Перенос ударения на отдельные составляющие демократического процесса неизбежен и необходим в каждой новой точке исторического пространства-времени. В каждом новом контексте перманентного соперничества людей и доктрин" <1>.
--------------------------------
<1> Сурков В. Указ. соч. С. 102 - 103.
В.Ю. Сурков, конечно, прав, считая, что в разные времена словом "демократия" с каким-либо "уточняющим прилагательным" характеризовались разные режимы, включая тоталитарные. Например, с помощью "пролетарской" или "социалистической" демократии мы пытались прикрыть тоталитарный характер советского режима.
Значит ли это, что наша демократия тоже неполноценная, что она, следовательно, отсутствует, а с помощью "суверенной демократии" мы лишь скрываем данный факт?
Думается, значит. Кому не известен, например, тот факт, что в нашей стране в определенный период священное слово "демократия" извратили до такой степени, что в народе его употребляли не иначе как "дерьмократия".
"Но народный язык, язык улицы, - справедливо полагает В.Д. Зорькин, - не возникает на пустом месте. Чтобы до такой степени произошло лингвистическое превращение, народ надо было очень сильно обидеть. Причем обидеть под флагом "демократии"! Надо было так исказить весь смысл социальной справедливости, надо было так утопить народ в коррупции и бандитизме. Надо было пойти на расстрел своего российского парламента - символа демократии. Все это и многое другое вызвало у народа такую ненависть к этому изначально чистому понятию. И теперь требуется много труда, чтобы вновь вернуть словосочетанию "демократия в России" его достойное место" <1>.
--------------------------------
<1> Российская газета. 2006. 6 сент.
Правда, В.Д. Зорькин считает, что юридически по нашей Конституции нет ничего, кроме того, что Россия есть демократическое и суверенное государство. Следовательно, демократия российская суверенная, а суверенитет демократический. Иное есть искажение Конституции <1>.
--------------------------------
<1> Там же.
Но ведь по нашей Конституции Россия есть также и федеративное, и правовое, и светское государство. Значит ли это, что нашу демократию нужно называть и федеративной, и правовой, и светской?
Кроме того, все республики в составе Российской Федерации не являются суверенными государствами. Значит ли это, что их демократия не является суверенной?
"В мире вообще не бывает несуверенной демократии, - считает С. Караганов. - Либо мы правим собой, либо нами правят издалека. А все остальное - игра словами" <1>.
--------------------------------
<1> Там же.
Кстати говоря, В.В. Путин на встрече с западными политологами отказался разъяснить смысл понятия "суверенная демократия", указав, что понятия "суверенитет" и "демократия" принадлежит двум разным сферам.
"Нужно ли демократии давать какой-либо эпитет? - спрашивает В.Д. Зорькин. - Что такое "суверенная демократия"? И что такое "демократия подлинная"? Есть понимание демократии в западной традиции. Но существует интерпретация демократии и в исламской культурно-конфессиональной традиции. Мы с вами совсем недавно (каких-то 16 - 17 лет назад) спорили о путях развития социалистической демократии! О торжестве демократии говорят и Фидель Кастро, и руководство современного Китая. Довольно своеобразная демократия в понимании таких западно ориентированных, но все же восточных стран, как Япония и Южная Корея. И здесь критерии "подлинной" демократии весьма различны. Ведь все зависит от превалирующей в том или ином обществе системы ценностей, от национально-культурных, конфессиональных и исторических особенностей. Можно, конечно, взять шаблон, как это делают США, и постулировать, что подлинная демократия - это только та, что существует в США... Руководствуясь таким принципом, можно приступить к экспорту этого шаблона демократии" <1>.
--------------------------------
<1> Российская газета. 2006. 6 сент.
Разумеется, никто не имеет права экспортировать какие-либо шаблоны демократии. Однако такого рода шаблоны все-таки существуют. Иначе почему автор с такой иронией говорит о торжестве демократии на Кубе и в Китае, почему мы отвергаем так называемую социалистическую демократию?
Думается, что подлинная демократия включает три составных элемента:
1) принадлежность политической власти народу, ее осуществление в соответствии с его волей и интересами;
2) обеспечение самого широкого, постоянного и решающего участия граждан в повседневном управлении делами государства и общества;
3) создание условий для подлинной свободы личности.
С. Марков считает, что концепцию суверенной демократии можно изложить в нескольких тезисах.
"Россия, - считает он, - стремится развивать демократию, которая базируется на классических демократических принципах: власть большинства при уважении прав меньшинства; свобода слова и СМИ, политическая конкуренция, власть закона.
Россия сама определяет свою внутреннюю и внешнюю политику.
Демократию у себя мы будем развивать сами, без внешнего контроля и сами будем оценивать, что демократично, а что нет.
Демократические институты в России будут формироваться с учетом российской специфики: нашего исторического опыта и наших социокультурных особенностей" <1>.
--------------------------------
<1> Там же.
С. Марков полагает, что у концепции суверенной демократии есть угроза стать ширмой для авторитарного правления, если суверенитет будет, а демократия - нет.
Думается, что со всем этим можно согласиться. Только непонятно одно: чем же все-таки суверенная демократия отличается от просто российской демократии, тем более что со времени выхода из-под юрисдикции Золотой Орды Россия никогда не утрачивала своего суверенитета, хотя наличие этого суверенитета никогда не гарантировало ее гражданам наличия в ней демократических институтов.
Д. Орлов полагает, что доктрина суверенной демократии апеллирует к базовым ценностям современной России, которыми являются материальное благополучие, свобода и справедливость <1>. Но если это так, то тогда российская демократия, как бы она ни называлась, находится под угрозой, поскольку, когда речь заходит, например, о материальном благополучии, это явно не имеет отношения к современной России.
--------------------------------
<1> См.: Российская газета. 2006. 6 сент.
"Как видно из различных публикаций, в понимании немалого количества экспертов, суверенная демократия, - считает И. Мельников, - это такая демократия, которая позволяет обеспечивать суверенность. То есть некая "особая форма" демократии, которая позволяет эту суверенность в данный исторический промежуток времени сохранять...
Мы согласны с тем, что национальные традиции, менталитет, структура государства учитываться должны. Отдельные защитники данной концепции напоминают нам, что "есть западные стандарты демократии, есть незападные". Согласен. Но есть "признаки" демократии. И если постепенно утрачиваются сами признаки демократии, то это уже нельзя назвать "российским стандартом демократии". В связи с этим подчеркну, что мы не склонны искажать картину и называть имеющиеся в современной России авторитарные преобразования особым российским стандартом демократии" <1>.
--------------------------------
<1> Там же.
Возвращаясь к вопросам взаимосвязи таких понятий, как "суверенитет" и "демократия", подчеркнем, что между ними существует достаточно тесная связь.
Признание народа верховным носителем всей власти является выражением народного суверенитета. Последний означает, что народ ни с кем не делит свою власть, осуществляет ее самостоятельно и независимо от каких бы то ни было социальных сил, использует исключительно в своих собственных интересах. Народный суверенитет неделим, имеет и может иметь только одного субъекта - народ.
Конституция РФ закрепляет прерогативу многонационального народа России на всю власть, его полновластие. Это означает, что российский народ ни с кем не делит власть и никто, кроме него самого, не может претендовать на власть в Российской Федерации. "Никто не может присваивать власть в Российской Федерации, - указывается в ст. 3. - Захват власти или присвоение властных полномочий преследуется по федеральному закону".
Таким образом, народовластие есть принадлежность всей власти народу, а также свободное осуществление народом этой власти в полном соответствии с его суверенной волей и коренными интересами.
Вместе с тем народ может быть верховным носителем всей власти только в стране, обладающей государственным суверенитетом.
Суверенитет государства - это свойство государства самостоятельно и независимо от власти других государств осуществлять свои функции на своей территории и за ее пределами, в международном общении.
Суверенитет государства проявляется в верховенстве государственной власти, в ее единстве и независимости. В буквальном смысле слово "суверенитет", происходящее от латинского слова "supraneitas" (от supra - выше), означает то свойство власти, в силу которого она является высшей, т.е. ее верховенство.
Верховенство государственной власти выражается в том, что она определяет весь строй правовых отношений в государстве, устанавливает общий правопорядок, правоспособность, права и обязанности государственных органов, общественных объединений, должностных лиц и граждан. Ярким выражением верховенства государственной власти является верховенство на всей территории государства конституции и других законов, издаваемых высшими органами государственной власти. Следовательно, верховенство государственной власти - такое ее состояние, при котором над ней не стоит и не может стоять никакая другая власть. Именно это обстоятельство позволяет в полной мере реализовывать народный суверенитет.
Однако верховенство власти не означает ее неограниченности. В конституционном государстве власть всегда ограничена правом. Как и всякая другая власть, в конституционном государстве суверенная власть основана на праве и ограничена правом. Другое дело, что из всех устанавливаемых правом властей суверенная власть является высшей.
Верховенство государственной власти делает ее единственной политической властью, исключая тем самым возможность существования наряду с суверенной государственной властью какой-либо иной политической власти.
Единство государственной власти выражается в наличии единого органа или системы органов, составляющих в совокупности высшую государственную власть. Юридические признаки единства государственной власти заключаются в том, что совокупная компетенция системы органов, составляющих высшую государственную власть, охватывает все полномочия, необходимые для осуществления функций государства, а различные органы, принадлежащие к этой системе, не могут предписывать одним и тем же субъектам при одних и тех же обстоятельствах взаимоисключающие правила поведения.
Важным свойством суверенной государственной власти является ее независимость. Независимость государственной власти означает самостоятельность государства в отношениях с другими государствами.
Со времени своего основания в 1917 г. Российская Федерация формально никогда не утрачивала своего суверенитета. Она признавалась суверенным государством всеми действующими на ее территории советскими конституциями, как союзными, так и республиканскими. Однако этот суверенитет носил лишь потенциальный характер. Он мог быть реализован только в случае выхода России из состава Союза ССР.
Значительным шагом на пути обеспечения подлинного суверенитета Российской Федерации явилась Декларация "О государственном суверенитете Российской Советской Федеративной Социалистической Республики", принятая 12 июня 1990 г. Первым Съездом народных депутатов РСФСР <1>. Выражая волю народов России, Декларация провозгласила государственный суверенитет РСФСР на всей ее территории и заявила о решении создать демократическое правовое государство в составе обновленного Союза ССР.
--------------------------------
<1> Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1990. N 2. Ст. 22.
Декларация характеризует Россию как суверенное государство, созданное исторически объединившимися в нем народами. В ней подчеркивается, что суверенитет РСФСР - единственное и необходимое условие существования государственности России, имеющей многовековую историю, культуру и традиции, что он провозглашается во имя высших целей - обеспечения каждому человеку неотъемлемого права на достойную жизнь, свободное развитие и пользование родным языком, а каждому народу - на самоопределение в избранных им национально-государственных и национально-культурных формах.
В последние годы в литературе не раз утверждалось, что у России сейчас нет и не должно быть суверенитета. Ряд исследователей говорят о размывании государственного суверенитета, а также о кризисе, эрозии, закате Вестфальской модели мира, о том, что эта государственно-централистская модель стала окончательно разрушаться к концу XX столетия <1>.
--------------------------------
<1> Подробнее см.: Пастухова Н.Б. Проблемы государственного суверенитета. М., 2006. С. 197 - 246.
"Конституция с ее базовыми ценностями, с одной стороны, - считает В.Д. Зорькин, - признает верховенство, приоритет международного права над национальными законами. И это прежде всего признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права. А с другой стороны, Конституция закрепляет государственный суверенитет Российской Федерации, т.е. суверенитет России как Нации, соединенной с другими суверенными и равноправными Нациями в рамках ООН. Для России - в смысле ее легитимации - нет ничего более высокого, чем такая Конституция. Верховенство Конституции как раз является высшим выражением суверенитета всего народа России. И в этом смысле - это демократический суверенитет" <1>.
--------------------------------
<1> Российская газета. 2006. 6 сент.
Итак, что же все-таки строит сегодня Россия - суверенную демократию? Но демократия не может быть не суверенной. Следовательно, речь нужно вести о суверенном демократическом государстве, а не о суверенной демократии. Демократия может быть только одна - та, которую было принято называть либеральной. Она подразумевает права и свободы человека, правление большинства, политический и идеологический плюрализм и т.д. И такая демократия не может не быть универсальной.
Таким образом, можно определенно утверждать, что мы уважаем универсальные ценности демократии, мы принимаем все универсальные институты демократии, мы движемся в направлении достижения именно такой демократии, но мы имеем разные исходные позиции, скажем, с демократическими странами Запада и поэтому отстаем от них в смысле строительства демократии. Но это есть только временное отставание, а не уход с пути, например в сторону так называемой управляемой демократии или даже авторитаризма.
Если мы сойдем с данного пути, то это рано или поздно проявится и станет очевидным даже нашему часто абсолютно равнодушному ко всему населению.
Отдельные ученые полагают, что определение демократии как суверенной - создание теоретической конструкции, с помощью которой мы можем ответить на весьма острые практические вопросы. Однако представляется, что никакой теоретический фундамент суверенной демократии не спасет ее от судьбы таких конъюнктурных придумок, как "развитой социализм" или "зрелый социализм". Она станет лишь идеологическим фантомом, который служит только средством манипуляции массовым сознанием, причем средством, никак не решающим задачу национальной идентичности.
Кроме того, никакие нарушения демократии в других странах, включая и самые демократические, не могут служить оправданием таких нарушений в нашей стране, как бы нашу демократию ни называли.
Само собой разумеется, что, обсуждая вопросы суверенной демократии, нельзя судить о взглядах ее сторонников только по ее названию.
Так, можно согласиться с М.Ш. Шаймиевым, считающим идею суверенной демократии удачной, в том, что существуют классические демократические принципы, к числу которых относятся свободные выборы и демократические свободы, парламентаризм и разделение властей, многопартийность и уважение прав оппозиции. По его мнению, эти принципы относятся к числу общечеловеческих достижений, однако практика, исходя из условий реализации этих принципов, исключительно разнообразна.
Но едва ли можно согласиться с ним в том, что одним из свидетельств этого разнообразия является советская демократия, не учитывать политический опыт которой, по его мнению, было бы ошибочно.
Такой подход к существующему разнообразию демократий ставит под сомнение другое его высказывание, согласно которому сегодня в России идет не откат от демократии, а формирование национальной модели демократии, наиболее адекватно отражающей особенности взаимоотношений власти и народа в России <1>.
--------------------------------
<1> См.: Независимая газета. 2006. 15 сент.
По мнению отдельных ученых, формирование идеи суверенной демократии является попыткой теоретического обоснования того средства, которое будет выступать инструментом и необходимым условием включения Российской Федерации в число государств, занимающих передовые позиции в современном мире <1>. Однако совершенно очевидно, что если таким средством является суверенная демократия, то Россия не скоро займет передовые позиции в современном мире.
--------------------------------
<1> См.: Лебедев В.А., Киреев В.В. Суверенная демократия или суверенитет демократии // Конституционное и муниципальное право. 2007. N 5. С. 10.
В.А. Лебедев и В.В. Киреев определяют суверенную демократию как "основанный на исторических, экономических, геополитических, социальных и ментальных обязанностях российского общества политико-правовой режим реализации полновластия народа вне зависимости от всякой другой власти деятельности государства для обеспечения высокой динамики роста благосостояния граждан, развития свободы личности, свободы предпринимательства и институтов гражданского общества" <1>. Если это так, то чем "суверенная демократия" отличается от демократии вообще? В чем специфика политико-правового режима? Только в каких-то национальных особенностях? Но такие особенности свойственны демократии в любой демократической стране.
--------------------------------
<1> Там же. С. 13. См. также: Лебедев В.А., Киреев В.В. Суверенная демократия как конституционная идея современной России. Челябинск, 2007. С. 59.
"Если идеи суверенной демократии в перспективе претендуют на роль политического учения, - пишут эти авторы, - то они должны охватывать не только вопросы собственно суверенитета и демократии. Констатация суверенной демократии с необходимостью должна включать в себя и экономические, социальные, правовые, а также ментальные аспекты развития российского общества и государства. И претензии суверенной демократии на роль политического учения могут быть удовлетворены только в том случае, если она выразит хотя бы общие черты самой модели суверенной демократии, определит, хотя бы в самом общем виде, экономические, политические, а также идеологические направления ее реализации" <1>.
--------------------------------
<1> Лебедев В.А., Киреев В.В. Суверенная демократия или суверенитет демократии. С. 13.
Таким образом, речь, видимо, идет о политическом учении, представляющем крупный вклад в теорию и практику на этот раз "научного капитализма".
По мнению С.А. Авакьяна, такие понятия, как "суверенитет" и "демократия", должны соединять полновластие народа. "В конце концов изначально демократия и означает власть народа, - подчеркивает он, - а суверенитет позволяет придание этой власти таких качеств, как верховенство, - ничего нет и не может быть выше власти народа" <1>.
--------------------------------
<1> Точка отсчета - народ // Российская газета. 2006. 22 окт.
Он полагает, что может быть единственное толкование сочетания суверенитета и демократии - это правление народа посредством демократических институтов. Иначе говоря, речь идет об управлении государственными и общественными органами самим народом, уполномоченными им институтами гражданского общества и органами публичной власти, причем все они действуют под контролем народа. "Государственный суверенитет, - считает С.А. Авакьян, - производен от народного суверенитета и является его логическим продолжением, служит тому, чтобы никакие внутренние и внешние силы не препятствовали выражению воли народа; тем самым государство становится защитником интересов народа, в том числе и на международной арене. Никакой иной связи суверенитета и демократии не существует" <1>.
--------------------------------
<1> Там же.
С.А. Авакьян справедливо подчеркивает, что никакой особой связи между государственным суверенитетом и демократией не существует (в отличие от народного или национального суверенитетов). "Государства демократические, авторитарные и даже деспотические, состоящие в союзах или чурающиеся их, официально независимы, они соблюдают государственный суверенитет. Мировым сообществам могут не нравиться какие-то режимы, однако очень большой вопрос, вправе ли они вмешиваться во внутренние дела" <1>. Таким образом, по его мнению, признание и за мировым сообществом, и за отдельными странами каких-то исключительных прав и процедур перед государственным суверенитетом других стран - это очень опасная идея <2>.
--------------------------------
<1> Там же.
<2> Там же.
"Назовем ли процесс национальной моделью демократии, суверенной демократией, российским путем к демократии или еще как, - считает М.Ш. Шаймиев, - содержание одно: это наш путь к общечеловеческим демократическим ценностям. Путь сложный, но преодолимый через обеспечение единства в многонациональной и многоконфессиональной Российской Федерации" <1>.
--------------------------------
<1> Независимая газета. 2006. 15 сент.
Все было бы ничего, если бы не тот факт, что российский коммунизм тоже был отрицанием традиционной демократии. Хотя даже на заре советской власти ее вожди не отрекались от демократии в принципе, говоря о ее новом типе. А спустя 20 лет после Октябрьской революции в Конституции СССР 1936 г. произошло формальное восстановление классических норм и принципов демократии, а советская система, которая, как известно, тоже успешно боролась против вмешательства извне, за суверенитет, называла себя сверхдемократией.
Настораживает и обращение М.Ш. Шаймиева к З. Бжезинскому, который считает, что поспешное насаждение демократии в отсутствие социально развитого и политически зрелого гражданского общества скорее всего послужит целям радикального популизма <1>.
--------------------------------
<1> Там же.
По мнению М.Ш. Шаймиева, главное - реализм оценок, четкое определение российской демократии как развивающейся <1>. Однако при таком определении демократии любое отступление от нее легко можно объяснить спецификой ее развития.
--------------------------------
<1> Там же.
В литературе высказана мысль, что суверенная демократия - это проект, который должен обеспечить нам место в "золотом миллиарде". Мы должны туда войти как равные, все 145 млн. граждан страны, стать процветающей, демократической, европейской страной. Это национальная цель и национальная идея на ближайшие 50 лет. Для ее осуществления нам нужно быть суверенными, т.е. защищать свои интересы <1>.
--------------------------------
<1> См.: Российская газета. 2006. 10 нояб.
Что-то подобное уже было в нашей истории, когда мы строили то зрелый, то развитой социализм.
Советский Союз был суверенным, но не демократическим государством. Чего же не хватает в этом смысле современной России - суверенитета или демократии?
О том, к какой демократии стремятся некоторые сторонники "суверенной демократии", свидетельствует мнение одного из них, Д. Чернышевского - праправнука Н.Г. Чернышевского.
Вот что он пишет: "Суверенная демократия - это русский путь в Европу. Надо заметить, что наш вариант - не самый сложный. Россия - часть Европы по культуре и историческим традициям, пусть самая восточная, но неотъемлемая... Именно поэтому проект России как суверенной демократии абсолютно реальный. Его можно осуществить. Но тогда и сопротивление суверенной демократии - вовсе не результат непонимания и не абстрактный спор теоретиков. Это акт политической борьбы против России. Вернее, против процветающей и демократичной России: ведь многих в нашей стране вполне устраивает нынешнее положение поставщика сырья и периферийной полуколонии" <1>.
--------------------------------
<1> Там же.
Интересно узнать, являются ли противники термина "суверенная демократия" врагами народа или только врагами суверенной демократии? <1>
--------------------------------
<1> Там же.
Однако сомнение в целесообразности давать нашей демократии какие-то определения совсем не означает, что мы должны строить свое государство по рецептам других, применять к целому народу какие-либо схемы, даже проверенные на других. При этом строить свое государство суверенным, т.е. самодостаточным, вовсе не значит самоизолироваться. Мы можем и должны прислушиваться к рекомендациям, в том числе и извне, но только к рекомендациям, а не к указаниям "носителей демократической системы в последней инстанции". Тем более что эти "носители демократии" не так уж одинаковы, как может показаться на первый взгляд.
Вместе с тем у нас уже в постсоветский период сложился такой опыт строительства демократии, который часто не оставлял никаких шансов для демократии. Именно в данный период утвердился режим безальтернативной власти Б.Н. Ельцина. Этот режим прошел несколько вех в своем становлении.
Первая веха - Беловежское соглашение, само рождение нового государства, которое возникло против воли большинства народа и без каких-либо с ним "консультаций". Уже в самом способе рождения нашего государства в зародыше заключалась вся будущая судьба провозглашенной им демократии.
Заключив Беловежское соглашение, Б.Н. Ельцин тем самым сделал практически невозможной передачу власти оппозиции, сколько бы она ни побеждала на выборах, ибо оппозиция теперь просто не могла не поднять шум о разрушении великого государства - СССР, т.е. не могла не обвинить Б.Н. Ельцина и его сподвижников в государственной измене.
В этих условиях Б.Н. Ельцин не мог проиграть выборы. Он вынужден был строить "управляемую", или "имитационную" демократию. Причем не только из-за любви к власти, но и из-за инстинкта самосохранения.
Вторая веха - расстрел Белого дома и принятие на более чем сомнительном референдуме Конституции, максимально удобной для формирующегося режима. Если до расстрела Белого дома еще как-то можно было вообразить, что Б.Н. Ельцин передает власть оппозиции, не попадая затем в тюрьму, то после него никаких шансов на это уже не было.
1996 г. - первые выборы президента в рамках фактически уже сформированного режима, имитирующего демократию власти безальтернативного президента, испытание этого режима на прочность. И если президентские выборы 1991 г. в условиях еще советской и коммунистической власти были реально альтернативными и честными, хотя они и не были выборами верховной власти в независимом государстве, то первые же выборы верховной власти в суверенной России носили уже имитационный характер, были выборами без выбора.
То, что оппозиции власть не отдадут, сколько бы она голосов ни получила, было очевидным - об этом открыто говорилось. Избирательная кампания, в которой Г. Зюганов просто не мог появиться по телевидению без сопровождения каких-то антикоммунистических комментариев, была пародией на демократическую избирательную кампанию, а в ряде регионов махинации с подсчетом голосов были при сравнении результатов первого и второго туров видны невооруженным глазом.
Проводя в 1996 г. выборы, власти нервничали, суетились, сомневались, проводить ли вообще выборы или отменить их, предпринимали колоссальные усилия и раздавали деньги коробками из-под ксерокса. На запах денег слетались олигархи, журналисты и политологи.
В 1996 г. обреченность нашей демократической попытки и неизбежность построения "управляемой демократии" стала наиболее зримой, ибо из лагеря тех, кто называл себя и даже искренне считал себя демократами, не раздалось практически и одного голоса в защиту демократических "правил игры".
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 43 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |