Тяжело переводя дыхание, я подошел к школе, я долго не мог отдышаться и к тому же сильно опоздал. На цыпочках подошел я к задней двери, тихо открыл ее и прокрался внутрь.
Я почти достиг своего места, когда раздался голос учительницы:
- Джо Джексон, ты опоздал? – спросила она.
- Да, мэм,- поспешно ответил я.
И тогда, к моему стыду, я должен был объяснять причину своего опоздания перед всем классом. Это было так неприятно, что я решил больше не опаздывать.
Когда занятия закончились, мне снова предстоял этот ужасный путь. К тому же было уже 4 часа и начинало темнеть. Я сосчитал до10 и побежал. Я бежал всю дорогу через этот ужасный лес, где, насколько я знал, полно диких зверей. Когда я прибежал к нашему дому, я упал без сил.
Этот кошмарный день дал мне стимул, научиться ездить на лошади, и вскоре я ехал на Принце в школу. Я привязал его толстой цепью к дереву перед зданием школы, но несмотря на цепь, ему в первый же день удалось освободиться и убежать домой. Разъяренный, я пошел домой пешком через этот чертов лес. Принц был лошадью с норовом.
Однажды отец запряг его в нашу старую телегу. Мы поехали в лес, и папа повалил большую ель, которую мы затем распилили на дрова. Мы погрузили поленья на телегу, а сами сели сверху.
- Нно, пошел! – скомандовал Попс и натянул поводья. Принц только слегка повернул голову. Отец легонько ударил его концом поводьев сзади, Принц не сдвинулся ни на сантиметр.
Попс спрыгнул с телеги и задумчиво почесал в затылке. Потом он собрал несколько сухих листьев, положил их лошади сзади на спину и поджег. Принц снова повернул голову и посмотрел на дым, и тогда он неожиданно прыгнул, так что мой отец едва успел отскочить, и как ракета понесся прочь. Попс схватил поводья, но Принц больше не позволял себя сдерживать, и когда мы приехали домой, большая часть дров вывалилась из телеги. И у Принца еще долго были ожоги на спине.
Когда мне было 10, я вступил в футбольную команду моей школы. Мы не носили трико и шлемы, а играли в своей обычной одежде. Я был быстрым, но когда мне бросали мяч, он всегда проскальзывал через мой руки и вдавливался в грудь. Это было больно, и поэтому я начал играть в баскетбол вместо футбола.
Когда я был в 5 классе, мы снова переехали в наш дом в Дурмотте. Я сразу заметил, что мои друзья детства изменились. Они тоже выросли. И еще в моем классе был парень, который ревновал ко мне, потому что мне строили глазки все самые хорошенькие девочки. Его звали Самуэль Вашингтон(Samuel Washington), и до моего приезда он был самым популярным. Ему совсем не понравилось, что я привлек к себе всеобщее внимание. Самуэль был быстрее и сильнее меня, и как-то после занятий он меня избил. Я пытался защищаться, но у меня не было шансов. Когда я пришел домой, у меня шла кровь изо рта, был подбит глаз и разбит нос.
Мама была вне себя, когда меня увидела. Я уже думал, что она мне сейчас еще всыплет. Только этого мне не хватало. Но она только сказала: «Джо, никому не позволяй так издеваться над собой. Ты один из Джексонов, а Джексонов никто не смеет бить!».
Ее реакция меня успокоила. Всю ночь я лежал и обдумывал ее слова. Она, как тренер, настроила меня и придала мне мужества, идти в школу и выступить против Самуэля. Она была права. Если я не буду защищаться, он будет избивать меня снова и снова.
Я встал утром пораньше и заострил моим карманным ножиком длинную палку. В школе Самуэль все время пристально смотрел на меня, как будто он хотел сейчас же наброситься на меня снова.
Прозвенел звонок, и я поплелся к выходу. Едва мы вышли, как он снова на меня накинулся. Я защитился своей заостренной палкой, и она пропорола Самуэлю правую щеку и вышла с другой стороны. В ту же секунду он остановился как вкопанный, лицо проткнуто как терияки (кто знает, что такое terijaki?я не нашла в словаре). Он попытался вытащить палку, и когда у него не получилось, он начал кричать, как я еще ни разу в жизни не слышал, и убежал домой.
Когда я вернулся домой, я тут же рассказал обо всем маме. «Ты не должен был нападать на него с такой острой палкой», ругалась она. Она сразу подумала, что у меня будут неприятности, и конечно что родители Самуэля придут в школу.
На следующий день учительница подозвала меня к себе. Я думал, она снова хочет побить меня этим дурацким веслом, но она была спокойна и вместо этого послала меня с запиской к своему другу, который преподавал в другом классе. С чувством выполненного долга я передал ему записку, и тогда он достал из шкафа намного большее весло, и отколотил меня на глазах всего класса так, что моя белая рубашка окрасилась красным и кровь образовала на полу лужицу. Другие дети как приклеенные сидели на своих местах.
Когда мама увидела мою промокшую в крови рубашку и израненную спину, она пошла в школу и устроила там такой скандал, что учитель, который меня бил, робко извинился перед ней. Он думал, что я плохой парень и хотел преподать мне урок. Но мои родители знали, что я только защищался. Было созвано совещание у директора, и меня хотели исключить из школы, но родители решили этот вопрос.
Потом мы с Самуэлем подружились, и я не должен был его бояться. Мы и сегодня дружим. Девочки превозносили меня до небес, потому что я защищался от самого сильного парня в классе, и никто больше не нападал на меня.
Глава 4. Перемены
Я был в 6-ом классе, когда нам пришлось переехать в город побольше. Мои родители больше не понимали друг друга так же хорошо, как раньше. Отца не было дома целыми неделями, потому что он должен был преподавать где-то в другом месте, и в это время у моей матери начался роман с одним военным. После 11 лет брака мои родители развелись.
Неожиданная новость, что моя мать снова вышла замуж и переехала в Пайн Блафф (Pine Bluff), застала отца врасплох. Он уволился и продал Принца, чтобы дать нам денег на дорогу. Потом он уехал в Окланд(Oakland) первым же поездом, т.к. узнал, что там требуются люди для работы на верфи. Когда мои слезы высохли, я писал ему так часто, как мог. Время от времени он отвечал мне.
Тогда Пайн Блафф показался мне прекрасным (наверное потому, что я еще никогда не покидал Арканзас). Улицы были заасфальтированы, и автомобилей было больше. Кроме того, здесь были хорошие школы и колледжи, поэтому в городе было много молодежи.
Моя мама очень сильно любила своего нового мужа, и на меня произвел впечатления его чин в армии. Наш отчим хорошо с нами обращался, но для меня жить с ним - это было не то же самое, как с моим отцом. Очевидно, я был единственным, кто это так воспринимал.
Как-то вечером около 11, когда я как раз ложился спать, в дверь постучали. «Джо», прошептал кто-то. Я испуганно поднялся и выглянул наружу. Там стоял мой отец. Я закричал во все горло: «Попс приехал из Калифорнии!!».
На следующий день он встречался с мамой и очень долго говорил с ней. По-видимому, она больше по нему скучала, чем ей казалось, ведь она сразу согласилась собрать свои вещи и снова вернуться к нему.Прежде чем отец уехал, он дал нам достаточно денег, чтобы мы все могли поехать в Окланд вместе с мамой.
Вскоре после этого мои 3 брата, сестра и я с мамой сели в поезд. В окно я наблюдал, как проносятся мимо телеграфные столбы. «Мы действительно уезжаем отсюда!»,сказал я тихо.
Еда во время путешествия была странной. Я привык есть то, что мы сами выращивали. То что давали в поезде, мне не особенно понравилось, но я был так счастлив, что мне было все равно. Братья и Лула тоже радовались, что едут к отцу, но не так сильно, они было моложе, чем я и не провели с ним столько времени.
Наконец мы прибыли в Лос-Анджелес, и мама почему-то не захотела ехать дальше. Так что мы сели на следующий поезд, отъезжающий обратно, и я проплакал все 3 дня, пока мы ехали. Когда мы снова были в Пайн Блафф, я все объяснил отцу в письме, и Попс ответил, что он мог бы меня забрать. Я хорошо помню, что в каждом его письме стояло: «Я скоро приеду».
Примерно через 3 месяца я снова услышал тихий стук в мое окно, и ничто не могло сделать меня счастливее. Я сказал матери, что поеду к отцу в Окланд, и попытался уговорить ее, отпустить вместе со мной братьев и сестру. Но она не хотела ничего об этом слышать. Меня она все же не смогла удержать, ведь мне тогда было уже 13. Так я и уехал с моим отцом.
Окланд мне понравился. Попс каждое утро рано вставал и готовил нам завтрак. Потом он уходил на работу. Через некоторое время я написал матери и уговорил ее приехать в гости вместе моими братьями и сестрой. Когда она вышла из вагона, слезы радости брызнули у меня из глаз. Отец тоже обрадовался – он начал петь.
Моя сестра Лула была неженкой. После смерти Верны Мэй она была единственной девочкой, и моя мать ее избаловала. Когда утром мы уже готовы были идти в школу, Лула еще спала. Мы будили ее, но едва мы уходили из комнаты, как она снова засыпала. Тут могло помочь только старое домашнее средство. Мы наполняли цинковое ведро ледяной водой и выливали ей на голову. С криком она выпрыгивала из кровати. Впрочем, самое смешное было в том, что Лула, хоть она и не могла утром встать с постели, в школе была самой умной.
После того, как мама прожила с нами около года, она снова уехала, на этот раз в Гэри, Индиана. Другие дети сопровождали ее, но я остался с отцом, в доме недалеко от залива.
Из окна эркера было видно море. С одной стороны бухты виднелся порт, с другой было верфь. Корабли отплывали с солдатами на борту, которые отправлялись на 2-ю мировую войну. Я всегда читал названия, написанные на их серых бортах, и восхищался одетыми с красивую форму солдатами, стоящими на палубе навытяжку. Через несколько месяцев они возвращались, израненные и измученные, и я с жалостью наблюдал, как они спускаются с корабля, опираясь друг на друга.
Прошло 2 года. Я нашел друзей в школе Прескот(Prescott Scool). Моя мама писала мне письма и часто звонила. Она очень по мне скучала.
Свободных рабочих мест было немного, и я почти каждые выходные тратил на то, чтобы найти какой-нибудь заработок. Я разносил газеты и был посыльным в продуктовом магазине. В итоге я зарабатывал столько, что я смог постепенно купить велосипедные запчасти и собрать свой собственный велосипед(готовый велосипед я не мог себе позволить).
Работа после школы помогла мне не попасть в затруднительное положение. Раньше у мальчишек моего возраста считалось особым шиком состоять в какой-нибудь банде. По тому, как ты носил куртку, можно было узнать, к какой банде ты принадлежишь. Самой сильной бандой в Окланде была Harbor Home gang. Они меня не любили, потому что я не присоединился к ним. Как-то ночью ко мне в комнату, разбив стекло, влетел кирпич, я проснулся как раз вовремя, чтобы увернуться.
«Банда!»- прошептал я.
Но я подумал о совете моей мамы – никому не позволят себя терроризировать. На следующий день после школы я пошел в то место у доков, где они обычно торчали, и вызвал вожака. Я побил его. Другой тип пошел на меня, но ему тоже не повезло. Он свалился под моим ударом. Они бросались не меня один за другим, но я справился со всеми.
Возможно, они бы хорошо подумали, прежде чем бросать мне в окно камень, если бы они знали, какая репутация была у меня в Индиане. Что ж, им пришлось почувствовать это на собственной шкуре. После этого кругом говорили: «Если поспоришь с Джо Джексоном, он тебя отколотит».
После столкновения с бандой я решил улучшить мою технику боя, в конце концов репутация надо было поддерживать. Наш дом казался мне подходящим местом для тренировок. К сожалению, двери были из крепкого дуба, так что как бы я ни молотил по ним, ни одной вмятины не появилось. От этого у меня появились мозоли на костяшках пальцев; я учился, как надо держать большой палец и запястье, чтобы быстро и сильно ударить. И однажды я действительно пробил в двери дырку. При этом я почти сломал себе руку. Когда отец пришел домой с верфи, он объявил мне, что я не смею ломать его двери.
Поэтому я изменил тактику и вызывал любого потенциального соперника в округе, все равно, насколько старше и крупнее, чем я, он был. Метод был очень простой: если соперник еще стоял после моего удара правой, я наносил еще один удар, вкладывая в него весь вес моего плеча. Если он и после этого не падал, он еще должен был меня поймать…
Когда начались летние каникулы, я снова искал себе работу. Я узнал, что в 100 милях к югу требуется молодежь на уборку хлопка и овощей. Недолго думая, я поехал с моими школьными друзьями автостопом в Бейкерфилд(Bakerfield).
Я впервые уехал из дома один. Мексиканцы, черные и японцы работали вместе на полях. Мы жили в хижинах, и совместная работа в тяжелых условиях сплотила нас. Мне особенно нравилось, потому что некоторые молодые мексиканки были очень красивы, и прошло немного времени, прежде чем я получил несколько приглашений в гости на выходные.
Когда мы собирали хлопок, а это тяжелая, изматывающая работа, нам платили за вес. Все рабочие начинали одновременно. Когда я через пару минут оглядывался, остальные были далеко позади. Но один мексиканец все время опережал меня. Он обрывал 2 ряда хлопка, пока я справлялся только с 1 рядом, и собирал до 600 фунтов в день. Я работал так быстро, как мог, но мой лучший результат был 300 фунтов. Другие собирали не больше 200, и это тоже очень много (Позднее Тина Тернер рассказывала журналистам, что она собирала 60 ф/день, и что она считала пауков и червей, живущих на растениях, отвратительными (Джо не врет, Тина правда работала на уборке хлопка, когда было молодой и еще не начала свою карьеру)). Мой отец тайно присматривал за мной, и все время звонил моему начальнику спросить обо мне. Так что он наверняка знал, что я был хорошим сборщиком хлопка.
Когда мы возвращались вечером с полей, усталые и вспотевшие, мы сначала шли в душ. Это строение находилось в стороне от хижин. Мужской душ был с одной стороны, женский с другой. Как-то вечером я и еще 4 ребят пробрались туда и уселись над женским душем на потолочные балки. Оттуда мы наблюдали, как молоденькие девушки раздевались и принимали душ. Они хихикали, поддразнивали друг друга и вели себя так забавно, что я тоже рассмеялся и потерял равновесие.
Я свалился с моей балки прямо на девушек, в самую гущу. Они отхлестали меня мокрыми свернутыми полотенцами, и все оставшееся время, пока я там работал, высмеивали меня. Я стыдился того, что сделал, но я был молод, и это было так весело! Все же я решил ничего такого больше не делать.
Однажды мы пошли к река поплавать. Мои друзья балансировали на стволе дерева, которое было перекинуто через небольшую расщелину. Я шел последним. Все остальные уже перешли на другую сторону и ждали меня. Невольно я заглянул в пропасть. В этот момент дерево перевернулось, и я полетел в черную дыру. Вокруг я слышал гремучих змей, их было так много, что они в буквальном смысле слова пели! Мне оставалось только молится!
К счастью, я выбрался оттуда живым и здоровым, но когда я вылез наверх, я был весь исцарапан и ободран, и моим друзьям долго пришлось вытаскивать из моей кожи все эти шипы и занозы. Хотя я был еще тинэйджером, у меня было чувство, что у меня 9 жизней, как у кошки, и 5 из них я уже использовал. После этого небольшого происшествия мы пошли к хижинам другой дорогой.
Я любил эту часть Калифорнии с ее холмистым ландшафтом, где цвел желтый и оранжевый мак, и пахло сумахом и диким шалфеем. Сегодня Калифорния далеко не так красива, как 50 лет назад, потому что загрязнение окружающей среды заметно и здесь. Это, среди всего прочего, еще 1 причина, почему я так горжусь Майклом: он так много делает, чтобы защитить природу. Он протестует против всех видов загрязнения, жертвует большие суммы денег на защиту окружающей среды и делает все что может, чтобы предотвратить разрушение окружающего мира.
Время на ферме прошло очень быстро, и я должен был возвращаться в Окланд, потому что начинались занятия в школе. Там я тоже зарабатывал свои карманные деньги сам, чтобы купить учебники, и время от времени джинсы или рубашку. И я сэкономил столько, что мог съездить к матери.
Глава 5. Поездка в Индиану.
Моя мать постоянно спрашивала, когда же я приеду к ней в Гэри, и я наконец собрал деньги на поездку.
Я был сторицей вознагражден за это путешествие в автобусе по ухабистым, узким, усеянным выбоинами хайвеям, потому что я увидел столько интересного по дороге. Никогда не забуду, как я в первый раз увидел индейцев, когда автобус остановился на маленькой заправке посреди пустыни, недалеко от Большого каньона.
Гэри был не таким, как я ожидал. Город был грязным и маленьким, а я-то думал, что это будет что-то грандиозное, потому что Вильям Маршалл(William Marshall), актер Джеймс Эдвардс(James Edwards) и пара известных боксеров происходили отсюда. Охотнее всего я бы сел обратно в автобус и уехал домой. Потом я все же обрадовался, когда увидел, что моя тетка и мама пришли встретить меня не вокзал.
«Я так рада тебя видеть, Джо!»,закричала мама и крепко обняла меня. Она и тетя чуть было не задушили меня своими поцелуями, и я старался не показывать своего смущения. Хотя я понимал, что она очень рада и не может сдержать своих чувств, но когда она пошла ловить такси, вздохнул с облегчением.
Пока мы ехали по городу, я снова думал, какой же он уродливый, и хотя я был рад видеть маму, я хотел снова оказаться в Окланде.
Наконец мы приехали в поселок, где моя мама жила в большом доме у семьи своего брата. Едва мы пришли, как все подбежали ко мне. Девочки, которым я очевидно сразу понравился, хихикая, обступили меня, в то время как парни держались скорее сдержанно и осторожно меня рассматривали.
Мама приготовила в мою честь маленький праздничный ужин. Сейчас это называют Soul food, а тогда это было просто барбекю, горох, овощи, горячий кукурузный хлеб, мой любимый пирог и сладкий картофель. Я так наелся, что едва мог двигаться. Все с улыбкой смотрели на меня, когда я с трудом поднялся из-за стола. Потом мы включили музыку и танцевали в честь сегодняшнего праздника.
Прошло какое-то время, прежде чем другие ребята стали мне доверять, но когда-то все должны были понять, что со мной проблем не будет. Я просто хотел хорошо провести здесь время. Когда я рассказывал им о школах, где я учился, или о моей работе не ферме в Бейкерфилде, они с любопытством слушали меня, потому что многие из низ знали только работу на литейном заводе. Моя жизнь в Калифорнии очаровала их.
Со временем я привык к Индиане и стал спрашивать себя, как бы тут было осенью в школе. Пока мама не нашла собственное жилье, мы жили с дядей, тетей и их детьми. Потом мама, я и отчим переехали на 10 миль отсюда, поближе к фабрикам Восточного Чикаго.
Теперь в школьные каникулы я всегда ездил на автобусе к Попсу. Я все время путешествовал туда-сюда между матерью и отцом и пытался сделать обоих счастливыми. Я казался себе мячиком для пинг-понга.
Мне непременно хотелось добиться чего-то в жизни. Сейчас работа в сфере развлечений не кажется чем-то особенным для молодого чернокожего, а тогда недавно прошло эпоха немых фильмов и черных актеров было очень немного. Но я постоянно ходил в кино, смотрел все новые фильмы и мечтал сыграть в них. Когда-нибудь я тоже буду на самой вершине, пообещал я себе.
Немного погодя я снова вернулся в Окланд. Теперь Попс каждую среду вечером водил меня на бокс. Мне нравилось смотреть на это, все казалось таким настоящим.
Я решил научиться боксировать и начал посещать один популярный в нашем городе зал. Часами я бил грушу и тренировался со скакалкой, чтобы стать быстрее. Или мой тренер приказывал мне лечь на спину и бросал мне на живот набивной мяч, чтобы пресс стал сильнее. Еще он учил меня уклоняться от ударов так, чтобы меня нельзя было нокаутировать.
Мой тренер внимательно следил за мной. Однажды я тренировался с грушей, он подошел и сказал: «Джо, ты теперь достаточно хорош. Сейчас ты выйдешь на ринг, и мы посмотрим, как ты поведешь себя там».
Я считал, что все в порядке, по крайней мере до боя, когда я впервые увидел своего соперника. «Этот парень слишком здоровый», пожаловался я.
«Ты же будешь на ринге всего 2 раунда, кроме того на тебе будет шлем», успокоил он меня.
Ну ладно, подумал я, попробую. Я был намного меньше его, но быстрее. Так что я перелез через канаты и встал в свой угол. У меня дрожали коленки. Этот тип был похож на волка, готового в любой момент наброситься не меня.
Когда прозвучал гонг, я «протанцевал» пару кругов по рингу. Противник замахнулся, и я уклонился. Он снова попытался влепить мне хук слева. Я «нырнул» и подумал про себя: «Ну, это не так уж плохо».
Я высоко подпрыгнул и ударил его левой прямо в область сердца. Он попытался дотянуться до меня правой, но я отклонился и нанес ему 4 удара подряд прямо над линией пояса. Он застонал.
Пока я обрабатывал его физиономию, он ухитрился врезать мне по уху. Я зашатался, оглушенный, но гонг спас меня. Да, это был подлый противник. Если тебя бьют с такой силой, голова почти отлетает. Мне было слишком дорого мое здоровье, чтобы позволить так издеваться над собой.
«Я не пойду на следующий раунд», сказал я своему тренеру, он стоял внизу и смотрел оттуда на меня.
«Джо, ты не можешь сейчас уйти. Давай, добей его!», приказал он мне.
Прозвучал сигнал к началу следующего раунда. Я боксировал так, как будто я боролся с целой бандой, и так сильно ударил моего соперника в подбородок, что он задрожал всем телом. А когда я добавил ему справа, он упал как подкошенный.
Рефери держал у него под носом бутылочку, и только через несколько секунд парень смог двинуть головой, и затем рукой. Когда он согнул ногу в колене, мы поняли, что с ним все нормально. Я сошел с ринга, и пока я шел в раздевалку, вся публика орала «Джо, ты станешь великим боксером!»
С этого момента мне было безразлично, насколько силен мой противник. Я ежедневно тренировался, чтобы стать лучше, и следил, чтобы мне не сломали нос или челюсть, я охотно раздавал удары, но не любил, когда бьют меня самого (известные боксеры, как Джордж Форман, Мохаммед Али и Майк Тайсон такие же). Я участвовал во многих состязаниях любителей и выиграл их все, большинство нокаутом и пару раз по очкам. Все шло к тому, что я стану профессионалом.
Но потом был бой, который я никогда не забуду. После 4 раундов у меня отекли оба глаза, под одним была рваная рана, нос был разбит, изо рта шла кровь. Мой соперник был намного опытнее меня. Конечно, я умел постоять за себя, но я не собирался мириться с такими ранениями. Я пошел к своему тренеру и робко сообщил ему, что бокс – это не совсем то, что мне нужно.
Возможно, я и стал бы чемпионом. Но некоторые мои друзья умерли на ринге, у других появились серьезные проблемы со здоровьем и психикой. Я больше никогда не принимал участия в боях.
Примерно через 2 года я снова вернулся в Восточный Чикаго. Меня тепло встретили, но не с таким ликованием, как в 1 раз. Иногда я писал отцу, через некоторое время он был у нас в гостях. Он недолго пробыл у нас и потом уехал в Аризону. Я терпеть не мог, что мои родители живут раздельно, но ничего не мог с этим поделать.
Когда я закончил школу, я прежде всего нашел работу – надо было зарабатывать на жизнь. Я все еще мечтал о шоу-бизнесе, но сначала я должен был подумать, как я этого добьюсь. Несмотря на мою молодость и то, что я был очень худой, я получил работу на железной дороге. Когда перекладывают железнодорожные шпалы, для этого требуется 20 сильных мужчин с тяжелыми железными клещами. Мы работали целый день под палящим солнцем, вытаскивали старые шпалы и клали новые, сопровождаемые ритмичным стуком молотков 2их мужчин, забивающих в шпалы гвозди.
Мы перекладывали около мили шпал в день. Я весил 140 фунтов(54 кг!!) и никак не мог поправиться, потому что слишком много потел. Я был одна кожа до кости. Иногда мой молоток срывался с ручки и падал кому-нибудь на голову. Мне повезло, что я ничего себе не повредил. Сейчас эту работу выполняют машины.
В конце концов отчим помог мне устроиться на завод, и меня научили управлять краном. Я немного поработал на кране, а потом мне предложили работу в литейном цеху. Там у меня сначала была самая худшая работа: я должен был работать пневматическим молотком в доменной печи. Наш начальник сказал мне, я должен взять деревянную табуретку и идти в печь. Они вытащили сталь и охлаждали печь целые сутки, прежде чем несколько команд, по 4 человека каждая, должны были идти внутрь.
Мы должны были надевать ботинки на толстой подошве, чтобы передвигаться по массивным деревянным настилам. На полу в печи стоять было невозможно, он был добела раскаленный. Нашей задачей было пневматическим молотком убирать грязь и шлак от стали, который налип на каменные стены, и отскребать остатки стали с пола, чтобы можно было заменить сломанные камни.
Было жарко как в аду. Никто не мог продержаться там дольше 10 минут, даже если был очень выносливым. Более слабые мужчины должны были сразу же выходить. Я зашел внутрь и поставил на пол свою табуретку, которая сразу же воспламенилась, и встал на нее. Потом я поднял свой молоток на уровень пояса и начал чистить стены.
Когда я вышел оттуда, я был весь в черной жирной саже. Мои глаза болели как обожженные, когда я снял защитные очки и маску. Нам дали попить, и некоторые упали в обморок.
Потом меня повысили, и я должен был работать в дымоходе, но это было не намного легче. Я должен был залезать в дыру, которая вела в подземный туннель, он доходил до пола доменной печи. Туннель был всего 3 фута в диаметре, ровно настолько широк, чтобы там можно было пролезть. Уже через несколько метров я был покрыт толстым слоем пыли. К тому же я должен был очень медленно и осторожно передвигаться в этой ужасной жаре, чтобы не прислониться к стенкам, иначе я получил бы тяжелые ожоги.
У меня были с собой ведро и веревка, и т.к. пыль, которую я собирал в ведро, была ядовитой, я все это время задерживал дыхание. Только когда другие вытягивали меня за веревку наружу, я снова мог дышать. В нашей команде было 10 человек. Начальник следил, чтобы каждый выходил с полным ведром. От этой работы люди тоже падали без чувств. Я ни разу не упал в обморок, но зато от жары у меня начались ужасные головные боли.
Мой опыт работы на литейном заводе ясно дал мне понять, что я должен заняться чем-то другим. Когда в конце рабочего дня я стоял под душем, я все чаще думал о карьере в шоу-бизнесе. Но я не мог просто так уволиться, потому что у меня не было другой возможности зарабатывать на жизнь. Кроме того, я хотел жениться. Была одна молодая дама, в которую я был влюблен. По крайней мере я так думал. Джозефин(Josephine) и я дали друг другу слово, и мы были вместе 3 года. К сожалению, она не была верна мне, и у нас постоянно были трения на этой почве. Через 3 года мы расстались и каждый пошел своей дорогой. Несколько лет назад я узнал, что она умерла.
Глава 6. Моя девушка.
Прошел год. Я достаточно скопил, чтобы купить мою первую машину, темно-коричневый 55й бьюик. Я казался себе королем, ведь я мог прокатиться с девушкой на моей собственной машине! Моим лучшим другом был мой сводный брат. Мы помогали друг другу и делали все сообща.
Он называл меня Джек или Джо Джек. Он тоже вырос в Арканзасе, но не в той части, что я, и он был хорошим охотником, поэтому мы решили вместе поохотиться в лесах Арканзаса. Кое-где лес был такой густой, что даже в полдень там было темно. Тут наверняка водились пантеры, о которых я столько слышал. Я очень хотел подстрелить одну, т.ч мы купили 22ю винтовку и боеприпасы.
Как-то я сидел у окна и мечтал о нашей поездке на охоту, и тут я увидел на другой стороне улицы стройную девушку с удивительно красивыми чертами лица, она ехала на велосипеде вдоль тротуара. Ее кожа было желтовато-коричневой, как самый сладкий мед. Это был самый красивый оттенок, который я когда-либо видел у девушки.
Она доехала до конца улицы, потом остановилась, оглянулась и снова поехала назад. Когда она проезжала мимо моего дома, она подняла глаза и посмотрела на меня. После этого она нерешительно остановилась в конце квартала, похоже, она обдумывала, не проехать ли ей еще раз, чтобы дать мне возможность с ней заговорить. Наконец она решилась на это и остановилась точно напротив моего дома на другой стороне улицы. «Привет!», крикнул я.
И она на самом деле отозвалась и перешла через улицу, чтобы поговорить со мной. Я спросил, как ее зовут и где она живет. Ее звали Кэтрин Скруз и она гостила у своей матери, которая жила в соседнем квартале, а то, что я никогда раньше ее не видел, так это потому, что постоянно она жила в доме своей мачехи в Индиана Харбор(Indiana Harbor), за 10 миль отсюда. Она показалась мне такой кроткой и милой, что я непременно захотел узнать ее получше. Так что я пригласил Кэтрин подняться наверх, чтобы моя мама, братья и сестра Лула познакомились с ней. Она охотно согласилась. К моему удивлению, Лула уже знала ее в лицо, и Кэтрин ей сразу понравилась.
Ну если уж моя сестра к ней привязалась, я на верном пути. Я возил ее в кино на своей машине, и мы подружились.
Я разузнал, что у нее есть младшая сестра. Она была полнее, и лицо у нее было более округлым. Она хорошо училась в школе, играла в баскетбол, и даже пыталась играть в футбол. Это была сильная девушка, она могла бороться. Через некоторое время я познакомил ее с моим сводным братом. Мы везде ходили вместе, и конечно мой сводный брат влюбился в младшую сестру Кэтрин, которую все звали просто Кейт.
Мать Кейт была замужем во 2й раз. Так же как мои родители и вообще-то все родители тогда, ее тоже были очень строгими. У отчима Кейт это означало, что он запросто может начать стрелять, если я поссорюсь с ним из-за нее. Несмотря на это, я почаще хотел быть вместе с моей новой подругой, и я решил познакомиться с ее семьей, включая отчима.
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 31 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |