|
– Ты имеешь в виду, танцевать тут, в стакане?
– Ну да, в стакане.
– ОК.
Я молниеносно, как обезьяна, забрался в этот стакан, и уже через несколько секунд громко заиграла быстрая музыка. Мои ноги и руки пустились в ритмичный танец, сначала я немного был зажат и скован, но осознал, что все это доставляет мне удовольствие, и в конце концов разошелся, попадая точно в такт. Видели бы меня сейчас Морис и Оля в этом металлическом сооружении под радостным названием «Стакан» и в тонюсеньких трусиках, да я и сам бы ржал над собой, будь я в иной ситуации.
– Достаточно, слезай, – сказал мне Роман.
Краем глаза я видел со стакана, как наблюдали за мной и Роман, и тот парень, с которым разговаривал Роман, по-видимому, он и был хореографом.
Спустившись вниз, я думал, о чем они перешептывались между собой и что сейчас скажут мне?
Роман начал:
– Скажи, ты с сегодняшнего дня сможешь начать работать?
Честно говоря, я не был готов к такому повороту, но ответил:
– Да, конечно.
Ну, а что мне оставалось еще делать, я ведь явился именно за этим.
– Здорово, тогда сегодня и начнем.
Первая ночь в клубе
Я никогда не забуду свою первую ночь в клубе.
В эту ночь я работал в том самом бандаже, в котором и проходил просмотр.
– Ты сегодня поработай внизу, в «Детище», на сцену тебе еще рано вылезать, – Ромины слова звучали как приговор в мягкой форме, о котором я не подозревал.
Потихоньку в гримерную стали подходить танцоры. Некоторые из них на меня косились недоверчиво, но некоторым из них я даже, видимо, приглянулся, особенно женскому полу. Система работы ночью была следующая:
В 00:00 Антрэ, так называемое вступление. Начало шоу, на сцену выходили пять-шесть самых мускулистых танцоров и под фанфары выносили и раскрывали огромный гейский флаг с радугой, после чего начиналась колбаса, т. е. быстрая, пробивная музыка, на сцене под нее работали танцоры без какой-то подготовленной программы. Все это было произвольно.
Около часа ночи начиналось само шоу, где сначала выступал тот самый, с голубым оттенком «Октябренок Лапочкин». Для разгорячения толпы он отвешивал разные похабные шуточки, а в конце приглашал на сцену звезд клуба «Ящер». Звезды были самые высокие и яркие: от «Аллы Борисовны Пугачевой» и до «Валерии». Также разгоряченная толпа могла увидеть и зарубежных звезд. Я вот слышал и «Шаде» и «Тину Тернер» и даже «Мадонну». Конечно, как все уже наверняка поняли, все эти звезды были некто иные, как травести.
Травести-шоу было коньком всей программы, так как оно проходило на главной сцене на большом танцполе. Все «Малышки» снизу из «Детища» прибегали поглазеть на это чудо.
Молодые и не очень ребята любили изображать из себя женщин в образе. И честно говоря, в этом самом образе «звезды» они смотрелись довольно-таки «органично». У каждого звездного транса были свои атрибуты красоты: небольшие металлические чемоданчики с многочисленными и всевозможными мэйкапами, помадами, пудрами, лаками для ногтей, короче говоря, всевозможная женская косметика.
Впервые я лицезрел в таком количестве людей мужского пола, любящих переодеваться в женские платья и вообще с женским «началом».
После выступления двух-трех травести под бурные аплодисменты толпа зевак разбегалась: кто-то спускался обратно в «Детище» для продолжения бурных гейских утех, кто оставался на танцполе и продолжал отплясывать с новой энергией.
В принципе, основная масса народа была, конечно, в главном большом зале, все-таки клуб позиционировался как бисексуальный. А молодых людей и девчонок никак не привлекала идея спускаться в малый зал, разве что для прикола, не больше.
Танцоры работали на сцене по четверо, максимум по пять человек. Это зависело от смены и дня недели, а также по одному танцору в трех больших стаканах.
Танцоров-стриптизеров и стриптизерш приблизительно было поровну. Среди всей этой массы по внешности были все разные. Но важную роль играли все же внешние данные, а не то, как ты умеешь рассуждать и философствовать о жизни.
Когда красивая беленькая девчонка технично и завораживающе работала на сцене, ей порой засовывали деньги в трусики, но это было нечасто, по крайней мере, я видел такое один, от силы два раза. Видимо, публика была не того пошиба.
И вот настало время моего первого выхода в «Детище».
– Давай, по списку сейчас ты, – сказал какой-то спортивный стройный парень с язвительной улыбкой. – Ведь ты же Миха, да? Новенький?
– Ага, новенький, слушай, а как там надо танцевать и сколько времени?
– Я Валера, очень приятно, – сказал парень. – Все просто, ты на сцене поколбасишься минут 15, потом тебя кто-нибудь сменит, сегодня по графику это буду я, и так нон-стопом до пяти утра.
– Ничего себе.
– Да не волнуйся, привыкнешь.
Я накинул на свое голове тело какой-то стремный серый халат в полоску и угрюмо поплелся вниз.
– Эй, Миха, – окликнул меня Валера, подбежал ко мне и добавил: – Ты, когда вниз спустишься, подойди сначала к бармену и скажи, чтоб он тебе что-нибудь веселенькое поставил, а то они там, если не предупредишь, включат тебе шнягу какую-нибудь, вроде Наташи Королевой, понял?
– Понял, спасибо.
– Да не за что.
Мне было приятно от этого небольшого внимания, ибо чувствовал я себя неуютно, неловко, скованно, и мне было даже страшно, не скрою. Набрав полную грудь воздуха, я продолжил свой путь, прямо как в книге «23 ступени вниз».
Черная винтовая лестница, те же самые холодные черные стены, которые, как мне казалось, были мокрые, я проходил мимо людей, поднимающихся вверх, и их лица казались мне под цвет неоновой лампы, скорее лица мертвецов или зомби из американских ужастиков. Они что-то мурлыкали, уставившись на меня. Я их не слушал.
«Еб твою мать», – это первая фраза, пришедшая мне в голову, когда я очутился в логове «голубых» – пида…ов!
Как же вас много! Как, черт возьми, танцевать тут перед вами, да еще и голым, в одном только убогом бандаже? Подкравшись незаметно к бармену, я сказал:
– Пацанчик, слушай, я новенький, и сейчас мне на сцену, ты мне можешь поставить что-нибудь посимпатичней?
Бармен оказался нормальным малым и сразу все усек.
– Тебе танцевалку или релакс?
– А у тебя Hi-Fi есть?
– Найдется.
Я увидел, что на сцене еще танцевал парень, и попросил бармена:
– Ты скажешь, когда он закончит?
– Да он уже все, вот эту песню доработает и свободен, и ты выходи сразу после него.
– Да, да, хорошо, я знаю.
Я слушал громкий стук своего сердца и чувствовал, как горячая кровь омывает мое лицо. От волнения я вспотел, и сильно и резко захотел писать, но сдержался. Я жадно смотрел на танцора, как он танцует, а тот, в свою очередь, очень умело снял с себя бандаж и остался совсем голый. Прикрывая причинное место левой рукой, он, сверкая загорелой задницей, извивался, как змей около шеста. Но музыка закончилась, свет на секунду погас, ему с визгом поаплодировали, и он испарился, словно его и не было.
– Давай, – подмигнул бармен.
Заиграла музыка Hi-Fi, и я вылез на небольшую сценку с двумя шестами, находящимися по разные стороны. И началось. Если кто-то из «натурального» народа когда-либо в первый раз танцевал перед целой толпой геев, он поймет, какие чувства испытывал я, потому что описать это очень сложно.
Все тело налилось свинцом и не слушалось меня, я не понимал, как мне двигаться в этом чертовом месте, у этого чертова шеста. Я чувствовал на себе многочисленные взгляды, я не мог поднять головы и тем более посмотреть кому-нибудь в глаза. Я задыхался, внутри живота я чувствовал волну тошноты, которая вот-вот вырвется наружу.
«Это не мое, это не мое, это не мое, сейчас доработаю и уйду отсюда на хуй, – сумасбродно твердил я себе. В тот момент я себя ненавидел и одновременно жалел. – Почему я здесь перед этими людьми голый виляю жопой, а кто-то, кому судьба улыбнулась, сейчас спит в роскошной постели со сладкой девочкой и не думает о том, как заработать деньги в стрип-баре. И даже если эта самая девочка бросит его утром, ему может станет немного неуютно, но, в принципе, будет глубоко наплевать, так как в его мобильном телефоне она числилась под цифрой два или восемь, из сотни возможных вариантов. В конце концов, он может сесть в свою шикарную спортивную машину и поехать тусоваться в ночной клуб и знакомиться, знакомиться и еще раз знакомиться. А где-то рядом, пока он будет угощать свою новую подругу абсентом или красным полусладким вином, будут танцевать такие неудачники, как я, Валера и остальные, думая про светлое будущее…»
Я отвлекся, извините. Пятнадцать минут длились для меня целую вечность, как будто специально никто меня не менял. Нас в эту ночь было всего трое, скорее всего, это была среда, а точнее ночь со среды на четверг.
Небольшой зал в том же стиле, что и выше, барная стойка, на которой не танцевали, как в других местах. За ней на больших барных стульях с железными ножками сидели «мальчики».
В тот вечер мне повезло, люди были культурные и лишнего себе не позволяли и даже не выкрикивали и не свистели в мой адрес. Я пребывал в эмоциональном шоке. В голове вдруг пронеслась мысль: «А может, бросить все это к чертовой матери, уехать домой и жить там спокойно? Меня дома любят и ждут, а тут я почти голый стою на сцене и кроме глубоко стыда и разочарования ничего не испытываю. Вместо того чтобы плясать и радовать пидоров, я хочу заорать в голос и провалиться сквозь землю. Признаюсь, мне стоило титанических усилий взять себя в руки и постараться подавить внутреннюю истерику. И что-то внутри меня закричало, да так, что я услышал: «Заткнись! Что ты как баба слюни распустил? Возьми себя в руки, закройся ото всех, воспринимай все легче и продолжай идти вперед! Если уедешь домой, это будет слишком просто, и ты проиграешь, а ты к этому не привык. Тогда, урод, делай то, что должен делать. Утри глазки и пляши дальше! Ты только начал!»
Но все же мне не хотелось быть закиданным вонючими помидорами или огрести мерзким пивом по физиономии, поэтому, несмотря на свой страх и парализацию конечностей, я стал выглядеть по крайней мере достойно к концу своего выхода, слегка поиграл скулами и рельефом на руках.
Время вышло, я прошел тест, чуть не умер, но прошел. Меня сменил Валерка, который, видимо, забыл, что должен был это сделать, музыка сменилась тоже. Проходя через большую толпу сидящих на стульях и пьющих различные алкогольные напитки людей, я вновь ощутил на себе их нездоровые взгляды. Паренек лет 20–25 что-то отпивал из своего стакана и пристально наблюдал за мной в течение всего моего танца. Он с кем-то мило общался и зыркал на меня, каждый раз, когда подносил стакан ко рту. Он был без майки, худой, несколько черных длинных волосков, уложенных по центру плоской груди. Мне показалось, что у него слишком длинные пальцы, как у пианиста. Волосы у него были намазаны гелем и торчали в разные стороны. Интересно, он тоже танцор или гость? Странный малый. Я взглянул на него, когда подходил к бармену поблагодарить за фонограмму, и он это засек.
– Ты первый день сегодня?
– Да, – кивнул я.
– С крещением тебя.
– С чем? – не расслышал я.
– С боевым, на, глотни, легче будет, – он протянул мне стакан с чем-то алкогольным.
– Нет, спасибо, я не пью.
Он улыбнулся:
– А кто тут пьет? Спортсмен? Я тоже не пью, так, балуюсь. Я Кэт Алексей, как тебя зовут?
– Меня Миша, Миха.
– Миша – Миха? Прикольно.
– А почему Кэт?
– Котенок значит, меня так называют, я танцор, – он посмотрел на мое лицо, и видно, ему стало меня жалко. – Не волнуйся, привыкнешь, у меня тоже такое было.
– Расслабься, ты был очень хорош, немного зажат, но хорош, – эти слова я услышал от кого-то сзади, обернулся и увидел мужчину лет 40, в очках и бежевом свитере. Он поднял бокал с шампанским кверху и залпом выпил.
Я ушел оттуда, когда он еще не допил. Вернувшись в гримерную, опустошенный и выжатый как лимон, присел на старый диван. На хрен мне все это надо? Что я тут делаю в этом странном и сраном по меньшей мере месте. Я так и просидел минут 20 не шевелясь.
– Ну как отработал? – поинтересовался Валера. – Понравилось?
– Ты это серьезно?
– На счет чего серьезно?
«Да ладно, забудь, – подумал я про себя, – все равно не поймешь».
В гримерку закатился какой-то замусоленный очкарик лет 30 в серо-зеленой клетчатой рубашке навыпуск. Я поинтересовался у Валеры:
– А кто этот тип?
– Это Тишка, менеджер по танцорам.
– Тишка, ну и имечко, а я думал Рома и есть менеджер по танцорам.
– Не-е, Рома – это менеджер всего клуба, понимаешь, т. е. он следит за всей жизнью клуба, например, он может придумать новое шоу и новые номера, он также решает какие-то организационные вопросы.
– Я понял, понял, – от этой болтовни у меня уже кружилась голова.
Я все время вспоминал тех реальных стриптизеров из «Ректума», им легко достаются деньги, слава, женщины, а здесь все напоминало о каком-то безумии. Но что мне было нужно для того, чтобы работать в шоу у «Джимми»? Навык? Опыт? Харизма? В первую очередь – тело. Нет, конечно, я не был дистрофиком, и рельеф хорошо очерчивал мои квадратики на животе, но тем не менее, сравнивая себя с теми ребятами, я понимал, что худоват, и им, конечно, немного завидовал. Несмотря на появившееся отвращение к этажу ниже, я знал, что именно в этом месте смогу, наверное, чему-то научиться, а главное, заработать денег. Хотя если уже в первый день работы в клубе у меня срабатывает рефлекс тошноты, то что же будет дальше? Господи, дай мне силы все преодолеть, повторял я себе.
Шел второй час, и мне безумно хотелось спать. Слипались глаза, и я туго и неохотно соображал. Я вышел из гримерной и прошел на кухню. Свежий как огурчик повар спросил меня:
– Что тебе, кофе налить? Или чай?
– Лучше кофе, я думаю, а то усну прямо здесь на полу.
Повар ничего не ответил и молча плеснул мне в пластмассовую чашку с растворимым кофе и двумя кусками сахара уже готовый кипяток.
Думаю, эти слова он слышал миллион раз и столько же еще услышит от таких же безумцев, как я. Кофе был настолько горяч, что чашку невозможно было держать в руках. Я поставил ее на небольшой столик и стал усиленно дуть.
Устал, огляделся: кухня маленькая, ничем не отличавшаяся от обычной школьной или детсадовской, все те же кастрюли алюминиевые, ложки, тарелки и специфический, видимо, вечный запах столовки и кухни в подобных заведениях.
Казалось, что этот растворимый дешевый кофе взбодрил меня на какое-то время. Зайдя снова в гримерную и взглянув на небольшие пластмассовые часы на стене, я увидел, что время уже семь минут третьего. Реальная ночь для глубокого сна, но не в той жизни, куда занесло меня. Посмотрев по графику и поняв, что снова должен менять танцора, я вновь почувствовал упадок сил и явное волнение.
Что мне оставалось делать, я сам это для себя выбрал и сам должен это пройти. Я снова ушел.
Когда оттанцевал во второй раз, то вернулся с сотней. Какой-то пьяный парень лет тридцати с гордым видом засунул мне банкноту в носок ботинка, а не за резинку бандажа, что само по себе не типично, но у меня вызвало восторг.
Так и продолжалась эта изматывающая и нервозная ночь. Я спускался в «Детище» семь раз, и если в самый первый раз я весь дрожал, то и в последний, седьмой, ситуация не поменялась, что не могло меня не разочаровать. Как я глубоко ошибался, когда думал, что в первую же ночь смогу унести стодолларовую купюру. Это миф, мною же выдуманный, и мною же разрушенный. Я представлял, что все будет сразу, как только нормальный парень перешагнет порог гребанного клуба. Но все, на что я был сегодня способен, это потные и обмусоленные 200 рублей. К 6 утра я совсем обмяк, у меня даже не было сил говорить. И что, так будет всегда, что ли? У меня не было никакого желания работать тут больше, я думал, что заработок будет гораздо более существенным. Похлебав картофельный супчик на кухне и выпив чаю, я переоделся и вышел на улицу.
Было уже светло и необычно свежо и спокойно. Про все забыв и перекинув сумку через плечо, я не спеша побрел к метро. Остальные ребята, как мне показалось, заработав за эту ночь неплохие чаевые, отправились ловить такси. Когда я шел по улице в сторону метро, погруженный в свои мысли, то видел периодически знакомые лица людей, идущих где-то рядом в том же направлении. Мне не хотелось, чтобы они заметили меня, поэтому я прибавил шаг.
В метро я почти спал, меня немного укачало, но было как-то приятно и даже вроде бы уютно. Я все думал о клубе и о том, как мне там работать при моих взглядах на жизнь? А стоит ли приходить еще? Столько нервов за 200 рублей? Не стоит, наверное?
Приехал я уже в девятом часу, но все еще спали. Я очень не хотел звонить в дверь и будить их, но у меня не было ключей, потому пришлось.
– Миха, это ты?
– Да, я.
Заспанный дядя открыл дверь и, ничего не понимая, спросил:
– Ты откуда?
– Ну как откуда? С работы.
– С какой работы? Ночью? Работа?
– Ну, помнишь, я рассказывал, что хочу устроиться работать барменом в ночной клуб?
– А-а, ну да, говорил что-то.
При этих словах он достал из кожаной куртки сигареты, распаковал новую пачку и закурил. А я продолжал говорить и одновременно раздеваться.
– В принципе, не так сложно, как мне казалось сначала.
– Заработал что-нибудь? – спросил он, затягиваясь.
Я проглотил слюну и сказал:
– Сегодня у меня был первый день, а точнее ночь, поэтому заработал всего двести рублей.
– Для начала неплохо, не фонтан, конечно, но хоть что-то.
– Я очень устал, хочу поспать немного.
– Конечно, давай ложись.
Я зашел в ванную и, как любил с детства, включил теплую воду и умылся перед сном, дошел до кровати, плюхнулся и моментально отрубился.
Что мне снилось? Не знаю. Только вот проснулся я в девять вечера на удивление всем. Когда я вновь начал умываться, то увидел свое отражение в зеркале. Мутные от сна глаза с темно-синими разводами под ними и, казалось, исхудавшее лицо, щеки просто втянулись, как после пластической хирургии, и это всего одна ночь. А между прочим, сегодня по графику работаю тоже я. У меня было четыре рабочих ночи, начиная со вторника и до субботнего утра. Смогу ли я выдержать такой темп? Скорее нет, чем да. Я был зол на самого себя, ведь этого я хотел, я же готовился три месяца перед приездом в Москву. Я не вылезал из тренажерного зала, считая, что с каждым поднятием гантели или штанги мои шансы увеличиваются в сто крат. Раз в неделю я посещал солярий, это необходимо, в том числе, чтобы кожа была загорелой, мягкой, золотистой и сверкающей, особенно, когда на нее выливаешь масло «Джонсон и Джонсон». Я знал многие нюансы, поэтому усердно готовил себя. Но тогда я и думать не хотел, что будет, бля, вот так, для меня это психологический и моральный стресс. Конечно, я не буду ни с кем делиться про свою настоящую работу. Что говорить-то? Знаете, тетя с дядей, я на самом деле не барменом работаю, а стриптизером. Да, да, вы не ослышались, стриптизером, но что приятнее всего, танцую даже не для женщин, а для «голубых». Если хотите, можете рассказать это бабушке с дедом, я думаю, они одобрят мой выбор, да и вы поаплодируете мне стоя. Бред же. Так что никому я ничего не собирался рассказывать, пусть все думают, что за разлив алкогольных напитков из бутылок в стаканы мне платят двести рублей. Тоска.
Эй-эй, хватит хныкать как малолетняя баба, которую трахнули и ненароком лишили девственности. Возьми себя в руки и иди дальше, – сказал я себе. Я снова был настроен на клуб, пусть в первый раз я прошел это крещение, теперь вперед и бояться нечего.
С этими мыслями я вышел из дома и помчался по уже известному мне маршруту.
Начало шоу как всегда в двенадцать. Я же перешагнул порог клуба в одиннадцать. Зайдя в гримерную, увидел уже знакомых людей и некоторых новых.
– Ты новенький, да? Переодевайся быстрее, на антре выйдешь, у нас народа сегодня немного.
Эти слова были произнесены тем сальным очкариком – Тишкой, менеджером по танцорам и, судя по его речи, он тоже гей, что уже не удивительно. Но зато мне на радость в гримерку зашел один паренек – портной, торгующий разными атрибутами для танцоров: бандажи, полупрозрачные короткие майки. Это было кстати, и я купил у него один бандаж телесного цвета за сто пятьдесят рублей, а также синие шорты за двести рублей (пришлось занять денег в долг у Валеры). От сделанных покупок мне на мгновение стало приятно, как когда-то в детстве от подарков. Напялив экипировку, я стал дожидаться начала шоу.
Присел на диван к Валере и спросил его, как он попал в клуб? И зачем работает здесь? И сразу подумал, не рассердил ли его своими расспросами. Иногда люди не хотят рассказывать, почему все так, а не иначе.
– Ты знаешь, я работаю относительно недавно, около трех месяцев. Сам я из Воронежа, раньше профессионально занимался футболом, но из-за травмы пришлось уйти.
– А что у тебя за травма была?
– Да вот, посмотри на колено.
Когда я взглянул, то увидел большой шрам вдоль коленного сустава.
– Ни хрена себе, а как так получилось?
– На одном из матчей, мы тогда играли за район, и уже под конец второго тайма мне со всего маха врезали шипованной бутсой в колено, и сразу искры из глаз, реальные причем, а дальше не помню, уже в больнице очнулся с подвешенной, перебинтованной ногой. Врачи сказали, что про футбол можно забыть. Мне раздробили чашечку и полколена, так что у меня там месиво было, полгода ногу разогнуть не мог, адские боли, но потом срослось как-то, даже играю сейчас, но так, для себя. Мне двадцать семь, и я думаю, чем заняться по жизни, и вот пока думаю, подрабатываю здесь.
Он показался мне открытым парнем, я не ожидал от него такой откровенности, мне даже легче стало. И я спросил его об отношении к клубу и к геям.
– Да они прикольные в принципе, безобидные, и, конечно, никто тебя не изнасилует, скорее наоборот, многие из них ценят мужчин и настоящую мужскую силу, так что скорее тебя попросят трахнуть их, за бабки, конечно.
В этот момент я сделал вопросительную физиономию.
– И что, в натуре просят, чтобы им вдули?
– Конкретно не просят, а предлагают это сделать за деньги.
Тут у меня чуть не вырвался вопрос к Валере, делал ли он сам это за бабки, но я не спросил, потому что наверняка поставил бы его в неловкое положение. Да и ни к чему мне об этом спрашивать.
Со временем я понял, тут все натуралы до первого натурала – так высказывался один известный артист, часто заявляющийся в клуб для оттяга и твердо верящий, что то, что нельзя купить за бабки, можно купить за большие бабки.
В гримерку зашли два парня и девочка. Оба выглядели довольно-таки спортивно, несмотря на толстые шерстяные свитера. Это подчеркивалось борцовской шеей и мощными ногами. Девочка – блондинка с большими глазами и пухлыми губками. Она просто источала сексульность.
– А кто эти ребята? – спросил я с интересом, уж очень они были похожи на тех стриптизеров из «Ректума», в них было то, чего не было у меня и то, к чему я стремился, а именно, сделать себя таким же красавцем, жеребцом, чтобы зубы сводило у женщин.
– Это Игорь с Сашей, два друга, они вроде и похожи чем-то. Чем, правда, не знаю.
Я подумал, что на лицо они точно разные: Игорь немного похож на хомяка, а Сашка – на какого-то поп-певца: харизматичная внешность, уверенность во взгляде, некая показуха в жестах выдавали его профессионализм и актерскую игру, видимо, он был в образе постоянно. Похожи они были только торсами, хотя, когда переодевались, было отчетливо видно, что у Саши рельеф гораздо круче, нежели у подзаплывшего Игоря.
– Да не, они разные, только один из них пытается перегнать другого, вот и все, – произнес я вслух.
– Может, ты и прав.
– Выходите с флагами на Антрэ, через 5 минут начало, – сказали нам, и, взяв пример с Валерки, я начал отжиматься от пола, – для лучшего «Пампа».
Потом, переодевшись, потопал в зал с остальными. В зале было полно народу, негде рзвернуться. Симпатичные девчонки и несимпатичные парни ожидали начала шоу. Я чувствовал, как горячая кровь растекается по моей надувшейся груди. Я был смелее, чем вчера.
Четверо мускулистых молодых ребят, вместе со мной, конечно, выходили на сцену и под фанфары поднимали гейский флаг – это был своего рода ритуал и начало шоу.
После нас на сцене появился «комсомолец Лапочкин».
– Давай уже дуй вниз, там никого нет, график свой лучше смотреть надо, – бросил мне проходивший мимо Тишка..
– Да, сейчас пойду.
– Иди сразу отсюда, – он фыркнул, облизнулся, казалось, из него сочилась потная слизь, так как он всегда как-то мокро сверкал, будто задыхался от онанизма.
Когда я вновь оказался в «Детище», то начал работать под музыку уже гораздо смелее, чем прежде. Народу было полно, еще больше, чем наверху. Кто-то из присутствующих кинул в мой адрес: «Давай-давай, красавчик».
Кто-то добавил: «Какое тело, какой красавец-мужчина».
Честно сказать, в какой-то мере мне было даже приятно, хотя, с другой стороны, отвратительно. Конечно, когда тобой восхищаются, – это, по крайней мере, заводит, но в этом клубе было что-то очень лукавое и темное.
Пока я этого не видел и не знал, но чувствовал.
В какой-то момент припева песни я начал полностью сжимать свои мышцы, чтобы они играли, но от такого напряга быстро выдохся.
Ко мне подплыл какой-то чел, и я его узнал – это был тот чел, который выпивал за меня шампанское. Он был довольно высокого роста, с сединой в волосах, в кашемировом фиолетовом свитере и с толстой кожаной барсеткой под мышкой. Он все так же потягивал шампанское из бокала, но не спеша, казалось, что очередной глоток он делал раз в минуту, может реже. Я сделал вид, что не вижу его, но получилось не слишком хорошо. Я начал чувствовать себя совсем уже неловко и неудобно от его пристального внимания, и без него-то было не фонтан, а теперь стало еще хуже.
– У тебя неплохой рельеф. Ты чем-то занимаешься? Наверное, плаванием, у тебя плечи широкие. Угадал, нет?
Он находился настолько близко к низкой сцене, что я все четко расслышал с первого раза.
– Семь лет боксом занимался, – сказал я, стараясь произнести это как можно более уверенно и брутально.
– Боксом? А почему нос не сломан, или сломан?
– Нет, мне повезло.
– Интересно, значит, ты боксер. Хорошо, можно будет на тебя положиться в трудную минуту.
– На кого это ты уже собрался ложиться? – спросил другой чел, с желтым резиновым браслетом на руке, только что подошедший.
– Не ложиться, а положиться.
– А-а, подложиться? Ну, это другое дело, особенно когда рядом танцуют такие мужчины.
Вдруг тот с шампанским спросил:
– Как тебя зовут?
– Михаил.
– Михаил, а мы можем тебя угостить чем-нибудь?
– Нет, я не пью, спасибо!
– Ну да, спортсмены не пьют, давай тогда просто пообщаемся, мы там сидим около барной стойки, приходи, если будет желание.
– Спасибо, я подумаю.
После того как меня сменил парень, которого я не видел до этого момента, я ушел наверх в гримерную, проигнорировав предложение пообщаться. Но в метре от гримерки я почему-то свернул и вышел в танцевальный зал. Честно говоря, это расслабляло, нет, правда, многие ребята и девчонки из танцоров тусовались в зале, только для того, чтоб снять напряжение.
На сцене я увидел нескольких девчонок и двоих ребят. Одну из девочек я уже сегодня видел, та, которая заходила в гримерную вместе с Сашкой и Игорем. Кстати, они вдвоем и колбасились на сцене. Я смотрел и учился, как по-настоящему надо зажигать публику и профессионально работать.
Та, беленькая в коротких бархатных шортах, нахально и кокетливо болтала своими булками, при этом, кстати, выполняла сложные акробатические движения – это и шпагат, и фляг, и многое другое. Делала она это зазывно, и лохи поддавались и засовывали ей бабки в шортики – стопроцентный развод, но не словами, а только возможностями своего красивого пластичного и гиперсексуального тела. Ребята тоже не отставали. Стоя на самом краю сцены, они выделывали синхронные ладные танцорские движения, некие связки, которые нужно долго и нудно отрабатывать. Но Игорь с Сашей знали их наизусть настолько хорошо, что даже ржали и дразнили разгоряченных телок. За это малолетние телки, подтверждая свою значимость и принадлежность к клубу и к ребятам, в частности, засовывали им неплохой чай, что приводило меня в восторг, мол, что надо-то, только хорошо жопой вилять и мандить баб, и они твои. Мысли мгновенно материализовались. Неожиданно ко мне подошла одна очень симпатичная девчонка.
– Привет, а ты работаешь здесь?
– Ну да, у меня сегодня второй день.
– Понятно, поэтому я тебя раньше не видела.
– А ты здесь часто бываешь? – спросил я ее.
– Ну, где-то раз или два в месяц, для меня самое главное от мужа улизнуть, тогда я свободна.
– Ты замужем?
– Да, замужем, а что, проблема? Тебя это испугало?
– Нет, не испугало!
– А можно задать тебе один вопрос?
– Конечно, задавай.
– Мне, честно говоря, как-то неловко.
Видя, как она ломается, я, в принципе, уже понял, о чем речь.
– Скажи, а сколько нужно заплатить, чтобы ты меня трахнул?
От слова «трахнул» я засмущался еще больше, чем от голубых, и она это заметила.
– Ой, извини, я наверно что-то не так сказала, прости.
Но я перебил ее:
– Нет, нет, все ОК. Знаешь, ты красивая девушка, и мне не нужно денег, я бы с большим удовольствием и просто так занялся с тобой сексом.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |