- Но ты же сам сказал, что еще к такому не готов, потому и не хочешь с ним встречаться, - парировал Сезанн, напомнив это с ехидным прищуром.
- Да, я говорил, но… - Жульен не смог выдавить: «Но я думал, что ты долго будешь меня уговаривать, нежно и аккуратно, возьмешь на себя всю ответственность, вот я и соглашусь». – Все только из-за того, что я младше? – он вздохнул.
- Ну… - Глен не мог врать, а Одри хлопнул своей призрачной рукой себе же по лбу.
«Ну что за идиот…»
- Ты говорил, что тебе не нравятся парни, - напомнил Жульен, глядя на Турмалина в упор и дожидаясь ответа или реакции.
- Вообще, в целом, нет…
- А конкретно?
- А конкретно – да… - Глен закрыл глаза и опустил голову, ожидая критики в свой адрес. Но Жульен перестал обижаться, поняв, что это круто – он заразил взрослого, в сравнении с ним, парня голубизной. И теперь Глен на кого-то запал, причем явно безнадежно.
- Боже мой… - Хильдегард вытаращил глаза. – Кто это?
- Я не могу тебе сказать.
- Почему?! – чуть ли не хором воскликнули Жульен и Одри, правда второго все равно не было слышно.
- Потому что ты очень сильно обидишься. И вообще, ты разве не злишься на меня?
- За что? За то, что ты решил меня не трахать? – Жульен сдвинул брови и засмеялся. – Нет, не злюсь. Так даже лучше, наверное, потому что ты мне нравишься, но я в тебя точно не влюблен.
- Правда?
- Абсолютно.
- Тогда ладно.
- Так кто он? Из вашей команды или из какой? Он младше или старше?
- Он старше. На два месяца, правда, - Глен заинтересованно изучал землю между своих колен, на которых сидел, выдирал из земли траву клочками. Он сначала накручивал травинки на палец, а потом дергал.
- И он всерьез тебе нравится?
- Как это понять? – Сезанн вздохнул, Жульен нервно заерзал, сидя перед ним так же, на коленях, упираясь в них руками.
- Ну, легко понять. С чего ты вообще решил, что запал на него? Не всерьез, но с чего вдруг?
- У меня едет крыша, - признался Глен. – Он за столом просто сидит, треплется с кем-то, а я на него пялюсь, как дебил. Если заметит, точно будет ржать.
- Ага. Значит, он в твоей команде, - опять почти хором заключили Одри с Жульеном. Глен покраснел.
- Это неважно. И когда он говорит, сразу голос узнаю, сразу дергаюсь. И когда вижу, сначала просто радость какая-то дурацкая, потом вообще дикие мысли начинаются…
- Ты запал, - признал Жульен. – Это тот, с кучей пирсинга?
- Нет.
- Длинный такой, на упыря похожий?
- Не гадай. Нет, это не он, - Глен подумал о Тео и решил, что в него невозможно влюбиться.
Жульен моргнул. Раз Сезанн сказал, что парень старше, то это точно не Фрэнсис и не Эйприл. Но больше в Турмалине никого нет.
Его лицо изменилось так, что Глен испугался, как бы Янтарь не обиделся именно в этот момент, осознав все.
- Ты не думай, я не специально тогда отговаривал тебя с ним не встречаться, да я и вообще не отговаривал, ты же сам решил, что тебе это не надо. И мне не нравится, что я на него запал, потому что он правда урод, козел, циник и ублюдок, у него только одно на уме, он бы и думать о тебе не стал, он бы просто тебя использовал. Я бы с радостью забить, но не получается… - зачастил он быстро-быстро, стараясь не смотреть на Жульена, но убедить его в правдивости своих слов. А тот вдруг увидел другого Глена, который не строил из себя крутого, который тоже был нервным и сентиментальным, который не знал, что ему делать. И Жульен не обиделся, он был просто в глобальном ступоре несколько секунд. А потом отбросил все лишние мысли, задумался о том, целесообразно поддержать Турмалина или сразу сказать, что это безнадежно.
- А можно спросить? – прищурился он, и Сезанн немного расслабился, не услышав: «Ах ты мерзавец!»
- Спрашивай.
- Ты хочешь с ним… Встречаться?
- Не знаю, - Глен вытаращил глаза. – Понятия не имею. Я даже не представляю себе этого, да он умрет от смеха, если узнает, так что не смей кому-нибудь рассказать. Я тебя даже не прошу, я тебя убью, если расскажешь!
- Спокойно, никому я не расскажу. Но просто… Если ты хочешь попробовать с ним повстречаться, у меня есть идея. Причем, она твоя, но он ни за что не поймет, что это ты, а когда признаешься, будет поздно, - интригующим голосом сообщил Жульен, глядя на него внимательно и пытаясь понять, стоит это все затевать или нет. Окажись он на месте Глена, он бы триста раз подумал о серьезности своих намерений, прежде чем лезть к такому парню, как Диего Раппард, всерьез. Ведь этот метод провоцировал настоящую любовь, а если Глену она была не нужна… Сам Жульен хоть и подсознательно, но осознавал, что ему еще рано заводить настолько серьезные связи, пусть даже приятно было целоваться, обниматься, обжиматься по углам. А вот Сезанну – самое время.
- С чего ты вдруг решил мне помогать? – Глен задал вопрос не подозрительным тоном, но просто не понимал целей парня, которого только что почти бросил.
- Потому что мне интересно, как он отреагирует. И потому что ты балда, и я хочу знать, перевоспитаешь ты его или нет, - Жульен улыбнулся, прищурился привычно. – Так ты думаешь, что хочешь все всерьез?
- Посмотрим. Надо попробовать, ведь бросить-то можно в любой момент, - Сезанн решил беспечно броситься в омут с головой, отдаться порыву.
- Это ты можешь бросить в любой момент, а отпустит ли он тебя – еще вопрос, - по-взрослому заметил Хильдегард.
- Ты меня пугаешь или напрямую отговариваешь? – не понял Глен.
- Пугаю, - Жульен хихикнул. – Он же такой… Прям псих. Ну да ладно. Короче, ты же уже рассказывал ему про мою записку, так?
- Ну.
- Напиши ее сам.
- Зачем?!
- Ну, ты напиши, а потом отдай ему, но скажи, что вообще не читал, тебя просто попросили передать. Я же просил так сделать.
- Лукаса, насколько я понял.
- Нет, я просил Рудольфа, а Лукас просто ее перехватил. В общем, ты отдаешь ему лично свою записку, ее никто не сможет прочитать, а он будет думать, что это вообще кто-то левый. И там по ситуации посмотришь, что он отвечать будет. Ну, и мне покажешь… - вкрадчиво добавил он.
- Покажу, - Глен вздохнул. – Если там ничего «такого» не будет.
- Ясное дело, - Жульен даже обиделся, что его посчитали бесстыжим. – А вот если тебе не понравится, что он ответит, я бы не стал на твоем месте признаваться…
- Ну классно, - Глен согласился. – Ты все же умнее, чем кажешься, - он засмеялся, Жульен стукнул его по плечу, просто хлопнул ладонью.
- Реально. Не захочешь – просто не будешь признаваться.
- Но по отношению к нему это не честно.
- Это не повод, чтобы встречаться с тем, кто тебя не оценит. Ты крутой. А если он этого не поймет, то сам виноват, сам дебил.
- Ты правда считаешь меня крутым? – Глен поднял брови удивленно.
- Ну, есть в тебе что-то такое… - Жульен улыбнулся, не став скрывать.
* * *
Когда Сезанн вернулся в спальню, там уже что-то задумывалось, причем против было только двое.
- Слушайте, ну давайте, почему нет? – Фон Фарте подбивал Фрэнсиса и Эйприла, которые откровенно боялись.
- Да зачем? Все равно нас в город повезут рано или поздно, - Фицбергер старался мыслить рационально.
- Магда сказала, что на этой неделе мы никуда не поедем, потому что две недели испытательного срока, типа. А я больше не могу уже тут торчать.
- Четверг всего лишь, - заметил Эйприл.
- Четверг всего лишь… - передразнил Диего, поморщившись.
- Да ладно тебе, давай, тебе же ничего делать не придется, - Лукас взглянул на Кле. Он старался тоже развеселиться, хоть его и бесило то, что случилось.
Эйприл на него посмотрел свысока, и в его взгляде больше не было того смущения.
Зато когда он услышал голос Гаррета над ухом, смущение сразу нарисовалось.
- Да соглашайся. Я бы согласился.
- Я бы тоже, - Одри тут же принялся подбивать на то же самое.
- Ну, ладно… Но нам точно влетит. Почему вы втроем не можете съездить?
- Мы вас зовем для вашего же блага, - Фон Фарте вытянул ноги и разлегся на своей кровати с комфортом, откинувшись на локти.
- А по-моему, это ваши какие-то там секреты опять, - Фрэнсис не ехидничал, просто тихо это заметил.
- Вот-вот, - согласился Кле.
- Вы о чем? – появившийся Глен наконец подал голос. Одри, вернувшийся раньше, подумал, что актер из Сезанна получился бы потрясающий. Он обратился прямо к Диего, глядя на него спокойно и равнодушно, так что Раппард ничего не заподозрил бы, даже болея паранойей.
- Они хотят угнать автобус, на котором нас сюда везли. Машин-то нет, а они хотят в город, - пояснил Эйприл.
- И это КРУТО, - заверил Гаррет, оглянулся на Боргеса, тот закивал. Они бы вдвоем тоже могли такого шороху навести, что мама не горюй.
- Автобус?.. – Глен удивленно вскинул брови, сел на свою кровать.
- А почему нет-то?! – возмутился Фон Фарте. – Съездим и вернемся с утра.
- Вы хотите ПРОГУЛЯТЬ? – вдруг осознал Фрэнсис. – Нет, я точно не с вами.
- С нами ВСЕ, потому что иначе достанется только нам.
- Ах, вот почему вы нас собой берете, - прищурился Эйприл.
- Соглашайся, попросись за руль, - нудел над ухом Гаррет.
- Что?!
На Кле все уставились, но он хихикнул нервно и сделал вид, что это относилось к предыдущей реплике.
- Попросись за руль, я хочу порулить немного, - Андерсен чуть не скулил. – Я отлично вожу.
- Кто-нибудь вообще умеет водить здесь? – Фрэнсис задал вопрос вовремя.
- Я нормально вожу, - Диего вызвался.
- Я сдавал на права, но на теории завалился, - сообщил Лукас. – Но практика в порядке.
- Так, ладно…
Эйприл решил уточнить еще подробнее.
- Вы понимаете, что автобус – это не просто тачка, он огромный, а нас мало, кто-нибудь хотя бы пробовал управлять автобусом?
Одри пихнул Гаррета, тот понял, что вопрос относился и к нему.
- Я не пробовал, но будь уверен, все будет зашибись!
- Ты уверен? – Боргеса тоже трясло от возбуждения и адреналина, он тоже хотел «прокатиться», но не был уверен.
- Нет, но я попробую. Импровизация, детка.
- Я все слышал, - процедил сквозь зубы Эйприл, парни не обратили внимания, они ругались и обсуждали, кто сядет за руль. Ключ оставался в замке, автобус стоял за интернатом под навесом, и никто не боялся, что его угонят. В конце концов, младшие команды никогда бы не достали до высокой дверной ручки водительского места, а старшие были не настолько глупы и ненормальны.
По крайней мере, так думала женщина-водитель и Нэнэ с Магдой.
- Нас Нэнэ пришибет.
- Если узнает.
- Он узнает, когда ему скажут, что вся команда прогуляла уроки, - заверил Одри.
- А мы его умаслим, скажем, что идея была наша. Что он нам сделает? А команда тут ни при чем, - Гаррет легкомысленно отмахнулся. – Решайся! – шепнул он уже Эйприлу.
- Я поведу! – громко заявил Кле, вытянув руку вверх и вперед. У Диего и Тео отвисли челюсти.
- Ты?! Ты же только что против был?!
- Я проверял, кто поведет, - парень нервно похихикал.
- Не надо, - Фрэнсис понял, что все, он проиграл, оставшись один на стороне закона.
- Да что такого случится, - фыркнул Гаррет.
- Да что такого случится, - фыркнул Эйприл вслух, повторив за ним так же беспечно. Ему было сложно перенять это легкомыслие и ветер в голове, но он постарался.
- Хакуна Матата, - яростно зашептал Андерсен ему в ухо, захихикал, и Кле невольно улыбнулся.
- Ладно, ты поведешь. Но если мы убьемся… - Фицбергер закатил глаза.
«Вы станете привидениями, как эти два великовозрастных остолопа», - подумал Эйприл, покосившись на Одри и Гаррета.
- Не убьемся.
- Если мы не убьемся в процессе, то потом нас точно убьют уже здесь, - заметил Глен.
- Только не говори, что сейчас тоже ломаться будешь, а? – попросил Фон Фарте.
- Не буду я ломаться, - Сезанн посмотрел на него чуть искоса, снизу вверх, едва ли кокетливо. Одри следил, не отрывая взгляда, за всем этим. Тео фыркнул и не заметил ничего «такого» в этой фразе, а вот Диего, будучи голубым и активным до мозга костей, уловил в обыкновенной реплике нечто пошлое.
- Правда, что ли?
- Правда, - Глен засмеялся, уставившись на Лукаса. – А ты-то ехать собираешься?
Диего потерял контакт с его взглядом и интерес тоже, Одри хмыкнул, Глен облегченно вздохнул. Лукас пожал плечами.
- Поеду, конечно. Хочу язык себе проколоть, надо хотя бы иглу с перчатками купить.
- А штангу? – Глен тоже заинтересовался, Диего на него посмотрел, на открытый взгляд, водянисто-голубоватые глаза, черные ресницы.
- Ты-то откуда об этом знаешь?
- Я хотел тоже язык проколоть раньше, но потом передумал, - повел плечом Глен.
- А я не передумаю. Штанг у меня штук десять с собой, просто некогда было.
- Покажи? – Глен улыбнулся, ему снова захотелось себе проткнуть язык. В конце концов, интересно было, больно ли это. Лукас полез в сумку, стоявшую на полке в подножии кровати. Такие полки были что снизу, что сверху, так что он вытащил прозрачный пакетик размером не больше ладони, плоский, с «застежкой» сверху, в нем оказались серьги совершенно разных видов.
- Вот эта – самая крутая, - заключил Глен, уставившись на коротенькую штангу из светлого металла, но с большим шариком, с большим стразом в нем.
- Девчачья, - сообщил Лукас, все хмыкнули. – А вот это – чисто мужская, - заявил он, крутя в пальцах очень длинную, пластиковую штангу черного цвета. Шарик был небольшим, но на нем красовалась картинка с Джеком.
- Продашь мне вот эту? Когда нас наконец в город пустят. Магда сказала, что денег будет достаточно, - Глен поднял брови вопросительно. Брови у него были, что надо, безупречной формы дуги, они делали взгляд правильным – не слишком грубым и не слишком девичьим.
- Да забирай хоть сейчас.
- Бесплатно, что ли? – Диего хмыкнул.
- Она девчачья, мне-то она зачем. Если нравится – бери, - Лукас пожал плечами, взял одну из высыпанных на покрывало штанг и протянул Глену. – На.
- Проколешь мне? Если сам себе будешь делать?
Одри просто сидел в легком шоке, с такой же легкой улыбкой, потом посмотрел на Гаррета и шепнул.
- Обалдеть, мне бы такую выдержку.
- Ты о чем? – Гаррет вытащил его из комнаты, чтобы Эйприл не услышал.
- Этот, темненький, полчаса назад еще толкал тому белобрысому Янтарю, что они просто друзья, что ему нравится Диего. А теперь сидит при нем и спокойно так разговаривает с этим гадом.
- Гадом? Что он сделал?
- А, тебя же не было… Он сегодня так унижал этого мелкого. Из Граната.
- С мельницы?
- Ну. Он его опустил ниже плинтуса.
- Блин… И что, плачет сейчас где-нибудь?
- Да этот Вампадур сам сейчас заплачет. Потому что тому-то по барабану. Я в шоке был, как он себя вел. Ему будто плевать на все, он такой добрый, просто ужас.
- И что там с Диего?
- Ну, я бы не смог делать вид, что мне наплевать, если бы сидел рядом с тем, кто мне нравится.
- И я тебя уверяю, делать пирсинг – хуже, чем сексом заниматься, - заверил Гаррет, прислонившись к стене и стараясь не провалиться сквозь нее.
- Почему? Мне делали, по-моему, ничего особенного.
- Не знаю. Мне не мастера делали, а Лайам.
- Из группы вашей?! – вытаращил глаза Боргес.
- Ну, да. Другого Лайама я не знаю. Он прокалывал мне язык и еще кое-что, как ты успел заметить тогда, в подсобке. И у меня каждый раз было ощущение, что ничего интимнее быть не может. Даже секс – не то. В смысле, если ничего не испытываешь к человеку, то трахаться можно просто так, без эмоций, а если не испытываешь ничего к человеку, делающему тебе пирсинг, это неважно, все равно трясет ужасно. Так что я прямо в шоке. Ему нравится Диего, а проколоть он просит Лукаса.
- Ему-то откуда знать, что это так жестко?
- Действительно… - Гаррет вздохнул. – Ну, в любом случае, это будет неплохая проверка. Если Раппард взбесится, ясно станет сразу, что он тоже хоть немного, но запал на него.
- Что бы ты сделал на месте Лукаса?.. – Одри пошел по коридору, Гаррет потащился за ним.
- Это зависит от того, в какой ситуации оказался бы.
- Ну, вот в этой. Вот ты только представь, почему он распсиховался. У нас тоже шок с этой мельницы, а его, видите ли, соблазнила тупая малявка, и его это не устраивает. Он обвинял его в том, что он же его трахнул, представь? Типа: «Ты виноват в том, что я на тебя кинулся, тебя отделал, а еще ты ничего не умеешь, ты бревно, не позорься и больше не трахайся ни с кем, а то умрут от смеха».
- Серьезно? Так и сказал, или это твоя версия? – Гаррет не мог поверить, что такое можно сказать человеку.
- Да на полном серьезе, почти цитата. А он знаешь, что ответил?
Гаррет молча поднял брови, Одри закатил глаза и попытался изобразить добрый, растерянный и немного смущенный голос Рудольфа.
- «Извини, просто я в первый раз это делал, я вообще про парней никогда не думал… Прости, пожалуйста, что тебе не понравилось, мне очень жаль. Можно мне идти? Не смотри на меня, мне стыдно, не хочу, чтобы ты на меня смотрел и вспоминал об этом».
Гаррет застыл, уставившись на него, Одри перестал делать лицо дурочки с переулочка и уставился на него в ответ взглядом: «Вот-вот, у меня такой же был шок».
- Да ты гонишь.
- Да черта с два я гоню, почти дословно пересказал.
- Он так и сказал про первый раз? То есть, что, ПРАВДА в первый раз?!
- По нему видно, - хмыкнул Боргес. – Но мне бы и в голову не пришло такое ляпнуть. Я бы убежал и долго ревел, если бы мне было шестнадцать, и мне такое высказали. Это же было случайно вчера, даже нам хотелось, а они-то что могли поделать?
- А я бы не просто убежал и ревел, я бы потом вырыл огромную яму-капкан перед выходом из интерната, пусть бы он туда свалился, урод.
- Я думал, ты на стороне мачо, - Одри хмыкнул.
- В этот раз – нет, - Гаррет был просто в шоке. – ОН-то почему извинялся?
- Понятия не имею. Вот теперь прикинь, что наш Турмалиновый умник чувствует.
- У меня бы дар речи пропал. И я бы не оставил этого так.
- Почему?
- А ты почему?
- Я не знаю. Я просто был бы вне себя от стыда, мне было бы ужасно стремно за то, что я сказал.
- Ты просто баба, - Гаррет хмыкнул. – А я бы, например, заинтересовался. Он что, правда такой тупой, этот лунатик?
- Наверное. Другой причины я не нахожу, он выглядел убедительно, а сейчас общается с народом из своей команды, улыбается, все в порядке. По нему не скажешь, что ему плохо. Помнишь, как вел себя Блуверд? Он когда обижался, он показушно говорил, что все нормально, все окей, а на лбу написано, что все хреново, и он тебя презирает.
- Как забыть, - Андерсен вздохнул.
- А этот – нет, даже намека на обиду никакого.
- Знаешь… В тупости есть какая-то сексуальность. В конце концов, умственно отсталые всегда привлекают чем-то таким, если они внешне симпатичные. По логике отталкивать должны, а они привлекают.
- Он хорошо учится. По крайней мере, начал учиться, насколько я уже знаю, выяснил. Так что он тупой только в отношениях.
- Так бывает. Но Вампадур зря-я-я назвал его бревном, - Гаррет покачал головой, прикрыв глаза. – Это было что-то с чем-то ночью.
- Может, он именно поэтому и назвал, потому что стремно, что так хотел мужика.
- Да какой там мужик, там… Ну, не девочка, но он очень хорошенький.
- Сезанн женственнее.
- Он не женственный. Он девкоподобный, как Нэнэ. Вырастет, такой же будет, если рискнет и ляжет под нож. Его потом не оттащить от хирургов будет. Но Нэнэ страшненький был раньше, потому и полез в это все, а Сезанн очень даже… Ему бы в Стрэтхоллане не жить было, не пройти без потерь, - Гаррет язвительно засмеялся, вспоминая кучу потайных мест в интернате, куда можно было затащить и спокойно изнасиловать.
- А кто тогда женственный, а не девкоподобный?
- Ты, - искренне ответил Гаррет.
- Ну спасибо!
- Разве тебя это не радует? Ты не девка, слава богу, но не уродский мужик, честно, - Андерсен взглянул на него самым своим отработанным перед зеркалом взглядом. Фанатки от такого взгляда даже на расстоянии кучи километров, с экрана телевизора просто падали.
- На меня твои штучки не действуют, можешь не стараться, - Одри фыркнул и пошел вперед, но видно было, что ему это польстило. – И, да, ты действительно собираешься завтра угнать автобус?
- Угонят они, поведу я.
- Ты уже успел приручить его, что ли? Не надо, а то влюбится еще. А ты труп.
- Он не влюбится, - отмахнулся Гаррет. – Отстань, а? Не твое же дело, не твое будет и тело, мне просто хочется повеселиться. Раз в десять лет-то можно.
Боргес не стал спорить, ему в голову не пришло сказать: «А если он не влюбится, то влюбишься ты». Гаррет просто не был тем человеком, за сердце которого можно бояться и беспокоиться. Его сердце было то ли заперто, то ли заморожено, то ли просто сгнило в могиле, что вероятнее всего. А понятия «ментальное сердце» он явно не знал.
* * *
За ужином Лукас не хотел переводить взгляд куда-либо вообще, но и Фрэнсис, и Эйприл заметили, куда он периодически косился. Он таращился на стол Гранатов, на громко смеявшегося Энсора. Он болтал с каким-то мальчишкой, изредка отвлекался на Жульена, который отпускал ехидные фразочки из-за соседствующего с Гранатом стола Янтаря.
Рудольф был из тех людей, что когда брали в руки стакан, пили не манерно, а мило – то жмурясь, то глядя на человека напротив, собеседника наивными глазами. Было ощущение, что у него вот-вот шевельнутся кончики ушей, как у кошки, от удовольствия. Видимо, в стакане у него было что-то вкусное, тускло-розового цвета. Ледяной компот, скорее всего.
Тот же Эйприл пил манерно – он брал кончиками четырех пальцев стакан, а мизинец автоматически оттопыривался сам. На него смотреть было не так интересно. Фрэнсис пил буквально по-детски, сначала машинально набирая полный рот и чуть надувая щеки, только потом глотая. Про Тео с Диего думать не хотелось, первый заливал в себя напитки, не касаясь краем стакана губ вообще, второй пил почти залпом, по явной привычке. Глен был, скорее всего, борцом за здоровый образ жизни, потому что во время еды стакан вообще не трогал, только потом запрокидывал голову, всего раз дергался еле заметный на шее кадык. У него был очень слабый рвотный рефлекс, и он мог заливать в глотку хоть что и хоть в каком количестве. Помнится, когда он еще не был в интернате, они с одноклассниками купили бутылку вина. После того случая, когда всем было плохо, ему больше не доверяли пить первым или даже вторым, его оставляли последним, потому что бутылка оказалась ополовинена одним его «глоточком».
Лукас поймал себя на том, что смотрит на ржущего Граната, приоткрыв рот, как придурок. Он одернул себя и уставился злобно в свою тарелку. Ужин проходил отвратительно. И даже Эйприл больше не косился на него влюбленным взглядом. Что случилось? Все дело в том, как грубо он отшил его? Лукас понятия не имел о голубых отношениях, он осознал за весь день, что секс с парнем не делает парня голубым, что это ничего не значит без истинных чувств. Поэтому стало очень стыдно перед Кле, захотелось извиниться за грубость. Но тому, казалось, было по барабану, он думал о чем-то своем, даже посмеялся с Фрэнсисом над какой-то ерундой, а вообще отвлекался на свои размышления, как обычно.
«Черт, меня окружают пофигисты», - подумал Лукас в отчаянии. Почему он оказался запертым в мужском интернате, где есть только два варианта – либо найти себе парня, завести с ним серьезные отношения и трахаться только с ним, либо не трахаться вообще ни с кем? Почему он оказался запертым в таком интернате с маленьким выбором, да еще и все симпатичные парни либо игнорировали его, либо просто не находили привлекательным, либо он успел их жутко обидеть? Эйприл не простил, но забил на него, а вот Рудольф доводил до трясучки своим добрым равнодушием. Будто не было ничего ночью, будто правда это был всего лишь дурацкий сон. Нельзя же так относиться к сексу?.. Да, Лукас хотел забыть об этом, он даже сам себя в этом убедил и просил его, вынуждал его тоже забыть и не напоминать… Но Рудольф ляпнул, что это был его первый раз ВООБЩЕ, не только с парнем, а в целом, так как он мог забыть о нем запросто?
Его поведение выводило из себя, Лукас ничего не понимал.
После ужина Одри потряс Гаррета за плечи, зашептал так громко, что Нэнэ навострил уши, но не стал им мешать.
- Смотри, пошел!
- Кто пошел? Куда? – Андерсен очнулся, до последней секунды он пытался прочесть мысли Ильзы, которая выглядела депрессивной до предела. Но он, к сожалению, экстрасенсом не стал даже после смерти.
- Вампадур дошел до ручки уже, пошел с ним разговаривать! Пошли, - Одри потащил Гаррета за собой, Нэнэ проводил их взглядом и снова промолчал. Вот идиоты, заняться им нечем. То мультики с малышней, то подсматривать и подслушивать.
Рудольф, как и все нормальные люди, пошел к гостиной, едва оставив поднос на большом столе. Но Лукас обычно телевизор смотреть не любил, там шла какая-то ерунда, а каналы, где обычно шли триллеры, были отключены. Нэнэ сам жалел об этом иногда, сочувствуя бедным ученикам, но Шарлотта поставила это в условия, ничего поделать было нельзя. Вампадур дошел до гостиной с командой Гранатов, а когда самый главный, вымораживающий его Гранат устроился в кресле, забравшись в него с ногами, он наконец решился и подошел. Он старался быть наглым ублюдком, что получалось неплохо лишь внешне, внутри все дрожало от непонимания и растерянности, а еще от стыда.
- Эй, - он остановился перед креслом, и Рудольф на него удивленно посмотрел, но промолчал. Лукасу пришлось продолжать самому. – Пойдем, поговорим?
- Не хочу, - парень улыбнулся и покачал головой.
Вампадур немного ушел в космос от растерянности, но вида не подал.
- Почему?
- Ты мне не нравишься, - непонятно, что в этом было. То ли детский каприз, характерный для глупого Граната, то ли ответ отпетой стервы.
- Ты мне тоже, - ответил Лукас машинально.
- Извини, - парень искренне расстроился.
- Блин, да пошли, нам надо поговорить, я хочу тебе кое-что сказать.
- Ты очень обидишься, если я скажу, что мне не интересно узнать, что ты мне хочешь сказать?
- Да, я очень обижусь, поэтому встань и давай резче, хватит уже выделываться!
- Я не хочу с тобой никуда идти.
- Значит, ты обиделся сегодня, да? После обеда, потому что я тебе такое сказал?
- Нет, но мне правда жаль, что так вышло.
- Ты уже извинялся!
- Извини.
- Да хватит извиняться!
- Больше не буду.
- Ты издеваешься, да?..
- Что? – Рудольф непонимающе хлопнул ресницами, Лукас стукнул себя основанием ладони по лбу, закрыл глаза и застонал.
- Ты невыносим…
- Изви…
- Заткнись!!!
Ему везло, что никого из учителей и надзирательниц рядом не было, они не заходили в гостиную, решили погонять чаи в учительской, без директора, который одним своим присутствием смущал и не давал поговорить о женских глупостях за ужином.
Изначально Лукас собирался извиниться, но получалось как-то совсем неудачно, он не знал, что делать.
- Извини, я не собирался кричать.
- Ничего, - ответил Рудольф на тон тише, но Одри с Гарретом заметили, как он невольно вжался спиной в спинку кресла, а ноги, коленями прижатые к груди, обнял. Привидения переглянулись, выгнули брови просто с зеркальной идентичностью, промолчали, снова повернулись к креслу. Малышня старалась разборку игнорировать, чтобы слышать телевизор лучше, соседи по команде Рудольфа еще думали, стоит ли наезжать на взрослого Турмалина, а их капитан куда-то ушел.
- Я просто не хочу говорить при всех.
- Не говори.
- Тогда пойдем со мной.
- Я не хочу с тобой идти.
Разговор опять зашел в тупик, Лукас наклонился, упираясь ладонью в спинку кресла над плечом Граната, и уточнил, как у придурка.
- ПОЧЕМУ ты не хочешь со мной идти?
- Просто мне не интересно, что ты хочешь сказать, извини.
- А вдруг я хочу извиниться за то, что сказал?
- Зачем тогда говорил? Зачем извиняться?
- Я так не думаю, я наврал.
- Зачем ты врешь?
- Хотел тебя обидеть… - вздохнул Лукас, закрыл глаза, но когда открыл их, понял, что сложно выдержать прямой, удивленный и чуть укоризненный взгляд. Вечером, даже при искусственном, теплом свете торшера в углу гостиной, Рудольф казался младше, чем в темноте. Волосы, забранные в косу, выбивающиеся пряди, заменившие длинную челку, веснушки, все это придавало какой-то дополнительной глупости.
Он промолчал, так что Вампадур шепотом, чтобы никто больше не услышал, сказал.
- Так что извини, я совсем не думаю так. Ты не виноват, что так получилось, и я не считаю, что ты тупой и бревно.
- Но я правда тупой, - неловкая улыбка растянула губы Рудольфа, и Лукаса аж затрясло. Да что за человек такой?.. – И, наверное, я правда бревно. Я не очень понимаю, что ты этим хотел сказать, но ты прав, наверное, ты же старше.
- Если я старше, это не значит, что я обязательно умнее, - вздохнул Лукас.
- Правда? – удивился парень.
- Правда. Я тебя просто хотел попросить забыть о том, что я сказал, потому что это не так, ты вообще не беспокойся.
- Не могу.
- Чего не можешь? Простить меня?
- Я не обижаюсь, но как забыть то, что ты говорил сегодня? У меня все с памятью хорошо, как я заставлю себя забыть? Вот, может, через год… Хотя, наверное, даже больше.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 29 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |