- Куда лезешь, деревенщина?!! Глаза дома забыл?Или всыпать, чтоб прозрел?!!
Обладатель голоса в пол-корпуса высунулся из паланкина.Судя по упитанному и холёному виду, рука с рисом редко промахивалась мимо рта, а скорее задерживалась там подолгу.Высокомерие сквозило во всем раздутом облике чиновника и вполне можно было опасаться, что слуга народа вот-вот лопнет от чувства собственной значимости.
- Знаешь, кто это?- спросил Икуно.
- Вполне.Божья тварь, напрочь лишенная эстетического вкуса, как впрочем и
манер.Обезьяна с жезлом власти.
- Тебе не откажешь в проницательности.И ты сам ответил на свой вопрос.
- То-есть?
- Присмотрись внимательно,- сказал Икуно печально.- Это же я двадцать
лет спустя.
Акира оторопело перебрасывал взгляд с чиновника на Икуно, пока наконец лицо не просияло.
- Друг мой! Ты долго спал. Я рад, что ты проснулся. Добро пожаловать домой!
Акиро согнулся в шутовском поклоне.
- Отец прав,- сказал Икуно.- Мои мозги заплыли жиром как туша чиновника.Я спал и сон казался мне приятен.Я слепо желал праздной жизни, даже не ведая кто я.
- Мы все однажды просыпаемся, друг мой.
- Мне страшно даже представить, если бы это случилось тридцатью годами
позже.
- Такая возможность не исключена.Можешь считать, что боги любят тебя.-
Акиро посмотрел на орущего представителя власти.- И все-таки мы должны отблагодарить это подобие человека. Сам не ведая, он оказал тебе большую услугу.
Друзья перекинулись озорными взглядами и, не сговариваясь, подбежали к паланкину.Чиновник все еще упивался собственным красноречием, а крестьянин испуганно внимал проклятьям на свою голову,как вдруг неожиданно двое, упав на колени, прервали лившийся монолог заунывными причитаниями.
- Да продлят боги ваши дни,о светлейший!Да пребудет с вами благословение всех будд!С упоением припадаем к стопам нашего благодетеля! Да славиться ваше сострадание в веках, за то, что наставляете недостойных!- заорали друзья во всю глотку.
Чиновник оторопело уставился на двух проходимцев.Крестьянин от удивления раскрыл рот шире обычного.
- Чего стоишь, дурак?Благодари господина за мудрость!- прокричал тому Акиро.
Несчастному не осталось ничего. как присоединиться.Трио, стремясь прикоснуться к одеждам светлейшего, заголосило громче прежнего.
- О, мудрейший из мудрых, осени нас своим светом и наставь на путь истинный!О, луноликий, хвала небесам, что столь ничтожных удостаиваешь своей мудростью!Да хранят тебя боги!
Настойчивость ничтожных, как и всеобщее внимание, которое те привлекали, начала смущать чиновника.Испуганно забившись в угол паланкина и еле отодрав благословенный край платья из цепких рук мирян, стремившихся оставить хоть часть святыни, луноликий бросил: "Слабоумные", – и велел трогать.
Носилки тронулись дальше, а крестьянин все еще бился о мостовую.
- Брат, а что ты делаешь?- услышал над головой.
Друзья внимательно разглядывали сухощавое лицо.
- Как же…Благодарю..
- Кого?- спросил Акиро.
Крестьянин замешкался:
- Благодетеля…
- А…- кивнул Акиро.- Слабо благодаришь, брат.Надо бы припасть к следам
носилок и вылизать мостовую.Тогда в самый раз будет.
Крестьянин озадаченно уставился на камни.
- А может быть, вылизать хозяина носилок?- внес предложение Икуно.
- Точно!- согласился Акиро.- Вот что, брат, ступай-ка и вылижи от души
господина! Тогда уж точно отблагодаришь.
Крестьянин недоверчиво оглядел друзей. Улыбки незнакомцев светились озорством.
- А пока будешь решать, поразмысли-ка о том, что голова тебе дана не для того, чтобы ею камни бить, а для кое-чего более интересного..Ну, ступай, и да хранит тебя Амида,- добавил Акиро и протянул руку.
Несчастный поднялся и, оглядываясь, побежал вдоль улицы.
- Жаль, что не все еще проснулись,- провожая взглядом крестьянина, сказал Акиро.
- Кто знает..- произнес Икуно.- Мастер постиг дзен*, споткнувшись о камень. Если он как следует отлижет чиновника, возможно, прикосновение языка заставит их пробудиться. И вместе они найдут верный путь.
Друзья переглянулись и захохотали во все легкие.
- Пути богов неисповедимы,- согласился Акиро с лукавой усмешкой.
- Да будет так!- Икуно обнял друга за плечо.- Пойдем разопьем чашу.
- Когда ты едешь?- тревожно спросил Акиро.
- На днях.
- И ты хочешь обойтись чашей, неблагодарный!Так ты ценишь мудрость
наставника!?
- Проси, что хочешь,- великодушно бросил Икуно.
- Такие дни редки, друг мой.И что бы он запомнился надолго, есть более
эфектное средство.Ты стал мужчиной, но не хватает одного нюанса.И здесь, твой верный учитель приложит часть своей заслуги.
- Что ты задумал?
- Доверься мне.Всему свое время, ты же знаешь..
Акиро подхватил друга под руку и потащил навстречу городской суете.
4.
Глаза хозяйки излучали странную смесь усталости и спокойствия.С поклоном приняв гостей, госпожа жестом пригласила пройти в комнату отдыха.
Убранство дома поражало изысканностью вкуса и простотой планировки.На стенах висели выполненные тушью картины.В воздухе витал запах благовоний. Девушка в углу комнаты играла на лютне.Веер хозяйки с золотой инкрустацией мелькал вверх-вниз. Бумажные фонари разукрашенные в оттенки красного и зеленого создавали неповторимую игру цветов.Ширмы с картинами в китайском стиле говорили об изысканном вкусе, как впрочем и платье госпожи подбранное под время года.
- Никогда бы не подумал,- невольно изрек Икуно, рассматривая предметы
искусства, украшавшие стены.
- Для меня это не новость,- в полголоса сказал Акиро, следуя за хозяйкой.
Подушки для сидения неожиданной мягкостью внушали успокоение.
- Сакэ?- поинтересовалась госпожа, присев напротив.
- Благодарим,- ответил Акиро с легким поклоном.
Едва уловимый взмах руки и девушка с подносом предложила утолить жажду.
- Может, хватит,- толкнул друга Икуно.
- Если решили, надо идти до конца.Тем более, что отказываться от угощения –
признак дурного тона.
Икуно обреченно вздохнул и опрокинул чашу в горло.
- Рады снова видеть вас, Акира-сан,- благожелательно сказала госпожа в поклоне.
- Я счастлив быть желанным гостем в стенах вашего дома,- вежливо ответил
Акиро.
- Позвольте поинтересоваться именем вашого спутника?
Икуно молчал, робко пряча глаза.Видя нерешительность товарища, друг пришел на выручку.
- Икуно, госпожа, мой друг,- представил гостя.
- Если я не ошибаюсь, ваш друг впервые удостоил нас своим вниманием?
- У вас отличная память, госпожа.Я всегда удивлялся остроте ваших глаз.
Хозяйка поклонилась.
- Лесть всегда приятна слуху, но ваша лесть искренна и приятна вдвойне.
Акиро ответил поклоном.
- Ваш друг весьма застенчив,- подметила госпожа.
Икуно попытался выдавить какие-то звуки, но прокашлявшись, продолжил спасительное молчание. Акиро окинул взором немую статую товарища.
- Трудно сказать. Возможно, он просто мертвецки пьян а, возможно, смущён
увиденным,- и после паузы добавил:- А возможно, и то, и другое.
- Что же смутило молодого человека?
Глаза хозяйки засверкали приветливыми огоньками.
- Видите ли, Икуно не искушен в вопросах отношений полов.И кроме того репутация ваших воспитанниц довольно противоречива.
- Понимаю,- вздохнула госпожа.- Толпа нашептала.
Женщина на мгновение задумалась.
- Мои девушки, молодой человек, высокообразованы. Владеют мастерством танца, пения, беседы. Широкими познаниями в литературе и искусстве.Услугами моих воспитаниц пользуется большинство дворцовой знати.Так что ваше предубеждение напрасно.
Икуно попытался оправдаться, но Акиро жестом остановил порыв товарища. Веселые кварталы, которые славились специфическими услугами не такая уж редкость для города.Бедняки, в силу стесненных обстоятельств иногда продавали своих дочерей в увеселительные заведения, где за определенную плату те посвящали гостей в искусство любви.Низший разряд гетэр составляли банщицы, а для того что бы получить ранг таю – принимавших только богатых клиентов, необходимо было пройти курс обучения и обладать незаурядной внешностью.
Легенды повествуют о знаменитой куртизанке Оно-но Комати, поэтессе, основательнице классической традиции танка-пятистишия.Рубоко Шо, автор эротической танка посвятил ей цикл своих 99-ти стихов под названием «Ночи Комати».А еще ей приписывали красивую внешность и изысканный вкус в любовных утехах, и поэтому неудивительно, что гэтэры оставили след не только в воспоминаниях своих клиентов, но и в литературном наследии. Такуан Сохо однажды писал о куртизанке:
Каждую ночь луна посещает воды пруда,
А затем уходит, не задерживаясь,
И не оставляя следа.
Знаменитый священник иносказательно говорил о том, что куртизанка проводит ночи с мужчинами не привязываясь ни к одному из них и не позволяя мыслям о них остатся в своем уме, также как и луна, что иногда посещает воды пруда.
- Мы нисколько не сомневаемся в мастерстве девушек, ибо перед нами живое воплощение всех достоинств,- поклонился Акиро.
Госпожа приветливо погрозила пальцем.
- Вы опасный льстец, милый Акиро.Пожалуй еще немного и я начну внимать каждому вашему слову.
- Беседа с вами всегда доставляет удовольствие, госпожа.
- Берегитесь, друг мой. Женщины слепы в своей привязанности.Но и месть их
страшна.
Хозяйка благосклонно осмотрела гостей.
- Впрочем, мы отвлеклись.Что вас привлекает сегодня?Беседа или более близкое общение.
Друзья переглянулись.
- Я бы хотел посвятить Икуно в тайны мастерства ваших воспитаниц,- сказал Акиро.
- Надеюсь, ваш друг сменит предубеждение, навязанное толпой.
Икуно открыл рот, пытаясь вставить что-нибудь вразумительное, но участь уже была предрешена.Прислужница возникла по мановению руки.
- Проводи нашего гостя в покои,- распорядилась хозяйка.
Девушка поклонилась и в легкой улыбке Икуно прочел приговор. Назад дороги не было. Пришлось покориться судьбе.
Когда Икуно скрылся в комнате, госпожа неожиданно влепила Акиро подзатыльник.
- Акиро, обормот ты этакий!Сколько можно дурачиться?Я же просила тебя приводить дорогих клиентов.
- Тётушка, все расходы будут оплачены сполна,- заверил племянник, старась удержать выпивку.
- Опять прогуляешь отцовские деньги!Смотри, напишу отцу.Всыпет тебе, чтобы ума набрался.
Акиро опрокинул чашу и философски отметил:
- Тётушка, если бы ум приходил через то место, по которому всыпят, я бы уже давно был гением.
Полутьма успокаивала. Икуно закрыл глаза. Волнение, бушевавшее мгновение назад исчезло, уступив место умиротворению, превосходящему всякое понимание.
Туманные образы возникали вспышками, время от времени озяряя тьму внутреннего безмолвия.Тишина была абсолютным откровением.Тем более здесь, в омуте земных страстей, такое открытие представлялось необычным. Дни глубокой медитации – и как результат – полное растворение в настоящем в окружении столь далёком от монастырских стен. Или это действие сакэ?
Женщина со свечой, сидевшая в двух шагах, удивительным образом показалась знакомой. Широко посаженные печальные глаза. И эти полуопущеные ресницы..
- Мама…
Растеряности не было.Неведомая сила отрешённости овладела телом.Мать ощупывала сына мягким взглядом.
- Сынок, ты спишь?
- Нет, мама.
Семилетний малыш, свернувшись калачиком, лежал на циновке.За стенами шумел ливень.Мать ласково улыбнулась.
- Весна, сынок.Скоро зацветёт сакура.Я так люблю это время.
- И мы пойдем гулять в ближние горы?- с надеждой спросил малыш.
- Конечно, пойдем.
- И ты заплетешь в косу ветки жимолости*?
- И бабушке заплетём.
Икуно засмеялся.
- Бабушка старая.
- Бабушка мудрая,- поправила сына.
Любящие глаза матери.И шум дождя.
- Почему отец грустит?- спросил Икуно.
- Отец много думает.А ведь он воин.Воины скучают по битвам.- мать отвела
глаза.- Спи, сынок. Я посижу возле тебя
Икуно прикрыл глаза. Откуда мальцу было знать, что тот вечер окажется последним и что отцовская грусть имела прочные основания. Болезнь Ли сломила Иттэя. Мать умерла утром.Тихо, как и жила. Ее жизнь угасла, подобно не до конца догоревшей свече, которую задул ветер.А Икуно крепко спал, даже не подозревая, что мать приходила прощаться.
Вышедшая из комнаты девушка подошла к хозяйке и что-то прошептала.Акиро в нетерпении заерзал на подушках.
- Ну, как?- обратился к хозяйке.
Госпожа задумалась.
- Такого я еще не слыхала.
- Что случилось?
- Твой друг заснул на руках моей лучшей ученицы.
Акиро невольно поперхнулся чашей сакэ.
- Это, конечно, удар по моему самолюбию, но странно другое,- произнесла
госпожа.
- Что?
- Он плачет во сне.
Хозяйка и племянник недоумённо переглянулись.
- Забирайтесь-ка вы оба ко всем чертям, обормоты!
Акиро только почесал затылок:
- Налицо победа духа над плотью.Но каким странным образом!
5.
Икуно проснулся от настойчивого стука в сёдзи.За стенами мело и столь поздний визит выглядел неожиданным.Подхватив ночник, юноша спустился по лестнице.
- Кто?
Из-за сёдзи донеслось неразборчивое мычание.Мысль о незадачливом гуляке
пришлась не по сердцу.Икуно распахнул сёдзи с намерением придаться возмущению во всех красках и оттенках.Однако порыв хозяина внезапно угас.
На пороге, в снежной бахроме, пошатывался незнакомец, в чумазом облике которого сквозили узнаваемые черты.
- Господин,- прохрипел гость и свалился Икуно на грудь.
- Матабэй,- ошеломленно прошептал тот, осматривая потрепаного слугу.
Рука нащупала что-то мокрое на спине.Икуно поднес ее к свету.Кровь. Протащившись по лестнице, хозяин с гостем на плече ввалился в комнату.Слуга пришел в сознание.
- Подождите, мой господин.
Преодолевая боль, Матабэй отстранился, упав на колени.С невероятным усилием вынул из платья меч и, склонившись, протянул Икуно.Догадка поразила подобно молнии.
- Отец…- молодой человек медленно опустился на пол, ощутив слабость в
ногах.
- Господин Ямадзаки Иттэй, брат главы клана Ямадзаки и ваш отец взошел к
предкам,- прошептал Матабэй.
Икуно принял отцовский меч из рук слуги, который будучи истощен последней репликой потерял сознание, свалившись без чувств.
Вселенная сжалась до размеров точки. Пронизывающий ветер с улицы достиг глубин существа. Икуно вздрогнул. То ли от холода, то ли от снега, который шел вокруг. В городе, во дворе монастыря, в душе.
Слезы катились и катились.Икуно беспомощно тер щеки, не зная как справиться с напастью.Попадаться на глаза отцу в таком виде – верх лекгомыслия.Ведь мужчины не плачут.И даже десятилетний возраст вряд ли тянет на поблажки. Мужество – прежде всего.Разве что под занавес сумерек, на циновке, проявление слабости останется незамеченным.Только полагаться на стены не всегда удается.
После смерти жены выдержка Иттэя во время всего ритуала кремации дала трещину поздним вечером.Стон из отцовской комнаты долетал до слуха сына.Но на людях Ямадзаки неизменно держал лицо.
- Ревешь?- прозвучало над головой.
Икуно поднял глаза и понял, что отступать поздно.
- Реву,- признался.
Ямадзаки, прищурившись, осматривал сына.
- И как?Нравится?- спрашивал.
- Нет.
- Чего ж ревешь?
- Не знаю,- пожал плечами Икуно.
- А я знаю,- сказал Иттэй, отведя взгляд.
- Откуда?- спросил малец, чувствуя как ослабевает ручей.
- Звезды нашептали,- усмехнулся отец.- Люди всегда плачут от
беспомощности.
Немного помолчав, Иттэй поинтересовался:
- Кто избил тебя?
Икуно хотел было прикрыть рукой ссадину, но остановился, осознав бессмысленность затеи.
- Ходзё.
- За что?
- За дело.
- Говори как есть.
- Ходзё назвал меня недомерком.Я дал ему по шее.Но он старше и сильнее.Что
я мог сделать?
- Во-первых не ввязываться в драку из-за ерунды.Отреагировав на слова Ходзё, ты дал ему понять, что мнение этого обормота для тебя важно.Понимаешь?
- Да.
- Теперь он будет донимать тебя до тех пор, пока ты либо хорошенько не
вложишь ему, либо сохранишь выдержку в безразличии.
Икуно нахмурившись, молчал.
- Насколько я знаю Ходзё, этот малый высокомерен и заносчив.Донимать будет бесконечно,- произнес отец.
- И что мне делать?
- Как, что?Сбить спесь Ходзё.
- Легко сказать.Он вдвое сильнее.
- Ты боишся?
- Незнаю.
Иттэй внимательно изучал сына.Мальцу и впрямь вряд ли светило удивлять богатырским сложением.Хотя, возможно, годы преобразят щуплое худощавое тело в некое подобие мужчины.Однако в теперешнем положении надеяться на успех в столкновении с задирой было бы глупо.К тому же природная застенчивость – подарок покойной матери – так и просвечивала сквозь щели запавших глаз, сводя небольшые шансы к абсолютному нулю.Где уж тут напугать храбрым видом, не говоря уже об отваге.Даже видимость последней напрочь растворилась в синеве взгляда Икуно.Рассеяность, уже вошедшая в привычку, не могла быть характерной чертой сына.Еще живо в памяти время беззаботности и резвости мальца, успеть за которой Иттэю не всегда удавалось.Что же могло сломить дух, если не…
Иттэй коснулся рукой плеча Икуно.
- Пойдем к реке.
Водная гладь переливалась в лучах солнца, искрясь золотистой рябью.Давно перевалило за полдень.Время медленно катилось к вечеру.Пройдя вдоль берега, спутники приблизились к горному склону, извергавшему шум на всю округу.Захватывающее дух зрелище открылось изумленному взгляду Икуно.С высоты скалистого утёса неслась вниз стена воды, оглушительно разбиваясь о камни, наполняя воды реки.Величие и красота завораживали до умопомрачения.
Икуно от удивления открыл рот.Отец усмехнулся, удовлетворенный эфектом.
- Ну, как?- спросил между прочим.
- Здорово,- отозвался малец.
- А еще?
- Жуть,- добавил после раздумья.
- Вот именно,- проронил Иттэй.- Взберемся наверх?Не боишься?
Икуно окинул взглядом водопад, вполне внушавший если не благоговейный ужас, то определённые опасения.Но прослыть трусом в глазах отца...
- Нет,- промолвил как можно тверже.
Путь к вершине занял время, понадобившееся солнцу, чтобы опуститься ниже к горизонту, позолотив верхушки деревьев.С утёса открылся широкий вид на раскинувшуюся внизу долину с кустом деревни.Икуно впервые наблюдал родные места с такой высоты.
- Нравитья?- спросил Иттэй.
Малец кивнул.
- А теперь посмотри вниз.
Панорама заставила перехватить дыхание.С головокружительной высоты, рассекая воздух, неслись в нежное лоно реки пенящиеся потоки.Сила стихии завораживала.
- Зачем мы пришли сюда?- с дрожью в голосе спросил Икуно.
- Точнее будет сказать, зачем ты пришел сюда,- загадочно произнес Ямадзаки.
Сын выжидательно уставился на отца.
- Не догадываешся?
Икуно недоуменно закачал головой.Иттэй улыбнулся кончиками губ.
- Сегодня ты преодолеешь себя. Вернее то, что ты думал о себе,- сказал
отец, пронзая взглядом.
- Как?
- Ты прыгнешь в пропасть,- как само собой разумеющееся заявил Иттэй.
- Что?!
Внизу живота все оборвалось.Икуно нервно сглотнул слюну.Захотелось ухватиться за воздух.
- Как прыгну?- еле промычал.
- Молча. Просто сделаешь шаг.
Малец, округлившимися от страха глазами, сверлил отца.
- Должно быть думаешь, что отец на старости двинулся головой?- хитро покосился Ямадзаки.
Икуно всем видом подтверждал отцовский тезис, считая, что это слабо сказано.
- На протяжении жизни мы редко осознаем, что невозможное от возможного отделяет только шаг. Шаг нашего решения. Это важный шаг.И он непрост в силу нашего извечного врага – страха. И всё же этот шаг возможен и необходим,- произнес Ямадзаки.
Иттэй кивнул в направлении реки.
- Смотри, не отводя взгляд.
Икуно послушно последовал совету.
- Что ты чувствуешь?
Внутри все переворачивалось от грохота и высоты.
- Мне страшно,- прокричал малец, сквозь шум.
- Правильно.Это страх,- согласился Иттэй.- У страха много лиц. Здесь – это
лицо водопада, внизу – лицо Ходзё. И все они кажутся нам недоступными.
- Отец!- крикнул Икуно.- Я не смогу.
- Я знаю, сын мой,- ответил Ямадзаки,- ты можешь отступить.Но я знаю и
обратное – ты можешь пройти сквозь свой страх. И тогда ты поймешь, что бояться нечего.
Иттэй ухватил сына за плечи, взглянув в глаза.
- Ходзё – это водопад для тебя сейчас, потому что ты боишся. Но я знаю другое. Ходзё – это не водопад и даже не ручей.Это капля на твоей руке.Однако для тебя эта капля величиной с реку. И все же Ходзё – это не то, что ты думаешь о нем. А ты – это не то, что ты думаешь о себе.
Икуно растеряно смотрел на отца.На глаза накотились непрошеные слёзы.
- Я знаю, это трудно,- с неожиданной теплотой заговорил Иттэй.- Иногда на это решение уходит вся жизнь.Жизнь полная тяжести и страданий.Но жить в страхе невыносимо.Чтобы дышать полной грудью, ты должен отбросить всякий страх. Иначе лицо Ходзё будет преследовать тебя бесконечно.
Отец протянул сыну руку.
- Смелее, сынок.
Икуно вложил пальцы в отцовскую ладонь и они подошли к краю.
- Помнишь, что говорила мама перед сном?- спросил Ямадзаки.
- Да
- Что?
- Никогда ничего не бойся.
Иттэй отпустил ручонку мальца.
- Ты не боишься,- улыбнулся отец.- Тебе это просто кажется, потому что ты думаешь.
Колени Икуно дрожали.
- Если ты веришь мне, ты победишь,- сказал Иттэй
Икуно колебался еще мгновение.
- Не думай!Делай!- крикнул отец.- Я за тобой.
И только когда голос матери зазвучал в голове, малец шагнул в зияющую бездну, вслед несущимся водам.
6.
Молодой человек блуждал в монастырском саду.Шел снег.Вода в искуственном пруду покрылась коркой льда.Камыш засох и едва покачивался под дыханием бога ветра Сусаноо-микото. Двенадцатая луна подходила к завершению и в предверии новогодних празднеств в домах с помощью гороха изгоняли злых духов, над входными воротами прикрепляли ветки сосны и ждали прибытия лодки богов счастья.В городе витало предпразднечное настроение.Люди нуждались в добрых предзнаменованиях, провожая уходящий год кто с улыбкой, а кто с грустью.И поминали святые имена Будды с надеждой на благосклонность небес.
Юноша прислонился к ториям – вратам в никуда.На дубовой поперечине белел шар снега.Трудно сказать, кто придумал эти бесхитростные строения, но они успешно распостранились по многих святилищах.Два столба и две перекладины – вот и все чудо архитектуры.Врата в бесконечность или вход в иную жизнь – каждый понимал их по-своему.Для Икуно тории как ничто олицетворяли всю правду нынешнего положения.Перед ним открывались новые страницы жизни.Сама судьба пророчила дорогу домой.И для этого не нужно гадать на оленьей лопатке. Пять лет забвения, пять лет разлуки с кланом, с отцом – это немалый срок.Дом Ямадзаки никогда не высказывал упреков, однако Икуно знал, что своим отсутствием нарушал семейные традиции и мог вызвать справедливое негодование.Как бы там ни было, теперь время пришло.
Молодой человек вернулся в комнату. Матабэй, все еще пребывая в беспамятстве, слегка постанывал.Рана была неглубокой.Икуно еще ранее осторожно обработал края монастырской настойкой.Горящий очаг давал достаточно тепла, несмотря на бушевавший за стенами ветер.Умелым движением юноша наложил повязку, туго сдавив грудь.Слуга отозвался стоном, в изнеможении откинувшись на спину.Отсветы пламени легли на лицо Матабэя кружевным рисунком.
Икуно отошел к огню.Разрываясь между острым желанием растормошить слугу и желанием оттянуть горькие известия, юноша созерцал пляску красных языков.
Когда Икуно было восемь лет, он однажды спросил у отца:
- А что будет если ты умрешь?
- Дважды?- ухмыльнулься Иттэй.
- Почему дважды?
- Ты ведь знаешь, что самурай уже мертв,- веско произнес отец.
- И я тоже?
- Нет,- мягко ответил Ямадзаки.- Не совсем.Ты ведь еще не самурай.Так что я
мертв чуть больше чем ты.
- А как мне умереть совсем?
- Хм…Давай подумаем..Что ты больше всего любишь?
- Маму и тебя.
- Теперь представь, что ты все это потерял..Если тебе все еще жалко, значит ты
все еще жив.
- Как же мне не жалеть?
- Помнить о том, что даже в смерти мы всегда вместе.Вот здесь,- указал Иттэй
в область сердца.
- Разве это помогает?
Отец пронзительно взглянул на сына.
- Пока ты помнишь о ком-то, он никогда не умирает.Пока ты зажигаешь свечу в память о предках, все они находят приют в твоем сердце.
- Это слабое утешение,- покачал головой сын после раздумий.
- Жизнь – это не повод для утешений.
Слова отца навсегда врезались в память.Как цветы сакуры, обласканные светом полной луны, когда первые теплые весенние ветра приносили дыхание самой жизни, а в полях расцветали глицинии.В такие дни оживали даже шедевры скульптора Хидари Дзингоро опьяненные красотой природы.И только те, кто вкусил пищи с очага страны мертвых уже не могли вернуться на благословенную землю.Иттэю уже не суждено было увидеть алые цветы сливы в снегу, услышать гул тайко – барабаны бога грома Райдэна и заглядется на девушек в ярких кимоно, со смехом ловящих светлячков вечерней порой.
Почитай родных, душой и телом служи господину, проявляй сострадание и помагай людям – так учил отец.Нельзя было так просто отмахнуться от заветов предков и тешить свое тщеславие слепой погоней за грудой безделушек.Как говорил Будда: «..сокровища из золота и драгоценностей вижу я грудами кирпича и булыжника..».Кто знает, возможно, сумев обрести понимание духа былых времен, Икуно удастся глубже понять себя.Ведь недаром отец стремился открыть ему бусидо.Старческой причудой это не назовешь.Путь воина постигается в служении.Долг звал юношу в Хидзэн. Наступил час окончательного выбора. Если только…
- Господин,- раздался за спиной слабый голос.
Икуно обернулся.Матабэй мутным взором блуждал по комнате.Юноша подбежал к слуге.
- Я здесь,- взял за руку.
- Это не моя вина, не моя..- прохрипел слуга, попытавшись подняться.
- Успокойся,- Икуно придавил больного к циновке.
- Я не смог, не смог..- Матабэй дрожал от переполнявших чувств.
- Я верю тебе, Мата.Теперь успокойся и ложись.
- Вы будете презирать меня?- вопрос застыл болью в глазах слуги.
- Презирать? За что?
- Я должен совершить цейфуку*.Я не смог помочь господину Ямадзаки.
- О чем ты?
Матабэй в отчаянии запрокинул голову.
- Я не успел…Просто не успел…
Икуно пытливым взором пожирал слугу.
- Не волнуйся.Я верю тебе, Мата.Теперь не торопясь, скажи что произошло? Как умер отец?
Собравшись с силами слуга, глотая слёзы зашептал хриплым голосом.
7.
Снег мягко хрустел под ногами.Было уже позднее утро, когда молодой человек в монашьем платье переступил черту города.Последний час пути отдавался в груди бешеным сердцебиением.
Юноша остановился в нерешительности менее чем в ста шагах от дымящихся выгоревших останков придорожной гостиницы.Здание сгорело до тла.Сухая зима способствовала пламени.Чернота обуглившегося дерева ярко контрастировала с белизной снега.Небольшие группы людей сновали вблизи, уныло рыская среди обламков стен.Тучного вида мужчина, смахивавший на чиновника, монотонно распрашивал второго, сидевшего на поваленной сосне, обхватив руками голову, – очевидно, хозяина гостницы.
Слуги выискивали то, что не досталось огню.
- И что вы сделали?- чиновник хмуро уставился на хозяина.
- Я закричал и все заорали кто во что горазд,- нехотя отвечал пострадавший.-
Началась толкотня.
- И вы ничего не видели?
- Что я мог видеть в той суматохе?Все, кто успел, выбежали как преследуемые
дьяволом в дверь.
- А как же те четверо?
Монах, стоя невдалеке, прислушивался к разговору.При последнем упоминании юноша насторожился.
- Откуда мне знать?- обречённо развел руками хозяин.- Разве в том аду поймешь? Все с ума посходили. Думаю, им просто не повезло.
- Возможно,- пробормотал чиновник.
Монах приблизился.
- Что вам угодно?- толстяк гордо окинул монашье платье юноши.
- Большая беда постигла несчастного хозяина,- согнулся в поклоне молодой
человек.- Я бы хотел помолиться вместе с вами за тех, кого Будда призвал к себе.
- К сожалению, у нас нет времени, осё*.Думаю, ваших молитв будет
достаточно,- сухо бросил чиновник.
- Что ж, могу узнать я имена несчастных?
- Ямадзаки, Танго, Ниида,- лениво произнес толстяк.- Личность последнего
устанавливается.
- Неужели сам даймё Танго Масамори?- испугано промолвил монах.
- Нет, сын - Танго Таданао,- уточнил чиновник.
- Несчастная девушка.Она была так прекрастна,- сказал хозяин.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 20 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |