- Нет, нет и ещё раз нет, Давиягодкин! И вообще, для этого есть ночь, - заявила Гроттер, тут же прикрыв рот рукой, - стой! Ты совершенно неправильно меня понял, Глеб!
- Да ну? Насчёт ночи – это надо будет запомнить, дорогая моя. Вероятно, придётся перенести часть твоих вещей сюда, а то я с ума сойду с этой телепортацией… - Бейбарсов хотел добавить что-то ещё, но не успел.
Перстень, видимо, уже успел где-то подпитаться энергией, может, у внученьки одолжил, поэтому умудрился вставить-таки свои пять копеек:
- Что значит ночь?! – пришёл в негодование Феофил. – Ты, негодная дщерь Гроттеров, и без того потеряла свою честь, доверилась – и кому?! Некромагу, милочка моя. Я, конечно, очень надеюсь на то, что этот… Так, негодница, немедленно отойди от него, слышала?! Достаточно меня позорить. Так, некромаг, убери руки от неё, иначе я...
Бейбарсов, естественно, сделал всё с точностью до наоборот. Игнорируя возмущённые восклицания кольца, от поцеловал драконболистку в шею, с каждым поцелуем опускаясь всё ниже и ниже.
Холодные руки Глеба скользнули под растянутый свитер девушки, заставляя оную содрогнуться от, как ни крути, желанных прикосновений. Таня, забыв о том, что должна хотя бы для вида сопротивляться, прикрыла глаза, медленно сходя с ума от поцелуев мага Смерти.
- Немедленно перестань! Прокляну же, несмотря на то, что ты мо... – договорить Феофил не успел – разговорная магия на самом деле закончилась, и теперь перстень лишь возмущённо сопел, думая что-то далеко не самое приятное о внучке.
- Гле-е-еб… - Гроттер изогнулась в его руках, прижимаясь поближе к некромагу, - перестань.
- Но тебе ведь нравится, - горячее дыхание Бейбарсова обжигало, доводя растерявшуюся девушку едва ли не до обморока.
Она и без того едва-едва заставляла себя разговаривать и вообще оказывать сопротивление, пускай даже слишком слабенькое, чтобы оно принималось во внимание.
- Да, но… Давай потом, а? – Таня не понимала даже, что именно бормочет. – Я не готова, Глеб. Не трогай меня, пожалуйста.
Юноша, довольствовавшись обещанием о туманном «потом», немного ослабил объятия, решив, что мучать Гроттер смысла нет. Всё равно она уже испугалась, поэтому все дальнейшие действия будут причинять рыжеволосой только боль – и физическую и, что ещё хуже, моральную.
Унижать пленницу Бейбарсов, естественно, не собирался. Он слишком уж дорожил той взаимностью с её стороны. Чего стоит один тот факт, что вчера вечером Таня не вырывалась, не сопротивлялась и даже сама согласилась. Одно неосторожное действие могло разрушить и без того достаточно хрупкие и до боли странные отношения.
Всё равно у них полно времени впереди, а значит, следует просто дождаться того момента, когда девушка окончательно забудет о своём Валялкине и осознает, что любит только его. Она ведь действительно что-то чувствует, иначе никогда бы не смогла спокойно находиться рядом, а плевалась бы и убегала в другой конец огромного поместья. В общем, обо всякой романтике и прочих хороших отношениях и моментах можно было бы забыть.
Времени полно – и это самое главное. Магщество никогда не найдёт их здесь, а если и найдёт, то не сунется. Глеб лично проверял наставленные ещё Танталом заклинания, старинные и могущественные. Этим ненормальным надо лишь приблизиться на расстояние удара – и они просто превратятся в горстки пепла.
Сколько бы волшебников не летело вслед за безумцами из правительства – им места не хватит, чтобы атаковать всем вместе, при этом не поубивав друг друга. А поместье заклятье выдержит – оно ведь не только огромное, а ещё и пропитанное магией. Одно слово – родовой замок магов Смерти.
- Так что ты хотела сегодня делать? – вздохнув, поинтересовался Бейбарсов, наконец-то позволяя Гроттер подняться и вставая следом за ним. – Так и не поделилась, между прочим, планами.
- Не знаю, - пожала плечами девушка, - может, лучше ты предлагай? Только что-то нормальное, а не как всё это утро!
- Как скажешь, - согласился Глеб. – Если хочешь, можем полетать – погода вроде бы портиться не собирается.
Таня, на мгновение задумавшись, приблизилась к окну, открыв его, выглянула на улицу, вдыхая приятные ароматы зимы, именно те, которые можно встретить только под конец января, когда ещё ничего не тает, а снег всё сыпется и сыпется на окончательно промёрзшую землю.
Драконболистка улыбнулась. Летать зимой она любила. Пускай холодно, пускай смычок обмерзает, пускай неудобно – со всем этим можно прекрасно справиться, если использовать нужные заклинания. Зато как прекрасен воздух, как ясно, когда туч нет и снег не идёт!
- Просто летать? – немного разочарованно вздохнула Гроттер, подумав, что, вероятно, она становится слишком уж привередливой.
Она скучала за драконболом, за друзьями и за командой. Сам Тибидохс почему-то особо не притягивал к себе. Может, потому, что девушка наконец-то смогла почувствовать себя дома и в другом месте? Наверное, именно так.
- Если хочешь, - предложил Бейбарсов, - я наколдую мячи и, допустим, небольшого дракона. Или тебе живого нужно?
- А есть? – недоверчиво поинтересовалась Таня, - не обманывай, а? Нет, неинтересно это –с мороком играть. Пламени нет, ничего нет…
- А я тебе наколдую снежного, - Глеб что-то пробормотал, и на улице поднялся вихрями снег. Складываясь в причудливые фигуры, он летел к центру вихря и больше не вырывался наружу, так и оставаясь в подобном положении, а не вырываясь на мнимую свободу.
Гроттер сжала в руке появившийся смычок, наблюдая за тем, как могучее животное извергает потоки льда.
- Я согласна! – весело кивнула драконболистка. – Спорим на желание, я выиграю!
- Спорим, - согласился Бейбарсов, подзывая ступу и протягивая Тане её куртку.
Игра должна была получиться крайне весёлой.
========== Глава восьмая. Пополам ==========
Ванька, содрогнувшись, рухнул на пол. Он кривился от боли, катался по ковру, закусывал губу и пытался хоть как-то справиться с собственными страданиями, дабы не закричать, не выдать своей собственной ненависти.
Иван до сих пор не мог забыть тот день, Танин день рождения, когда связь разорвалась в первый раз. Рухнула, как плохо установленная декорация, полетела на пол и разбилась на тысячи осколков.
Тьма некромага, столь долго просачивающаяся в душу Валялкина, навалилась со всей своей силой, сминая его, аки катком, ломая все кости, а вместе с ними и душу, всё естество, всё, что только можно разрушить. Раньше, когда это было частью Бейбарсова, подобного давления не ощущалось, но сейчас…
Ванька понимал, что его разрубили этим Зеркалом пополам, причём безо всякого его согласия, даже без его ведома. Эйдос, вероятно, теперь тоже стал каким-то странным и разделился – на Тьму и на Свет.
Как ни странно, но пока Глеб присутствовал в связке, бороться было легче. Даже когда перестал что-либо чувствовать со стороны ветеринара, всё равно было терпимо. А теперь, когда Бейбарсов то и дело исчезал, Мрак оставался частью души самого Ивана, и он понимал, что больше не тот светлый, которым был когда-то раньше.
Выталкивать из себя это всё было невозможно. Потому что некуда. И страшная боль, пустота, ощущение собственной никчёмности в том месте, где когда-то были мысли некромага разрушали, стремились разорвать пополам, истерзать несчастного и превратить его в жалкую, смятую тряпку.
- Нет! – Ванька вновь закричал и тут же укусил себя за ладонь, пытаясь сдержать звуки, вырывающиеся из груди.
Две недели кошмара, ужаса и постоянной боли. Утром – возвращение к обыкновенной жизни, возвращение этой чёртовой связи, ломающей его и в то же время помогающей жить дальше. Чужие мысли, чужие способности и место, в которое можно выталкивать Мрак, ставший уже практически его собственным.
А потом, практически каждую ночь – вновь эта дурацкая пустота и блокировка, которую с завидной регулярностью ставит Бейбарсов. Не пробьёшься, не сломаешь – его будто бы не существует. Да и вообще ничего не существует.
Иван вдруг осознал, что он стал практически рабом Зеркала Тантала. Не Глеб, хотя это было бы логичнее, а сам он, несчастный, обыкновенный светлый маг, который должен был жить в спокойствии и свете. Но ничего не получилось – проиграл…
Ванька вновь закричал, чувствуя, как жгучая боль приводит его в чувство. Пока что чужие ощущения его ещё не настигли, но Валялкин знал, что скоро уже это случится. Никогда, ни разу ещё, этот разрыв не длился больше двенадцати часов.
Ровно ночь, непонятно чему посвящённая, полная боли и непонимания, непонимания, относящегося к самому себе. Невероятная, сильная, жуткая и такая сильная, что с ума сойти можно…
А что же Бейбарсов? Ни разу в его мыслях не мелькнуло даже тени боли или ещё каких-либо страданий, возникающих из-за этого разрыва. Нет, всё наоборот, этот чёртов некромаг скорее даже радуется временному разрыву. Или всё не так?
Валялкин запутался. Он ежедневно, когда связь существовала, пытался понять, что именно происходит во время этих ночей. Пытался, но не мог. Это было выше его сил.
Парень знал, что Бейбарсов что-то скрывает, вот только что? Некромаг, естественно, мыслями делиться не спешил, а днём вёл себя с Таней, как с… Даже не с собственностью, нет, с чем-то гораздо большим. Принадлежащим ему и душой, и телом.
За эти две недели Иван осунулся, стал ещё более щуплым и бессильным. Он, казалось, вообще ничего не мог, не мог даже шевельнуться, когда собственная уже Тьма пыталась поглотить остатки Света, оставшиеся от прежнего, нормального человека.
Внезапно все осколки разбитой, наверное, в юбилейный десятый раз связи вновь склеились и приняли прежнюю ненормальную форму, позволяя Ваньке наконец-то спокойно задышать и вернуться к своим раздумьям о Тане и о том, как её спасти.
Валялкин ощутил, что его вновь захлестнуло желание притянуть Гроттер к себе и никогда-никогда не отпускать. Желание, ему самому не свойственное, чужое.
Принадлежащее, несомненно, Бейбарсову.
Ивану стало стыдно. Он, борясь за свою девушку, каждый раз всё больше и больше осознавал, что Таня не нужна ему настолько сильно. Почему-то она постоянно отступала на задний план, становилась лишней и совершено ненужной.
Ванька пытался её спасти, раз за разом обращался к Сарданапалу и считал, что любит Гроттер больше жизни, но в те мгновения, когда связь исчезала, вдруг забывал о ней и не вспоминал до самого восстановления.
Парень понимал, что всё это – любовь и желания Бейбарсова, оказавшиеся почему-то сильнее его самого, могущественнее и цельнее, хотя и сам Иван всегда считался и был достаточно сильным духовно человеком. Он же, чёрт возьми, ради своей подруги победил зомбирование Чумы!
Ради своей подруги – вот в чём заковырка. Не ради возлюбленной, нет, именно ради подруги. А сейчас он упорно прикидывался, что любит Таню, каждый раз днём повторял себе всё это, а ночью, когда становился самим собой, вдруг забывал обо всём и выбрасывал это из головы.
Он то и дело вспоминал о том, как весело было бегать по Тибидохсу, обходить ловушки Поклёпа вместе с Ягуном, обходить все препятствия и веселиться, потом вместе обедать, учиться, делать домашние задания, но не любить…
Ни единый поцелуй не остался в памяти Ивана. Ничего. Не было ни прикосновений, ни ещё чего-то. Эти чувства оказались чуждыми ему. Будто бы некромаг и здесь умудрился уничтожить, сжечь после себя все мосты, а потом просто уйти, оставив Валялкина с той самой пустотой, отобрав у него Гроттер.
А нужна ли ему Таня? Действительно, нужна ли, если чувства отходят на задний план, и в те мгновения, когда связь разрывается, он внезапно желает, чтобы Зализина была привязана локоном именно к нему.
Может, тогда проблем было бы гораздо меньше.
Ванька содрогнулся, чувствуя, что прикасается к воздуху. Вот только он почему-то чувствовал, что рядом лежит Гроттер, доверившаяся ему и…
- Нет! – громко воскликнул Иван, внезапно осознав, что именно произошло. Он видел драконболистку, уснувшую рядом с ним – вот только не с ним, а с другим.
Как она могла? Валялкин до сих пор не имел сил признать, что Таня уже совершенно не его, что она… Предала. Забыла. Растоптала.
Эгоизм, свойственный некромагу, почему-то не спешил просыпаться – видимо, Бейбарсов находился в хорошем расположении духа, да и ему было не до каких-то там ветеринаров. А вот Ванька до сих пор не мог справиться с собой, не мог преодолеть невидимый барьер.
Ему вдруг захотелось самостоятельно разорвать связь, лишь бы только ничего этого не чувствовать. Лишь бы Гроттер не была так близко и одновременно так далеко от него, не была столь желанной и столь недоступной…
Валялкин осознавал, что все эти чувства не принадлежат ему, и от этого становилось вдвойне противно. Он не был даже человеком в данный момент, а так, существом, которое создали просто для исполнения обыкновенный функций человеческого тела, а не для чувств или для любви.
Ванька осознавал, что больше ничего не может сделать. Он даже полюбить никого не может, потому что ночью – сплошная боль, а днём Гроттер занимает всё его сознание. И только страдания, постоянные и никогда не прекращающиеся.
Юноша осознал, что сходит с ума. Он не хотел никому рассказывать об этом, но теперь осознавал, что иначе ничего не получится, что следует бежать вперёд и воевать за самого себя, иначе впереди лишь смерть, и больше ничего. Мрак. Боль.
И страх.
Мотнув головой, Валялкин попытался подняться на ноги, но тут же рухнул обратно на колени, стремясь вытеснить из собственного сознания мысли некромага, его чувства, его отношение к Гроттер.
В Иване жило два человека, не имеющих на данный момент шансов победить друг друга. Вот только почему-то это совершенно не распространялось на Бейбарсова, он не чувствовал даже ничего, как говорил Сарданапал.
Тянуть дальше было некуда – он всё равно больше ничего и никогда не сможет изменить, пока душа не исцелится, а связь окончательно не растает в потоках обыкновенной жизни.
Пошатываясь, Ванька поднялся на ноги и вышел из комнаты, направляясь к Ягге в магпункт. Если Сарданапал бессилен, то, возможно, хотя бы бабуся Ягуна сможет спасти его?
***
Бейбарсов почувствовал, что связь вновь восстановилась, но лишь устало зевнул, прикрывая глаза и откидываясь на подушки. Подобное событие преследовало его каждое утро, но после Глеб вновь не чувствовал никаких изменений.
Где-то на противоположном конце ментальной нити корчился от боли и от страданий Валялкин – некромаг об этом знал, но не чувствовал. Лишь иногда, проникая всё же ради эксперимента в сознание Ивана, он содрогался от того сумасшествия, окутавшего светлого, а потом забывал обо всём.
Пусть страдает, если не может догадаться отречься от Тани и просто угомониться.
Тряхнув головой, Бейбарсов покосился на спящую ещё Гроттер, вновь разделившую этой ночью его одиночество. Странно, но она даже ни разу не упоминала о своём Валенке за последние две недели, будто бы полностью стёрла его образ из собственной памяти, что, естественно, не могло не радовать.
Стараясь не разбудить драконболистку, Глеб пододвинулся ближе, проводя кончиками пальцев по щеке Тани и перебирая её рыжие локоны. Девушка что-то бессвязно бормотала и ворочалась – вероятно, снился какой-нибудь плохой сон.
Бейбарсов привлёк Гроттер к себе, целуя её в шею и скользя руками по телу. Таня вздрогнула и улыбнулась во сне – видимо, всё же сегодня решила наконец отоспаться, а не вскакивать в семь утра и пытаться улизнуть от него.
- Гле-е-еб… - тихо прошептала девушка и, так и не проснувшись, обняла некромага, лежавшего совсем рядом.
Некромаг ухмыльнулся, осознавая, что драконболистка – его и только его, и ни и с кем делить её не нужно. И не придётся никогда.
Подобная покорность в последнее время перестала даже настораживать Бейбарсова – он чувствовал, что что-то в сознании рыжеволосой изменилось, и она больше никогда не будет относиться к нему так, как относилась прежде.
Можно было бы, конечно, разбудить Гроттер и немного иным способом, но вновь восстанавливать блокировку связи Глебу не хотелось, а в ином случае Таня сильно обидится и вряд ли вообще будет разговаривать с ним.
К тому же, это означало бы, что он делит её с Валялкиным, этим ненавистным ветеринаром, с каждым мгновением всё больше и больше раздражающим некромага. А этого юноша допустить не мог.
Поймав себя на том, что как-то глупо улыбается, Бейбарсов провёл ладонью по плоскому животу Тани, спускаясь всё ниже и ниже. Девушка, чего и стоило ожидать, внезапно открыла глаза и села на кровати, поспешно натягивая на себя одеяло.
- Перестань стесняться, - закатил глаза некромаг, притягивая Гроттер к себе. – Кажется, мы об этом уже разговаривали, не так ли?
- Ну, Глеб… Перестань! – драконболистка послушно устроилась рядом с ним, положила голову на плечо и прикрыла глаза. – Связь восстановилась?
- Увы, - усмехнулся Бейбарсов, целуя Таню в макушку и поглаживая её по обнажённой спине.
Девушка довольно улыбнулась, выгибаясь навстречу прикосновениям некромага, но через несколько секунд отрицательно покачала головой, напоминая о том, что всё ещё против отношений вне разрыва связи.
- Вот почему ты не можешь разорвать её насовсем? – немного грустно поинтересовалась рыжеволосая, целуя юношу в щёку. – Зачем упрямиться, а?
- Ты попытаешься сбежать, - пожал плечами Глеб, косясь на свою трость и напоминая, что Гроттер действительно может уйти, если он поддастся соблазну и всё же уничтожит последние нити.
- Ничего подобного! – возмутилась Таня. – И после того, – девушка провела невидимую линию на груди некромага, - что между нами было, ты до сих пор мне не доверяешь, а?
- Доверяю. Но ты ведь всегда делаешь всё не так, - усмехнулся Бейбарсов, перехватывая руку драконболистки за запястье и прикасаясь к оному губами.
Девушка фыркнула и поудобнее устроилась рядом с Глебом, всё ещё рисуя на его коже кончиками пальцев какие-то неизвестные знаки и изредка целуя его и отвечая на поцелуи.
На мгновение рыжеволосой показалось, что это и есть счастье, но потом почему-то вспоминался Валялкин, и счастье моментально угасало. Днём Гроттер зачастую грустила и считала, что она просто спасает Ваньку, а ночью…
А ночью забывала обо всём, о чем только думала, а после этого предавалась страсти и буквально таяла в руках Бейбарсова, прижималась к нему и вдруг осознавала, что он ей нужен. Сильно. Как воздух, например.
- Не сбегу я, - уверила некромага Таня, - не сбегу. Обещаю. Но если не хочешь – не надо, я подожду. Но когда-то же ты разорвёшь связь?
- Если ты будешь себя хорошо вести.
Некромаг заставил драконболистку перевернуться на живот и лежать рядом с ним, ощущая прикосновения холодный пальцев к позвоночнику.
Таня вздрогнула и тихо застонала, в который раз за это утро сильно пожалев, что Валялкин всё это чувствует в данный момент. Ей было невыносимо хорошо рядом с Бейбарсовым, прекрасно просто до одури, так, что каждую ночь сносило крышу.
Девушка любила подобное времяпровождение. Любила и те моменты, когда они просто засыпали рядом, даже если перед этим ничего не было. В те ночи, когда связь с Иваном всё же оставалась, Гроттер нравилось устраиваться рядом с некромагом и засыпать в его объятиях, изредка ощущая практически невинные прикосновения.
- Пора вставать, - напомнила Таня, чувствуя прикосновение губ Глеба к коже спины, - перестань, прошу тебя… Вспомни про связь, пожалуйста.
- Вечером я от тебя ни за что не отстану, - пообещал Бейбарсов, - или, может, заблокировать сейчас?
- У тебя после этого потом постоянно болит голова, - вспоминая о неудачном эксперименте, напомнила Гроттер, - нет, серьёзно, не надо… А-а-а...
Девушка громко застонала, изгибаясь в руках юноши и чувствуя, что она находится слишком близко к нему, и попыталась вырваться, но тщетно. Ладони Глеба поползли выше, к груди, но Таня окончательно решила, что пора бы это остановить и, вывернувшись в объятьях Бейбарсова, столкнулась с ним лицом к лицу.
- Перестань, - твёрдо попросила она, чувствуя, что через несколько минут и сама сорвётся.
Гроттер прекрасно знала, что некромаг обожает её дразнить, что ему нравятся возмущённые и серьёзные взгляды драконболистки, её фырканье и прочие реакции, но всякий раз забывала сдерживаться.
- Точно? – уточнил парень, всё же откатываясь в сторону, - ладно, как скажешь.
Рыжеволосая кивнула и, улыбнувшись, вылезла из кровати, поспешно натягивая на себя одежду. Несмотря на их достаточно близкие, надо сказать, отношения, длившиеся уже больше двух недель, если он не ошибается, она всё ещё сильно смущалась, то и дело ловя на себе взгляды Бейбарсова.
Через несколько минут, когда и некромаг, и светлая привели уже себя в более-менее нормальное состояние и, то и дело обмениваясь поцелуями, направились завтракать, Глеб решил наконец-то проверить состояние Валялкина, чего не делал вот уже несколько дней – не интересно было, если честно.
<i>«Как же я его ненавижу. Как он вообще смеет прикасаться к Тане? К моей, между прочим, Тане?
А она сама? Предательница, не сопротивляется даже толком. Что она уже успела позволить этому некромагу? Ненавижу…
Боги, что со мной! У меня никогда раньше не было таких мыслей, такой ненависти, такого презрения к окружающим… Что это вообще такое? За что оно мне? Я ведь светлый, светлый…
Или нет?..»</i>
Бейбарсов резко разорвал контакт, чувствуя, как его собственная тёмная сторона экранируется Валялкиным на него. Впрочем, страдания светлого мало на действовали на него, поэтому юноша, махнув рукой на всё происходящее, моментально выбросил мысли Ивана, несвойственные ему, из головы…
***
Ванька в который раз настойчиво постучался в дверь Ягуна, требуя, чтобы ему открыли. Он никак не мог самостоятельно справиться со своими противными ощущениями, не мог вытолкнуть мысли и чувства некромага.
Играющего комментатора на месте не было, и Валялкин, разочаровавшись даже в собственном друге, побрёл по коридору, сжимая голову руками. Оная раскалывалась будто бы на части, но справиться с этим не было никакой возможности.
Иван почувствовал, как Бейбарсов прикасается к обнажённой спине Гроттер и перешёл на бег, надеясь, что это помешает дурным мыслям копошиться в голове.
От постоянного мельтешения каменных стен перед глазами можно было сойти с ума, но ветеринар и так обезумел в последнее время. Он мчался в подвалы, ибо знал – там всё это будет не так заметно.
Валялкин остановился, услышав стон из уст драконболистки. По телу будто бы пробежал заряд, и юноша рухнул на колени, хватаясь за голову и едва ли не вырывая свои собственные волосы.
От боли всё перед глазами плыло, но выбора у него никакого не было. Либо так, либо просто смерть от невероятного желания увидеть Таню и прикоснуться к ней, поцеловать и… и…
Нет, это не может думать он сам! Это говорит та самая Тьма, что перелилась с некромага в него самого, постепенно разрушая несчастного и причиняя ему невыносимые страдания. Боль, бесконечная боль, смешанная со стыдом и тем, о чём даже упоминать стыдно, ибо Иван моментально краснеет.
Ваньке показалось, что он видит Гроттер, что она сейчас находится рядом с ним, что это именно его целует Таня, что они вместе.
Юноша вдруг осознал, что именно происходит во время разрыва связи. Эта новость окончательно добила его, заставив рухнуть на колени и кричать одно лишь «ненавижу» на весь Тибидохс.
- Вань… Ванька! Иван, Лигул у тебя на голове затанцуй! – кричал кто-то прямо над ухом. Как ни странно, именно крик в исполнении неизвестного заставил ветеринара прийти в себя и даже открыть глаза, попытавшись справиться с собственной ненавистью.
Парень подумал было, что ему всё приснилось, а это говорит Гроттер, но, подняв голову и попытавшись было поцеловать собеседника, внезапно осознал, что стоит напротив возмущающегося Ягуна.
- Мамочка моя бабуся! – не сдержался внук Ягге. – Нет, это вы только посмотрите на него! Сначала Таню на всю школу зовёт, потом некромага проклинает, теперь целоваться лезет… Ванюша, а какой у тебя любимый цвет? Не голубой, часом?
- Тьфу на тебя! – не сдержался Валялкин, - только этого ты ещё не заявлял, трепло…
- Как ты меня назвал? – моментально помрачнел играющий комментатор, посмотрев внимательнее на друга. – Трепло, значит?
- Извини… Это всё связь через Зеркало Тантала, - отмахнулся Иван.
- Странно, - лопоухий магспирант хмыкнул, - меня так никто никогда не называл. И Бейбарсов, кстати, в том числе.
- Значит, он так думал! И я так думаю уже, будь проклято Зеркало и все вы вместе с ним! – Ванька, задумавшись, осознал, что ведёт себя аки Лиза, но останавливаться было уже слишком поздно.
Свет и Тьма, смешиваясь в нём и переливаясь всеми цветами радуги, делали нечто полубезумное и далеко не хорошее с Иваном. Он чувствовал, что сходит с ума, начинает срываться на всех и вся.
Скоро надгробия будут писать его имя не только в шутку, а и вполне серьёзно.
Но выбора больше не было. Пришлось шагать к Сарданапалу – возможно, он сможет что-то сделать с этой ненормальной связью, с её влиянием на Валялкина.
Ванька терпел двойной удар. Принимая ту долю ментального влияния, что должна была припадать на его долю, он терпел ещё и собственные изменения, неизменно запирая в себе самом всю ту тьму, что текла уже в его жилах точно так же, как текла в жилах некромага.
Юноша это прекрасно понимал. А самое главное, знал, что вообще исчезнет и превратится во второго Бейбарсова, разве что более истеричного, если связь не исчезнет.
========== Глава девятая. Изменения и вечные ценности ==========
- Как он? – тихо, вполголоса поинтересовался Сарданапал, покосившись на Ивана.
Парень сидел на кровати и читал какую-то книгу, не обращая внимания на внешний мир. За последние дни он стал ужасно бледен, под глазами появились круги. Светлые волосы отрасли, а теперь были спутаны.
- Как он говорит, всё началось в ночь после дня рождения Гроттер, - прошептала Ягге, не желая отвлекать пациента, совсем уж истощившегося, да и вообще начинающего смахивать на призрака, - с тех пор прошло три недели, но он обратился ко мне только дней шесть назад, если я ничего не перепутала. Терпел, бедный.
- Изменения сильны? – Черноморов присмотрелся к Валялкину, пытаясь обнаружить хоть какие-то изменения во внешности, полученные от некромага.
- Не присматривайтесь, на первый взгляд – ничего, - вздохнула старушка, - но лучше бы у него начали менять цвет глаза, волосы, да что угодно – но только не душа. Вот, посмотрите. Иди сюда…
Древняя Богиня взяла в руки какую-то клетку, в которой была заточена белка. Ранее данным зверьком занимался сам Валялкин, он и вылечил, но отпускать нельзя было до весны, так как сломанная лапа ещё не до конца срослась.
- Совсем ещё недавно, когда он только пришёл, она, - Ягге встряхнула клетку, - шла ему на руки безо всякого сопротивления. А теперь – посмотрите сами.
Бабуся Ягуна открыла маленькую дверцу, взяла белку и поднесла её к Ваньке. Зверёк, до этого спокойно восседавший на ладони, моментально полез вверх по руке, пытаясь улизнуть от Ивана, а потом даже спрятался за шею старушки.
- Некромагия его отравляет, – заключил Сарданапал, сочувствующе посмотрев на парня. – А что же творится с Бейбарсовым? Он, вроде бы, в последнее время вообще не чувствовал связи. Светлеет?
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 136 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |