<**> Имели место случаи, когда созданные как обычные, не обладающие правосубъектностью образования, товарищества трансформировались в товарищества - юридические лица. Указанная трансформация была показана В. Ельяшевичем на примере товариществ откупщиков (societas publicanorum). При этом обращалось внимание на то, что "если необходимость располагать большим капиталом в форме инвентаря, служебного персонала, рабов и т.п. предполагала более или менее многочисленный состав этих товариществ, то, с другой стороны, их связь с государственным хозяйством создавала вполне достаточную causa для наделения их правоспособностью. Стремление образований, объединявших откупщиков, к получению прав юридического лица, значительно упрощавшее и облегчавшее их выступление в обороте, было реализовано в первом столетии принципата" (см.: Ельяшевич В. Указ. соч. С. 407, 409 и 431).
<***> См.: Пухан Иво, Поленак-Акимовская Марьяна. Римское право. М., 1999. С. 266.
Среди конкретных вопросов, связанных с определением правового режима товарищества, в римском праве выделялись в основном три. Один из них сводился к следующему: возможно ли заключение договора товарищества, в котором определенный товарищ должен будет получать большую выгоду либо нести меньше убытков по отношению к другим товарищам? Из неодинаковых ответов на указанный вопрос особое распространение получил тот, который допускал подобную возможность при условии, если труд и деятельность определенных участников товарищества можно было считать особенно ценными. Ответ на другой вопрос - о соотношении размеров долей - сводился к признанию необходимым равенства долей участников на случай, если иное не было предусмотрено в достигнутом ими соглашении. Ответ на третий вопрос - о сущности договора - был последовательно связан с признанием личного характера договора. Такое признание должно было проявиться в том, что выход из товарищества, равно как смерть товарища, влек за собой прекращение и самого товарищества. Тем самым был особо подчеркнут личный характер соответствующего образования.
В Институциях Юстиниана товариществу был посвящен отдельный титул XXV в книге третьей. В нем предусматривалось, в частности, то, что наряду со вступлением в товарищество ради обобщения имущества целью для товарищей могло служить осуществление определенного предприятия (покупка или продажа рабов, масла, вина, хлеба в зерне). К числу новелл в указанном источнике можно было отнести возможность прекращения товарищества среди прочего вследствие конфискации имущества отдельного товарища (специально оговаривалось, что речь идет о случаях, когда конфискации подвергалось все имущество определенного товарища), распространение на отношения между товарищами принципа ответственности не только при обмане, но и вообще за вину (имелась в виду полная небрежность и нерадение, нарушение требования об отношении к общим интересам как к своим собственным) и др. <*>.
--------------------------------
<*> См.: Институции Юстиниана. М., 1998. С. 275 и сл.
Более подробно определялось все, что должно было относиться к товариществу, в Дигестах Юстиниана (имеется в виду титул II книги семнадцатой <*>). Подобно Институциям Гая, Дигесты различали создание товарищества ради обобщения имущества, а равно и для определенного промысла (особо выделялась такая цель, как сбор государственных налогов). Допускалось в исключительных случаях Дигестами Юстиниана и неравенство долей (при условии, если лицо принимало на себя обязанность внести больше "труда, умения или дела"). За товарищами считалось признанным право выхода из товарищества при невыполнении в отношении их какого-либо из условий договора. Одновременно предусматривалась возможность исключения из товарищества при определенных допущенных товарищем нарушениях договора. Специально была оговорена необходимость погашения долговых обязательств товарищества, возникавших в период его существования, за счет общего имущества. В указанном источнике приводилось мнение Ульпиана, полагавшего возможными "иски из товарищества". Основанием для них должно было служить существование товарищества как такового. Одного того, что вещь - общая собственность, было недостаточно, поскольку общность имущества могла возникнуть и из совсем других оснований (легата, наследования, дарения и т.п.) <**>.
--------------------------------
<*> См.: Дигесты Юстиниана. М., 2003. С. 506 - 598.
<**> См.: Памятники римского права: Законы XII таблиц; Институции Гая; Дигесты Юстиниана. С. 430 - 431.
Учреждение торговых предприятий повлекло за собой признание органического единства товарищества и применительно к внешним отношениям. Это находило свое выражение в том, что претензии к товариществу направлялись по адресу его конторы, но не места нахождения товарищей <*>. Однако все это относилось к более позднему периоду <**>.
--------------------------------
<*> См.: Шретер В.Н. Указ. соч. С. 107 и сл.
<**> В литературе имели место и другие высказывания о развитии указанного института в римском праве. Представителем соответствующей группы авторов выступал, в частности, П.Е. Соколовский. В его исследовании (см.: Соколовский П.Е. Договор товарищества по римскому праву. Киев, 1883) была проведена принципиальная переоценка значения societas omnium bonorum уже по той причине, что оно, по мнению автора, "не заключает в себе таких характерных черт, из которых дальнейшим процессом могло быть развитие товарищества как учреждения по преимуществу торгового" (Там же. С. 1). При этом автор считал нужным подчеркнуть, что "Цицерон, изучавший быт и правовое положение товариществ и считавший себя специалистом по всем этим вопросам, ни разу не упоминает о societas omnium bonorum" (Там же. С. 10). Речь шла о несовместимости такого рода торговых отношений с составляющей сущность societas omnium bonorum - общностью всего принадлежащего каждому из них имущества. Сам П.Е. Соколовский связывал societas прежде всего с actio pro socie (имелся в виду иск, направленный на имущество) между товарищами на случай ликвидации societas по воле одного из них. В свою очередь основой, на которую опирался этот иск, должна была служить самостоятельность, по его природе, договора, заключенного в пользу всех товарищей. Такой договор заключался до того, как возникала необходимость для товарищей сливать все имущество в одну общую массу. При этом признавалось необходимым особо выделить и, более того, в той или иной мере противопоставить societas omnium bonorum помимо actio pro socie, в частности также societas unius rei (товарищество, создаваемое для приобретения одной вещи в общем интересе), а также societas publicanorum (товарищество откупщиков - тех, кто приобрел по договору монопольное право на взыскание податей с казны).
Описанное представление о соответствующих правовых конструкциях оказалось более близким современным воззрениям на ту же конструкцию.
3. Развитие российского законодательства о товариществе
В России, подобно ряду других государств, в период средневековья с товариществами связывалось объединение лиц, имевшее личный характер. Таким образом, речь могла идти именно о моделях, которые были близкими ранее использованным в римском праве <*>. Отголоском этому служило, например, упоминание в Псковской грамоте о "сябрах". И лишь отвечая в таком случае особенностям рынка, связанным и на этот раз с развитием промышленности и торговли, усиливалась потребность в образованиях, построенных на объединении имущества, а тем самым и в регулировании участия подобных образований в гражданском обороте.
--------------------------------
<*> А.Ф. Федоров обращал внимание на то, что некоторые указания на существование товариществ имелись в памятниках домосковской и Московской Руси. Эти указания, однако, не содержали данных, позволяющих определить, по какой модели создавались также образования (см.: Федоров А.Ф. Указ. соч. С. 423).
Г.Ф. Шершеневич <*> выделил три даты в развитии соответствующих коллективных образований. Это, во-первых, 1 января 1807 г., когда был принят манифест <**>, в котором появились нормы, прямо относящиеся к товариществам таких видов (речь шла о регулировании организации и деятельности полных товариществ и товариществ на вере); во-вторых, 6 октября 1836 г. - день принятия Положения об акционерных компаниях и, наконец, в-третьих, 1887 г. - год, в который появилось новое издание Торгового устава.
--------------------------------
<*> См.: Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. I. С. 289.
<**> Имелся в виду манифест Александра I "О дарованных купечеству новых выгодах, отличиях, преимуществах и новых способах к распространению и усилению торговых предприятий".
Вплоть до революции основу законодательства о товариществах составляли два правовых источника. Имелись в виду соответствующие главы в ч. 1 т. X Свода законов ("О товариществе") и в Торговом уставе ("О торговом товариществе").
Первый из источников имел общее значение, распространяя в определенных частях свое действие и на товарищества торговые, и на те, которые не удовлетворяли указанным в Торговом уставе (ст. 56) признакам торговых товариществ (прежде всего основному - созданию товарищества для производства "торговых действий"). Такого рода товарищества в противовес торговым признавались "гражданскими" <*>.
--------------------------------
<*> Объясняя отмеченное тем, что определения торгового и гражданского товариществ в равной мере взяты из манифеста, Г.Ф. Шершеневич приходил к выводу, что юридические отличия между торговыми и гражданскими товариществами в целом являются недостаточными (см.: Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. I. С. 281 и сл.).
Нормы о гражданских и торговых товариществах не называли ни тех, ни других юридическими лицами. Подобного понятия - "юридическое лицо" - как Свод законов, так и Торговый устав вообще не употребляли <*>. По отмеченной причине речь шла о толковании в указанном смысле соответствующих норм, которое могло служить основой для признания товариществ наделенными гражданской правосубъектностью. При этом если применительно к торговым товариществам положительный ответ не вызывал сомнений, то относительно товариществ гражданских позиции авторов не совпадали <**>. Все же многие авторы допускали возможность наделения гражданской правосубъектностью и тех и других товариществ <***>. Основанием для подобного вывода могла служить общая ст. 2126 Свода законов, в силу которой "товарищества составляются из лиц, соединенных в один состав и действующих в оном под общим наименованием". Тем самым основной признак юридического лица - выступление от собственного имени - все же оказывался налицо.
--------------------------------
<*> Это связано было с широко распространенным представлением о юридических лицах как об определенной фикции. Речь идет о концепции, ведущей начало от имевших место еще в XIII веке высказываниях папы Иннокентия IV (см. о теории фикции: Братусь С.Н. Юридические лица в гражданском праве. М., 1947. С. 72 и сл.). Как отмечал Д.И. Мейер, с такого рода взглядами было связано то, что юридические лица объявлялись "костылями, на которых ходит юриспруденция". Сам Д.И. Мейер, будучи решительным противником указанной концепции, приводил аргументы в пользу реальности соответствующей модели (см.: Мейер Д.И. Русское гражданское право. СПб., 1897. С. 85).
<**> Мнение о признании юридическими лицами только торговых товариществ разделялось многими и прежде всего сторонниками самостоятельности торгового права. Так, А.Ф. Федоров (Федоров А.Ф. Указ. соч. С. 417) обращал внимание на то, что "ввиду наличности самостоятельных имуществ, места жительства и имени (фирм) торговое товарищество имеет все признаки юридического лица, вылившись в форму компании, общества, торгового дома или просто какой-либо формы в противоположность общегражданскому товариществу, представляющему собою совокупность нескольких отдельных лиц, из которых каждое имеет свое имущество, свою оседлость, свое имя". Соответственно полагал и П.П. Цитович: "...лишь таковое товарищество имеет гражданское знаменование, т.к. только ею может и быть субъект прав и обязанностей" (Цитович П.П. Очерки основных понятий торгового права. Киев, 1886. С. 76).
<***> Так, К.Н. Анненков обращал внимание на то, что, "по мнению большинства наших русских цивилистов и коммерсантов, за юридические лица должны быть почитаемы не только акционерные компании, но и другие различного вида товарищества" (Анненков К.Н. Система русского гражданского права. Т. I: Введение и общая часть. С. 234).
С некоторыми оговорками к этому выводу присоединялся и А.О. Гордон: "Хотя закон не особенно последователен, отделяя товарищей от самого товарищества, он в то же время признает за последним характер самостоятельной личности, отдельное, независимое бытие" (Гордон А.О. Представительство в гражданском праве. С. 111).
Уже отмеченное обстоятельство предопределяло невозможность распространения норм указанных глав Свода законов на простые товарищества. Подобный вывод подтверждала позиция обоих источников и в другом вопросе. Речь шла о том, что соответствующие главы и Свода законов, и Торгового устава содержали строго определенный перечень отдельных видов товариществ. Так, в Своде законов (ст. 2128) это были: полные товарищества (1), товарищества на вере (2), акционерные общества и товарищества на паях (3), артельные товарищества (4), - а в Торговом уставе (ст. 55) соответственно полные товарищества (1), товарищества на вере (2), акционерные общества и товарищества на паях (3), артельные товарищества (4) <*>. Простое товарищество ни в одном из двух основных источников, о которых идет речь, не упоминалось.
--------------------------------
<*> Артели (как вид товарищества) появились позднее. Притом на них были распространены общие нормы о товариществах. Уже этим предопределялось признание за артелями прав юридического лица, на что достаточно четко указал Закон от 1 июля 1902 г.: "Артель может приобретать имущества, вступать в договоры и обязательства, искать и отвечать по суду" (см. об этом: Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. I. С. 301 и сл.). По той же причине И.В. Алексеев, полагая, что лишь артельное товарищество в дореволюционной России можно считать "предшественником простых товариществ", снабдил это свое утверждение определенной оговоркой: "...с некоторой долей условности" (Гражданское право: Учебник. Часть вторая / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 652).
По поводу приведенного перечня мнения в литературе не во всем совпадали. Наибольшее распространение получило признание перечня товариществ, содержавшегося как в Своде законов, так и в Торговом уставе, незамкнутым <*>. Это означало возможность распространения общего для товариществ правового режима, установленного обоими источниками, на простое товарищество, что, как уже отмечалось, особенностям простого товарищества все же не соответствовало. По указанной причине, как правило, считалось принципиально допустимым учреждение товариществ, которые заведомо не подчинялись нормам Свода законов или Торгового устава. Широкую возможность для этого открывала позиция Д.И. Мейера, полагавшего: "Существенно для товарищества, только чтобы цель его предусмотрела юридическую сторону: иначе нет договора" <**>.
--------------------------------
<*> Имеются в виду, в частности: Победоносцев К.П. Указ. соч. С. 53; Цитович П. П. Указ. соч. С. 92.
<**> Мейер Д.И. Указ. соч. С. 540.
Положительный ответ на тот же вопрос о значении указанного перечня давал, например, и В.С. Максимов. Он указывал при этом на то, что "помимо названных в Уставе видов товариществ предусматриваются, и в торговом быту действительно встречаются, разного рода другие соединения двух или нескольких лиц для производства общего предприятия, которые, как и прочие, не заключающие в себе ничего законом противного сделке, подлежат судебной, в случае спора, защите сообразно их содержанию, представляющемуся по условиям, зависящим от свободной воли контрагентов, весьма разнообразным. За неимением в законе для подобного рода товариществ или сообществ каких-либо дальнейших определений судебною практикою допускалось, что такие товарищества, но именно и только такие, могут возникать и без письменного договора, а следовательно, и признание их возможно на основании всяких других, допускаемых законом доказательств" <*>. Точно так же, полагая, что "нет оснований считать недопустимым разного рода товарищеские соединения, которые не являются, однако, полными товарищами" и тем самым юридическими лицами, А.И. Каминка в качестве примера такого "соединения" приводил основанное на договоре образование - Нарышкинские железные дороги <**>.
--------------------------------
<*> Максимов В.С. Указ. соч. С. 170 - 171.
<**> См.: Каминка А.И. Договор товарищества // Право. 1908. N 12. С. 677.
Развернутое обоснование соответствующего вывода, прямо относящееся именно к простому товариществу, было дано В.И. Синайским. Речь шла о возможности заключения договора на создание товарищества как простого, так и любого другого. При этом в обоснование позитивного на этот счет вывода он сослался на ст. 1528 Свода законов, в силу которой "договор составляется по взаимному согласию договаривающихся лиц, предметом его могут быть или имущество, или действия лица, а его цель не должна быть противной законам, благочинию и общественному порядку" <*>.
--------------------------------
<*> Синайский В.И. Указ. соч. С. 185 - 186.
В этой же работе содержалась определенная аргументация в пользу использования наряду с другими видами товариществ и простого товарищества: "Нет сомнения, что признание товарищества лицом способствует ведению дела, упрощает отношения товарищей, облегчает кредит, дает прочность, имя (фирму в торговом праве). Но организация товарищества как юридического лица осложняет самое возникновение товарищества; поэтому совершенно естественно, что товарищество может возникнуть и по типу общения товарищей на внутренней стороне их отношений (простое товарищество)... При простом товариществе каждый товарищ отвечает перед третьими лицами в силу заключенного им с этими лицами договора" (Там же).
Сходную позицию занимал И.В. Гессен, полагавший: "Помимо обозначенных в ст. 55 Устава торгового трех видов товариществ (автор не считал торговым товариществом артели. - М.Б.), законом предусматриваются и в торговом быту действительно встречаются разного рода соединения двух или нескольких лиц для производственного общественного предприятия, которые, как и все сделки, не заключающие в себе нечто противоречащее закону, подлежат в случае спора судебной защите" (Гессен И.В. Устав торговый. М., 1914. С. 56).
Таким образом, речь шла о правовой защите непоименованных договоров (contractus innominati).
Подтверждением служила и практика Сената, исходившая из того, что всякий договор, не противоречащий закону, обязателен и не может быть признан недействительным только потому, что он не подходит ни под одну из указанных в законе категорий.
Наиболее общим являлось, на что уже обращалось внимание, деление товариществ по их назначению на торговые и гражданские. Как отмечал П.П. Цитович, "коренные отличия торгового товарищества отражают в конечном счете особенности самой торговли. Его способности и состоят в том, что торговое товарищество имеет свое имущество, свою оседлость (место жительства), свое имя, фирмы; то и другое и третье - отдельное от имущества, места жительства и имени товарищей" <*>. И далее: в отличие от этого "гражданское товарищество (русского права) нечто совершенно своеобразное. Из всех случаев его появления в законе следует один вывод: гражданское товарищество есть товарищество случайное: оно составляется лишь по поводу отдельной сделки и для этой сделки и, следовательно, существует, пока не окончена исполнением или иначе эта сделка" <**>.
--------------------------------
<*> Цитович П.П. Указ. соч. С. 74.
<**> Цитович П.П. Указ. соч. С. 74.
Явная недооценка простого товарищества в литературе в определенной мере соответствовала практике Сената, проявившего негативное отношение к этой конструкции. Имеются в виду соглашения на постройку сообща дома и пользование доходами поровну, соглашения на уборку сообща урожаев, принадлежащих каждой из сторон в договоре, о приобретении леса на сруб и др. <*>.
--------------------------------
<*> См.: Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями... / Составитель И.М. Тютрюмов. СПб., 1911. С. 988. Там же в качестве примера подобной практики содержатся ссылки на решение Сената N 288/1878 г., N 70/1887 г.
Проект Гражданского уложения содержал специальную главу, посвященную товариществу. Разбитая на отдельные разделы, она начиналась с "общих положений". Единственная статья этого раздела предусматривала, что по договору товарищества несколько лиц обязуются друг перед другом совместно участвовать имущественными вкладами или личным трудом в торговом, промышленном или ином предприятии, направленном на получение прибыли. Речь шла об образованиях, для которых именно извлечение прибыли являлось основной, если не единственной целью деятельности. По оценке А.М. Гуляева, "направленность на достижение прибыли, включенная в определение простого товарищества, содержащаяся в Проекте, не выполняет такой роли, поскольку не было предусмотрено, что отсутствие прибыли служит основанием для прекращения договора о создании такого образования" <*>.
--------------------------------
<*> Гуляев А.М. Русское гражданское право. Киев, 1903. С. 471.
В указанной главе Проекта были выделены наряду с разделами, посвященными полным товариществам, товариществам на вере, акционерным товариществам и товариществам с переменным составом, обществам взаимного страхования, городским кредитным обществам, кредитным товариществам и земельным банкам, основанным на "круговом ручательстве" заемщиков, артелям трудовым, также и простые товарищества.
Определение простого товарищества включало указание на то, что им признается такое товарищество, в котором товарищи участвуют в прибылях и убытках по всем сделкам, относящимся к общему предприятию и к заключенным кем-либо из товарищей. Но перед третьими лицами каждый товарищ должен был отвечать лишь в силу заключенного им с этими лицами договора. В приведенном определении предусматривалось, что этот вид товариществ в отличие от всех остальных не должен был признаваться образованием, обладающим гражданской правосубъектностью.
Сопоставляя относящиеся к простым товариществам решения, закрепленные к тому времени в законодательстве разных стран, авторы Проекта при его составлении стремились учитывать особенности различных правовых систем. Например, была отвергнута возможность признания за моделью простого товарищества значения такой, которой следует руководствоваться применительно к любому товариществу, если только оно не обладало признаками, присущими другому выделенному в законе особому ее виду. При обосновании этого вывода обращалось внимание на то, что "простому товариществу чужды те особенные признаки, которые присвоены другим видам товариществ, и потому всякое товарищество, не имеющее сих последних признаков, является простым. Но с этой точки зрения наименование рассматриваемой формы товарищества - простою формою - является вполне правильным" <*>.
--------------------------------
<*> Гражданское уложение. Книга пятая: Обязательства. Т. IV. С объяснениями. Ст. 719 - 921. С. 341.
Специфика договора простого товарищества в Проекте Гражданского уложения выражалась и в том, что этот договор был лишен возможности создавать наделенные правами юридического лица предприятия. При подготовке отдельных норм Проекта большие расхождения в Редакционной комиссии возникали по поводу прав товарищей на имущество, которое составляло предмет их вкладов. В конечном счете были отвергнуты взгляды тех, кто полагал, что в отдельных случаях используемая Проектом применительно к простому товариществу конструкция общей собственности может создать практические неудобства. При этом обращалось внимание на то, что "если такая либо иная форма товарищества может оказаться более соответствующей отношениям сторон, в конечном случае ничто не может им помешать выбрать взамен простого товарищества именно ту форму, которая кажется им оптимальной" <*>.
--------------------------------
<*> Там же. С. 342.
Некоторые нормы Проекта не вполне укладывались в генеральную модель соответствующего вида товариществ. Так, одним из последствий отсутствия гражданской правосубъектности у простого товарищества служило то, что весь комплекс внутренних отношений в нем должен был сводиться к установлению прав и обязанностей только между товарищами или ими же с третьими лицами, исключая тем самым участие в гражданских правоотношениях от своего имени товарищества как такового. Не случайно поэтому в главе "Товарищество" соответствующий подраздел раздела "Простое товарищество" именовался "Отношения товарищей между собой". В то же время в эту главу была включена статья, предусматривавшая, что "товарищество обязано возвратить товарищу, действовавшему в пользу товарищества, израсходованные им деньги с процентами со дня израсходования и освободить его от принятых им на себя обязательств, а равно возместить убытки, понесенные товарищем по ведению дел товарищества". Помещенная рядом с приведенной еще одна статья возлагала на товарищей обязанность возместить причиненные товариществу убытки. Тем самым оказалось все же непоследовательно проведенным отличие неправосубъектного товарищества от остальных, являющихся субъектами права. Имеется в виду, что только для последних было характерно наличие двоякого рода внутренних отношений: между товарищами и одновременно между товарищами и товариществом как таковым. Тем самым, если бы Проект Гражданского уложения вступил в силу, применение такого рода норм, как можно было предвидеть, породило бы определенные трудности на практике. Аналогичное сомнение могло быть высказано в этой же связи и в отношении комментария, исходившего от составителей Проекта. Имеется в виду признание ими того, что "между товарищем и товариществом могут возникнуть имущественные отношения, весьма схожие с теми, которые связывают поверенного с доверителем" <*>. Тем самым не было принято во внимание то, что юридическая связь сторон в договоре поручения, как и в любом другом, могла бы возникнуть при участии в нем в качестве стороны только такого коллективного образования, которое наделено гражданской правосубъектностью.
--------------------------------
<*> Гражданское уложение. Книга пятая: Обязательства. Т. IV. С объяснениями. Ст. 719 - 921. С. 366.
Проект допускал использование в качестве вклада прежде всего имущества, притом как недвижимого, так и движимого, выделяя особо деньги. Из неимущественных вкладов был выделен только "личный труд". Можно указать и на то, что была признана допустимой уступка участниками своих прав из договора о создании простого товарищества (этот договор именовался "товарищеским договором") другому лицу, но только с согласия остальных товарищей (речь шла лишь об уступке права на получение доли прибыли, различного рода компенсаций, а также части имущества, причитавшейся в случае ликвидации товарищества товарищу).
Особое внимание уделялось порядку наделения товарищей соответствующими полномочиями на выступление от имени остальных товарищей. Признание простого товарищества лишенным гражданской правосубъектности послужило причиной того, что оказалось достаточным посвятить внешним отношениям (отношениям товарищей с третьими лицами) лишь одну из 35 статей соответствующего раздела. В ней было предусмотрено, что по заключенной за счет товариществ сделке верителем (т.е. кредитором) и должником в отношении третьего лица становится лишь товарищ, участвующий в заключении сделки.
При оценке самого факта выделения соответствующей главы Проекта обращает на себя внимание и то, что можно было бы назвать "запасным характером" соответствующей модели: "Проект исходит из положения, что простое товарищество составляет одну из форм товарищества, и оно имеет более обширное значение, нежели другие его формы, в том лишь смысле, что в случае отсутствия особых признаков, присвоенных по закону другим формам товарищества, получает применение означенная простая форма" <*>.
--------------------------------
<*> См.: Гражданское уложение. Книга пятая: Обязательства. Т. IV. С объяснениями. Ст. 719 - 921. С. 337.
* * *
Гражданский кодекс РСФСР 1922 г. представлял собой последнюю из российских кодификаций, содержавших специальное, комплексное регулирование товариществ. Оно оказалось близким тому, которое было бы осуществлено, если бы Проект Гражданского уложения был принят.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |