Под обшей редакцией Л.А.Леонтьева 30 страница

Выводы и резюме

Эта глава была посвящена чувству самости, а не природе самости. Поэтому мы преимущественно обсуждали психологические, а не философские материи. Как ска­зал Мустакас, J? гораздо легче почувствовать, чем определить^¹. Окончательное опре­деление мы оставляем философии.

Однако то, что человеческий разум способен рассматривать себя в качестве объекта (подобно тому как он рассматривает объекты во внешнем мире), — психо­логический факт. Чувство Я присутствует тогда, когда индивидуальные состояния рассматриваются как «мои». Мы показали, что на разных стадиях жизни появляются разные аспекты самосознания³⁸. На последовательных стадиях жизни развиваются семь аспектов проприума, но я не имею в виду, что они функционируют раздельно. В нашей повседневной жизни некоторые из этих аспектов или даже все вместе сосу­ществуют.

Предположим, вам предстоит трудный и решающий экзамен. Несомненно, вы осознаете, что у вас сильно бьется сердце и вас мутит от страха (телесное Я); вы осознаете важность экзамена с точки зрения вашего прошлого и будущего (самоиден­тичность); вы осознаете, что тут замешана ваша гордость (самоуважение); вы осозна­ете значение вашего успеха или неудачи для вашей семьи (расширение Я), свои на­дежды и стремления (образ Я), свою роль в качестве решающего задачи на экзамене (рациональный субъект) и релевантность всей ситуации вашим долговременным пла­нам (проприативное стремление). В реальной жизни проприативные состояния, как правило, сливаются. И за этими переживаемыми состояниями самости вы улавлива­ете косвенный отблеск себя как «субъекта самопознания».

Проблема субъекта познания возникает, когда мы спрашиваем: «Кто же позна­ет эти функции ЯЪ> Мы не только сознаем, что нам свойственно, но мы также осоз­наем, что мы осознаем это. Эта загадка привела к предположению, что существует

³⁶ Более полные аргументы приведены в Bergson H The two sources of morality and religion Garden City Doubleday, Anchor, 1954 (First publication m France m 1932)

³⁷ The self explorations m personal growth / Ed by С E Moustakas N Y Harper, 1956 Ch 1

³⁸ Полезная диаграмма, представляющая их появление, предложена в Sarbin T R Preface to a psychological analysis of the self // Psychological Review 1952 Vol 59 P 11-22 Изображаемые там стадии частично совпадают с моими, частично — нет

262 Структура и развитие личности

особый Я-субъект (либо как «чисто» субъект познания, трансцендентальное эго, либо как комбинированный субъект познания, хотения, стремления, желания). Эта пос­ледняя точка зрения, похоже, поселяет внутри личности (в груди) координирующе­го субъекта — маленького человечка, дергающего нас за ниточки.

В целом, разумнее рассматривать проприативные функции (желания, стремле­ния, хотения) как пересекающиеся со всей личностной структурой. Они ощущаются как самодостаточные, но не порожденные отдельной инстанцией внутри личности. Что касается субъекта самопознания, познающего Я (будь то просто умозаключение на высшем уровне сложности, как у Джеймса, Дьюи и других, или необходимость постулировать чистый субъект познания, непрерывное трансцендентальное Я, как считает Кант), то эту загадку мы пока не решили.

Возвращаясь к чувству Я, скажем, что есть два знакомых нам паттерна, заслу­живающих особого внимания. Это чувство неполноценности и совесть. Эти паттерны включают в различных пропорциях многие (а возможно, и все) аспекты проприума. Это важные субъективные состояния, влияющие на функционирование и структури­рование личности.

Мы утверждаем, что чувство Я приобретается постепенно. (Мы будем после­довательны, если скажем, что у каждого ребенка есть внутренняя латентная спо­собность к развитию Я.) Так как Я приобретается, к этому процессу должны быть применимы законы научения. Особенно в первые год или два проявления раннего Я объясняются квазимеханическими принципами. Обусловливание, поощрение, повто­рение явно необходимы, прежде чем ребенок сможет связать свои телесные ощуще­ния, переживания и словесные ярлычки (например, свое имя) в формирующуюся самоидентичность. Эта форма ситуативного научения предшествует описанным нами формам проприативного научения. Короче говоря, мы отстаиваем определен­ную дискретную последовательность форм научения. Квазимеханические принци­пы объясняют возникновение проприума, который после этого становится глав­ным источником последующего научения.

Глава 8. Культура, ситуаиия, роль

«Реальная культура» и «культурный конструкт» — Культура и личность — Аккультурация ребенка — Базовая личность — Ситуация — Роль — Катаст­рофическое социальное изменение — Индивидуальная структура и коллек­тивная структура — Резюме

Всеми признано, что культура имеет огромное значение для формирования личности. Ни один австралийский абориген не мог бы обладать личностью, подобной личности американского бизнесмена. Житель Вены не похож на вьетнамца, и оба они не похожи на венецианца. Можно ли спутать африканца и африканера? К огромным различиям в личности ведут даже различия в субкультурах. Лично обрабатывающий землю фермер из библейского края* имеет мало сходства с битником — обитателем богемной коммуны. Негритянский сборщик хлопка не похож на негритянского про­фессора. Редко похожи личности кинозвезды и школьного учителя.

Влияние культуры столь бесспорно, что некоторые авторы рассматривают его как фактор, имеющий первостепенное значение. Мы читаем много утверждений тако­го рода: «Вне социокультурной жизни могут быть организмы или психобиологические эго, но не личности»; «Фактор аккультурации делает из человеческого организма лич­ность»; «Личность нельзя вырвать из культурной обстановки иначе, чем каким-то хи­рургическим путем, который убьет пациента»¹. А в главе 1 мы отмечали, что один из типов определения личности рассматривает ее как просто «субъективную сторону куль­туры». Энтузиазм культуралистов заслуживает признания, но кажется нам чрезмерным.

«Реальная культура» и «культурный конструкт»

Абсолютно необходимо обратить внимание на различие этих двух вещей, про­веденное Линтоном². Реальная культура гибка. Предписывая границы человеческому поведению, она допускает широкий диапазон свободы. Каждый урожденный аме-

* Район на Юге и Среднем западе США

'См Culture and personality /Ed by S S Sargent, M W Smith N Y Viking Fund, 1949 P 17, 41f

² Linton R The cultural background of personality N Y Appleton-Century-Crofts, 1945 P 46

264 Структура и развитие личности

риканец, например, говорит по-английски, но допускается широкое разнообра­зие акцентов и уровней владения языком. В большинстве обществ все мужчины и женщины в публичных местах одеты, хотя дозволяется свобода личного выбора гардероба. В некоторых странах требуется, чтобы ребенок посещал школу в течение минимального периода времени, хотя он может продолжать учиться гораздо доль­ше этого минимума. Таким образом, фактически внутри культурной формы суще­ствует широкий диапазон приемлемого поведения. Вследствие этого в результате мы наблюдаем лишь очень приблизительное сходство разных представителей од­ной и той же культуры.

Культурный конструкт не обращает внимания на диапазон приемлемого по­ведения. Он говорит нам только о том, что является обычной, общей, то есть мо­дальной практикой. Мы говорим, что немецкая культура технологически эффек­тивна (хотя в реальности многие отдельные немцы не таковы). Мы говорим, что в культуре индейцев навахо есть вера в колдовство (но вера будет иметь разную ин­тенсивность у разных людей, а некоторые будут полностью лишены такой веры). Мы говорим, что Америка ценит демократию (но многие американцы действуют недемократично). Короче говоря, «культурный конструкт» — это крайнее упроще­ние. Он дает суть паттерна, но на самом деле не каждая личность соответствует этому трафарету.

Сейчас это различие очень важно. Историк, антрополог, социолог оправдан­но будут подчеркивать культурный конструкт. Их интересы не распространяются на судьбу каждого отдельного индивида. Их заботит именно культурная система как таковая. Люди рождаются и умирают, а общество (или культура) остается. Для вы­живания социокультурной системы не важен никакой конкретный индивид. Но для психолога индивид имеет первостепенное значение. С точки зрения психолога абст­рактный культурный концепт кажется очень далеким и даже вводящим в заблужде­ние. Ни один индивид не является зеркальным отражением модального или усред­ненного культурного паттерна. Нас формирует реальная культура, а не ее образ, дистиллированный антропологом. Прямо прилагать этот образ к людям означает фальсифицировать разнообразие личности, обнаруживаемое внутри любой единой культуры.

В некоторых обществах культурный конструкт больше соответствует реальной культуре, чем в других. Например, так называемые примитивные общества сильнее акцентируют племенную солидарность, единообразие поведения и строгое повино­вение культурным формам, чем общества с западными традициями. В западном пат­терне на деле акцентируется отдельность индивида. Мы отводим нашим детям отдель­ные сидения в школе (а не общинную скамью), даем им индивидуальные тарелки и чашки во время трапезы, их личную одежду, отдельные спальные места. Мы хотим, чтобы они отличались от других, но не слишком. В этом конкретном случае модальная черта культурного конструкта Запада (высокая оценка индивидуальности) тесно свя­зана с существующей реальной культурной свободой. В ригидных примитивных обще­ствах культурный конструкт и реальная культура тоже не далеки друг от друга. Но верно также, что описываемая этнологами «культура» — это почти всегда чрезмерное упрощение фактов, что в определенных целях оправданно, но вводит в заблуждение, когда дело касается индивидуальной личности.

Культура, ситусшия, роль 265

Культура и личность

Культура формирует личность главным образом потому, что она дает готовые, опробованные решения многих жизненных проблем. Вряд ли можно ожидать, что ребенок из собственного жизненного опыта мог бы изобрести язык или схему меди­цинского лечения; он не мог бы развить науку, этику или всеохватывающую рели­гию. Он должен полагаться на опыт своей расы. Культура предлагает ему хранилище решений, не всегда точных, но, по крайней мере, доступных. У культуры есть ответ (иногда только приблизительный и готовый) на любой вопрос, который может быть задан. Это заранее организованный проект жизни.

Возьмем, например, эпизоды, случающиеся слишком редко, чтобы индивид мог извлечь пользу из связанного с ними личного опыта. Обычно он вступает в брак только один раз в жизни. Формула брака (и предписание моногамии) дана ему. Раз­решение на брак дают те, кто имеет полномочия для проведения церемонии, даже малейшие детали свадебного этикета предписаны. Правда, в реальной культуре у него есть некоторая свобода выбора, но только в дозволяемых культурных рамках. Другой пример: большинству людей доводится увидеть полное солнечное затмение только один раз в жизни. И то, как они будут рассматривать это явление, — с позиций суе­верия или с научной ориентацией, — определяется их культурой.

Культура — это отчасти набор изобретений, возникших в разных частях мира (или подгруппах населения), чтобы сделать жизнь эффективной и понятной для смертных, сражающихся с одинаковыми базовыми проблемами: рождением, рос­том, смертью, поиском здоровья, благосостояния и смысла. Решения передаются от одного поколения к другому.

Не совсем точно говорить, что культура — это только набор средств, отвечаю­щих потребностям индивида. Конечно, она действительно выполняет эту функцию, говоря нам, например, как удовлетворить (не конфликтуя с другими) потребность в пище, выделениях, спаривании, в приязненных отношениях с другими. Она говорит нам, как управлять нашей потребностью в отдыхе и самоуважении и нашей печалью из-за тяжелой утраты. Но со временем культура становится также и «образом жизни». Мы начинаем любить обычаи, ценности и интерпретации, которые узнали из своей культуры. У нас есть желание (и потребность) в образе жизни индейца хопи, италь­янском или американском. Сначала культура — это инструмент, обучающий нас и удовлетворяющий наши потребности. Постепенно она становится ценностью сама по себе, и наша любовь к своей культуре и преданность ей — важнейший автономный мотив, мощь которого мы наиболее сильно ощущаем, когда лишены своей гавани³. Мы начинаем говорить себе: «Я могу жить только таким образом». Так наша культура (по крайней мере, те черты, которые мы «интериоризуем») может стать мотивом нашей жизни.

Конечно, мы не имеем в виду, что представители данной культуры любят каж­дую ее деталь. Многие культурные обычаи остаются для человека периферическими привычками, располагающимися не в проприативных, а в более внешних слоях лич­ности. Быть может, мы имеем в виду именно только наш собственный частный куль­турный конструкт, когда говорим, что любим образ жизни хопи, или итальянский, или американский.

³ Теория функциональной автономии изложена в главе 10 См также Lee D Are basic needs ultimate⁹ // Kluckhon С, Murray H A, Schneider D M Personality m nature, society, and culture N Y Knopf, 1953 Ch 20

266 Структура и развитие личности

В терминах реальной культуры происходит следующее: индивид, в соответствии со своим темпераментом и развивающимся чувством Я, выбирает из дозволяемого культурой «терпимого диапазона» особенности, лучше подходящие его собственному стилю жизни. Конечно, он может найти, что почти все особенности ему подходят, в таком случае он становится полным конформистом, настоящей шаблонной копией. С другой стороны, многие люди в действиях и мыслях отклоняются от культурных мо­делей и подчиняются им только в необходимых пределах. Есть и тотально неприспо­собленные, и бунтари. Большинство располагается между крайностями.

Интересно вспомнить, что Махатма Ганди в значительной степени поддержи­вал и проповедовал многие индуистские культурные ценности, среди которых: меч­та о независимости Индии, традиционная набожность, самодисциплина через йогу, кустарный промысел и тому подобное. Но он был оппозиционером в отношении та­ких ценностей индийской культуры, как пышность и кастовая система.

Аккультураиия ребенка

Человеческий младенец вообще не смог бы выжить, если бы это зависело от его собственных инстинктов и способностей. Более любых других организмов он за­висит от доброй воли и помощи окружающих. Детеныш обезьяны может прочно вце­питься в свою невнимательную мать, когда она перепрыгивает с дерева на дерево. Провисев достаточно долго, он может получить нужное ему внимание. Но человечес­кий младенец не может даже уцепиться.

Так как у маленького ребенка мало природных ресурсов для выживания, он, в отличие от других организмов, является полностью зависимым пленником своей культуры. Культурную практику удовлетворения потребностей ребенка обычно осу­ществляет мать. Домашняя обстановка, изучаемый язык, школа, экономические тра­диции и предписания, касающиеся еды, сна, выделений, — на все налагаются куль­турные требования. Правда, ребенок растет «изнутри» (нет другого способа расти), но все его модели для научения находятся вне его. Он рано начинает познавать цен­ности своей культуры. Многим из них учат вновь и вновь — дома, в церкви и в школе, через газеты, комиксы, по радио и телевидению. Ни один ребенок не может избежать общего наследия. Культурная ценность — это образ жизни, рассматривае­мый как желательный большинством членов общества.

Важно заметить, что усвоение культурных моделей происходит в основном в ранние годы жизни. Индивидуализация и бунт приходят позже. Реверс предлагает рассматривать в процессе аккультурации три стадии: (1) усвоение культурной моде­ли, (2) сопротивление этой модели, (3) ассимиляцию пересмотренной модели в ка­честве непосредственного приспособления зрелой личности⁴. Мы можем проиллюс­трировать эти стадии, обратившись к одному знакомому культурному паттерну — почерку.

Шестилетка будет кропотливо копировать буквы или цифры из прописей или с написанного учителем на доске образца Фактически его графическая продукция ли­шена индивидуальности Письменные работы на классном стенде почти все похожи Подлинная индивидуальность в почерке начинает появляться в пубертатном возрасте К этому времени ребенок овладел культурными формами, они стали его второй нату-

⁴ Revers W J Vorbilder personlichen Werdens, Sinnbilder menschlichen Sems // Jahrbuch fur Psychology und Psychotherapie 1955 Bd 1 S 26-36

Культура, ситусшия, роль 267

рой Он начинает проявлять вольности в отношении них (всегда внутри границ) Напи­сание букв, наклон, украшения — его собственные Иногда его почерк делается отри­цающим культуру, вплоть до полной неразборчивости Все это экспериментирование совсем не обязательно осознано, но оно явно нарушает первоначальную культурную модель Наконец, графический стиль устанавливается и в будущем демонстрирует то, что Реверс называет «пересмотренной культурной моделью», приспособленной к ин­дивидуальности человека Почерк — это лишь один образец компромисса (все мы его достигаем) между подчинением культуре и индивидуальной целостностью

Те же стадии заметны во всех сферах жизни. Всем известен негибкий «мораль­ный реализм» ребенка между пятью и десятью годами. Каждая история должна быть рассказана одним и тем же «правильным» способом, в каждую игру нужно играть согласно правилу; верховная власть — у племенной совести («должен»). Всем также известно о бунтарстве подростков по отношению к родительским и социальным пра­вам. Среди прочего подросток начинает ставить под сомнение культурно выученную религию, хотя в более юные годы принимал ее как конечную инстанцию. Важнее найти свою индивидуальную идентичность, чем подчиняться традиции. Наконец, во взрослом возрасте обычно достигается успешная смесь традиционного и личного, культуры и образа Я ⁵.

Мы говорили так, как если бы культура была единообразной последовательно­стью влияний, сходным образом действующих на всех членов группы. Однако это ложная картина, ибо даже внутри тесно связанного сообщества влияния могут варь­ировать. В школе у вас будет один учитель, у меня — другой, вы будете читать одну книгу, я — другую. Даже в одной семье дети встречаются с разными ожиданиями и отношением. Для сына подчеркиваются одни аспекты культуры, для дочери вес при­дается другим аспектам. Старшие, средние и младшие дети вследствие своего поло­жения в семейном созвездии испытывают разные социальные влияния⁶. Реальная культура не монолитна, она воздействует избирательно — в зависимости от человека и преобладающих условий.

Тем не менее, дети действительно учатся своей культуре (с учетом их «реаль­ного» разнообразия). И в одном обществе они учатся приблизительно одинаковым культурным способам (но никогда не точно таким же). То, как они учатся, — беско­нечно тонкая материя. Однако есть определенные принципы (например, идентифи­кация), лежащие в основе методов, посредством которых происходит относительно единообразная аккультурация маленького ребенка в данном обществе.

⁵ Применительно к религиозному чувству эти стадии описаны в Allport G W The individual and his religion N Y Macmillan, 1950 Ch 2,3

⁶ Cm StagnerR Psychology of personality Rev ed N Y McGraw-Hill, 1948 Ch 18, 19, Toman W Family constellation as a basic personality determinant//Journal of Individual Psychology 1959 Vol 15 P 199—211 В этой главе мы не проводим точного различия ни между культурным и социальным влиянием, ни между культурными и социальными системами Для этого нужен будет более детальный анализ Культурная система содержит традиционные обычаи и ценности, влияющие на людей, тогда как взаимодействие человека с другими в реализации этих ценностей создает социальные системы Таким образом, традиционная религия — факт культурной системы, в то время как взаимодействие духовенства и прихожан данного прихода составляет социальную систему Третья система — личность — аналитически отличается от обеих, хотя существуют бесчисленные точки пересечения всех трех систем (см Toward a general theory of action / Ed by T Parsons, E A Shils Cambridge (Mass) Harvard Umv Press, 1951 P 22f)

268 Структура и развитие личности

Базовая личность

Один путешественник сделал следующее наблюдение. Плывя в Соединенные Штаты на американском корабле, он обнаружил среди пассажиров много детей. Дети бродили везде, и никто не возражал против их права пользоваться кораблем. Сидя в своем шезлонге, он вполне мог обнаружить, что незнакомый малыш лезет ему на ко­лени. В иностранном порту он пересел на британский пароход. На палубе нового суд­на висело заметное объявление: «Вход в этот салон собакам и детям запрещен». На этом корабле дети находились под наблюдением, их контролировали и, с американ­ской точки зрения, подавляли.

Этот маленький фрагмент культурных обычаев вместе с другими подобными ему приводит к обобщению относительно того, что в Америке культура «центрирова­на на ребенке», а в Британии — нет. Британцы часто говорят, что американцы по­зволяют своим детям быть дикими, пренебрегают воспитанием их манер и балуют. Американцы могут сказать, что британцы воспитывают своих детей слишком сдер­жанными, стеснительными и классово сознательными.

Не принимая ничью сторону в этом споре, отметим, что постоянное давление в направлении культурного паттерна неизбежно должно влиять на ход развития лич­ности и вести к развитию определенных черт — базовых и общих для большинства представителей этой культуры. Когда растущий индивид достигает взрослого возрас­та, он (вероятно, в некоторой степени) будет обладать личностью, отражающей «на­циональный характер».

Базовый личностный тип определен Кардинером как «личностная конфигура­ция, общая для большей части членов общества вследствие общего для них раннего опыта»⁷. Это понятие предполагает, что:

а) культурные традиции определяют уроки, которые родители будут давать своему ребенку, и способы обучения этим урокам;

б) у различных культур — разные способы воспитания детей и разные уроки;

в) ранний опыт ребенка оказывает прочное влияние на его личность;

г) сходный опыт порождает сходные личности внутри данной культуры.

Подразумевается непрерывный цикл, продолжающийся из поколения в поко­ления, — бесконечный круговорот (см. рис. 4). Культура (в общем) предписывает цели и методы воспитания ребенка; это раннее воспитание (в общем) моделирует внутри

Рис. 4. Цикл «Культура—Личность»

¹ Kardiner A. The psychological frontiers of society. N. Y.: Columbia Univ. Press, 1945. P. УГ-УГГГ.

Культура, ситусшия, роль 269

культуры базовый тип личности, а взрослые (в общем) подкрепляют и продолжают культурную традицию, которую находят привычной и близкой.

Эта здоровая логика помогает нам понять, почему личность бушмена отлича­ется от личности американского бизнесмена. Она также помогает понять, почему один бушмен подобен другому. Однако эта схема не объясняет различия между от­дельными бушменами или отдельными бизнесменами. Другими словами, это лишь очень приблизительная и широкая формула.

Возьмем, к примеру, гипотетический случай — французского ребенка по име­ни Анри. Если мы знаем, что он рожден в парижской семье среднего класса, мы можем предсказать (приблизительно) что к нему будет применяться определенный тип воспитания, касающийся чистоты и дисциплины, табу и позитивных ценнос­тей, контроля за агрессивностью и развития чувства юмора, экономических привы­чек и общего кругозора.

Далее мы можем думать, что Анри вырастет типичным французом: энергич­ным, домашним, экономным в мелочах, горячим любовником, — короче, челове­ком, обладающим всеми чертами французского «национального характера».

Беда в том, что мы здесь путаем реальную культуру с культурным конструк­том. Мы забываем, что воспитание Анри не будет точно подчиняться модели конст­рукта. Его врожденный темперамент и избирательный опыт будут влиять на его лич­ность так, что в конце концов он может стать довольно непохожим на стереотип (конструкт) типичного француза. Базовая личность — понятие, вводящее в заблуж­дение, если мы забываем, что в реальной культуре и воспитании ребенка всегда присутствует изменчивость.

Исследования и теория базовой личности большей частью были тесно связа­ны с фрейдистской доктриной. Так как, согласно Фрейду, характер в основном ус­танавливается к трем годам, базовая личность должна формироваться в ходе очень раннего воспитания ребенка. До трех лет ребенок учится, главным образом, регуля­ции телесных функций и потребностей. Те, кто считает, что базовая личность ле­пится в самые ранние годы, ищут ответы на разнообразные детальные вопросы: как ребенка носят, пеленают ли его, где он спит, кормят ли его грудью или нет, кор­мят ли его по расписанию или по его требованию, когда его отнимают от груди, как его наказывают (если наказывают), что происходит, когда он раздражен, или мочится или пачкается, как идет приучение к туалету, что происходит, когда он ласкает свои половые органы... Критики склонны отвергать эту «пеленочную антро­пологию»⁸. Возможно, сторонники этого подхода приписывают ему слишком мно­го, а оппоненты — слишком мало.

Вне зависимости от того, следуем ли мы психоаналитической модели или нет, надо признать, что понятие базовой личности, ведущее к понятию национального характера, имеет свои достоинства. Любой вид единообразного научения на любой стадии жизни приводит к сходству.

Исследований национального характера с различных точек зрения становится все больше⁹. Но культура движется не только по национальным линиям. Есть еще

⁸ Исследования базовой личности, в основном с психоаналитической точки зрения, весьма много­численны, например Gorer G Themes in Japanese culture // Transactions of New York Academy of Sciences 1943 Ser II Vol 5 P 106-124, Gorer G, Rickman J People of Great Russia London Cresset, 1949, Goldman-Eisler F Breastfeeding and character formation // Kluckhon С, Murray H A, Schneider D M Personality m nature, society, and culture N Y Knopf, 1953, Whiting J The cross-cultural method // Handbook of Social Psychology/Ed byG Lmdzey Cambridge (Mass) Addison-Wesley, 1954 Vol 1 Ch 14

⁹ Cm Inkeles A, Levinson D National character the study of modal personality and sociocultural systems // Handbook of Social Psychology/Ed byG Lmdzey Cambridge (Mass) Addison-Wesley, 1954 Vol П Ch 26

270 Структура и развитие личности

расовые, профессиональные, социально-классовые различия, перешагивающие на­циональные границы. Широко изучались классовые различия. Например, мы знаем, что дети из более низких социальных слоев склонны желать наслаждения здесь и те­перь, а дети из более высоких слоев научились задерживать свое удовольствие и удов­летворение. Мужчины с более высоким образованием (в среднем) демонстрируют менее беспорядочное сексуальное поведение, чем мужчины с более низким образо­ванием. Негритянские мальчики, согласно различным тестам, видят мир менее дру­жественным и более враждебным и угрожающим, чем белые мальчики. Существуют и другие различия между расовыми и этническими группами, хотя они оказываются меньшими, чем обычно считается¹⁰.

Один метод изучения национальных или других групповых различий — опре­деление различий между средними групповыми оценками, полученными с помощью тестов на аттитюды или черты. Другой метод — определение того, насколько мы ус­пешны в предсказании черт индивида единственно на основе наших знаний о его групповой принадлежности. Если мы знаем только, что человек — профессиональный армейский сержант, мы уже много знаем о его личности (по всей вероятности). Если мы знаем, что женщина — незамужняя медсестра средних лет со Среднего Запада, происходящая из протестантской семьи среднего класса, мы (вероятно) можем пред­сказать другие особенности ее личности. Эксперименты показывают, что клиничес­кие психологи действительно добиваются успеха в предсказаниях, основанных про­сто на знании групповой принадлежности своих клиентов¹¹.

Энтузиасты понятий базовой личности или группового (национального) ха­рактера часто используют термин «общий». Они говорят о сходстве как о феномене, вызванном «общими чертами», «общими установками», «общими привычками», «общими ценностями». Они могут даже говорить об «общей личности». Этот термин вводит в заблуждение. Никакие два армейских сержанта (или две медсестры, или два англичанина) не обладают никакими «общими» привычками, чертами или цен­ностями. Мы можем говорить лишь о сходстве или сравнимости аспектов их личност­ной структуры.

Ситуаиия

Предположим, что мы кладем фунт масла в холодильник на несколько часов. Теперь предположим, что мы его достаем и кладем на несколько часов на солнце. По химическим показателям масло осталось тем же самым, но ситуация сильно измени­ла его форму и текстуру. Так же и с человеческой личностью. Любая теория, рассмат­ривающая личность как стабильную, фиксированную, неизменную, — неверна.

Когда бы мы ни действовали или ни говорили, мы должны решать (быть мо­жет, неосознанно) прямо там, где находимся, чего от нас ожидают, чего следует избегать, насколько себя раскрывать и каковы правила игры. Все это мы делаем авто­матически, и соответственно варьируются наши личности (по крайней мере, так это воспринимают другие).

Дата добавления: 2015-08-28