ществовать и собственной терминологии наподобие общественного сознания,
общественных чувств, общественного внимания, воли и прочего, а она должна
быть заменена объективной терминологией^*.
Коллектив людей, соотносительную деятельность которого изучает кол-
лективная рефлексология, в основе всегда имеет связующее нечто, как,
например, общее настроение, общее наблюдение, общее сосредоточение, общее
обсуждение, общее решение или постановление и общность или единство
цели и действий. Примером коллектива, связываемого одним настроением,
может служить толпа. Примером коллектива, связываемого общим наблю-
дением и сосредоточением служат театры, концерты, вообще зрелища и
представления всякого рода. Примером коллектива, вызываемого необ-
ходимостью общего обсуждения вопросов, приводящего к тому или другому
постановлению, являются советы, совещания, конференции, комитеты, обще-
ства, съезды и т. п.
Для обсуждения задач, интересующих отдельные классы или определен-
ный круг лиц, являются собрания партий, профессиональные общества,
экономические общества, кооперативные организации и т. п.
Для осуществления физического развития масс и для организованного
труда служат коллективы в виде гимнастических и спортивных обществ,
рабочие артели и т. п.
Для организованной защиты и нападения служат коллективы в виде
войсковых частей, те или другие патриотические организации и т. п.
Примером коллектива, связываемого задачей стяжания, могут служить
тотализаторы, игорные дома, банковские коллективы и т. п.
Наконец, примером коллектива, основанного на единстве определенных
достижений, являются научные и иные организации.
Таким образом коллективы всегда имеют в виду общность интересов в
том или другом отношении, предполагающую единство цели. Эта общность
интересов может быть вполне естественной, вытекающей из самой жизни
и рода занятия (земледельцы, скотоводы, рыбаки, торговцы и т. п.) и может
быть оформленной и регулируемой определенным регламентом (союзы,
кооперативы и т. п.). Наконец, могут быть коллективы, устанавливаемые в
целях осуществления тех или других задач, предустановленных законополо-
жениями как различного рода советы, комитеты, общества, комиссии и т. п.
Общий интерес и единство цели обусловливают связь отдельных членов
коллектива, причем чем больше общих интересов, тем очевидно больше и
сплоченность коллектива. Но кроме общего интереса коллектив предполагает
и общность задачи. Иначе не было бы смысла существования коллектива.
Очевидно, что только общность интересов и задачи является тем стимулом,
который побуждает коллектив к единству действий и придает самый смысл
существованию коллектива. В этом отношении на коллектив нужно смотреть
как на лучшее средство решения определенной задачи. То, что неосуществимо
в полной мере для индивида, может быть осуществимо с помощью согла-
сованной коллективной работы и это-то обстоятельство и оправдывает не-
обходимость создания коллектива.
Если бы не было вообще какого-либо преимущества коллектива по
сравнению с деятельностью отдельных индивидов, то коллектив очевидно и
не существовал бы как явление, не вносящее никакого плюса в условие
человеческой деятельности, ибо всякое общественное явление должно иметь
оправдание своего существования, а коллектив и находит свое оправдание в
том, что он осуществляет задачи,' не выполняемые отдельными индивидами,
если они действуют в одиночку.
Каково бы ни было значение коллектива, последний может иметь разные
поводы для своего возникновения и разные условия для своего сплочения
и развития.
Коллективы могут быть неорганизованные и организованные.
Коллективы, связующим звеном которых служит по преимуществу на-
строение или наблюдение, не нуждаются в особой внутренней организации,
ибо они не имеют вперед предустановленной цели. Здесь нет ни заранее
определенных устремлений, ни заранее определенного плана действий, а
потому и внутренняя организация является излишней, - тем более, что такие
коллективы бывают недолговременными. Сюда относятся толпа, театральная
публика и т. п. Такие коллективы нуждаются только во внешнем воздействии
в целях регулирования внешнего порядка, дабы данный коллектив не
осложнил жизни других коллективов.
Все другие коллективы, которые имеют определейные задачи, обязательно
должны иметь свою организацию, целью которой является планомерность
и порядок коллективной работы, а также установление связи между собой
отдельных индивидов коллектива. В целях согласованности совместных
действий, организация этих действий в коллективах выполняется посредством
исполнительного комитета, президиума, управлений, командного состава и
т. п.
Вообще согласованность действий, планомерность устремлений кол-
лектива и достижение его целей осуществляются путем предоставления
полномочий одному лицу или выделенному на этот случай небольшому
коллективу-исполнительному бюро. Этим же путем достигается установ-
ление внутреннего порядка, в случае надобности даже посредством принуж-
дения и репрессий.
Эти небольшие полномочные коллективные учреждения, обладающие на
случай надобности соответствующими средствами принуждения, представ-
ляют собой тот аппарат, при участии которого подготовляются и осущест-
вляются коллективные рефлексы в отношении не только внутреннего порядка
данного коллектива, но и решения определенных задач коллектива.
Ввиду значения внутренней организации и жизнедеятельности коллектива
зарождение каждой организованной общественной индивидуальности или кол-
лектива начинается первоначально с внутренней организации или внутреннего
упорядочения с известным распределением взаимоотношений между отдель-
ными подвидами и их деятельности, после чего в случае, если коллектив явля-
ется жизнеспособным, он постоянно привлекает к себе все большее и большее
количество сочленов, развиваясь таким образом вширь и в то же время все бо-
лее и более объединяясь изнутри. Одновременно с этим обыкновенно идет и
внутренняя деятельность, приводящая к большой специализации отдельных
частей данного коллектива, или его дифференцировке^*.
Со временем и в самом коллективе образуются частные единства, которые
служат выражением той же дифференциации, приводящей к дроблению
разросшегося коллектива на более мелкие коллективы.
Каждый вновь возникший коллектив выясняет свою относительную
позицию среди других, вырабатывает свой план осуществления заданий или
программу и сообразует свои действия с условиями окружающей действитель-
ности.
Коллективы могут разнообразиться не только по составу входящих в них
индивидов (определенной профессии и т. п.), но и по цели, а также и
характеру взаимоотношений между входящими в коллектив индивидами.
Так, мы можем различить, как мы уже говорили, толпу, театральную публику,
уличный митинг, партийное или классовое собрание, законоустановленные
собрания в виде советов, комитетов, совещаний, кооперативов, съездов, со-
юзов, учредительных и других собраний.
В одних из этих коллективов мы имеем случайное собрание индивидов,
как например, в толпе, в других дело идет о собраниях, возникающих
благодаря определенной потребности, например, ввиду жажды зрелищ, удов-
летворения экономических нужд и т. п.
Наконец, мы имеем коллективы, которые не представляют в сущности
отдельных собраний, но тем не менее образуют собою значительные группы
лиц, связанных теми или иными общими интересами. Коллективная дея-
тельность здесь осуществляется через то или иное представительство или
печать. Таковы народ, племя, государственный коллектив, союз народов, все
человечество.
Дело в том, что существует известный предел для непосредственного
общения в целях коллективной деятельности*. Чем элементарнее цель и
задачи коллектива, тем больших размеров он может достигать "*. Так, толпа
может достигать сотен тысяч. Театральная публика может состоять из не-
скольких тысяч, коллективы, преследующие обмен мнений, могут состоять
из сотен индивидов, редко более, а коллективы, преследующие осуществление
каких-либо конкретных заданий, например, составление законоположения,
не более как из нескольких десятков, а коллективы, преследующие еще более
узкую задачу, например, обработку редакции текста, не могут представлять
собою более нескольких индивидов.
Поэтому коллективы, численность которых уже превосходит вышеобозна-
ченные размеры, должны работать при участии выборного представительства.
Отсюда понятно, что способы общения отдельных членов того или другого
коллектива в зависимости от его размеров и характера не могут быть
одинаковыми. В одних случаях дело идет о непосредственном общении
отдельных членов коллектива, в других случаях общение осуществляется
только через представительство, в третьих случаях только путем письменного
или печатного слова.
Но как бы общение ни достигалось, коллектив всегда предлагает, как
уже говорилось несколько ранее, известное объединение, а потому те кол-
лективы, где собственно общих собраний не существует, таких как народ,
племя, человечество, на самом деле могут быть понимаемы как коллективы
только в той мере, в какой они представляют собою объединение путем
избранного или установленного представительства отдельных собраний и
печатного слова.
4 В. М. Бехтерев 49
Само собой разумеется, что продуктивность работы коллектива никак не
стоит в соотношении с его размерами. В этом отношении нужно иметь в
виду, что в коллективах, от которых требуется больше, чем простое выражение
общего настроения, например, коллективное мнение и суждение, работа идет
тем медленнее, чем больше самый коллектив, но зато работа коллектива в
этом случае тем более охватывает предмет, чем больше самый коллектив
при условии, конечно, создания его из соответствующих индивидов. Однако,
более узкие коллективные задачи, как например, отшлифовка каких-либо
частностей, как мы уже говорили, идет быстрее и правильнее в небольшом
собрании.
Целый ряд авторов, начиная с Оствальда ^, в числе которых мы можем
упомянуть Sotvay "", Воронова ^, Haret, Partuendo, Barcelo, сделали попытку
применить к социальным явлениям энергетическое учение, рассматривая
социальные явления как явления физико-химические. <Что же из этого
получилось, спрашивает П. Сорокин? Мы получили ряд формул вроде того,
что <сознание есть течение нервно-энергетического процесса>, что <война,
преступление и наказание> суть явления <утечки энергии>, что продажа-
покупка - это реакция обмена> (Оствальд), что <сотрудничество есть сложение
сил>, социальная борьба - вычитание сил, <социальная организация - рав-
новесие сил>, <вырождение - распадение сил> <право - соотношение сил>, и
т. д. Все это, пожалуй, и верно. Но спрашивается, много ли мы приобретаем
от таких аналогий в деле познания социальных явлений или явлений меж-
дучеловеческого взаимодействия? Во всяком случае не больше, чем от ана-
логий начальной памяти <органической школы> в социологии. Все эти
формулы аналогии представляют в лучшем случае трюизмы, в худшем
неточные сравнения. Тот же вывод придется сделать и по адресу попыток
создания <социальной механики>, пытающейся все поведение людей и
взаимоотношений между ними подвести под законы обычной механики и
физических явлений> "". К таким попыткам должны быть отнесены попытки
Haret и Barcelo^.
Однако такое изучение социальных явлений представляет собою изучение
людей как всяких других физических тел. Но люди есть люди, т. е. должны
быть рассматриваемы как аккумуляторы энергий, являющиеся результатом
их прошлого индивидуального опыта и наследственных влияний, и, следо-
вательно, их реакции на те или иные внешние раздражения не могут быть
оцениваемы так же, как оцениваются реакции физических тел, ибо здесь
ответная реакция часто вытекает не из влияния данного раздражения, а
является в гораздо большей мере результатом воздействия прошлых разд-
ражений, нежели данного раздражения, служащего в таком случае лишь
поводом для выявления того, что составляет в сущности результат прошлых
воздействий. То же мы имеем и в коллективах.
Следовательно, вопрос не в том, сводятся ли социальные явления к
физико-химическим веществам или нет, а в том, представляют ли они
какие-либо особенности в своем поведении и как они реагируют на внешние
раздражения. Иначе говоря, проявляют ли они в зависимости от сложившихся
традиций и особенностей своей структуры какие-либо особенности в этих
реакциях или нет.
^ Оствальд В. Философия природы. СПб., 1903; Ostwald W. Energetische Grundlagen der
Kulturwissenschaft. Leipzig, 1909.
*" Solvoy. Notes sur les fonr.ules d'intraduction 'a l'energetique physic - et psychosociologique. P.,
1906.
^ Воронов H. Г. Основания социологии. M., 1912.
^ Сорокин П. А. Система социологии. Т. 1. С. 5-6.
^° Barcelo A. P. Mecanique sociale. Milano, 1910.
Отсюда ясно, что подходить к исследованию социальных явлений можно
и должно установленными для естественных наук методами и целью этих
исследований должно быть установление особенностей более сложных
социальных явлений по сравнению с более простыми физическими или
физико-химическими, а также выяснение того, в чем эти более сложные
явления проявляют сходство с более простыми ^.
Отсюда ясно, что, если общественные науки, и в частности, та наука,
которая изучает коллективную деятельность, по признанию многих, должны
бы развиваться, пользуясь методами естественных наук, то они не должны
иметь субъективизма ни в своем существе, ни в своем названии.
Однако такая неустоявшаяся наука, как социология, еще не решила
окончательно спора между объективистами и субъективистами.
У Дюркгейма мы постоянно читаем о коллективном сознании, о кол-
лективных представлениях, чувствах и т. п.
Сравнительно недавно Boodin снова возвращается к созданию социальной
души, основываясь на теории межмозговых явлений. <Вместо того, чтобы
отправляться от постулата изолированного духа, как делала психология в
прошлом, стараясь затем объяснить возможность познания одной души
другою путем аналогии, мы должны отправляться от междусубъективной
духовной непрерывности как элементарного факта> ". Другие социологи
стремятся подойти к изучению социальных явлений, придерживаясь более
объективного метода, но в большинстве не успевают в этом. Эти разноречия
обстоятельно представлены между прочим в новом труде П. Сорокина. По
существу он решается автором в положительном смысле в пользу
объективизма, но, к сожалению, с некоторой, по нашему мнению, совершенно
ненужной уступкой в пользу субъективизма.
Здесь существенно выяснить, действительно ли нужна эта уступка или
она не нужна и так как этот вопрос методологического характера одинаково
относится и к тому объему знаний, который нас здесь занимает, то пред-
ставляется необходимым нам для себя его решить здесь окончательно в ту
или другую сторону. Проследим же этот спор в связи с тенденциями, которые
мы находим в труде П. Сорокина.
Определив социологию как науку <о поведении людей, находящихся в
процессе взаимодействия и о результатах такого поведения>, автор не-
сколькими строками выше определяет взаимодействие людей, которое <дано
там, где поведение одного индивида, в одних случаях сопровождаемое соз-
нанием, в других - нет, является функцией поведения другого или других
людей> ^. Переходя затем к анализу самих методов исследования и задаваясь
вопросом, следует ли изучать взаимодействие лишь во внешних актах или
в отношении соответствующих психологических переживаний, автор прежде
всего обращает внимание на неопределенность самого понятия психического
и его синонимов (<сознание>, <душевные явления> и т. п.) и недоступность
психики предмету наблюдения.
Обращаясь к психологии для определения психического, автор находит
своеобразный круг или самое понятие остается неопределенным. По В. Вун-
дту, обычное определение психологии как науки <о состоянии сознания>
делает круг, ибо, если определить вслед за тем, что же такое сознание,
состояние которого должна изучать психология, то ответ будет гласить:
сознание представляет сумму сознаваемых нами состояний ". <Отношение
Энергетическая точка зрения при этом вполне допустима, но не в вышеуказанном понимании.
^ Boodin. The existence of social minds // American Journal of sociology. T. 19.
" Сорокин П. /t. Система социологии. Т. 1. С. 44-76.
^ Там же. С. 50.
^ Вундт В. Введение в психологию. М., 1912. С. 9.
4* 51
или определение их (сознания и его элементов), - говорит Геффдинг, -
невозможно> ". То же или приблизительно то же мы встречаем и у других
авторов. Нередко сознание определяется как процесс духовный или
психический, а духовный замещается термином сознательный. Не меньший
разброд мысли имеется у психологов и в отношении понятий <ум>, <разум>,
<мысль> и т. п. и может быть еще в большей мере по отношению к вопросу,
в каких явлениях можно признать психическое, а в каких нет. Так, одни
авторы, стоя на точке зрения монизма (Геккель, Le Dantek, Petri и др.),
говорят о <клеточном сознании>, об <атомной душе>, а Геккель и де ля
Грассери говорят даже о психике атомов, молекул и даже о <психологии
минералов>. Это учение может быть названо панпсихизмом. Другие (Вундт,
Родене, Летурно, Эспинас, Дженнингс и др.) приписывают сознание лишь
органической природе, а еще другие присутствие сознания признают только
у тех организмов, которые обладают нервной системой; наконец, некоторая
часть авторов признает его лишь у тех высших животных, которые имеют
серое корковое вещество. Тогда как некоторые из новейших физиологов
(Loeb, отчасти Bohn и др.) выбрасывают совершенно за борт понятие сознания,
затемняя его, с моей точки зрения, неудачным термином <ассоциативная
память> (ЬдеЬ).
В последнее время с ясностью стало проявляться в социологии стремление
отрешиться от психологии и субъективизма вообще, как показывают труды
Дюрктейма, Коста, Ваксвейлера и др., но все же в этих трудах на каждом
шагу мы встречаемся с психологическими, т. е. субъективными терминами
и понятиями, а потому истинного объективизма и здесь мы не находим.
В своей <Рефлексологии> я пришел к выводу о необходимости изучать
<соотносительную деятельность>, у людей и животных как она проявляется
на внешних акциях и реакциях в связи с внешними же влияниями и
воздействиями, данными как в настоящем, так и в прошлом. Последнему
факту, т. е. зависимости внешних проявлений индивида от прошлых воз-
действий, я придаю особое значение и везде и всюду останавливаюсь на
этом как в <Общих основах рефлексологии человека>, так и в более раннем
своем труде <Объективная психология>, а между тем упущение этого обсто-
ятельства приводит к некоторым недоразумениям, что будет видно из пос-
ледующего.
При этом и изучение психического мира или процессов сознания не
исключается, но для субъективной психологии мной отмежевывается область
исследования на себе самом путем самонаблюдения и экспериментов,
производимых с подобным самоанализом своих субъективных состояний,
из которых, конечно, возможны и те или другие обобщения по отношению
к субъективному миру вообще и даже философствование на темы о
панпсихизме, но научная мысль по отношению к этим расширениям субъ-
ективизма должна держаться строго ограничительного правила и на место
так называемой психики или сознания у других исследовать разнообразные
отношения организма с окружающей средой путем строго объективного
наблюдения и опыта.
В последнее время в разрешение социальных проблем вошли физиологи,
которые, исключив при своих исследованиях мозговых отправлений <субъ-
ективную> терминологию, стали распространять эту тенденцию и на взаимо-
отношения не только между животными, но и между людьми^'.
На такой же точке зрения, исключающей всю психологию из социальных
наук, стоит и Bentley^.
^ Геффдинг Г. Очерки психологии, основанной на опыте, 6-е изд. СПб.; М., 1914. С. 49.
^ Dictoinary of philosophy and psychology. Consciousness and mind. L., S. a.
^ Bentley A. F. The process of goveirnent. L., 1908.
К сожалению, в этом споре за объективизм физиологи выдвинули свою
чисто физиологическую точку зрения, распространив ее на ряд социальных
явлений, которые никак не вмещаются в физиологию как науку об отправ-
лениях организма, и этот ложный шаг встретил резкий отпор со стороны
социологов чистой воды. Я говорю о статье д-ра Зеленого (Павловской
школы), по мнению которого научное изучение социальных явлений должно
ограничиться объективным изучением их физиологической стороны вместо
психологической^. В самом деле нельзя забывать, что социология не есть
социальная физиология и не без основания органическая теория социальных
явлений давно уже оставлена, не находя поддержки среди современных
социологов. Вот почему вполне естественно, что один из солидных
американских социологов, Эллвуд дал резкий отпор этим физиологическим
экскурсиям в область социологии, которые скорее ослабляют позицию
объективизма в социологии, нежели ее укрепляют. Так, осуждая неуместную
попытку Павловской школы ввести социологическую социологию, Эллвуд
между прочим замечает, что этот метод, <быть может хорош для изучения
поведения крысы или общества крыс или в лучшем случае поведения
человеческой группы, жившей полмиллиона лет тому назад в первобытном
мире. Цивилизованный же человек живет в мире идей. Для него мир
реальных объектов в значительной степени заменен миром идей, символов,
ценностей. Эти идеи, символы и ценности постепенно развивались и накоп-
лялись в течение всей человеческой истории. Самая история человечества
таким образом представляется как бы развивающейся традицией или
социальным духом, который не может быть понят вне его содержания.
Человеческая культура сама по существу имеет психический характер и эта
культура создала человеческое общество, которое мы знаем ^°. Если мы не
будем согласны с автором в его субъективном понимании социологии, то
все же нельзя не отдать должного его указанию, что нельзя упрощать сложные
факты до простых физиологических стремлений.
Еще более резкий отпор дан был И. Павлову со стороны В. Вагнера по
поводу предложения первого совершенно упразднить зоопсихологию, или
правильнее сравнительную психологию, поставив на ее место настоящую
физиологию мозга. По поводу одного из своих опытов И. Павлов между
прочим замечает: <Зоопсихолог тот, который хочет проникнуть в собачью
душу, говорит так, что собака обратила внимание и запомнила, что как
только почувствует, что ее кожа раздражается в известном месте, ей вливают
кислоту, а потому, когда ей раздражают только кожу, то она воображает как
бы влитую кислоту и соответствующим образом реагирует, у нее течет слюна
и т. д.> ".
По поводу этих суждений академика И. Павлова профессор В. Вагнер и
свою очередь замечает: <Вот как профессор Павлов излагает фразы пред-
ставителей науки, привлекающих к себе на протяжении веков внимание
выдающихся ученых и мыслителей. Вложив в уста зоопсихологов эту
галиматью (sic!), профессор Павлов принимается за их суд и пр.>". <Чтобы
окончательно посрамить последнего (т. е. зоопсихолога. -Авт.) он (И. Пав-
^ Zelenij Г. Rassen und Gesellschaft // Zeitschrift Fur Biologic. Bu. 9.
Недавно сделана новая попытка одним из павловцев углубить этот вопрос о брошюре
Г1. Зеленого <18 тезисов о "теории новой биологии": (Проект организации революционно-
научного Совета республики и введения системы физиологических паспортов)> (Изд. Ин.
К. О. Сев.-Кавк. рев. ком. Б. г.). Уже заголовок брошюры говорит сам за себя.
^ Ellwood. Objectivism in sociology // American Journal of Sociology. T. 22.
Павлов И. П. физиология и психология при изучении высшей нервной деятель-
ности // Психиатрическая газета. 1917. № 6. С. 21.
^ Вагнер В. А. Зоопсихология перед судом физиолога И. П. Павлова // Вестник психологии,
криминальной антропологии и педологии. Пг., 1917. Т. 13, Вып. 3. С. II.
лов. -Авт.) ставит ему задачу, в случае неудовлетворительного решения
которой грозит признать <их точку зрения вообще ненаучной и негодной
для полезного научного исследования>. <Экзаменационный вопрос этот за-
ключается в следующем: пр. Павлов, установив обычным путем координацию
деятельности слюнной железы с тремя участками кожи, выяснил, что, когда
железа перестает реагировать на раздражение одного участка кожи, то в
случае раздражения второго - она начинает работать с прежней силой и т.
д. Ответ на этот вопрос дан зоопсихологами гораздо раньше, чем проф.
Павлов начал заниматься физиологией собачьей железы: он заключается в
том, что зоопсихологи проводят определенную грань между явлениями
(действиями) отправления организмов и явлениями (действиями) поведения
животных. Первыми занимается физиология, вторыми зоопсихология. Опы-
ты пр. Павлова имеют в виду отправления животного, из чего само собой
следует, что они лежат за пределами зоопсихологии и что пр. Павлов не
имеет о современной объективной зоопсихологии решительно никакого
понятия> ^.
С моей точки зрения, конечно, всякий след субъективизма должен быть
изгнан из зоопсихологии и сравнительной (как и всякой другой) психологии,
которых должны сменить объективные науки - зоо- и сравнительная реф-
лексология, но, разумеется, что физиология останется со своими особыми
задачами и методами, как в свою очередь останутся зоо- и сравнительная
рефлексология со своими особыми задачами и методами ^. Да и разработка
вопросов, связанных с отправлениями одной железы в виде условных и
безусловных рефлексов (сочетательных и обыкновенных, по нашей термино-
логии) не может обнять не только другие обширные области знания, как
например, сравнительную рефлексологию, но даже и самую физиологию
мозга, ибо и для последней имеет значение ничуть не один только слюнной
метод условных рефлеков, но еще в большей мере разработанный у нас
метод сочетательных двигательных рефлексов ^.
Что касается социологии, то П. Сорокин, проследивший весь этот спор
между <объективистами> и <субъективистами>, остался, как мы упоминали
в нерешительной позиции при всей его склонности к объективизму: <Пока
слишком еще несовершенны и незначительны данные, добытые
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 23 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |