетом свалившихся на нее дел Билла…
…Тому Трюмпер сказал, что ему позвонила мать и он срочно летит к ней в Берлин – на один день…
Том, не сразу подобрав нужные слова, все-таки умудрился сформулировать вопрос о том, что именно сказала Биллу его мать, однако Билл ответил, что все расскажет потом…
…Это «потом» наступило еще очень не скоро…
***
…Билл каким-то чудом сумел попасть на рейс компании «Lufthansa», вылетающий в 10.10 из Гамбурга, и в 12.45 он был уже в Берлине… Весь перелет он провел, тупо разглядывая спинку пассажирского кресла впереди его…
Однако Билл в госпиталь сразу не поехал: сначала он отправился в отель «Alsterhof», где оставил свои вещи, включавшие деловые бумаги, – тащить их в больницу показалось ему не лучшей идеей - не дай Бог потеряет… И лишь после этого он вызвал такси и поехал к матери…
Уже подъезжая к больнице, Билл еще раз набрал номер Симоны и уточнил, где ее искать.
Мать встретила его в вестибюле госпиталя.
Они сразу узнали друг друга, несмотря на то, что изменились оба.
Перед Биллом стояла неухоженная женщина, явно выглядевшая старше своих лет. Мешки под глазами наводили на мысль, что она не равнодушна к спиртному.
Однако Билл предпочел воздержаться от дальнейших выводов, попросту опасаясь, что начнет жалеть, что прилетел сюда, забыв про все обиды…
Неважно, как она выглядит, это все равно его мать…
Женщина проводила его к врачу, который, несколько изумленно посмотрев на него, тем не менее, ввел в общих чертах в курс дела.
У Лукаса действительно была последняя стадия рака печени, но если сейчас, не медля, провести операцию, удалив хотя бы часть опухоли, то это, без сомнения продлит ему жизнь…
Билл слушал очень внимательно слова доктора…
Затем он, неожиданно для самого себя, вызвался посмотреть на отчима…
Теперь уже мать посмотрела на него с удивлением…
…Билл только на минуту смог задержаться в палате Лукаса. Тот спал, и Билл предпочел как можно быстрее выйти оттуда.
Вид Лукаса его поразил до глубины души…
Отчим из цветущего здорового мужчины, каким помнил его Билл, превратился в высохшее, исхудавшее существо с заострившимися чертами лица…
Жалость наполнила душу Билла, и он подумал, что сейчас это единственное, что он чувствует к своему отчиму: ни презрения, ни ненависти больше не осталось…
Он подошел к матери, одиноко сидевшей в коридоре на диванчике. Пристроился с другого конца, достал чековую книжку и, спросив, какая сумма требуется, заполнил чек и протянул его матери. Та уставилась на чек, словно ожидала, что он вот-вот растает в ее руках…
Потом она посмотрела на собственного сына. И заговорила…
Начала она с того, что попросила прощения за то, что выгнала его восемь лет назад из дома. Сказала, что они с Лукасом пытались его искать, но безуспешно…
Тут Симона заплакала.
Билл сидел и смотрел на нее, не двигаясь с места. Он не мог даже заставить себя достать из кармана носовой платок, чтобы отдать матери…
-Почему он заболел? – спросил Билл.
-Он начал пить. Почти сразу, как ты пропал. И с тех пор так и пил… Пока три месяца назад ему не поставили диагноз… Еще Демьен умер полгода тому назад от СПИДа. Лукас очень переживал…
Билл не успел вдуматься в слова матери о Демьене, потому что она, как-то странно посмотрев на него, вдруг без малейшего перехода закричала:
-Если бы не ты, с нами было бы все в порядке!
Билл не сразу понял, что под словами «с нами» мать подразумевает себя и Лукаса, а ему по-прежнему не было места в их жизни…
Хотя чего он ждал?
Жалость в его душе исчезла, уступив место холоду…
-Это ты испортил нам жизнь! Ты! – мать расходилась все больше и больше. – Все случилось из-за тебя! И я не верну тебе чек назад, даже не думай! ТЫ НАМ ДОЛЖЕН! ТЫ!
На ее крики прибежала дежурная по этажу, пытаясь понять, что происходит.
Билл с кривой улыбкой заверил ее, что все в порядке…
-Я уезжаю, мама, - его слова прозвучали довольно спокойно… - А чек назад я и не собирался брать… Раз ты считаешь меня виноватым в его болезни, пусть это будет моей компенсацией…
И Билл быстрым шагом пошел к лифту…
Приехав в отель, Билл первым делом принял душ и заказал себе обед в номер. Сидя в кресле и глядя на еду на столике, он подумал, что есть он так и не хочет…
Вдруг на ум ему пришли слова матери об умершем не так давно Демьене…
Надо же… Демьен умер от СПИДа. И почему-то он особо не удивлен… Интересно, а сколько он болел?.. Явно не один год, раз у него признали СПИД…
Так…
Стоп…
Билл невидящими глазами посмотрел на свое отражение в зеркале на стене…
А что если Демьен болел уже тогда?..
Да нет.
Не может быть…
Или может?..
Билла начало мутить. Он вскочил и заметался по комнате…
…Это невозможно, чтобы и он мог оказаться болен…
Или возможно?..
А тут еще Том...
Это безумное предположение можно проверить только одним способом…
Билл позвонил портье и попросил вызвать такси, а сам начал спешно одеваться…
***
Было около трех часов дня, когда Билл оказался в берлинском медицинском центре. Около кабинета, куда его направили, сидел лишь один человек – бледный до синевы, тощий парень и смотрел в пустоту… Вскоре он зашел в кабинет, через 20 минут вышел и уселся на прежнее место…
Билл покосился на него с некоторой опаской…
Что он сейчас чувствовал? Билл и сам не знал точно. На душе у него было муторно, и он хотел лишь одного: убедиться, что с ним все в порядке, что он здоров, после этого он поедет в отель заберет вещи и оттуда отправится прямиком в аэропорт…
…Билл вошел в кабинет. За столом сидела женщина лет сорока, выглядевшая очень расстроенной… Именно она и брала у него кровь на анализ из вены…
…После того, как Билл вышел из кабинета, его охватило странное чувство: что-то иррациональное было во всем, происходящем с ним сегодня.
Да, встреча с матерью оставила в его душе неприятный осадок, но в то же время он чувствовал мрачное удовлетворение от того, что у него хватило сил перевернуть эту страницу своего прошлого… А вот предположение, что, возможно, и он может быть болен СПИДом, подействовало на него угнетающе… Сейчас у него не было дурных предчувствий, но ему было тошно… Он подумал, что сидеть ему становится невмоготу, но сил на то, чтобы ходить туда-сюда по коридору и занять себя хотя бы этим в ожидании анализа, у него тоже не было. Вдобавок его раздражали взгляды парня, которые тот периодически бросал на него…
… А потом его пригласили в кабинет и вручили результат…
…Взглянув в листок, Билл подумал, что у него что-то случилось со зрением, иначе как можно было объяснить фразу, смысл которой сводился к тому, что его анализ дал ВИЧ-положительный результат…
Билл прочитал уже раз семь эти несчастные две строчки. Потом сложил листок и посмотрел по сторонам. И вдруг стены помещения качнулись… Билл почувствовал, что воздуха ему тоже катастрофически не хватает…
Он медленно, преодолевая головокружение, побрел в направлении лифта. Спустился на первый этаж и вышел на улицу. Рядом с медицинским центром был сквер, и он уселся на первую же лавочку, пытаясь взять себя в руки и привести в подобие порядка разбегающиеся мысли.
Итак, он болен… У него ВИЧ…
Вот что сегодня за день такой?.. Все сразу обрушилось на него: мать, отчим, известие смерти Демьена, ВИЧ…
И, главное, никто не виноват, что так случилось… Он не мог и Демьена винить ни в чем, тогда уж надо мать обвинять вместе с отчимом… Но дело было уже даже не в них. Дело было в нем. В его непутевой жизни, в которой все складывалось не так с самого начала… Сейчас он только-только начал обретать уверенность в том, что и для него в этой жизни возможно счастье, и вот вам… Жизнь отомстила ему по полной программе…
Внезапно Биллу сделалось совсем плохо…
Том…
А что, если и он тоже болен?...
Они совсем недавно занимались любовью без презерватива – три дня только прошло…
Только не это…
Если он еще и Тома заразил…
Том пожертвовал всем ради него, а ОН ЗАРАЗИЛ ЕГО СПИДОМ…
Билл встал и осмотрелся по сторонам…
Решение нашлось само собой…
Он испортил жизнь Тому окончательно. Он не может теперь показаться ему на глаза. Надо куда-нибудь уехать и решить, что делать дальше. Сейчас он не может вернуться домой…
…Билл увидел остановившееся у обочины такси и побежал к нему…
Пока он ехал до отеля, в его голове уже обозначился план его дальнейших действий…
Он уедет.
Уедет далеко.
Где его никто не найдет…
Он знает такое место.
Гадмен.
Небольшой поселок в швейцарских Альпах. Зиверс оставил ему в наследство шале, про которое он никому не говорил… Хотел Тому сказать, но Том тогда его перебил и больше к этой теме они не вернулись…
И хорошо, что не сказал…
Билл был однажды в Гадмене, когда только-только вступил в права наследования...
Ему понравилось это тихое спокойное место, хотя он подумал, что навряд ли когда-нибудь станет там жить.
Он ошибся.
Сейчас это место представлялось ему идеальным убежищем…
Из номера отеля он позвонил Тони и поставил ее в известность, что он передает ей на неопределенное время все бразды правления своей компанией - до момента своего возвращения. Тони онемела – это чувствовалось по напряженной тишине, которая установилась в телефонном аппарате Билла… Поняв, что случилось нечто очень серьезное, Тони в конце концов все-таки сказала, чтобы Билл ни о чем не беспокоился…
Теперь надо позвонить Тому. Все-таки просто исчезнуть, не говоря ничего, было для Билла не вариантом…
Он выпил воды из графина, стоявшего на столе…
Глаза щипало, но он не плакал…
…Разговор с Томом длился сорок секунд…
Билл сказал, что ему надо на время уехать - он хочет побыть один…
Том успел только произнести его имя, после чего Билл выключил аппарат…
Он едва ли не бегом спустился вниз и, уладив все формальности, поймал такси. Такси отвезло его на железнодорожный вокзал, где он купил билет до Берна на свое имя.
…Чуть позже в системе железнодорожного вокзала в Берлине произошел сбой компьютерной системы учета проданных билетов. Именно по этой причине Грубер тремя неделями позже не смог обнаружить никаких следов покупки Биллом билета до Берна…
У Билла был еще час времени в запасе, и он придумал, как он его проведет. Он пошел в туалет и первым делом выбросил сим-карту из своего телефона. Потом он смыл косметику с лица. После этого он пошел в магазин, расположенный неподалеку от вокзала, – он проезжал мимо него – и выбрал там себе новую одежду: куртку, кепку, брюки и джемпер. Он переоделся там же – в магазине - и вышел из него уже совершенно другим человеком…
Поезд доставил его в Берн, а до Гадмена он добрался рейсовым автобусом…
***
Шале встретило его тишиной и запустением…
У Билла хватило сил только на то, чтобы добраться до дивана, после чего он практически моментально провалился в глубокий тяжелый сон…
Когда он проснулся, у него появились силы на то, чтобы начать хотя бы немного обустраивать свой быт…
Он договорился с владельцем местного продуктового магазина, что тот будет снабжать его едой…
Потихоньку занялся уборкой дома, приведя его постепенно в нормальный вид…
А еще Билл старался поменьше думать, чувствуя, что если он сейчас начнет анализировать произошедшее с ним, то просто не выдержит…
А про то, каково сейчас Тому, он старался не думать вообще…
…Последующие пять недель превратились для Тома в сущий кошмар… Из-за Билла и не только…
***
…Сказать, что Тома расстроили слова Билла о том, что тот хочет побыть один, и его последующее исчезновение, значит, не сказать ничего. Подобное заявление было сродни грому среди ясного неба, и Том вообще не знал в первое время, как относиться к случившемуся, пребывая в полной растерянности.
Поначалу, оставшись один, он пытался добросовестно осмыслить, что вообще такое произошло в его жизни.
В их с Биллом жизни...
Но события никак не желали укладываться у него в голове ни через день, ни через неделю после внезапного отъезда Билла.
Том все равно ничего не понимал, как ни старался.
Ничего…
Сколько Томас ни ломал голову над тем, зачем тогда, 25 сентября, Биллу позвонила мать, что она хотела от него и зачем тому срочно понадобилось лететь в Берлин, ничего путного придумать он не мог…
Да, в Берлине что-то случилось – это было ясно. Вот только что?..
У Тома никак не получалось изобрести хотя бы одну, достаточно вескую причину, по которой Биллу понадобилось оставаться одному. Без него.
В голову лезла всякая ерунда вроде той, а не решил ли Билл таким образом избавиться от него?
Тому становилось дурно от одной лишь этой мысли…
…На первых порах у него еще хватало здравого смысла, чтобы отметать подобные предположения: Билл был явно не из той категории людей, которые смолчат, если их что-то вдруг перестанет устраивать, а ведь, судя по тому, как Билл вел себя с Томом в последние дни, что они провели вместе, его устраивало все. За исключением Киры, упорно маячившей на горизонте. Но тут Томас чувствовал, что изменить ситуацию не в его силах. Поэтому оставалось только уповать на то, что дочери его бывшего начальника самой надоест, в конце концов, унижаться и ходить за ним хвостом и она переключится на кого-то другого…
И потом – у Билла свой бизнес… Это соображение тоже нельзя было не принимать в расчет. Как он мог бросить все и уехать на неопределенный срок?..
…Устав блуждать в собственных догадках и гипотезах, Том, немного придя в себя, решил поговорить с Антонией Будденброк, надеясь, что она, возможно, знает больше, чем он...
Они встретились в кофейне вечером 29 сентября…
Но Тони, как оказалось, мало чем могла ему помочь.
Она так же, как и Том, понятия не имела, куда уехал Билл, – он ей тоже ничего толком и объяснил…
А их бизнес?
Тони довольно спокойно разъяснила Тому, что их компания похожа на четко работающий механизм – ничего не рухнет за то время, что Билла не будет, – у нее сложилось впечатление, что Билл будет отсутствовать не слишком долго. Да, она планировала вернуться в Нью-Йорк, чтобы закончить там все дела, от которых самоустранился Билл, но теперь она уже распорядилась направить в Америку одного из менеджеров из их берлинского подразделения… Так что они справятся…
Внезапно Каулитц подумал, что, может, у Билла кто-то есть еще…
Судя по расширенным в недоумении глазам Тони, Том понял, что задал свой вопрос вслух… Несколько ошарашенная, Тони ответила, что Том был единственным человеком в жизни Билла.
-Я его знаю три года, Том. Все это время Билл работал как маньяк, он был просто помешан на своих магазинах. Он работал без отпусков, и одного выходного для него было много. Так было ровно до того момента, пока не появился ты. И Билл стал другим. Практически сразу… Он начал совершать нормальные поступки нормального человека: начал опаздывать, начал уходить с работы пораньше, он начал жаловаться на головную боль, в Прагу к тебе вдруг укатил… Слышал бы ты, какие доводы в пользу своей поездки он тогда мне приводил… - Тони улыбнулась, вспомнив события двухмесячной давности…
Потом вдруг посерьезнела и добавила:
- И в Нью-Йорке недавно его видеть надо было… Он был сам не свой… Его вообще было не узнать…
У Тома екнуло сердце от этих слов, но он все никак не мог почему-то успокоиться.
-А девушки? – пролепетал вдруг он.
-Девушки? – не поняла Тони. – Какие девушки, Том?
-Билл говорил, что он расстался со своей девушкой… Несколько месяцев тому назад… И Юля у него была…
Тони вздохнула, внимательно глядя на него, и ответила:
-С Юлей Винкелькох у них ничего не было и ничего не могло быть. По определению. А девушка эта его... Джейн... Я не знаю, где Билл ее откопал… Она из породы «мышь серая». Что он в ней нашел, мне до сих пор непонятно…
-Ты ее видела?
-Да, один раз. Он привел ее как-то с собой на вечеринку. И, знаешь, у меня создалось впечатление, что они весьма спокойно относятся друг к другу…
Тони казалось, что Том не дышит, слушая ее. Чтобы как-то снять напряжение, которое Том буквально излучал, она сказала:
-Том, Джейн вернулась на родину, а Билл о ней ни разу не упомянул с тех пор, как она уехала…
Тони подумала, что она никогда не рассказала бы Тому все эти вещи про Билла, если бы не видела, насколько тот обеспокоен. Том действительно выглядел донельзя напряженным. И этот его беспокойный взгляд, который лишь сейчас, после ее последних слов, немного смягчился…
…Тони, пытаясь его успокоить, только сейчас вспомнила про свой заказанный кофе…
Тем временем Том задал новый вопрос:
-Тони, а что ты знаешь про его семью?
Тони отпила, наконец, глоток и пожала плечами:
-Вообще ничего. Я только знаю, что он родом из Магдебурга – Билл как-то давно сказал и то, как я поняла, чисто случайно. А причем тут его семья?
-Он сказал, что звонила его мать, и именно поэтому он собрался в Берлин, - пояснил Том.
-Да? – удивилась Тони, снова забывая про свой кофе. – Мне он вообще сказал, что летит по частному делу. Знаешь, Том, про родителей своих он раньше никогда не упоминал. Я думала, он сирота…
-Том, он обязательно вернется, - заверила Тома Антония, когда они вышли из кофейни. – Он не может не вернуться. Да, что-то случилось, но Билл решит свои проблемы и приедет. У него здесь ты… У него здесь бизнес… Том, надо просто немного подождать…
Что ж… Похоже, Тому ничего другого пока и не оставалось…
***
Томас постоянно думал о Билле. С мыслями о Билле он засыпал и с мыслями о нем просыпался. Все остальное шло фоном. Том что-то ел, куда-то ходил, занимался домашними делами, но все это его не занимало…
Том старательно гнал из головы дурные мысли, боролся с тревожными предчувствиями и, как мантру, твердил себе, что Билл обязательно вернется.
Должен вернуться.
Потому что без этой надежды ему – Тому – не выжить…
Надо просто ждать…
…Архитектор, занимающийся ремонтом его дома в Ниндорфе, периодически напоминал о себе, уточняя те или иные вопросы, и Том был даже рад возможности немного отвлечься. Правда, сделать это в полной мере ему все равно не удавалось, потому что дом родителей теперь стал у него прочно ассоциироваться с Биллом.
Мысли о том, что ремонт надо прекратить, потому что Билл теперь неизвестно где, у Каулитца даже не возникало: Билл сам хотел этот ремонт, поэтому ремонт будет продолжаться в любом случае…
Они переедут в этот дом.
Когда Билл вернется…
Надо просто ждать…
30 сентября ему позвонила Аликс, и Том поделился с ней своими переживаниями, потому что она сразу – по одному его приветствию – догадалась, что что-то стряслось.
Она внимательно выслушала Тома и попыталась найти верные слова, чтобы как-то успокоить его…
…Слова поддержки Аликс оказали на Тома нужное воздействие, и несколько дней он был относительно спокоен.
Пока в ночь на 3 октября ему не приснился сон, снова вселивший в Тома беспокойство.
Сон не имел четкого сюжета: Том блуждал по пустым и холодным улицам незнакомого города в поисках чего-то важного, что он должен был обязательно найти, но никак не мог это сделать…
С тех пор этот сон начал повторяться едва ли не ежедневно, заставляя Тома просыпаться с бешеным сердцебиением и в холодном поту…
Выдержка и природное спокойствие Тома начали с тех пор все чаще и чаще изменять ему…
Он начал все чаще раздражаться, причем по каким-то пустякам…
К раздражению добавилась обида на Билла. Почему тот ничего не сказал про свои проблемы? Почему надо было так сразу уезжать? Разве Том не помог бы ему, чем смог?.. Неужели Том не доказал до сих пор свою любовь?...
Том постоянно теперь перебирал в памяти их с Биллом разговоры и каждый раз приходил к неутешительному выводу, что он практически ничего не знает о человеке, которого так любит.
Томас помнил, как Билл сказал, что не общается со своими родителями, помнил, что тот работал курьером в берлинской фирме, поэтому было вполне логичным предположить, что его любимый родом из Берлина, однако это было не так – Тони сказала, что он из Магдебурга. Тогда как Трюмпер оказался в Берлине?.. Сплошные вопросы…
И сил, чтобы просто ждать практически не оставалось…
Именно в это время Том вдруг начал чувствовать непонятную неприязнь к покойному Зиверсу, причем тот факт, что Зиверс умер уже как три года тому назад, нисколько не уменьшал его пыл… Том ревновал, прекрасно отдавая себе отчет в этом, но почему-то был не в силах побороть это чувство…
Неведомая Джейн, несмотря на все, сказанное о ней Тони, тоже вызывала в нем глухое раздражение…
Кружась в этом водовороте чувств, Том в какой-то момент вдруг задался вопросом, а почему он до сих пор не позвонил Биллу?
Том набрал его номер и услышал сообщение, что телефон абонента недоступен. Это его почему-то не удивило. В последующие дни он регулярно набирал этот номер, но ни разу из трубки не донеслись гудки…
Снова ждать…
Не зная, куда себя деть в этом ожидании, Том неожиданно решил заняться поиском работы – без особой, впрочем, надежды – он помнил угрозы Майера…
Тем не менее, он написал резюме в три фирмы.
Посетил два собеседования, после которых ему оба раза вежливо отказали. Причем конкретной причины отказа ему названо не было. Его, как ни странно, эти отказы совершенно не тронули – морально Том был к ним готов…
На третье собеседование он даже не пошел, полагая, что и там его ждет отрицательный ответ…
Его голова был по-прежнему полна мыслями о Билле…
10 октября Том, после очередного своего ночного кошмара, решил, что больше так жить он не в состоянии. Он так и не мог дозвониться до Билла, тот сам на связь не выходил, и это притом, что Каулитц вообще не выключал свой телефон…
Что ж, он сам найдет Билла. Где бы тот ни был…
Том предположил, что будет лучше всего начать с разговора с матерью Билла. Может, она знает, куда он направился потом?
Но как найти ее адрес в Магдебурге?
Том поделился своими мыслями с Тони, которая неожиданно вызвалась ему помочь… Оказалось, что у нее был какой-то давний знакомый в этом городе, который работал в полиции.
Уже через пять дней у Тома на руках был адрес…
Видимо, знакомый был сильно чем-то обязан Тони, потому что та между делом обмолвилась, что адрес пришлось поискать…
Значит, теперь Том знает, куда ехать…
***
15 октября, в 8 утра, когда Том уже собрался в дорогу и теперь вспоминал, все ли нужное для поездки в Магдебург он взял с собой, в дверь позвонили. Том поморщился: сейчас незваные гости были как никогда некстати – он торопился. Но дверь открыл…
На пороге стоял… Торбен… весь в черном…
Том даже как-то на миг растерялся… Он стоял и молча смотрел на брата.
Торбен тоже не спешил здороваться - он смотрел в пол, переминаясь с ноги на ногу…
Том в течение нескольких секунд просто разглядывал Торбена, которого не видел два месяца... Тот как-то неуловимо изменился за это время…Сейчас Торбен, всегда уверенный в себе, выглядел поникшим…
Когда молчание уже слишком затянулось, Том спросил:
-Что ты хотел? – голос его прозвучал приглушенно.
Торбен вскинул глаза при этих словах:
-Привет, Том… - и снова замолчал.
-Зачем ты приехал? - был снова вынужден спросить Том, теряя вдруг терпение: сколько так можно стоять на пороге и молчать?
-Аликс сказала, что Билл пропал, - Торбен смотрел на Тома, пока говорил это…
В груди Тома что-то кольнуло, и он бросил резко:
-И ты приехал, чтобы позлорадствовать?
К его удивлению, Торбен снова потупился и отрицательно покачал головой…
-Я не стал бы приезжать ради этого, Том.
На последних словах он все же снова поднял глаза на Тома.
-Я приехал… чтобы хоть как-то тебе… помочь… Если смогу… Я был не прав… Тогда…
У Тома расширились глаза, и раздражение вмиг пропало: Торбен признал, что был не прав.
Небывалый случай: Торбен никогда не признал раньше свою неправоту…
Внезапно Том словно очнулся:
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |