не было.
— Вот, Моцарт, понравилось?
— Да. Очень. Тоже хочу научиться.
— Ладно, учись по дороге. Пойдём.
И они побрели дальше.
ГЛАВА 10.
Что изучают волшебники в школе
– Только не надо, Моцарт, чтобы у меня звуки разные
от головы шли. А то ребята смеяться будут. Это ведь
только раз можно в шутку. А если постоянно, то все подходить
начнут и стучать. Не успеешь обернуться, со всех сторон станут
настукивать. Только и отбивайся от любителей послушать коло-
кольный звон.
— Да разве могу я без твоего согласия? Ты обо мне не думай
плохо, — сказал Моцарт, решив, что Гошану угодить трудно.
— С чего ты взял, что я плохо думаю о тебе?
— Я никогда не могу сделать так, чтобы тебе понравилось, —
признался Моцарт.
— А-а, ты про это! — нараспев произнёс Гошка. — Ты не об-
ращай внимания. Шутить-то ты мастер. А вот серьёзные дела
мне ещё в голову не пришли, чтобы я тебя мог попросить. Но ты
не переживай. Я как придумаю, сразу попрошу.
— Ты проси. Проси, — Моцарт хотел сделать приятное Гошке.
— Знаешь, я сегодня целый день думаю, о чём бы тебя попро-
сить таком. И ничего в голову не приходит. Представляешь? Це-
лый день вместе с тобой, а так совсем ничего не сделали волшеб-
ного, — Гошка задумался. Пойдём ко мне, по бутику съедим.
— Какому бутику?
— Батон с колбасой, — Гошан встал и хлопнул себя по лбу. —
Ах, растяпа! И ты, Моцарт, не скажешь. А можешь батон с кол-
басой сделать? — Гошан вопросительно посмотрел на волшеб-
ника.
— Гош, как волшебник я должен уметь это. Но я троечник,
и мало что пока умею создавать. Ну, например, что помню.
А я не стараюсь запоминать то, что мне никогда не пригодится.
Я даже не знаю, проходили мы в школе, как создавать батоны
с колбасой, или нет. Вот умножать я точно не умею. Мы это не
проходили.
— Что, даже таблицу умножения не проходили? — удивился
Гошка.
— Таблицу умножения проходили. А вот умножение и преум-
ножение предметов не проходили. Это уже из старших классов.
Наподобие высшей математики.
— И что у вас там за умножение такое, что только в старших
классах проходите? — поинтересовался Гошка и почесал затылок.
Он постучал по голове, чтобы проверить, остался ли тот звук
или пропал.
Звук был нормальный, а вовсе не как по пустому кувшину.
— Вот видишь, голова зазвучала опять нормально. Стоит толь-
ко подумать, и мозги снова в ней появились.
— Так что у вас за переумножение хитрое? — повторил свой
вопрос Гошка.
— Не переумножение. А преумножение веществ. Я сам тол-
ком не знаю. На этом уроке учатся из одного предмета делать
несколько. Например, есть одно яблоко, а сделать нужно два или
три. И так со всеми предметами, на которые укажут.
— Ого. Сильные у вас уроки. И когда ты этому научишься?
Вот тогда ты мне особенно нужным станешь. Вот уж ты мне мно-
го чего преумножишь. Я бы, например, сразу первое, что сде-
лал, — Гошан мечтательно поднял глаза к небу, — сразу бы и ма-
тери, и себе, и отцу, и Слюнтику, и Балбесу, да что там, всем бы
сразу по айпаду подарил. Ты бы сидел целый день и делал эти
планшеты. Мы бы с тобой их раздали всем знакомым, а потом...
потом, про запас бы наделали. Вдруг ещё кому понадобится.
Гошан замолчал. Он обнял Моцарта за плечо. Моцарт шёл ря-
дом.
— А что, Моцарт, не хочешь меня как друга тоже за плечо об-
нять? Мы так с друзьями иногда ходим. Чтобы показать другим,
что мы друзья.
— Так мы с тобой друзья? — обрадовался Моцарт.
— Конечно, друзья! Настоящие. Только не думай, всё равно
тебя проверить надо. Ну, чтобы Слюнтик и Балбес тоже в тебе
уверены были. А вот преумножать тебе неплохо бы научиться
поскорее. Хорошее дело могли бы сделать. Представляешь, —
опять размечтался Гошан, — у всех мальчиков и девочек были
бы планшеты. Вот бы радости было! А взрослым не надо. Сами
купят. Они же взрослые. Для того и работают, чтобы покупать.
Или, например, изобрести такой детский айпадик. Малюсень-
кий, как телефон. Ну как айфон. Видел такой?
— Нет. Не видел.
— Жаль, что не видел. Было бы о чём поговорить.
— А что, нам не о чем говорить?
— Да есть, конечно. Мы вот, например, мечтаем со Слюнти-
ком и Балбесом отправиться в плавание, построить своими рука-
ми корабль на берегу реки, с каютами, чтобы у каждого своя бы-
ла. По очереди капитанами быть, чтобы без обид. Мы иногда со-
бираемся и мечтаем, как строить будем, куда поплывём.
Вдруг Гошка испугался чего-то, побледнел и остановился.
— Что с тобой, Гошан? — забеспокоился Моцарт. — Что с то-
бой?
Гошка молчал. Он был серьёзен, поджал губы и в упор смо-
трел на Моцарта.
— Скажи, я что-то сделал не так? — спрашивал Моцарт, пы-
таясь внешне остаться спокойным. — Или...
— Я... я... предал кое-кого! — сознался Гошка. — Представ-
ляешь, я предал своих друзей.
— В чём ты предал и кого? — наивно улыбнулся Моцарт.
— Мы поклялись никому не говорить, что собираемся стро-
ить корабль и что поплывём. Я тебе рассказал один из самых
своих больших секретов.
— Ха, ха, ха! — рассмеялся Моцарт. — И в чём же этот се-
крет заключается? Ну сказал и сказал. Что изменилось-то?
— Не понимаешь ты ничего, Моцарт! Я клятву нарушил.
— А что за клятва?
— Что кроме моих друзей никто об этом не узнает!
— Так ты сначала сказал, что я твой настоящий друг. И толь-
ко после этого сказал мне, что вы собираетесь в путешествие.
— О-о! Моцарт, а ты молодец! Память у тебя хорошая. Если
бы не твоя память, что бы я сейчас делал?!
— Вот видишь, Гошан, и я тебе пригодился, — Моцарт рас-
цвёл, как утренняя роза.
— Да, Моцарт! Ты вовремя пришёл мне на выручку.
Гошка взял ладонь Моцарта и крепко пожал её, изображая из
себя взрослого.
— А это что значит? — спросил Моцарт, показывая на этот
жест.
— Ну это как бы, ну... Ты и я. Ты и я, — выдумывал Гошан,
потому что не знал, что это обозначает. А видел он только в кино.
И читал одну книгу, где упоминалось, что они пожали друг другу
руки и после этого стали друзьями. А раз Моцарт не знал, то на-
до было Гошану выдумать красивое объяснение этому рукопожа-
тию. — Это как бы означает, что мы с тобой, мы с тобой, ты и я...
одной крови, — выпалил Гошка, довольный, как быстро и ловко
он придумал. — То есть, когда мы пожимаем руку, мы имеем
в виду, если тебе нужна моя кровь, то возьми её. Если мне нуж-
на, то значит, ты готов мне дать свою кровь.
Внимательный Моцарт слушал. Вещи, о которых ему говорил
Гошка, он принимал со всей серьёзностью. «Удивительная стра-
на!» — думал он. «Какие удивительные люди. И надо такому слу-
читься, я познакомился с одним из лучших представителей этой
неизвестной мне доныне страны». Он решил, что по возвраще-
нии непременно разузнает об этой стране как можно больше.
Однако у Моцарта могла возникнуть одна маленькая пробле-
ма. Другие страны в его школе проходят только в старших клас-
сах. А оказаться в них вообще могли только выпускники-отлич-
ники. Кроме того, зачем их вообще обучают волшебству, Моцарт
даже и не знал. До окончания школы им об этом не сообщают.
— Гошан, как ты думаешь, мы с тобой встретимся ещё? — ли-
цо Моцарта было опечалено.
— А ты разве куда-то собрался? — вот уже чего-чего, а такого
вопроса Гошка не ожидал.
Гошан встал и странно посмотрел на Моцарта. Он огляделся
по сторонам, словно кого-то искал.
— Послушай, Моцарт, я совсем забыл. Целый день мы про-
вели вместе. Тебя твоя мама наверно спохватилась, а может,
и папка. Извини, Моцарт-Бах, я об этом не подумал, — винова-
тое выражение Гошкиного лица сильно подействовало на ма-
ленького друга волшебника.
— Не переживай, Гош. Меня никто не ищет, — твёрдо отве-
тил Моцарт. — Но мне очень интересно узнать, как же я попал
в твою страну. Я почти совсем ничего не знаю об этом. Поэтому
и не представляю даже, смогу ли вернуться сюда еще раз.
Моцарт так много хотел сказать Гошану. Он понимал, что вре-
мя здесь подходит к своему завершению. Всё равно он должен
вернуться к себе, и только там он узнает, сможет ли ещё раз на-
вестить Гошку.
А могло случиться и так, что он, вернувшись в свою страну,
узнает, что никогда больше не увидит Гошана, и эта их встреча
была первой и последней.
— Гош, а у тебя было так, что ты знакомился с новым товари-
щем, вы подружились, а потом разъехались по своим домам
и больше никогда не виделись? — голос у Моцарта дрожал.
Моцарт спрашивал у Гошана, а сам надеялся услышать только
один ответ, что Гошан дружит с этими ребятами до сих пор.
— Моцарт... — обдумывал Гошан свой ответ неторопливо, как
двоечник у доски на уроке. — Все мы часто разъезжаемся по
своим деревням или в детские лагеря. Там знакомимся. У каж-
дого из нас появляются новые товарищи. Иногда кто-нибудь из
нас потом где-то, может, случайно, а может, специально встреча-
ется. Некоторые по интернету общаются. Так проходит год за го-
дом. Наверное, когда мы вырастем, мы опять встретимся, и, мо-
жет, наша дружба продолжится.
Гошан, по правде, и сам расстроился. Вот скоро Моцарт от-
правится в свою страну. И кто знает, увидятся ли они снова.
Он думал, что бы ещё такого сказать Моцарту, чтобы тот его
тоже в свою очередь не забывал. Может, надо что-то такое сде-
лать, чтобы Моцарт запомнил его и точно вернулся? Но ничего
особенного и примечательного Гошке не приходило в голову.
Гошан вспомнил все свои расставания с товарищами, которые
происходили в его жизни. Конечно, их было не так много, а слу-
чались они не так часто, но все они запомнились хорошо.
Странным и очень удивительным образом Моцарт за такой
короткий срок стал таким близким и родным. И не зная отчего,
Моцарт показался ему самым симпатичным и добрым мальчи-
ком на свете. И так не хотелось Гошану с ним расставаться.
— Моцарт, а сделай волшебство, чтобы я тебя помнил доль-
ше. Ну, чтобы я тебя запомнил... ну, запомнил навсегда... раз —
и я тебя никогда не забуду, — у Гошки пересохло в горле, и он
начал немного заикаться.
Его звонкий голос изменился. Он представил, что они скоро
разойдутся с Моцартом, и ему захотелось заплакать. Но он же не
девчонка, и потому он разозлился на себя, и желание плакать от-
ступило.
А Моцарт, как и Гошка, тоже очень волновался. Но он кре-
пился что было мочи, чтобы не раскисать. Он посчитал, что Го-
шан должен помнить его сильным и уверенным другом.
— Чего ты хотел бы, Гошан? — застенчиво улыбнулся Мо-
царт. — Давай я попробую. Только ты, наверное, понял, что я не
всё могу, — виноватая улыбка появилась на губах Моцарта. —
Маленький я ещё волшебник.
— Даже не знаю, Моцарт. Я и так целый день не мог решить,
что же у тебя попросить. Было бы гораздо лучше, если бы я по-
знакомил тебя со своими друзьями. Тогда это можно было бы
считать самым хорошим, что я мог для тебя сделать. А что про-
сить? Я за целый день так и не решил. Да разве когда дру-
жишь... — вдруг Гошан запнулся, потому что ему в голову при-
шла мысль, — разве когда дружишь, можно что-то просить
у друга?
Гошка набрал полную грудь воздуха и выпалил признание, ко-
торое ему далось и тяжело, и легко одновременно.
— Хочешь, я для тебя сам что-нибудь сделаю или отдам самую
дорогую вещь, которая у меня есть?
Гошан начал перебирать в уме, какие дорогие вещи есть у не-
го: ножичек швейцарский, несколько марок, подаренных на день
рождения, про которые кто-то сказал, что они ну очень редкие
и дорогие, тот самый айпад, с помощью которого он сделал воз-
можным появление Моцарта...
Но айпад принадлежал Гошке только наполовину. Так они
с отцом договорились. Гошка может пользоваться планшетом, но
вот подарить...
Можно, конечно, если сильно захотеть. Он имеет право пода-
рить Моцарту свою половину. Но как же быть с отцом? Гошан
решил, что отцу надо сказать. Как только представится возмож-
ность, он сразу вернёт отцу его половину, которой временно вос-
пользуется Моцарт.
Или, например, когда отец обещал, что накопит денег и купит
ему такой же планшет. Нет! Он обещал купить ему, Гошану, са-
мый хороший, самый навороченный и крутой. Даже лучше чем
тот, который есть сейчас. Он назвал этот планшет старым. Но
старый он только потому, что когда-нибудь купят новый. И вот
когда купят новый, тогда он, Гошка, отдаст отцу уже половину
нового, который намного лучше. Взамен той половинки, которую
он забрал у отца, чтобы подарить Моцарту.
Гошка стоял и думал: «Как же так! У Моцарта тогда будет свой
планшет. И даже не так, как у меня, с отцом наполовину. А пол-
ностью свой, который не надо ни с кем делить. А у меня ничего
не будет».
И так Гошану стало жаль себя, и так ему стало плохо от этой
мысли, что он решил отказаться от неё. И сразу начал успокаи-
вать себя: «Да зачем волшебнику планшет? Он и без планшета
всё, что захочет, и так себе сделает».
Когда Гошка расстроился, это заметил Моцарт.
— Гошан, что случилось? Подожди, я тоже хочу придумать,
что для тебя могу сделать или чем удивить. Но мне пока ничего
не приходит в голову. Я тут придумал одну вещичку. Но... — Мо-
царт хотел что-то сказать, но смог только открывать рот, а звуки
куда-то делись. И он просто открывал рот, как немая рыбка, ко-
торая хватает воздух.
— Я.. Я... У меня... Я попробовал, но не получилось, — при-
знался Моцарт.
Из его глаза выкатилась крошечная чистая-чистая слезинка.
Она покатилась, потом застыла на щеке, а через мгновение рас-
творилась.
— Так ты что, перестал быть волшебником? — лицо Гошкино
вытянулось.
Такое неожиданное заявление Моцарта подействовало на
Гошку:
— Что это значит? Я не верю, Моцарт! То есть с утра ты был
волшебником, а после обеда раз — и не волшебник?! Нет, Мо-
царт, ты уж давай так: раз волшебник, то до конца волшеб-
ник. — Гошка покачал головой. — Я своим друзьям что скажу?
Познакомился с настоящим волшебником Моцартом. Дал ему
замечательное прозвище Бах. А он, значит, назло или по какой
другой причине вдруг перестал быть волшебником? Хватит шу-
тить, Моцарт! Я не могу друзей обманывать. И должен сказать
им, что я знаком с самым волшебным волшебником. Ты не мо-
жешь перестать быть волшебником. Мы с тобой так не догова-
ривались!
Какое-то время они шли молча. Солнце скрылось за тучи.
Стало темно. Моцарту почудилось, что солнце обиделось на него
вместе с Гошкой. Хмурое лицо Гошки посерело и казалось ещё
мрачнее от того, что солнце исчезло с неба.
Уже твёрдо решив не дарить Моцарту при первой встрече
планшет, Гошка обрадовался. Настроение его улучшилось,
а планшет стал ему ещё дороже. Будто он потерял драгоценную
вещь и снова нашёл её.
«А вот когда мы во второй раз с ним встретимся, я снова по-
думаю об этом. И может, тогда я подарю Моцарту свой айпад.
Точно подарю. Попользуюсь только немного. А могу подарить
и попросить его оставить планшет у меня. Так он целее будет.
И мне хорошо, и Моцарту. У него будет свой планшет, который
я ему подарю, а пользоваться буду я».
Гошана такая идея обрадовала, особенно тем, что все привыч-
ные предметы остались на своих местах, но на самом деле всё
поменялось.
ГЛАВА 11.
Плеваться нехорошо
Насвистывая мелодию, Гошан и Моцарт шагали по зелёной
аллее. Навстречу шли трое мальчишек, на пару лет старше
Гошки и Моцарта. Двое были Гошке незнакомы, а одного он
знал, когда посещал Клуб юного техника. Гошан бросил посе-
щать клуб после третьего занятия, потому что не сошёлся харак-
тером с уборщицей, когда забыл взять из дома сменную обувь.
Он тогда сбегал за тапочками к другу, но уборщица-вахтёрша
его всё равно не пустила, потому что занятие подходило к концу.
Оставалось мало времени, и она сочла, что ему там нечего де-
лать. И сказала приходить на следующее занятие в другой день.
На этом Гошан закончил мечтать о том, чтобы стать известным
конструктором и больше в клуб не приходил.
Гошан издалека заприметил эту троицу и сейчас изучающе
посматривал на них.
На одном, самом модном, была рубашка с расстёгнутыми
верхними пуговицами и джинсы с широким ремнём. На ремне
поблёскивала увесистая пряжка чуть ли не на весь живот. Из пе-
реднего кармана джинсов торчал краешек айфона. На запястье
красовались крупные часы на резиновом ремешке.
Его походка, с изогнутой колесом грудью, казалась слегка вы-
зывающей. Он шёл, расставляя ступни так, словно сбивал оду-
ванчики, а края приспущенных джинсов задевали асфальт и шор-
кали. При этом он громко рассказывал своим товарищам, как
умеет выделяться. То есть выпендриваться, будто он деловой че-
ловек и всё-то ему нипочём.
Его товарищи сами при этом ничем особенным не отличались
от ребят такого же возраста. Они шагали рядом и внимательно
слушали своего высокомерного друга.
Они тоже заметили Гошку и Моцарта:
— Вот смотри, малышня идёт. Если хочешь показаться им
старше и важнее, то надо себя проявить как-нибудь, — сказал
«модник».
На такой случай он имел заготовленную идею, но решил не
торопиться. Известно, что важные люди не спешат, а, наоборот,
тянут время.
— И как же перед этими ребятами можно себя проявить? —
с искренним интересом спросил товарищ, глядя на верховодив-
шего друга снизу вверх, будто тот сейчас должен поделиться
с ними великой тайной.
— Как, как? Просто! — он набрал в рот слюней и плюнул
в сторону.
Плевок получился затяжной и с ровной траекторией. А глав-
ное, мальчишка после плевка постарался сделать своё лицо бо-
лее важным. Потом он плюнул ещё раз. И снова плевок получил-
ся ровный, словно изо рта вылетала гладкая фруктовая косточка.
Он постарался сделать лицо ещё более важным. Для этого ему
пришлось задрать подбородок.
Так они шли навстречу друг другу. Мальчишка временами по-
вторял свои красочные плевки.
— Моцарт, — услышал волшебник тихий голос Гошки. —
А Моцарт! А ты пошути над тем мальчишкой, — Гошка положил
руку на плечо Моцарта, — который плюётся, — и указал глазами
туда, откуда приближался плевальщик. Моцарт понял намёк, но решил
уточнить, в чём заключается шутка.
— Что нужно сделать, Гошан?
— Смотри, как он харкает по сторонам, и как ему объяснить,
что это некрасиво? Кому приятно смотреть, как он плюёт? Про-
учить бы его, чтобы он забыл, как плеваться. Только чтобы он не
понял, что это ты или я подстроили, — Гошан лукаво подмигнул
Моцарту.
— Ты хочешь... значит, ты считаешь... что плеваться нехоро-
шо, — Моцарт был серьёзен, делая свои выводы. — Да, я не
знал. Теперь буду знать, что плеваться нехорошо.
— Ну конечно! Спроси у кого хочешь. Да в таких вопросах
и врать не хочется. Я ведь иногда могу придумать чего-нибудь.
И даже приврать, — честно признался Гошка, — если мне вы-
годно, но только... если никто никогда не узнает. Но не в этом
случае, — Гошан сжал губы, а потом открыл рот и щёлкнул ног-
тём по переднему зубу.
— Это что такое ты сделал?! — уставился удивлённо Мо-
царт, который не переставал поражаться новым изобретениям
Гошки.
— Это маленький способ доказать, что я говорю правду.
И он снова щёлкнул ногтём по переднему зубу. Он так стара-
тельно это сделал, что раздался громкий щелчок.
— Хорошо, — Моцарт не знал, как щёлкнуть по зубам ног-
тём, и потому двумя пальцами застучал по всем верхним зубам.
Раздалась ровная барабанная дробь. — Я тоже не буду врать,
хоть я и не знаю, что это такое, — признался Моцарт, решив,
что позднее обязательно задаст вопрос, зачем, по мнению Гош-
ки, надо врать, и продолжил незаконченную беседу. — Значит,
надо пошутить? Тогда скажи мне поскорее, что сделать с его
плевками?
— Ну, например, пусть они к нему вернутся. Пусть когда
плюёт, все плевки на него сыплются.
— Ах вот, значит, в чём шутки заключаются? Так это совсем
нетрудно! — улыбнулся Моцарт.
А мальчишка из этой троицы тоже вспомнил Гошана. Он обо-
гнал своих товарищей на шаг, чтобы оказаться перед ними,
и кивнул Гошке свысока, чтобы его друзья заметили и оценили,
как он быстро усвоил урок.
Он хотел показать своим друзьям, что знаком с Гошкой. А пе-
ред Гошкой похвастаться своими взрослыми друзьями.
Гошке стало даже немножко стыдно перед Моцартом за свое-
го знакомого. Разве можно так выставляться? Окружившие это-
го хвастуна мальчишки не понравились Гошке. Знали бы они,
что Гошка идёт сейчас с настоящим волшебником, не задава-
лись бы так!
Но раз так, он их проучит.
Важный мальчишка по-хулигански набрал воздуха в рот.
И когда до него и Моцарта осталось несколько шагов, он плюнул
перед ними. Но как только комочек из слюны пролетел с полме-
тра, он тут же изменил направление и тяжёлым шариком поле-
тел точно вниз на сандалию моднику.
Сам модник прикрыл глаза, когда плюнул, но его приятели
опешили, когда увидели эту картину.
Товарищи ещё не успели предупредить его, а он решил по-
вторить свой трюк и делано плюнул ещё раз. Он откинул голову
назад и немного в бок и снова прикрыл глаза. А слюна шлёпну-
лась ему на вторую сандалию.
Модник краем глаза глянул в сторону, куда должен был по-
пасть его плевок. Но он ничего не заметил.
— Ну что, видели? — спросил он у товарищей.
— Что? — непонимающе переспросил один.
— Как что? — чертыхнулся модник, остановившись и плюнув
от злости себе под ноги.
Все в этот миг наблюдали за ним и не смотрели, куда летит
плевок. Сам хулиган видел, как плевок летел ровнёхонько к зем-
ле, но перед тем как приземлиться, изменил направление.
И плюхнулся одному из ребят на ботинок.
От неожиданности модник словно проглотил язык. Конечно,
он не поверил, что такое бывает, и решил повторить. На этот раз
он даже сделал поправку на ветер. И хоть ветра не было, плевок
снова попал на ботинок, только уже второму его товарищу.
Он посмотрел на ребят. А те смотрели на него и не понимали,
зачем он плюёт им на ноги. Им, конечно, это не понравилось, но
они посчитали, что так надо, чтобы выглядеть важным. Правда,
они и так уже считали его важным, а он все равно плевал им на
ботинки.
— Ты что расплевался? — сделал ему замечание Гошка. —
Разве не видишь, что твоим друзьям неприятно. Да и всем во-
круг тоже.
— А тебе-то что, салага? — тут же ответил ему модный па-
рень. — Какое тебе дело до меня? Хочу — плюю, хочу — не
плюю. Ты что, мне указывать будешь, когда мне плевать, а когда
не плевать?
— Мне всё равно, если ты плюёшься. Только зачем делать это
при нас? Мне, например, и моему другу неприятно, когда ты
плюёшь в нашу сторону.
— А чихать я хотел на вас, — он взвесил свои шансы и Гош-
кины, который очевидно был младше его и уж напугать точно
ничем не мог.
— Чихай сколько угодно. Вот только ты перед взрослыми так
не будешь себя вести? Тогда зачем перед нами задираешься? Ты
смотри! И тебя проучить можем.
Модник выставил руку с часами вперёд и посмотрел на ци-
ферблат. Ему было всё равно, сколько времени показывают ча-
сы. Он хотел одного: чтобы все видели часы на его руке. Затем
он зачем-то вынул из кармана айфон. Провёл пальцем по экрану
и нажал кнопку вызова.
— Да, пап! Я гуляю. С кем, с кем... С салагами. Скоро при-
ду, — потом он заблокировал экран и снова сунул телефон в кар-
ман.
Он отвернулся ото всех и смачно плюнул. Он уже забыл
о прежних плевках и потому не смотрел, куда на этот раз поле-
тит его слюна. Модник считал, что он красиво плюётся, а все ре-
бята считают его самым-самым. Он проделывал всё с детским
наивным пафосом, словно он был самый крутой в мире.
Только он хотел повернуться к ребятам, как почувствовал, что
ему на лицо что-то брякнулось. Он провёл ладошкой по щеке
и обнаружил мокрые следы.
— Кто это сделал? — он смотрел на Гошку и на Моцарта, но
те молчали.
Его друзья тоже молчали, совершенно не понимая, что проис-
ходит.
Модник же, ни слова не говоря, плюнул на того, кто стоял
ближе. А ближе всех к нему стоял Гошан. Модный мальчишка
подумал, что именно Гошка посмел плюнуть на него. Пулька со
слюной полетела прямо на Гошку, но в последний момент будто
ударилась о невидимую стену, отскочила от нее и с силой удари-
ла моднику в щёку.
И хоть слюна не коснулась Гошки, тот запротестовал:
— Ты чего расплевался? — воскликнул он. — Ты чего! Ду-
рак, что ли?
Однако Гошан моментально успокоился, когда увидел, как
слюна вернулась и шлёпнулась хозяину на щеку.
Плевавший мальчишка не ожидал такого подвоха, утёрся
и посмотрел на Гошана как на обидчика.
— Что стоишь? Тоже плюй на него, чтобы знал наших, — ска-
зал он одному из своих товарищей.
— Может, не надо? Они ведь могут пожаловаться взрослым.
Тогда модник важно обратился ко второму своему товарищу,
который немного знал Гошку.
— А ты что стоишь? У нас же девиз: один за всех и все за од-
ного! Плюй в них! Тогда мы главнее будем. Вот смотри! — и он
стал набирать в рот слюны.
Вместе с ним плюнул и второй незнакомец. Оба они целились
в Моцарта и Гошку. А знакомый Гошана не понимал, зачем они
это делают, и стоял без движения.
Их плевки полетели прямо в ребят, но, не долетев, упали на
землю. Затем подскочили, как с горячей сковороды, и метнулись
обратно, попав своим хозяевам прямо в глаза. Одному — в пра-
вый, другому — в левый. Те зажмурились. И разом, словно сго-
ворившись, повторили свои плевки. Но теперь плевки не упали
на землю, а будто оттолкнулись от стеклянной стены, как теннис-
ные шарики, и хлопнули им по другому глазу. Отлетев от одного,
эти шарики врезались во второго. И прыгали так туда-сюда.
Модник и его товарищ, не понимая, в чём дело решили, что
их заплёвывают. И что тут началось! Чем больше они плевались,
тем больше им доставалось. Закончилось тем, что они насквозь
промокли. Не обращая внимания на прохожих, они продолжали
плеваться, как верблюды.
А Гошка и Моцарт давно ушли, посчитав, что достаточно проу-
чили этих двух задиристых мальчишек. Третий же их товарищ
ждал, когда они закончат, но не дождался. Он пытался унять их, но
они не слышали и не видели его. И он ушёл, посчитав бесполез-
ным что-либо говорить этим «важным» и «деловым» мальчишкам.
— Теперь надолго запомнят, что плеваться не надо, — сказал
Гошан Моцарту.
— Да, — согласился Моцарт. — Никогда не будут плеваться.
Уж я тебе точно говорю, — рассеял Моцарт сомнения Гошана.
— Был бы я постарше, наподдал бы ему, чтоб не задавался.
Вижу, что он слабак. Задаётся из-за того, что родители ему напо-
купали шмоток, часы, телефон. А как вести себя — не научили.
В погоне за деньгами родителям некогда сыночком заниматься.
Вот он и станет обалдуем, — Гошан замахнулся, будто хотел уда-
рить невидимую мишень, но одумался и бить не стал.
— Ударить этого мальчишку, чтобы он понял и не стал боль-
ше плевать при посторонних?
Отрицательно мотнув головой, Гошан продолжил:
— Нет! Зачем ударить? Договориться бы со всеми ребятами,
кто младше и старше, что плеваться нехорошо. И соблюдать это
правило.
— Чтобы совсем-совсем никто не плевался? — спросил Мо-
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |