Глава 21 (Sasuke|Naruto, Sasuke|Kiba, Naruto|Kiba, Kakashi|Itachi, Kakashi|Naruto, Naruto|Sakura намеками etc.)
Два дня подряд Наруто проходил мимо заросшего неухоженного палисадника под окнами старого кирпичного дома. Палисадник производил впечатление растрепанного, вывернутого наизнанку платья средневековой модницы. Пышные мятые оборки глянцевитой молодой травы, жесткий каркас кустарников. И хрупкие чашечки нарциссов – ослепительно-белые на своих упругих стебельках.
Утром Наруто останавливался напротив палисадника и подолгу смотрел на упрямые цветы. Утреннее солнце грело спину, ветру было не все равно – он старательно разбавлял весну прохладой.
Влажные хрупкие цветы кутались в траву, и Наруто почему-то сложно было оторвать от них взгляд.
Однажды вечером он решился и перемахнул через ограду. Нарциссы пахли свежестью и землей.
Их вид вызывал странную тревогу, граничащую с болью.
- Не хочу быть один, - сказал Наруто и выпрямился.
Он знал, что поступает не очень-то хорошо, но сдержаться не смог и все же притащил домой целую охапку мокрых белоснежных цветов. От острого запаха кружилась голова, вымытые лепестки блестели при свете оранжевой лампы, над фигурными чашечками уходил в солнечную небесную даль собранный когда-то монорельс, но ничего так и не изменилось – Наруто переживал свое одиночество.
Если бы Наруто вздумалось взяться за составление алкогольных коктейлей, то коктейль под названием «Одиночество» он составил бы из чистого медицинского спирта, корицы и ледяной мяты. Ему было горько и странно – все осталось на своих местах, все те люди, которые складывали головоломку его жизни, все так же рядом, но только теперь он остро ощущал свою оторванность от окружающих, начал осознавать свой собственный мир. Между ним и окружающими росли и крепли прозрачные стены – можно улыбаться и видеть искаженные отражением улыбки, но приходится читать по губам.
Сам того не зная, Наруто взялся за сложнейшую задачу – обнаружение собственных границ, и с удивлением понял, что в своем одиночестве виноват сам, что успел отгородиться от близких ему людей.
Киба больше не был с ним откровенен, и Наруто знал, почему. Он заставил Кибу стать отражением своих чувств, и полностью отказал ему в праве быть нужным по каким-то другим причинам, нежели разговоры о Саске.
Какаси тоже изменился – Наруто по-прежнему мог обратиться к нему в любой момент, но больше не чувствовал необходимого ему тепла. Казалось, Какаси продолжает быть рядом по инерции, но разочарован в Наруто. Это было обидно, но Наруто ничего не мог поделать – он и сам понимал, что никто не обязан обхаживать его без малейшей надежды на отдачу. Отдачи же быть не могло потому, что голова Наруто была забита Саске, и он возвращался к мыслям о нем с упорством параноика.
Наруто понимал – Саске стал для него тайным смыслом всего, происходящего в мире. Все, начиная от ярких реклам-социалок в метро заканчивая последними словами в прочитанных книгах, имело один подтекст.
Саске чаще всего останавливал взгляд именно на социалке. Наруто пытался разгадать – что такого человека, как он, интересует в этих рекламах?
В конце каждой книги стояла точка. Наруто подолгу сидел, глядя на пустоту, завершившую историю чьей-то жизни, и думал – поставил ли Саске свою точку или просто не нашелся второй том?..
По утрам в метро наушники нашептывали незнакомые слова на незнакомом языке, и Наруто замирал. Говорить на разных языках. Так, Саске?
Все вокруг было Саске. Улицы и окна домов – Наруто теперь всматривался в каждое. Саске был ветром, утренним и холодным. Наруто брел к метро, то и дело поправляя сползающую с плеча лямку рюкзака, и ловил ветер губами, задыхался им до слез.
Солнце по утрам било прямо в лицо, и, просыпаясь, Наруто первым делом вспоминал, что окна Саске тоже выходят на солнечную сторону, значит, он тоже просыпается так – морщась. Значит, и он так же лежит с закрытыми глазами, и под веками вспыхивает розовый прозрачный свет, смешанный с оранжево-желтыми жгучими пятнами.
Наруто закрывал шторы.
Наруто смотрел на свое отражение в зеркале, приглаживал отросшие волосы и выходил на улицу, мысленно идя следом за Саске, останавливая взгляд на белеющей полоске кожи шеи под упрямыми прядками его волос, не боясь быть замеченным.
Наруто было страшно – его любовь перерастала в одержимость и становилась серьезной преградой между ним и окружающими, и вместе с этим страхом пришло одиночество, которое он потом попытался разделить с умирающими нарциссами.
Эта любовь сделала его эгоистичным лжецом – все, на что он был способен: говорить о Саске и врать о том, что все в порядке.
Врать приходилось матери, которая с настойчивостью вила гнездо для расширившейся семьи и искренне недоумевала, почему Наруто не желает участвовать в составлении общих планов.
Ее недоумение сменилось упреками и подозрительностью. Наруто часто не ночевал дома, то оставаясь на переработки, то сбегая к Какаси.
Наруто постепенно лишался дома и семьи, ничего не приобретая взамен. Саске не подпускал к себе, оставаясь умелым начальником, и не позволяя расширить рамки отношений начальник-подчиненный даже на миллиметр.
Наруто долго обдумывал сложившееся положение и пришел к единственно верному выводу: Саске был зависим от условностей.
Условие ринга – одержать победу, и Саске стремился бы добиться победы, выстави против него хоть родного брата. Потому что – ринг. То же самое происходило и на складе. За его пределами Саске позволял стать к нему ближе – Наруто замечал, что он не против пройтись до метро вместе, и расслабляется, поддерживая разговор практически на любые темы.
Обнаружив эту особенность, Наруто на время отказался от «Сузуки» и ближе к вечеру начинал нервничать, боясь, что Учихе взбредет в голову задержаться на работе – ждать его было бы бесполезно.
Но Саске опечатывал склад ровно в десять часов, и Наруто доставались пятнадцать минут общения. В метро Саске прощался и исчезал раньше, чем Наруто успевал его остановить.
Короткие каждодневные разговоры стали смыслом жизни Наруто – он обдумывал их, засыпая на кресле, которое кое-как приспособил под кровать, и весь следующий день исподтишка наблюдал за Саске, с нетерпением ожидая десяти часов.
Киба предпочитал короткую дорогу, а Саске напрочь игнорировал лазы через заборы, поэтому с Кибой Наруто прощался у ворот, каждый раз мучаясь своей зависимостью, от которой не мог избавиться.
Саске сменил белую ветровку на защитного цвета натовский свитер, а джинсы – на черные штаны с накладными боковыми карманами. Свитер плотно обтягивал его торс, черная ткань штанов – бедра, и наблюдающий за ним Наруто изводился от желания почувствовать его тело, так заманчиво обрисованное чуткой тканью.
- Тебе бы… - Наруто старательно подбирал слова, пытаясь выразить свою мысль правильно – скажешь «тебе бы пошла форма», Саске припечатает извращенцем и проблем не оберешься. – Тебе бы вместо этого склада куда-нибудь в силовики.
Прозвучало вымученно, и Саске моментально уловил первоначальную мысль.
- Нравятся мальчики в форме? Бабская фантазия.
Наруто приостановился, не зная, радоваться или злиться. Радоваться за то, что Саске безошибочно угадывает его настрой – от этого по телу разливалось радостное теплое чувство, или злиться на него за такой ответ.
- Не в фантазиях дело, - ответил Наруто. – Дело в том, что у тебя потенциал… под силовые структуры заточен.
Саске ничего не сказал, и Наруто оценил пройденный путь – ровно половина, у него есть еще семь минут на то, чтобы развить тему.
- Я уйду со склада в мае… - с трудом выговорил он. – А ты останешься?
Саске посмотрел искоса и как-то странно – описания этому выражению Наруто подобрать не смог.
А потом Саске и вовсе остановился, потянул из кармана пачку сигарет. На ходу он не курил, и Наруто, зная об этом, мысленно накинул еще три минуты.
Саске отвернулся, положил руки на металлические перила железнодорожного моста – прямо под ними вились и путались серые змеи рельс, мигали оранжевые огни светофоров и лежала выжженная огнями фонарей платформа.
Наруто осторожно стал рядом с Саске, глянул вниз. На путях виднелись яркие пятна – брошенные опустевшие пачки и упаковки. А летом все укроет тонкой пылью, и зацветет зверобой…
- Значит, мне надо искать нового грузчика, - сказал Саске.
Наруто неотрывно смотрел вниз. Судя по огням светофоров, скоро по рельсам поползут тяжело груженые вагоны, поволокутся, набирая ход. Металлом об металл.
- Хочешь сделать меня жертвой твоего выбора? – неожиданно спросил Саске. – Хочешь, чтобы я думал об этом с сожалением?
- Да. - Наруто почувствовал под сердцем холодок – в таком сложно признаваться…
- Зачем?
Наруто отвел глаза. Сказать ему напрямую?
- Неважно, - нехотя выговорил он. – Я и так уже понял, во что превратился…
- В эгоиста, - продолжил за него Саске. – Ты потерял себя и все мысли у тебя в одну сторону.
Внизу, на путях, загорелись скользкие блики.
- Ты каждый день ждешь этих пятнадцати минут.
Оранжевый свет сменился зеленым, металлическая конструкция моста еле ощутимо дрогнула.
- Ты не можешь общаться с людьми, как раньше.
Вспыхнули узкие полосы электрического света.
- Ты всем врешь.
Вслед за светом прикатился нарастающий гул, и показались первые вагоны товарняка.
- Ты не видишь выхода.
Наруто вцепился в перила, не понимая – то ли это собственная дрожь противно бьет тело, то ли просто вибрации моста.
- А нет выхода, - сказал Саске, вынужденно повышая голос. – Нет выхода, Наруто! Я не знаю, что должно произойти, чтобы я изменил себя!
Грохот нарастал – вагоны внизу казались бесконечными.
Саске рванул Наруто за рукав, и дрожь превратилась в лихорадку. Наруто мгновенно обгорел в его руках, беспомощно вцепился в его плечи и совсем потерял ощущение реальности – вечность прошла с тех пор, как Саске показывал ему «начало пути», но вкус его губ не изменился, и манера целоваться осталась той же.
Саске нужно было беречь и охранять свое право чувствовать губами его тонкую кожу, касаться языком кончика его языка, чуть прижимать его зубами.
Наруто прильнул к нему, и Саске уверенно обнял его – стало тесно и страшно. Вдруг отпустит сейчас, вдруг отклонится, вдруг откажется… остаться тогда без кожи, опуститься на колени и замереть на этом мосту навсегда, к черту все, если он отпустит, то застыть и ни о чем не думать – и пусть весь мир проходит мимо.
Саске не торопился. Под давлением ладони Наруто он наклонил голову и медленно, ласкающе прикусывал его губы. Его рука плавными движениями поглаживала напряженную спину.
Грохот внизу утих, налетел пропитанный запахом машинного масла теплый ветер, и наступившая тишина отрезвила Саске. Он повел головой, освобождаясь от ладони Наруто, быстро облизнулся, словно стирая с губ чужой вкус.
- Лучше стало?
Наруто молчал.
- Лучше стало? – повторил Саске.
Наруто явственно расслышал в его голосе презрительную нотку, граничившую с брезгливостью. Да и смотрел Саске так, словно только что увидел что-то мерзкое.
- Избавься от иллюзий. Что изменится, если я начну о тебе думать? Сможешь меня целовать? Сможешь лечь под меня? Предел мечтаний?
- Нет. Не предел.
Теперь Наруто потянулся за сигаретой – руки по-прежнему дрожали.
- Предел, - сказал он, справившись с дрожью и непослушной зажигалкой. - Предел - вцепиться тебе зубами в глотку и крови наглотаться… Предел - оставить тебя в себе, в генах, в клетках, записать тебя, чтобы уйти со спокойной душой. И плевать мне тогда, что ты там будешь думать, я если и сдохну, то даже в гроб меня затолкают с частью тебя. Если ты так уперся в тему секса, то… Мне есть под кого лечь, и еще неизвестно, сможешь ли ты хоть вполовину так хорошо со мной справиться, как я привык. Так что не в этом дело. Ты когда-нибудь обращал внимание, как мы переходим дорогу?
Саске, развернувшийся было, приостановился:
- Дорогу?
- Да, - сказал Наруто. – Я сам только сегодня заметил. Когда мы переходим дорогу, я обхожу тебя со стороны движения машин. Это непроизвольно.
Саске снова провел языком по губам.
- Предупреждать надо о своих приключениях… Меня теперь от всего этого просто тошнит.
Наруто разжал пальцы, проследил за падающей звездой окурка.
- Меня тоже от этого тошнит, - сказал он тихо. – Я дурак… Я ведь избавиться хотел от мыслей… Доизбавлялся.
- Да нет, продолжай в том же духе, - с издевкой сказал Саске. – Хорошая идея.
- Ты просто не понимаешь, - ответил Наруто. – Я постоянно думаю: что со мной не так? Я не знаю, откуда берется любовь, но знаю, что она жрет без остатка. От меня ничего не осталось, меня разобрало на части, и я пытался отдать себя для новой сборки. Не вышло. Глупо было надеяться на других, зная, что я – для тебя. Кто-то так распорядился. Душу мне такую придумал – для тебя. Все.
Наруто посмотрел на Саске, коротко вздохнул.
- Многое бы я отдал за то, чтобы узнать, что ты сейчас думаешь.
- Я не думаю, я вспоминаю, - откликнулся Саске. – Я ведь тебя… Я не хочу в это ввязываться. Я не знаю, что мне с тобой делать.
- Ты меня…
- Понимаю, - ответил Саске. – В этом-то и проблема. И в том, что ты, Наруто, сука еще та. Раскрой на себя глаза.
Саске ушел, а Наруто остался на мосту один. У вечернего неба обгорели края, светофоры светились неприятным красным, и платформа внизу опустела.
Вдалеке виднелись выписанные туманом блочные дома, в которых по одному загорались аккуратные квадратики окон. Над домами небо сгущалось, лиловело.
Стало прохладно, но Наруто не замечал холода. Все, что ему удалось сказать, все эти граничившие с сумасшествием слова опустошили его полностью. Характеристика, которую дал ему Саске, не была похожа на его обычное издевательство. Наруто с болью думал о том, что в очередной раз не уследил за собой и умудрился задеть Учиху. Раскрыть на себя глаза? Да, черт, может, нужно было раскрыть глаза на тебя, Саске? Как можно было не заметить, что тебя легко ранить?.. Как можно было повестись на демонстрируемый характер, забыв о том, что упаковка никогда не раскрывает ценности содержимого?
Саске было обидно. Сама эта мысль с трудом укладывалась в голове, и Наруто кусал губы, пытаясь с ней смириться. Да кто в этом виноват? Только сам Саске. Не хрена было строить из себя равнодушную ко всему сволочь – таких неосознанно бьют больнее, не боясь ранить.
Наруто вытащил из пачки сигарету – последнюю, смял пачку и, подумав, положил ее в карман. На путях и так полно всякого мусора.
Теперь он не мог двинуться с места, захваченный анализом слов и поступков Саске – это был волнующий азарт, отключающий от всего остального мира, и Наруто вспомнил – он уже ощущал похожее чувство. Был зависим от него два года, бросал и принимался собирать вновь… Монорельс, так непохожий на грязные медлительные коробки товарняков, ажурная конструкция, поднятая высоко над землей – никаких оберток и окурков на пути.
Что хотел и что получил, Наруто?
Саске мыслит непривычными категориями. Он любил, но почему-то считает, что любовь – борьба за влекущее тело и только. С ним что-то не так, что-то привело его к такому выводу, и переубедить не удалось. Может, не удалось потому, что нечем возразить?
Парадокс. Точно знаешь, что это не все, к чему стремишься, но не можешь объяснить, что еще важно в этой самой любви.
А что в ней важно, Наруто? Что ты хочешь от Саске? Быть с ним рядом, знать, что ему необходим? Так, блядь, стань ему другом – он не оттолкнет! Держись у его границ, и он не отвернется.
Вариант.
Наруто уже было совсем с ним согласился, а потом его полоснула злая и едкая боль. А если кто-то другой подберет ключ ко всем заслонам Саске? Если кто-то другой справится с ним, что будешь делать, Наруто? На правах друга тереться рядом и радоваться за чужое счастье? По всем прописанным в книгах правилам так и должно быть. Любовь бескорыстная. Лишь бы этот мудак был счастлив, и мне тогда перепадет – так пишут в книгах.
- Да, я сука, - согласился Наруто вслух. – Или я, или…
Додумывать не хотелось. Наруто точно знал, что законченной эта фраза будет звучать страшно.
И когда успел превратиться в такое?..
Болезнь извращает душу и тело. Это болезнь. Хочешь остаться собой – вскрой упаковку с лекарством. Иначе Саске получит маньяка, таскающегося за ним в кильватере.
Наруто вспомнил о том, что есть гордость. И снова – по всем правилам прочитанных книг она должна взыграть и заставить стать холодным и высокомерным уродом, изо всех сил демонстрирующим, что ему на все насрать. Говорят, все вокруг проникаются к таким уважением.
- Это бегство…
Человек, сжившийся с такой гордостью, обычно озлоблен.
- Кто не рискует, тот не пьет, - решил Наруто в итоге и по пути к метро купил банку алкогольного энергетика.
Он обдумал почти все.
…Нарциссы завяли. Утром Наруто сгреб их в кучу и выкинул в форточку. Разговаривать с цветами – паранойя. Спящая под тонким одеялом Сакура тоже недалеко от нее ушла.
Обычно Наруто старался ее не будить, но на этот раз тихонько потянул за рассыпавшуюся по подушке шелковистую прядь.
Сакура широко раскрыла непонимающие глаза.
- Сакура, - тихо сказал Наруто, садясь на корточки. – Мне придется сказать маме, что не спец я по девочкам… Хочешь участвовать в скандале – оставайся. Если нет – лучше тебе уехать.
- Ты с ума сошел, - шепотом выговорила Сакура. – Это у тебя временно крыша поехала, не вздумай такого говорить!
- Я устал врать, - покачал головой Наруто. – Временность – основная часть настоящего. Если я буду считать это все мимолетностью, то жить-то незачем…
- Наруто. - Сакура села, кутаясь в одеяло. – Она расстроится. Подумай еще раз – ну, дождешься ты от Саске какой-нибудь реакции, потом тебе это надоест и вернешься обратно, а нервы не вернуть. Да и он тебе их вымотает немало. Не надо, Наруто.
Она просительно коснулась пальцами его запястья.
- Ты же нормальный, тебя просто Учиха с толку сбил. Не нужно так рисковать.
Наруто вздохнул, выпрямился.
- Пойдем погуляем, - предложил он. – Я тебе все объясню.
Наруто любил свой город хотя бы за то, что у него была река – неспешная и неторопливая, отшлифованная ветром и напоенная облаками.
Эта река брала свое начало где-то там, в неизвестности, на юге пробиралась сквозь разрушенные дамбы, одевалась в гранит, а потом снова набирала ход, на севере разливалась среди крутых холмов.
Наруто привел Сакуру на давно примеченное место – здесь, на набережной, он когда-то встречал зимние рассветы. Здесь реке было привольно, и она нежно билась о каменные берега.
Наруто забрался на парапет, взглядом показал туда, где висящий утренний туман скрывал нежную молодую зелень холмов.
- Видишь?
- Вижу, - сказала Сакура, высматривая подходящее для нее местечко – на рассыпчатой щебенке высокие каблучки подворачивались и было не до Наруто.
Наруто посмотрел на нее, вздохнул.
- Вот тебе и причина, - сказал он. – Иди сюда.
Сакура протянула руку, и Наруто потянул ее на себя, приподнял за обтянутые юбкой бедра, усадил рядом, потом, подумав, хлопнул себя по колену.
- Перебирайся. На камне холодно.
Сакура опасливо глянула вниз, но все же доверчиво сменила место дислокации, несмотря на то, что ее безопасность теперь зависела только от Наруто.
Наруто сцепил руки в замок, обняв ее за талию, сказал вполголоса:
- Не хочу я обладать слабостью, понимаешь? Если и соглашусь на нее, то только на слабость сильного. У меня раньше не было друзей, и я пытался представить себе, какой друг мне нужен. Начитался книг и крутил в голове всякие бредни… Знаешь, из разряда: не брошу, не предам, жизнь за друга, честь превыше всего…
Наруто засмеялся, уткнувшись в плечо Сакуры, потом поднял голову и посмотрел в ее лицо заблестевшими веселыми глазами.
- И со мной всегда был не очень удачный друг. Если бы он был идеальным и разделял все мои взгляды, думать об этом было бы скучно, поэтому я представлял себе человека с кучей недостатков. Но я никогда не представлял себя спасающим каких-то прекрасных принцесс. Со слабостью за плечами любой дурак может быть сильным, а проверить себя рядом с аналогичной силой – совсем другое. Мне нужен только такой…
Сакура слушала его, завороженная звучащим у самого уха голосом и той самой силой, о которой он говорил – силой, которая безбоязненно держала ее над весенней глубиной.
- А что делать мне? – вырвалось у нее.
- Сакура, - мягко сказал Наруто. – Есть множество людей, которые будут рады отдать тебе свою силу. Просто я не такой. И Саске тоже.
- Ты уверен?
- Да, - задумчиво ответил Наруто. – Если бы это было не так, он бы отказался со мной драться. Я часто вспоминаю тот ринг… Лучше, наверное, в моей жизни ничего не было.
Сакура откинулась назад, уложив голову на его плечо, прищурилась. Туман вдали таял, и из-под его клубов выступали очертания неподвижных ломаных линий далекого леса.
Солнечные лучи брызнули с неба, в воде заплясали тысячи золотых чешуек.
- Я думала, ты успокоишься, - сказала она. – Поймешь, что ты единственный, кто увидел, чего я хочу на самом деле. Думала, поймешь, что я, хоть и слабая, но, как в твоих книжках, старалась не бросить и не предать… Но с вами, сильными, мне не справиться, куда мне до вас… Я постараюсь сделать все, чтобы твоя мама приняла тебя с этим решением. Мы с ней подружились.
- Знаю, - сказал Наруто, и Сакура так и не смогла понять, на что именно он ответил.
- Ты изменился, - помолчав, проговорила Сакура. – Когда ты пришел на склад, я испугалась. Ты просто не видел, каким Саске был до тебя, и не знаешь, что он оживился только потому, что пришлось за тобой следить и ввязываться в это противостояние. Ты был интересен ему с самого начала, поэтому я и хотела, чтобы ты ушел. А еще он хочет тебя. Это мне пришлось испытать на себе.
Наруто неопределенно покачал головой, и Сакура добавила:
- Извини. Просто я подумала – может, тебе будет легче с ним справиться, если ты будешь это знать.
- Ты сказала – я изменился, - напомнил Наруто. – Он мог потерять этот интерес.
- Нет, - ответила Сакура. – Думаю, теперь он запутался и просто не знает, что ему делать. К тебе невозможно потерять интерес. Наруто…
Наруто вскинул руку, проверяя время, и Сакура суматошно вцепилась в его колено:
- Уронишь же!
- Держу, - откликнулся Наруто. – Но скоро на работу.
Сакура опасливо посмотрела вниз, вздохнула и продолжила:
- Я боюсь, этих причин твоей маме будет недостаточно. Ты больше ничего не придумал?
- Придумал, - неохотно сказал Наруто. - И хотел тебе показать…
Он кивнул на противоположный берег.
Сакура посмотрела туда и сначала не увидела ничего, кроме кромки перевернутого леса, отражавшегося в посветлевшей реке.
- Вода, - сказала она.
- Свобода, - поправил Наруто.
И тогда Сакура увидела другое. Увидела, что реке нет конца и края, что в ней утонуло небо, а небо забрало к себе зеленые тени листвы. Лес снял с неба солнечные лучи и отбросил их в реку, и та снова наполнилась небом. Ветер мазнул по картине свежестью, протер отражения и всколыхнул деревья, ветру досталось солнце, и он же рванул волосы Сакуры, растрепав старательно уложенную прическу.
- Из одного в другое, - шепотом сказал Наруто ей на ухо, и от волнения закололо кончики пальцев – никогда еще Наруто не казался ей таким притягательным. – Свобода – это ограничения. Когда я понял, что не должен больше врать ни себе, ни другим, я подошел к самому ее краю. Пойдет в качестве пояснения?
- Нет, конечно, - сказала Сакура, улыбаясь. – Это ужас какой-то.
- Я надеюсь, что она меня поймет, - серьезно ответил Наруто. – Иначе она мне… не мать.
У него в глазах тоже отражалось небо.
…Свобода состоит из ограничений.
Сомнений в этом не было, и Наруто наслаждался заново открытой истиной. Интересно, знает ли об этом Саске?
Выбрав короткий путь, Наруто уже привычно перебрался через ржавый забор, спрыгнул вниз. Остановился. Пришлось снять рюкзак и укоротить вечно съезжающие лямки. Пока Наруто возился с замками, поставив рюкзак на приподнятое колено, он думал о том, что хотел бы увидеть человека, который первый отказался от лжи и грязи для того, чтобы быть свободным.
Первый поставил себе ограничения и изобрел то, что впоследствии назовут этикой.
За складом желтели пушистые комочки одуванчиков, смешанных с битым стеклом и осколками кирпича. В этой зоне Наруто попадал под прицел камер внешнего видеонаблюдения, поэтому поднял руку.
Обогнул здание – ворота склада были открыты, по утрам на мониторы обычно поглядывает Киба.
Причинить боль близкому человеку – матери, или продолжать врать, отдаляясь от нее безвозвратно.
Что говорит по этому поводу этика?
Наруто зацепился рукавом за выступ рифленой стены, выругался.
Хотелось бы попробовать объяснить это Саске… Упростить до абсурда и объяснить…
Наруто вошел в приемник, волоча за собой рюкзак – чертовы замки снова ослабли, - и сразу же натолкнулся на Саске, который задумчиво рассматривал свободное пространство вдоль стены.
Наруто остановился возле него и тоже посмотрел на стену.
- Давай-ка прикинем… - сказал Саске и развернулся, прижался спиной к стене, вытянул руки.
Наруто отпустил лямки рюкзака и стал напротив него, тоже вытянул руки так, чтобы почти касаться кончиками пальцев пальцев Саске.
- Машина войдет?
Наруто повернул голову, прикинул габариты грузовой машины, сравнил с оставшимся свободным местом.
- Войдет, - уверенно сказал он.
- Ага, - проговорил Саске. – Тебе можно верить – ты же у нас привык…
- Войдет, - хмуро повторил Наруто, настороженный его тоном. – Стеллаж ставим?
- Да. - Саске опустил руки. – Киба!
Киба вынырнул из операторской, взлохмаченный, со скорчером в руках.
- Собирай стеллаж, - кивнул ему Саске. – Скинем сюда сток с третьего этажа, чтобы не париться с погрузкой. – Повернулся к Наруто. – А ты идешь со мной.
Когда кто-то принял решение о том, что должен жить хорошо, не причиняя другим боли, он изобрел этику. Он был прав во всем – он просто не знал, что годами позже его идея превратится в посмешище стараниями тех, кто либо не хочет хорошо жить, либо не хочет отказаться от причинения боли. Или и то, и другое сразу.
- Как ты у нас привык?
«Я твой демон».
Наруто прикрыл глаза. Третий этаж – проклятие, от которого не откажешься. Снова запах картона и мелкой цементной пыли, та же тесная чернота, тот же хруст под ногами. И снова Саске – тот же Саске.
Следом за Наруто на третий этаж поднялся взъерошенный комковатый страх и вцепился острыми когтями в сердце. Наруто не боялся изнасилования, он боялся этого Саске – незнакомого, с густо исполосованным серыми тенями лицом, с обездвиженной болью в глазах – болью или безразличием.
- Ты становишься предсказуемым. – Неудачная попытка разрядить обстановку.
И все-таки, у него красивые губы… Такие четкие линии, светлый манящий оттенок кожи, выбеленный полной темнотой.
Саске поставил колено между ног Наруто.
- А ты начинаешь действовать мне на нервы.
- Зацепило?
- Достало. Давай, Наруто, расскажи мне, как ты привык.
Наруто с трудом высвободил одну руку, вцепился в край ближайшей коробки – плотный картон смялся, как легкая ткань.
Страх сменился злостью. Играем по твоим правилам, Саске. Твое лицо превратилось в маску обещанного демона, ты первый начал эту игру, ты привык причинять боль, обрекая себя на оковы.
Но те, кто нашел свободу, дружны со своими демонами.
- Девка ревнивая, - раздельно выговорил Наруто.
Реакция у Саске была отменная – соображал он быстрее, чем думал.
Ударил и отступил, как хищник, дернувший жертву зубами и отскакивающий, чтобы продолжить наблюдение.
Наруто наклонился, сплевывая теплую кровь, моментально заполнившую рот. Сплюнуть-сплюнул, но кровь выступила снова, потекла по губам и подбородку. Стоять так и пытаться справиться с кровотечением – унизительно.
Он выпрямился, вытер губы рукой – на предплечье осталась темная блестящая полоса.
- Я тебя предупреждал, - сказал Саске: - Будешь зарываться со своей любовью - буду ставить раком каждый день, и посмотрим, сколько тебе понадобится времени, чтобы превратить ее в ненависть.
Наруто обвел взглядом помещение - полтора на полтора. Стены и темнота.
Отвел руку назад, нащупал кромку ближайшей коробки.
- Кто еще сука…
Саске отпрянул назад – с грохотом обрушившиеся коробки выбили из картона облако пыли, тугой нарастающий звук лопнул у его ног, а Наруто, легко опершись рукой на одну из них, забрался на образовавшиеся завалы.
- Давай поговорим, - тяжело дыша, сказал он, снова провел ладонью по губам. – Иначе придется тебе труп раком ставить.
- Это же твоя мечта, - возразил Саске, поставил ногу на одну из коробок. – А что до трупа… Пока теплый – сойдет.
- Ты издеваешься? – не выдержал Наруто.
- Да ты что живой, что мертвый – бревно, - отрезал Саске и быстрым движением подтянулся наверх, оказавшись на одном уровне с Наруто.
- Пиздец, - только и смог выговорить Наруто, перебираясь на следующий завал, уже не обращая внимания на льющуюся кровь.
Узкий наспех собранный стеллаж его веса не выдержал – Наруто соскользнул вниз вместе с жалобно застонавшими полками, и еле успел сжаться в комок – металлические пластины со скрежетом рухнули на пол.
- Правильно, - ласково сказал Саске над самым ухом, и его рука крепко прижала шею Наруто.
Дыхание перехватило, места для маневров не осталось – мельком оценив масштабы разрушений, Наруто понял – теперь даже до двери не добраться.
Саске вдруг ослабил хватку.
Подняв голову, Наруто увидел, что он тоже оценивающе осматривает помещение.
- Слушай, - сказал Наруто, не вынеся продолжительного молчания. – Ставь уж меня раком, а то мне ноги чем-то прижало.
- У меня за спиной стена, - сказал Саске. – Ты у меня на коленях. Дошло?
Дошло не сразу, но когда дошло, Наруто не удержался и рассмеялся. Рухнувшие коробки загнали их в ловушку – Саске прижало в угол так, что он не мог подняться при всем желании – он не мог даже высвободить руку, чтобы попытаться оттолкнуть одну из коробок.
Единственная свободная рука – левая, - лежала на шее Наруто, который, в свою очередь, почти не чувствовал ног.
- Помоги-ка, - сказал Наруто и приподнялся, поддерживаемый Саске сзади.
Некоторое время повозившись в темноте, откинулся назад:
- Бесполезно. Я сто килограммов с положения лежа не выжму.
Саске опустил голову, и Наруто почувствовал его теплое дыхание на своем затылке. Теперь рука Саске не прижимала шею, а свободно лежала на его груди. Бессознательно-задумчиво Саске провел пальцами по твердым очертаниям ключицы.
Демон исчез, осталось живое и задумчивое тепло, вернулся запомнившийся и любимый запах Саске – запах его кожи, разбавленный сейчас пыльной горечью и разгоряченностью.
Наруто потерся щекой о ткань его штанов, за что получил предупреждающий щелчок по лбу.
- Доиграешься.
Наруто не ответил – забылись и темнота, и боль в разбитой губе. Запах Саске.
Складки ткани, ощутимые кожей, швы его одежды.
Наруто прикрыл глаза и, кое-как повернувшись, потянул зубами шов, скрывающий ширинку. Вкус синтетики.
- Хватит, - сдержанно сказал Саске, наблюдая за ним. – Мне потом кровь твою отстирывать.
Наруто помотал головой, провел губами по прохладной молнии. У него появилось странное ощущение отрешенности от слов и их смысла, а взамен пришло что-то другое, искушенно-внимательное, безошибочное.
Он безошибочно угадал настрой Саске, справился с молнией и потерся щекой о его лобок.
- Короткошерстный…
- Я тебе кот, что ли?.. – Саске запрокинул голову назад. – Уйди оттуда.
Наруто улыбнулся.
- И затылок тебе как будто кошка вылизала…
Пальцы Саске ощутимо прижали волосы на его собственном затылке.
- Недовольный, вечно недовольный... - ласково заворчал Наруто и медленно, нерешительно провел языком по головке его члена, боясь непредсказуемой реакции.
Саске только задержал дыхание.
Наруто сам не понимал, к чему приплел в разговор кошек, но эти фразы подтолкнули его к странной манере – отказавшись от принятых в таких ситуациях движений, он взялся вылизывать член Саске, начиная от самого основания, утыкаясь носом во влажную бархатистую кожу, отдыхал мгновение и снова принимался касаться напряженного ствола то кончиком языка, то просто губами.
Поднимался выше крайне неохотно, только для того, чтобы ощутить на губах вкус смазки и снова возвращался обратно, снова терся щекой, закрывал глаза, и скоро обнаружил, что задыхается.
Саске тоже дышал тяжело – его пальцы разжались и теперь он просто поглаживал затылок Наруто, изредка касаясь кожи шеи.
Он запрокинул голову, и Наруто, поднимая взгляд, видел смутно белеющую в темноте линию его шеи, черные тени сомкнутых ресниц и чуть влажный блеск на губах – Саске прикусывал их медленно, пытаясь перевести дыхание.
Ощущение упругого напряжения под языком давалось Наруто напополам с болью, и он не торопился, стараясь ощутить все полностью – и боль, и свое невероятное возбуждение.
Больнее и приятнее всего было трогать губами тонкую уздечку, и только вкус смазки смягчал боль и позволял ему целовать чувствительное, открытое местечко. Влажный, терпкий запах Наруто пытался впитать всей кожей – терся виском, щекой, снова обхватывал член Саске губами, возвращался вниз, замирал, ожидая реакции Саске, и терялся от острого возбуждения, получая желанный ответ: Саске недовольно морщился, его губы разочарованно поджимались и красивое лицо выражало полуболезненное ожидание.
- Заканчивай это, - выговорил он наконец.
Наруто отозвался моментально:
- Если бы не эти коробки, я бы раком поставил – тебя.
Снова наклонился и плотно сжал губы – Саске дернулся, согнулся, и его бешено бьющееся сердце почти заглушило короткий стон.
Второй раз за час рот Наруто наполнился теплой жидкостью, только теперь сплевывать он не собирался.
Завал на третьем этаже пришлось разбирать Кибе, которого удалось вызвать, добравшись до мобильника Наруто.
Дата добавления: 2015-09-28; просмотров: 42 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |