Поттер-Фанфикшн 21 страница

— Они вместе отбывают наказание? Вдвоем?— слизеринка кивнула, поднимая брови.— Да они же убьют друг друга!!!

— Лили, постой!— крикнула Ксения вдогонку гриффиндорке, которая устремилась к лестнице. Но Лили даже не обернулась, за несколько минут преодолела расстояние до кабинета и влетела в него, запыхавшись. Влетела, да так и застыла на пороге.

Глава 3. Гарри Поттер

Время тянулось очень медленно, зато сердце билось учащенно.

Гарри привык быть в центре событий и совершенно не умел сидеть и просто ждать. Беспокойство действовало на нервы, растягивая их, как струны.

Гермиона замерла в кресле, каким-то стеклянным взглядом глядя в огонь камина. Что она чувствует? Гарри почему-то уже давно перестал задаваться этим вопросом. Потому что, в сущности, не должен был.

Да и она редко говорила о себе. Все больше о Роне, о детях, о многочисленных родственниках, о работе, о Гарри. Никогда про Гермиону Уизли.

Тогда, в больнице, когда он очнулся, она, кажется, впервые говорила о себе, но при этом и не о себе. Просто она сама была как призма, через которую Гарри мог увидеть то, что случилось в их мире. Их общем мире, разрушенном и полном боли. И опять в центре жизни Гермионы была не она сама.

И сегодня она совсем не думала о себе. О Роне.

Гарри знал, что все ее мысли в последние дни крутятся вокруг Рона.

Раздался хлопок. Хоть Гарри и ждал именно этого звука, напугался. А потом на миг замер от ужаса, потому что эльф вернулся один, без Тедди и без Рона. Гермиона вскочила.

— Что случилось?

Донг поклонился Гарри и заговорил:

— Крестник сэра Гарри Поттера приказал вернуться сюда. Крестник сэра Гарри Поттера просил передать, что друг сэра Гарри Поттера под заклятием Империус. Крестник сэра Гарри Поттера сказал, что не может снять заклятие с друга сэра Гарри Поттера, потому что опасается, сэр Гарри Поттер, что охранники узнают об этом тут же. Крестник сэра Гарри Поттера спрашивает, что ему делать, сэр Гарри Поттер?

— Он не может трансгрессировать с Роном, пока он под Империусом?— Гермиона присела на колени рядом с эльфом.

— Крестник сэра Гарри Поттера сказал Донгу, что другу сэра Гарри Поттера приказали не двигаться, приказали лежать и ничего не делать без разрешения,— пролепетал эльф.— Крестник сэра Гарри Поттера опасается, что не сможет трансгрессировать с другом сэра Гарри Поттера, что их может расщепить, так как друг сэра Гарри Поттера будет сопротивляться.

Гарри судорожно пытался решить, что делать. Тедди прав — опасно трансгрессировать с человеком, который сопротивляется. А если снять заклятие, что само по себе сложно, человек, его наложивший, скорее всего, тут же почувствует разорванную связь и поднимет тревогу. Сколько пройдет времени прежде, чем они ворвутся в палату и обнаружат, что Рона нет?

Но другого выхода не было. Гарри кинул Донгу «минуту!», выскочил из комнаты, вверх по лестнице в комнату, где он спал, нашел сумку, а на ее дне — так предусмотрительно взятую с собой мантию-невидимку отца.

— Бери,— Гарри, стремительно вернувшись в гостиную, вручил эльфу сверток и в упор посмотрел на эльфа:— Передай Люпину, пусть накроется мантией и тебя накроет, наложит чары оглушения на Рона, и тут же — слышишь? в ту же секунду! — вы должны трансгрессировать. Если они сразу же отреагируют, а так, скорее всего, и будет, они не должны видеть вас. Ты понял, Донг?

— Да, сэр Гарри Поттер,— и домовик слово в слово повторил указ Гарри.

— Трансгрессируйте не сюда, сразу в мой дом в Лондоне. Запоминай: площадь Гриммо, 12, кухня в подвале.

— Площадь Гриммо, 12,— повторил Донг, и Гарри теперь был уверен, что все трое попадут из больницы в скрытый всевозможными заклинаниями дом.— Вперед!

Донг исчез с громким хлопком. Гарри надеялся, что чары заглушения, поставленные в палате Рона Люпином, еще держатся.

— Гермиона, у нас почти нет времени,— тут же вскочил Гарри.— В спальню, быстро, разденься, чтобы казалось, что ты спала. Быстрее!

Гермиона без лишних вопросов кинулась прочь, на ходу распуская волосы. Сам Гарри огляделся и стал убирать с помощью палочки все, что могло бы насторожить ранних визитеров. А визитеры будут…

Когда поднос и остатки завтрака, приготовленного Донгом, исчезли, Гарри поспешно расстегнул свою рубашку, рухнул на диван и накрылся пледом. Потом снял очки и положил их на столик. Быстро погасил свечи, оставив лишь одну.

Ему едва хватило на все времени, когда снаружи раздались хлопки, а потом во взломанную заклинаниями дверь ворвались шестеро мужчин со значками личной охраны Министра.

Гарри подскочил и тут же потянулся за очками, словно только что был разбужен.

— В чем дело?— он даже для виду выхватил палочку. Нужно играть, иначе их не оставят в покое.

— Мистер Поттер, поступил сигнал, что в ваш дом под видом вашего друга проник оборотень,— отчеканил самый высокий и самый мощный на вид человек. Гарри все силился вспомнить, как его зовут. Ах, да, Кормак.— Мы должны обыскать дом.

— С чего вы взяли?— изумился Гарри вполне естественно, похвалив министерских мыслителей за довольно правдоподобный предлог.— Оборотное зелье опять?

Кормак лишь кивнул, а его люди уже разбегались по дому.

— Кто-то еще есть в коттедже?

— Да, Гермиона Уизли. Спит,— Гарри опустился на диван, изображая растерянность. А сам внутренне повторял: «Рон на свободе. Все получилось».

— Что здесь происходит?— по лестнице спустилась Гермиона, на ходу завязывая пояс халата.— Гарри?

— Говорят, что в дом под видом какого-то моего друга пробрался оборотень,— ответил он.— Надеюсь, что это не ты?

— Очень смешно,— протянула женщина, подыгрывая.— Хочешь, проверь. Спроси то, что знаю только я.

Гарри задумался, но почему-то на ум приходил только всякий бред. Решив, что ничего лучшего не придумает, спросил:

— Помнишь тот вечер на пятом курсе, когда я пришел из Выручай-комнаты, от Чжоу? Как ты охарактеризовала Рона и его эмоции?— Гарри попытался не рассмеяться, увидев вытянувшееся лицо Гермионы.

— Я сказала, что у него эмоциональный диапазон, как у чайной ложки,— ответила Гермиона, закусив губу. Она тоже боялась прыснуть, как в тот день. Гарри согласно кивнул, опустился на диван, подвинувшись, чтобы подруга села рядом.

— Ты — это ты,— подтвердил мужчина и незаметно подмигнул Гермионе.

— Эй, а что, оборотень будет прятаться в камине?— возмутилась хозяйка дома, увидев, что один из волшебников залез в ее камин и что-то там делает.

— Мы предполагаем, что он мог таким способом сюда проникнуть,— поспешил оправдаться Кормак.

— Не мог. Этот камин защищен от вторжений,— Гермиона пожала плечами и села прямо, но по ней было заметно, что она волнуется за сохранность своего дома в руках этих бдительных волшебников.— Вообще, как вы сюда попали?

— Миссис Уизли, почти вся защита этого дома создана Министерством,— напомнил мистер Кормак, явно довольный собой.

— Я знаю!— фыркнула Гермиона и бросила в сторону Гарри косой взгляд.— Я спросила, как вы попали в дом, если я не слышала звонка! Или вы, по своей странной привычке, вломились, даже не позвонив?

Кормака было нелегко смутить.

— Мы боялись опоздать,— четко ответил он.— Это наша работа.

— Насколько я знаю, ваша работа — охранять Министра и выполнять его поручения. Или обыски частных домов теперь тоже в ведении Министра?

Гарри чуть толкнул боком Гермиону, чтобы она попридержала свою злость на Министерство. Хотя Рон уже в безопасности, не стоит накалять атмосферу. Кажется, подруга его поняла, замолчала и уже больше ни слова не проронила, пока все волшебники не собрались в гостиной, давая понять, что никого не нашли.

— Возможно, он проник не в этот дом,— заметил Кормак,— насколько нам известно, у вас, мистер Поттер, есть коттедж недалеко отсюда и дом в Лондоне…

— И не думайте,— четко пресек даже попытку что-то у него попросить Гарри.— Во-первых, если туда кто-то и проник, то он либо умрет с голоду, никого не дождавшись, либо уберется сам. Я там не бываю и не скоро буду. Во-вторых, оба дома находятся под защитой. Которая не контролируется Министерством. Их нельзя найти, если я этого не захочу. Так что, спасибо за заботу, но — нет.

Наверное, Кормак хотел что-то еще сказать, но не стал спорить.

— Простите, что зря побеспокоили. Я оставлю у дома своего человека. На всякий случай.

— Хорошо, премного благодарны,— пожал плечами Гарри, глядя, как шестеро незваных гостей покидают дом.— И не забудьте поставить обратно снятый вами щит!

Дверь закрылась. Гермиона выдохнула, расслабленно упала на диван. И нервно засмеялась. А Гарри сделал шаг к камину и стал исследовать его верхнюю кладку, вытащив палочку.

— Ты думаешь то же, что и я?— Гермиона, успокоившись, повернулась к другу.

— Ну, они же не совсем дураки,— Гарри, наконец, вышел оттуда.— Они наложили заклятие слежения. Помнишь, как Амбридж во всем Хогвартсе на пятом курсе?

Гермиона кивнула.

— Что-то наша жизнь стала напоминать тот год, только во взрослом его варианте,— посетовала Гермиона, вставая.— Я пойду одеваться. Мы же идем к Рону?

Гарри кивнул, провожая ее взглядом. Он надел мантию, пригладил волосы. Он почему-то всегда это делал, хотя знал, что бесполезно. Просто как-то на автомате получалось.

— Я готова,— Гермиона вошла, застегивая крючки мантии. Гарри ждал ее у камина.— Через Косую аллею?

Гарри с улыбкой кивнул, радуясь, что она, как и раньше, легко его поняла. Пусть Министерство отслеживает хоть все их камины. И охраняет двери.

— Погоди, еще кое-что. Донг!

Эльф появился среди гостиной в потешном виде: в каком-то старом фартуке, с тряпкой и распылителем в руках.

— Что это?— Гарри указал на амуницию домовика, хотя уже понял. Ведь больше двадцати лет в дом на площади Гриммо не ступала нога человека.— Ладно, не отвечай. Все в порядке?

— Нет! Никакого порядка! Там полный беспорядок, сэр Гарри Поттер!— возмутился домовик.— Не ходите пока туда. Я все уберу. Там совершенно нездоровая атмосфера…

— Ничего, мы потерпим,— усмехнулся Гарри, прерывая поток слов эльфа.— Лучше ты сейчас вернись туда и принеси мне мантию-невидимку. Быстро.

Донг кивнул. Через пару минут он вернулся, и Гарри забрал свой серебристый плащ.

— Все, Донг, теперь ты можешь идти к Скорпиусу,— Гарри благодарно взглянул на эльфа.— Спасибо тебе за все. Я бы подарил тебе носки… Но, думаю, что ты не любишь одежду.

— Донг рад был служить сэру Гарри Поттеру. Может быть, Донгу остаться, чтобы убрать в доме сэра Гарри Поттера?

— Нет. Все. Ты свободен,— твердо сказал мужчина и, когда Донг исчез, шагнул к камину.— Гермиона, с Косой аллеи будем трансгрессировать. Под мантией, прямо на крыльцо, как тогда, помнишь?

Гермиона кивнула. Они без проблем прошли сквозь летучекаминную сеть, вышли на Косой аллее, уже наполненной волшебниками, завернули в проулок, где Гарри накинул на них мантию. Ему пришлось крепко обнять Гермиону — они вдвоем с трудом могли скрыться под плащом, а ведь на первом курсе без труда умещались под мантией отца втроем. Гермиона, наверное, тоже об этом подумала, поскольку улыбнулась.

Гарри повернулся на месте, сосредоточившись и увлекая за собой в душную темноту подругу. Они не промахнулись: оказались перед давно забытой, с потрескавшейся краской дверью с серебряным молотком в виде извивающейся змеи.

Гарри открыл ее, прикоснувшись палочкой, и они вместе вошли в темный коридор. Когда он закрывал дверь, то профессиональным взглядом отметил, что на площади маячит знакомая уже фигура одного из волшебников, что побывали недавно у Гермионы. Что ж, Гарри мысленно пожелал ему не скучать.

Гермиона уже сняла с них мантию и засветила палочку. Они не были здесь много лет, но память сразу нарисовала образ призрака Дамблдора, который вставал вон с того коврика. Наверное, заклятия Грюма растворились со временем.

Они были взрослыми, а чувствовали себя семнадцатилетними подростками, которые прятались здесь от Пожирателей Смерти. На краткий миг показалось, что ничего не изменилось. Волан-де-Морт давно мертв, а они опять используют старинный дом Блэков как убежище.

И все-таки прав был Гарри. Здесь вечно будет жить призрак его Сириуса, потому что, даже с первой сединой в волосах, Гарри ощущал тоску по крестному, который был заперт в этом темном доме. Словно в этих стенах, как и в одиноком и разбитом сердце Мальчика, Который Выжил, до сих пор раздавались шаги и лающий смех Сириуса Блэка.

Гарри тряхнул головой и пошел за Гермионой, которая уже начала спускаться по ступеням в подвальную кухню. Оттуда лился мягкий свет.

Судя по всему, Донг успел убраться в этом помещении. На полу и всех поверхностях холла и коридора, через которые они прошли, был толстый слой пыли, а здесь все сверкало чистотой. Словно они с Гермионой вернулись с дежурства у Министерства, и сейчас к ним кинется старый Кикимер в белом полотенце, чтобы забрать одежду и подать еду.

Из-за стола поднялся Люпин. Рядом лежала какая-то книга, а в руках молодого человека была старая фотография. Но это Гарри пока мало интересовало:

— Где Рон?

— Я оставил его в одной из спален, на кровати. Я не знал, можно ли его приводить в чувства,— Тедди выглядел растерянным и немного грустным.

Гермиона тут же развернулась и кинулась вверх по лестнице, причем своими шагами она умудрилась разбудить матушку Сириуса Блэка. Кошмар! Самих Блэков уже и в живых-то не осталось, а она все еще орет свои проклятия. Нужно будет что-то сделать с этой очаровательной старушкой, пока она не свела всех с ума.

— Кто это? Когда мы прибыли, она так орала, словно мы ее могилу раскопали,— Люпин кивнул в сторону дверного проема, откуда неслись нелицеприятные эпитеты от разбуженного портрета.

— Это изображение матери Сириуса Блэка. Она всегда была такой приятной. И, думаю, за двадцать лет она немного отвыкла от чьего-либо общества,— горько усмехнулся Гарри и хотел направиться за Гермионой, когда взгляд его упал на фотографию, которую рассматривал Люпин до того, как они пришли.— Где ты это взял?

— Нашел книгу в одной из комнат, хотел почитать, и там оказалась эта карточка,— Тедди опустил грустный взгляд на двигающиеся по фото фигуры.

Гарри взял фотографию в руки. Наверное, книга принадлежала когда-то Сириусу, поскольку на его крестника сейчас смотрели четверо Мародеров и рыжеволосая девушка с ними. Конечно, карточка была очень старой и выцветшей, но Гарри знал, что именно рыжеволосая.

Гарри не смог еще хоть мгновение смотреть на эти счастливые лица из далекого прошлого, вернул карточку Люпину и поспешил угомонить все еще вопящую миссис Блэк. Он легко задернул портьеры, про себя пожелав матери Сириуса приятных снов еще лет на двадцать, а потом стал подниматься по шатким ступеням.

Он обнаружил Гермиону и Рона в спальне, которую в бытность Ордена Феникса занимали Гарри и его друг. Гермиона уже привела своего мужа в чувства, видимо, посчитав, что это не опасно. Гарри предполагал, что связь с наложившим Империус прервалась в тот момент, когда Люпин оглушил Рона. Гермиона, скорее всего, думала так же.

Гарри Поттер стоял в дверях и смотрел, как Гермиона с какой-то поспешностью и жадностью целует мужа, скользя руками по его спине, плечам, рукам. Словно пыталась удостовериться, что это он, что он живой, что с ним все в порядке. Они целовались и обнимали друг друга так, словно не виделись год и могли никогда уже не увидеться. Хотя, последнее было бы вполне возможным, если бы ни вовремя принятые меры по эвакуации Рона.

Гарри беззвучно сделал шаг назад и прикрыл дверь, ощущая, как сердце сковал лед одиночества. Он из своего внутреннего ада подглядел за чужим счастьем. Подглядел и вновь окунулся в свое горе, в свое одиночество, туда, где счастья больше не было. Туда, где на месте всепоглощающей любви теперь была пустота. И боль.

Глава 4. Теодик.

памяти самого храброго и одинокого, сильного и преданного, памяти великого человека и волшебника — посвящается...

Его вызвали к главному целителю. Почему-то не удивило. Он был готов к этому. Он всегда был готов к резким поворотам в своей жизни. Всегда.

Тео снял халат. Повесил его в шкафчик. Запирать не стал. Зачем?

В административном крыле пусто. Все заняты своей работой.

Один раз ударил костяшками пальцев по двери. Вошел. До чего ужасный кабинет. Никакого вкуса у человека. Хотя свое дело он знал. А без вкуса прожить можно.

— Присаживайтесь, мистер Манчилли.

Мистер. Не целитель. Значит, опять не ошибся.

Лысина главного целителя блестит. Дородный старик уткнулся в папку. Тео даже знал, в какую. Его личное дело.

Даже легилименции не надо. Он и так знал все. Все факты, упомянутые в этой папке.

22 года. Холост. Мать — итальянка. Волшебница. Сведений об отце нет. Окончил школу целителей в Греции. С отличием. Три года преподавал там. В то же время — стажировка при Академии целителей. Отличные рекомендации. Область исследований — легилименция и окклюменция. Разрешение на въезд и проживание в Англии. Заявление о приеме на работу. Шесть полностью исцеленных больных за полгода.

Вот и вся жизнь Теодика Манчилли. В фактах личного дела. А большего никто знать и не должен.

— Мистер Манчилли, вы знаете, что сегодня из закрытой палаты исчез больной,— главный целитель отложил папку. Тео не ответил. Просто ждал продолжения. Хотя он знал дальнейшее. И опять без всякой легилименции.— Вы единственный были на этаже за несколько минут до того, как пациента похитили.

Не знал. Значит, два мракоборца — антураж? Колонны в стиле готики. Безвкусной готики.

Тео опять не удостоил собеседника ответом. Неуютно старику. Ерзает.

Тео взглянул на часы. У него еще есть три минуты. Можно не торопиться.

— Министерство не может доказать вашу причастность, что нас радует. Не хватало еще, чтобы нашего работника обвинили в пособничестве похитителям.

Да уж. В чужом глазу, как говорится.

Тео опять промолчал. Получал удовольствие от беседы. Глазки главного целителя бегают. Волнуется. Зачем-то пытается прикрыть разум. Причем бездарно.

— Но мы не можем больше рисковать нашей репутацией. Тем более, что мы полностью на обеспечении Министерства. Вы же понимаете?— заискивающий взгляд.

Сколько ненужных слов и телодвижений. А к сути только подобрались. Еще полторы минуты есть.

— Мы вынуждены вас уволить.

Наконец-то. И даже снег не успел выпасть. И рождественскую елку еще можно успеть нарядить.

Тео лишь кивнул. Нужно же показать, что услышал.

— Ничего не подумайте, вы замечательный, даже особенный целитель,— затараторил старик. Чувство вины. Сказал самое тяжелое и даже повеселел. Бедняга.— Мы напишем вам хорошую рекомендацию, с ней вы сможете работать в небольших комплексах целительства в нашей стране. Министерство настаивало, чтобы мы вообще вас оставили без рекомендаций, но мы так не работаем. Каждый должен получать то, что заслужил.

Тео поднялся. Главный целитель даже вздрогнул.

— Где расписаться? Мне пора.

— Ч… что?

— Роспись,— с нажимом повторил Тео.— На увольнительной.

— Ах, да…— засуетился, роется в бумажках, обрадован. Еще бы — так легко все прошло. Дрожат ручки-то.

Тео взял перо из чернильницы. Надписал свою фамилию. Не читая. Кивнул и вышел.

Он пришел в кафе минута в минуту. Сел напротив Сметвика. День разговоров. Пять минут. А потом к Поттеру. Сова уже улетела.

— Я знаю, что Министерство надавило на наше руководство,— зашептал целитель, наклоняясь вперед.— Мы уже ничего не можем сделать. Но вы, Тео, талант. Я не хочу, чтобы вы пропадали.

Спасибо за заботу. Весьма тронут. Тео промолчал. Не отрицать же очевидное.

Сметвик достал какой-то свиток. Уже интереснее.

— Это письмо,— целитель протянул пергамент.— Я думаю, что вам понравится это место работы. Вам это уже знакомо, насколько я помню из вашего личного дела. К сожалению, это все, что я могу для вас сделать…

Сметвик определенно ему нравился. Всего в какую-то минуту уложился.

Тео взял письмо.

— Благодарю.

И вышел из кафе. На ходу распечатал письмо. Пробежал глазами. Что ж. Над этим стоит подумать.

Тео вышел на улицу. Одним движением запахнул мантию. Трансгрессировал на Косую аллею. Через камин попал в уже знакомую гостиную. Здесь ощущалось присутствие вкуса.

Поттер уже ждал его. Замечательно.

— Добрый день,— Тео сделал шаг от камина. Небрежно смахнул палочкой пепел.

Гарри Поттер встал из кресла. На столе перед ним — Омут памяти.

— Здравствуйте. Сначала я хочу сказать вам спасибо,— народный герой выглядел усталым.

— Вам же запретили трансгрессировать,— Тео шагнул к столику. Поттер был сбит с толку. Сразу. Ладно.— Я выполнил свою часть.

— Да, я знаю,— Гарри Поттер снова опустился в кресло. Жестом предложил Тео сесть. Он сел. Предстоит длинный разговор. Разговор, о котором Тео мечтал с детства. Единственная мечта. Одна на все годы.— Я подумал, что легче всего поступить тем же образом, что и в прошлый раз.

Тео взглянул на Омут Памяти. Он был пуст. Но рядом — небольшая бутылочка. В ней плещется серебро…

— Ваши воспоминания о моем отце.

— Нет, не мои,— удивил Поттер.— Это воспоминания Северуса Снейпа.

Тео молчал. Ждал.

— Вы помните то, что видели в моем сознании, когда лечили меня? Ну, когда ваш отец умирал?

Тео кивнул. Вот что это было. Смешанные с кровью воспоминания.

— Он отдал мне часть своей памяти, так было нужно. Я сохранил ее. Теперь, я думаю, могу отдать вам.

Тео не кивал. Просто взглянул на Поттера.

— Только один вопрос: вы знаете, кто такой был Волан-де-Морт?

Тео медленно склонил голову. Он смотрел на Омут.

— Тогда вы все поймете. В этих воспоминаниях — вся правда о Северусе Снейпе. Только верните мне потом Омут, хорошо?

— Пренепременно.

Гарри Поттер взял со столика бутылочку и бережно протянул Тео. Рука не дрогнула. Сжалась. Он держал в ладони мечту всей своей жизни.

— Если у вас будут вопросы, я готов на них ответить,— добавил народный герой. Тео уже отправил Омут в свою квартиру. Одним движением. Как учили.

— До встречи,— Тео развернулся и шагнул к камину. Не прощайте. Именно до встречи. Тео знал: она будет.

Косая аллея. Толпы народу. Суматоха. Мерзкое место. Но здесь он живет. В съемной квартирке над пабом. Место не ахти какое.

Тео вызвал Омут. Поставил на столик. Осторожно раскупорил бутылочку. Вылил. Теперь руки дрожали. И сердце билось учащенно. Снял мантию. И только тогда окунулся в серебро прошлого. Прошлого его отца.

Несчастный мальчик Северус Снейп. Тео не был похож на отца в детстве. Другое детство. Другое выражение лица. Другая одежда. Другое обращение с людьми. Зато в детстве отца был друг. Рыжая девочка с зелеными глазами. У Тео не было друга. У отца была Лили Эванс. У Тео был лишь он сам.

Но в его жизни также был поезд. И купе. Как в жизни отца. Только все было по-другому. Неуверенный в себе школьник Северус Снейп. Его высмеяли. Тео тоже высмеяли. Но он ответил. Силой. Проник глубоко в память мальчишки. Извлек самое страшное воспоминание. Вот и все. Не словами ответил. Силой. Потому что у него не было девочки с зелеными глазами. Был лишь он сам.

Влюбленный юноша Северус Снейп. Он мучался. Он переживал. Ревновал. Тео это было сложно понять. Зато он понял другое. Лили Эванс. Джеймс Поттер. Гарри Поттер. И четверо мальчишек. Их сила против отца. Ее гнев против отца. Унижение.

Ненавидящий и презирающий Северус Снейп. Тео никогда не видел такой ненависти. Но даже в воспоминаниях она была ощутима.

А потом — молящий Северус Снейп. Готовый сломаться. Одинокий. Тео тоже был одинок. Но он не терял никого. Отец потерял свою зеленоглазую девочку. Сначала отдав ее другому. Врагу. Потом позволив убить.

Значит, Гарри Поттер. Тот, кого охранял Северус Снейп. Охранял и ненавидел. Отец был темным магом. Тео этого не понимал. Он сам был целителем. Он возвращал людей к жизни. Отец же был Пожирателем смерти. Метка на его руке. Как клеймо зла.

Пожилой волшебник. Из памяти Гарри Поттера. Очевидно, очень близкий народному герою. Но отец доверял Дамблдору. Директору Хогвартса. Школы, где Тео должен был учиться. Так хотел отец. Но не хотел сам Тео. Директор, которого убил его отец. Убил по просьбе Дамблдора. Убил, спасая еще одного мальчика.

Рыдающий Северус Снейп. Плачущий над фотографией зеленоглазой девочки. И над ее письмом.

Потрясение. Потому что Гарри Поттер это тоже видел. И пошел на смерть, раз победил. Потрясение. Потому что это было предательство. Четко рассчитанное предательство. И его отец участвовал в этом. С легкой, минутной тенью сомнения. Но он довел дело Директора. Он довел Мальчика, Который Выжил, до границ смерти. Довел и оставил одного.

Отец.

Тео вернулся в свою комнату. На лбу был пот. На глазах — слезы. Детские слезы. Невыплаканные слезы мальчика.

Он оплакивал отца. Так никем и не оплаканного.

Великий человек. Одинокий человек. Жестокий человек.

Отец.

Глава 5. Скорпиус Малфой.

И чем он все это заслужил? Он хорошо себя вел и даже вытирал ноги прежде, чем войти в гостиную. Ну, и чем же он заслужил все это?!

МакГонагалл читала им лекцию на тему «да как вы могли!» и «что на вас нашло?!» минут пятнадцать. Ее вдохновению можно было только позавидовать. Даже отец не мог так долго орать на Скорпиуса, поджимать так красноречиво губы, полыхать взглядом и делать выразительные паузы после особо важных слов. Интересно, Поттер оценил?

Скорпиус скосил глаза на гриффиндорца, который сидел за соседней партой, понуро опустив голову. Все правильно, пусть чувство вины и совесть как следует погрызут твою подозрительную душонку.

Наконец, и МакГонагалл, кажется, выдохлась. Наверное, они не выказали должного раскаяния, потому что вторая часть ее монолога была не такая долгая и красноречивая, зато не менее впечатляющая. Она описала великий план исправительных работ сроком на две недели, куда входило не только любимое чистописание, но еще приятное времяпрепровождение с больничными утками, волнующие часы в обществе склянок и колб Моржа, чудесная компания волшебного скотча и книжек Пинс, а также еще десяток маленьких, но чрезвычайно полезных дел.

Да, очевидно, все домашние эльфы Хогвартса уехали в отпуск. А тут они с Поттером подвернулись удачно. Кто-то же должен спасать ситуацию. И кто, как не продолжатель великой фамилии героев и спасителей мира? Только вот Малфой никак не мог понять, при чем тут он. Группа поддержки?

А вообще настроение у слизеринца было замечательное, если не обращать внимания на колющую боль под ребрами. И на душе было спокойно. Во-первых, Поттер, если бы хотел его убить, то уже это сделал бы. Значит, его мозг все-таки начал работать. А, во-вторых, внутри собралось нежное тепло, подаренное ему Лили Поттер.

Целый час просто быть с ней — это оказалось лучше всего, что было раньше у него с девчонками. Час без единого поцелуя, лишь с недолгими объятиями. Наверное, так бывает, когда попадаешь в рай. Входишь — и сразу понимаешь, что тебе больше ничего не нужно. И никого. И душа мурлычет от удовольствия где-то глубоко внутри. Это ощущение стоило сотни дуэлей. Но только не с Джеймсом Поттером.

Дата добавления: 2015-09-29