Наконец наступил тот предел, который я замечала и ранее. Предел, когда рисунок уже не подчинялся моей руке, оставаясь на добранной высоте. Да и каким-то шестым чувством я сама поняла, что всё - дальше прорисовка не пойдёт.
Отложила портрет в сторону, прикрыла его, чтобы мама не увидела и не испугалась, другим листом. После чего села за компьютер, уже привычно распечатала присланные сканы и принялась за работу.
Необходимость сосредоточиться на почерках и, не дай Бог, перепутать похожие слова, порой различающиеся одной буквой, быстро настроила только на деловой лад. Работа бесконечной не была. Через первые полчаса я позволила себе отдохнуть на кухне, сварив кофе. Через следующие - получился яблочный перерыв. Похрумкала, с улыбкой вспоминая, с каким удовольствием поедал Костя сочнейшие грейпфруты. Третий перерыв был короток: распечатанные листы закончились, и я "сбегала" на почту, после чего распечатала ещё несколько сканов нового текста. Повеселев от воспоминания, что рабочий день в конторе скоро кончится, я с новыми силами набросилась на клавиатуру, и вскоре освободилась полностью, переслав Порфирию последние файлы.
Затем, улыбаясь сама себе, смущённо ушла с линии взгляда Костиного портрета и повертелась в новом одеянии перед зеркальной дверью шкафа. К осенней юбке хозяин магазина предложил мне короткий чёрный жакет, но не сплошного чёрного цвета, а еле видно мерцающего теми же оттенками, что и юбка. Люрекс мерцал, не позволяя цвету превратиться в излишне мрачный. Разглядев себя со всех сторон, я фыркнула. Чёрные колготки есть. Последний штрих - тёмно-коричневые ботильоны. Ой, нет! Последний штрих притаился где-то в глубинах моего одёжного шкафа. Я залезла в его дебри и нащупала коробку с шарфами. Ага. Вот он, длинный чёрный палантин, с изысканно выписанными по нему "индийскими огурцами" приглушённых жёлто-красных тонов. Если Костя повезёт меня куда-нибудь, где прохладно, я выну из сумочки - тёмно-красной, с зелёными зигзагами, этот шарф - и всё будет хоккей!
Сев на кровати и задумчиво глядя в отражение, я подумала: "Так. Теперь для полного счастья нужен мужчина, не заинтересованный в этой истории. Вопрос - кто?"
Мысленно перебрав знакомых, я остановилась на муже Тани. На Паше. Он работает в полиции, где-то в каком-то секретном отделе. Подозреваю - в наркоконтроле. Таня, не зная о том, проговорилась. Сказала, что муж с коллегами празднует какой-то профессиональный праздник, а я ещё утром слышала, что день посвящён работникам наркоконтроля. Несмотря на то что при редких встречах Паша казался добродушным увальнем, я уже поняла, что соображает он быстро. То есть, примерно, как Костя. Знакомство у нас, конечно, с ним шапочное. Но его номер в моём мобильнике есть. И пару раз он звонил сам, чтобы узнать, где Таня и долго ли она будет гулять со мной.
Теперь надо вспомнить график его работы. Работает он сутки на трое. Вспомнив последний разговор с Таней, я посчитала на пальцах, и у меня получилось, что сегодня у Паши второй выходной. Время - ближе к вечеру. Значит - не спит. Но на всякий случай я не позвонила, а послала эсэмэску: "Паша, не спишь?"
Звонок последовал почти сразу.
- Нет, не сплю. Привет.
- Привет. Время на поболтать есть?
- Есть.
- Паша, у меня такая ситуация. Я познакомилась с одним человеком, - осторожно, подбирая слова, начала я. - Ему я тоже нравлюсь. Не знаю пока, что из нашей дружбы выйдет, но сегодня мне в категоричном тоне велели отстать от него. Иначе... ну, жизнь испортят. Паша, ты мужчина. Посоветуй: говорить ли моему знакомому о том, что мне грозит? Ну, о том, что ко мне приходили?
- Алёна. Ты сказала - грозит. Чем конкретно тебе угрожали?
- Ну-у... - И я решилась. - Есть ещё один человек, с которым у меня чисто дружеские и рабочие отношения. Мы с ним сидели в машине, договаривались о работе. Я согласилась помочь ему в трудном деле. Он меня поцеловал в благодарность. В щёку.
- Понял. Фотографии. А почему ты не можешь Первому рассказать о работе, предложенной Вторым?
После недолгого молчания ("Хм. Хороший вопрос!"), справившись с мыслями, я ответила:
- Эта работа похожа на твою: она во благо, но лучше о ней Первому не знать.
- То есть Первому ты пока не настолько доверяешь.
- Понимаешь, он из довольно богатой семьи, а я не хочу, чтобы он смотрел на меня, как на... В общем, я хочу, чтобы он смотрел на меня, как на женщину, а не как на человека, который постоянно занимается фиг знает чем.
- Так. Если скажешь о фотографиях, он вытянет из тебя всё. Я бы так точно сделал. Поэтому посоветовать могу только одно: скажи о наезде, но промолчи о фотографиях. Кстати, он того, Второго, хоть раз видел?
- Мельком.
- Если фотографии всплывут, можно попробовать настаивать на фотошопе, - сам с сомнением предложил Паша. - Правда, если Первый ревнив, он немедленно пойдёт выяснять. Да и... Если у вас и дальше всё будет хорошо, но фотографии всплывут, боюсь, осадок между вами останется. Я, например, не терплю недоговорённости в таких делах.
- Спасибо, Паша. Ты мне здорово помог.
Итак, в главные вылезла проблема вранья. Точнее - проблема нежелания врать Косте.
При том, что создалось впечатление: Костя не любит таких вещей, которые выбиваются из будничного потока жизни (больше меня об автописьме не расспрашивал), а Женя вряд ли захочет, чтобы его тайну кто-то узнал (он вообще человек скрытный), - говорить о фотографиях нельзя. Ведь Женькина способность к автописьму - это очень личное. А если я скажу Косте, он тоже узнает. Чужую тайну. На которую не имеет права.
Позвонить Жене? Сказать, что меня шантажируют? И что кто-то другой, не совсем, мягко говоря, симпатичный ему, должен узнать, что он владеет автописьмом? Нет. Только не сейчас, когда Женя с трудом приходит в себя от зримых им воочию последствий проявившейся способности.
Подытожим.
Скажу о фотографиях, но не сейчас.
Сейчас я расскажу Косте о визите белой девушки Веры и его младшего брата. И о цели их визита. О шантаже промолчу.
А если... А если эта Вера уже выслала фотографии на его телефон?
Поднявшись с кровати, на которой до сих пор сидела, я подошла к цветному портрету Кости, постояла немного перед ним и негромко сказала:
- Тогда всё будет зависеть от твоего доверия ко мне. Но знай, что потерять тебя будет... больно.
Некоторое время стояла, задумавшись, сообщать ли Жене о шантаже. Но, как ни думала, в голове застряло только одно: надо поговорить об этом с младшим братом Кости. Даже странно.
Женя позвонил сам, как будто специально подловил момент или почувствовал, что я снова села за портрет его брата.
- Дальше глаз не получается, - глухо сказал он.
- Но глаза живые! - возразила я. - А значит, Валера будет жив! Это главное. Сейчас надо выждать, пока он переживёт этот пожар, а потом займёмся его ранами. Так было с Константином. Помнишь? Я в последний раз не рисовала его шрамов - ты же видел! Они сейчас постепенно пропадают.
- Точно. Я и забыл. Алёна, спасибо.
- На здоровье.
Понять, за что спасибо, нетрудно. Уже не за то, что брата вытащили, - в чём я уже уверилась. Спасибо - что поддерживаю.
Прикусив тупой кончик карандаша так, что зубы ощутимо смяли податливое дерево, я помрачнела, снова вспомнив тех шестерых, которым даже не подумала помочь. Может, с опытом сейчас было бы легче справиться с бедой Валеры?
Костя позвонил в половине седьмого, когда я допечатывала последний текст, присланный Порфирием буквально в последнюю минуту рабочего дня.
- Буду у подъезда через полчаса.
- Хорошо! - только и успела ответить я.
Скептически глядя на замолкшую трубку, я тихонько рассмеялась: деловой!
Причёска, которая не придумывалась целый день, в цейтноте получилась мгновенно: расчёсанные волосы я подняла, скрутила в слабый жгут и шпильками закрепила на макушке. Получилось небрежно, но к наряду в целом подходило идеально. Как и предложила Таня... Быстро подчеркнула тенями на веки светло-карие глаза, мазнула помадой по губам. Посомневалась, тронуть ли пуховкой с пудрой скулы, и не решилась. Так - колечко на пальчик, позолоченный браслетик - на кисть, в уши - серёжки в форме листиков. Кажется, всё? Посмотрела в зеркало на то, что получилось. На мой вкус - неплохо. На мамин - тоже. Она зашла ко мне, расслышав, как я активно бегаю, явно куда-то собираясь.
Ахнула на меня. Ахнула, разглядев портрет Кости.
- Мама, конкретно пока ничего не могу сказать! - быстро, опережая её вопросы, предупредила я. - Познакомились, гуляем - пока всё.
- Ну и я пока не спрашиваю, - удивлённо глядя на портрет, сказала мама. - Но вот чего я не знала - что ты так хорошо рисуешь.
- Всего лишь - время от времени! - засмеялась я. - Закроешь за мной?
- Закрою. Счастливо тебе, дочь, погулять!
- Спасибо!
... Это не я опоздала! Это он приехал раньше!
Вылетев на приподъездное крыльцо, я остановилась, придержав дверь, чтобы не хлопнула. Костя, стоявший у машины, взглянул на меня и отвернулся в другую сторону: там подъезжала машина, и, кажется, он прикидывал, не отвести ли свою подальше. И вдруг резко снова посмотрел на меня. Ага-а! Он меня не узнал в первый раз!
Больше не обращая внимания на приближавшуюся машину, Костя быстро пошёл ко мне. Не успела я шагнуть с единственной ступени крыльца, он быстро взял меня за руку и поцеловал её. Неудержимо улыбаясь, я, тем не менее, смущённо глянула по сторонам. Хоть и приятно, но ведь неудобно - при соседях. Но вечер набирал обороты, во дворе народу не очень много было: две старушки неподалёку что-то обсуждали, женщины звали детей ужинать - и целая компания подростков, которым было не до нас.
- Ты восхитительна. - От его низкого, какого-то чувственно блаженствующего голоса меня пробрало мурашками по всему телу.
- Спасибо, - кашлянув, чтобы не слишком сипеть от радости, откликнулась я.
Он проводил меня в машину, и мы поехали... Я придумала свой осенний наряд правильно! На Косте были чёрные брюки и какой-то очень стильный джемпер, свободный и в то же время слегка натянутый на его плечах, но главное - цвет джемпера был тёмно-зелёный, с жёлто-красными прочерками!
В дороге он часто посматривал на меня, улыбаясь, а я с трудом держалась, чтобы не улыбаться во весь рот. И была счастлива, несмотря на тень, омрачавшую самый настоящий праздник.
Ни за что бы не начала разговора о том, что меня всё-таки беспокоило. Костя заметил сам.
- Выглядишь шикарно. Но почему-то нервничаешь. Боишься, что повезу не туда, куда надо? - насмешливо спросил он.
- Нет. С тобой теперь ничего не боюсь. - Глубоко вздохнув, я сказала: - Костя, извини. Мне не хочется говорить о неприятном, но придётся. Помнишь, как ты впервые пришёл ко мне на работу? А когда уходил, около твоей машины стояла девушка в белом. Вера.
- Откуда ты?.. - с недоумением начал Костя и осёкся. Через несколько секунд уже спокойно сказал: - Продолжай.
- Вера сегодня приезжала ко мне. - Я осторожно взглянула на него, но Костя внимательно наблюдал за дорогой. - Она настоятельно хочет, чтобы я... перестала общаться с тобой. - Выговорив "общаться", я снова вздохнула - уже с облегчением: смогла наконец найти нейтральное слово!
- А ты?
- Что - я?
- Ты хочешь перестать со мной... - Он усмехнулся. - Общаться?
- Нет.
- Тогда забудь о ней. Я кое-что упустил из виду, но постараюсь, чтобы Вера больше не докучала тебе.
Больше по дороге мы не разговаривали, хотя у меня и было сильное желание утолить любопытство и узнать, сильней ли Костя семьи Веры, чтобы я могла снова на законных основаниях работать в фирме Порфирия. Но нутром понимала, что момент не тот. И лучше выждать нового, более подходящего. И скрёб к тому же червячок: вот Костя с претензией к Вере, а та - показывает фатальные снимки...
Но вскоре я забыла и об этой думушке.
Мы повернули с проспекта, по которому ехали, с трудом пережидая пробки на перекрёстках, на дорогу в старый микрорайон города. Здесь одно время мэрия пыталась застроить небольшой участок, вставляя высотки между двухэтажными домами, но затем резко отказалась от застройки. И микрорайон теперь представлял собой причудливую смесь типовых домов от современной архитектуры с солидными двух-трёхэтажными зданиями прошлых веков.
У последних, кстати, недавно появилась ещё одна особенность. Из зданий, чаще всего бывших чуть не временными бараками для тех, кто ждал своей очереди въехать в новые квартиры, они превратились в отреставрированные особняки, окружённые просторными газонами и крепкими оградами.
К одному из них мы и подъехали.
Трёхэтажное здание в быстро наступившей темноте издалека сияло огнями окон и скромными фонарями у входа. При ограде с кованой калиткой - чуть не воротами! - стояли несколько человек. Костя въехал на территорию дома, притормозил в нескольких метрах от калитки, не доезжая до особняка, - и к нам поспешил один из стоявших при ней. Обернувшись ко мне, Костя сказал:
- Твои слова - "с тобой ничего не боюсь". Помни об этом.
А потом открыл какой-то ящичек под панелью машины и вынул из него ветку с гроздью ярких багряно-красных цветов. Орхидея? Фаленопсис, кажется?
- Не бойся, - повторил Костя и воткнул веточку в верхний кармашек моего жакета.
Затем вышел из машины и, открыв дверцу, подал мне руку. Тот, плохо видимый в темноте и тусклом свете человек, ни слова не говоря, сел в машину Кости и уехал куда-то по дороге вокруг здания. А Костя положил мою руку на сгиб своего локтя и повёл меня к дому. Мне стало несколько неуютно уже у самого здания, когда стоящий при дверях человек важно нам поклонился. Мама... Это кто - швейцар?! Мы вошли, причём я лихорадочно вспоминала, были ли какие-нибудь опознавательные таблички на двери, которую нам распахнул швейцар, или на стенах рядом. Ничего не вспомнилось. Что же это за здание? Частный дом?
Прежде чем войти я решила сощуриться: а вдруг там яркий свет? После сентябрьского вечера по глазам дать может сильно. Но внутри оказалось очень уютно, и свет был какой-то тоже мягкий.
Мы прошли богато украшенный, но без излишеств зал ("Прихожая, что ли?" - подумалось робко), и оказались в сквозном зале, где в "творческом" беспорядке были расставлены кресла - где в одиночку, где - кучно, а в них сидели мужчины и редко-редко женщины. Присутствующие кидали на нас взгляды, но никто не собирался подходить к нам, знакомиться или просто приветствовать. Правда, Костя кивнул кое-кому. Нам улыбались, но не более.
- Добрый вечер, Костя, - сказали чуть со стороны.
Я обернулась. Костя решительно вёл меня к высокому мужчине, лет за сорок, с коротким ёжиком седых волос. Он выглядел спортивным и тоже был одет как-то свободно: брюки и нечто похожее на плотную рубаху - во всех этих вещах чувствовался стиль человека, понимающего толк в одежде и умеющего её носить.
- Здравствуй, Аркадий, - отозвался Костя. - Разреши представить тебе мою спутницу - Алёну.
- Здравствуйте, Алёна.
Как я порадовалась, что сумочка моя висела на той руке, которой я держалась за Костю! Аркадий легко взялся за мою правую руку и поцеловал её... Ой, куда это я попала... С испугу я чуть не присела в реверансе. Но главное - я заставила себя не дёргаться и уж точно не выдирать руку из ладоней Аркадия.
- Здравствуйте, Аркадий, - улыбнулась я ему.
Странно, но лицо его смягчилось, словно он остался чем-то доволен.
- Вы у нас впервые. Хотите, я побуду вашим гидом по дому?
- Покажи ей свою галерею, - посоветовал Костя. - Алёна - художник-примитивист.
- О! Прекрасно! Алёна? - И он приглашающе согнул руку.
В небольшом смятении оглянувшись на Костю, я встретила понимающий взгляд и подбадривающую улыбку. И перешла к Аркадию, пряча недоумение и даже некоторый страх. Но Аркадий повёл меня спокойно вперёд. А затем я совершенно успокоилась: Костя, не отставая, следовал за нами!
Мы прошли ещё несколько комнат самой настоящей анфилады и в самом деле очутились в галерее. Здесь Аркадий попросил Костю включить верхний свет, потому что галерея будто купалась в полумраке. Идти было легко, но картин не видно.
Свет включился тоже не сразу, а постепенно, волной шёл от одного конца галереи к другому. Настоящее представление, если учесть, что картины здесь были необычные.
Если выразить современным словечком, то глазам предстал микс.
Хозяин галереи развесил картины таким образом, что сразу после портрета я видела пейзаж, а затем - натюрморт. Но странная идея расстановки картин меня поразила. Я медленно двигалась от одного холста к другому - так медленно, что иногда вспоминала: меня, вообще-то ведут, а я заставляю себя дожидаться. Но даже осознание, что делаю что-то не так, не заставило подчиниться. Я хотела рассмотреть всё представшее глазам. И только через некоторое время обнаружила, что путешествую от картины к картине уже без спутника. Как-то краем сознания я видела, что Аркадий, незаметно оставивший меня, отошёл к Косте, и мужчины негромко разговаривают о чём-то.
Мне было не до них.
Впитывая содержание картин, краски (стороной мне словно напоминали - тоже отреставрировано!), я будто проникалась живописью прошлых веков. Полностью очнулась у картины с бушующей весной, которая воплотилась в букет поразительно богатых гроздьев сирени - кипенно-белой, роскошно-розовой, глубоко-лиловой. И, глядя на пышные ветви, которые почти скрывали круглую вазу, тяжело свешиваясь по сторонам, я вздохнула, чуть не молясь про себя: Господи, хоть бы дожить до этой сиреневой весны, которую я могу встретить рядом с Костей!
- Алёна? - позвали меня.
- Да, я сейчас. - Кинув на весенний букет последний взгляд, счастливо вздохнув от пережитого, я заторопилась к мужчинам. И, остановившись рядом с Костей, незаметно и поспешно сунув под его руку ладонь, сказала: - Это было... роскошно!
Аркадий засмеялся. Но не над моими словами. Он просто радовался, что мне понравилась его галерея, его собрание картин - чуть позже выяснилось, что он сам их собирал. Я сразу уловила в его смехе горделивые нотки и высказала горячее пожелание ещё раз прийти в эту чудесную галерею, чтобы насладиться его коллекцией живописи.
- Что ж, вы можете погулять здесь немного ещё, - сказал владелец галереи. И кивнул Косте: - Я передам, чтобы вам принесли кофе.
И ушёл, у двери оглянувшись на нас.
- Он знаток живописи? - спросила я, снова устремляясь к картинам и чуть не таща за собой Костю. - И что это за дом?
- Ну... - таинственно улыбаясь, сказал Костя. - Вы, леди, посетили закрытый клуб, в котором вы пришлись по душе его владельцу. Алёна, ты очаровала Аркадия. Редко кто удостаивается чести пить кофе в его галерее.
- Клуб? - Слово было не менее таинственным, чем голос Кости. - Это всё здание - клуб? А при чём тут галерея?
- Клуб занимает часть первого этажа. Ты видела его основные помещения - одно с креслами, другое - библиотека. Галерея - часть клубного интерьера. Плюс ко всему она же - проверка человека на вкус, по мнению Аркадия. Твой вкус признан идеальным.
Я мысленно значительно откашлялась, задрав нос. Но вспомнила, что нас оставили здесь, в галерее, не просто так. Да и времени наверняка мало. И повела Костю к сирени.
9.
Раньше о закрытых клубах я имела представление только из детективов. И все эти клубы, естественно, казались притонами богатеев, наживших капитал неправедным путём. Не скажу, чтобы я хоть что-то поняла в частном клубе Аркадия. Послевкусие осталось как от богатого, но не переполненного роскошью здания, в котором представители одного круга общаются накоротке, по-дружески, а иной раз и как деловые люди. Это я уже потом вспомнила, как Аркадий мельком показал мне довольно просторную комнату - он сказал: "Каминная". Если в главном зале клуба для удобства посетителей расставили только кресла, а для тех, кто предпочитал беседу за смакованием чая или кофе, почти незаметно поставили низкие столики, то в этой Каминной было всего несколько кресел, приткнутых у громадного камина. И здесь сидели в основном люди в возрасте, которые явно говорили на деловые темы. В отличие от посетителей в главном зале, у этих стариков даже лица были не расслаблены, а строго сосредоточенны. Иллюстрация к детективным историям о подпольных олигархах - улыбнулась я втихомолку.
А пока же я подводила Костю то к одной картине, то к другой, и мы обсуждали их. Но вот в конце галереи открылась дверь - и минут через десять уже Костя повёл меня к столику, за которым сидела сухопарая, но очень ухоженная женщина. Я не сразу поняла, что она гораздо старше Аркадия, зато чуть позже сообразила, что эта женщина - его мать: так они похожи! Церемонию моего знакомства с Еленой взял на себя Костя, но я сама почему-то очень быстро разговорилась с нею обо всём. Женщина оказалась очень... мила. Она так мягко высмеивала Костю, который в этом клубе, как оказалось, был редким гостем, что я даже пыталась его защищать, оправдывая занятостью на работе.
Полчаса за кофе, который был подан в тончайших кофейных чашечках, банально пролетели незаметно.
Потом мы все вместе поднялись и вышли в главный зал, в котором Елена повела меня к небольшому кружку молодых женщин, о чём-то негромко разговаривающих. А Костя подошёл к ближайшей группе людей в креслах, и я за спиной успела услышать незнакомый мужской голос, словно насмешливо намекнувший:
- Веру ты сюда не приводил.
- Ты можешь себе её здесь представить? - в тон ему насмешливо сказал Костя.
Что ответил его собеседник, я уже не услышала. Меня знакомили с "дамами", при виде которых, скромно, но "ой как шикарно!" одетых, мне стало как-то не по себе - будучи сама в одежде, которую я даже при Елене считала довольно элегантной. Но доброжелательность молодых женщин, которую я, обострённо всё в этом клубе воспринимающая, ощутила как искреннюю, дала возможность успокоиться...
На улице, вместо пропадающего в чёрной пропасти звёздного неба, - низкие облака, вяло освещённые городскими огнями. И предчувствие дождя.
Уже в машине Костя спросил:
- Тебе понравилось?
- Да-а... Только... Не обижайся. Не хотелось бы часто сюда ездить.
- Вот как? - засмеялся он. - Не бойся. Я тут, в клубе, и впрямь бываю редко. Просто захотелось показать его тебе. Пусть он будет для тебя одним из мест, где можно вместе провести свободное время.
- А почему ты-то в клубе бываешь редко?
- Не люблю статики. Мне здесь движения не хватает.
Я промолчала, что мне-то показалось - он проверял меня. Только вот на что?.. А что движение - это я и сама заметила, что ему легче идти, чем сидеть. И усмехнулась: интересно, а в детстве он тоже был таким... гиперактивным?
- Время не позднее, - между тем заметил он. - Давай съездим на залив? Минут на десять? Вечерами там хорошо - у перил постоять, ближе к воде.
- Давай, - после некоторой запинки - глянула на часы мобильника, откликнулась я.
Если б не Костя, я бы сейчас сидела дома. Сердце тихонько стукнуло: как там рисунок с Валерой? Костя видел, что я смотрю на время, но не знал, что заодно я проверяла, не звонил ли Женя. Мобильник-то у меня, чтобы не мешать, "поставлен на тишину"... Потом решила, что Женя некоторое время справится и без меня. А мне... Мне хотелось хотя бы просто сидеть рядом с Костей.
Машину оставили на небольшой автостоянке у супермаркета и спустились к городскому заливу. Взявшись за руки, медленно пошли по дороге вдоль воды, прислушиваясь к еле слышному плеску. Гуляющих мало. Редкие фигуры появлялись на свету и снова пропадали. Наверное, как мы с Костей. Фонари освещали часть залива, но ведь не выходные - и света было маловато. Зато мерцание чёрной воды, с рассыпанными по поверхности залива бегучими белыми бликами, успокаивало...
- Замёрзла? - спросил Костя на мосту, когда я начала мелко дрожать от вкрадчиво подползающего к ногам сырого холодка от волн, а затем, вспомнив, вынула-таки из сумочки шарф и закуталась в него.
- Есть немного.
- Постоим, ладно?
Не совсем поняла его. Мы и так стояли у перил моста, тянувшегося на другую сторону залива. Но Костя объяснил без слов. Он шагнул ко мне, стоявшей лицом к воде, и обнял. Прижатая спиной к его чувствительно горячему даже сквозь одежду телу, скоро я перестала дрожать. Приподнятые от напряжения согреться, плечи опустились, и я с облегчением сама прислонилась к Косте. И - снова напряглась. Правда, так, чтобы он не заметил. Это когда моих волос, уже в машине распущенных, коснулась его ладонь и медленно погладила меня по голове. Стараясь не показать, я почувствовала: будь я одна - прогнулась бы от удовольствия от этого его простейшего прикосновения. А его ладонь спустилась к моим плечам, и я осмелилась чуть наклонить назад голову: не убирай руку! А получилось, что склонилась удобно для него. Тёплые губы Кости мягко проехались по линии моего подбородка. Я ощутила его тёплое дыхание на своей коже и замерла от странной и мучительной ласки.
- Иди ко мне...
Послушно повернулась на шёпот - ухватил за плечи, всмотрелся - и... Промелькнула странная мысль о том, что посещение закрытого клуба стало для него спусковым крючком... Промелькнула, а что началось дальше - помнилось плохо, потому что будто осенний вихрь закрутил нас в единое целое.
Костя целовал меня так, словно дорвался до запретного плода, - жадно и требовательно. Не сразу я поняла, что он поднял мой жакетик, поднял мою блузку, но не для того, чтобы прямо здесь, на виду у всех, лапать меня. Нет, он обнял ладонями меня за талию - плотно-плотно, будто прикосновение - да что там прикосновение! - странное объятие кожа к коже до опасного необходимо ему, чтобы жить. Мне - тоже необходимо, но - не для того чтобы жить. Я бы упала от его напора, не держи он меня. Упала бы, потому что не держали ноги... Я таяла в его горячих ладонях и задыхалась от беспощадных поцелуев, таких жадных, что иной раз казалось, прекрати он целоваться - умрёт мгновенно. И пила сама его дыхание, всхлипывая, потому что вдруг обнаружила: мне этого мало! Я оказалась тоже жадной, и я страшно боялась, что вот это опасное, кружащее голову и делающее тело невесомым, не моим, не подчиняющимся мне, тоже безрассудной, вот-вот кончится...
А потом я взлетела - в прямом смысле: Костя усадил меня на перила, обдёрнул на мне жакет и снова обнял, уткнувшись мне в плечо. Осенний шторм закончился... Я осторожно укрыла его голову руками, будто от невидимого дождя. Тепло... Уютно... С трудом приходила в себя. Дышала прерывисто, то и дело вздрагивая, и долго не могла успокоить дыхание. А Костя словно притаился. Словно выжидал чего-то.
Довыжидался... Я, уже успокоившаяся, провела своей щекой по его голове, обласкала, будто кошка, - и отстранилась взглянуть в глаза: а вдруг ему не понравилось? Только разве взглянешь? Всё ещё стоит лбом мне в плечо...
Он, всё не двигаясь, тихо хмыкнул и только потом поднял голову. Глаза сияют в свете ближайшего фонаря. Ни слова не говоря, легко снял меня с перил и так, на руках, донёс до машины.
- Рано, - странно сказал он, уже сидя за рулём и глядя на дорогу.
Я притаила начатый было вздох, но ничего не сказала.
Он довёз меня до дому, но сразу не высадил. Я сидела смирно и старалась ничем о себе не напоминать, пока он, откинувшись на спинку кресла, задумчиво смотрел на ветровое стекло. Смирно... Хотя чувствовала, как время от времени по телу проходит крупная дрожь, едва вспоминаю его поцелуи. Губы сухие и горячие - аж пылают, и пульс в них бешеный, бьётся тоненько - словно крупными горошинами перекатывается... Только сосредоточишься на губах, сразу или плакать хочется, или трогать их, не доверяя: им ли такое счастье досталось?.. Не выдержала. Осторожно накрыла ладошкой его ладонь. Остыл уже. Ладонь прохладная, но пульс почувствовала. Тоже частый... Он перевернул ладонь и сжал мои пальцы. Не глядя, тихо сказал:
- Ничего не бойся. Обещаешь?
Ничего не поняла, но кивнула:
- Обещаю.
Высадив меня, он должен объехать наш дом. Я помчалась по лестницам на свой этаж, влетела в квартиру и, наскоро сбросив ботильоны в прихожей, выскочила на балкон - он у нас с кухни. Тёмная машина пролетела мимо дома, коротко просигналив. Я помахала ему вслед - когда ехали к дому, показала, где, примерно, находится наш балкон. Неужели увидел-таки меня?
Постояла немножко на балконе, глядя на двигающуюся в темноте мелкими огнями и время от времени блескучими линиями дорогу, и снова вошла на кухню. Прошла мимо мамы в свою комнату, стягивая с плеч палантин.
- Алёна, нам надо поговорить. - Мама на пороге моей комнаты возникла неожиданно.
Я прикусила губу. Не хотелось на слова о чём-то другом развеивать настроение, в котором ещё живо чувствовалось крепкое объятие Кости.
Но, кажется, что-то и в самом деле случилось. Придётся говорить. Мама выглядит не просто обеспокоенной - вон как сомкнула брови.
- Поговорить? О чём?
Быстро сбросив свой осенний наряд и спрятав его висящим на вешалке в шкаф, я накинула халатик и села на кровать, напротив мамы - она устроилась в кресле. Тяжело вздохнув, мама спросила:
- Дочь, ты была сегодня с этим человеком? - И кивнула на ватман с Костей.
- Да, - уже насторожённо ответила я.
- Как его зовут?
- Мама, ты... Ладно. Его зовут Константин.
- На домашний телефон звонили. Хорошо - подошла я, а не папа, - устало сказала мама. - Ты знаешь, что этот Константин - женатый мужчина?
Я медленно подтянула ноги к подбородку. Съёжилась. На меня будто свалили гору льда. Здоровенными обломками.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 40 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |