Случайный лингвистический юмор является результатом неправильного написания, неправильного произношения, ошибок в логике и таких оплошностей, как оговорки по Фрейду, неправильное употребление слов и случайная перестановка звуков. Этот тип неумышленного юмора имеет место, например, в газетных заголовках, в которых двусмысленность создает альтернативный юмористический смысл. (Например, Prostitutes appeal to pope; Dr. Ruth talks about sex with newspaper editors1.) Случайная перестановка звуков — ошибка речи, в которой начальные звуки двух или более слов переставлены, непреднамеренно создавая новое юмористическое значение. В английском языке эти ошибки называются «спунеризмами» в честь жившего в XIX в. британского священника Уильяма Спунера, который часто делал такие ошибки в своих проповедях и речах. (Например, предлагая тост в честь королевы Виктории, он сказал: Three cheers for our queer old dean («За здоровье нашего старого гомосексуального декана» вместо «За здоровье нашей дорогой королевы»).)
Таким образом, юмор — это распространенный тип социального взаимодействия, который принимает различные формы. Для психологов особенно интересны разговорные виды юмора, включая шутки, остроты и спонтанный юмор. Однако до последнего времени большинство психологических исследований юмора в значительной степени были сосредоточены на шутках и мультфильмах (которые по существу являются визуальными шутками) и вообще не касались других типов юмора. Это в значительной степени объясняется самодостаточным и независимым от контекста характером шуток и мультфильмов, который очень облегчает их перенос в лабораторные условия. За эти годы было проведено очень много исследований, в которых Участникам (обычно находящимся в лаборатории) предъявляли различные типы шУток и мультфильмов в разнообразных экспериментальных условиях и просили оценить, насколько они смешные. Таким образом, в исследованиях юмора шутки и мультфильмы долго служили аналогом Г-образных лабиринтов или бессмыслен
ных слогов в других областях, обеспечивая экспериментаторов независимой переменной, которая может помочь контролировать исходные данные при изучении этого довольно неясного понятия.
Однако юмор в такого рода исследованиях отделен от своего естественного социального контекста, и хотя эти методы позволили ученым сделать много интересных открытий, для изучения форм и функций юмора, для социальных взаимодействий они не так полезны. По сравнению с изучением реакций испытуемых на шутки в лаборатории намного труднее исследовать непосредственные формы юмора, которые имеют место в повседневных беседах и зависят от социального контекста. Для такого рода исследований ученые, возможно, должны выйти из лабораторий и изучать юмор, когда он спонтанно проявляется в естественных условиях, или по крайней мере предлагать парам или группам людей взаимодействовать друг с другом в лаборатории.
Шутки не только находились в центре внимания большинства исследований, но также служили моделью юмора во многих теориях, которые были сосредоточены прежде всего на когнитивных процессах, лежащих в основе понимания этих типов юмора. Поскольку понимание шуток может несколько отличаться от когнитивных процессов, участвующих в других формах юмора, эти теории часто были непригодны для объяснения всех типов юмора. В последнее время исследователи начинают разрабатывать теории, которые объясняют другие виды юмора, встречающиеся в социальных взаимодействиях наряду с шутками (например, Wyer & Collins, 1992). Эти теории часто включают эмоциональные и социальные аспекты юмора, а также когнитивные элементы.
Психологические функции юмора
Хотя, по существу, юмор — это форма социальной игры, позволяющей нам веселиться и получать эмоциональное удовольствие от забавных несоответствий, он выполняет ряд важных и «серьезных» психологических функций, которые, вероятно, внесли большой вклад в выживание человека как вида. Некоторые из преимуществ юмора обусловлены связанными с ним положительными эмоциями, и многие из них, вероятно, уже присутствовали в вызывающей смех веселой возне («протоюморе») наших древних человекоподобных предков еще до появления речи. Другие функции, по-видимому, добавлялись в ходе процесса, известного как кооптация (Gervais & Wilson, 2005). Когда у людей развились когнитивные и лингвистические способности, сложные паттерны группового взаимодействия и способность делать выводы о намерениях и психических состояниях других, юмор и смех, берущие начало в веселой возне животных, стали использоваться для новых целей, связанных с социальной коммуникацией и влиянием, снятием напряжения и совладанием с неприятностями.
Психологические функции юмора можно разделить на три категории.
1. Когнитивные и социальные выгоды положительной эмоции радости.
2. Использование юмора для социальной коммуникации и влияния.
3. Снятие напряжения и совладание с неприятностями.
Когнитивные и социальные функции положительной эмоции радости
Человеческие эмоции выполняют важные адаптивные функции. Например, такие эмоции, как страх и гнев, заставляют людей сосредоточивать внимание на внешних угрозах, мобилизуют силы и побуждают предпринимать действия для устранения этих угроз (Levenson, 1994). Однако функции таких положительных эмоций, как радость и восторг менее очевидны, поскольку они, по-видимому, не вызывают определенных паттернов действия. В прошлом психологи были склонны прежде всего сосредоточиваться на отрицательных эмоциях, таких как подавленность, страх и враждебность, и уделяли мало внимания таким положительным эмоциям, как радость, восторг, счастье и любовь. Однако в последнее время психологи начали изучать положительные эмоции, и эти исследования начинают проливать свет на их функции.
Элис Изен (Ъеп, 2003) обобщила большое количество экспериментальных исследований, где говорилось, что у людей развиваются когнитивные способности и формы социального поведения в тот момент, когда они испытывают положительные эмоции (включая вызванную комизмом радость), по сравнению с нейтральными или отрицательными эмоциями. Например, они демонстрируют более высокую когнитивную гибкость, которая позволяет им более творчески решать проблемы, более эффективную организацию и интеграцию памяти; более эффективное мышление, планирование и суждения, а также более высокий уровень социальной ответственности и таких просоциальных форм поведения, как услужливость и великодушие (см. также Lyubomirsky, King, &Diener, 2005). Эксперимент, проведенный Барбарой Фредриксон и Робертом Левенсоном {Fredrickson & Levenson, 1998), также продемонстрировал, что стимулирование положительных эмоций, включая радость, помогает уменьшить физиологическое возбуждение, вызванное отрицательными эмоциями.
На основе полученных результатов Барбара Фредриксон (Fredrickson, 1998, 2001) предложила модель «расширяй и создавай», описывающую психологические функции таких положительных эмоций, как радость. В отличие от отрицательных эмоций, которые имеют тенденцию сужать фокус внимания и мотивировать человека участвовать в определенных действиях, она предположила, что положительные эмоции расширяют границы фокуса внимания индивидуума, позволяя более творчески решать проблемы и расширять диапазон вариантов поведенческих реакций, и также создают физические, интеллектуальные и социальные ресурсы, которые человек может использовать для преодоления жизненных трудностей. Она утверждала, что такие положительные эмоции, как радость, являются адаптационными механизмами, укрепляющими психическое и физическое здоровье. Недавнее исследование радости и других положительных эмоций, проведенное Фредриксон с коллегами, позволило подтвердить эти гипотезы (см. например, Fredrickson & Branigan, 2005; Fredrickson et al., 2000).
Мишель Шиота с коллегами (Shiota et al., 2004) также предположили, что положительные эмоции могут играть важную роль в регулировании межличностных отношений. Эти авторы исходили из того, что люди — это социальные животные, Которым для выживания требуются близкие отношения. Они предположили, что
положительные эмоции играют важную роль в решении трех фундаментальных для межличностных отношений задач.
1. Определение потенциального партнера для отношений.
2. Установление, развитие и поддержание ключевых отношений.
3. Совместная деятельность (т. е. работа вместе с другими для достижения целей, которые не могли бы быть достигнуты в одиночку).
Они предположили, что связанная с юмором положительная эмоция радости эффективна для решения всех этих трех задач при различных типах отношений, включая романтическую связь, дружбу и отношения в группе. Например, радость, связанная с общим смехом, может помочь определить людей с общими интересами, выбрать и привлечь партнеров, вознаградить совместные усилия и укрепить межличностные связи и сплоченность группы.
Таким образом, юмор может принести важные психологические выгоды, вызывая положительное эмоциональное состояние одновременно у двух или более людей. Приятные субъективные чувства, сопровождающие это эмоциональное состояние, побуждают искать возможности для юмора и смеха, которые, в свою очередь выполняют целый ряд важных когнитивных и социальных функций. Многими из этих полезных качеств юмора, вероятно, уже отличался «протоюмор» наших пред- ков-гоминид, что обеспечивало им эволюционное преимущество в процессе выживания.
Социальная коммуникация и влияние
Как мы видели, юмористические взаимодействия между людьми принимают самые разнообразные формы. Когда люди участвуют в юмористических контактах в повседневной жизни, они часто руководствуются определенным (возможно, неосознанным) намерением или преследуют социальную цель, выходящую за рамки простой забавы и развлечения. Даже когда люди шутят или рассказывают что-нибудь потешное, чтобы рассмешить других, они нередко также стремятся произвести впечатление на окружающих своим остроумием и привлечь к себе внимание, завоевать авторитет или получить одобрение. Социолог Майкл Малкей (Mulkay, 1988) предположил, что юмор можно рассматривать как способ межличностной коммуникации, который часто используется для непрямой передачи подразумеваемых сообщений и оказания влияния на других людей. Поскольку юмор предполагает игру с несоответствиями и противоречивыми идеями, а также одновременно передает различные значения, он является особенно полезной формой коммуникации в ситуациях, где более серьезный и прямой способ общения рискует быть слишком конфронтационным, потенциально смущающим или иным образом опасным.
Например, если два друга пытаются серьезно обсуждать различия во мнениях, они могут запутаться в бесконечных аргументах и контраргументах, что сопровождается усилением чувства фрустрации и раздражения. Однако, используя юмор, чтобы пошутить по поводу точек зрения друг друга, они могут создать атмосферу принятия и понимания, все же придерживаясь различных точек зрения и допуская их (Капе, Suls, & Tedeschi, 1977). Точно так же, если конфликт между двумя людьми нарастает до точки, в которой он угрожает их отношениям, шуточный комментарий одного из них может быть способом ослабить конфликт, предоставляя им обоим возможность не уронить достоинство. Таким образом, юмор может быть средством смягчения конфликтов и напряженности между людьми.
С другой стороны, юмор также часто используется для передачи критических ИЛИ неодобрительных сообщений, которые МОГЛИ бы не встретить хороший прием, если бы их передали в более серьезной манере. При дружеском поддразнивании, например, мягкое неодобрение или осуждение выражается с помощью юмора (KeltneretaL, 2001). Это позволяет говорящему взять назад свои слова, если они плохо восприняты, сказав: «Я просто пошутил». Действительно, поскольку каждый понимает двусмысленный характер юмора, такой отказ от своих слов обычно даже не требуется. Таким образом, юмор часто служит для людей способом не уронить свое и чужое достоинство, смягчив воздействие сообщения или «прощупав почву», чтобы увидеть, как отреагируют другие.
Некоторые из социальных функций юмора могут быть тесно связаны с агрессией, принуждением и манипуляцией. Хотя юмор — это форма игры, он не всегда про- социальный и доброжелательный, и во многих случаях юмор предполагает смех над поведением и чертами людей, которые воспринимаются как в некотором отношении необычные и поэтому нелепые. В процессе эволюции человека (большая часть которой предполагала проживание в небольших группах охотников и собирателей) юмор и смех, по-видимому, стали использоваться для укрепления групповой идентичности путем введения в группе социальных норм и исключения членов других групп, и эта функция юмора все еще очень заметна сегодня (.Alexander, 1986).
Принимая во внимание, что использование юмора в общении для «спасения престижа» часто включает только двух человек, эти более агрессивные и даже враждебные способы использования обычно включают трех человек или группы людей: говорящий, который передает юмористическое сообщение, слушатель (слушатели), который смеется над ним, и люди, являющиеся «мишенью» юмора. Мишень, которая может физически присутствовать или не присутствовать, может быть отдельным человеком или неопределенным членом дискредитируемой группы, например конкретной гендерной, этнической или религиозной группы. Юмор может быть спонтанным юмористическим комментарием или «консервированной» этнической или сексистской шуткой. Этот тип юмора позволяет членам группы укреплять чувство групповой идентичности и общности, подчеркивая их отличие от членов другой группы. Такие агрессивные разновидности юмора часто воспринимаются людьми как чрезвычайно забавные и вызывают истинную радость и смех, даже если это происходит в ущерб другим.
Таким образом, приятную эмоцию радости, сопровождающую юмор и смех, можно испытывать за счет других людей, либо пассивно радуясь их неудачам (что называется злорадством^), либо активно стремясь унизить, смутить или высмеять их некоторым способом и при этом повысить собственный статус относительно их статуса. Таким образом, юмор может включать «смех над» и «смех вместе с». Как мы увидим, многие традиционные теории постулируют, что агрессия — это, по сути, важный элемент всего юмора и смеха. Хотя большинство ученых сегодня не занимает такую крайнюю позицию, едва ли кто-то не согласится с тем, что юмор может использоваться агрессивным и даже враждебным способом.
Поскольку неприятно быть объектом насмешек и большинство людей стремится избегать этого, агрессивные формы юмора могут также использоваться как метод принуждения людей к желаемым действиям. В социальных группах юмор часто используется, чтобы навязывать групповые нормы, или высмеивать отличающиеся действия и черты людей, которые не принадлежат группе, или дразнить членов группы, когда они демонстрируют ненормативное поведение. Таким образом, в случае агрессивных типов шуток, поддразнивания, насмешек или сарказма юмор может использоваться для исключения людей из группы, усиления власти и закрепления статусных различий, подавления поведения, которое не соответствует групповым нормам, и для оказания принуждающего влияния на других.
Итак, юмор как социальная игра может использоваться для передачи разнообразных сообщений и достижения любых социальных целей, некоторые из которых могут быть одобряемыми и просоциальными, тогда как другие могут быть более агрессивными или принуждающими. Следовательно, юмор в своей основе не является ни дружественным, ни агрессивным: это средство получения эмоционального удовольствия, которое может использоваться и с благими, и с враждебными намерениями. В этом состоит парадокс юмора. Если цель состоит в том, чтобы укрепить отношения, смягчить конфликты и добиться сплоченности, юмор может быть полезен для этих целей. С другой стороны, если цель — подвергнуть остракизму, унизить, манипулировать кем-либо или поднять собственный статус за счет других, юмор также может быть полезен и для этого. В любом случае, он может вызывать искреннюю радость.
Снятие напряжения и преодоление неприятностей
Часто отмечается еще одна функция юмора — его роль в преодолении стрессов и неприятностей {Lefcourt, 2001; Lefcourt & Martin, 1986). В ходе эволюции люди, по-видимому, стали использовать игровой юмор как средство когнитивного управления многими из событий и ситуаций, которые угрожают их благополучию, превращая их в нечто несерьезное и смешное {Dixon, 1980). Поскольку юмор строится на рассмотрении несоответствий и различных интерпретаций, он может помочь человеку изменить свой взгляд на стрессовую ситуацию, переоценив ее с новой и менее угрожающей точки зрения. В результате этой юмористической переоценки ситуация становится менее стрессовой и более управляемой (Kuiper, Martin, & Olinger, 1993; Martin et al., 1993).
Положительная эмоция радости, сопровождающая юмор, замещает чувство тревоги, депрессии или гнева, которое возникло бы в противном случае. Это позволяет человеку мыслить более широко и гибко и творчески решать проблемы {Fredrickson,
2001). Кроме того, эта положительная эмоция может приносить физиологическую пользу, ускоряя восстановление от сердечно-сосудистых последствий любых отрицательных эмоций, которые могли быть вызваны стрессом {Fredrickson &Levenson, 1998). Таким образом, юмор можно рассматривать как важный механизм регулирования эмоций, который может способствовать укреплению психического здоровья {Gross & Munoz, 1995).
Исследования выживших в таких экстремальных условиях, как концентрационные лагеря, показывают, что юмор в форме шуток по поводу угнетателей и пе
реносимых мук часто является важным средством генерации положительных эмоций, поддержания групповой сплоченности и морального духа, сохранения ощущения своего превосходства, надежды и чувства собственного достоинства, дающих возможность выжить в казалось бы безнадежной ситуации (Ford & Spaulding, 1973; Frankiy 1984; Henman, 2001). Менее экстремальные примеры возможностей юмора как средства победы над трудностями и преодоления ударов судьбы можно обнаружить в повседневной жизни многих людей. Юмор и смех помогают больным раком легче относиться к своей болезни и поддерживать оптимистическое настроение, шутки о смерти — это способ эмоционально дистанцироваться от мыслей о смерти. Таким образом, смеясь над абсурдностью жизни и преуменьшая угрозы, превращая их в объекты шутливой игры, юмор позволяет не поддаться давлению людей и ситуаций (и сложных, и простых), которые угрожают нашему благополучию.
Агрессивные аспекты юмора, обсуждавшиеся ранее, также играют определенную роль в этой функции совладания. Многие из угроз благополучию, с которыми сталкиваются люди, исходят от других людей. Высмеивая глупость, некомпетентность, лень или другие недостатки людей, которые фрустрируют, возмущают и раздражают их и мешают продвижению к цели, люди способны минимизировать страдания, которые могут вызывать другие, и получать некоторое удовольствие в ущерб им. Это использование агрессивного юмора при совладании может быть направлено на конкретных людей, которые создают трудности, или на неопределенных представителей более широких социальных групп или властных структур, которые воспринимаются как источники раздражения. Но, хотя такое агрессивное использование юмора с целью совладания позволяет ненадолго усилить ощущение личного благополучия, оно также может оттолкнуть других людей и неблагоприятно повлиять на ценные отношения в более долгосрочной перспективе {Martin et al., 2003).
Юмор для преодоления неприятностей, как и все формы юмора, обычно используется в социальном контексте. Люди, как правило, не начинают смеяться и шутить по поводу своих проблем, когда находятся в полном одиночестве. Вместо этого при совладании юмор обычно принимает форму шуток и смеха с другими людьми либо во время неблагоприятной ситуации, либо вскоре после нее. Например, когда вечером в группе близких друзей обсуждаются события особенно напряженного дня, трудности, которые ранее казались мучительными и непомерными, могут восприниматься как комично нелепые и стать основанием для веселья и громкого смеха. Чем сильнее эмоциональное возбуждение и напряжение, вызванное стрессовыми событиями, тем впоследствии больше удовольствие и громче смех от шуток по поводу этих событий.
Эта функция юмора, связанная со снятием напряжения, за последние годы отмечалась многими теоретиками, и некоторые даже предположили, что снятие напряжения — определяющая характеристика всего юмора. Хотя это, возможно, преувеличение, все же данная точка зрения действительно отражает одну из важных Функций юмора и смеха. Таким образом, по-видимому, в ходе эволюции человека *°мор как когнитивная игра стал использоваться в качестве средства преодоления трудностей и невзгод, помогающего быстро восстанавливать физические и душевое силы, что способствовало выживанию и благоденствию людей.
Краткая история юмора
Сегодня слово «юмор» — это общее понятие, как правило, с позитивным, социально желательным оттенком, описывающее все слова и действия людей, которые воспринимаются как забавные и вызывают у других радость и смех. Интересно отметить, что в таком широком смысле слово «юмор» стало использоваться лишь недавно. Действительно, это понятие имеет очень интересную и сложную историю, начиная с совершенно различных значений и в течение столетий постепенно приобретая новые оттенки. Историк культуры Дэниел Викберг (Wickberg, 1998) провел детальный и интереснейший анализ истории этого понятия, из которого взята большая часть тех сведений, что приводятся в этой главе (см. также Ruch, 1998а).
Этимология слова «юмор»
Слово «юмор» произошло от латинского слова китогет, означающего «текучий» или «жидкий». Оно все еще сохраняет это значение в физиологии, обозначая жидкости организма, такие как стекловидное тело (vitreous humor) глаза. Греческий врач Гиппократ (IV в. до н. э.), считающийся основателем медицины, полагал, что хорошее здоровье зависит от правильного баланса четырех жидкостей, или «гу- моров» организма, а именно крови, флегмы, черной желчи и желтой желчи. Позже греческий врач Гален (II в. н. э.), который жил в Риме, высказал мысль о том, что эти четыре жидкости обладали специфическими психологическими качествами, так что избыток любой из них у человека создавал определенный тип темперамента или характера. Преобладание крови приводит к формированию сангвинического или веселого характера, слишком много черной желчи приводит к формированию меланхоличной или депрессивной личности, и т. д.
Помимо того что соотношение этих жидкостей в организме считалось основой устойчивых черт характера, оно также стало рассматриваться как причина более изменчивых настроений. В английском языке это значение слова humor как устойчивой черты характера или временного настроения сегодня все еще присутствует, когда мы говорим о ком-то как о «добродушным человеке» {good-humored) или находящемся «в плохом настроении» {bad humor). Таким образом, первоначально обозначая телесную субстанцию, слово «юмор» постепенно приобрело психологические коннотации, касающиеся устойчивого темперамента и временного настроения. Однако до XVI в. оно все еще не имело никакого значения забавности и не ассоциировалось со смехом.
В английском языке слово humor (происходящее от французского humeur) продолжало развиваться. В XVI в. представление о юморе как о несбалансированном темпераменте или черте личности привело к тому, что это слово стали использовать для обозначения любого поведения, отклоняющегося от социальных норм. Таким образом, слово humor стало использоваться для описания странного, эксцентричного или экстравагантного человека (ср. Бена Джонсона «Все люди не в себе» (Ben Jonson’s «Every Man Out of His Humour»), 1598, цит. no Wickberg, 1998). Поскольку такие люди часто считались смешными или служили объектами насмешек, это явилось маленьким шагом к установлению связи юмора с забавностью и смехом и введению этого понятия в сферу комизма {Ruch, 1998а).
В конце концов странного или экстравагантного человека, который был объектом насмешек, стали называть «юмористом», тогда как «человеком с чувством юмора» был тот, кому доставляло удовольствие подражать странностям юмориста (например, см. Корбин Моррис «Эссе об установлении истинного стандарта остроумия, юмора, шутки, сатиры и насмешки», 1744, цит. по Wickberg, 1998). Таким образом, юмор стал рассматриваться как талант, предполагающий наличие способности смешить других. Однако лишь в середине — конце XIX в. термин «юморист» приобрел современное значение человека, который создает продукт, называемый «юмором», чтобы развлечь других (Wickberg,, 1998). Многие ученые считают Марка Твена одним из первых юмористов в этом современном смысле.
Изменение представлений о смехе
В то время, когда в английском языке эволюционировало значение слова «юмор», также изменялись популярные концепции смеха и смешного (Wickberg, 1998). До XVIII в. большинство авторов рассматривало смех почти полностью в негативных терминах. Не проводилось никаких различий между «смехом с» и «смехом над», так как весь смех считался результатом высмеивания кого-то. Большинство ссылок на смех в Библии, например, связано с насмешками, осмеянием или презрением (Koestler, 1964). Философская концепция смеха как, по существу, формы агрессии восходит к Аристотелю, который полагал, что смех — это всегда реакция на уродство или недостаток другого человека, хотя считал, что смех не возникает, если его объект пробуждает другие сильные эмоции, такие как жалость или гнев. Следуя традиции, существующей со времен Аристотеля, английский философ XVII в. Томас Гоббс считал, что смех основан на чувстве превосходства, или «внезапного триумфа», являющегося результатом восприятия какого-нибудь недостатка другого человека.
В течение XVIII в. в английском языке слово ridicule («насмешка») (от лат. ridiculum — шутка и ridiculus — смехотворный) использовалось почти так же, как мы используем сегодня слово «юмор», т. е. как родовой термин для чего-либо, вызывающего смех и радость. Однако оно имело намного более негативный и агрессивный оттенок, чем сегодня слово «юмор». Тогда как смех был пассивной реакцией, насмешка рассматривалась как активная и агрессивная, т. е. как форма нападения. Во всей Европе в то время насмешка стала популярным способом ведения споров, используемым для того, чтобы перехитрить и унизить противников, Делая их смешными в глазах других. Она также превратилось в общепринятую форму искусства беседы, используемую для того, чтобы развлечь других людей. Человек, который был искусен в умении делать остроумные замечания, считался особенно желанным гостем к обеду. В это время наряду с насмешкой обычно использовались и другие слова, такие как «подшучивание» (raillery) и «подтрунивание» {banter). Хотя оба этих слова обозначают агрессивные формы остроумного ответа, используемого в беседе, подтрунивание рассматривалось как более грубый, оолее невежливый и низкопробный тип насмешки, тогда как подшучивание было °лее рафинированным и социально одобряемым.
По мере того как насмешка все более становилась социально приемлемой формой полемического искусства и желаемой частью дружеской беседы, взгляд на смех как на выражение презрения и пренебрежения постепенно уступил место представлению о смехе как о реакции на ум и искусство игры. Чувство превосходства, свойственное смеху, теперь рассматривалось как второстепенное, а интеллектуальные аспекты были поставлены над эмоциональными. Теперь смех ассоциировался с игрой ума и считался способом показать свой интеллект, удивляя новыми связями между идеями, а не выражением презрения, пренебрежения, превосходства и агрессии. К началу XIX в. на смену теории превосходства Гоббса пришли теории, в рамках которых несоответствие рассматривалось как сущность смеха. Эта теория была обобщена английским писателем начала XIX в. Уильямом Хейзлиттом, по мнению которого, «сущность смешного заключается в несоответствии» (цит. по Wickberg, 1998, р. 56).
Причиной этого отхода от объяснения смеха с точки зрения агрессии также послужила сентиментальность среднего класса британского общества в XVIII в., которая заставляла подчеркивать важность для воспитанных людей благожелательности, доброты, любезности и сострадания. Как отражено, например, в работах Адама Смита (например, «Теория нравственных чувств» («Theory of Moral Sentiments»)), 1759, цит. no Wickberg, 1998), новый набор гуманистических ценностей поставил эмоциональную чуткость выше холодной рациональной логики. В соответствии с этой общей точкой зрения социальные реформаторы начали приводить доводы в пользу более гуманной формы смеха, основанной на симпатии, а не агрессии. Это привело к потребности в новом слове для описания этой доброжелательной основы смеха, и для этой цели было взято слово «юмор». Напротив, слово «остроумие» (wit, от древнеанглийского witan — «знать») стали использовать для обозначения более агрессивных форм поведения, вызывающих смех, которые ранее описывались общим термином «насмешка» (ridicule). Таким образом, к началу XIX в. общие понятие «насмешка» было заменено двумя противоположными словами — «остроумие» и «юмор».
Остроумие и юмор
И остроумие, и юмор рассматривались как основанные на несовместимости и использовались, чтобы вызывать смех; но считалось, что они делали это принципиально разными способами. Различие между этими двумя понятиями сначала было проведено в теориях драматического комизма, где остроумие ассоциировалось с комизмом, основанным на интеллекте, тогда как юмор предполагал комизм, основанный на характере (Wickberg, 1998). Через какое-то время слово «остроумие» приобрело значение прежнего термина «насмешка» (ridicule), обозначающего агрессивный ум и игру слов, тогда как слово «юмор» подчеркивало симпатию и благожелательность, и рассматривалось как более позитивное и желательное основание для смеха. Понятие «остроумие» считалось интеллектуальным, саркастическим и было связано с антипатией, тогда как юмор был эмоциональным, благожелательным и ассоциировался с сочувствием.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 96 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |