Наизнанку. Московский роман 8 страница

Оказалось совсем близко, там же внизу была дверь рядом с солярием. Я поглядывал на нее раньше и даже пытался открыть только из простого любопытства, но она была заперта. Когда я вошел в приват-комнату, то увидел там человека, незнакомого мне, правда, его лицо мне уже попадалось среди других, но мы не общались, и он ни о чем меня не спрашивал.

Комнатушка была небольшой, примерно три на два, но уютной: на полу тепло располагался серый ковролин, на синих стенах висели различные дешевые картинки, на полу стоял небольшой музыкальный центр на один диск рядом с кожаным диваном, на котором расположился этот чел.

– Здрасте, – сказал я ему.

– Здравствуй.

Я прошел до музцентра и нажал на «плей». Диск крутанулся, и какая-то попсовая мелодия заиграла. Я старался стоять немного в стороне, но катастрофически не понимал, как двигаться.

– Извини, тебя же Миша зовут? – начал чел.

– Ну да, а вы откуда знаете?

– Как не знать, ты же новенький, и о тебе уже многие судачат.

– И что судачат, если не секрет?

– Говорят, красивый, мужественный, робкий.

– Это я-то робкий?

– Ну, так говорят. Да ладно, ты можешь расслабиться, присядь сюда, – старик похлопал ладонью по дивану.

Почему старик? Да потому что лет ему на вид было под шестьдесят, средней длины курчавые седоватые волосы, сморщенный лоб, пухлые щеки и седые усы под крупным носом. Одет он был в белую лощеную рубашку и кожаные штаны.

«Дорогие, наверно, шмотки», – подумал я.

– А ты тут как оказался? Ты учишься где-нибудь?

– Нет, не учусь, просто работаю, танцую и все, вас-то как зовут? А то мое имя вам известно уже, а ваше я не знаю.

– Юрий Леонидович, либо просто Юрий.

Он спрашивал меня про то про се, где живу? С кем живу? Сказал даже, что я на него могу положиться как на друга.

– Если что, можешь мне всегда позвонить.

В дверь постучали, что означало время вышло. Перед тем как уйти, Юрий Леонидович всунул мне в руки свою визитку с номером мобильного телефона.

– Звони, буду ждать, – сказал он мне.

Я ушел, но, уже дойдя до первого мусорного ведра, выбросил эту визитку.

«На кой хрен она мне?» – подумал я.

Время было около четырех утра, и меня одолевало жуткое желание потанцевать на сцене. Роман сказал, чтоб я пока работал внизу и со временем, когда научусь правильно и задорно двигаться, могу перебраться на главную сцену. В эту ночь почему-то народу там было не много, и Роман разрешил мне забраться в стакан и поработать в нем.

«Колбасься только в стакане, на сцену не ходи пока. Рановато для тебя!»

И я полез в железный стакан, который стоял ближе к гримерке.

Вот это да, класс! Совсем другие ощущения, прямо как на американских горках, высоко в воздухе над головами маленьких существ, суетящихся где-то подо мной.

Несмотря на время, зал все еще был забит до отказа. И тут я разошелся и даже растанцевался, так как благодаря спорту с рефлексами и гибкостью у меня было ОК. Я все схватывал на лету, наблюдал, как кто-то танцевал и потом повторял. Тут все просто: чувство ритма и запомнить несколько незамысловатых движений.

Внизу скопились девчонки-танцовщицы и кто-то из гостей, также ребята-танцоры – все они снизу наблюдали за мной. Я заметил, как девочки зашушукались между собой, мои танцы вызывали улыбки у людей, но меня это не смущало, мне было очень хорошо, а самое главное, я был уверен в себе и чувствовал внутренний огонь. Долго меня колбасило, песен пять, шесть, семь, не знаю, но я был весь в мыле, да и чувства другие на этом танцполе, нежели внизу. Здесь как будто танцуешь в свое удовольствие и девчонок хватает. Работай и набирайся опыта. Весь этот танцевальный стакан обдувается снизу, поэтому, когда начинаешь потеть, тебя охлаждает, как в дорогом солярии. На большой сцене работали два танцора, и честно сказать, я заимствовал у них движения. Слегка подворовывал. В одном из танцоров я узнал Котенка. Он завязал белую рубашку на поясе и, к моему удивлению, зажигал на сцене с какой-то дамой лет 25, а другого танцора я видел в первый раз: здоровый, высокий, но мне показалось, что лет ему до фига, точно за тридцатку, даже пепельного цвета волосы редели с макушки, мне сверху-то видно все.

Я спрыгнул на пол, словно Тарзан с лианы, и довольный собой поплелся в гримерку. Зашел и плюхнулся на диван. С небольшого стеклянного столика набрал кучу салфеток и начал вытирать себя. Было ощущение, что даже похудел, пока танцевал. В гримерку зашла Ира и села недалеко от меня на тот же длинный диван. Она была сонная, и веяло от нее сигаретным дымом.

«Что бы спросить у нее?» – подумал я. В голову ничего не ползет, отупел, пока колбасился.

– Давно уже тут работаешь?

Она взглянула на меня:

– Что? Извини, не расслышала?

– Я спросил: ты давно тут работаешь?

– А-а это, да нет, два месяца.

– Любишь танцевать?

– Люблю.

– Чем-то еще занимаешься?

– Учусь в институте.

Не знаю почему, но спросил:

– А почему в стрип не пойдешь, на шесте крутиться, там денег-то побольше будет?

– Там и дерьма побольше, здесь никто себе дурного не позволяет, а если захочет что, то сразу выкинут. Да потом не люблю раздеваться. Тут как видишь, костюмчики всякие, шортики, штанишки, а в стрипе трусики и каблучки. Ненавижу эти железные палки, а я двигаться люблю быстро, люблю «колбасу», а не умиротворяющие, вяло текущие танцы на шесте.

– Понятно.

Я продолжал прикладывать к себе салфетки и мокрые забрасывал в мусорное ведро, как баскетбольный мяч. Я думал, пригласить мне ее на свидание или нет? Но потом понял, что обломаюсь, куда приглашать? Да и денег нет. В гримерку зашли взмокшие Кэт и второй танцор, здоровый и также без сил плюхнулись на диван.

– А ты неплохо двигаешься, еще немного подтянешься и сможешь работать на сцене, – сказал Кэт.

– Да ладно, это вы крутые, а я как дерево.

– Нет, нет, тебе еще поработать, поднабрать пяток кило и вообще нормальный будешь, – сказал здоровый.

– А мне так нравится. Не набирай мышцы, – сказал Кэт, – качком быть не сексуально.

– Почему сразу качком? Он таким и не будет, если рука сантиметров 40–41 будет, то это нормально, а у качков уже за 44–45. Вот у тебя рука сколько?

Я посмотрел на свою руку и сказал, что не знаю, не мерил.

– У тебя где-то 36–37, нормально для новичка, но качаться тебе надо, чтоб плечи расширять, тем более при твоем росте.

– Да оставь ты мальчика в покое, – сказал Кэт.

– А ты качаешься, да? Сколько рука у тебя?

Здоровяк посмотрел на свой внушительный бицепс.

– Давно не замерял, но думаю, сейчас 43–44, в лучшее время 47 было.

– Леш, это же передоз, – сказала вдруг Ира, – смотрится, как твоя голова, один размер.

– Очень смешно, Ира.

– А не пора ли нам на кухню покушать, а то времени уже до хрена, – выпалил Кэт.

Значит, этого парня, я бы сказал, мужика, звали Алексеем. Мы еще с минуту поболтали о том о сем и снова о бицепсах и двинулись наполнять желудки общепитом, который в эту ночь включал голубцы с мясом, бутерброд с дешевым жирным сыром и ароматный красный борщ.

После клуба я добрался до метро. «Киевская» и нашел пошивочное ателье, о котором написал Николай. Я все еще не мог привыкнуть к ночному образу жизни и к 9 часам утра меня срубало.

– Здравствуйте, а не могли бы вы позвать Николая? – спросил я пожилую женщину, сидевшую за столом в ателье.

Она читала «Семь дней», и я отвлек ее от интересной статьи о какой-то киношной русской звезде.

– Здрасте, сейчас его позову.

Она осмотрела меня с ног до головы. Сняла очки, положила их на журнал и ушла за Колей.

Я присел в мягкое кресло, чувствуя, как сон неумолимо наваливается на меня.

– Ээй, проснись!

Я открыл глаза и увидел перед собой Николая.

– Давай, пошли, я тебя уложу.

Мы спустились на этаж вниз и оказались в небольшой подсобке с маленьким нераскладывающимся диванчиком. Тусклый свет, желтые картонные коробки, миллион разноцветных вешалок, мужские и женские костюмы.

– Вот, располагайся, здесь тебя никто не побеспокоит.

Я был безумно уставшим. Поблагодарил Николая за оказанную мне любезность, лег на диван, и Коля выключил свет. Темно, я на диване сейчас усну, но перед тем как уснуть, хочу поблагодарить Бога за то, что он меня не забывает и посылает хороших и добрых людей. В данном случае я думал о Николае и о его заботе обо мне. Что принесет мне грядущий день? Я не знал, но ценил и боготворил именно этот момент, в подсобке, в ателье на Киевской в городе Москве.

Мы очень сдружились с Валеркой. После того как я начал более-менее зарабатывать, вдвоем мы сняли сначала комнату на двоих, а потом двухкомнатную квартиру, куда почти каждый день приводили разных девчонок и развлекались до упаду. С Николаем я по-прежнему поддерживаю связь, он искренне относится ко мне как к младшему брату. Он даже был немного расстроен, когда я сказал, что переезжаю. Мне тоже было жаль его, он был одинок. Расставшись со своей женой двенадцать лет назад, он так и не нашел никого, а с дочкой мать общаться не разрешает, полностью ее от него отгородила. Может быть, именно потому он нянчился со мной как с родным.

Мария

– Алло.

– Алло, Миш, привет, ты не занят? Не отвлекаю тебя?

Я сразу узнал бархатный голос Николая.

– Нет, я не занят, Коль, что-то случилось?

– Ничего не случилось, слава богу. Я хочу пригласить тебя на показ в качестве модели на неделю Российской моды в «Рэдиссон САС Славянская» завтра и послезавтра, оплата пятьсот рублей за день, получится у тебя?

– Без проблем, с радостью, а что показывать нужно будет? Белье, что ли?

– Почему белье, нет, мою одежду, классические костюмы.

– А-а.

Почему я спросил про белье и сам не знаю, наверно потому, что видел несколько раз показы нижнего экстравагантного белья по МТV.

– Отлично, показ начнется в восемь, в шесть репетиция.

– Все понял, буду.

Дело было, конечно, не в деньгах, хотя пятьсот рублей все еще были деньгами для меня на тот момент. Мне было интересно попробовать себя в роли модели. Что это? Как это?

На третьем этаже гостиницы случилось много разного народа: модели, парикмахеры, стилисты, визажисты, модельеры. Оказавшись впервые на подобной тусовке, я чувствовал себя слегка неуютно, скованно, зажато, много симпатичных девчонок с худыми фигурками, достаточно ребят с рельефами. Жаль, что я не очень накачан, мне нечем особо похвастаться, а так хотелось.

Николай показал, как нужно пройтись по подиуму, оказалось, очень просто, как на прогулке по парку, когда идешь с красивой девушкой.

– Ты только улыбайся и все.

Когда мы возвращались с репетиции к гримерной, я заметил в коридоре очень знакомое красивое женское лицо. Мне показалось, что я знаю эту женщину и, конечно, ведь это была известная телеведущая Мария Логинова.

Она была такой же красивой, как и в ящике, но только еще лучше, она улыбалась какому-то менеджеру, и от этой улыбки просто било энергетикой и сексом, она была восхитительной: не очень высокого роста, но это и неплохо, черные вьющиеся кудри под каре, изящная, тонкая шея и белые гладкие плечи – я заторчал.

Прикольно было увидеть настоящую звезду и притом очень красивую.

– Коль, неужели это Логинова?

– Я же тебе не сказал главного, что твой выход будет вместе с Марией Логиновой, забыл, извини.

– Извини, ну ты даешь, Николай, забыть такое! Я понимаю, забыть смыть за собой, но выход на подиум вместе с такой женщиной…

– Ой, Миш, ладно тебе, расслабься.

Она совсем недолго побыла в коридорчике гостиницы и быстро с какими-то людьми исчезла в неизвестном направлении, видимо, в свою гримерку.

Как же мне хотелось познакомиться с ней, пообщаться, о чем-то спросить ее, может быть даже посоветоваться. Эта ситуация для меня была очень странной, до отказа наполненная животным желанием, тайной и страхом потерять ее. Все, что ни делается, все к лучшему, думал я, раз я здесь, а звезды совпали так, что и госпожа Логинова будет участвовать на показе, то, значит, все правильно.

Кроме меня, на показе у Николая было не так уж мало людей, от 18 до 30, разных телосложений, разных типажей, актуальных и неактуальных, говоря языком стилистов. Я посчитал, в этой группе было семь девчонок и девять парней, итого шестнадцать, именно столько и нужно было Николаю, чтоб продемонстрировать его довольно неплохую коллекцию. Я мало что понимал в моде, но по-своему заценил прикид.

«Достучись до небес», – сказал я себе, уже сидевший в гримерной в костюме стального цвета из неизвестного мне материала. Собственно и костюмом это сложно назвать: тоненькая обтягивающая майка с различным переплетением стальных цепей на животе – нечто вроде пиджака с сеточкой на спине. Брюки, как брюки, но колени из той же сеточки. Единственным атрибутом костюма были лишь классические черные ботики, купленные мною еще на дешевом рынке у себя в городе за три с половиной сотни рублей.

Я решил, что познакомлюсь с Марией, но как это сделать? Как сделать, чтоб она сама во мне заинтересовалась, чтобы в первые же секунды общения ее что-нибудь зацепило? Это витало в воздухе, было рядом, но я ломал голову и ничего не мог придумать, а выраженьица типа: «у вас прекрасная фигура», или «как же вы очаровательно улыбаетесь», или даже «от вас пахнет сексом» немного затерлись в моем понимании, за исключением последней фразы, хотя я не считал ее вульгарной, но так ни разу и не применил, хотя любил еще со времен фильма с Джимом Керри «Тупой и еще тупее».

Вдруг меня посетила идея, я вспомнил, что Логинова дружит с одним голубым певцом уже довольно давно, и по ящику даже мульку бросали, мол, Логинова и Господин N хотят пожениться. Все ничего, но только детишек бы у них не было, разве что из приюта. Но какая мне, собственно, разница? В моей голове уже созрел план.

– Ну что, дети, готовы все? – Николай почти вбежал в гримерку. – Через пять минут начинаем шоу.

– Да, Коль, все ок. Готовы к труду и обороне, – сказал кто-то из ребят.

– А народу в зале много? – спросила растерянная девочка с огромными глазищами.

– Полный зал людей, помещение огромное. А ты стесняешься?

– Я просто спросила.

Николай подошел ко мне:

– Ты чего такой потерянный? Заболел, что ли?

– Все отлично, просто задумался.

– Не думай слишком много, у тебя выход с Марией в третью проходку.

– Так, так, так – это под танго, да?

– Да, под танго, мы же уже репетировали.

Шоу началось. Забыл сказать, что кроме Николая и его приглашенных моделей также на неделе Российской моды было дофига всяких неизвестных кутюрье. Просто бессмысленно перечислять фамилии, вы все равно никого не узнаете, ну может быть кроме Зайцева В. М., но в эти дни его не было, он был в первый и последний дни – открывал и закрывал это шоу.

Я слегка нервничал, но был уверен в себе касательно прохода и, соответственно, подката к Логиновой.

Она стояла передо мной в шикарном бело-сером платье, которое закрывало ее ноги, даже туфель не было видно. На ее лице была небольшая синяя маска в стиле венецианской с распушившимися перьями павлина того же цвета. Это мне напомнило фильм с Жаном Маре «Фантомас разбушевался», где все герои, включая неподражаемого комиссара Жюва, находились на маскараде и у всех были разные маски.

Жаль только, в нашем не кино я не был ни Жаром Маре, ни даже Фантомасом.

Мне трудно было понять, сколько ей лет, приглушенный свет и ее загар затеняли реальный возраст. Но явно девушка давно уже состоялась как совершеннолетняя, можно было заметить по ее рукам, да, собственно, и на телевидении ее персона появилась еще лет надцать тому назад, а тогда ей уже было далеко за двадцать.

– Знаете, мы вместе выходим, а вы помните под какую музыку?

Она взглянула на меня сверкающими глазами и непонятно, что подумала про меня и мой вопрос, так как взгляд ее выразил нотку удивления, интереса и насмешки.

– А разве что-то изменили в программе? Как мне сказали, я должна выходить с кем-то на танго или уже не так?

– Нет, нет, все так, «кто-то» это я, очень приятно и неожиданно познакомиться с вами при таких обстоятельствах. Меня зовут Михаил.

– Очень приятно, Мария.

– Я знаю.

Она улыбнулась, будто ожидала, что я так скажу.

– Я хотел бы с вами посоветоваться.

– Посоветоваться о чем?

– На какой фильм мы с Вами пойдем? Ужасы, комедия, любовная драма?

И снова я заметил нотки удивления, но уже без насмешки.

– Давайте поговорим после прохода, хорошо?

– С удовольствием.

Я был воодушевлен.

По пластику с элементом железа легко под музыку танго цокали наши каблуки, особо не было ничего отработанным или тщательно отрепетированным, и было ощущение, будто я проработал моделью лет пять и мог и других учить, как правильно ходить по подиуму. Просто у меня была поистине профессиональная партнерша, все понимали – она первая скрипка, остальные лишь подыгрывают, и она легко вела меня, я находился от нее ровно на таком отдалении, как ей было нужно, я даже не волновался, ну может перед самым выходом «заиграло» чуть-чуть, но быстро ушло.

– Как я отработал? – спросил я потом у Николая.

– Слушай, совсем неплохо, я бы звал тебя на показы чаще, но на новые коллекции у меня средств пока нет, и когда появятся, не известно.

– Ничего, Коль, я не расстроен, это же не основной мой доход. Ладно, я смотрю на все с улыбкой, тем более познакомился с самой Логиновой.

– Да ты шустряк, я заметил, что вы общались перед выходом, смотри, она дама конкретная!

– Ну, она хорошенькая.

– Кто же с этим спорит.

После проходок все расслабились и готовились разбегаться по домам. Я не упустил своей возможности и при первом удобном случае внаглую подошел к Логиновой. Это мало было назвать внаглую, так как она была не одна, и окружало ее по меньшей мере человек шесть. Но терять мне было нечего.

– Очень прошу извинить меня, можно вас на секундочку похитить?

Оторопевшие люди переглянулись между собой, потом посмотрели на меня и на Марию и явно были в шоке от моей простоты.

– Минуточку.

Она о чем-то договорилась с пожилой дамой с седыми как снег волосами и оторвалась от толпы.

– Слушаю очень внимательно.

– Извините, что оторвал, но я хотел бы узнать номер вашего телефона.

Она зыркнула на меня как-то профессионально, я понял, что не я один спрашиваю у нее номер, но, по-видимому, она не была против. Поколебавшись секунду, вынула из сумочки Nokia.

– Записывай.

Я быстренько достал свой нефартовый Siemens и от удивления, что все получается, растерялся, пальцы скользили по кнопкам.

– Говорите, записываю.

Она продиктовала быстро шесть цифр своего прямого номера, и я был в эйфории.

– Ну, все, счастливо. Приятно было поработать с вами.

Она снова отошла в толпу, но была немного смущена, все заметили румянец на ее щеках. Но мне было настолько наплевать на всех, я ведь сделал то, что хотел.

Приполз домой я около двенадцати часов и был разбит, и хотелось спать, но я был голоден как собака, с самого утра практически ничего не ел, кроме какого-то датского хот-дога за 27 рублей у Киевского вокзала. Но в низком холодильнике, на котором так угрюмо висел засаленный магнит с дедом морозом, не было ни хрена, кроме недоеденной мною же тарелки с уже засохшими макаронами и одной трети копченой сосиски. Я охотно вынул все это из холодильника и вывалил на сковородку. Разогревал недолго. По всей тесной кухоньке прошелся горелый запах, так как подсолнечному маслу «Ява» было уже сто лет, и в бутылке можно было разглядеть крупинки и частички чего-то точно несъедобного.

Я и не заметил, как проглотил на удивление вкусную и питательную пищу, после чего у меня схватило живот. Меня это не удивляло. Ведь варил эти макароны я почти неделю назад, а несколько сосисок неизвестного происхождения были куплены конечно же не в «Азбуке вкуса». Сидя на унитазе, я размышлял: «хорошо, что я не ем в домашних условиях, а то из холодильника так несло, что свет туши, и еда вся пропиталась бы этим ароматом лугов». Я мог себе позволить поесть в «Макдоналдсе», в «Ростиксе». Пиццы, хот-доги и всякая разная подобная американская дрянь, «здравствуй, гастрит», называется. Но у меня было одно правило, я каждый вечер выпивал пол-литра однопроцентного кефира. Это помогало мне на унитазе.

А еще я хотел спать. И уже через двадцать семь минут провалился в сон.

Прошла ровно неделя с момента, когда я познакомился с Марией, и сегодня я хотел позвонить ей, раньше не мог, работал все ночи, отсыпался все дни, а с синими кругами не хотелось показываться, с этого дня я взял три выходных.

После обеда я набрал ее номер. Сначала никто не брал трубку, я ждал, и наконец женский голос ответил мне.

– Здрасте, я хотел бы поговорить с Марией Логиновой.

– Вы знаете, она сейчас на записи, перезвоните в шесть.

Я не успел ничего спросить, как там уже повесили трубку. В шесть так в шесть.

Выдержав паузу в несколько часов, я дозвонился ей после шести.

Наконец-то я слышал ее голос.

– Да! Слушаю!

– Мария, здравствуйте, это Михаил, мы с вами работали вместе на показе.

– Да, отлично помню, как у вас дела?

– Теперь лучше, я подумал, давайте с вами увидимся? Может, погуляем где-нибудь или в кино сходим?

– В кино? В кино не была уже года три, не меньше, ну давайте попробуем.

– А когда вам удобно?

– Завтра вечером, по-моему, я должна быть свободна, можем увидеться в районе проспекта Мира, Олимпийского, часов в восемь?..

– Отлично, в восемь удобнейшее время.

Мы попрощались, и я начал ждать завтра.

Телевизора у меня не было, и поэтому каждый свободный вечер, лежа на сломанном диване, я думал, размышлял, вспоминал, разговаривал сам с собой, периодами пел песни, только те куплеты, которые помнил, от русско-народных до современной попсы.Мне было дико приятно, что я познакомился с такой дамой, ведь в отрочестве мне в голову и мысль бы не пришла, что когда-нибудь заговорю с ней. Надо же, как устроена жизнь, удивительная вещь, иногда даже случается справедливость.

На следующий день, дожив до восьми, я стоял у Олимпийского и ждал. Было без десяти, я думал, куда мы пойдем, о чем будем говорить, получится ли диалог вообще. Погода была отличная, солнце почти слепило глаза, а на небе красовалось огромное белое облако в виде собачки, прыгающей за косточкой.

В четыре минуты девятого синий глазастый «меринок» притормозил возле меня, стоящего. Через лобовое стекло я узнал Марию, ей однозначно шло быть за баранкой.

Когда я запрыгнул в машину, то почувствовал смешанный запах духов и кожаной отделки. Ничего.

– Привет, как ты? – спросила она и осторожненько улыбнулась. – Я вот подумала, давай на «ты», а то «вы» как-то режет.

– Как скажешь, и мне тоже резало. Ты отлично выглядишь.

– Спасибо большое, ну что я подумала, давай поедем, посидим где-нибудь? А то я о чашке хорошего кофе мечтала весь день.

Идея, конечно, полна здравого смысла, подумал я, вот только кэша у меня не так много, а я и представить не мог, в какого типа заведения она может позволить себе пойти, ведь статус тоже много значит.

– А-а-а, давай, поехали куда хочешь.

И машина резко рванула вперед, да так, что меня вмяло в сиденье, как прессануло. По дороге мы почти не общались, во-первых, недалеко было, во-вторых, она все чаще комментировала езду соседних машин, от чего я просто улыбался.

Она припарковала свой глазастик на небольшой стоянке, где уже стояли три дорогущие машины. «Монолит», – прочитал я название на одноэтажном кирпичном здании, похожем на бункер.

– Все, приехали, выходи.

Я вылез, она нажала пальцем на Lock, и машинка заморгала. Я все думал, о чем мы будем разговаривать? У нас наверняка лет 20 разница, а то и больше. Я вроде сделал первый шаг и познакомился с ней, но что дальше, это же не училка из средней школы, это звезда, это личность: «Эх, лохонешься ты, парень».

Мы прошли к зданию и вскоре оказались внутри. Ничего особого. Как я и сказал, «бункер», только для вечеринок. Довольно просторно. Если видел здание снаружи, то оно таким не кажется: буквально несколько стеклянных столов с кожаными пуфами, приглушенный свет, легкая музыка, небольшой бар с множеством разного алкоголя, люди, сидящие за столиками. Некоторые лица показались мне знакомыми, их я видел по телевизору. Вот этот седой дядька в полосатом пиджаке, например, – известный музыкальный продюсер, забыл как его, да неважно. Мы прошли к столику и уселись на пуфы.

– Что ты будешь пить? Подожди, а может, ты чего-нибудь съешь? Ты голодный? – спросила меня Мария, рассматривая табло своего мобильного телефона.

– Нет, я совсем не голоден, думаю, я выпью кофе.

Хотя есть я хотел, но решил побыть скромным и ограничиться кофе.

Официант принес два меню.

– Нет, спасибо, – сказала она, – сделайте нам два капуччино, больше ничего.

Официант удалился.

– Я правильно сделала, что заказала для тебя капуччино или нет? Я еще не знаю, что ты любишь.

– Да, абсолютно правильно, очень люблю его.

Это я, конечно, врал, ни разу еще не пил ничего с подобным названием, все только обычный, растворимый, либо три в одном, очередное растворимое дерьмо, где и намека на кофе нет.

С полминуты мы молчали, но это было невыносимо, я ощутил себя уязвленным, с чем это было связано, не знаю, хотя все понятно, сказал А, а Б уже сложнее, опыта нет. Она смотрела на меня и разглядывала, но так, чтоб я этого не видел.

– Так откуда ты такой смелый взялся?

Я немного замешкался, не понимал, как ответить на простой, казалось бы, вопрос.

– Я из никому неизвестного городка приехал сюда, поступать в институт, но иногда подрабатываю как модель на показах.

– А в какой институт хочешь поступить?

– В медицинский, хочу людей лечить, – не понимаю, почему это сказал, ну сказал, и сказал. – Вы мне сразу понравились, когда я вас увидел в первый раз, даже не понял, почему подошел к вам, почему заговорил.

Она смотрела на меня своими большими глазами и думала, что же мне ответить. В это время принесли вкусный и ароматный кофе.

– Это капуччино? – спросил я.

– Да, капуччино, ты же его заказал.

– Ну да, просто никогда не пил, сейчас в первый раз.

– Все когда-то случается в первый раз, даже капуччино.

Она осторожно улыбнулась, глядя на меня. Мне на мгновение показалось, что ей не о чем со мной говорить, и каждый раз, когда она смотрит на меня, у нее не рождается вопрос ко мне, она не знает, что спросить, возможно, ей уже надоели банальные кофейные посиделки и узнавание у разных незнакомых людей их историй.

– Ты один здесь живешь или с родителями?

– Один, я самостоятельный, я с окончания школы живу один.

– Они помогают тебе? Наверно, денег высылают на жилье? В Москве одному не просто, так скажем.

Я хлебал горьковатый, крепкий напиток.

– Да, не просто, но родители мне не помогают. Я же говорю, я самостоятельный.

– Похвально, ты смелый парень, рано окунулся во взрослую жизнь. Но кто знает, может, это и к лучшему.

Я глядел на даму напротив меня и чувствовал себя калекой, лишенным возможности счастья быть полноценным. Эта великая дама смотрела на меня и видела перед собой молодого парня в черном, порванном на локте свитере, синих старых джинсах и смешных дешевых ботинках, в которых я танцевал по ночам. Чего она могла ожидать от нашей встречи? Да ничего такого, чего она не знает. Я не был открытием ни для нее, ни для кого-нибудь еще. Мы поговорили еще немного, о том о сем, она спрашивала, откуда я знаком с Колей, чем занимаются мои родители, сколько лет бабуле и деду, и много других «водяных» вопросов. Но перед тем как разойтись по домам, мы снова договорились увидеться. А случилось это потому, что под конец вечера я начал включать обаяшку, улыбаться по причине и без. Отвешивать комплименты в ее адрес, пытаясь даже пошутить, вспомнил старый анекдот про «Вини-Пуха», и, что самое ценное, она смеялась, да так звонко, что некоторые сидящие неподалеку обернулись.

Когда Мария подвезла меня к дому, где жил Николай и хотела попрощаться, то воодушевленный сам собою, я набрался наглости и поцеловал ее в щечку.

– До встречи, Миша.

– До встречи, Мария.

Весь вечер я рассказывал о нашем свидании Николаю, а он, как пацан, с искреннем любопытством спрашивал меня о ней. Мне даже показалось, что он меня зауважал. Мне было дико приятно рассказывать и видеть его реакцию, я казался себе крутым. Когда я засыпал в кровати, я искренне думал, что вот-вот покорю Москву и буду купаться в лаврах чего-нибудь сверкающего и гламурного. Я уже практически влюбил в себя так называемую селебрети, знает она об этом или еще нет, не имеет значения, ведь я пру как танк, не зная преград.

Дни проходили одни за другим, я работал по ночам в «Ящере», а днем отсыпался у Николая в подсобке. Все работники цеха интересовались у Николая, кто я такой и почему днем сплю внизу в темном, сыроватом помещении? Николай отвечал, что я сын его близкого друга, который уехал из города по важным делам, а отсыпаюсь я потому, что ночами работаю официантом. Почему официантом, а не барменом? Наверное, это первое, что пришло ему в голову. Я был очень благодарен Коле за заботу обо мне.

– Что-то вы давно не созванивались, – как-то сказал мне Коля, перебирая в руках шелковые синие нитки.

Дата добавления: 2015-09-29