Прежде всего речь шла о месте, занимаемом товариществом как таковым в этом Кодексе. Подобно Проекту Гражданского уложения, указанный договор был помещен в раздел ГК "Обязательственное право". При этом в гл. X соответствующего раздела ("Товарищество") были выделены: простое товарищество, полное товарищество, товарищество на вере, товарищество с ограниченной ответственностью, акционерное общество (паевое товарищество). Все эти виды товарищества, кроме простого, признавались юридическими лицами, действующими на основе либо договора участников (полное товарищество, товарищество на вере), либо уставов (товарищество с ограниченной ответственностью, акционерное общество).
Сопоставляя простое товарищество с остальными коллективными образованиями, С.Н. Ландкоф обращал внимание на то, что "простое товарищество является объединением договорного типа в отличие от существующих у нас объединений уставного типа (акционерное общество и товарищество с ограниченной ответственностью)" <*>.
--------------------------------
<*> Ландкоф С.Н. Указ. соч. С. 23.
Простое товарищество сохранило первенство в перечне включенных в ГК 1922 г. видов товариществ. И точно так же, как и в Проекте Гражданского уложения, многие нормы об этом виде товариществ были распространены и на полное товарищество, а также на товарищество на вере.
Определение договора простого товарищества содержало указание на обязанность двух или нескольких лиц друг перед другом соединить свои вклады и совместно действовать для достижения общей хозяйственной цели (ст. 276). Из приведенного определения вытекало, что основу простого товарищества должен был составить одноименный договор. В Кодексе последовательно отражались основные особенности простого товарищества как образования, лишенного гражданской правосубъектности. Это, однако, не исключало указания в ст. 284 ГК на возможность ответственности товарищей не только друг перед другом, но и перед товариществом. В указанной статье обращалось внимание на то, что товарищ отвечает перед товариществом за неисполнение "товарищеского договора" и своих обязанностей как уполномоченного по общим правилам об ответственности за нарушение обязательств, вытекающих из договора. ГК 1922 г. расширил возможный состав вкладов товарищей. Имеется в виду, что наряду с имуществом был назван не "личный труд", как это имело место в Проекте Гражданского уложения, а "услуги". Заслуживает быть отмеченным и то, что место прибыли, о которой шла речь в Проекте Гражданского уложения, заняла в ГК 1922 г. хозяйственная цель, что также означало установление более широких границ для использования договоров простого товарищества <*>. Изменилось одновременно и само правовое значение цели в договоре простого товарищества. Имеется в виду, что ГК 1922 г. в перечень оснований для принудительного прекращения товарищества включил и такое, как достижение или наступление невозможности достижения цели товарищества (ст. 289 ГК) <**>.
--------------------------------
<*> В.Ю. Вольф в этой связи полагал, что "товарищество может поставить себе любую хозяйственную цель, не только ведение торгового или промышленного предприятия, но и совершение единичных хозяйственных операций. Так, например, совместная закупка дров или совместная эксплуатация какой-либо машины может служить предметом деятельности такого товарищества" (Вольф В.Ю. Указ. соч. С. 37).
<**> Анализируя особенности правового регулирования простого товарищества, С.Н. Ландкоф обращал внимание на диспозитивный характер большинства посвященных этому договору норм Кодекса 1922 г.: "Из всех правил о простых товариществах, предусмотренных Гражданским кодексом, только три из них носят принудительный характер и не могут быть изменяемы по соглашению сторон. Правила эти следующие: 1) деньги, потребляемые и заменимые вещи, как предмет вклада, должны быть передаваемы в общую собственность товарищей (ст. 279); 2) каждый товарищ может лично знакомиться с положением дел товарищества, осматривая его книги и бумаги (ст. 285 ГК), и 3) каждый товарищ имеет право на заявление отказа от участия в товариществе (ст. 291 ГК).
Все же остальные правила закона... не являются обязательными для сторон, вступающих в договоры простого товарищества: они применяются лишь тогда, когда стороны отказались регулировать тот или иной вопрос по своему усмотрению" (Ландкоф С.Н. Указ. соч. С. 62).
Коренные изменения в экономике страны, выражавшиеся в вытеснении государственной и кооперативной собственностью собственности частной, привели к тому, что такая правовая форма, как товарищества, наделенные гражданской правосубъектностью, утратили свое значение. Соответственно, посвященные ей нормы этого Кодекса уже к концу 20-х - началу 30-х гг. оставались практически без применения <*>. Не случайно принятыми в 1928 и 1931 гг. актами из числа 45 статей Кодекса, посвященных акционерным обществам, 44 были признаны утратившими силу. Сохранилась лишь одна, и та носила отсылочный характер.
--------------------------------
<*> В этой связи подчеркивалось, что, "поскольку к началу 30-х годов частные товарищества вытесняются из экономического оборота целиком, а создаваемые социалистическими организациями акционерные предприятия становятся объектом особого юридического нормирования, с этого времени соответствующий гражданско-правовой институт не выводится за рамки простого товарищества и в своем теоретическом освещении" (Иоффе О.С. Избранные труды по гражданскому праву. М., 2000. С. 418).
Развивая указанную тенденцию, Основы гражданского законодательства 1961 г., а вслед за ними и Гражданский кодекс 1964 г. о такого рода юридических лицах, как товарищества, наделенные гражданской правосубъектностью, сочли возможным вообще не упоминать. И это при том, что первоначальная редакция ст. 24 ГК 1964 г. ("Виды юридических лиц") содержала замкнутый перечень отдельных видов юридических лиц. Тем самым законодатель, если бы посчитал соответствующий перечень недостаточным, не мог бы такой пробел восполнить, в частности, принятием специального акта о товариществах. Правда, внесенные впоследствии изменения в редакцию этой статьи (имеется в виду Указ Президиума Верховного Совета РСФСР от 24 февраля 1987 г. "О внесении изменений и дополнений в Гражданский кодекс РСФСР и некоторые другие законодательные акты РСФСР" <*>) такую возможность предусмотрели. Это было сделано путем дополнения перечня, содержащегося в ст. 24 ГК 1964 г., в силу которого помимо прямо названных в этой статье могли быть созданы и другие образования в случаях, предусмотренных законодательством Союза ССР. Указанной возможностью законодатель воспользовался <**>.
--------------------------------
<*> Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1987. N 9. Ст. 250.
<**> Так, 25 декабря 1990 г. был принят Закон РСФСР "О предприятиях и предпринимательской деятельности" (Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1990. N 30. Ст. 418). Им были выделены в числе организационно-правовых форм предприятий муниципальное товарищество, смешанное товарищество, товарищество с ограниченной ответственностью (акционерное общество закрытого типа), акционерное общество открытого типа. Тогда же (25 декабря 1990 г.) Совет Министров РСФСР утвердил Положение об акционерных обществах (СП РСФСР. 1991. N 6. Ст. 92).
В приведенном Законе статья, посвященная "полному товариществу", давала основания считать, что фактически речь идет и о признаках простого товарищества. Имелись в виду содержащиеся в ней указания на то, что имущество полного товарищества принадлежит его участникам на праве общей собственности, равно как и на отсутствие указания на юридическую личность такого товарищества (см.: Суханов Е.А. Хозяйственные общества и товарищества, производственные и потребительские кооперативы // Вестник ВАС РФ. 1995. N 6. С. 101. См. также: Денисов С. Различия полного и простого товарищества // Юрист. 1996. N 10. С. 40).
ГК 1964 г. заменил главу о договоре простого товарищества той, которая получила название "Совместная деятельность" ("Договор о совместной деятельности").
Первая же статья этой главы, посвященная определению сущности соответствующего договора (ст. 434 ГК), ограничилась указанием на то, что по договору о совместной деятельности стороны обязуются совместно действовать для достижения общей хозяйственной цели. Таким образом, речь шла о договоре, который обладал двумя признаками. Один из них относился к самим действиям (совместность действий), а другой - к цели этих действий (она должна была быть для сторон непременно общей и носить хозяйственный характер). Та же статья с учетом, очевидно, традиционности названия соответствующего договора была дополнена указанием примерного перечня возможных назначений договора. В него вошли, как уже отмечалось, строительство и эксплуатация межколхозного либо государственно-колхозного предприятия или учреждения (если только речь не шла о предприятиях или учреждениях, которым имущество передавалось в оперативное управление), возведение водохозяйственных сооружений и устройств, строительство дорог, спортивных сооружений, школ, родильных домов, жилых строений. Указанная статья содержала два ограничения, отражавших общий правовой режим, установленный Кодексом и другими законодательными актами для договоров о совместной деятельности. Тем самым гражданам предоставлялась возможность заключать такие договоры лишь для удовлетворения личных потребностей. Одновременно был установлен запрет на заключение договоров, о которых идет речь, гражданами с юридическими лицами (социалистическими организациями).
Значительное число включенных в главу норм оказалось традиционным для договора простого товарищества. Речь шла прежде всего о нормах об обязательности взносов участников, а также о признании вкладов, а равно имущества, которое было создано или приобретено участниками, их общей собственностью. Этого указания уже было достаточно для вывода, что созданное таким путем образование юридическим лицом не является. Порядок ведения общих дел участниками должен был осуществляться по общему согласию кем-либо из них. Организационный характер, присущий рассматриваемому договору, выражался среди прочего в возможности поручения одному из участников руководства совместной деятельностью и в этой связи ведения общих дел. Соответственно, основанием для таких его действий должна была служить оформленная остальными участниками доверенность.
В главе отсутствовали прямые указания на признание или непризнание самого объединения участником совместной деятельности - юридическим лицом. Однако указания на то, что имущественные взносы участников, а равно имущество, которое создано или приобретено ими в результате совместной деятельности, признаются общей собственностью участников, было достаточным для вывода: подобное образование участников юридическим лицом не является <*>.
--------------------------------
<*> См., в частности: Иоффе О.С., Толстой Ю.К. Новый Гражданский кодекс РСФСР. Л., 1965. С. 351.
Из пяти статей той же главы ГК 1964 г. одна статья предусматривала, что отдельные виды совместной деятельности регулируются в соответствии с Кодексом постановлениями Совета Министров РСФСР, а еще одна в самом общем виде определяла порядок покрытия расходов, предусмотренных договором, и убытков, возникших в результате совместной деятельности.
Как отмечал О.С. Иоффе, "замена в ГК 1964 г. наименования "товарищество" другим названием - "совместная деятельность" не является простым обновлением терминологии. По сути дела, сконструирован новый юридический институт с использованием в известном объеме только тех норм старого законодательства, которые после внесения в них необходимых изменений вполне могли быть сохранены в целях правового регулирования сложившихся в современных условиях новых общественных отношений" <*>.
--------------------------------
<*> Иоффе О.С., Толстой Ю.К. Новый Гражданский кодекс РСФСР. С. 351.
Это все же не помешало О.С. Иоффе позднее признать: "ГК предусматривал... договор простого товарищества для достижения целей, которым ныне служит договор о совместной деятельности. Под этим новым наименованием он и закреплен ст. ст. 434 - 438 действующего ГК (в обоих случаях имелся в виду Кодекс 1964 г. - М.Б.)" <*>.
--------------------------------
<*> Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 765.
Приведенный вывод, однако, не учитывал того, что отношения по поводу совместной деятельности не исчерпывались теми, которые были указаны в ст. 434 ГК 1964 г. В подтверждение можно было бы сослаться на гораздо более широкий перечень, по сравнению с примерным перечнем, содержавшимся в самом ГК, который приводили, например, В.А. Тархов <*> и З.С. Беляева <**>.
--------------------------------
<*> См.: Тархов В.А. Указ. соч. С. 157.
<**> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР / Под ред. С.Н. Братуся, О.Н. Садикова. С. 509 и сл.
Отмеченное обстоятельство в сочетании с узким кругом норм, включенных в гл. 38 ГК 1964 г., открывало возможность самого широкого использования соответствующей конструкции. Это дало повод Н.И. Седунову еще до принятия Кодекса 1964 г. утверждать: "В практике встречаются различные названия договоров о совместной деятельности, оформляющих отношения совместной деятельности: договор о простом товариществе, договоры о научно-техническом содружестве, консорциум, договор о долевом участии в совместной кооперации, договор о взаимодействии, о сотрудничестве, о совместном финансировании, что свидетельствует о широких возможностях его использования" <*>.
--------------------------------
<*> Седунов К.И. Гражданско-правовые формы колхозной электрификации // Советское государство и право. 1957. N 12. С. 27.
В результате, в частности, являлось весьма спорным утверждение о том, что за пределами соответствующей главы ГК 1964 г. находились договоры о создании юридического лица. Не случайно сторонники приведенной точки зрения, считая ее, очевидно, само собой разумеющейся, все же не уточняли, какому именно признаку договора о совместной деятельности, указанному в ст. 434 ГК 1964 г. и в целом в гл. 38 того же Кодекса, это противоречит <*>. Во всяком случае, даже если бы была принята за основу ссылка в ст. 434 ГК 1964 г. на то, что договор о совместной деятельности не охватывает отношений, связанных с передачей результата в оперативное управление, то и тогда это должно было бы означать, что соответствующая исключительная норма относится только к случаям, когда передача состоялась не всем вообще юридическим лицам, а только тем, которые представляют собой государственную организацию либо по крайней мере организацию с участием государства (см. ст. 93.1 ГК 1964 г. "Оперативное управление").
--------------------------------
<*> См., например: Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР / Под ред. С.Н. Братуся, О.Н. Садикова. С. 509; Тархов В.А. Указ. соч. С. 157.
По указанной причине признание договора о совместной деятельности договором простого товарищества не помешало О.С. Иоффе сделать справедливый, как постараемся показать, вывод: "К договорам о совместной деятельности относятся как договоры, направленные на создание... организации, становящейся самостоятельным юридическим лицом, так и не приводящие к образованию юридических лиц" <*>.
--------------------------------
<*> Иоффе О.С. Обязательственное право. С. 769.
Значение для установления правовой природы договора о совместной деятельности имели еще две нормы гл. 38 ГК 1964 г. Из них одна (ст. 435) определяла порядок ведения общих дел участников договора, а другая (ст. 436) - правовой режим их имущества. Соответственно предусматривалось, что лицо, которому поручено ведение общих дел участников договора, действует на основании доверенности, подписанной остальными участниками договора, и, кроме того, то, что денежные или иные имущественные взносы участников договора, а также имущество, созданное или приобретенное в результате их совместной деятельности, становится их общей собственностью. Приведенного можно было считать достаточным для включения в число договоров о совместной деятельности обычного договора простого товарищества, способного служить основанием для учреждения коллективного образования, но лишь с тем, что такое образование не является юридическим лицом.
Основы гражданского законодательства 1991 г. во многом отличались в части, относящейся к товариществам, от ГК 1964 г., что давало возможность считать по этой причине Основы "дорожкой, проложенной между соответствующими двумя Кодексами": ГК 1964 г. и действующим Кодексом, который и должен был его сменить. Речь идет, в частности, о ст. 19 этих Основ. В ней были названы пользующиеся правами юридического лица хозяйственные товарищества и общества: полное товарищество, коммандитное товарищество, общество с ограниченной или с дополнительной ответственностью, акционерные общества, а также приводились определения каждого из них.
Все те же Основы включили и главу под тем же, что и ГК 1964 г., названием - "Совместная деятельность". Среди расхождений между указанными актами - ГК 1964 г. и Основами гражданского законодательства 1991 г., - пожалуй, имеющим особое значение можно было считать главным образом то, что соответствующая глава Основ, несмотря на столь емкое ее наименование, в действительности регулировала лишь один определенный вид договоров о совместной деятельности - договор простого товарищества. Отмеченное обстоятельство подтверждалось уже тем, что в его определении соответствующий договор был назван "Договор о совместной деятельности (договор простого товарищества)". Этот же вывод подтверждали и некоторые иные положения соответствующей главы. Так, общее имущество участников признавалось их долевой собственностью, притом сама эта норма носила императивный характер.
Основы гражданского законодательства регулировали наряду с внутренними и внешние отношения. Имеется в виду, что взыскание по долгам участников договора о совместной деятельности, которые не связаны с указанной деятельностью, могло быть обращено на их долю в общем имуществе. Это было возможно только при условии, если всего другого имущества, которое принадлежало участнику, оказывалось недостаточным.
Само легальное определение договора включало указание на то, что речь идет о договоре, который "осуществляется без создания для этой цели юридического лица". По указанной причине договор, который имел целью создание юридического лица и соответствовал "договору о совместной деятельности" по ГК 1964 г., находился вне рамок одноименной главы Основ гражданского законодательства (см. подробнее гл. II настоящего комментария).
Среди других можно было указать на отличие в целях "совместной деятельности". Имелись в виду не только хозяйственные цели, как было указано ранее в ГК 1964 г., но и другие, которые "не противоречат законодательным актам".
Основы гражданского законодательства 1991 г., имея в виду специфику простого товарищества, отказались от фигуры руководителя совместной деятельности. Отсутствовавшая в ГК 1964 г. норма Основ 1991 г. (также императивная) устанавливала необходимость наделения функциями по учету объединенного участниками - юридическими лицами имущества того из участников, которому в соответствии с договором поручено ведение общих дел товарищества.
Действующий Кодекс, продолжая линию, выраженную в Основах гражданского законодательства 1991 г., прямо назвал соответствующую главу "Простое товарищество", а соответствующий договор - договором о простом товариществе. Тем самым есть все основания усматривать смысл содержащегося в действующем Кодексе определения договора "простое товарищество (договор о совместной деятельности)" не в отождествлении этих договоров, а лишь в том, чтобы указать родовую принадлежность одного из них - договора о простом товариществе к договорам о совместной деятельности. Не случайно, как уже отмечалось, определения обоих договоров в соответствующей части поменялись в Гражданских кодексах местами и теперь в легальном определении значится: "договор простого товарищества (договор о совместной деятельности)" <*>.
--------------------------------
<*> В арбитражной практике используются в основном как равнозначные понятия "договор простого товарищества" и "договор о совместной деятельности".
4. Квалификация договора простого товарищества
При квалификации любой правовой конструкции роль исходных начал выполняют ее признаки. Применительно к договору простого товарищества это оказывается весьма сложным, подтверждением чего могут служить ведущиеся на протяжении многих лет в литературе споры относительно того, какие именно признаки отличают такой договор. Уже это дает возможность считать условным наименование соответствующего вида товарищества ("простое") <*>.
--------------------------------
<*> Изданное уже в нынешнее время, притом без указания авторов, практическое пособие "Договор простого товарищества" (М., 1997) использовало прямо противоположную оценку указанной конструкции: "Договор о простом товариществе является одним из наиболее распространенных, но в то же время одним из самых "коварных" договоров. Причиной ошибок, допускаемых предприятиями при ведении учета совместной деятельности, является значение требований, предъявляемых основными законодательными и нормативными актами" (с. 8).
Ключевое значение для квалификации договоров, в том числе и рассматриваемого, имеет то, как разделяются в нем права и обязанности между сторонами.
Не вызывает сомнений то, что договор простого товарищества порождает у каждой из его сторон как права, так и обязанности.
Весьма распространенная точка зрения исходит из того, что договоры простого товарищества делятся на двух- и многосторонние, имея в виду при этом, что в таком договоре каждая из сторон по отношению к другой является одновременно носителем прав и обязанностей. В них каждому товарищу противостоят в качестве носителей прав и обязанностей все остальные товарищи.
Однако следует признать, что при таком делении оказывается утраченным отмеченный ранее основной для договоров простого товарищества признак: независимо от того, участвуют ли в договоре три и более стороны или только две, всех товарищей объединяет наличие общей цели и общего интереса. Этого как раз нет в двустороннем договоре, в котором у каждой из сторон имеется свой интерес и каждая преследует, вступая в договор, свою цель. Прямым выводом из указанного может быть только одно: признание договора простого товарищества независимо от числа участников, т.е. два либо более, многосторонним <*>.
--------------------------------
<*> Гражданское право. Т. 2. Полутом II / Под ред. Е.А. Суханова. С. 264 - 265. Развернутая аргументация того же вывода содержится у А.Б. Савельева (см.: Савельев А.Б. Договор простого товарищества // Актуальные вопросы гражданского права. М., 1998. С. 278 и сл.). Наряду с изложенной в разное время высказывалась и прямо противоположная точка зрения. Так, применительно к действию ГК 1964 г. А.И. Масляев полагал: "Каждый участник договора о совместной деятельности является должником и одновременно кредитором по отношению ко всем остальным его участникам. Поскольку каждый из них имеет права и обязанности, договор о совместной деятельности следует отнести к категории двусторонних договоров" (Масляев А.И., Масляев И.А. Договор о совместной деятельности в советском гражданском праве. М., 1998. С. 18).
В отличие от "многосторонности" применительно к используемой при квалификации сделки, при которой разграничение двух- и многосторонних сделок основывается на количестве лиц, выразивших свою волю совершить сделку, для договора простого товарищества сам по себе этот признак является безразличным: для такого образования значение имеет лишь распределение прав и обязанностей в договоре. Определяя сущность рассматриваемой договорной конструкции, Е.А. Суханов особо подчеркивал то, что "участники договора простого товарищества не могут быть разделены на активную и пассивную стороны. Они имеют целый комплекс прав и обязанностей по отношению друг к другу" <*>. Разделяя эти исходные позиции, И.В. Елисеев обращает внимание на то, что "в договоре простого товарищества интересы его участников не противоположно направлены, а устремлены к достижению общей для всех цели, т.е. однонаправлены. Разумеется, это не означает, что в обязательстве из договора простого товарищества вообще отсутствуют фигуры кредитора и должника. Каждый из товарищей выступает одновременно и как кредитор, и как должник по отношению ко всем и каждому из участников договора, который, следовательно, является взаимным. Поэтому главная особенность обязательства из простого товарищества заключается в том, что ни одна из сторон не вправе требовать исполнения в отношении себя лично и соответственно не должна производить исполнение непосредственно в отношении какой-либо другой стороны" <**>.
--------------------------------
<*> Гражданское право. Т. 2. Полутом II / Под ред. Е.А. Суханова. С. 313.
Подтверждением практической значимости квалификации договора простого товарищества как многостороннего договора может служить приведенное ниже рассмотренное арбитражным судом дело.
Так, ТОО был подписан с ООО договор по созданию, развитию и эксплуатации производственных мощностей для производства и переработки сельскохозяйственной продукции в целях удовлетворения своих потребностей. При этом в соответствии с договором истец отказался обеспечить производство зерновых, бахчевых, овощных культур, мяса, молока и другой сельскохозяйственной продукции, эксплуатацию действующего технологического оборудования и освоения новых производств, выпуск и реализацию продукции. Впоследствии при рассмотрении в арбитражном суде иска ООО к ТОО об истребовании имущества, подлежащего передаче по договору, возник вопрос о природе заключенного сторонами договора. Отменяя решение нижестоящего арбитражного суда, удовлетворившего иск, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ обратил внимание на то, что в решении не было определено, к какому виду обязательств следует отнести договор и соответственно какие именно нормы должны быть применены. Стороны назвали заключенный договор договором о совместной деятельности; в этой связи следовало определить, "является ли спорное имущество вкладом ответчика в совместную деятельность и вправе ли один участник совместной деятельности требовать принудительной передачи в свою пользу вклада другого участника" (Вестник ВАС РФ. 2000. N 4. С. 50).
<**> Гражданское право: Учебник. Т. 2 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 2003. С. 76.
С полным основанием В.С. Ем и Н.В. Козлова, характеризуя договор простого товарищества, усматривают в этом своеобразное проявление взаимности в данном договоре. Поэтому не случайно партнеров по договору простого товарищества именуют одинаково: участники или товарищи (см.: Ем В.С., Козлова Н.В. Учредительный договор: понятие, содержание и правовая природа (комментарий действующего законодательства) // Законодательство. 2000. N 3. С. 6).
Большие споры возникали ранее и продолжаются теперь также по другому имеющему столь же принципиальное значение вопросу: относятся ли договоры о простом товариществе к числу возмездных или безвозмездных? И это при том, что речь идет о признаке, который сам по себе является весьма определенным. Более того, по поводу его есть прямые указания в самом ГК. Имеется в виду ст. 423 ГК, которая различает договоры в зависимости от того, должна ли быть стороной получена плата за то или иное встречное предоставление по отношению к исполнению ею своих обязанностей (возмездный договор) или сторона обязуется предоставить что-либо другой стороне без получения от нее платы или иного встречного удовлетворения (безвозмездный договор). Закрепляя в ст. 423 ГК общую презумпцию возмездности гражданско-правовых договоров, законодатель при этом совершенно очевидно указывал, что именно возмездность более всего отвечает самой природе договора соответствующей отрасли права (имеется в виду, что гражданско-правовой договор предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа договора не вытекает иное).
Сторонники признания договора простого товарищества безвозмездным приводят по существу аналогичные соображения. Так, в период действия ГК 1964 г., когда можно было считать, что место договора простого товарищества занял договор о совместной деятельности, О.С. Иоффе считал необходимым обратить внимание на то, что нет оснований рассматривать этот договор как возмездный, поскольку "соответствующие денежные и иные затраты воплощаются в создании того материального объекта, который должен затем служить удовлетворению потребностей всех участников. Но они не получают друг от друга встречного удовлетворения, а действуют сообща для достижения общей цели. Стало быть, по характеру взаимоотношений между его участниками договор о совместной деятельности является безвозмездным". И там же: "Встречное удовлетворение один контрагент получает от другого непосредственно и для себя, тогда как в договоре о совместной деятельности польза извлекается каждым именно от совместных усилий всех, включая собственные усилия данного контрагента. Но поскольку нельзя предоставлять "мзду" самому себе и невозможно приписывать подобное качество сообща достигаемому результату, совместная деятельность должна рассматриваться как безвозмездный договор" <*>.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 21 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |