ребенка своего я на растерзание им не отдам. Он не слушает меня, но я не буду выбирать между
ним и сыном, потому что выбирать нечего. Гриша проиграет.
- Он заставил тебя вернуться?
- Скажем так: он поставил меня перед фактом.
- Но если бы ты на самом деле не хотела...
Я глаза отвела.
- Наверное, ты права. Если бы я на самом деле не хотела, не приехала бы ни за что. - Я
помолчала. - Я не хочу с ним жить, просто потому, что я боюсь. Он не отступится, Алена. Они
так и будут изводить друг друга. Меня уже достали, а следующими кто будут? Дети, родные,
матери? - Я сглотнула. - Он не может уехать отсюда, он не отступится, он ведь гордый! Он
гордый, а у меня ребенок будет. И я не собираюсь становиться вдовой через пару лет, или
ждать, когда он отсидит очередной срок за убийство, на этот раз моего бывшего мужа. А все к
этому идет. Я сама слышала, как Сережа грозился его пристрелить. Может быть это были
только слова, но как долго они еще будут расходиться с делом? Когда им обоим надоест
делиться?
- Я пыталась его остановить, Насть.
Я кивнула.
- Верю. И верю, что у тебя ничего не получилось.
Гоша в кухню заглянул, окинул нас серьезным взглядом.
- Не надоело еще языками-то чесать?
Я отвернулась, а Алена на мужа рукой махнула.
- Не учи. Все о вас, мужиках проклятых, говорим. Все вам неймется, и рядом с женами не
сидится.
Гоша удивленно моргнул.
- Ты чего, Ален? Я сегодня даже из дома не вышел.
- Ты не вышел, а Гришка где? Куда его черти унесли?
- Дела у него.
- Дела, - повторила она недовольно, потом кивнула на меня. - Вот его дела теперь, а он
улетел, только и видели его.
- Да ладно вам, вернется, - проворчал Гоша, косясь на мою расстроенную физиономию. -
Обедать будем? Дети-то голодные.
Я поднялась, взяла стопку тарелок со стола и кивнула.
- Конечно, будем. Я на стол накрою.
Гриша хоть обещал в городе не задерживаться, но вернулся только к ужину. Я к тому
моменту уже извелась, хотя и старалась не показывать, что расстроена. Болтала с Алисой,
листала вместе с ней журналы мод, которые она коллекционировала, обсуждала наряды, а сама
украдкой на часы поглядывала. Губы кусала, и про себя гневалась: ведь знала, знала, что так все
и будет. И поэтому, от своих знаний, не задала Гришке ни одного вопроса, когда он все-таки
соизволил появиться. Он, видимо, понимал, что виноват, потому что сразу ко мне подошел,
поцеловал, надеясь меня задобрить, и принялся рассказывать о том, как он занят был и что все
его дела безумно важные. Я кивала, листала журнал, не собираясь с ним спорить или ругаться. А
он, в надежде подлизаться, спросил:
- Может, завтра по магазинам пройдемся? Что ты хочешь?
Я на него посмотрела.
- Гриша, я за последний месяц поправилась на размер. Как ты думаешь, что я могу хотеть?
Он виновато потупился, осознав, что покупками вряд ли меня заинтересует и выпросит
прощение.
- Ну, прости. Я, правда, не думал, что так сильно задержусь. Больше не повторится.
- Повторится, - не поверила я, а он попытался все перевести в шутку.
- Кто-то из нас должен работать, хоть иногда.
Спорить было глупо, и поэтому я промолчала. Со стороны наблюдала, как Гриша ужинает
и о чем-то негромко с Гошей переговаривается. Оба выглядели серьезными и деловитыми, но
тон не повышали, почти шептались, и поэтому расслышать я ничего не смогла, как ни
старалась.
Только мысленно Алену похвалила, когда та, проходя мимо брата, не удержалась, и тюкнула
того по макушке. Гришка возмутился.
- За что?
- За то, что такой идиот.
Он насупился, на меня взглянул, но я только улыбнулась, правда, глаз от страницы
журнала не подняла. А любимый осознал:
- Вы спелись.
- Еле оттащил их друг от друга, - сообщил ему Гоша, и тут же поинтересовался: - Тебе не
икалось?
Гришка затылок потер и промолчал, правда, сурово хмурясь при этом.
Но позже, когда мы остались один на один в комнате, я все-таки спросила:
- И на какой стадии твои "дела"?
На Гришку я не смотрела, разглядывала детские распашонки и костюмчики, которые мне
Алена дала. Крохотные, синенькие и голубенькие, которые остались после Вани, некоторые он
даже обновить не успел, так быстро вырос. И я их теперь разглядывала, раскладывала на
постели и не могла скрыть удовольствия. Гриша искал что-то в ящике письменного стола, а
услышав мой вопрос, с ответом помедлил.
- Ну, как тебе сказать...
- Как есть, так и скажи.
- Мы делим бизнес, это дело непростое.
- А деньги уже поделили, судя по твоей новой машине?
Он хмыкнул, возражать не стал, но решил меня поправить:
- Он вернул мне долг, я не считаю это дележкой. Это справедливо.
- Все-таки додавил.
- Назови, как хочешь.
Я улыбнулась, разглядывая крохотную матроску.
- Прелесть какая, да, Гриш?
- Наверное, - с некоторым сомнением отозвался Сулима. - Больше чем уверен, что это
подарок матери. Только не говори ей, что тебе понравилось, иначе она подарит нашему
маленькую ковбойскую шляпу. Она любит эпатировать публику.
Я заинтересовалась.
- Ты так и не рассказал мне о матери.
Он ящик закрыл, поднялся и руки на груди сложил, привалившись плечом к стене.
- Наша мама... Как бы помягче выразиться? Она называет себя художником.
- Картины пишет?
- Вообще-то, она пишет своих мужей. В профиль, анфас, в разной степени раздетости и
задумчивости.
Я глаза от детской одежды отвела и на него посмотрела.
- В смысле?
Гришка губами пожевал.
- Я считаю, что у нее после сорока лет в мозгу что-то повернулась, и она теперь свой
возраст в обратном направлении отсчитывает. Что помогает ей выходить замуж, раз за разом. На
данный момент ее супругом является полковник ФСБ в отставке, перед ним был режиссер
нашего городского театра, а перед ним - уже не помню кто, надо у Алены спросить, она каждого
по имени-отчеству помнит, у нее память хорошая.
- А ваш отец?
- Он умер, когда мне было одиннадцать.
- Жаль. Ты часто с мамой видишься?
- Слава Богу, нет. Особенно с момента заключения ее последнего брака, - он усмехнулся. -
Но она упорно воспитывает меня по телефону. Видеться со мной она желанием не горит,
видимо, в ее душе еще живо разочарование.
- И чем ты ее разочаровал?
- Ну как же? Ей так нравилось чувствовать себя обеспеченной женщиной, ни в чем себе не
отказывать, "гордиться" сыном, а он в один прекрасный момент взял и все свое благополучие
просрал.
Мои руки замерли, а сама я на Сулиму взглянула с укором. Тот хмыкнул.
- Помню, на суде она смотрела на меня примерно также. Словно я вляпался в дерьмо, а она
от него никак отмыться не может. Даже пришлось идти на жертвы и искать нового мужа.
Картины с него опять писать. - Гришка к постели подошел, наклонился и проговорил мне в
губы: - Было бы что там писать. Лысый, тощий и балбес.
Я поневоле улыбнулась, а он меня поцеловал.
Я сложила детскую одежду аккуратной стопочкой и передала Грише, чтобы он положил в
шкаф, а сама наблюдала за ним.
- Она обрадуется еще одному внуку?
Гришка безразлично пожал плечами.
- Наверное.
- А моя мама очень рада.
- Значит, у нашего сына будет одна нормальная бабушка, которая будет кормить его
смородиной, а не шить на заказ матроски полугодовалому ребенку.
- Ты любишь смородину?
Он обернулся на меня через плечо.
- Черную. А ты?
- И я люблю.
Гришка улыбнулся. А я в ответ не улыбнулась, глаза отвела, только потому, что у меня
мелькнула шальная мысль: а не попросить ли мне его, вот сейчас, в эту минуту, сделать выбор -
я и ребенок или желание побольнее ударить предавшего когда-то дружка. Мысль шальная,
пришла и ушла, а чувство острой неудовлетворенности осталось. Было досадно, что я не
набралась смелости, чтобы произнести это вслух.
- Куплю тебе дом, - сказал он мне в темноте ночи. Произнес это с особым удовольствием,
интонацией напомнив мне Сережу. И чтобы подтвердить свои догадки, а не развеять их, я
спросила:
- Какой?
- Какой захочешь. Большой дом, чтобы ты хозяйкой в нем была.
Большой дом... С высоким забором, охраной, потом он купит мне кабриолет, и
бриллиантовое колье подарит, взамен того, которое когда-то отнял.
Я лицо у него на груди спрятала, глаза закрыла. Чувствовала Гришкину руку, что не спеша
двигалась по моей спине, а у меня все протестующие слова в горле комом встали.
- Ты поговоришь с ним, Гриш?
- Конечно.
- А если он...
Сулима обхватил ладонью мой затылок, слегка взъерошил волосы.
- Я все решу, обещаю. Ты моя красавица, - шептал он мне на ухо, и мое сердце послушно
забилось, заглушая стуком все доводы разума.
На следующее утро я долго смотрела на себя в зеркало. И сама над собой мысленно
смеялась: пыталась для себя решить, насколько я красавица. Глупое желание, конечно, но
иногда поразглядывать себя можно. В комнату заглянула Алиса, увидела, как я кручусь перед
зеркалом, и в комнату вошла.
- У тебя есть красивые платья? Можно померить! – с детским пылом внесла она
предложение.
Я улыбнулась.
- Платья у меня есть, только вряд ли они на мне сейчас застегнуться. Но ты можешь
померить, если хочешь.
- Правда? – обрадовалась девочка. – Здорово!
Заняв ребенка, я сама присела в кресло у окна, наблюдая за детской радостью. Но вскоре
отвлеклась, услышав, как ворота открываются. Привстала, чтобы в окно выглянуть. Увидела
тёмный «джип», который, грузно качнувшись, въехал во двор. Я наблюдала за машиной, ощутив
ясное беспокойство, а когда дверь со стороны водителя открылась, и появился Коля, который до
недавнего времени работал у Серёжи охранником, и даже пользовался у моего мужа доверием, я
сурово поджала губы. А уж после того, как увидела Смурного, вышедшего следом за Колей из
машины, мне и вовсе стало не по себе.
- Кто приехал? – спросила Алиса.
Я в некоторой прострации потрепала её по голове, к двери прошла, потом опомнилась и
обернулась на девочку. Улыбнулась ей.
- Меряй платье, я спущусь вниз.
- Кто приехал?
- Это к дяде Грише.
Алиса тут же успокоилась, повернулась к зеркалу и принялась с удовольствием
разглядывать себя в моём коктейльном платье из прошлогодней осенней коллекции. Оно висело
на ней невыразительной массой, но ей, видно, нравилось. Я за Алису еще разок порадовалась,
закрыла дверь и поспешила вниз. Гриша завтракал на кухне, кофе пил, а когда гости появились,
из-за стола поднялся. С деловым видом протянул Смурному руку для приветствия, а заметив
меня, поспешил улыбнуться. Я же мужчин разглядывала. Коля, при виде меня, заметно
подобрался и выдал бодро и привычно:
- Доброе утро, Анастасия Николаевна.
Я на его приветствие отвечать не спешила, на Смурного посмотрела, но от того кроме
скупой улыбки, ничего не дождалась. Недовольства в его взгляде не увидела, кажется, ему было
попросту безразлично, здесь я или где-то еще. В ответ на его невнимание к моей персоне, я
решила проигнорировать его присутствие, и обратилась к Грише, решив не скрывать своего
недовольства.
- Ты опять уезжаешь? Опять на весь день?
Гришка скроил виноватую физиономию.
- Настюш. - Он за плечи меня обнял и отвел в сторонку, в глаза мне заглянул, на манер
добродушного дворого пса. Вот только я, по известным причинам, в его добродушие не
слишком верю, по-моему, кусаться у него получается куда лучше. - Я постараюсь не
задерживаться. Но нужно делать дело. Чем быстрее все это закончится, тем нам же лучше. Ведь
так?
Я смотрела ему в глаза, и всерьез раздумывала, что его больше впечатлит: если я его по
лодыжке пну или прямым текстом выскажу, что думаю о его дружках, делах и планах на
будущее. Разговаривает со мной, как с капризной дурой.
- Помнится вчера ты обещал мне поездку в город. Хочу. В город. По магазинам.
Гришка пристроил ладони на моих плечах, погладил, осторожничая. Кивнул.
- Хорошо. Я вернусь пораньше...
Оценив степень скептицизма в моем взгляде, улыбнулся, посмеиваясь над самим собой, и
совсем другим тоном сказал:
- Я тебе обещаю.
- Что приедешь или что постараешься?
- Что постараюсь.
- Я так и поняла.
Сулима рассмеялся, развернул меня в сторону визитеров, и зачем-то представил мне их,
наверное, всерьез полагал, что я с ними общаться в дальнейшем собираюсь.
- Насть, это Вадим, - сказал он, указав на Смурного. - Мы очень давно знакомы. Но ты его
помнишь, наверное.
Я не ответила, только красноречиво поджала губы, тем самым давая понять, что думаю об
этом знакомстве и моих воспоминаниях, связанных с этим человеком. К моему удивлению, моя
реакция Вадима развеселила, но он тоже оказался упрям, и налаживать отношения не спешил.
Только смотрел на меня и усмехался. Я отвернулась, одарила Колю многозначительным взгляд.
Вот он, кажется, удивился моей суровости, выглядел недоумевающим и даже в затылке поскреб.
- Колька племянник Вадима, - пояснил Сулима, а я, наконец, улыбнулась, только совсем
недобро.
- Понятно.
Гришка поцеловал меня в висок, и тихонько хмыкнул.
- Ну что тебе понятно?
- Все с вами ясно. Одна шайка-лейка, - добавила я, выйдя из кухни.
Перед тем, как уехать из дома, Гриша поднялся в нашу спальню, видимо, что-то его все-
таки грызло и не давало покоя. Увидел Алису в очередном моем наряде, улыбнулся племяннице,
но несколько натянуто. А когда та начала хвалиться перед ним платьем, согласился, что ей
очень идет, и предложил показаться родителям, заверив, что те непременно оценят.
Алиса расцвела в улыбке, а на меня взглянула с мольбой.
- Можно?
- Конечно, - не стала спорить я, но улыбка исчезла с моего лица, как только за Алисой
закрылась дверь. Я продолжала смотреть на нее, не желая поднимать глаз на Сулиму, тот тоже,
кажется, с мыслями собирался, потом присел передо мной на корточки и в лицо заглянул.
- Настя, ты на меня злишься?
- Нет.
Он пытливо вглядывался в мое лицо, после чего подтвердил:
- Ты злишься. А у меня никак не получается тебя успокоить.
- А ты пытаешься?
Он глаза в пол опустил.
- Все, что я делаю, я делаю для тебя.
- Неправда. Ты для себя это делаешь. Потому что это твоя идея фикс. Чтобы сделать что-то
для меня, нужно спросить: а чего же я хочу? Ты не спрашивал никогда. И Сережа не спрашивал.
Он считал, что мне нужны дворцы и лимузины, и ты решил взять с него пример.
Губы у Гриши кривились, он поднялся и отвернулся от меня, сунув руку в задний карман
джинсов.
- А тебе, значит, ничего не нужно? С милым рай и в шалаше? Хотя, что это я говорю? Ты
сейчас скажешь, что я тебя и в этом вопросе спросить забыл!
- Не кричи, пожалуйста.
Он подошел и наклонился ко мне, смотрел пристально и нетерпимо.
- А если я спрошу? Что ты мне скажешь? Что хочешь вернуться в свою норку? Или к
мужу?
Я от возмущения задохнулась.
- Я ничего такого не говорила!
Гришка сверлил меня взглядом, словно пытался ответ в моей голове найти. Стало
неприятно и обидно.
- Я просто хочу, чтобы ты иногда интересовался моим мнением, а не поступал "как лучше"
с твоей точки зрения. Неужели это так много?
Он не ответил, резко выпрямился, на секунду замер, а потом из комнаты вышел, обронив
на ходу короткое:
- Меня ждут.
Я поклялась себе, что не буду слезы лить. Какой в этом смысл? Гришка их все равно не
увидит, да если и увидит, вряд ли проникнется. Чурбан бездушный.
У меня было такое чувство, что я в ловушку угодила. С одной стороны все гладко и
правильно: отец ребенка стремится заботиться и оберегать, а с другой я обязана только
радоваться и безропотно принимать все его решения. Это меня не устраивало. Но когда Гришка
сказал о том, что я могла бы по-прежнему жить одна, на душе стало как-то тоскливо. Все-таки
когда рядом человек, который в полной мере готов разделить с тобой радость и ожидание
главного события в твоей жизни, это приятно. Когда он понимает, заботится, обнимает тебя
ночью и успокаивает, когда ты ни с того, ни с сего кидаешься в слезы, все это важно. Но когда
этот человек делает глупость за глупостью, и отказывается прислушиваться к тебе... Иногда
Гришка меня доводит до бешенства одним словом или заискивающе-виноватым взглядом. А
справляться с ним я не умею. Пока не умею. А научусь ли, зависит только от меня, оттого,
насколько я этого хочу.
А я хочу? Хочу...
Хочу шоколадку. Большую, молочную, с миндалем. Шокодад всегда помогает мне
справиться со стрессом. К тому же, сидеть безвылазно дома тоже не дело. Время было
послеобеденное, Гоша уехал по своим делам, Алена укладывала Ваню спать, Алиса к подружке
убежала, и я, воспользовавшись затишьем, оделась и из дома вышла. Погода была на удивление
хорошая, ветер, что бушевал в последние дни, стих, выглянуло солнышко и подсушило лужи и
слякоть. Я неспеша прошла по сельской улице, поглядывая по сторонам и вспоминая, как зелено
было вокруг летом, а теперь все изъяны были видны - покосившиеся заборы и посеревшие
стены деревянных домов. Но зато из печных труб на крышах домов вился дымок, намекая на
уют и тепло внутри.
Проигнориров маленький сельский магазинчик на краю улицы, я решила дойти до
автобусной станции, рядом с которой находился настоящий супермаркет. На площади перед
автобусной остановкой было достаточно многолюдно, я покрутилась рядом с доской
объявлений, так, из чистого любопытства, а потом пошла ко входу в супермаркет. Довольно
долго гуляла по торговому залу, разглядывала товары, но к кассе, в итоге, все равно подошла
почти с пустой корзинкой. Набрала, в основном, одних сладостей и йогуртов. Потом вспомнила,
что Гришка любит соленый крекер, и вернулась за ним в кондитерский отдел. Там-то и
столкнулась со Светой, чего совсем не ожидала. А как оказалось, она работала в этом магазине
менеджером, это значилось на бейджике, приколотом на ее пышной груди. Я уставилась с
недовольством, не на грудь, а на бейджик. Холодно улыбнулась, когда поняла, что эта чертовка
меня тоже признала. Разглядывала, буквально ощупывала взглядом, и хмурилась. Сомневаться
не приходилось: она в курсе цели моего приезда и моего состояния, не зря так глазами на меня
сверкает.
- Значит, он тебя привез.
Я взяла с полки пакет крекеров, вроде бы равнодушно пожала плечами. Потом ответила:
- Не думаю, что мы с Гришей надолго здесь задержимся.
- "Мы с Гришей", - едва слышно повторила за мной Света, явно передразнивая. - Довольна
собой, да?
Я нахмурилась и сурово поинтресовалась:
- Что вам нужно от меня?
Она пренебрежительно фыркнула и отвернулась, уткнулась взглядом в свои бумаги.
- Да ничего мне от тебя не нужно. - Но не утерпела и язвительно проговорила: - Вот только
что он делать с тобой будет, не знаю.
На этот вопрос у меня ответ был, четкий и понятный. Я подбородок вздернула и с
улыбкой произнесла:
- Любить он меня будет. Ему уже пора.
Я пошла обратно к кассам, затылком чувствуя чужой взгляд, и хотя ощущала себя
победительницей, но в то же время подумала о том, что Гришке теперь придется очень
постараться, чтобы я не разочаровалась в принятом решении. А мне нужно ему это объяснить.
Если я когда-нибудь узнаю, что он соскучился по прежним временам и вольной жизни в
обнимку с пышнотелыми красотками, то ему не жить. Если понадобится, я возьму у Ольги пару
уроков: как превратить каждодневное существование мужчины в ад. Что-то мне подсказывает,
что одним пряником в совместной жизни с Григорием Сулимой я не обойдусь. По-хорошему он
не понимает.
Выйдя из магазина, я остановилась, чтобы застегнуть пальто, окинула площадь беглым
взглядом, и вот тут-то и заметила любимого. Который метался по этой самой площади,
оглядывался, а потом кинулся к кассам автовокзала, поднял голову к расписанию. Я
направилась к нему, с беспокойством приглядываясь: Гришка явно пребывал в панике. Глядя на
него я тоже запаниковала: что еще случилось?
- Гриша, ты почему вернулся? Что случилось?
Он резко повернулся, на меня глянул дикими глазами, увидел пакет из супермаркета в
моих руках, и в один момент сник.
- Где ты была?
Я удивилась, указала на супермаркет.
- В магазине.
Он сглотнул. Затем выдохнул, и устало поинтересовался:
- Почему ты меня не предупредила?
- О том, что в магазин пойду? - Я многозначительно вздернула брови. - Я не знала.
Захотелось шоколада, вот я и пошла.
Сулима моргнул, а я догадалась:
- Ты меня ищешь?
От моего удивленного тона он взорвался.
- Ты ушла и никому ничего не сказала!
- Так не было никого.
Он смотрел на меня в отчаянии.
- Я думал, ты уехала.
Я была смущена. Дурацкая ситуация. Я на него смотрю, он на меня смотрит, и оба не
знаем, что сказать. В конце концов, я рискнула Гришку под руку взять, и заметила как бы между
прочим:
- Куда я уеду?
Гришка пыхтел и возмущался, правда, молча. Смотрел по сторонам, руки в карманах
куртки, даже зубами скрипнул. Но продолжалось это недолго, уже через минуту он забрал у
меня пакет с покупками, плечи расправил и привычно выдвинул подбородок, проявляя
упрямство.
- Пойдем домой.
- Почему ты вернулся раньше?
- Потому что время свободное появилось.
- Ты встречался с Сережей?
Гришка помолчал, открыл передо мной дверь автомобиля, но я медлила и не садилась,
смотрела ему в лицо. Повторила свой вопрос:
- Встречался?
- Да.
Я внутренне напряглась.
- Сказал ему?
- Сказал.
- А он?
- Как тебе сказать, малыш... Он не очень обрадовался.
- Как будто я ждала, что он обрадуется! - возмутилась я. В машину села и оправила
складки пальто. В груди что-то мелко тряслось, и я пыталась эту дрожь унять. Взглядом следила
за Гришей, который обходил автомобиль, он сел на водительское сидение, а я посмотрела на
него в ожидании, рассчитывала, что он еще что-то скажет, но он молчал.
- Он развод мне даст?
- Конечно, - вроде бы удивился Гришка. - Куда бы он делся?
Я к окну отвернулась.
- Он хочет развестись или ему придется?
Сулима глянул на меня с прищуром и ядовито поинтересовался:
- А как тебе хочется?
Я обиделась.
- Мне хочется, чтобы мы развелись мирно. Чтобы мне в спину проклятия не летели.
- Не думаю, что это возможно. Серега злопамятный до чертиков.
Я разгладила полы пальто на своих коленях.
- Гриша, ты сказал ему про ребенка?
Он помолчал, пальцы сжались на руле и тут же разжались.
- Нет. Не это причина вашего расставания. Так что это его не касается.
Я тихонько вздохнула.
- Может ты и прав.
- Конечно, я прав!
Он так неожиданно рыкнул, что я даже вздрогнула. И взглянула с укором, но в этот раз
Гришка и не подумал проникнуться, по всей видимости, всё ещё не успокоился, а бурей чувств
напугал не только меня, но и себя самого. А я, после недолгих размышлений, пришла к выводу,
что всё не так плохо, как я предполагала, и Сулима всё-таки боится меня потерять. Я бросила
быстрый взгляд на его суровую физиономию, и решила, что пора ему браться за ум, а мне его к
этому подтолкнуть. И все его дружки и планы на будущую серьёзную финансовую
состоятельность меня волнуют мало.
Алена вышла нам навстречу, как только услышала, что входная дверь хлопнула. Видимо,
Гриша и тут успел побушевать, потому что его сестра выглядела обеспокоенной. Но меня
увидела и только головой качнула. А к брату обратилась только с одним словом:
- Чокнутый.
Стала по лестнице подниматься, а я на любимого взглянула. Тот был тих и смиренен,
явный признак того, что недавно закатил скандал. Куртку снял, ботинки в угол задвинул, потом
плеч моих коснулся, помогая снять пальто. Изо всех сил делал вид, что ничего не произошло. И
только переступив порог нашей комнаты, и прикрыв дверь, сказал:
- Надо искать жильё.
- Что, родственники надоели? – невинно поинтересовалась я, а Гришка мрачно хмыкнул и
отвернулся.
Я долго молчать не смогла, понаблюдала за любимым пару минут, потом спросила:
- И что мы будем дальше делать? И только не говори мне: я всё решу.
- Пока снимем что-нибудь поприличнее, а дальше посмотрим.
Я присела на край кровати.
- А с бизнесом? Ты всерьёз надеешься разделить фирму? Вряд ли вы с Серёжей общий
язык найдёте. Не договоритесь всё равно.
Гриша обернулся, выглядел задумчивым.
- У меня такое чувство, что ты хочешь внести предложение.
- А ты думаешь, у меня не получится?
Гришка улыбнулся.
- Смотря, чего ты хочешь.
Я юлить не стала.
- Покоя я хочу, Гриша.
- Он рядом с тобой не появится…
- А разве я о нём?
Гришка всё понял и упрямо поджал губы.
- Ты опять?
- Гриша, ты ребенка хочешь?
- Что ты говоришь? - Он готов был всерьёз возмутиться.
- А что ещё ты хочешь? Я не требую от тебя признаний и клятв, я хочу чётко и по пунктам.
Что?
Он сверлил меня взглядом.
- Ты же знаешь. – Понял, что мне этого недостаточно и начал излагать: - Тебя хочу. И
ребёнка хочу. Чтобы всё, как у людей. Дом, машина, собака.
Я кивнула, решив не придираться к нему по пустякам, и поэтому весомо заметила:
- Это хорошо. А где в этом сценарии непрекращающаяся война с моим бывшим мужем,
заборы и охрана? Большие дома, большие деньги. Чего ты хочешь больше?
Сулима зубами скрипнул.
- Насть, завязывай меня лечить.
- Я не собираюсь тебя лечить! – разозлилась я. – Просто пытаюсь найти что-то общее в
наших планах на будущее. Раньше не видела ничего, но минуту назад ты это общее, сам того не
подозревая, нашёл. Гриша, а если я скажу, что я хочу… быть с тобой? Вот по этому сценарию:
дом, семья, собака. С тобой, понимаешь? На самом деле хочу. Но ты ведь этого мне не дашь. Ты
так и будешь гнаться за прошлым, мстить… Сейчас тебе кажется, что ты отомстил? Око за око,
жена за жену, доллар за доллар. А вскоре появится новый повод, новая обида, у него или у тебя.
Гришка руки на груди сложил.
- Ты хочешь поставить меня перед выбором, я правильно понимаю?
Я медленно втянула в себя воздух.
- Да… наверное.
- И ты хочешь, чтобы я тебя отпустил?
- Я хочу, чтобы ты выбрал меня! Гриша, ты что, идиот? Что ещё я должна тебе сказать?
Увези меня отсюда? Тогда я скажу, я даже попрошу: увези меня отсюда. Я задыхаюсь в этом
городе, я не хочу здесь жить, каких бы денег это не сулило. Не хочу шикарных домов и машин,
я хочу мужа и ребёнка!
- Настя, не кипятись, успокойся.
- Я не могу успокоиться, - я в сердцах скинула с кровати маленькую подушку. – Я хочу
покоя. Не хочу бояться, не спать ночами, думая, придут за нами или нет.
- Ты преувеличиваешь, - пытался возразить он. – Серега не крутой парень, он уступит.
- Мне наплевать. И к твоему сведению, именно не крутые, как ты говоришь, парни, когда
их загоняют в угол, делают глупости. Я не хочу думать и гадать: вернёшься ты или нет. Не хочу
я денег, и не надо это делать ради меня, а уж тем более ради ребёнка. Не говори такого никогда,
ребёнку не нужны деньги, ему нужны родители, - повысила я голос, глядя Гришке в глаза. – Но
ты ведь у нас, в отличие от моего бывшего мужа, крутой, ты это мне всячески стараешься
доказать, и тебе никого не жалко ради своей цели. И меня тебе не жалко, - договорила я на
выдохе, собираясь расплакаться. – Я же очередной трофей.
- Настя.
Я отвернулась от него, слезы вытерла и пожаловалась:
- Почему, если желания у нас совпадают, мы так по-разному всё видим?
Дата добавления: 2015-08-29; просмотров: 30 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |