-Билл, Кира меня не интересует, - заверил он Билла.
-Еще бы она сама в это, наконец, поверила, - буркнул тот.
Том подошел вплотную к Биллу, обнял его. Билл не сразу, но все же прижался к Тому и обнял его в ответ.
-Мне нужен только ты, - прошептал Том.
От шепота Тома у Билла мурашки побежали по телу. Он поднял на Тома глаза и, выгнув бровь и глядя исподлобья, негромко сказал:
-Докажи мне это.
И Том доказал…
Ему понадобилось две минуты, чтобы расправиться с одеждой Билла: майкой, джинсами, бельем… Если бы не больная рука Трюмпера, он бы сделал это еще быстрее.
Билл никак ему не помогал. Он только часто дышал и глаз не отводил от лица Тома. Когда Билл оказался полностью раздет, он сам отошел назад – к кровати, улегся на нее и с вызовом в глазах уставился на Тома. Вдобавок, он положил руку на свой член и начал поглаживать его.
Том замер на некоторое время, глядя на эту откровенную картину.
Билл застонал, и этот звук вывел Тома из транса. Он откинул полотенце, висевшее у него на шее, сбросил халат, под которым ничего не было, и пошел в направлении кровати…
Он лег рядом, притягивая к себе Билла, заставляя обнять себя. Тот сам потянулся за поцелуем, который из нежного почти сразу трансформировался в горячий и напористый…
-…Куда ты запрятал смазку и презервативы? – хрипло спросил Том через какое-то, понимая, что пора переходить к более активным действиям – терпеть уже больше просто не имело смысла.
-Все в тумбочке, - Билла хватило лишь на эти слова.
Том, высвободившись из объятий Билла, сумел дотянуться до ящика.
...Сегодня все шло легче и быстрее.
Билл почти все время постанывал, и было видно, что ему чем дальше, тем труднее себя сдерживать. А сдерживаться ему приходилось – он пока все еще боялся отпугнуть Тома своей горячностью. Но Том все и сам уже понял…
…Никакая другая поза, кроме как лежа на спине Биллу пока не светила, поэтому Том без долгих раздумий одну ногу Трюмпера, согнутую в колене, отвел в сторону, а вторую закинул себе на плечо и начал осторожно входить.
Сегодня и правда все шло быстрее.
-Том, ну давай уже, - Билл все равно решил немного ускорить события.
-Ты готов? –решил уточнить Том, хотя по внешнему виду Билла и так становилось понятно, что он готов. Ко всему.
-Как скажешь, - и Том вошел сразу и до конца…
…Билл довольно быстро начал двигаться ему навстречу. Он неотрывно смотрел Тому в глаза. И Тома от этого взгляда вело. Он нашел подходящий для них обоих ритм и начал в нем двигаться…
Билл испытывал острое желание поцеловать Тома, но дотянуться до его губ было невозможно, поэтому он не придумал ничего лучше, как притянуть к себе руку Тома и взять его указательный палец в рот, начав посасывать.
Тома выгнуло.
Билл, весьма довольный этой реакцией, взял в рот и второй палец Тома…
-Что ты творишь? – прошипел Том, понимая, что финиш для них обоих не за горами. Ответа он не ждал, да его, собственно говоря, и не последовало, – рот Билла был занят…
Каулитц, простонав, когда пирсинг любимого в очередной раз задел его пальцы, положил руку на член Билла.
Биллу хватило нескольких движений, и он излился Тому в ладонь с таким откровенным стоном, что Том не преминул последовать за ним…
-Ты мой, - шептал Билл, целуя губы Тома, когда тот, наконец, оказался рядом с ним…
***
Понедельник. 15-ое число.
Снова не хочется на работу.
-Я сегодня же поговорю с Тони об отпуске, - за завтраком сказал Билл Тому. –Мне, я думаю, надо сделать перерыв. Я работаю через силу, едва ли это пойдет пользу и мне, и делу…
…Разговор об отпуске состоялся у них с Тони в ресторане отеля «Atlantic Kempinski», куда Антония уговорила пойти Билла, сказав, что они уже сто лет там не обедали и ей надоели перекусы, которые они устраивают себе в офисе…
Билл, снова оказавшись в месте, где они с Томом впервые увиделись, подумал, что им надо сюда выбраться вдвоем...
-Тони, я хочу взять отпуск, - сказал Билл, как только они разместились за столиком.
-Когда? – спросила Тони, поднимая на него глаза.
-Чем быстрее, тем лучше, - ответил Билл с улыбкой, переключаясь на подошедшего к ним официанта.
-Вот вернемся из Нью-Йорка, тогда и бери отпуск… - спокойно сказала, раскрывая меню.
Тони не успела однако вчитаться в названия новых блюд, потому что за их столиком вдруг установилась мертвая тишина. Она посмотрела на Билла и поразилась тому, как изменилось его лицо… Он побледнел, улыбка исчезла, а в глазах проступил какой-то ужас…
-Только не говори, что ты забыл… - Тони никак по-другому не могла объяснить себе причину такой резкой смены настроения босса. - Мы эту поездку запланировали еще полгода назад.
А Билл уже вспомнил… Вспомнил о поездке в Нью-Йорк, про которую забыл напрочь… Его шок был вызван даже не самим фактом объезда, - Билл вдруг вспомнил, сколько времени должен был продлиться этот вояж…
Две недели…Целых четырнадцать дней…
И это именно сейчас, когда он меньше всего на свете хочет уезжать от Тома.
«Только не сейчас… Только не сейчас», - тикало в голове…
Да, важная, длительная поездка. Со множеством встреч и переговоров.
Но, Господи… Он не может сейчас уехать. Просто не может. Только не сейчас.
-Тони, - выдавил он из себя…
Но Тони, кажется, уже и сама обо все догадалась…
-Билл, ты не можешь не поехать. Это слишком важно для нашего бизнеса. Нас ждут. В противном случае мы лишимся выгодных контрактов, и я не думаю, что поставщики будут в сильной печали, они быстро найдут нам замену….
-Но я и свой день рождения пропущу, - пролепетал Билл уже в каком-то совершенном ужасе.
Тони снова пристально на него посмотрела.
…Да, Билл сильно изменился за последнее время. В нем, наконец, начало проглядывать что-то человеческое, но его стремительно пропадающий интерес к работе Тони несколько пугал… У нее начало складываться впечатление, что Билла собственный бизнес стал тяготить.
-Билл, давай закончим все дела в Нью-Йорке, и бери свой отпуск… - Тони говорила с ним как с маленьким ребенком… - Тебе не помешает отдохнуть. Но сначала Нью-Йорк.
Она хотела сказать что-то еще, но передумала, понимая, что Биллу может не понравиться замечания, касающиеся его личной жизни…
***
Вечером, когда Том открыл Биллу дверь, его поразило хмурое лицо любимого.
-Что-то случилось? –спросил он, забирая у Билла сумку.
-Да, - ответил тот, разуваясь. – Я лечу в Нью-Йорк. Послезавтра. На две недели.
Том посмотрел на него.
-Мне жаль, - ответил он слишком спокойно, как показалось Биллу.
-И все?! – взвился тот. – Ты меня так спокойно отпускаешь?!
-Билл, работа есть работа.
-Да, но я думал, что я возьму отпуск и мы куда-нибудь уедем вдвоем.
Том подошел к нему и осторожно обнял.
-Ты вернешься, и тогда все будет, - проговорил он негромко, поглаживая Билла по голове.
-Я не смогу отметить с тобой свой день рождения.
-Когда он у тебя?
-22 сентября.
-Ты вернешься, и мы все наверстаем, обещаю.
-Ты даже не предлагаешь поехать со мной, - с обидой пробубнил Билл.
-Билл, я помню, что ты сказал, что ты не можешь думать про работу, когда я рядом.
Билл обмяк в его руках.
-Да, ты прав, конечно, я буду рваться на части… Но с октября я пойду в отпуск.
Том посмотрел ему в глаза, улыбнулся и мягко чмокнул в губы:
-Переодевайся, мой руки и идем есть.
Билл кивнул, соглашаясь…
…Он успел немного прийти в себя, поэтому довольно охотно отвечал на вопросы Тома.
-Том, тогда начни поиски архитектора для нашего дома. Пора начинать ремонт, если мы хотим переехать в Ниндорф к Рождеству.
Том, которого приятно согрело это слово «нашего» применимо к дому его родителей, поспешил заверить Билла, что именно этим он и займется в самое ближайшее время…
***
…Билл и не заметил в беготне, как прошел вторник, а рано утром в среду они с Тони улетели в Нью-Йорк…
…Билл ненавидел самолеты. Единственным разом, когда он более-менее сносно пережил перелет, была его поездка в Прагу – к Тому.
Том.
У Билла снова сжалось сердце. Он постарался удержать слезы, которые наворачивались ему на глаза. А плакать ему хотелось последние два дня, стоило лишь подумать, что он окажется от Тома черт знает за сколько тысяч километров. Билл вспомнил вчерашний вечер и почувствовал, как у него начают гореть уши – их «прощание» с Томом было бурным…
…Сегодня ему было не очень удобно сидеть, но это все казалось ерундой по сравнению с тем наслаждением, которое он вчера снова получил в объятьях Тома…
…Ну, ничего, и эти две недели пройдут, и они снова будут вместе…
***
Том, оставшись один, начал думать не о том, что Билл уехал, а том, что тот скоро вернется.
В среду днем Том поговорил с Аликс. Поговорил откровенно, рассказав ей о том, что они с Биллом вместе. Аликс, к его радости, не высказала никакого недовольства, а, наоборот, поздравила своего бывшего воспитанника – для нее было счастьем слышать его довольный голос…
…А в четверг ему с утра неожиданно позвонил Густав Кренц, его бывший коллега по «Delta Finanzen», и пригласил выпить кофе во время обеденного перерыва. Том подумал, что отказываться, причины у него нет и согласился.
Разговор с Кренцем за чашкой кофе получился интересным.
Сначала Густав поинтересовался, не собирается ли Том искать себе новую работу.
-Я не буду остаток жизни сидеть дома, - ответил Том, помешивая кофе. – Через месяц, начну что-то предпринимать.
-А Майер, я думаю, уже понял, какую глупость совершил, дав тебе уйти.
Том хмыкнул.
-По-твоему Майер когда-нибудь о чем-нибудь жалеет?
-Ты бы знал, какой скандал тут устроил герр Фриш, - начал рассказывать Кренц.
Том живо представил себе любителя индюшек, а Густав тем временем продолжил:
-Он ведь за эти годы привык вести дела только с тобой – с ним все равно больше никто связываться не хотел, а тут его дела передали Бёме, и началось…
Том прекрасно помнил своего бывшего коллегу Бёме, который, хотя и был неплохим специалистом, но в сравнении с Томом откровенно проигрывал – ему чего-то не хватало: то ли профессионального чутья, то ли банального везения, то ли того и другого сразу…
Вообще, ни Бёме, ни Фриш не обрадовались предстоящей совместной работе. Бёме, как и все в «Delta Finanzen», был наслышан о сволочном характере Фриша, а сам господин Фриш вообще не горел желанием вести дела с кем-нибудь, кроме Тома, но Майер изо всех сил убеждал его, что герр Бёме просто лучший аналитик в их компании…
Густав рассказывал дальше:
-Короче, где просчитался Бёме, я не знаю, но банк, в акции которого он вложил деньги Фриша, лопнул буквально через два дня после заключения контракта.
Том вспомнил недавний шум в прессе по поводу банкротства одного довольно крупного банка, который считался еще совсем недавно прибыльным и стабильным…
-И что? – спросил Том.
-Да ничего, - ответил Кренц, - просто был большой скандал. И Фриш больше не наш клиент. И самое паршивое, что после этого случая от нас стали уходить и другие клиенты. Так что я думаю, Майер еще не раз тебя вспомнит…
Том не чувствовал ничего, слушая Густава, и ловил себя на мысли, что ему откровенно все равно, что происходит в его бывшей компании…
Если бы Кренц знал подробности этой истории, то он бы с удовольствием рассказал их Тому, но он понятия не имел о том, что герр Фриш на другой же день после того, как лопнул злополучный банк и он лишился внушительной суммы с пятью нулями, отправился с аудиенцией к Бернду Майеру.
Пробыл он в кабинете Майера недолго, однако успел сказать все, что собирался.
Он в довольно грубой форме высказал свое несогласие с кадровой политикой Майера, который уволил прекрасного специалиста под предлогом его нетрадиционной сексуальной ориентации. Фриш, все сильнее впадая в гнев, проорал, что Томас Каулитц может быть хоть трижды голубым, и ему, Фришу, плевать на то, с кем живет господин Каулитц, потому что господин Каулитц никогда не ввергал его в убытки, тем более такие крупные. В конце он провопил, что разгонит «эту чертову богадельню», как он назвал «Delta Finanzen»…
…Разогнать «Delta Finanzen» господин Фриш не смог бы при всем желании, однако репутацию компании подпортил основательно.
Это стало ясно, когда несколько потенциальных клиентов «Delta» их Франкфурта отказались заключать контракты буквально на следующий день после визита герра Фриша к Майеру, а еще четверо давних, весьма солидных, клиентов отказались продлевать свои нынешние контракты…
Но Тома едва ли взволновали бы и эти подробности. Он, как и сказал Биллу, не жалел ни о чем.
Нью-Йорк встретил их с Тони серой дождливой погодой. Эта погода как нельзя более кстати подходила под душевное состояние Билла. Он еще во время перелета думал о том, что еще, кажется, никогда не хотел так остаться дома, в Гамбурге, как в этот раз…
Чтобы хоть как-то отвлечься, Билл начал изучать те деловые бумаги, которые были у него с собой.
Тони смотрела какой-то фильм по DVD и периодически пробовала привлечь его к просмотру, однако Билл оставался глух к ее призывам.
Тони, видя, что Билл не в настроении, скоро оставила его в покое – не хочет – не надо. Она лишь подумала, что эта поездка, похоже, выдастся очень трудной...
…И ее опасения полностью оправдались.
Нет, все, что было связано с их работой, продвигалось строго по намеченному плану. Они с Биллом посещали многочисленные показы, встречались с поставщиками, причем как с постоянными, так и с потенциальными…
Спустя четыре дня все предварительные договоренности были уже достигнуты – оставалось проработать незначительные детали, оговорить конкретные сроки поставок т поставить подписи на договорах.
Гораздо больше Тони беспокоил Билл.
И если на переговорах он вел себя более чем адекватно: был внимателен, сосредоточен и полностью уверен в том, что он делает и говорит, то по их завершении Трюмпер менялся до неузнаваемости. Он становился необыкновенно молчалив и казался полностью погруженным в свои мысли.
Впрочем, Тони без труда догадалась о причине подобных метаморфоз.
На правах друга она не могла оставить все так, как есть…
Пытаясь растормошить Билла, Антония пригласила его в первый же их вечер Нью-Йорке в ресторан.
Билл, посмотрев на нее нечитаемым взглядом, ответил, что он никуда не хочет идти, – из-за разницы во времени его тянуло в сон – во всяком случае, так он объяснил Тони причину своей хандры.
На следующий день он под каким-то еще предлогом, не слишком убедительным – типа головной боли - отказался от похода по магазинам.
На третий день – он увильнул от посещения бродвейского мюзикла.
И тогда Тони решила спросить, что с ним, в конце концов, происходит. Затея, прямо сказать, не увенчалась успехом,
В ответ она вполне ожидаемо услышала заверения Билла, что с ним все хорошо.
Однако подавленное настроение, в котором тот явно пребывал, свидетельствовало о прямо противоположном состоянии дел, и Тони собралась прямо ему об этом сказать, но Билл так выразительно посмотрел на нее, что девушка решила пока отстать от него с расспросами…
На мюзикл Тони отправилась в гордом одиночестве…
…Билл, оставшись один, завернулся в плед и устроился на подоконнике, разглядывая с высоты последнего этажа гостиницы, где они с Тони остановились, поток машин, несущихся по своим делам. За три дня он привык к этому подоконнику, и у него уже не кружилась голова, когда он смотрел вниз.
Потом рассматривать машины ему надоело, и Билл откинулся на откос окна и закрыл глаза, снова перебирая в памяти проведенные в Нью-Йорке три дня и с ужасом понимая, что впереди его ждет вереница из десяти таких же безрадостных, тоскливых дней.
…Эти три дня дались ему тяжело.
Во-первых, то ли из-за разницы во времени с Гамбургом, то ли из-за своего нервного состояния он плохо спал: он подолгу не мог заснуть, но даже если, наконец, засыпал, то довольно быстро просыпался, потому что ему теперь начали сниться кошмары. Просыпаясь в холодном поту, Билл садился на кровати, не сразу понимая, где он находится. В первую минуту он начинал искать рядом Тома, но того рядом обнаружить ни разу не удалось, что, собственно говоря, было нисколько не удивительно, учитывая место нахождения обоих…. После таких пробуждений Билл шел умываться, а потом курить…
Во-вторых, с Томом он тоже общался сейчас каким-то урывками. Из-за той же разницы во времени нормально поговорить они могли только, когда в Нью-Йорке было утро. В остальное время Билл был занят. Когда он освобождался, в Гамбурге была уже ночь, а мешать спать Тому он не хотел. Впрочем, Том сам звонил ему в это время. Как чувствовал…
Билл только сейчас, попав в Нью-Йорк, в полной мере осознал, насколько он стал зависим от Тома. Да, ему было очень плохо, когда Том решил расстаться с ним, – вспоминания о том месяце одиночества до сих пор были очень болезненны для него… Но сейчас, когда они были вместе, Биллу делалось еще хуже вдалеке от Каулитца. И он не понимал, почему.
Любил ли он Тома? Билл с уверенностью мог ответить утвердительно на этот вопрос. Почему он не сказал об этом Тому недавно – в ответ на его признание, - Билл точно не знал – его тогда как переклинило. Закрылись внутренние переборки, и он смолчал. Ему казалось, что Том и так все видит и понимает…
…Вдруг зазвонил телефон.
Том.
Билл секунд десять просто слушал мелодию, потом, словно очнувшись, скинул плед и бросился к трубке. Разговор длился четыре минуты. Билл изо все сил старался убедить Тома, что с ним все в порядке. Том интересовался, что он успел сделать за прошедший день, спрашивал, как его настроение, допытывался, почему Билл никуда не ходит вечерами.
Билл отделывался шутками, которые его самого поражали своей фальшивостью, и Том, казалось, тоже это чувствует.
Том среди прочего, доложил, что нашел подходящего архитектора и подрядчика для строительных работ по ремонту дома в Ниндорфе. У Билла перехватило дыхание, и он каким-то срывающимся голосом, вместо слов одобрения, вдруг прошептал, что он скучает. Том ничего не говорил несколько секунд, которые показались Биллу бесконечными.
Потом Том ответил, что тоже скучает… Очень скучает. После чего довольно бодро попытался напомнить Биллу, что они увидятся через каких-то десять дней…
После разговора с Томом Трюмпер решил лечь спать…
***
Проснулся Билл через три часа от собственного крика. Сегодня он точно смог запомнить, что ему снилось, – он убегал от машины, которая ехала за ним буквально по пятам. И когда он смог обернуться, то разглядел, что за рулем сидит его отчим…
…Билл задыхался, как будто он и правда пробежал не один километр, причем на время. Он встал, накинул теплый халат и отправился по привычному маршруту:– ванная – балкон… Но и три выкуренные подряд сигареты не успокоили его: Билла продолжало трясти…
Он снова укутался в плед, но на этот раз расположился на диване, включив телевизор. Шло какое-то вечернее шоу, и Билл попытался вникнуть в происходящее на экране. Однако он снова вспомнил свой сон.
Отчим.
Билл крайне редко вспоминал его, старательно глуша в себе воспоминания о собственном детстве и юности, считая, что самым лучшим вариантом для него будет просто вычеркнуть эти годы из памяти. И ему это почти удалось сделать. Но сегодняшний сон выбил его из колеи…
***
…Тому совсем не понравился их последний разговор с Биллом. Точнее, не понравился настрой Билла. Шутки его казались какими-то вымученными, а признание, что он скучает… Господи, еще десять дней…
Тому тоже было нелегко, но он старался держаться.
Сегодня, в пятницу, он встречался с архитектором, который собрался взяться за реконструкцию дома его родителей, и они даже успели уже съездить этот дом посмотреть.
Архитектор сказал, что в течение пяти дней подготовит план работ, и если Томаса все устроит, то можно начинаться капитальный ремонт… С подрядчиком проблем тоже не возникнет…
И сегодня же Том купил подарок Биллу на день рождения…
…Пребывая поначалу в большом затруднении, что может подойти его парню в качестве презента, не до конца будучи уверенным в отношении Трюмпера к себе, он остановил свой выбор браслете из крупных плоских звеньев, сделанном из белого золота. Предположив, что Билл тоже оценит красоту драгоценного украшения, Том купил этот браслет, не посмотрев даже на его весьма немалую стоимость.
Субботу Том потратил на уборку квартиры и поездку в супермаркет за провизией.
А вечером ему внезапно позвонил бывший тесть – господин фон Вестфаллен - Том после смерти Женни не часто, но все же созванивался иногда с ее родителями.
Сейчас же господин фон Вестфаллен сквозь зубы цедил, что они с женой больше не желают знать своего бывшего зятя… И даже соизволил назвать причину такого своего решения: гомосексуализм Томаса, о котором им стало известно, его позорное увольнение и что-то еще, о чем Том не стал слушать, просто положив трубку, справедливо рассудив, что этот некультурный жест уже никак не сможет повредить его навсегда испорченной в глазах господина фон Вестфаллена репутации …
***
В субботу Билл проснулся на диване перед по-прежнему работающим телевизором – на этот раз там шло какое-то утреннее шоу…
Он вспомнил, что сегодня до обеда они с Тони должны провести еще одни переговоры, а после обеда он будет предоставлен сам себе, если Тони снова не начнет его теребить предложением сходить куда-нибудь…
Однако Тони просто поставила его в известность, что сегодня она идет в Музей Соломона Гуггенхайма. С собой она Билла не пригласила. Да и не пошел он бы все равно…
Билл подумал, что и ему было бы неплохо куда-нибудь выбраться погулять, и он даже решил, что пойдет в Центральный парк, но на улице снова начал накрапывать дождь, и от этой идеи пришлось отказаться. Тогда Билл заказал себе обед в номер и заставил себя заняться бумагами. Его хватило на полтора часа.
Потом он позвонил Тому. Разговор получился более веселым, чем накануне, по крайней мере, Билл не ныл и не вздыхал…
Еще через час он почувствовал, что его клонит в сон…
Проснулся он в холодном поту: Биллу снова приснился кошмар. Опять отчим… На этот раз Билл пятился от него, а тот все наступал и наступал. Билл помнил, что уперся спиной в стену – дальше отступать было некуда…
Часы показывали 10 часов вечера…
Билл задумался о том, почему его снова начали преследовать мысли о прошлом? Ведь не было никаких событий, которые могли бы послужить толчком для подобных воспоминаний…
Билл уселся на излюбленный подоконник и уставился в ночь за окном…
***
…Вильгельм Трюмпер ненавидел свое прошлое, и он сделал все, чтобы забыть о нем…
Билл никогда ни с кем не говорил о своих детских и юношеских годах.
Единственный человек, которому он неожиданно проговорился, был Том, и то это была чистая случайность. Билл даже Зиверсу ни слова не сказал, как он жил до него, хотя тот проявлял интерес, причем явно не праздный…
…Билл родился в Магдебурге. Его мать работала продавщицей в магазине обуви. О том, кто был его настоящим отцом, мать просветить сына нужным не посчитала. Трюмпер – была ее девичьей фамилией…
Про Билла можно было сказать, что он рос сиротой при живой матери…
Когда ему исполнилось 16, мать вышла замуж за человека, с которым она время от времени встречалась на протяжении последних пяти лет.
Вопреки ожиданиям, Лукас Вакс начал довольно дружелюбно относиться к мальчику. Он охотно помогла Биллу с физикой, давал ему карманные деньги, несколько раз ходил с ним в кино и парк аттракционов, а еще обещал, что будет оплачивать его учебу в университете…
Как ни странно, с отчимом Билл себя чувствовал намного увереннее, чем с женщиной, которую называл матерью.
У Лукаса был сын от первого брака - Демьен. Демьен три раза за два года приезжал с ним в гости из Берлина, и Биллу было с ним довольно весело…
Когда Биллу исполнилось 17 и он уже учился на первом курсе университета, мальчик начал замечать, что отчим иногда подолгу и как-то странно смотрит на него. Затем однажды Лукас обнял его в кинотеатре, где они смотрели фильм ужасов и Билла трясло от страха. А потом поцеловал. Очень осторожно и очень нежно. И сказал, что Билл очень красивый.
Биллу никто никогда не говорил, что он красивый. И никто никогда не целовал его в губы.
У Билла никогда не было девочек - те не проявляли интереса к нему из-за его несколько женственной красоты, но к представителям своего пола его самого раньше не тянуло.
А что теперь?
Билл был достаточно честен сам с собой, чтобы признаться: ему нравился Лукас. Как друг, как человек. Как мужчина? Об этом он как-то не думал раньше. Лукас был высоким и стройным, у него было приятное лицо. И с ним было легко и интересно.
Чего хотел от него Лукас?
Этот вопрос он задал отчиму напрямую буквально на следующий день после похода в кино. Отчим вопросу не удивился. Он просто ответил, что и сам пока не знает. Наверное, просто быть рядом, помогать, общаться, как раньше.
Что ж, Билл не станет его отталкивать, у него все равно нет никого, кто его любил бы. Матери он не нужен, друзей у него нет. Пусть будет Лукас.
С тех пор Симона заметила, что муж стал проводить еще больше времени с ее сыном. Они теперь часто пропадали где-то по вечерам. Ходили в кино, на концерты, в тир, это говорил ей Лукас. Так и было на самом деле.
Только Симона не замечала, что после этих культпоходов сын возвращается с припухшими губами и засосами на шее.
Билл все больше привязывался к Лукасу. И когда Лукас предложил пойти в их отношениях еще дальше, он согласился без особых колебаний. У него еще не было секса. Так пусть это будет секс с мужчиной, его отчимом, ему не важна мораль, они уже ее перешагнули, его любят, важно только это…
…Все рухнуло, как это чаще всего бывает, неожиданно и в один момент. Как-то в июле мать вернулась с работы на два часа раньше обычного и застала их спящими на диване в обнимку…
Не помня себя, Симона схватила за руку сына и рывком стащила его с дивана….
…Билл лихорадочно одевался, думая о том, что последует дальше. Симона молча показала на дверь и произнесла первую фразу с момента своего появления в квартире:
-Вон!!! Чтобы я тебя больше никогда в своем доме не видела! Убирайся! Насовсем!
Билл, словно не веря своим ушам, смотрел на нее. Потом перевел взгляд на отчима – тот так и продолжал лежать на диване. Лукас не издал ни звука. Симона же продолжила, обращаясь на этот раз к горе-мужу:
-Можешь отправляться с ним! Ко всем чертям!!!
Но Лукас продолжал молчать и не двигался с места.
-Дорогая, все не так, как ты думаешь… - начал было он.
Биллу показалось, что он ослышался…Однако отчим явно собирался начать оправдываться и выкручиваться.
…И Билл бегом бросился из квартиры...
Идти ему было некуда, это Билл точно знал: ни родных, ни друзей, ни просто знакомых. Учиться в университете он теперь тоже не сможет. Что ему тогда делать в этом городе?
Уехать…
Денег, какие нашлись в кармане его куртки, хватило на билет до Берлина – именно туда отправлялся ближайший поезд…
Уже в поезде Билл вспомнил, что в Берлине живет Демьен…
Демьен не отказался приютить Билла…
Год, который Билл прожил в квартире Демьена, на деньги Демьена, тоже стал одним из самых жутких воспоминаний для Билла. Демьен неплохо относился к Биллу и по-своему заботился о нем, но… Сын Лукаса прямым текстом дал понять, как именно Билл будет расплачиваться с ним…
…Через год Билл ушел от него. Как только смог найти более-менее подходящую работу - курьера в фирме, разрабатывающей архитектурные проекты…
***
Билл вдруг резко пришел в себя…
Дико болела голова, и в висках стучало…
Он прикрыл глаза одной рукой.
Эти воспоминания невыносимы…
У него до сих пор стынет кровь в жилах, стоит только подумать, как он жил когда-то…
И вот сейчас он снова один. Без Тома…
Рядом с Томом его не мучают кошмары и воспоминания. Значит, Том в состоянии разогнать этот сонм призраков?..
Билл вдруг спрыгнул с подоконника и пошел к своему телефону, который оставил на прикроватной тумбочке.
Вот ради чего он так мучился в эти дни, непонятно. Он босс, он может делать, что хочет.
Первый звонок Билла был в аэропорт…
Затем, посмотрев на часы, он сообразил, что в Гамбурге уже утро, хоть раннее, но утро. И тогда он набрал номер Петера Тишбейна, не заботясь о том, что собирается разбудить его в воскресенье ни свет ни заря. И когда тот все-таки на третий раз снял трубку, Билл спокойно, но очень настойчиво велел Петеру завтра к вечеру быть в Нью-Йорке, чтобы закончить здесь с Тони все переговоры.
А он возвращается в Гамбург.
К Тому.
Билл терпеливо дождался, пока Тони вернется в отель после посещения мюзикла…
…Едва девушка успела переодеться, как он заявился к ней в номер и едва ли не с порога объявил, что намерен вернуться в Гамбург завтра утром. Но Тони не останется одна, бодро заверил ее Билл: в Нью-Йорк в срочном порядке вызван Петер, и уже завтра он закроет собой образовавшуюся брешь в их менеджменте…
…Если Трюмпер и ожидал какой-то реакции со стороны Тони, то ее не последовало… Она даже особо и не удивилась его словам. Антония только окинула своего босса довольно скептическим, как показалось Биллу, взглядом и сообщила, что им всерьез надо подумать об еще одном топ-менеджере, потому что господин Трюмпер стал все меньше и меньше уделять внимание работе, и что-то ей подсказывает, что и в обозримом будущем навряд ли что-то изменится.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |