В результате, Тому пришлось отлавливать его и волочь еще и до такси, складируя там на заднее сидение. Том догадывался, что видя их состояние и все понимая, машину им скорее всего вызвал Нейт, который всегда держал руку на пульсе. Том клятвенно пообещал себе потом поблагодарить сменщика за проявленное сочувствие. Георг с ними домой не поехал, его высадили по пути и он свалил со своей брюнеткой - Греттой? Ольгой? Клавой? Трудно было сейчас вспомнить ее имя. Том радовался что он помнил хотя бы свое и смог назвать адрес, с третьего раза продиктовав его таксисту опухшим намертво языком.
Они с Биллом дохлыми тушками завалились на заднее сиденье машины. Относительно трезвый, как и всегда, Густ сел на переднее, дабы не навлекать на себя подозрения стражей порядка. В отличие от двух друзей он хотя бы мог сидеть прямо и разговаривать, на случай, если их решили бы остановить. Голова Билла сползла Тому на колени и парень, в ужасе зажмуривал глаза, наслаждаясь цветными каруселями, отгоняя от себя ужасную и дикую мысль, как ему все-таки нравилась эта тяжесть.
- Том? - прошептал Билл, пока такси тихо катило по ночным улицам Магдебурга к дому.
- Ммм? - Светловолосый парень сидел, отвернувшись в окно и подперев подбородок кулаком.
- Сегодняшний вечер был самым классным в моей жизни. Я еще никогда так не веселился.
Внутри что- то снова тепло шевельнулось.
- Завтра ты так не будешь думать, Билл. Будешь ползать зеленой мухой по стеклу и искать секиру, чтоб отсечь себе гудящий медный таз, который заменит тебе голову, ибо выжрал ты качественно. В твоем алкоголе сейчас даже крови, наверное, не обнаружить.
-Нет, я серьезно... - Тихо прошептал тот, поджав губы. – Спасибо.
Том посмотрел на него. Глаза Билла были совершенно честные, в них, кроме страшных пляшущих там алкогольных искр плескалось еще что-то. Но уж точно это не была ирония. Это была благодарность, признательность и теплота. Том улыбнулся ему.
- Я рад, что тебе понравилось. Без тебя ничего бы этого не было.
Он с трудом переборол в себе жуткое, неадекватное желание отвести с лица Билла волосы, которые мешали видеть его глаза полностью, но он лишь стиснул кулаки, вцепившись крепче в сидение такси. На сегодня эта болезнь и так уже высосала из него все возможные ресурсы и он хотел перестать поддаваться ей. Хотя бы через силу.
«Он парень. Каулитц, бл*ть, о чем ты думаешь…»
Во всем виновата его долбанная внешность. Такая … утонченная и красивая.
Они подкатили к дому и окна их квартиры через минуту зажглись приветливыми огоньками, когда парни поднялись на свой этаж. В подъезде свет, конечно же не горел, как всегда, и теперь Том стоял в дверях своей комнаты, держась за ушибленное колено и второй рукой за ребра, потому что больно приложился дважды об ступеньки. Билл вполз следом, потирая ушибленный лоб.
-Том, а почему, когда я закрываю глаза - все плывет? – Поинтересовался он, покачиваясь, как матрос на палубе во время сильного шторма. Билл, шатаясь, налетел на тумбочку и снес с нее все, что лежало сверху. -Упс...- Скомканно промямлил он, поднимая руки. - Звиняйсь...
- Как бы объяснить. – Том расстегнул толстовку и бросил куда-то в сторону, не особенно разбираясь, где потом будет ее искать. - Вот знаешь, чем принципиально различается тощий пацан лет восемнадцати от жестяного ведра? Если лить спирт в ведро, ему ни*уища не будет, а если в пацана, то он слетит с копыт. Кстати по поводу копыт... Прошу прощения... – Том приподнял указательный палец, словно показывая Биллу задержать мысль, которую тот собирался высказать. Неожиданно прикрыв рукой рот и оставив недоуменно глянувшего Билла одного, он пулей вылетел в коридор.
Еле успев заскочить в туалет, Том бухнулся в немой мольбе на колени перед белоснежным божеством, прежде, чем его смачно вывернуло всем, что он выпил с вечера. Ему было дико плохо. Чертово такси тряслось так, что это сказалось быстрее, чем хотелось бы. Склонившись над унитазом, Том дико корчился, зачем-то прокрутив еще раз в голове картинку, как Билл стоит в переулке и целует эту девчонку с красными волосами. Представив это, парень снова согнулся пополам с жутким и громким «Буэээ!» Раненый мозг плохо справлялся с такой слишком подробной визуализацией.
-Блин, и тут оно. Даже поблевать спокойно не дадут. - Парень страдальчески и без сил упал лбом на белый фаянс. – Дайте пульт, я переключу… - Пьяно, мало что соображая, бормотал он.
Хотя, если это означало, что таким образом все эти бесконечные мысли, наконец, уйдут, может, имело бы смысл помочь себе еще и сунув два пальца в рот. Том слышал где-то, что это действенный метод. Но он был согласен только при условии, что если бы он сделал это, все мысли, одолевающие его, улетели бы туда же, в унитаз и от них легко можно было бы избавиться, нажав кнопку «спуск». Жаль, что в жизни все было намного сложнее. Он все сгибался и сгибался над унитазом, стараясь придерживать дреды, недоумевая, откуда все это бралось в таких количествах, ведь он не пил так много.
Он чувствовал себя таким физически и эмоционально вымученным, что даже тогда, когда все стихло он продолжал сидеть, а точнее, полулежать на холодном кафеле, приходя в себя. Ледяной пот катил с него градом. Несчастный желудок будто бы рвало острыми когтями прямо изнутри. Это было не впервые. Но каждый гребанный раз это было одинаково ужасно.
- Эх, блин, вот бы я мог напиваться и потом не блевать полночи... День жизни бы на это променял, наверное. - Вслух сказал Том, вытирая слезы, бегущие по его щекам и прислушиваясь к диким спазмам, скручивающим его живот. Он стащил через голову майку – его бросало в жар и он лишь попытался помочь себе, вытерев ею лицо.
Не помогло.
Его руку немедленно обожгло болью и он вспомнил, второй раз за вечер, что именно на этом запястье у него болтался тот самый браслет.
-Ах ты скотина, - Разозлился, очнувшись, Том, - вцепляясь в цепочку с четким намерением оторвать ее ко всем чертям. - Как же задолбала, снимайся давай!
Он зло тянул и дергал и рвал звенья металла, однако то, что он увидел, привело его просто в суеверный ужас, железяка снова впала в разговорчивое настроение и теперь на ней совершенно четко горела надпись:
«Твое желание исполнено»
-Какое еще, в пень, желание, Джинн хренов? - Том отчаянно скреб ногтями проклятую цепочку. Был же замок... Был же?
«Как ты чувствуешь себя?» - Издевательский вопрос вместо ответа.
Том непроизвольно прислушался к себе. И обмер. Его больше не тошнило, определенно муть еще осталась, но позывов склониться к белому другу больше не было. Чтобы проверить свою теорию он попытался подняться на ноги и обнаружил, что у него это получается не очень легко. У него сохранились абсолютно все физические признаки алкоголя в организме, тело плохо слушалось, сознание мутилось и двигался он как будто во мгле, но плохо почему-то больше не было. Мысли медленно перещелкивались в голове одна за другой, с почти оглушающим звуком «чик», «чик», «чик»... Он только что вслух сказал, что мечтал бы пить и чтобы не тошнило.
- Вот херня, этого просто не может быть! - В шоке прошептал он.
«Я многое могу. Если ты будешь моим хозяином. Тебе надо только сказать «да»
-Да... Да отъе*ись же ты! В таком контексте пойдет? - Том понял, что голос его срывается в свистящий шепот, в котором была одновременно и злость и панический ужас древнего человека, которому только что явилось небесное знамение в виде грома и молнии. - Я не псих. Я не псих. Я не разговариваю с железками...
«Дыши, Каулитц. Выдох - вдох. Выдох-вдох» - Уговаривал себя Том.
Ему было так стремно, что он готов был закрыть лицо руками и просто отрубиться, дождаться, когда спасительная темнота накроет его и заберет с собой.
-Том! С кем ты говоришь? Мне надо в туалет. - Раздался с той стороны голос Густава. - Не один живешь, твою мать!
Том от неожиданности резко подскочил и с силы долбанулся затылком о стену. «Ссс… Чертов Густ…» - Проныл про себя он, потирая затылок.
- Я по телефону. Щасминуточку... – Вслух сказал он, ничем не желая показывать своего невменяемого состояния. Том еще раз напрягся, пытаясь разорвать цепочку, но его сил было просто недостаточно, она была слишком крепкая.
-Я даже не стану спрашивать с кем можно ля-ля, в пятом часу утра, с похмелюги, в туалете... После бурной ночи. Или это Георг звонит в панике, спрашивать какой стороной раскатывать презервативы?
«XD» - выдал очередной перл кулон.
Челюсть Тома отвисла так, что он даже проигнорировал искрометные шуточки друга.
- Что ж за мать твою. – Парень вытаращил глаза так, что могла встать натуральная проблема в разыскивании их потом на полу туалета, отяхивании их от грязи и поиске способа, как вставить их на место.
- Что, не выходит каменный цветок? - Поняв это по-своему, заржал с той стороны Густ, слушая натужно сопение Тома.
-Иди ты, Гусетта! - Прорычал он, опуская руку. – Бля… - Прошептала несчастная жертва алкоголя, обессиленно прислоняясь затылком к приятному прохладному кафелю.
Он окончательно сдался. Это все нереально бесило, стоящий под дверью Густ, эта финтифлюшка, день встречи с которой Том клял всеми известными ему матюками, и все это непонятно что, происходящее вокруг него. Он гневно пнул ногой все еще валяющиеся рядом флаконы, раскиданные вчера Биллом в его порыве выяснить, как пользоваться туалетом и приложил запястья к глазам, мечтая только о том, чтобы все это оказалось только плодом его воображения. Он уже устал молиться на это, понимая подсознательно, что все равно это будет не так.
-Тооом? Мне пора начать беспокоиться? – Спросил Густав уже более серьезным тоном.
-Да иду я, блядь! – Громко матернулся Том, поворачиваясь к двери.
Перебирая весь известный ему мат уже про себя, он злобно, но гордо слив для виду воду, щелкнул задвижкой и перекинул майку через плечо. Парень вышел из туалета, помахав у Густа перед носом мобильником для вида и пошатываясь, как крона дерева на ветру. Тошнить все равно уже расхотелось и на этой почве настроение и без того скачущее сегодня туда сюда, снова испортилось. Его реальность расплывалась и это было очень прискорбно. - Пожалуйста, карета подана. - Буркнул он, просачиваясь мимо ехидно улыбающегося Густа в комнату.
Голова его, пьяная и шумящая, мало что соображала. Дурдом, творящийся вокруг, никак не собирался стихать, все эти цепочки, девочки с красными волосами, нервы в студии… Все-таки должна наступать поздно или рано та точка, когда одному человеку уже хватит.
В его памяти опять, как по заказу, вновь всплыла сцена из переулка. Бледный Билл со своей «старой знакомой» стоящие в полукруге приглушенного света и смотрящие на него в упор. Странная девчонка какая-то, красивая вроде бы, но взгляд этот как будто рентгеном просвечивал, Том запомнил его очень хорошо. Он снова поднял руку к глазам и всмотрелся еще раз в кулон, застегнутый на его запястье. Этот ее взгляд, она так посмотрела на него, как будто... Как будто что-то знала про все их приключения последнего дня.
Вряд ли у Билла, который застал вспышку этой хрени с утра, были на уме бабские цацки пока она щупала его там, в переулке, так что ничего он ей, скорее всего, не рассказывал. Дело тут было в другом. Почему же возникало такое ощущение, что все вокруг знали что-то и мастерски скрывали это под любыми предлогами. Вот же блин!
«Надо просто постараться забыть, забыть обо всем, что сегодня произошло, особенно перформанс на танцполе. Мы просто перебрали, причем все очень капитально» - Том взведенный донельзя, прошелся по коридору как можно быстрее. Темнота была ему неприятна и он, раздражаясь еще больше и проклиная себя, за этот пугливый идиотизм школьника, постарался проскочить ее побыстрее.
Зло топая, он зашел в комнату, мысленно дав себе пинка. Этот дрянной кулон был не промах, подловил его в момент слабости. Теперь еще и за языком надо следить, особенно за фразами начинающиеся со слов: «Ах если бы...». А этого Том никогда не умел. Он сейчас был в таком разобранном состоянии, что мечтал только об одном-лечь, заснуть и проснуться уже в завтра. И чтобы всей этой ереси не было на самом деле и пусть все эти железки, вороны, красноволосые девочки катятся в тартарары. Кулон согласно звякнул на цепочке. А Том хотел только одного – свою кровать.
Но мечтам его не суждено было сбыться. Билл в комнате тем временем, пока Том с риском для жизни вел борьбу за свое ускользающее сознание, обнаглел в край. Он завалился на единственную кровать, вытянув длинное тело вдоль всей поверхности. Его-то блевать в три погибели не тянуло совершенно, хотя, как ни странно, выпил он больше Тома, Георга и Густава вместе взятых. И теперь он просто и со спокойной совестью ушел смотреть свои цветные пляшущие сны. Майки на нем уже не было, ее скомканное подобие было зажато в кулаке и Том, рассматривая этот подарочек, в обалдении провел взглядом по всей длине тела. Ямочки на пояснице, резинка боксеров, торчащая из-под низко сидящих темных, по фигуре джинсов.
«Да что же такое. Я сегодня спать лягу в конце концов?» - Том пересилил в себе желание пялиться на это зрелище до конца своих дней, он топнул от злости ногой, потому что и сам дико хотел спать.
- Билл. Билл!
- Мммм...- Сонно простонал парень.
-Ты всю мою кровать занял!
- Угуууу... - Нагло согласился он, не просыпаясь.
-Эй!! Если ты немедленно не уберешься, я нарочно лягу рядом и придавлю тебя!
Молчание.
-Прекрасно. Ты сам того хотел.
Том быстро скинул с себя широкие джинсы, отбросил в сторону уже снятую майку и завалился рядом, с силой выворачивая из-под Билла одеяло. Он слишком устал для того, чтобы сражаться...
- Вообще уже как у себя дома. - Буркнул Том, отодвигая спиной наглую тушку подальше к стенке. Билл протестующе застонал и перекинул во сне тяжелую руку на Тома. Тот тяжело вздохнул. Возможно он был слишком пьян, чтобы оценивать всю ситуацию адекватно, он ведь лежал сейчас в постели с парнем, которого... знал теперь уже больше, чем сутки. Слава богу. На момент, когда он лапал его в клубе сутки еще не истекли. Но дикость этого события терялась в мягкой вате подсознания где-то на подлете потому, что Билл не ассоциировался у Тома «со всеми другими людьми». Он был Билл. Странный. Ненормальный. Загадочный. И на него, твою мать, даже нельзя было нормально и по-человечески, как следует разозлиться.
Исподтишка Том слушал его ровное дыхание, и в голову непрошеным вихрем снова ворвалось видение: темное помещение клуба, испещренное сеткой цветомузыки, бледное лицо брюнета, ни одной неправильной черты, его движение, руки Тома сами собой шарящие по футболке парня, под ней. Как будто пытаясь ухватиться за ускользающую нить рассудка, но что-то подсказывало Тому, что как раз там где Билл и под его майкой, рассудок можно было не искать.
И опять, как будто бродящая по замкнутому кругу сегодня, начинала беспокоить и доставать мысль о том, что ему нравилась тяжесть этого тела рядом, нравились помятые черные волосы, худые плечи и как стиральная доска ребра и совершенно не хотелось скидывать с себя эту руку. Раздражение, накатившее до этого сильной волной, уходило. Капля за каплей. Оставалась только... Что? Спокойствие? Ощущение правильности? Нежность?
Том лежал недолго, изучая потолок и отпихивая от себя эти мысли, которые его уже даже не пугали, просто мирно резали его тупым ножичком, садистски давая понять, что они никуда не собираются деваться. Парень немного помедлил, повернулся и посмотрел на мирно спящего Билла. Тот спал на животе, прижавшись к подушке такой мягкий и теплый... Нет, эти мысли не были пугающими. Они казались правильными. Он протянул руку и осторожно, чтобы не разбудить спящего брюнета, дотянулся до темной прядки его волос, отводя ее от лица, улыбнулся и просто накрыл Билла одеялом насколько это было возможно. Его сонные глаза уже тоже начали закрываться - алкоголь и усталость брали свое. Но одна, самая последняя мысль все же успела промелькнуть в буйной, шумной голове:
-Знаешь, Билл... Сегодняшний день и для меня был самым лучшим. Не смотря на этот странный вечер. Спасибо тебе. – Он все таки поддался искушению и тронул мягкие черные пряди еще раз. Теперь, когда брюнет спал, это было чуть более безопасно.
И хотя Билл не слышал этого, Том почувствовал облегчение от того, что сонно пробормотал эти слова, не совсем понимая, что было еще явью, а что уже далеким миром снов. Мысли его спутались и он с радостью отдал себя теплому забвению морфея.
Приписка:
Вот как-то так. Народ, большая просьба, если фик нравится - не поленитесь плюсовать что ли. А то я отстаю и меня никто читать не будет, если я части не буду выкладывать. А они не вечные, кончатся когда-нибудь. Я трудилась пока писала, один маленький плюсик нажать не сложно. А то обидно, панымаишь, есть совсем уж плохие работы - так и у тех лайков бывает побольше. Спосебо! С уважением, ваш клянчащий автор.
Ну и да каменты там, нравится/не нравится / спи, моя красавица
И ошибки, если вдруг найдутся, поскольку я без беты
Глава 15. Прошлое должно оставаться в прошлом.
Дария брела по сонным улочкам Магдебурга, улыбаясь своим мыслям. Увидев квадратные глаза обоих парней пять минут назад, она никак не могла уняться - ее душил адский смех. Это просто было эпично. Жаль, не удалось нормально поговорить с Вильгельмом, очень уж он был не в себе. Зато она неплохо повеселилась.
Девушка и сама не могла понять мотивов, которые заставили ее поцеловать офигевшего от такого поворота дел друга. Она всегда видела в нем всего лишь приятеля, не более того. С ним было приятно поболтать и дико поржать, а иногда и пожаловаться ему, как и полагается делать всем друзьям, ничего кроме. Но в тот момент поцелуй показался ей самым забавным из того, что она могла сделать.
Демоны вообще много чего делали просто ради забавы, вот, наверное и этот раз не был исключением. А может, что-то кольнуло в глубине, когда она увидела несчастного и разбитого, не понимающего, что с ним происходит темноволосого парня, такого уязвимого в этом теле. Он был в стопроцентном разобранном виде, сидя под стенкой клуба, низко свесив голову, в попытках понять хотя бы отдаленно все те чувства, что его разрывали. Это ведь было невероятно сложно, особенно учитывая то, что раньше он никогда не сталкивался с ними. А чувства у него были самые определенные, со стороны это было заметно очень хорошо.
Только слепой не заметил бы, разряды, потрескивающие между двумя парнями там в переулке, они кололи мелкими иголочками почти физически ощутимо. Этого нельзя было отрицать. Подобное положение дел было пугающим и жутким, потому, что Вильгельм вряд ли представлял, во что он ввязывался. Дария не знала, поступила ли разумно, попытавшись подстегнуть этих двоих, она не сомневалась, что ее действие не вызвало бы между ними серьезную ссору. В конце концов, немного здоровой ревности еще никому не вредило, в данном случае она совершенно точно не нанесла бы этим отношениям никакого вреда. Скорее, даже наоборот... Так что можно считать это лишь небольшой услугой, помощью двум дуракам, начинающим терять голову - в конце концов, как еще понять, что чувства есть, если их не проверять периодически? Уж после такого-то поцелуя этот Том наверняка почувствовал, что жареный петух клюнул больно. Его огромные глаза пару минут назад говорили сами за себя и Дария, не удержавшись, снова захихикала.
Но несмотря на это, ей все равно совершенно не нравилось, то как оборачивалась ситуация и что Вильгельм оказался в ее центре - особенно. И уж точно ей не нравилась поволока влюбленного идиотизма, которую она с легкостью уловила в глазах парня при разговорах о смертном. Это же надо обладать таким талантом - из миллиона мест на земле плюхнуться именно там, где скоро будет жарче всего, и попасть из всех людей именно на того, кого выбрал Амулет. Это было просто уму непостижимо, Вильгельм всегда был одаренным мальчиком в этом плане, но подобная феерия и вовсе тянула на гран-при. А если еще добавить к этому его чувства, разгорающиеся все сильнее с каждой минутой... Эпика.
Дария очень опасалась, что сложившаяся ситуация для человека, подобравшего Амулет, с малой вероятностью кончится хорошо. В финале этой истории кому-то могло быть больно и чувства здесь были лишними.
Расстанься Вильгельм с парнем после этого поцелуя врагами, это был бы вариант еще лучше, чем если они все же помирились бы. Она не преследовала, разумеется, цель их поссорить, но нужно посмотреть на жизнь трезвыми глазами - такая история никогда не будет иметь счастливого конца и, скорее всего, не принесет ничего, кроме двух разбитых сердец. И хорошо, если это будут живые разбитые сердца. И если Ангел подастся чувствам к смертному – чем вообще может все это закончиться? Ангелы – бессмертные вечные существа, а что ждет этого мальчишку с дредами лет так через шестьдесят? О чем, вообще, думал Вильгельм, Дарии было совсем не понятно - рано или поздно Давид приберет его к рукам все равно и ему придется вернуться в свою стихию, которую он хотя и ненавидит, но вряд ли сможет оставить за спиной. И кому он сделает лучше, влюбившись в этого парня? Ведь раны, которые остаются внутри и не видны никому причиняют порой больше неприятностей, чем те, которые остаются на теле. А Дария знала не по наслышке, это бывает больно - любить. И она не пожелала бы никому узнать на своей шкуре то, что узнала когда-то она...
- Так, так. Кто это был? – раздался над ухом ревнивый скрежещущий голос, который прервал ее философские размышления о смысле существования любви, как вида.
Дария вздрогнула немного от неожиданно нарушенной тишины, но не обернулась на голос звавший ее, лишь внутренне скривившись от звука. Она и так прекрасно знала, что он может принадлежать только одному существу на планете, кому-то, у кого хватало ума преследовать ее по пятам на протяжении вот уже нескольких столетий. Дария фыркнула.
-Ревнуешь? – она продолжала идти, не меняя темпа движения.
Поняв, что его не слушают и более того, смеют столь нагло игнорировать, блондинистый молодой человек обогнал и пошел впереди, спиной вперед, продолжая заглядывать девушке в глаза.
-Может быть. И все де, кто этот счастливчик, удостоившийся твоего прекрасного поцелуя?
-Грим, вали в свою канализацию детишек пугать – я тебе не по зубам. – поморщилась Дария.
Она уже догадалась запоздало, тварь преследовала ее от самого Ада, еще с того момента, как она, радуясь своей прозорливости, смогла улизнуть от него прочь, избегая его сальных глазок и таких же шуточек. Было не понятно одно - как получилось проворонить его и не заметить, что он увязался за ней. Это была вполне очевидная угроза, она должна была догадаться.
«Минус тебе детка, за невнимательность» - Дария раздраженно обогнула столб и Грим, хихикая встал на пути так, чтобы она невольно задела его, проходя.
- Отвали, кому сказала. – рыкнула Дария, не желая связываться с ним. Нужно было просто молчать и идти дальше, он должен был отлипнуть сам.
- Ну, ты уже оглушила меня сегодня, отобрала мою машину, которую я так милостиво тебе одолжил. Кстати где она? – поинтересовался Грим, все еще кружась впереди нее и лишь каким то чудом не падая. Он не видел куда шел.
«А. Это все объясняет» - Дария мысленно исправила свой минус на плюс вспомнив, что вложила все свои силы в то оглушающее заклятие для смертного парня.
- Надеюсь, тебе было больно.
- Было. Ты так целовала того парня. – Грим театрально приложил руку к правой стороне груди и из глаз его полились голубые слезы, красиво чертящие линии на бледном личике смертной фотомодели, чей облик он снова принял.
-Сердце слева, идиот. – процедила Дария.
Грим быстро поправил эту оплошность. Откуда ему было знать, где сердце, он уже забыл, что оно у него когда-то было.
- Неужели же ты так быстро забыла его. Каких-то несколько столетий и что –все? Вот она, вечная любовь? - продолжал глумиться дух.
Дария сжала челюсти. Скотина пересекала очень опасную линию, ту, что трогать не стоило.
Черты лица Грима поплыли неожиданно, будто утренний туман рассеивался под лучами восходящего. Солнца. Глаза немного сменили цвет, волосы приняли другую форму, из растрепанных коротких и светлых – в более темный. Теперь они были собраны в хвост, тонкий нос немного заострился, скулы поползли вверх. Он снова обращался.
Через секунды перед Дарией уже стоял кто-то другой.
-Может, так ты будешь разговаривать со мной? - осклабилось это прекрасное лицо, гримаса перекосилась на одну сторону.
-Иэн … - Тихо выдохнула она, резко останавливаясь, сама того не желая. Причина ее проклятия и вечной жизни скитаний и одиночества. Отголосок далекого прошлого, который столь часто в последнее время доставал ее своими костлявыми пальцами из своей давно уже истлевшей могилы.
Дария ловила ртом воздух, как будто его разом вышибли сильным ударом. Точно такой, каким она запомнила его, тот же нос, глаза, губы. И неизменный холодный, равнодушный взгляд, идеально скопированный духом страха с образа, который он подсмотрел в ее памяти. Его глаза были пусты и безжизненны. Этот лед Дария не замечала тогда. Тогда он был для нее самым красивый человеком и она готова была на все ради него. Даже безбоязненно расстаться со своей жизнью...
Но время, летящее мимо и дни, проведенные в Аду, заставили ее все-так переосмыслить свое существование. Теперь не осталось ничего - лишь ненависть... Черная. Жгучая. Страшная. Когда есть вечность наедине с собой, это помогает. Иногда.
И все же, надо отдать Гриму должное, его копии было невозможно отличить от оригинала.
-Я люблю тебя, Дария! – издевательски прошептал он, вытянув губы трубочкой.
-И я люблю тебя, Иэн! – Дария смеялась весело убегая от преследующего ее высокого парня с копной темно-русых волос. Ему не составило труда догнать девушку и легко прижать ее к стволу дерева. Волосы ее лезли в лицо, щекотали ему нос, а он все продолжали продолжал путь по ее шее и ниже, ниже …
-Иэн, погоди! – Задыхаясь под его поцелуями порошептала она. – Ты придешь сегодня вечером к нам в гости? Я хочу, чтобы мои папа и мама тоже увидели тебя. Они будут счастливы!
-Сегодня вечером? - он свел к переносице свои красивые изогнутые брови и девушка невольно залюбовалась тонкими чертами лица в очередной раз.- Я не могу, отец велел мне дома подсчитать нашу прибыль со стада овец. Да и дел много накопилось. – Немного подумав, печально сказал парень.
-Как жалко. – девушка прижалась к своему возлюбленному всем телом. – Ну тогда хотя бы пообещай, что ты будешь думать обо мне вечером? Я всегда думаю о тебе!
-Ты – все о чем я могу думать, Дария. – пылко сказал он, продолжая прерванную дорожку влажных поцелуев на ее коже.
Под его губами сердце рвалось ввысь и она сомневалась, было ли на свете ощущение лучше этого - когда ты любишь и тебе отвечают взаимностью. Когда самые нежные губы порхают по твоей коже, оставляя на ней ощутимые следы и волосы струятся под пальцами, как золотой песок, играя переливами в лучах солнечного света. По ее мнению это и было оно - то, ради чего стоило жить. Никакие деньги и слава, кучи друзей или поклонников благ не заменили бы это ощущение, когда он держал ее в своих руках. Теплый океан его нежности удерживал прочно в своей власти.
С того момента, как он зашел в ее лавчонку, жизнь изменилась до неузнаваемости. Ей стало хотеться вставать по утрам, радоваться лучам солнца. Она бежала на работу с желанием, зная, что сможет любоваться точеной, отлитой словно в идеальной форме, фигуркой через окно своей лавочки. И она знала, что может при желании потрогать его сильные руки, опустить голову на его плечо... Каждый день она, умирая от блаженства и, не замечая времени, ждала, когда он зайдет за ней, и они пойдут вместе рука об руку куда- нибудь, где нет посторонних глаз и ушей. Дарить свою любовь друг другу. Разве не это высшее счастье - любить и быть любимым?
Тем вечером Иэн оказался занят, как это бывало у него довольно часто, потому что в своей семье он был старшим сыном и помогал отцу в его делах. И когда делать было уже ничего не надо, Дария тихо шла к колодцу, что находился неподалеку от их домика возле мельницы и улыбаясь себе под нос, как и вошло у нее в привычку в последнее время, мурлыкала себе под нос песенку. Оставалось всего лишь завернуть за угол и пройти пару шагов к небольшой площадке, где был врыт крошечный колодец, когда вдруг девушка услышала пару голосов.
-Иэн, ну перестань же, - тихий девичий смех.
Дария непонимающе огляделась, поставив на землю свои ведра. Голоса были удивительно знакомы ей.
-Люси, я люблю тебя, - не менее знакомый шепот, который сама Дария слышала еще сегодня, говорящий те же самые слова.
-И я люблю тебя Иэн.- звук влажного поцелуя и колени Дарии подкосились от страха, при мысли что она может увидеть, если заглянет в небольшую щелочку в заборе соседского купца Якоба, откуда и доносился этот разговор.
Она пересилила свой страх и прильнула к особо крупной щелке, через которую виден был сад и кусок сарая. Руки и губы ее тряслись, и спина покрывалась ледяной испариной. Темнота неожиданно накрыла со всех сторон, когда она увидела это своими глазами. Он был там. Его телосложение нельзя было перепутать ни с каким другим – высокий и худой, стройный, как тростинка... Его руки обнимали и ласкали пышнотелую дочку купца Люси. Они забирались под завязочки, ее льняной рубашки, делая все то же самое, что еще с ура делали с телом Дарии, порхая, словно красивая бабочка по ее выдающимся формам и срывая с ее губ тяжелое дыхание.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 32 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |