Сенсационное автобиографическое исследование на тему современного российского образования и воспитания. Вашему вниманию предлагается автобиографическая книга, написанная человеком работающим в 1 страница

nonf_publicism

на Зин

Ненавижу школу

Сенсационное автобиографическое исследование на тему современного российского образования и воспитания. Вашему вниманию предлагается автобиографическая книга, написанная человеком работающим в детских учреждениях образования города Москвы и пришедшим к выводу о том, что в этой системе нормальному, здравому, порядочному человеку невозможно работать так же, как ребёнку невозможно получить достойное развитие и образование (за счастливым исключением). Как и название данной книги — провокационное, будто бы от лица ребёнка, школьника, так и сама эта книга, её слог, композиция — отличаются максимальной открытостью, непосредственностью изложения, смелостью суждения и независимостью взгляда. Что называется, без обиняков. А потому книга категорически противопоказана приспособленцам и лицемерам, а также всяким другим негодяям. И не обвиняйте потом автора в том, что вас не предупредили!

Зинна

Ненавижу школу

Каждому родителю, кому не безразлично, что происходит с его ребёнком в стенах детского сада и школы.

Предисловие

Когда я приступала к своим запискам учителя с впечатлениями от школы, я ещё не знала, что захочу скомпоновать это в книгу. Вернее, знала тогда, что никакой книги о том, что меня больше всего поражало и заставляло терять дар речи в школе, я не хочу писать, даже если бы была писателем и имела на это время, и знала о том, что это не «в стол», а что будут читать и т. д. Дело в том, что эта тема настолько для меня болезненна, что копание в ней, работа над данным материалом, с воспоминаниями всяческих деталей, а затем ещё и воспроизведением всего этого в строках и целых абзацах — ну никак не вдохновляли меня. Янастолько далека была тогда от желания делать даже какие-то небольшие записи, просто записывать свои мысли, описывая различные случаи из школьной жизни, что даже первые свои записки делала через силу. Была такая тяжесть от соприкосновения с тем, о чём я писала, такая неприязнь к материалу, что ни за что бы не поверила тогда, что всё это может стать целой книжкой.

Потом, конечно, к аргументам в пользу книги добавились нравственные аргументы профессиональной и человеческой ответственности перед людьми, которые даже не подозревают о существовании подавляющей глыбины этого айсберга под названием «школа» — настолько её подводная часть неочевидна и сокрыта от посторонних взоров. Ведь то немногое, что и можно сыскать неравнодушному родителю или начинающему учителю на тему школы — эту архиважную тему в жизни каждого ребёнка, тему в целых одиннадцать самых важных лет его жизни — так это только что-то вроде таких жутких монстров, как советы ребёнку «Выжить и победить» в нашей прекрасной школе. Да, прямо так: «Практические советы школьного психолога», где «молодой прогрессивный психолог делится методиками и советами о том, как понравиться учителям»… «С помощью наглядных примеров из прогремевшего на всю страну сериала «Школа»!» Вот такие у наших детей сегодня учителя и психологи, с такими вот «наглядными примерами» и «советами» для детских душ! Или только специализированная, очень узкая литература (какие-то «решебники»: купи себе решебник с написальником, и будешь ты хороший школярник…).

В общем, не судите меня строго, ну не писатель я, а обычная молодая учительница, просто неравнодушная очень. Поэтому будут у меня и повторения, без которых вообще никак, поскольку всё в школе изо дня в день и повторяется, и всё там действительно одно и то же, как ни печально, и ничего там, к сожалению, не меняется, а если и меняется, то только в худшую, в безобразную сторону. Зато всего того, что подсмотрено мной — глазами учителя — в стенах нашей сегодняшней российской школы, подсмотрено изнутри нашей педагогической системы и практики, вы не найдёте ни в одной другой книжке о школе. Даже в нашу «фельетонную эпоху», в такое-то бесцензурное время открыто доступной порнушки (называемой «эротика», с припиской «жёсткая»), не найдёте такого гремучего коктейля пронзительной, неприкрытой искренности и жгучего разоблачения. Хотя, конечно, моя книга далеко не всех шокирует, или даже просто заставит задуматься: к сожалению, все это давно уже стало самой обыденной банальщиной в нашем полуобществе. Полуобществе недолюдей — в котором мы скоро окажемся, если уже не оказались.

Но дети!.. Они-то почему должны быть заложниками недолюдей и их учебно-воспитательной системы? Системы, которую упорно, уперевшись всеми своими щупальцами, они сохраняют в её первобытнообщинном, до сих пор постперестроечном, полудиком, полурыночном, полуразрушенном убогом виде!

«С 1888 года в нашей школе выковывают смелых и благородных юношей». Вот уж липа! Никого они там не выковывают, да и в других школах тоже. И ни одного «благородного и смелого» я не встречал, ну, может, есть там один-два — и обчёлся. Да и то они такими были ещё до школы».

Дж. Д. Сэлинджер. «Над пропастью во ржи»

Предпосылки написания книги

Под гнётом самоощущения, которое я бы назвала «свой среди чужих, чужой среди своих», я бы никогда не написала эту книгу, если бы не мои близкие, которые постоянно говорили мне: «люди должны знать то, что знаешь ты», «люди должны знать, что на самом деле происходит в этой закрытой от непосвящённого сфере», «люди, среди которых есть хорошие, неглупые, неравнодушные, должны получить возможность разобраться в том, что напрямую касается их самих, их детей». Поначалу я и сама не больше других знала об этом деле. Идя работать в сферу российского образования, я плохо представляла, с какими людьми мне придётся сотрудничать. Теперь, по прошествии нескольких лет непрерывной педагогической практики в школе, к своему великому сожалению, я обнаружила, что работа в сфере российского образования и вынужденное взаимодействие с непорядочными и непрофессиональными людьми — это неразрывные явления, потому что эта сфера сплошь соткана из таких людей. По роду работы мне приходилось тесно взаимодействовать с ними, выслушивать их, что-то отвечать им, иногда не отвечать, иногда идти в конфронтацию с ними. Я для этих людей «чужой», потому что я не разделяю их взглядов на работу учителя, на детей, на школу, на жизнь вообще и не поклоняюсь их идолам: формализму и приспособленчеству, этакому мелкому прохиндейству, обеспечивающему стабильную зарплату, не самую плохую для простой женщины, и, главное, сравнительно высокий социальный статус важного, общественно значимого, уважаемого вида деятельности, со своей долей маленькой власти.

Если завтра подростки уже и в наших школах начнут палить из ружья по ученикам с учителями, они, учителя, руководство школы, конечно, забегают с возгласами: «кто виноват, и что делать», а затем отстоят минуту молчания о погибших в резне на школьной линейке с напряжением скорби на лицах, но обвинять они будут кого угодно — порочное общество в целом, т. е. никого, родителей, семьи своих учеников, даже, может быть, кого-то из «бездушных» политиков, «подставивших» своими законами (или их отсутствием) радетельных чиновников от образования и учителей, и т. д., но только не себя. А не найдя действительно виноватых, т. е. самих себя и каждого из всех вместе в отдельности, пофамильно, они не будут способны найти ответ на этот свой ставший всего лишь уже риторическим вопрос «что делать».

Как я «чужая» им, точно так же они «чужие» для меня, настолько же чужды мне их равнодушие, а иногда и нелюбовь к детям, нелюбовь к профессии и неуважение к самим себе. Но первое время эти люди были для меня «свои», когда я ещё только начинала работать с ними, знакомилась с этой работой, с ними, с правилами и законами профессии, и, находясь среди этих учителей, воспитателей, заведующих, завучей, директоров, я была одной из них, что позволило мне со временем увидеть то, что сокрыто от постороннего взгляда, узнать всё нутро, всё закулисье этой благостной декорации и понять то, что я и хочу открыть читателю в этой книге. То, к необходимости чего я пришла, не имея совершенно никакого писательского опыта и никакой к этому даже малейшей расположенности, писательской страсти или чего бы то ни было похожего.

Для кого написана эта книга? Эта книга написана для таких учителей, как я, которые понимают всю грубую формальность и неэффективность существующей системы образования, но очень любят работать с детьми и поэтому не хотят отказываться от профессии и работы учителя, воспитателя, хотя, возможно, уже обессилели от нахождения в подчинении ограниченных властолюбок с номенклатурными причёсками на головах или почти свыклись со своим подчинённым положением. И уставших от пребывания в среде учителей-серых мышек, старающихся как бы ничего не понимать вокруг, ничего не видеть и ни во что не вникать, стремящихся единственно к пониманию собственных жалких выгод в виде скромненького, но тёпленького рабочего места, с зарплаткой и премией раз в год, а там — хоть трава не расти.

Создавая эту книгу, я теплюсь надеждой найти единомышленников, с которыми, возможно, мы будем создавать другую систему образования: без наглых тёток с «причёсками-домами» на головах, без истеричных завучек, без училок-пофигисток, без училок-карьеристок, без директоров-формалисток, без директоров-воров — на благо детям, на благо всем нормальным людям вокруг, обществу порядочных, мыслящих, цивилизованных людей. Людей, не переступающих через тухнущие помойки на входе в свой дачный кооператив, где у каждого на участке и ухоженный газончик, и альпийская горочка, и гамачок-шалычок, а за забор выйдешь — там Армагеддон, вселенская помойка, продолжающаяся и дальше в лесу, вдоль всех автомобильных трасс и железных дорог, у станций, на остановках, у прудов, у речек, на всём Черноморском побережье России, где отдыхает наш обыватель, слушает музон, купается, жрёт и там же гадит. Эту картину я вижу везде, когда покидаю пределы МКАД: еду ли я на дачу к другу в Подмосковье, на Черноморское побережье в отпуск, в другую область страны повидать родственников. Да у нас страна-помойка!

Вот такая же помойка у нас не только в Подмосковье, но и в школах, как в государственных, так и в частных, и в детских садах. Есть ли здесь причинно-следственная связь? Откуда взялось это поколение помоечников, этот помойный народец — не всегда же так было в России? И ведь это всего лишь один из примеров вопиющих проблем у нас! Почему с приходом либеральных свобод эта страна освободилась ото всего лучшего, что было нажито непосильным трудом и многими жизнями, и гребёт под себя только худшее, только самое затрапезное, самый шлак цивилизации? Причин, конечно, несколько, но я хочу обратить внимание в этой книге только на одну из них, зато далеко не самую последнюю, — это несостоятельность системы образования, которая теперь и уже не один десяток лет не выполняет воспитательной функции, не уделяет внимания личности ребёнка и его развитию. Вместе с тем при отсутствии официального пункта о воспитании личности есть негласный, нигде не прописанный закон воспитания детей и подростков — это неизбежное и постоянно происходящее воспитание детей примером тех учителей, которые проводят с детьми большую часть времени жизни детей, больше, чем родители или близкие родственники этих детей. Что же это за люди и чему они воспитывают наших детей? И как же создать сообщество нормальных педагогов, в котором дети будут ограждаться от глупости, подлости, лицемерия, вранья, которые будут дарить потом уже своим детям любовь, тепло, радость и самые лучшие ценности и знания, генерированные человечеством?

Ведь я тут же услышу целый хор голосов, замечающих мне, что, дескать, таково всё наше общество, дескать, учитель — всего-навсего отражение нашего нездорового общества!.. Это же самое я слышу непрестанно и в разговорах о милиции. Но, господа хорошие, зачем же врать-то?! Во-первых, «всё», да не всё! Чего это нам всё время в пример ставят именно плохую часть нашего общества, вместо лучших примеров? Чтобы оправдывать собственное бездействие только разве? Да, есть в этом обществе и наркоманы, и насильники, так почему бы тогда не начать принимать их на работу в милицию или в школу на основании того, что это тоже часть нашего общества, уж какое есть?! Но в том-то и дело — чего бы там у нас ни было в обществе, а милиционер или учитель не могут, не имеют права быть такими же! И даже пусть только лишь по причине наличия власти над другими людьми. Скажем, у меня вот нет права носить оружие и применять его или дубинку и шарахнуть ею по голове плохо ведущего себя гражданина, поэтому ставить знак равенства между мной и милицией — это безбожное лукавство. Точно так же и у учителя есть своя, отличная от «всего остального общества» ответственность, и эта ответственность — учить детей, в том числе чужих, научать их тому или иному! И как учитель может учить «тому», а может, «иному», так и общество может быть одним, а может быть совершенно иным… А во-вторых, это почему же такие профессиональные сообщества несут на себе всего-навсего функцию равнодушного зеркала, со способностью лишь отражать нам наше общество, вместо функции воздействия на него? Что это за рассуждение — «такое общество»? Это же не зеркало на стене, чтобы лишь показывать нам самих себя да кивать на других, не слишком ли им непыльно работать всего-навсего зеркалом общества, вместо выполнения положенных функций, вместо должной работы за народные-то деньги?

Поэтому говорить «какое общество, такой и учитель» — это, мягко говоря, вводить людей в заблуждение. У учителя есть свои отдельные функции и обязанности, которых может и не быть у остального общества. Поэтому общество может себе позволить быть каким угодно, а вот учитель — нет! Иначе, повторюсь, можно было бы брать на работу учителя совершенно кого попало, уж если этот кто-то просто является частью общества, правильно?! А вот то, почему им приходится постоянно нам врать, почему среди этих «профессионалов» (как они себя непременно назовут, вспомнят, когда им потребуется) встречаются свои евсюковы (и в школах, также изо всех сил покрываемые своей административной системой) — как раз вопрос того: а не кумовство ли, не знакомства ли, не лизоблюдство ли с подобострастием заправляют приёмом на работу кого попало и без учёта необходимых профессиональных качеств? Качеств, вовсе не обязательных у всего остального, постороннего делу общества! Вот вы ответьте себе, пожалуйста, на вопрос: как вы думаете, такие профессиональные — и крайне, на мой взгляд, необходимые — требования, как хотя бы а) порядочность и б) любовь к детям, — вообще имеют место быть в рассмотрении при приёме на работу в школу?!

Однако я твёрдо знаю: хорошие учителя ещё остались, я знаю, их мало, и чем дольше они работают в школах, тем меньше их шанс остаться хорошими людьми и педагогами, потому как «с кем поведёшься, от того и наберёшься». Но их было бы достаточно для создания альтернативы ныне существующей, абсолютно несостоятельной, формальной системы образования, системы, не развивающей, а калечащей личность ребёнка, ломающей детей как экскаватор, тупо и методично рушащий уникальный, тонкий, заповедный природный уголок, даже если он запущен и дик, недоразвит, глухой и колючий. Это моя мечта, и я верю, что она сбудется, если я найду единомышленников.

А ещё это книга для родителей, которым не наплевать на то, кто и как работает каждый день на протяжении более десятка лет с их детьми, начиная с детского садика и до одиннадцатого класса школы. Но сразу должна сказать, что эта книга не является спекуляцией, и она создана ни в коем случае не для игры на амбициях тех родителей, которые готовы растоптать любого учителя, пусть самого хорошего и доброго, если их чадо получило тройку вместо незаслуженной четвёрки или пятёрки. Эта книга не для тех родителей, которые для своего чада, которым они дома вообще не занимаются, всегда готовы выцарапывать хорошую оценку любым путём: клеветать на учителя или пусть даже просто распространять за его спиной необъективную, а иногда и лживую информацию, оскорблять учителя, оказывать на него всяческое давление, запугивать. Ясталкивалась с ситуациями, когда ко мне приходили родители с вопросами об успехах и проблемах их детей, но как только я начинала отвечать на получаемые вопросы, эти родители — если информация об их чаде им не очень нравилась — тут же меня перебивали, не давая даже закончить предложение, а не то что дать полный, внятный ответ на их вопрос. Зато с удовольствием тут же они выливали на меня огромное количество информации, не соответствующей действительности, — то ли они умышленно лгали, то ли просто транслировали полученную от кого-то сомнительную, но удобную для собственной обороны и контратаки информацию. Например, о том, что учитель (я) заинтересован в дополнительных занятиях с детьми за отдельную плату и потому специально занижает оценки ученикам, чтобы таким образом заполучить источник дополнительного дохода. Япыталась остановить поток их словесной агрессии и выяснить, ввёл ли их кто-то в заблуждение или это их собственные заблуждения, добровольные. В ответ на это, чувствуя упорство с моей стороны, моё нежелание идти на поводу их собственных домыслов и предположений относительно спорного вопроса, видя моё непреступное намерение до конца прояснить ситуацию, эти родители тогда начинали уже с пеной у рта говорить мне такие вещи, как, например, что они выше меня по статусу или уровню образования (не зная на самом деле, какое оно у меня, — а оно у меня первоклассное!) и т. д. Таким образом, они уходили от меня, так и не решив совместно проблему (которая на поверку оказывалась для них менее важной, чем их статус и желание самоутверждаться или привычно для себя демонстрировать социальному служащему его место «обслуги» их интересов). Это были одни из тех людей, у которых на всё вокруг уже имеется некое своё, раз и на всегда усвоенное ими, готовое мнение, и уж тем более они торопливо уходили от ответов на мои встречные вопросы, вместо ответа выливая ушат помоев на мою голову. На такую «необразованную» и не поддакивающую им голову, не кивающую в такт их словам, как они привыкли, согласно их высокому материальному положению…

В общем, если вы такие люди, которые не уделяют своему ребёнку своего драгоценного, дорого стоящего вам времени, не заботятся о нём, а потом рады свалить его неудачи в учёбе на учителя и мыслите исключительно «по понятиям», так, что любая молодая учительница без регалий для вас априори никто, а любая титулованная училка со стажем априори для вас царь и бог, даже если она ненавидит ваше чадо, то эта книга не для вас. Тогда вы те же самые формалисты, пофигисты, лицемеры и подлецы, только по другую сторону баррикад.

Сейчас родители достаточно часто недоверчиво и даже враждебно относятся к учителям, и мне, как никому, понятно, почему это так. Родители хоть и мало знают правды о том, что на самом деле происходит в детских садах и школах, но интуитивно чувствуют, что там творится бардак, да и средства массовой информации начали поднимать кое-какие вопросы. Мой опыт работы позволит поведать вам обо всех основных видах детских учреждений образования, в которых мне довелось работать. Это: простой государственный детский сад, дотационный государственный детский сад, частный детский сад, частная школа, общеобразовательная государственная школа и государственная школа с профильным углублённым изучением (спецшкола). В этой книге нет вымышленных людей и событий: все описываемые люди — это реальные люди, все описываемые события — это реальные события и поступки реальных людей. Многие люди, прочитавшие эту книгу, узнают в ней себя.

Но это книга не только для учителей и родителей — она может быть интересна и полезна просто любым неравнодушным людям, людям умным, образованным, интересующимся социальными движениями нашего общества, в котором мы все живём. В отличие от людей посредственных, равнодушных, праздных, недалёких, а также современных деловых и агрессивных, людей-хищников, которые не увидят в этой книге ничего более того, что это «просто-напросто» история «типичного лузера», не умеющего «жить как следует», вращая всеми своими шарнирами, скача по чужим головам, а потому чем-то там недовольного, чего-то там пытающегося докопаться, вместо «нормальной» тихой доли обслуживающего персонала, планктона, если не выпало тебе блатных связей, или мужа-олигарха, как у «нормальных-то баб».

Мне было тяжело писать эту книгу, потому что хочется писать о чём-то хорошем, а приходится писать о том, что есть на самом деле: грубости, безответственности, малодушии, властолюбии, зависти, жадности. Не знаю, как другим, а мне писать о грустных, уродливых реалиях тяжело. Но я делаю это только в ожидании хороших перемен, с целью осветить этот темный угол, дать ему имя, взять метлу и вымести оттуда весь мусор. Это просто необходимо, потому что нельзя жить в комнате с темным, грязным углом, из которого постоянно выползают паразиты и разносят по всему жилищу грязь и болезни. На одном из интернет-форумов, посвященных совсем другой теме, спонтанно завязалась дискуссия об учителях, люди стали вспоминать и ругать своих учителей, и вдруг объявилась одна участница форума, которая написала, что она сама учительница, и попросила людей не ругать своих учителей, аргументировав свою просьбу тем, что, дескать, люди ничего на самом деле не знают о своих учителях. Да, подумала я, люди действительно ничего не знают о своих учителях и учителях своих детей. А вот со мной этой учительнице трудно было бы поспорить касательно учителей, поскольку я их знаю хорошо. И дело не в отдельных индивидуумах, а в системе, плодящей целую армию тех учителей, которых потом их бывшие ученики, теперь взрослые люди, вспоминают с отвращением, а то и с содроганием и ругают их, сидя с друзьями на кухне или общаясь в интернете. Пусть и не все ругают, и не всех, конечно.

Со времени моей педагогической практики в стенах школы мне стало понятней, почему Марк Твен, автор книги, которую с упоением проходят в начальной школе (видимо, не осознавая многого из написанного там), говорил: «Сначала Господь Бог сотворил идиотов. А затем, имея богатый опыт, Он произвел на свет школьную администрацию».

Норма

Вы когда-нибудь внимательно рассматривали групповые фотографии детей с воспитательницей в детском саду или с учительницей в школе? Рекомендую сделать это, и вы увидите, как эти часто неодухотворенные, невдохновляющие, не улыбающиеся, понурые, огрубевшие, а то и злые лица воспитательниц и учительниц диссонируют с сияющими, добродушными, нежными, застенчивыми личиками деток. Точно так же весь их образ мыслей и действий идёт вразрез с внутренним и внешним миром детей, отданным мамиными руками в их высокопрофессиональные лапы. Не удивляйтесь тому, что я этих «педагогов» называю в своей книге не учителями и воспитателями, а исключительно училками и воспиталками, точно так же, как окрестили их ещё с незапамятных времён сами дети. Ещё раз и прямо обращаюсь к настоящим учителям и воспитателям (я знаю: вы есть на свете; сама лично знаю нескольких таких, одна из которых не педагог по образованию, а просто хороший, порядочный, умный, творческий человек, любящий детей, сама мама двух детей): это книга не против вас, она за вас. Более того, вы, педагоги, можете использовать эту книгу как лакмусовую бумажку: если вы её поймете и согласитесь с тем, что в ней написано, значит, вы хороший педагог и человек. А если эта книга вас покоробит, заденет, значит, возможно, вы не такой уж и хороший, а «хороший» и «заслуженный» только номинально.

Яначну с повествования о государственной школе, хотя мой опыт начался с частной школы, просто государственных школ несоизмеримо больше, поэтому это более интересно для более широкого круга читателей. Но сразу скажу, что если бы не мой опыт работы в частной школе, я бы вообще не работала в этой сфере, потому что нормальный, неиспорченный и неподготовленный человек не может работать в российской государственной школе, так же как честный милиционер не может работать в насквозь коррумпированной милиции. Мне повезло: я нормальный человек, и мне посчастливилось получить минимальную необходимую подготовку в частной школе, что позволило продолжить свой путь на педагогическом поприще. И вы будете смеяться, но основную долю этой закалки я получила от учителя, не имеющего формального педагогического образования, художника по профессии. Что это за закалка — это знание того, кого и зачем ты учишь, чёткое понимание того, чему ты учишь, и как можно учить лучше, эффективнее для тех, кого учишь. Это знание простых истин, вроде той, что всегда может и должно быть лучше, что детей, своих учеников надо любить, и свою работу учителя надо любить, и предмет свой надо любить, никогда не останавливаться на достигнутом, самосовершенствоваться, и не на курсах т. н. «повышения квалификации» (отсидеть и отзеваться за сертификат), а в ежедневной работе с детьми и в ежедневной подготовке к этой работе. Для подавляющего числа дипломированных учителей и воспитателей, работающих в школах и детсадах, всё это пустой звук, когда с ними начинаешь говорить о таких вещах, они даже не понимают, о чём речь. Они не имеют достаточно полного представления ни о детях, которых они учат, ни об их жизни, ни о настоящих практических целях образования. Всё, что они делают, — это тупое прохождение программы, спущенной сверху, и формальное поддержание псевдопорядка, псевдодисциплины в детском коллективе. А та учительница из частной школы, что не имела специального педагогического образования, была одним из самых лучших учителей той школы, она была искромётным, творческим педагогом, уроки которого дети обожали, у которого они успешно учились, и у которого я научилась столькому сама — и десятой доли чего я бы не получила в лучшем педвузе страны. А ведь я всего-навсего просто иногда посещала её уроки и много общалась с ней после уроков в дружеской атмосфере за обедом, в машине по дороге домой из школы. Так вот, в государственных школах я ни разу не встречала таких умных и творческих энтузиастов, так чувствующих и понимающих детей, как учительница, введшая меня в профессию в частной школе. А знаете, почему? Потому что такие учителя российской школе не нужны. А все эти разговоры о поднятии качества образования и подготовки педкадров — пустой трёп, враньё. Но об этом чуть позже, а пока о первых впечатлениях от государственной школы.

Итак. Говорить о таких высоких понятиях, как любовь к педагогической работе, энтузиазм и т. п. здесь не приходится вовсе. Но в первую очередь меня удивило полное отсутствие профессионализма в самых банальных и в то же время важнейших аспектах работы школьного учителя, даже таких, как, например, ведение журналов и выставление оценок в журнал.

Липовая документация

В частной школе мы, учителя, заполняли журнал по факту проведения урока, и что делали на уроке, то и записывали, что задано на дом, то и записывали, за что оценку ученику поставили, то и в журнал записали. Когда же я пришла в госшколу, я узнала, что журнал заполняется только по составляемому на полгода вперёд планированию. Я тут же напряглась, сказав, что невозможно спланировать все уроки на полгода вперёд, всё равно придётся вносить коррективы. На что мне завуч ответила следующее: «Никаких корректив вносить нельзя, и в журнале пишем одно, а на самом деле можем делать совсем другое, все так делают, это нормальная практика». Я не могла так делать: писать одно, а делать другое, поэтому я сделала максимально реальное, продуманное и выверенное планирование. Корпела над ним пару недель до ночи как над дипломной работой в университете. И почти добилась результата — соответствия планируемого моей реальной программе. Но остальные учителя так и лепили в журнал одно, в свою тетрадь другое, и потом получалось, что оценки в журнале не соответствовали ни темам, ни видам деятельности на уроках — полный маразм. Двойная бухгалтерия. И ладно бы хоть раз, хоть один-единственный раз я услышала бы от какой-нибудь учительницы возмущение по этому поводу, простое человеческое недовольство тем, что приходится заниматься таким обманом, такой мартышкиной работой, — не-е-т, они все спокойно всё это проделывают безо всяких волнений, не говоря об угрызениях профессионального самолюбия. В другой госшколе была та же самая картина. У них даже ещё есть такая практика, что не каждый учитель сам себе пишет планирование, а берёт у другого учителя: «я за тебя напишу в этот раз, в следующий раз ты за меня» и т. д. Я однажды взяла планирование у другой учительницы, но оно настолько было далеко от какой-либо возможности нормального воплощения в реальность, что больше я не брала ни у кого никакого планирования, писала сама, чётко для моих учеников и себя. Другие же учителя, однажды взяв у меня мое планирование, остались недовольны тем, что я включила в него темы, отсутствующие в учебнике, хотя сами же в графе, например, домашнего задания пишут об упражнениях из «дополнительных учебных материалов». Но от дискуссии на эту тему они уклонились. Соглашаться-то они, дескать, соглашаются со всем, что я говорю, но добавляют, глядя на меня стеклянными глазами: «всё равно писать так нельзя». Почему нельзя?! Просто нельзя. Они не могут сказать, почему нельзя, потому что сами не знают почему. И им плевать — почему, они не утрудятся сесть и хотя бы полчасика поразмыслить над этим. «Все так пишут, и мы так пишем» или «мне так завуч сказала» — всё, больше никаких аргументов от них не добьешься. Ну ладно бы так рассуждали какие-нибудь билетёрши-вахтёрши. Но учителя, призванные и поставленные на свое рабочее место для того, чтобы просвещать детей, не имеют права быть такими невнимательными, невдумчивыми, лишь бы наляпать и отделаться.

Это ведь я только так говорю, что они не имеют права так относиться к работе и документации, — а на самом деле они это право имеют и делают именно так. А над такими, как я, они смеются и крутят у виска. И та же двойная, а то и тройная документация в детских садиках. Когда я увидела, какое огромное количество сил и времени они тратят на эту липовую документацию, вместо того чтобы уделить их детям, — мне сначала стало так жалко этих сотрудников. А потом я поняла, что для них самих это никакая не проблема, они никогда не беспокоятся, что из-за фиктивного бумагомарательства не успевают уделить внимание действительно важным вещам. И чего их тогда жалеть-то? То, что для нормального человека нарушение, бессмыслица, подделка, для них — НОРМА.

Дата добавления: 2015-09-29