Любовь Валерьевна Романова 11 страница

— А зачем их к Арене гнать? Там же людей не будет. Только наши да из других фратрий…

— Дурак-человек! — обидно фыркнул гриб, но Чухонь уже перестал обращать внимание на его подначки. — На вирус только вы, люди нор, не реагируете, а всем остальным фратриям придется спуститься под землю. И станут крысюки, как и обещал Старший Сын Большой Крысы, избранной расой. Венцом творенья.

Закончив лекцию, грибок развернулся и поскакал дальше, а ошарашенный Чухонь побрел за ним, пытаясь осознать только что услышанное.

ГЛАВА 13

— Привет, Тим! — Женя сделала то, что еще вчера казалось ей невероятным — она шагнула навстречу своему сердитому другу и крепко обняла его.

Тим замер на мгновение, точно попавшая в ловушку мышь, а потом осторожно прижал Женю к себе. Они стояли так всего несколько секунд, пока проснувшееся смущение не заставило их отстраниться друг от друга. Крыланы смотрели на них с пониманием — у людей ветра было не принято свистеть и отпускать глупые шуточки по поводу дружбы мальчишки с девчонкой.

— Ты не сердись, Тимох, — заговорил принц. — Я же помочь хочу. Она ведь ничего не умеет — разобьется, и конец истории.

— Конечно, тут не до гордости, — вступила в разговор круглолицая девушка. Ее короткие каштановые волосы украшали с десяток разноцветных заколок — бабочек с крыльями на пружинах. Стоило девушке качнуть головой, как они начинали трепетать, точно собирались взлететь. — Ты же знаешь, что Жене предстоит пройти. Если она не научится видеть фибры по своему желанию, то никогда не сможет оторваться от Утеса Света.

— Что я не смогу? — тихо спросила Женя.

— У людей ветра очень простая инициация. Перед рассветом они оставляют тебя на скале. С первыми лучами солнца ты должна взлететь. Вот и все, — нехотя пояснил Тим. — Ладно, ребята, вы правы — я дурак. Нам и впрямь нужна ваша помощь.

Женя второй раз за утро решила, что у нее начались галлюцинации. На этот раз — слуховые. Тим называл себя дураком и признался, что ему нужна помощь. Не ровен час, над замком крыланов пойдет снег — с неба начнут падать красные зайцы.

Принца звали Гришей, а девушку с бабочками — Аней. Они предложили Тиму и Жене прогуляться к морю. Купаться, конечно, было рановато, даже для Абхазии, но нельзя же приехать на юг и хотя бы не побродить, закатав штаны, вдоль линии прибоя. Правда, сначала крыланы решили показать Жене обиталище грифонов.

Внутри маленький замок был совсем не таким красивым, как снаружи. Голые стены, мелкий песок на полу, сильный запах экскрементов и никаких перекрытий — один большой зал, пронизанный лучами непостоянного солнца, проникавшего сквозь квадраты окон.

В углу были сложены грудой белые булыжники, похожие на те, что служили людям ветра календарем. На них в позах сфинксов отдыхали грифоны. На вершине задиристый Петя. Женя тут же узнала его по золотистой кисточке и черно-белому воротнику из перьев. Под ним, развалившись на камнях, помахивали хвостами самки. Они были помельче и совсем не такие яркие, как глава семейства. Все-таки странно, почему у животных самые красивые перышки достаются мужчинам, а у людей — наоборот, задумалась Женя. Может, потому, что сильной половине животного мира приходится гораздо чаще сражаться за внимание прекрасного пола, чем сильной половине человечества?

— Глянь, Тим, Петька-то наш на тебя похож! — сверкнул Гриша неправдоподобно белыми на загорелом лице зубами, когда грифон приземлился перед незваными гостями и раздулся, словно дикобраз, пытаясь их напугать. — Тоже к своим подругам никого не подпускает.

— Остри, остри! — пробурчал Тим в ответ. — Тебя в цирке не заждались?

— Ну, хватит уже клевать друг друга! — Аня наклонилась над грифоном, смело протянула руку и погладила его между ярко-зелеными глазами. Через несколько секунд полулев-полуптица валялся на спине, подставив девушке голый живот.

— Стоит правильно погладить мужчину, как он оказывается у твоих ног, — засмеялась она.

— Ох уж это женское коварство, — вздохнул Гриша. — Заморочить голову, а потом выставить дураком.

— Тебя и выставлять не надо, — не удержался Тимофей.

Под перебранку друзья покинули маленький замок и направились к морю. Федя увязался за ними, прихватив Борова. Пес недовольно урчал, пытаясь прогнать навязчивого Петю, но грифон плелся следом за Аней в надежде, что она снова решит почесать ему живот.

— Я у себя в комнате видела несколько картин со смерчами и бурями. Это кто-то из людей ветра рисует? — спросила Женя, спускаясь рядом с Аней по узкой дорожке.

— Лион. Он у нас главный художник, — объяснила девушка. — Вообще каждый крылан занимается каким-то творчеством. Мы еще в детстве выбираем себе увлечение. Я, например, украшения делаю. Нравится? — Она тряхнула головой, и бабочки зашуршали блестящими крылышками. — Гришка из дерева фигурки вырезает. Лиска из шерсти валяет. Ясмин за грифонами ухаживает. Это тоже что-то вроде творчества.

— А Марат?

— Книги пишет. Цикл «Сказки забытого озера» читала? Это его.

Жене пришлось признаться, что не читала. Ей больше нравились детективные истории. Про великих сыщиков.

— Детективы — призвание Василисы. У нее пять или шесть серий вышло. Про «Веру Иванову, которая ищет приключения», про Льва Наволочкина…

Женя припомнила батареи пестрых корешков в книжных магазинах и снова покачала головой. Она любила неспешные старые детективы, где действие происходило в мрачных замках, и, чтобы найти убийцу, приходилось копаться в жутковатых семейных тайнах. Тем не менее, отношение крыланов к творчеству ей очень понравилось. Остаться бы здесь на месяц. Или два.

— А граффити у вас никто не занимается? — с надеждой спросила Женя.

— Конечно, занимается. В июне начнется фестиваль «Рисующих на камнях». Тут рядом есть место, где вдоль берега идет почти ровная стена. Каждый год сюда со всего мира слетаются граффитисты из разных фратрий, рисуют на ней свои картины. Хочешь, свожу тебя туда? Там с прошлого года много чего осталось.

— Хочу! — Женькины глаза загорелись. Настоящий фестиваль граффити! Раньше она о них только читала.

Но Совет должен был начаться меньше чем через тридцать минут, поэтому осмотр фестивальной стены решили отложить на потом. Друзья спустились к морю, и Женя наконец-то, скинув сандалии, залезла в воду. Почти по колено. Волны лениво подталкивали ее к берегу, и ноги сквозь зеленоватую толщу казались совсем белыми. Женя осторожно ступала по скользким камням, стараясь не упасть. Хороша она будет, если явится на Совет в мокрой одежде.

Вблизи море казалось еще прекраснее, чем из окна башни. Почему-то оно делало все краски неправдоподобно яркими. Белая одежда едва ли не светилась на фоне пасмурного неба. Бабочки на Аниной голове казались вырезанными из рубинов, а глаза Тима сияли, точно два изумруда.

Светло-серая гладь сливалась с линией горизонта, отчего было невозможно понять, где кончается вода и начинаются облака. В этой зеркальной дали, между галечной кромкой и бледным пятном туманного солнца, висел кораблик. Наверное, рыбачье судно из ближайшей к замку деревни. Глядя на синюю черточку, Женя почувствовала внезапный прилив счастья. В груди стало щекотно, и она отвернулась, чтобы не выдать друзьям своих чувств.

— Возле моря проще всего научиться видеть фибры. — Гриша встал у Жени за спиной. — Здесь очень мощные потоки энергии, и они все направлены в одну сторону — от берега к горизонту. Смотри вперед и одновременно попробуй сосредоточиться на боковом зрении.

Женя так и сделала. Но легко сказать: смотри прямо и в то же время вбок. Она прекрасно видела покачивающихся на воде грузных чаек, но никаких фибр вокруг себя разглядеть не могла. На мгновение, после долгих мучений, ей померещилась одна фиолетовая ниточка, но и та пропала, стоило лишь повернуть голову.

— Не сдавайся, — посоветовал Гриша. — Нужно продолжать пробовать. Рано или поздно получится.

Правда, ждать, когда это случится, было некогда. На дорожке, среди лилово-розовых цветов появилась Яся и сказала, что Совет уже начался. Все ждут только Женю с Тимом.

На поляне в плетеных креслах, поставленных кругом, сидело человек тридцать. Из-за ровного загара и свободных светлых одежд они напоминали отдыхающих южного пансионата, собравшихся на концерт заезжих музыкантов. Но стоило приглядеться к сосредоточенным лицам, как от ощущения не оставалось и следа.

Большинству крыланов, входивших в Совет, на вид было за сорок. Женька ловила на себе их доброжелательные взгляды. Она чувствовала, что нравится людям ветра, и особенно пожилой женщине, сидевшей в глубоком кресле совсем рядом. Правильные, по-старчески грубоватые черты лица и густые белые волосы делали ее похожей на графиню знатного рода из тех самых детективов про семейные тайны. Каждый раз, встречаясь с Женькой глазами, она ласково улыбалась.

— Что ж, друзья, пора приступать к делу! — зазвучал над поляной голос Марата.

Он единственный предпочел высокий деревянный табурет глубокому креслу. Жене и Тимофею глава фратрии указал на короткую скамейку рядом с собой. Женя этому только порадовалась — в полулежачем положении она чувствовала бы себя неуверенно.

— В общих чертах вы уже знаете, для чего мы сегодня собрались, — продолжил Марат. — На город людей надвигается катастрофа. Нам придется принять решение, что делать дальше. Я уже рассказывал вам о видении, посланном тотемом кошек одной из новообращенных. — Глава фратрии кивнул в сторону Жени. — Мы посвятили много часов спорам о том, должна ли наша фратрия помогать полиморфу, но, слава Светлому Фараготу, большинство выбрало путь понимания и милосердия. За пугающим словом «полиморф» стоит всего лишь ребенок. Ребенок, который еще неделю назад не знал о своем предназначении. Тем не менее, он не просто принял его, но еще и, рискуя жизнью, готов защищать свою фратрию и обычных людей, живущих в его родном городе. Это достойно уважения. Женя, я хочу, чтобы ты сейчас рассказала о своем общении с Сохмет. И как можно подробнее.

Женя судорожно сглотнула и уставилась на сидящих кругом крыланов. Те смотрели на нее с одобрением и легким сочувствием. Наверное, понимали, как непросто подростку выступать перед взрослыми. Но она взяла себя в руки и начала рассказывать.

За прошедшую неделю в ней произошли большие перемены. Женя поняла это, слушая себя, словно со стороны. Та, другая девочка, которая училась в средней школе и ругалась с учителями, вряд ли смогла бы так четко и быстро описать сцену крысиного нашествия и метаморфозы, происходившие на крыше Башни самоубийц. Она закончила рассказ нападением СКК и бегством к абхазской границе.

Едва дослушав ее, крыланы зашумели.

— Орги нарушили Конвенцию о мире! Они не имели права!

— СКК! В этом участвует СКК!

— Марте нельзя доверять!

Марат вздрогнул, услышав имя главы Большого Совета кошек, и поспешил вмешаться.

— Постойте. Сейчас есть куда более важный вопрос. Что за катастрофа надвигается на город? И кто за ней стоит? Думаю, нам стоит высказать свои мнения. Лион, что ты об этом думаешь?

Худой мужчина с широко расставленными выпуклыми глазами, которые делали его похожим на пришельца с другой планеты, сухо прокашлялся.

— Марат, если девочка видела крыс, то логично предположить, что за этим стоит глава фратрии людей нор. Пока он у власти, Братство — пороховая бочка для нашего мира и остального человечества. Рано или поздно они должны были начать экспансию. Мы все этого ждали.

— Но причем тут СКК? Морок никогда не поддержит крысюков! — подала голос полная женщина с затененными, точно у Шамаханской царицы, глазами.

— Василиса, Морок не так прост. Неужели ты думаешь, он не воспользуется шансом вернуть себе власть? — усмехнулся Лион.

Слушая людей ветра, Женя все лучше понимала, в какую передрягу угодила она на пару с Тимом. Вернее, на тройку — есть еще Федор. Даже на четверку, если считать Борова. Похоже, нашествие крыс и впрямь дело рук подземных жителей. Ведь именно они уже два раза пытались ее убить. Скорее всего, СКК во главе с подлым Мороком была с ними заодно. Участие Марты и Шепота пока оставалось под вопросом. Сомнений не вызывало только то, что семнадцатого мая, во время Чемпионата по шерстоканьим боям, в ее городе начнется настоящий Армагеддон — уменьшенная версия. Если еще не начался — в новостях постоянно передавали о новых заражениях неизвестным вирусом.

— Давайте примем решение, — взял слово Марат. — Что мы должны сделать, чтобы разрушить планы Глухого?

— Я бы начал с того, чего мы не должны делать! — вмешался Лион. — Мы не должны подвергать опасности детей.

«Кто здесь дети?» — уже, было, собралась возмутиться Женя, но вовремя прикусила язык. Школа успела научить ее не открывать лишний раз рот. Пока молчишь — преимущество на твоей стороне.

— Да, милая, мы очень благодарны тебе за информацию о планах Глухого, — поддержала художника Ясмин. — Но теперь наша очередь защищать людей. У нас все в порядке с ответственностью — не бойся, мы не допустим того, что тебе показала Сохмет.

— Вот именно! Сохмет показала это ей, а не кому-нибудь из взрослых!

Женя удивленно посмотрела на Тима. Его щеки горели, ноздри трепетали. В отличие от нее, он не собирался отмалчиваться.

— А ведь мальчик прав! — внезапно взяла слово пожилая женщина, похожая на графиню. Еще минуту назад она, казалось, дремала в глубоком кресле. — Вы забываете, это не ребенок — это полиморф. Оружие! Ружье со взведенным курком! Джокер в колоде карт судьбы. Не стоит это игнорировать.

Закончив свою короткую речь, женщина вновь опустила морщинистые веки и, похоже, уснула. Над поляной повисла тишина.

— Э-э-э… Корина Семеновна, конечно, права, — наконец заговорил Лион. — Девочка — полиморф. Но это еще один довод изолировать ее от истории с крысами. Ружье может стрелять как в ваших, так и в наших.

Впервые с момента пробуждения в замке Женя почувствовала себя не в своей тарелке. Даже не на своем столе. Что значит и в ваших, и в наших? Она никому не собирается причинять вред!

— Женя, ведь ты так и не поняла, что случилось на трассе. Почему нападавшие вдруг состарились? — продолжал гнуть свою линию художник.

От взгляда его выпуклых глаз у Жени возникло ощущение, будто в нее засунули внутрижелудочный зонд. Полгода назад ей пришлось лечиться от гастрита, вызванного обедами в школьной столовой, но, прежде чем выписать лекарства, ее обследовали с помощью длинного стекловолоконного шнура. Ощущения были не из приятных.

— Нет. Не поняла.

— В тебе проснулись силы людей глубины. Ты забрала воду из тел своих противников. Высушила их. С помощью этого приема несколько депферов могут в считанные минуты уничтожить половину жителей крупного города. Конечно, они не станут этого делать, так как умеют себя контролировать, а ты — нет. Женя, пойми, ты опасна. Тебе надо учиться управлять своими способностями!

Люди ветра снова замолчали. Наверное, давали своей гостье осознать только что услышанное. Наконец заговорил Марат.

— У кого-нибудь есть, что добавить к словам Лиона? Нет? Тогда, думаю, пора подвести итог. Женя, мы очень хотим, чтобы ты осталась с нами. Отдохни, позагорай, прими участие в фестивале граффити. Тим рассказывал мне, что ты отличный райтер. Сходи со своими друзьями под парусом до Турции, научись видеть фибры и управлять ими. Ясмин потренирует тебя, и к концу лета ты сможешь пройти инициацию на Утесе Света. А мы тем временем разберемся с Глухим. Ну что скажешь?

— Я… — Женя обвела глазами притихших крыланов. Они правы — ей пока рано лезть в дела взрослых. Ну что она может? Только все испортит. Покалечит кого-нибудь — заберет воду или высосет воздух, какая еще угроза от нее исходит? Да, крыланы очень хорошие… и очень глупые. Тим прав, именно ей Сохмет поручила защитить свой город. Ей, а не Марату или Лиону. Нет, она не рвется в герои. Больше всего на свете Женьке хотелось бы сейчас валяться на пляже и купаться в море. Только она не простит себе, если все произойдет так, как предсказывала Сохмет. Не сможет простить! Но взрослым знать об этом не обязательно. — Я согласна с вами. Мне не стоит во всем этом участвовать. Спасибо, что объяснили. Можно, я поживу в башне?

Поляна ответила радостным гулом. Похоже, крыланы не на шутку боялись, что юный полиморф вздумает артачиться. Они разом заговорили, поздравляя Женю с разумным решением.

— Теперь мы бы хотели обсудить наши планы наедине. — Марат бросил смущенный взгляд на друзей.

— Нам уйти? — резко спросил Тим.

— Если можно, Тимофей. Я понимаю твою обиду — сам был таким же, но, согласись, есть вещи, которые вам не нужно знать.

Женя и Тим встали.

— Тим, я прошу тебя, будь взрослым, — окликнула его Ясмин. — Мы в курсе, какой у кошек острый слух.

Это было лишним. Тим сжал губы и свел брови к переносице.

— Обещаю, что не стану подслушивать, — процедил он, выходя из круга.

— Давайте мне дембельский поезд. Что-то я притомился! — потребовал Гоблин, почесывая волосатое пузо.

Чухонь, стараясь не засмеяться в голос, наблюдал в узкую щель приоткрытой двери, как двое братьев встали по обе стороны железной кровати, на которой вальяжно развалился довольный Гоблин, и принялись ее раскачивать. Пельмень обмахивал приятеля полотенцем, словно опахалом, а третий брат по имени Зуб издавал звуки, похожие на стук колес. Тудук-тудук, тудук-тудук. И гудел, словно несущийся на всех парах локомотив. Гоблин прикрыл глаза и блаженно похрапывал.

Эту картину Чухонь наблюдал уже второй раз. Два дня назад, когда он вместе с Малым впервые пришел в лазарет, его сосед по норе точно так же наслаждался поездкой на скрипучей койке. Что такое поезд, Чухонь приблизительно представлял. В некоторых коридорах подземного города были проложены узкие рельсы, по которым громыхали, полные землей или камней, неуклюжие вагонетки. Хрысь объяснил, что настоящий поезд похож на них, только больше. А вот значение слова «дембельский» для темного Чухоня осталось загадкой.

Он постоял еще немного и осторожно двинулся дальше по светлому, пахнущему хлоркой, коридору. Этот коридор совсем не походил на подземные тоннели. Стены его были выкрашены на уровень человеческого роста в нежно-зеленый цвет, а выше — оштукатурены. Коричневая плитка на полу влажно блестела от недавнего мытья. По потолку тянулись длинные лампы, испускавшие рассеянный, подрагивающий свет. От него глаза Чухоня, привыкшие к полной темноте, чесались и слезились.

В лазарете было безлюдно. Гоблин со своими дружками, занимавшими одну из двух палат, оказались единственными пациентами Глистера. Странно, что именно Глистерман хозяйничал в лазарете. Как бы ни был далек Чухонь от дел своей фратрии, он знал: уже не один десяток лет Братство лечил старый целитель — лобастый и неразговорчивый Хмур. Уж Хмур, наверное, не стал бы столько дней держать лоботрясов в больнице, изводя на них казенные харчи. Да и пользовался целитель, в отличие от толстяка, не бинтами с зеленкой, а руками. Раны склеивал, переломы сращивал — поругивался, бормотал что-то под нос, и все проходило. Когда Чухонь был совсем мелким, Хмур лечил ему разбитый лоб. Поводил своей ручищей над головой, и кровь свернулась. Подул — боль прошла. Послюнявил — ничего не осталось. Даже шрама.

Но хорошо, что Глистер не брезговал лекарствами. Будь он целителем, Чухонь не нашел бы у него ни бинтов, ни спирта, ни зеленки с йодом. Грибы оказались настоящей медицинской энциклопедией. Малой объяснил, что нужно взять и как этим добром пользоваться. В прошлый раз уже через полчаса Чухонь вернулся к ослабевшей крысе с горой противно пахнущих лекарств и под глумливую диктовку детей Синей Грибницы сделал перевязку. Даже обезболивающее вколол. От воспоминания об этом у него до сих пор пробегал между лопаток неприятный холодок.

Вот только крыса оказалась слишком большой. Уже на следующий день стало ясно — придется совершить еще один набег на склад Глистера, пополнить запасы бинта и де-зин-фе-ци-ру-ю-щих средств. Чухонь страшно гордился, что научился выговаривать это слово. Он бросил последний взгляд на пустой коридор и нырнул в уже знакомую каморку.

Здесь запах лекарств был еще острее, но Чухонь научился не обращать на него внимания. Портянки Гоблина и не так воняют. Он огляделся, стянул с полки сероватую наволочку и прошел дальше, где пылились аккуратные горки картонных коробочек и бумажных хрустящих свертков.

Выбрал уже знакомые упаковки и, не стесняясь, сгреб их рукавом в подставленный мешок. Решил брать столько, сколько сможет унести. Чтобы третий раз не ходить.

Времени на набеги в лазарет у него теперь совсем не осталось. Кроме того, что приходилось выхаживать крысу — на бестолковые грибы надеяться не имело смысла, им бы только песни горланить, — Чухонь упорно исследовал систему колодцев, в которых шуршали грызуны-людоеды.

Система, надо сказать, была отстроена на совесть. Из каждого стакана вел узкий коридор, вход в который крысам преграждали недавно смонтированные заслонки — металлические двери, отползавшие вверх, благодаря спрятанному в стенах механизму. Даже если сломать парочку, в возможность чего Чухонь сильно сомневался, то остальные триста шестьдесят с лишним каменных мешков все равно в нужный момент по команде Глухого выплюнут полчища крыс, и те помчатся на поверхность, а заодно и к Большой Арене.

От мысли, что в самый разгар Чемпионата в гулкие помещения заброшенной подземной автостоянки, переделанной братьями под место состязаний, хлынут зубастые убийцы, у Чухоня начинало ныть в животе. На обычных людей ему было по крупному счету плевать. Ну, заболеют и заболеют. Спустятся, в конце концов, ниже уровня моря и будут жить припеваючи. Места всем хватит. А вот срыв Чемпионата казался ему чудовищным преступлением. Хуже всего, что могли погибнуть шерстоканы. Конечно, все они чемпионы и способны одним усом уложить с десяток крыс, но против прожорливой зубастой армии не устоят даже они.

Перекинув отяжелевшую наволочку через плечо, Чухонь шагнул к выходу из тесного склада. Хорошо, что тут ничего не охраняется — ходи, бери сколько надо. Он приоткрыл дверь и чуть не прикусил язык от неожиданности. В коридоре, рядом с каморкой, брезгливо морща нос-пампушку, стоял Глистер. За его спиной ухмылялся Гоблин со своими верными оруженосцами.

— И чем мы тут занимаемся, молодой человек? — ласково спросил Глистерман, лениво растягивая гласные.

ГЛАВА 14

Тим мрачно молчал. Всю дорогу от поляны, где остались совещаться крыланы, до моря он не проронил ни слова. Дулся. Даже когда навстречу из-за ветвей разросшейся пихты показались Гриша с Аней, сын Лунной Кошки еще изображал из себя пациента психоневрологического диспансера с диагнозом «аутизм». Едва взглянув на него, Гриша ядовито ухмыльнулся:

— Похоже, малышню попросили держаться подальше от серьезных дел?

— Они боятся, что я могу навредить, — осторожно ответила Женя.

— Если только себе, — пожал плечами крылан. — Ты же ничего не умеешь!

— Эта малышня, Гриш, дважды от крысюков отбилась! — мягко напомнила Аня.

Ее друг немедленно помрачнел. Похоже, девушка наступила на больную мозоль. Что не удивительно. Тихая, уютная жизнь на берегу Черного моря наверняка навевала на молодежь людей ветра тоску по опасным приключениям.

— Что ты собираешься делать? — Аня внимательно посмотрела Жене в глаза.

— Она собирается проходить посвящение на Утесе Света, — ответил вместо нее низкий с легкой хрипотцой голос.

Друзья резко оглянулись.

На желтой дорожке, в тени пихт и цветущих кустов, стояла Графиня. Она величественно приблизилась к Жене и приподняла сгибом сухого пальца ее подбородок.

— Я ведь не ошиблась, маленькая кошка?

— Нет!

— Сегодня ночью ветер будет дуть с берега. Это лучшее время, чтобы пройти посвящение. Фибры сами оторвут твои ноги от Утеса. У тебя есть целый день, чтобы научиться летать.

— Корина Семеновна, она даже не видит их, — хмуро заметил Гриша.

— Сделай так, чтобы видела. Ты и твоя подруга. Научите ее. Времени предостаточно. Сегодня ночью я буду ждать вас у себя, а сейчас пойду — вернусь к этим самовлюбленным слепцам. К сожалению, взрослые нашей фратрии не хотят видеть очевидного…

Она развернулась и, не слушая возражений молодых крыланов, поплыла вверх по аллее. Если не обращать внимания на волну седых с голубым отливом волос, то казалось, что среди цветов идет молодая женщина. Стройная и легкая.

— Кто она? — решил заговорить Тим.

— Кора. Мать Марата. — Аня все еще смотрела вслед Графине. — Его отец, ее муж, тоже был главой фратрии. Погиб во время межклановой войны. Она никогда не вмешивается в дела своего сына, но всегда готова исправить его ошибки. Так говорит Ясмин.

— И что? Вы нам поможете?

— Конечно! Корина Семеновна же сказала.

— А вам не влетит?

— Влетит. И что? — беспечно отмахнулся Гриша. — Неужели ты думаешь, мы из-за этого профукаем такое приключение? Правда, Ань?

Он обнял девушку за талию, притянул к себе и поцеловал в шею. Тим недовольно поморщился. Его раздражало, когда кто-то выставлял напоказ свои отношения.

К обеду Женя впала в отчаяние. Ни один из традиционных способов научиться видеть фибры, отработанные на многих поколениях крыланов, не дал результата. По совету Ани и Гриши, она прищуривала глаза, резко смотрела через левое плечо и прыгала в ледяную воду с высокого берега. Все без толку. Женя не смогла разглядеть даже самой коротенькой, самой тоненькой ниточки.

— Ты уверена, что вообще их видела? — уже в третий раз спрашивал у нее Гриша. — Понимаешь, если есть способности, то фибры все время появляются перед глазами. У кого-то сильнее, у кого-то слабее, но так, чтобы совсем ничего…

Эти разговоры только нагоняли страху. Она уже и сама до конца не верила, было ли сражение на крыше мини-вэна или ей это померещилось с перепугу.

Кстати, мини-вэн все еще стоял на заднем дворе замка. Его владелец загорал на галечном пляже, потягивая абхазское вино. Люди ветра заплатили ему за неприятности столько, что он решил ни за какими моделями не ездить, а отдохнуть с комфортом на берегу Черного моря.

— Ба, кого я вижу! — воскликнул Павел Иванович, когда понурые друзья брели мимо на обед. — Уже на ногах, ёшки-макарошки! Даже не хромает!

Водитель в одних плавках, с полосатым полотенцем на голове вместо панамы, сидел на камнях и удивленно разглядывал Женю.

— Чудеса современной медицины! — улыбнулась она.

— Да уж, медицины, — с сомнением покачал головой владелец мини-вэна. — Видали мы эту медицину.

Едва Павел Иванович остался позади, как Женя повернулась к своим спутникам.

— А вы не боитесь, что он все разболтает журналистам или ФСБ?

— Пусть только попробует, — кровожадно усмехнулся Тим, и ей стало понятно, что люди Края давно научились решать проблему болтунов.

Друзья обедали на просторной летней террасе, под потолком которой висели бумажные фонари. Шары величиной с пляжный детский мяч напоминали китайские украшения, только были не красными, а белыми. Словно в кафе, здесь стояли отдельные столики. Массивные, деревянные, они, как и всё у крыланов, создавали ощущение непререкаемой надежности. Терраса находилась выше замка, и с нее открывался волшебный вид на его башни, море и исчезающие в облачной дали синие горы.

Почти все столы были заняты. Друзья, протиснувшись между смеющимися компаниями, едва нашли себе местечко возле матерчатой ограды. Насколько успела заметить Женя, еду пока не выносили. Собравшиеся чего-то ждали.

— Где вы были? — услышали они обиженный голос Федора. — Я вас весь день ищу.

Он немедленно занял одно из четырех мест, и Грише пришлось добывать себе стул. Боров улегся под столом в ожидании подарков судьбы.

— Сейчас тут такое начнется! — возбужденно затараторил Федя. — Сегодня младшие классы экзамен сдают. Во всех кафе работают. Я уже третий раз обедаю, чтобы посмотреть!

— Не лопнешь? — Тим насмешливо взлохматил светлые волосы юного целителя, а тот в ответ с наигранной обидой попытался ткнуть его кулачком в бок.

— Тихо, дети! — зашикала Аня. — Начинают!

На небольшой пятачок у входа в террасу вышли четыре крылана не старше Федора. Два серьезных русоволосых мальчика и две девочки. Одна — рыжая, с крупными веснушками, щедро рассыпанными солнцем по курносому личику. Другая — черноволосая, со змейками толстых косичек, сбегающих к талии. На детях были надеты белые рубашки и льняные штаны — в лучших традициях людей ветра.

Женю смутила эмблема, нашитая у каждого на плече. Синяя галочка, похожая на парящую чайку. Перепутать логотип знаменитого производителя спортивной одежды с чем-то еще было сложно. Вот только что он делает у крыланов?

— Это — наш герб! — сердито пробурчал Гриша. Похоже, Женя коснулась неприятной темы. — И больше ничей!

— Старая история, — хихикнул Тим. — Основатель спортивной компании гостил у людей ветра пару недель и, как бы это помягче сказать, спер идею. А они так гордились, что у них самая простая эмблема среди фратрий.

Разговор прервали маленькие крыланы. Они резко, точно в танце, вскинули руки и застыли в напряженных позах. Минуты три ничего не происходило, а потом из-за ограды террасы появились подносы, полные еды. Очень медленно они проплыли над головами взрослых и начали опускаться на столы.

— Стабилизируйте! Страхуйте дополнительной фиброй!

Только сейчас Женя заметила за спиной учеников невысокого, совершенно лысого человека, с чуть подтянутыми к вискам уголками глаз.

— Тимур Сергеевич. Учитель фратрии, — прошептал Гриша. — Он всех нас тренировал. Эх, попросить бы его с тобой позаниматься.

— Не стоит. Он тоже входит в Совет, — покачала головой Аня.

Дата добавления: 2015-08-28