Воины встретили событие дружным хохотом.
- А твой малец - ничего,- обратился к Иттэю сквозь смех утитонин* господина. - Держался дольше всех.
- Это точно,- подтвердил кто-то из самураев.- Меня стошнило еще перед казнью.
- Был хороший пример,- желчно вымолвил толстый воин.- Ты ведь в свое время мог переблевать кого угодно.
Воины взвыли от смеха.Ямадзаки ухмыльнулся и бросил сыну хаори* из барсучьей шкуры.
- Это одежда воина,- произнес Иттэй.- В ней не заводятся вши.В походах нет ничего лучше.
- Не рано ли посвящаешь мальца?- спросил толстяк.- Дай немного отдышаться.
- Пусть привыкает,- кивнул Иттэй.
- Ты поступаешь верно,- поддержал отца утитонин.- Раньше в битвах
участвовали все в возрасте от шестнадцати до шестидесяти.Решимость людей прошлого была безграничной.
- Здесь есть о чем пожалеть,- сказал толстяк.- Разве в наше время многотех, кто с готовностью умело отрубит голову?Дух мужчин измельчал.Взять хотя бы тебя, Огуро.
- Что?- ощетинился приземистый самурай.
- Трясти языком всякий гаразд.А если я попрошу тебя стать моим кайсяку,
небось откажешься?
- Соглашусь с удовольствием.За эти годы ты мне порядком поднадоел.Каким счастьем будет подержать твою башку, зная, что твой язык наконец умолк.
Самураи засмеялись.Икуно жался к костру.Озноб волнами прокатывался по телу. То, что эти люди так спокойно рассуждали о смерти, казалось противоестественным.
Иттэй заметил реакцию сына.
- Не обращай внимания.Они глупы, оттого и дурачатся.
- Хотя мы глупы,- высказался Огуро,- мы все еще живы.Разве мы не вправе
считать королем глупцов Накаяму?
- О чем ты?- ледяным тоном бросил отец.
- А разве нет?- с ухмылкой произнес самурай.- Так по-дурацки закончить свою
жизнь - воистину достойно глупца.
- Накаяма умер как воин,- в голосе Ямадзаки звучал металл.- Тебе не следует упрекать его, даже если он поступил опрометчиво в свое время.
- Накаяма украл деньги из казны твоего брата, а ты защищаешь его?
- Он заплатил за свой промах.
- Вот и глупец. Я бы никогда не попался.
- Ты уже попался,- выкрикнул Иттэй, выхватив меч.
Самурай в мгновение ока вскочил на ноги с клинком наголо.Круг воинов рассыпался.Неожиданная развязка разговора застала врасплох.Противники замерли, выставив мечи.И в следующее мгновение схлестнулись в атаке.Иттэй увернулся от удара и резанул клинком снизу.Схватка длилась не более трех секунд.Самурай успел только втянуть легкими воздух перед тем, как грохнуться на землю.
Впоследствии отец не вспоминал об этом случае.Но Икуно знал, что Накаяма был другом детства Иттэя. И приговор потряс Ямадзаки до глубины души.Их связывало столько воспоминаний, и вот теперь Иттэй был вынужден покорно наблюдать за бесславным концом друга.Проступок Накаямы не мог остаться безнаказанным.И оба понимали это.В жизни случалось всякое и Иттэй никак не мог презирать друга за то, что у него не хватило смелости противостоять денежному соблазну. Именно Накаяма попросил, чтобы сын Иттэя выступил в роли кайсяку.На вопрос отца о причинах такого выбора Накаяма поднял залитое кровью лицо – результат старательных допросов - и стойко произнес:
- Самурай должен помнить свой долг.У меня нет детей и уже не будет.Пусть твой сын станет воином.Ты же знаешь, учиться рубить нужно, когда молод.И моя голова как нельзя кстати,- произнес самурай с кривой усмешкой.
Иногда все уже поздно.
- Много ли здесь людей из окружения даймё?- спросил Икуно, выйдя из задумчивости.
Мунисай оглянулся.
- С дюжину будет.
- Отлично,- кивнул гость.
Выпили еще по чаше.
- Ты не выступал кайсяку при сэппуку твоего господина,- вдруг тихо сказал
Икуно, пронзая стальным взглядом.
- Что?- глаза Мунисая округлились.
- Удар нанесен сверху вниз рубящим движеним под углом у основания шеи с
с большой силой.Для этого у тебя недостаточно мастерства,- словно приговор, произнес Ямадзаки.
Лицо самурая побагровело.
- Ты обвиняешь меня во лжи?- чеканя слова сказал Мунисай.
- Если бы. Я обвиняю тебя в неумении врать.
Заявление Икуно стало последней каплей.Самурай сорвался с места и, выхватив меч, подобно льву бросился на обидчика.Харчевня всколыхнулась.Посетители попятились к двери.Остальной народ вжался в стены.
Рыча и сыпя проклятьями молодой воин оттеснил гостя в угол.Фехтуя с легкостью заправского игрока, Ямадзаки парировал мощные удары до тех пор, пока не воспользовавшись заминкой воина при смене позиции проскользнул за спину, нанеся удар рукоятью в затылок.
- Опять попался,- шепнул самураю, рухнувшему столбом на пол.
Расчеты Икуно оказались верны.Несколько воинов отделились от стен и окружили плотным кольцом.В харчевне воцарилась зловещая тишина.
- Однако,- прошептал гость,- не слишком ли я самонадеян?
Суровые лица молодых противников выдавали несгибаемую решимость.Что, впрочем, иногда граничит с ослиным упорством.Резкие, хаотичные движения самураев говорили об отсутствии целосности.Дело за малым – ударить в слабое звено.
- Потанцуем?- бросил Икуно противнику напротив.
Воин на мгновение отвлекся.Этого было достаточно.Жало клинка пронзило ухо, отдавшись резкой болью во всем теле, о чем противник не приминул сообщить отчаянным воплем.Ямадзаки нырнул под орущего молодца, свалив того на пол.Круг разорван.Оторопелые самураи осознали ошибку и рьяно обрушились на гостя, одолеть которого оказалось не так просто.Икуно дал отпор заядлого фехтовальщика.Меч Ямадзаки кружил змеей вокруг противников, его жало касалось каждого в своей неповторимой манере, при этом нанося только легкие ранения.Отправив еще одного разучивать сольное пение, Икуно ударом локтя свалил третьего в сладкую дрёму, оставшись лицом к лицу с двумя противниками.
- Становится скучновато, не правда ли?- съязвил гость.
Самураи отпрянули.Еще немного и воины бы отступили, но будущий стыд перед лицом окружающих вернул силы.Решительно выставив клинки самураи приготовились к атаке.
- Браво,- заметил Икуно, мастерски вымахивая мечем.- Ваше мужество вызывает восхищение.
Пристальное слежение за скольжением клинка гостя казалось самураям нечеловеческим испытанием.Наконец один, не выдержав, рванулся в бой.Но закружившись в ближней схватке, твердой рукой Ямадзаки был направлен лбом в скамью.
Выпад последнего остался незаконченым, вследствие острого интереса гостя к причинному месту нападавшего.Самурай согнулся от боли, что впрочем могло быть принято и за проявление уважения.Икуно ответил поклоном.Самурай склонился еще глубже и достал головой пол, вероятно посчитав проявление этикета недостаточным.Икуно ответил тем же.Однако воин показал верх учтивости, внезапно свалившись на колени и уткнувшись носом в доски.Обмен любезностями закончился.Икуно развел руками:
- Вежливая у нас молодежь, что ни говори.
Кто-то из крестьян захохотал.К нему присоеденились остальные.Пантомима гостя на время разрядила ситуацию.Напряжение стало рассеиваться, как вдруг катана в сильном боковом ударе рассекла воздух.Икуно уловил движение в последний момент, отпрянув в сторону и пуская меч по скользящей. Кувырок определил дистанцию, дав возможность изготовки.
Рука слегка дрожала.Гость взглянул на противника.Им оказался статный, с грубыми чертами лица, самурай лет сорока.Холодный взгляд.Мощные скулы.
- Содзо!
Оклик остановил воина.Мунисай, пошатываясь, сделал запретный жест.
- Этот человек наш гость.
Самурай пронзительно взглянул в глаза Икуно и отошел в сторону.
- Даймё ждет нас к ужину,- поклонился Мунисай.
- Самое время перекусить,- ответил поклоном Ямадзаки, краем глаза следя за
Содзо. Воин вложил меч в ножны левой рукой.
8.
Легкий вечерний бриз. Колеблющееся пламя свечей.Шелест платьев проплывающих служанок.Вкрадчивые взгляды.Холёное лицо даймё. Цепкий взор сквозь узкие щели глаз.Сакэ.
- Тебе нравятся мои женщины?
Куртизанки заманчиво смотрят искоса. Икуно окидывает их благосклонным взором скорее из вежливости. А может быть..
- Любая из них – твоя,- бросает даймё.
Они пьют, и хмель ударяет в голову. Взгляд хозяина лукав:
- Или ты предпочитаешь мужчин?
Икуно ухмыляется в ответ.Кружение женщин завораживает.Или это дыхание
ветра, или далёкого эхо, протянувшего тонкие нити из полузабытого прошлого.. Что он здесь делает?Чужие лица, натянутые улыбки. Роскошь, доведенная до абсурда, возведённая в степень надменность.Даймё что-то шепчет на ухо куртизанке, и та смеется, прикрываясь веером.Смех отлунивает в области сердца, резонируя с похороненными глубоко внутри мыслями.Когда-то он любил этот смех.Когда-то..А теперь сакэ..
- Репутация опережает тебя.
Заявление хозяина возвращает в реальность.
- Неужели?- словно сбрасывая тяжесть веков, произносит гость.
- Даймё Танго решительно настоял на твоей кандидатуре.- Хозяин поднимает
глаза.- Вы знакомы?
Икуно сдержан.
- Приходилось встречаться, господин, - старается быть вежливым.
Хозяин, кажется, ждет, но гость не спешит с разговором.
- Я могу понять его чувства,- продолжает Нибуро, перебирая
хрустальные чётки.- Они были близки с Синмэном.Уход Сато опечалил и озадачил Танго.
Ямадзаки трудно поразить такой новостью.
- Если человек ушел из жизни, значит на то были свои основания,- говорит безо всякой патетики.
- Например?- хозяин внимательно глядит на гостя.
Икуно пожимает плечами и высказывает предположение:
- Долг чести, тоска, болезни тела, безумие, неразделенная любовь.
Кончиков губ даймё вздрогнули, что не ускользает от гостя.
- И к чему ты склоняешься?- спрашивает Нибуро, вкушая рис.
Ямадзаки не спешит с выводами:
- Трудно сказать что-то определенное, господин.
Молчание зависает натянутой струной.Даже слышно как над головой пищит москит.Вечер тепл как никогда.Веранда лучшее место для ужина в пику душным покоям и галереям.Гладко отполированные доски пола отражают свет ламп.Где-то недалеко шумит кипарис.Шелест его листьев напоминает звуки дождя.Возле стола с явствами радует глаз ваза из китайского фарфора с веткой дуба-касиваги внутри. Это священное дерево.Крестьяне верят, что в нем обитает бог – хранитель листьев. Из темноты сумерек изредка доносится пение соловья.И даже прислужник с опахалом навевает умиротворение.Разве что сонное выражение его лица наводит на мысль, что красота вечера для него - давно обыденность.
Хозяин соответствует окружению.Платье из лилового шелка, опрятно зачесанные назад волосы в сакаяки — прическе с выбритым лбом, голос, привыкший повелевать – все говорит о высоком положении вельможи.Даймё ни по годам смугл.Суровое выражении его лица изредка озаряет тень улыбки.Из всего видно, что строгость в ходу у Нибуро. Среднего роста, статный он производит впечатление человека, с которым шутить не следует.И все же сказать, что он сух душой нельзя.Даймё любит острое слово и тонкий ум, ценит смелость и презирает малодушие.
Икуно решает не оттягивать с вопросом, вертевшимся на языке.
- У Синмэна были долги, господин?- нарушает молчание.
Хозяин, видимо, ожидал подобных расспросов.
- Не думаю,- беззаботно уплетает сушеную морскую траву.
- Почему вы запретили ему?
Нибуро рассеяно перебирает рис в чаше.
- Если слуга без видимых причин просит о сэппуку - это странно,- говорит скептически.- Я не могу так разбрасываться людьми.
С доводами хозяина трудно не соласится.
- Синмэн ничем не мотивировал свою просьбу?
Даймё пренебрежительно машет рукой:
- Пробормотал что-то неразборчивое о бессмысленности жизни.Думаю, он был не в своем уме.
Прохладный вечерний ветер обнимает лицо.Куртизанки вьются вокруг хозяина как мотыльки.Запах духов и благовоний будоражит кровь.В такие часы трудно говорить о делах. Но выбирать не приходится.
Служанка приносит рыбу.Даймё резво обнимает ее за талию.Несмотря на преклонный возраст, Нибуро сохранил гибкость движений.Икуно хочет развить беседу в нужном направлении, но даймё опережает его.
- У меня слишком много подданных, что бы беспокоиться о судьбе одного
самурая, но репутацией клана пренебречь я не мог.
Хозяин смеется и кормит с руки куртизанку:
- Эти женщины как ручные зверьки.
Пока даймё забавляется с женщиной, Икуно не может отделатся от ощущения нелепости.Хозяин не слишком огорчен потерей самурая, даже если тот был мастером клинка.Неужели только Мунисай искренне скорбит о смерти Синмэна?
- А кто выступил кайсяку?- решается Икуно на интересующий вопрос.
Рука с кусочком рыбы замирает у рта.Хозяин меняется в лице и жестом отпускает женщин.Куртизанки удаляются в покои.
- Значит, ты все-таки догадался?- тяжело вздыхает.
- Да, господин.
Нибуро сверлит гостя долгим взглядом.Единственное, в чем угадывается высокое происхождение этого человека – речь.Так ведут беседу люди из высших сословий. Во всем остальном, от обветшалой одежды до неопрятной прически гость вполне мог сойти за простолюдина.Если не обращать внимание на ножны большого меча, на которых красовался герб дома Ямадзаки.
Даймё не имеет обыкновения обманываться в людях или предоставлять что-либо случаю.Если человек или поступок вызывают у него сомнение, Нибуро никогда ни идет на риск.Его предусмотрительности можно позавидовать.Но перед ним сидит далеко не глупец.И чутье подсказывает даймё, что с гостем не следует ограничиваться поверхностной беседой.
- Кайсяку не было,- огорашивает признанием хозяин.
- То есть?
- Служанка нашла Синмэна утром,- рассеивает таинственность даймё.-
Сато вскрыл себе живот по всей видимости за пару часов до рассвета.
- Простите господин, но откуда такая уверенность?
- Так сказал врач.
- Зачем же…?
- Зачем Синмэну отрубили голову?- выхватывает слова изо рта гостя.
- Да.
Нибуро поднимается и прохаживается по веранде.Икуно чудится, что светильники вспыхивают ярче обычного, настолько внезапно меняется настроение хозяина.
- Сато Синмэн служил клану Нибуро.Самурай моего клана не должен умирать собачей смертью*.Циремониал сэппуку должен быть соблюден.Это вопрос чести.Мне ни к чему слухи и разговоры,- безапелляционно произносит Нибуро, сжимая кулаки за спиной.
Икуно опускает глаза.
- Понимаю.
Хозяин садится и прожигая взглядом гостю лоб, с жаром говорит:
- Если даймё Танго интересуют причины самоубийства Синмэна, я ничего не имею против.Но для всех остальных Сато, самурай моего клана, умер как воин, следуя ритуалу. Или мои действия нарушили ход твоих поисков?
- Не думаю, господин,- следопыт отрицательно машет головой.- Сэппуку остается сэппуку в любом случае.Сказать, что Синмэн умер от отравления будет сложно.
Даймё скалится.Невинная шутка гостя пришлась по душе.
- Хотя Мунисай выглядит расстроенным,- подмечает Икуно.
Нибуро выдерживает долгую паузу, пережевывая суши.
- Ты доволен им?- отзывается невзначай.
- Серьезный молодой человек.
Хозяин пьет сакэ и увлеченно закусывает рыбой.Прежнюю холодность сняло как рукою.Переменчивость настроения Нибуро – его главная отличительная черта. Икуно не может взять в толк когда же хозяин настоящий.
- Мунисай азартен, но еще слишком молод,- снисходительно говорит даймё,-
Число его достоинств пока ограничивается чрезмерной преданностью ушедшему хозяину.
Следопыт задерживает взгляд на главе клана:
- Разве преданность может быть чрезмерной?
Нибуро усмехается и щелкает пальцами. Служанка незамедлительно возникает у стола. Стремительным движением даймё тащит женщину к себе и усаживает на колени.
- Видишь эту женщину?В любое время она может быть моей.И даже если я захочу, чтобы она умерла,- хозяин вынимает малый меч и проводит по белоснежной шее девушки,- она примет свою судьбу в абсолютной покорности. Однако скажи мне, Икуно, разве покорность возбуждает?
Гость чувствует, как вспотела ладонь.Хозяин определенно непрост.
- Боюсь, вы путаете понятия, господин.Покорность зиждется на страхе, а преданность – на вере,- хочет сгладить ситуацию Икуно
- И что же?
- Тот, кто боится, в любой миг предаст.Тот, кто верит, будет рядом.
- И что ты читаешь в ее взгляде?
Гость смотрит в темные глаза.Девушка остается безучастной, видимо давно смирившись со своей судьбой.Клинок хозяина сверкает опасным соседом у шеи служанки.
- Думаю, она верит..- осторожно произносит Икуно.
- Что ж, вера слепа,- даймё ведет лезвием и у несчастной перехватывает
дыхание.
- Верит в свой страх,- добавляет Ямадзаки.
Хозяин останавливается.Заявление гостя вызывает улыбку.
- Видишь, преданность могла стоить ей головы,- сухо бросает даймё.
Нибуро смеется и отпускает служанку.Икуно опускает глаза. Воздух, прежде
теплый и приятный, пропитался вкусом опасности.
- Страх тоже стоил бы ей головы?- спрашивает гость.
- Конечно,- с прежней беспечностью говорит даймё.- Слепая вера так же
плоха, как и животный страх.
Хозяин наливает в чаши выпивку.Следя за плавными движениями Нибуро, Икуно ловит себя на интересе к пятидесятилетнему, но еще полному сил властителю:
- Какой же ответ вас удовлетворит, господин?
- Никакой.
- Почему?
Прежде чем ответить, даймё некоторое время остекленело смотрит в сумерки.
- Потому что смерть стоит в конце любого ответа.И вопрос ее появления –
вопрос каприза судьбы.
Хозяин порывистым движением выпивает чашу.Гость, не смея перечить, молчаливо внимает несомненно мудрым словам.Во всем напыщенном облике даймё сквозит безудержная хмельная сила.Но вопреки всему Икуно становится жаль этого человека.Зачастую бахвальство наряду с властными манерами – всего лишь способ заполнить огромную пустоту внутри.Гостю приходит на ум, что даймё должно быть бесконечно одинок.И все куртизанки мира не способны заменить одно любящее сердце.
Ветер стихает.Светлячки, собираясь в стаи, пляшут в воздухе.Верандой прокатывается тишина.Неожиданно желанная, она затрагивает струны души и сдерживаться становится трудно.
- Мы все во что-то верим и чего-то боимся.Это естественно,- даймё поднимает
брови.- Или ты исключение?
Гость не гнушается откровенности:
- Вряд ли, господин.
- И в чем твой страх?- в глазах хозяина блуждают огоньки грозного божества
Фудо.
Икуно немного отворачивается, собираясь с мыслями.
- Сны,- невидящим взором смотрит в ночь.- Ко мне приходит мать.И я
просыпаюсь с чувством, что так и не успел сказать главного.
- Чего же?
- О том, как я любил ее.- У гостя пересыхает в горле.
Нибуро подпирает рукой подбородок:
- Твоя мать умерла?
- Мне было семь лет.
Гость опрокидывает сакэ в горло.Вино обжигает как непрошенное воспоминание. Хозяин задумчиво перебирает чётки.Глаза даймё теряют привычный блеск.
- Я слышал о твоей семье,- говорит, вернувшись из короткого забытья.- Ты Ямадзаки Икуно, сын мастера Иттэя из клана Ямадзаки.Твой род знаменит и знатен.И насколько я информирован – ты умелый потомок.Сегодня в харчевне ты с успехом доказал это.
- Прошу простить, господин.Это была нелепая шутка,- поднимается в поклоне
Икуно.
- Ну что ты!- отмахивается хозяин.- Самураи в наше время собираются лишь
для того, чтобы обговорить удачные покупки да похвастать любовными похождениями.Воинский дух обростает мхом.Моим храбрецам иногда нужна хорошая встряска, иначе их кровь превратится в кисель.
- Вы мне льстите, господин
- Нисколько.Скорее даже наоборот.Я недооценил тебя.
- В чем?
Хозяин перебирает в памяти впечатления вечера.
- Ты веришь в людей,- произносит негаданное откровение.
- А вы нет?- гость идет на встречную искренность.
- А мне они безразличны.
Икуно взглянул на хозяина.Даймё смеется. Вилять не в характере Нибуро, но можно долго терятся в догадках намереваясь определить степень правдивости хозяина.Порой, такие люди за шуткой прячут самые дорогие сокровища сердца.
- Впрочем, мы много болтаем о делах.Всему свое время.Мои апартаменты к твоим услугам,- предлогает хозяин.
- Благодарю вас, господин.Я хотел бы посетить старого друга, если вы не против.
Нибуро подходит вплотную, закинув руки за спину.Оценивающе осматривает гостя, словно выбирает породистого жеребца.Безо всяких церемоний.
- Ты ведь не так прост, как кажешься?
Икуно трудно сбить с толку.Даже таким образом.
- Возможно,- гость вежлив.- Иногда я сам себя удивляю.
Хозяин растягивает губы в усмешке.
- Определенно толпа - не твой мир, - произносит, бегая глазами по невзрачному облику гостя.-У тебя своя позиция.
- Могу поделиться ею с вами, дабы вы удивили своих женщин,- острит Икуно.
Хозяин хохочет.
- Боюсь, мои кости не выдержат твоей выдумки.- Дайме усаживается на подушки.- И, поскольку, женщины не принадлежат к числу твоих слабостей, мне больше нечем удержать тебя.
- Было приятно провести вечер в вашей компании,- кланяется Икуно.
- Я рад этому.- К хозяину вернулась обычная важность.- Надеюсь, наше дело
разрешится в короткий срок?Мне бы не хотелось попусту будоражить народ.
- Приложу все силы.
- Обращайся по любым вопросам.- Даймё приветливо кивает на прощание.-
Мунисай проводит тебя.
Аудиенция закончена.Икуно спешит удалится не вдаваясь в долгие любезности.В хозяине визит гостя оставляет странное впечатление.Так бывает, когда в ночи слушаешь флейту или лютню и не можешь понять насколько она хороша, поскольку ее голос поет обо всем сразу.Задевая струны, стремишься извлечь необходимую ноту, но мелодия, будучи подвластной тебе, вдруг ускользает и меняется согласно своему внутреннему ритму.Так и песня гостя звучит на свой лад.И что бы играть на струнах его души, нужно приложить немалые усилия.
Едва Икуно покидает порог, некто приближается к хозяину.
- Говори,- приказывет Нибуро, провожая гостя взглядом.
- Мало что удалось собрать, мой господин.Этот человек – рёнин*.Живет
отшельником.В молодости получил неплохое образование в Эдо.Служил дому Ямадзаки.Не женат,- докладывает слуга.
- И насколько он хорош?
- Отзывы довольно противоречивые.
- Что это значит?
- Кое-кто считает, что он один из немногих мастеров-следопытов.Только..
- Только – что!?
- Слишком часто заглядывает в бутыль, выпадая из жизни.Это говорит о
непостоянстве.
Дайме раздраженно машет рукой:
- На кой черт жизнь, если в ней нет радостей.Пусть о постоянстве пекутся невинные девицы.Иногда выпивка – лучшее окружение.Так что оставь выводы при себе.
- Слушаюсь,мой господин.
- Держи меня в курсе.
9.
Месяц посеребрил ветви сакуры. Ночь на мягких лапах подобралась к селению, раскинув шатер звезд в небе.Пахло прелой землей и цветущими травами.
Две одинокие тени неспеша коротали путь за беседой.
- Как ты знал?- выпытывал Мунисай у гостя, будучи под впечатлением его
прозорливости относительно кайсяку Синмэна.
- Об этом после,- хмуро бросил Икуно.- Время работает против нас.Поэтому я
спрашиваю – ты отвечаешь.И не останавливайся.
- Ты думаешь…?
- Думаю.Уши есть даже у камней.Ты все понял?
- Да.
Икуно с сомнением посмотрел на молодого самурая.Неопытность воина, несмотря на его парадное кимоно-косодэ*, оби из дорогого шелка с мечами в ножнах обделаных оленьей кожей, бросалась в глаза.Бравый вид самурая мог обмануть кого угодно, только не рёнина.Рядом с ним шагал еще совсем юнец, не испорченный амбициями и алчностью.Именно эта деталь толкнула рёнина на откровенный разговор.А еще возможно искренняя преданность молодого воина покойному господину.
- Хорошо.Кто сообщил Танго о смерти Синмэна?- спросил рёнин.
- Даймё Танго присутствовал самолично.
- Каким образом?
- Я встретил его на дороге Токайдо*, возвращаясь из Эдо.И он решил
проведать Синмэна, ведь они были дружны.
- Что ты делал в Эдо?- требовательно произнес рёнин.
Мунисай остановился.
- Не останавливайся, болван.
Самурай исправился, зашагав рядом.
- Я выполнял поручение Синмэна,- немного смутившись сказал воин.
- Говори точнее.
- По просьбе Синмэна я отвез письмо.
- Кому оно предназначалось?
- Я не знаю.Я встретился с одним купцом.Как я понял, это был посредник.
- С чего ты это взял?
- Он не проявил интереса.Просто принял пакет.
- Достойное наблюдение,- одобрительно заметил Икуно.- Теперь еще
одно.Когда вы прибыли в имение, Синмэн уже был без головы?
- Нет.- Мунисай в задумчивости, хотел было опять остановиться, но рёнин
схватил воина за рукав и потащил за собой.- Голову отрубили позже.После того, как даймё Танго переговорил с господином Нибуро.
- Значит Танго знает об отсечении?- строго выпрашивал Икуно.
- Да…Хотя я не могу сказать наверняка.
- Что это значит?
- Голову отрубили после отьезда Танго.
- Ты знаешь зачем?
Мунисай пожал плечами.
- Чтобы соблюсти весь ритуал сэппуку.Это естественно.
- Вероятно,- протянул Икуно.- Но мне непонятно другое.Почему
Танго обратился ко мне, если все так естественно?Что он говорил тебе?
Молодой воин не видел причин для волнения и то, что рёнин так детально интересовался смертью Сато было для самурая в диковенку.Мунисай не считал необходимым утруждать себя разной ерундой.И беспокойство гостя казалось ему необоснованным.Разве покойному господину этим поможешь?
- Ничего особенного,- сказал беззаботно.- Так…Всякие мелочи..
- Запомни – мелочи – это как раз очень особенное.
Рёнину все-таки удалось привлечь внимание самурая.
- Он несколько раз что-то бормотал про себя,- вспомнил Мунисай.
- Что?
- "Почему слева?"- произнес молодой воин.
- "Почему слева"?- повторил следопыт.
- Да.
Икуно замолк, погрузившись в размышления.Остаток пути самураи прошли молча.Ямадзаки остановился у небольшого дома.
- Мне остаться?- спросил Мунисай.
- Нет.Возвращайся домой.Мое соседство слишком беспокойно,- сказал
Икуно.
- Разве у нас есть повод для беспокойства?Ведь сэппуку не может бросить тень
ни на кого.
- А кто тебе сказал, что это было сэппуку?
Молодой воин изменился в лице.Слова следопыта ударили обухом по голове.
- Что?- пораженно спросил воин.
Икуно окинул остолбенелого самурая усталым взглядом.
- Иди домой.Уже поздно.Вопросы оставь для завтра.
- Но..
- Иди,- произнес следопыт с нажимом и критично осмотрев воина, добавил:- И
одевайся по-скромнее.Ты не клумба с цветами.
Самурай механически поправил яркую камисимо — верхнюю накидку, повернулся и зашагал по дороге.Икуно посмотрел воину вслед.Странное предчувствие сжало его сердце.Рёнин оглянулся.Луна висела высоко в небе.На деревню опустилась ночь, во тьме мерцали огоньки жилищ. Икуно передернул плечами и, посчитав внезапное ощущение всего лишь признаком усталости, постучал в дубовые ворота.
10.
- Господин?
Матабэй недоверчиво оглядел гостя с ног до головы.В покатом срезе поникших плеч, в густой пятидневной щетине, в изрядно изношеном хаори трудно было узнать некогда опрятного, дышащего молодецкой силой самурая.Несоответствие казалось настолько разительным, что в пору было усомниться, что перед ним предстал сын славного мастера Иттэя.Резкие морщины стрелами лягли на лбу, указывая на необратимый бег времени.Пожалуй единственное, что осталось неизменным – глубокий взгляд голубых глаз.Именно в них старик заметил отблеск прежнего юноши, воина дома Ямадзаки.
- Можешь потрогать, все настоящее,- Икуно развел руки в стороны.
Такаги, тершись у деда под ногами, незамедлительно последовал совету. Маленькая ладонь нащупала рукоять меча.
- Боги милостивы – вы не призрак...- облегченно произнес старик.
- Ты ждешь в гости духов?- покосился гость.
Матабэй сокрушенно вздохнул:
- Старикам ближе общение с мертвыми.С каждым днем живые все дальше.
Объятия закрепили встречу.Хозяин смахнул непрошенную слезу, пожирая гостя глазами. Икуно заметил интерес старика.
- Ну и как?- спросил хозяина
Матабэй оценивающим взглядом пробежал по гостю.
- Бывало и лучше,- сказал философски.
- Спасибо, ты тоже не помолодел.
- Мне оно без надобности,- заговорческим тоном произнес хазяин.- А вот к вам
женщины были не безразличны.
- Почему были?
- Ну, судя по вашей блистательной бороде, вы нынче предпочитаете
компанию диких животных.
Ухмылка разрезала лицо Ямадзаки:
- Ты же знаешь, Боги любят меня.
- Любовь богов переменчива, как морской ветер.В нашем призрачном мире
иногда трудно быть уверенным в реальности собственных ягодиц,- к случаю сказал Матабэй.
- Поэтому призраки облюбовали твой дом?- следопыт указал на старческую компанию на веранде, увлеченную разговором.
- Призракам не чужды мирские утешения,- с хитрецой вымолвил Матабэй.- Ими движет дух противоречия.
Дата добавления: 2015-09-29; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |