Глава 20
Люциус был взбешён! Чтобы довести Малфоя потребовалось всего-то неделя без жены. Вернее не так: неделя её отсутствия в супружеской постели. Злой, как бешеная мантикора, волшебник даже забыл удивиться, что случись у него ранее такой казус с Нарциссой, он бы даже бровью не повёл.
Мужчина сидел в своём кабинете и сосредоточенно водил фазаньим пером по пергаменту, составляя письмо своему другу и соратнику Северусу Сенейпу. Следовало признать, после пяти испорченных листов и трёх изломанных перьев, тон его послания стал ровнее, и в каждой строчке, по крайней мере, не упоминалось имя Гермионы с уничижительными эпитетами и последующим описанием всевозможных наказаний женщины, которые услужливо подсовывало Люциусу его воображение. Малфой сминал письма, не отправляя только по одной причине: прописанные в них воспитательные меры к жене больше скатывались к банальному сексу по принуждению. Люциус не был любителем подобных развлечений и с удивлением, перечитав очередное неудачное послание Снейпу, написанное в порыве медленно утихавшего гнева, избавлялся от черновика, сжигая его «Инсендио» в полёте, запуская в сторону камина: дурная привычка, оставшаяся у мага с детства.
Малфой готов был признать своё поражение в противостоянии с Гермионой, но шуточное утверждение, что один «Супефай» - хорошо, а два – лучше в усмирении непокорных жён, всё чаще приходило ему в голову.
О чём вообще думали предки Люциуса, разрешая равные права супругов на домовых эльфов! Эти, как оказалось, коварные лопоухие создания с большущими глазами, наполненными преданностью, только бились головой об пол или пытались иным способом покалечиться, чтобы наказать себя за непокорность хозяину, когда скрывали местопребывание Гермионы. Она взяла с них временную клятву «Хранителя жизни» для магических существ. До «Фиделиуса», конечно, этому закреплённому волшебством договору, как пешком по морю до Дурмстранга, но применение магической формулы переподчинения к «его» домовикам, радости взбешенному магу не добавляло. Откуда воспитанная в лучших магловских традициях гриффиндорская староста и лучшая ученица, колдунья-воительница из «Ордена Феникса» - пёстрого курятника светлых магов - Гермиона Грейнджер знала древние, тёмные, полузабытое заклинание чистокровных волшебников, стоило подумать.
Люциус наконец удовлетворённо хмыкнул, прочитав пергамент, свернул его и, прихватив с собой волшебную палочку, которую теперь носил в кобуре на левом предплечье, отправился в домашнюю совятню. Письмо понёс его старый угрюмый филин, значит не менее, чем через полчаса, Северус получит почту. Люциус проводил внимательным взглядом исчезающую в небе птицу и неспешно отправился в дом. У Малфоя есть час-полтора до прибытия Снейпа. Маг решил провести их в тренировочном зале, чтобы выпустить накопившиеся за день раздражение и злость: верное проверенное средство от жгучего желания поубивать всех домовиков.
Где-то минут через сорок, увлечённый поединком с иллюзорными магами Люциус краем глаза заметил нарисовавшегося на пороге Северуса, как всегда облачённого в свою чёрную мантию-хламиду, и без предупреждения запустил в него проклятие. Снейп, к его чести, не рассердился (На взбесившихся, влюблённых придурков обижаться – пустое дело!), а моментально включился в опасную игру. Ещё через полчаса, в завершении нешуточного боевого поединка Малфой прозевал элементарное детское заклинание подножки от друга и оказался безоружным, тут же атакованный «Экспелиармус».
Снейп подошёл ближе и, подавая руку, чтобы помочь подняться поверженному им магу, ехидно поинтересовался:
- Чего хандришь? Твой кот Себастьян простудился или любимая гадюка захворала?
Люциус, поднялся и расхохотался, у Северуса было стойкое предубеждение против лечения зельями животных, хотя он и не отказывал в подобной помощи Малфою. Отсмеявшись, мужчина саркастично протянул:
- Почти угадал: вот именно «гадюка», правда не приболела, а занорилась, где-то в доме, – уже спокойнее Люциус пригласил, - Пойдём, поболтаем в моём кабинете.
Снейп смерил друга насмешливым взглядом и первым вышел из тренировочного зала.
В кабинете они расположились у пылающего камина в креслах напротив друг друга. Люциус неспешно гладил устроившегося на его коленях кота, а Северус неторопливо потягивал принесённый услужливым домовиком кофе.
Снейп, видя, что пригласивший его маг, ушёл в себя, задумавшись о чём-то, попытался его расшевелить: влезть в его мысли, но тут же был окклюментивно отброшен зло уставившимся на него другом. Северус примирительно произнёс:
- Не злись, мне стало скучно. Молчишь уже пять минут, как дохлый мантикраб. Что за змеюка завелась в твоём доме?
Уличённый во невнимании к гостю, которого сам пригласил, маг криво ухмыльнулся и неторопливо произнёс:
- Гермиона Элайза ЛаФурд Малфой, ранее бывшая Грейнджер.
Северус поставил чашку на стол и серьёзно спросил:
- И куда она подевалась?
Люциус фыркнул и деланно скучающим тоном ответил:
- Никуда.
Снейп прищурился и угрожающе произнёс:
- Или ты внятно объясняешь, зачем вызвал меня, или я ухожу. Зелья сами собой не сварятся.
Блондин, не обращая внимания на сердитый тон друга, меланхолично поинтересовался:
- Северус, я говорил тебе, что я – придурок?
Снейп деланно шумно выдохнул, и спокойно подтвердил:
- Раз пятнадцать, насколько помню. Во что ты вляпался на этот раз?
Люциус, отбросив кривляние, серьёзно заговорил, еле удерживая растущее раздажение:
- Я усовершенствовал защиту родового гнезда системой подпространственных тайных ходов, а теперь не могу изловить свою супругу. Даже выследить не способен её пребывание внутри помещения.
Северус, видя, как закипает Малфой, невинно поинтересовался, чтобы отвлечь его от мыслей о жене:
- И сколько дополнительных дверей появилось в твоём доме?
Малфой, скривившись, выдал:
- Двести сорок три.
Скупой ответ мага поразил зельевара, и он быстро выкрикнул:
- Ты рехнулся, Люциус?
Малфой быстро смерил его злым взглядом и сдержанно произнёс:
- Впору сойти с ума. Будь они сделаны раньше, мне бы не пришлось висеть три дня на цепях в своём подвале без воды и еды, пока моего сына пытают исполнительные сволочи. Знаешь, почему меня не мучали и не собирались убивать? – и сам тут же ответил, - Тёмный лорд после своей скорой победы, которая неотвратимо наступила бы с потерей Поттером своих магических сил, вознамерился сделать меня своим сексуальным рабом. Поэтому и Нарциссу убили, хотя Пожиратели смерти запустили ложный слух о безответной страсти к ней Фернира Сивого.
Северус скривился, зло прошипев, поминая недобрыми словами своего бывшего тирана:
- Мерзкий красноглазый ублюдок!
- Я обязан Гермионе не только жизнью сына, но и своей свободой и спасённой честью, - грустно произнёс Люциус. – Но я обидел жену, без её согласия надев на руку охранный браслет, не выпускающий колдунью из поместья.
Снейп, слегка прищурившись, изучающее посмотрел на друга, и ехидно заметил:
- Ты что-то скрываешь, Люциус. И много чего не договариваешь!
Мужчина, жизнь которого стала пустой без супруги, разозлился, в очередной раз побеждённый проницательностью Снейпа, и скороговоркой выпалил:
- Ладно, к Мерлиновой тебя бабушке, эмпат доморощенный! Я приревновал её к Поттеру, принудил к сексу, заставил, в свою очередь, приревновать к Нарциссе, нацепил этот злополучный браслет на руку жене против её воли и ясно дал понять, что жду её полного подчинения во всём.
Северус вскочил с кресла и стал мерить шагами комнату, чтоб успокоиться и не наговорить Малфою лишнего в порыве гнева на его коварную натуру.
Люциус внимательно проследил за метаниями друга, поняв, что тот, совершенно не одобряет линий поведения Малфоя по отношению к юной супруге. Маг скривился и попросил Снейпа:
- Ради, Мерлина, успокойся. Сядь в кресло.
Но гость, отвернувшись от собеседника, остановился у стены, где распростёрлось фамильное древо Малфоев. Снейп слишком спокойно спросил:
- Ты пробовал ей оставлять письма на видном месте?
Люциус, тихо вздохнув, грустно ответил:
- Да.
Северус, обернулся к нему и спокойно предложил:
- Думаю, у Вас появился ещё один, более серьёзный повод примириться, чем твои извинения.
- И какой? – бездумно выпалил расстроенный Малфой.
Снейп ответил вопросом на вопрос, заставляя друга вынырнуть из неприятных переживаний:
- А у Вас в роду были близнецы?
Люциус насторожился и недоуменно выпалил:
- Никогда!
Северус криво ухмыльнулся и ехидно выдал:
- Значит, будут! – и, повернувшись, указал рукой на пару пока ещё безлистных, новых веточек на гобелене.
Глава 21
Как ни странно, к Люциусу вскоре после известия, что он может стать через некоторое время дважды счастливым папашей, вернулось спокойствие и самоуверенность. Он напоминал с горящими глазами, припрятанными за полуприкрытыми веками, кота, следящего лениво за жертвой, до которой рано или поздно доберётся. Северус усмехнулся: Малфой только что не мурлыкал от удовольствия, подойдя, с грацией хищника, к гобелену и проводя рукой по магически проявленным свежим побегам на его родовом древе.
Снейп решил откланяться: от греха подальше, не даром маглы утверждали, что милые бранятся – только тешатся. Маг попрощался с Люциусом, впавшим, казалось, в приятное забытьё, и двинулся к камину, когда его остановил обманчиво мягкий голос друга:
- Северус, скажи, у меня есть шанс в случае неповиновения захватить Гермиону силой?
Снейп нехотя обернулся, уже сжимая в руке горсть дымолётного порошка, и, встретившись глазами с крайне заинтересованным взглядом блондина, честно ответил:
- Я обучался у Грюма полгода, она – полтора. Думаю, разницу тебе не нужно объяснять. Её готовили не для боя, а чтобы магически обеспечить абсолютной защитой в условиях партизанской войны, как аналитико-оперативного организатора. Помнишь, провальные устрашающие акции Тёмного лорда по уничтожению семей Забини и Пьюси, поменявших сторону. Грейнджер разрабатывала операцию по их спасению и сокрытию. Даже Тёмная метка на магах не помогла их обнаружить. Тебя с Драко не обошла та же участь. Правда, Гермиона не учла, что твой сын решит поразвлечься у старой знакомой, пренебрегая элементарной безопасностью. Впрочем, полученный урок усвоил не он один, надеюсь. – Северус многозначительно посмотрел на Малфоя. – В ныне сложившейся ситуации думать головой, а не тем, что находиться ниже пояса, тебе предпочтительнее. Ловушки и сигнальные чары не помогут, – Снейп слегка поклонился другу и, резко развернувшись, исчез в яростно загудевшем, зелёном пламени камина.
Люциус горько усмехнулся. Он так привык плести в одиночку интриги, что иногда забывал, что вокруг живые люди со своими чувствами. Вот и Северус ушёл, даже не получив благодарности волшебника за дельный совет, как будто и не ждал её. «Неужели все окружающие, знакомые с Люциусом Малфоем, считают, что он привык только эгоистично «брать от жизни всё», не взирая на желания других? Пожалуй, так оно и есть!» - решил маг. Он неприязненно скривился: быть сволочью – одно, а понимать, что ты ею являешься – гораздо противнее.
Малфой решил, что с его репутацией мерзкого интригана уже ничего не поделаешь. Оставалось жить, а предаваться самокопанию – не лучший выход, если хочешь приобрести доверие супруги.
Волшебник стал перебирать в уме все известные факты о Гермионе, прибавив ценную информацию, милостиво выложенную перед ним Снейпом, и пришёл к закономерному выводу: её надо выманивать, а не ловить. Люциус припомнил, что его жёнушка мало осведомлена о семейной магии Малфоев, и это может ему помочь с ней договориться. Маг после гениального, как он считал, удачного выбора ответного хода на любовном фронте, обретя спокойствие и прежний вкус к жизни, отправился в домашнюю сокровищницу за одним интересным артефактом. Он подозревал, что строптивая жена просматривает его корреспонденцию, оставшуюся на столе, так как забирала письма, что муж ей писал, прося образумиться колдунью и перестать играть «в прятки». Маг тоже мог преподнести милой Гермионе волшебный сюрприз, от которого, как он надеялся, супруга не посмеет отказаться. Мужчина, напевая весёленький мотивчик, покинул кабинет, чтобы через полчаса вернуться, оставить артефакт на столе и сочинить небольшую записку с пространными извинениями Гермине и небольшой просьбой от Люциуса Малфоя. Маг покинул кабинет, довольно улыбаясь: хитроумная ловушка ждала свою любопытную мышку!
Вечером того же дня заскучавшая Гермиона отправилась в кабинет мужа.
Конечно, библиотека Малфоя была интересной и богатой, но невозможно целыми днями только читать. Добровольная изоляция начинала наскучивать деятельной женщине. Тем более Люциус, кажется, проникся раскаянием и оставлял ей по всему дому небольшие записки с предложением поговорить и кучей комплиментов, но ни одного извинения! «Вот упрямец!» – кипятилась Гермиона, перебирая и перечитывая по вечерам послания мужа. На самом деле она и не покидала своей комнаты, создав там расширенный пространственный кокон, замаскированный мощными отвлекающими чарами.
Когда-то Гермиона поразилась волшебству карты Хогвартса, доставшейся в наследство Гарри Поттеру. Молодая и амбициозная Гермиона Грейнджер смогла в совершенстве освоить составление и производство таких карт, правда для небольших домов, в которых было не более двух этажей и трёхсот помещений, например, как поместье Малфоя. Женщине было весело наблюдать по модернизированной её волшебством карте, как Люциус метался иногда по комнатам и потайным ходам, пытаясь найти жену с помощью магии следящих чар или расставляя детские магические ловушки на Гермиону. Неудачные попытки муженька отыскать заупрямившуюся супругу миссис Малфой ехидно окрестила «Охотой на кролика герцогини», вспомнив любимую сказку Льюиса Кэррола про Алису.
Гермиона, удостоверившись по карте, что Малфой застрял в тренировочном зале, а значит - на час, не меньше, она в безопасности, вошла в кабинет супруга. На столе колдунья заметила странный красивый артефакт в виде розового лотоса с крупной жемчужиной в центре. Женщина залюбовалась на цветок, но, опомнившись, решила прочитать оставленное ей послание. Люциус, как всегда рассыпался тысячей комплиментов, потом, к безмерному удивлению Гермионы изящно извинился, а последние несколько фраз привели ведьму в состояние лёгкого шока. «Моё очарование, - писал супруг, - прошу, взгляните на гобелен нашего рода. Думаю, вы не откажете признать наших детей законными продолжателями чистокровных традиций и закрепите клятву, коснувшись жемчужины в центре цветка, что стоит на столе. Больше ничего пока не смею от Вас требовать, но очень беспокоюсь о Вашем самочувствии».
Женщина подошла к гобелену и, действительно, заметила, что от скреплённых магическими кольцами – змеями имён Люциуса и её отходят два новых пока ещё хрупких побега, на которых зреет по цветочной почке. Увиденное означало: она – в положении и ожидает двойню. Гермиона, привыкшая не доверять глазам, проверила гобелен на предмет наложенных чар иллюзии: чисто!
Она скоро станет матерью! В душе женщины поднялась буря чувств: радость, удивление, ожидание чуда, лёгкая печаль, что не может разделить приятные переживания из-за размолвки ни с мужем, ни с друзьями.
Гермиона вернулась к столу, за который уцепилась рукой, и слегка повертела головой, отгоняя нахлынувшее от переизбытка эмоций головокружение. Взгляд её упал на артефакт: цветок стал переливаться и сиять, будто почувствовал, что она протягивает руку. Женщина испуганно отдёрнула её. «Стоит ли верить коварному Малфою? - мысленно задалась вопросом колдунья. - По крайней мере, вреда ожидать не приходиться: он не сумасшедший, чтобы подвергать опасности своих ещё не родившихся детей!»
Гермиона собралась с духом и коснулась жемчужины в центре лотоса, который окутал её розовым волшебным свечением. Колдунья почувствовала похожее воздействие магии, подобное испытанному во время брачной церемонии. Она уже хотела убрать руку, но поняла, что не может этого сделать. Лёгкая паника у женщины сменилась будоражащим душу восхищением неистребимым коварством Малфоя: он знал, что так будет. Оставалось всего лишь подождать, когда маг соизволит её освободить и на каких условиях. Девушка улыбнулась, мысленно журя себя за доверчивость. Она даже не удивилась, когда через минуту колдун обнял супругу со спины, по-хозяйски положив ладони на её живот, и рядом с головой прошелестел жаркий шёпот Люциуса:
- Соскучилась, дорогая?
Глава 22
- Соскучилась, дорогая? – Люциус наслаждался близостью женщины, вдыхая цветочный аромат её волос и ощущая под ладонями плавные изгибы её тела. Магловская рубашка и юбка жены не скрывали её изящных локотков и ножек, что весьма понравилось мужчине. «Какой тупица придумал, что магловская женская одежда – полное уродство?» - удивлялся мысленно Люциус, начисто забыв, что является почитателем традиций чистокровных магов.
Конечно, объятий Малфою было мало и упрямицу стоило наказать: она уже неделю издевалась над ним, игнорируя записки мужа, прячась непонятно где, то есть, оставляя его в одиночестве метаться по супружеской постели и зло лупить по подушкам в порыве праведного гнева.
Интересное положение, в котором она оказалась, побуждало мужчину пошалить: Гермиона не могла сдвинуться с места, и правая рука намертво прилипла к цветку. Люциус с лёгким злорадством подумал, что колдует она правой рукой, следовательно, быть припёртым с палочкой у горла ему не грозит. Малфой понимал, что не способен, помирившись с женой, так просто отпустить её в свою комнату, но и настаивать на совместной ночи – не хотелось: любовь по обоюдному согласию была намного приятнее. А Люциус хотел для себя только лучшего! Жену следовало очаровать, соблазнить и потом только покорить, не жалея для этого времени и выдумки.
Мужчина отпустил свою «добычу», решив сменить тактику и поговорить с Гермионой. Он обошёл жену и присел перед ней на стол, ласково интересуясь:
- И давно Вы попались в мою ловушку?
Гермиона окинула быстрым взглядом мужа, удивляясь его одежде – белой рубашке и плотно обтягивающим тело брюкам: и весьма неплохо сложенное тело, между прочим! Колдунья решила наблюдать за Люциусом, не предпринимая никаких попыток врезать ему по самодовольной физиономии, чтобы стереть его немного плутоватую улыбку: но так хотелось испытать челюсть Малфоя на прочность! Надо сказать, у женщины был неплохой хук слева, но, портить красивое лицо супруга, хотя бы на время, синяком было верхом глупости! Лечебные зелья через пять минут всё приведут в порядок. Тем более следовало для начала освободиться, поэтому Гермиона была настроена слушать, тем более супруг неплохо устроился на столе, явно надолго, видимо, чтоб поговорить «по душам». Женщина, волевым усилием заставив себя улыбнуться, спокойно ответила:
- Не очень. Пикси ещё не успели свить на моей голове гнездо.
Люциус выпустил из себя лёгкий, как полёт бабочки, смешок. Гермиона, неверяще и чуть восхищённо уставилась на мужа, когда поняла, что сейчас он точно не притворялся: с заискрившимися от веселья серо-голубыми глазами и обворожительной улыбкой, медленно растаявшей на лице. Мужчина на несколько секунд будто превратился в юного шалопая, наслаждающегося плодами своей проказливой выходки. Вот такой Малфой ей нравился, и Гермиона дала себе слово вытащить на свет божий это «чудо», чтобы Люциус забыл о свой напыщенной манере повелевать чужими судьбами. «Значит, мой муженёк – очень смешлив, - прикидывала женщина. – Неплохое оружие против его снобизма. Чудненько! Двигай, Гермиона, в том же направлении. Может удастся сдёрнуть с него шелуху благовоспитанного джентльмена хотя бы в общении со мной?»
Развеселившийся Люциус, вдруг поймав на себе восхищённый и оценивающий взгляд жены, замер: так на него никто давно не смотрел, вернее, «так» вообще не смотрел. Девушка словно увидела нечто невероятно прекрасное, но не собиралась его своенравно пленять, чтобы присвоить.
Малфой в юности достаточно намучился, избегая приворотных любовных зелий. Юные, и не очень, леди были готовы на многое, чтобы получить красивую «игрушку» в постель, но благодаря своей изворотливости и предусмотрительности Люциус даже истребил на корню пару откровенных шантажей от очарованных его внешностью и манерами нечистоплотных ведьмочек. Они просто зубки свои об него обломали и остались при своём, став непримиримыми врагами Малфоя, здраво рассудившего, что одним врагом меньше, одним – больше, а смерть только одна!
Люциус сам любил быть охотником, тем более желанная «добыча» сейчас была рядом и, чуть прищурившись, скроив недовольную мордашку, пыталась пробудить его совесть, правда, странным способом. Голос Гермионы был предельно любезен, но и ровно настолько же насмешлив:
- И как долго мистер Малфой намерен держать меня здесь в качестве живой статуи? Чувствую, что из моих ног уже прорастают корни, а рука превратилась в ветку. Так и будете выращивать из меня лиану? Я протестую и отказываюсь поселятся в цветочном горшке!
Малфой мстительно прищурился и не менее вежливо ответит:
- Могу предложить Вам другое место, - Люциус хотел добавить – «моё сердце», но вовремя опомнился, и ласково пожурил супругу, - Но прежде, хочу, чтобы Вы прекратили свои партизанские набеги на кабинет и вернулись в нашу спальню.
Гермиона фыркнула и притворно надула губки, задрав носик.
- Нет? – Малфой, не менее притворно, грустно вздохнул и покорно произнёс, - Значит, будете упорствовать? Вы не оставляете мне другого выхода.
Мужчина протянул правую руку и уцепился за пуговку на магловской рубашке жены и попытался её расстегнуть. Гермиона ухватила его за запястья, а Малфою только этого и надо было: он ловко перехватил ручку женщины и другой - вытащил из её рукава волшебную палочку. Мило улыбаясь, он положил на стол волшебный инструмент подальше от свободной руки супруги, которую отпускать не собирался.
Мужчина левой рукой, неторопливо расстегнул все пуговки на рубашке женщины и стал водить, едва касаясь подушечками пальцев, по груди и животу Гермионы, однако не стараясь пробраться под очаровательный голубой бюстгальтер с серебристыми кружевами или пояс юбки. Мужчина не смотрел в глаза жены, а следил за своей рукой. Ему понравилось, что через некоторое время дыхание девушки сбилось, а сквозь тонкую ткань белья проступили набухшие соски груди. Люциус манерно протянул:
- Мне нравиться Ваш стиль в одежде: скромная оболочка и прелестное, голубое… Даже не знаю, как это называется, - и мужчина провокационно просунул ладонь в чашечку бюстгальтера, поладив нежную плоть груди и наполовину обведя пальцем горошину соска.
Гермиона, срывающимся, умоляющим голосом тихо произнесла:
- Я согласна.
Малфой томно взирал на приоткрытый рот женщины, пятна румянца на нежных щеках и, поймав её слегка затуманившийся взгляд своим, с лёгкой прохладцей в голосе уточнил:
- На что именно?
Женшина, прикрыв глаза, выдохнула:
- Быть с Вами. Быть Вашей. Быть Вами любимой.
Глава 23
Предупреждение: непритязательное PWP, почти флафф. И помните, Вас – предупредили!
- Быть с Вами. Быть Вашей. Быть Вами любимой, - срывающимся голосом произнесла женщина. От услышанного Люциуса тряхнуло, и ему показалось, что он вылетел из седла норовистой лошади. Признание Гермионы было неожиданным и приятным, завораживающим и грозившим мужчине совершенной потерей самообладания. Но он сдержал рвущуюся на свободу похоть, заставив себя медленно подняться со стола и ласково обхватить талию жены одной рукой, пока вторая зарылась в её волосы, перевитые в низкую французскую косичку. Тихо потянув за каштановые шелковистые пряди Люциус заставил женщину слегка запрокинуть голову, чтобы уже после пленить долгим поцелуем её губы.
Гермиона, опьянённая лаской, начинала терять голову, плохо соображая, где находится. Она никогда не считала себя изящно сложенной, но, оказавшись на голову ниже своего супруга, в его крепких объятиях, колдунья ощущала себя хрупкой статуэткой, которой не позволят выскользнуть из рук и разбиться о каменный пол. Оказалось, чувствовать себя женщиной даже приятно и совсем не обидно, что проигрываешь в силе мужу, хотя раньше от подобных мыслей девушка страдала, когда вела неравную магическую дуэль с Пожирателями смерти, физически более выносливыми.
Гермиона поняла, что супруг, продолжая её целовать, отпустил талию и дотронулся до пленённой артефактом руки, и, ведя вдоль неё ладонью, не глядя, прикоснулся рядом с её пальцем к жемчужине. Женщина стала свободной только на секунду, потому что ласковые пальцы сжали маленькую ладошку и притянули на грудь мужчине, крепко прижав к ней. Гермиона почувствовала через тонкую ткань рубашки, что тело супруга сотрясает мелкая дрожь и Люциус, словно даёт понять, насколько ему неравнодушны прикосновения жены. Женщина дотронулась свободной рукой до плеча мужа, и робко провела своим указательным пальчиком за ухом и вдоль шеи супруга, памятуя, что он, будучи котом, весьма одобрял такую ласку.
Малфой издал странный звук, подозрительно напоминающий кошачий «мур-р-р», и резко отстранил голову, прерывая поцелуй, напротив крепче сжимая жену в объятиях. Окинув голубым сияющим взглядом её порозовевшее лицо с полуприкрытыми глазами и покрасневшими припухшими, приоткрытыми губами, из которых вырывалось прерывистое дыхание, Люциус обманчиво мягко спросил:
- Любите играть с огнём, моя прелесть? – и, не дожидаясь ответа, подхватил супругу на руки и понёс в их спальню.
Гермиона немного пришла в себя, почувствовав себя странно: её давно никто не носил на руках, разве что отец в детстве. Ощущение лёгкого полёта быстро закончилось прикосновением мягкого одеяла, которым была застелена кровать. Женщина попыталась приподняться, но тут же оказалась прижата к постели и требовательно зацелована мужем так, что у неё опять закружилась голова, а веки настолько отяжелели, что оказывались открываться с первого раза. Женщина чувствовала, что её осторожно раздевают и даже пыталась сама помочь, но у неё плохо получалось: руки Малфоя оказались намного ловчее. Она слышала, как Люциус вызвал домовика и что-то тихо ему приказал. Гермиона, наконец, приоткрыв глаза, увидела мужа, и жаркая волна смущения опалила её: он почти разделся, стоя к ней лицом. Заметив робкий изучающий взгляд супруги, Малфой быстро избавился от остатков одежды, и с деланно невинным лицом, лёгкой ехидцей в голосе проронил:
- Вам нравиться подглядывать за своим мужем? Не знал, что у меня такая развратная супруга!
Гермиона быстро отвернулась, но тут же её лицо повернула в прежнюю сторону ласковая рука. Люциус коротко рассмеялся, приподнимая жену с постели. Поставив её рядом с собой, он тихо предложил, медленно поводя ладонью по её спине:
- Думаю, нам следует немного освежиться в душе. Предупреждаю, отказа от совместного купания я не приму даже за тысячу пирожных со взбитыми сливками!
Теперь уже рассмеялась Гермиона, её сильно волновала близость мужа, но его желание искупаться она считала вполне уместным. Она весело поинтересовалась:
- Мистер Малфой оказывается сладкоежка!
Люциус прищурился и притворно сурово произнёс:
- Естественно, когда рядом такая сладкая жёнушка, как миссис Малфой. – Гермиона, поняла, что он притворяется, изображая злыдня, потому что мужчина игриво нахмурился и, проведя пальцем по её груди, сунул его себе в рот и облизал, глубокомысленно изрекая, - Действительно, пирожное со взбитыми сливками, - потом он неожиданно и коварно подхватил на плечо супругу и потащил её в ванную.
Гермиона хихикала, слабо колотила кулаками по его спине и пищала, что не хочет раскиснуть под водой, что пирожным положено храниться в упаковке из кружевных салфеточек, но лёгкий шлепок по ягодицам прервал её красноречие, заставив «ойкнуть».
Дурачится с Люциусом было необычно, упоительно и приятно!
Глава 24
Предупреждение: PWP и ничего более!
Малфой осторожно поставил на ноги свою «добычу» на мозаичный пол ванной. Мужчина нарочитым спокойствием затянул её под струи водопада с тёплой душистой водой, который низвергался у одной из стен возле купального бассейна. Они моментально вымокли, а их тела наполнились приятной расслабленностью – таково было действие заколдованной воды, которая отмывала без мочалки и избавляла от лёгкой боли в мышцах после физической нагрузки тренировки или конной прогулки.
Гермиона прекрасно помнила подобный целебный эффект купания в хогватской ванной старост. Женщина закрыла глаза и просто наслаждалась состоянием лёгкости и отрешённости от всех земных забот, чувствуя, как по её телу стекают ласковые струи, но вскоре к ним присоединились руки Люциуса, отгонявшие дремоту и дарившие приятные ощущения. Гермиона решила отплатить мужу тем же, и стала изучать изгибы его тела, робко исследуя их ладонями.
Не прошло и пяти минут, как Малфоя начала подводить его выдержка: его шумный выдох плавно перешёл в короткий рык. Мужчина подхватил на руки Гермиону и понёс в спальню, вернее поближе к кровати.
Колдунья обвила шею мужа руками и подумала: «Если дело дальше так пойдёт, я разучусь ходить собственными ногами: то они сами подгибаются, от ласк Люциуса, то он носит меня. Жаловаться на супруга не приходиться: от такого внимания я точно не откажусь!»
Малфоя же сейчас терзала страсть, которой он сам поразился. Ему хотелось пленить, (Что уже удалось!), утащить в укромный уголок (Спальня как раз подойдёт!) и заставить жену потерять голову, заласкав почти до беспамятства (А чего с ней церемониться, а то вертятся тут вокруг всякие очкастые скромники и белобрысые сексуально озабоченные юнцы!) Лёгкая ревность Люциуса грозила перерасти в нечто неуправляемое, так как в нём заговорил собственник, который никогда не делился самым дорогим и ценным. Тем боле теперь в чреве супруги зрели два сокровища - его дети. Именно эта мысль заставила его опомниться и, наконец, ослабить объятия, чтобы отпустить Гермиону и усадить на край постели. «Мерлин великий! Рядом с этой ведьмой я превращаюсь в опасного зверя, - поразился Малфой, но тут же слегка улыбнулся, окинул обнажённые прелести молодой женщины жадным взглядом, решив – И мне это нравиться!» Еле пересилив желание опрокинуть супругу на просторное ложе, маг взял с тумбочки свою волшебную палочку и хрипловато пояснил:
- Не пугайся, я только подсушу твои волосы. Нашим детям это не повредит, - мужчина взмахнул палочкой, и кудри женщины заструились мягкими волнами, слегка пощекотав ей спину. Малфой высушил и свою шевелюру: она опять стала похожей на гриву белоснежного льва. Очарованная изменением внешности супруга, покрасневшая Гермиона решила отвлечься и, подняв руки, стала проверять просохли ли корни её волос, а то, что она сидела обнажённой, как-то вылетело у неё из головы.
Люциус замер, наполовину прикрыв веки, не отрываясь следя за движениями супруги, поправлявшей волосы, высоко подняв свои ручки и запусти ладони в длинные пряди. Лёгкое колыхание каштановых кудрей и покачивание налившихся от возбуждения холмиков груди с торчащими коричневыми сосками было очень завораживающим зрелищем. Мужчина едва перевёл дух и нарочито мягко спросил:
- Вы меня соблазняете, моя прелесть?
Гермиона замерла, недоумевающе переспросив:
- Что? – тут она осознала, в каком виде и в какой позе сидит перед супругом. Она было дёрнулась, чтобы чем-то прикрыть себя, ухватила покрывало с кровати, но его тут же отобрала сильная, властная рука мужа, нависшего над ней. Мужчина самодовольно улыбнулся и с приглушённой в голосе страстью заявил:
- Я ещё не всё рассмотрел и могу обидеться, если Вы начнёте прятать от меня столь чудесное тело за какими-то тряпками.
Гермиона широко распахнула глаза. Её пугал «такой» Люциус, беззастенчиво одаривающий жгучими взглядами и неумолимо властный. Она каким-то шестым чувством поняла, что если пугливо попытается от него отстраниться, как её хотелось, то добьётся обратного эффекта – быстро окажется захваченной и пленённой его руками, а дальше только две возможности: быть заласканной Люциусом до полуобморочного состояния или самой хотя бы немного поучаствовать в любовных играх.
Малфой, тем временем, отстранился, наколдовав негромкую музыку, нежно звучавшую откуда-то из угла комнаты, а в его свободную руку влетела роза на коротком стебле. Волшебник аккуратно опустил свою волшебную палочку на тумбочку и обернулся к супруге.
Гермиона восхищенно уставилась на прекрасного обнажённого мужчину приближавшегося к ней с алевшей в ладони розой. Супруга предположила, что муж подарит ей цветок, но Люциус опустился на колени перед кроватью и стал поглаживать тело женщины нежными лепестками полураспустившегося бутона.
Вид коленопреклонённого супруга и изысканные ласки сделали Гермиону весьма покорной, но и возбужденной одновременно. Через несколько минут сладкой пытки она не выдержала и тихо, страстно заявила:
- Я хочу Вас поцеловать!
На что Люциус только усмехнулся и провёл цветком розы по шее и губам женщины. Гермиона восхитилась нежностью ласки, но пробуждённая Малфоем чувственность супруги решила властно заявить о себе. Колдунья резко метнулась, обвивая шею мужа ладонями и сама впилась в его губы поцелуем.
Честно говоря, Люциус не ожидал такого коварного выпада от Гермионы, но позволил ей затянуть себя в головокружительную ласку, потому что его супруга обладала одним неоспоримым талантом – она быстро училась, тем более, учитель, любезный супруг, был хорошим наставником в познании тайнства любовных игр.
«Всё! Я – пропал!» - было последней связной мыслью мужчины.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 132 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |