пример, забивать, когда летом играешь в футбол, а зимой —
в хоккей. Но если забивать не умеешь, тогда в воротах стоять и,
наоборот, голы не пропускать. Можно, конечно, и пропускать го-
лы. Но хотя бы иногда кидаться на мяч и не бояться. Вот.
Он посмотрел на Моцарта и понял, что тот совсем не понима-
ет, о чём идёт речь, и тут же пожалел его.
— Но ты не переживай, — продолжил Гошан, — я придумаю
тебе что-нибудь этакое, тяжёлое, с чем ты не сможешь справить-
ся, но потом, когда научишься, будешь легко выполнять это за-
дание. Вот у нас недавно спор был. Кто сможет выпить три круж-
ки кваса. По пол-литра. По две многие выпивают, но редко.
А вот три никто не может. Этот рекорд свободен. Так что можешь
его совершить. И сразу станешь серьёзным пацаном.
Моцарт услышал про три кружки кваса и озадаченно посмо-
трел на Гошку.
— А если я пять или шесть выпью, прямо сейчас, но воды? —
Моцарт вспомнил, что он волшебник и такой трюк ему ничего
стоит.
— Э, нет! Хитрый какой. Вода — это вода. Это и дурак смо-
жет. А вот квас — это квас! Это только серьёзным людям под си-
лу. Тем более если кроме меня никто не увидит, кто же подтвер-
дит мои слова? Надо, чтобы по-честному было. Пусть несколько
человек увидят. И тогда все про тебя скажут.
Моцарт расстроился, что у него не получилось так сразу стать
похожим на Гошку и, как он, быть серьёзным пацаном. А в том,
что он серьёзный парень, Моцарт не сомневался.
— Ладно, Гош, я тебя слушаю. И как только у меня появится
возможность доказать, что я серьёзный парень, ты мне тут же
скажи. Может, каким другим способом доказать? Я попробую!
— Ладно, Бах-ба-бах. Скажи, а ты не можешь сделать так,
чтобы сосиски появились? — почему-то вспомнил про сосиски
Гошка. Он решил, что если сосиски понравились Моцарту, то
значит, он сможет наколдовать так, что целая гора сосисок вы-
растет перед ними. — Моцарт, а сделай, чтобы здесь выросла це-
лая гора сосисок. С кетчупом. Конечно, если не сложно. Но если
сложно, то без кетчупа.
— Зачем тебе целая гора? — полюбопытствовал Моцарт-Бах.
Гошан и сам не знал, зачем он сказал про целую гору. И те-
перь ему показалось, что таким образом он выглядит не серьёз-
ным парнем, а, наоборот, ребёнком. Разве это не ребячество, по-
просить у настоящего волшебника гору сосисок?
— Ладно, я пошутил, — отмахнулся Гошка от своей прось-
бы. — Пойдём гулять.
Обрадованный Моцарт согласно кивнул.
— А познакомишь меня... — но Гоша уже мотал головой.
— Нет, Бах, не познакомлю. Слюнтик сегодня с матерью за
путёвкой поехал. Отдыхать собрались. А Балбес со всей семьёй,
матерью, отцом, сестрой, — Гошка жалобно выдохнул, — уехали
к бабушке. Мне и самому жаль, что так вышло. Встретился с вол-
шебником, а друзей нет рядом. Ведь тоже не поверят.
— Как так? Друзья и не поверят, — Моцарт удивился.
— Поверят! Конечно, поверят, — загадочно ответил Гош-
ка. — Вот только вместе бы оказаться. Такого бы натворили! Та-
ких бы чудес насовершали! А пока их нет, можно сказать так:
«Всё, что происходит, всё понарошку». Ладно, пойдём на улицу!
Может быть, и встретим кого во дворе.
ГЛАВА 5.
Первое приключение.
Римма Леонидовна или
Фейна Зломировна?
Они побежали по ступенькам подъезда, перепрыгивая, кто
дальше. Гошка знал способ перепрыгнуть много ступенек
за раз. Нужно было схватиться за перила и сместить центр тяже-
сти на них. И тогда получалось прыгнуть далеко. Сначала он
прыгнул по-простому, через четыре ступеньки, а Моцарт прыг-
нул сразу через пять. Тогда Гошка предложил ему прыгнуть пер-
вым, а уж он, Гошка, покажет ему, на что способен.
Моцарт вытянул ногу так быстро, что Гоша не заметил, как
всё произошло, но у Моцарта получилось переступить целый
лестничный пролёт за один шаг.
Гошка понял, что Моцарта удивить не получится, но он всё
равно прыгнул, как умел. И приземлился, не долетев всего три
ступени до самой нижней.
— Знаешь, Моцарт. Прыгать надо было не по-волшебному,
а по-настоящему.
— А я по-настоящему и шагнул, — возразил Моцарт. — До
того как сделать шаг, я подумал, что я уже там. И это случилось
так быстро, что мне не пришлось лететь, как тебе. Всё произо-
шло с такой скоростью, что ты не заметил. Да и я тоже не обра-
щал внимания, как быстро я шагаю.
— С тобой, Моцарт-Бах, конечно, интересно. Но ты каждый раз
поступаешь так, что трудно догадаться, как будет на самом деле.
Ребята вышли на улицу. Навстречу им к дому шла соседка.
— Здравствуйте, Римма Леонидовна! — поздоровался с ней
Гошан.
— Здравствуй, Гоша! — поприветствовала она его радостно.
Только она собралась пройти мимо, как оглянулась и оклик-
нула Гошу.
— Гош, а почему твой новый друг не здоровается со мной?
Или у него не принято?
Гошка быстро сообразил и ответил ей.
— Римма Леонидовна, он приехал из другого города и пока ещё
не знает, что к чему. И вас он пока тоже не знает, может, поэтому.
Римма Леонидовна открыла рот и хотела что-то сказать, но
промолчала.
— Нет, Гошан. Я поздороваюсь. Просто я думал, надо мне это
делать или не надо. Раз Римма Леонидовна говорит, значит надо.
В этот миг Моцарт вытянулся по стойке смирно, сложил руки
перед собой и поднялся в воздух.
Римма Леонидовна даже не сразу поняла, в чём дело. Она
улыбнулась, когда услышала ответ Моцарта. Но сейчас происхо-
дило что-то совершенно невероятное! Римма Леонидовна закры-
ла глаза и потёрла их. Потом снова открыла и, увидев, что Мо-
царт продолжает висеть в воздухе, снова зажмурила. И открыла.
В эту минуту она подумала, что у неё что-то случилось со зрени-
ем и ей всё это только кажется.
Она тёрла и зажмуривала глаза несколько раз. Ей казалось
очень и очень странным, что Гоша стоит на земле и улыбается,
а его друг завис в воздухе над землёй. И очень даже похоже, что
со зрением у неё всё хорошо. А этот мальчик из другого города
действительно висит в воздухе.
Римма Леонидовна посмотрела в лицо Моцарта, чтобы попы-
таться понять, что он задумал, и спросить, как его зовут. Но язык
Риммы Леонидовны не ворочался.
Мальчик из другого города опустил в поклоне голову, чем хо-
тел показать, как он уважает Римму Леонидовну.
Наконец Римма Леонидовна собрала все свои силы, быстро
подошла к Моцарту и взяла его за плечи, чтобы поставить на
землю, боясь, что он упадёт.
И действительно, Моцарт опустился на землю, как ни в чём
не бывало.
Римма Леонидовна, бледная, отошла от ребят в сторону, до-
стала платок и утёрла лоб, на котором появился холодный пот.
— Ой, мальчишки! Ох, и научились вы хулиганить, а может,
шутить. До чего прогресс довёл нашу ребятню! Спасу нет!
Она побрела к подъезду и забыла обо всём, что хотела ска-
зать.
— Ты что, Моцарт, напугал соседку? — зашептал Гошка так
тихо, чтобы не услышала Римма Леонидовна.
— Чем же я её напугал? — не понял Моцарт. — Она просила
с ней поздороваться. А у нас в школе так со взрослыми здорова-
ются. Тем более, ты и сам видел, что она тоже с нашими прави-
лами знакома. Она поставила меня на землю. По нашей волшеб-
ной философии это означает, что не надо взлетать высоко,
и взрослые об этом напоминают — перед ними ты всё равно
меньше, как бы ты ни пытался высоко подняться. То есть, когда
она ставит тебя на землю, то ставит тебя на место. На языке же-
стов это означает: «Мол, всё поняла, молодец».
Гоша слушал и не верил.
— Нет, Моцарт, она не знает твоих правил. Она ведь так и не
поздоровалась с тобой. Скорее, она чуть с ума не сошла от того,
как ты её удивил.
— Да ты что, Гошан! Она очень даже похожа на Фейну Зло-
мировну. Может, она её сестра или родственница. Я сначала
подумал, откуда ей взяться здесь? Но потом, когда она ко мне
подошла и взяла за плечо, чтобы поставить на землю, то сразу
понял, что она знакома с нашими правилами. И может ока-
заться, что она и правда родственница нашей Фейны Зломи-
ровны.
— Нет, Моцарт! Ты не прав. Тебе об этом любой скажет. Вот
мои друзья придут к нам, они подтвердят мои слова.
Моцарт посмотрел на Гошку в раздумье.
— Правда, Гош? — и скрестил руки на груди. — Ты не обма-
нываешь?
— Ты чего, Моцарт-Бах, зачем? Я переживаю теперь, она
всем расскажет, что мы над ней пошутили. А ведь может полу-
читься, что мы вовсе над ней не шутили, а решили испугать. Вот
тут-то мне и несдобровать! Родители нагоняй сделают. И хоть
они никогда меня не наказывают и не ругают, им придётся наш
уговор нарушить и за Римму Леонидовну пожурить.
— И что же ты такого наделал, что тебя родители начнут жу-
рить?
— Что, а вот что! Мы с тобой — взрослые ребята. И вместо
того, чтобы поздороваться, как это принято, мы взяли и испугали
Римму Леонидовну. Я стоял рядом, значит, тоже принимал уча-
стие. Не остановил тебя.
— Как думаешь, она, твоя Римма Леонидовна, к нашей вол-
шебной школе отношения не имеет?
— Не имеет, точно тебе говорю. Она даже и слышать не мог-
ла про вас. Она и не знает, что волшебники существуют на самом
деле. Это я тебе обещаю. И клянусь. Пусть мои руки бородавка-
ми покроются. Или Настька из параллельного класса больше на
меня никогда не взглянет, если я тебя обманываю.
— Какие бородавки? Какая Каська? — снова не расслышал
Моцарт незнакомое имя.
— Не Каська, а Настька. То есть Настя, это настоящее её имя.
— Послушай, объясни мне, что всё это значит!
— А то и значит, — сказал Гошка, который догадался, что Мо-
царту незнакомы некоторые условности мира, в котором живёт
он, Гошан. И он решил объяснить Моцарту, как следует пони-
мать те или иные вещи. — Ну, например, если я тебя обманы-
ваю, значит, мои руки должны покрыться бородавками. Ну, как
бы в отместку. А я потом куда с такими руками, бородавочными?
Со мной дружить никто не будет. Все догадаются, что я кого-то
обманул, раз мои руки в бородавках.
Моцарт внимательно слушал и о чём-то сосредоточенно ду-
мал.
— А Настя кто? Что тебе за дело, если она на тебя смотреть не
будет? — полюбопытствовал Моцарт, прищурив хитрые глаза.
— Ты Настьку не тронь! — взволновался Гошка.
— Я не трогаю. Я лишь спрашиваю, — ответил Моцарт
и принял равнодушный вид.
Волшебник решил: «Раз так, то и вовсе спрашивать не буду.
Не хочет говорить — пусть не говорит. Тем более, не я затеял
этот разговор».
Какое-то время они шли молча. Гошка решил, что Моцарт,
конечно, прав, и решил извиниться перед ним.
— Ладно, Моцарт-Бах. Это всё клятва виновата. Клятву про-
сто так не дают.
— Ты, Гошан, сам говоришь, а потом мне запрещаешь об этом
говорить. А я, может, хотел тебе помочь. Разве плохо, если я дру-
гу помочь хочу? — голос у Моцарта слегка дрожал оттого, что он
действительно хотел помочь другу, если ему требовалась по-
мощь.
— Просто мне Настька нравится. И если я клятву не сдержу,
то вроде бы соглашаюсь и готов к тому, что Настька не будет на
меня смотреть.
Моцарт выслушал внимательно, пару минут подумал и гово-
рит:
— А хочешь, сделаю так, что она станет на тебя смотреть всег-
да и никогда не отвернётся. В любое время, всегда-всегда.
— И чего ты сделаешь? Фотокарточку мою ей в телефон по
блютузу перешлёшь? Или у вас, волшебников, какой-то другой
способ есть?
Моцарт не понял, о чём говорил Гошан.
— Если ты хочешь, чтобы она всегда на тебя смотрела, то это
легко! Раз, и готово.
Гошан тоже не стразу понял, что имеет в виду Моцарт, но ис-
пугался снова, как бы Моцарт не сделал чего-нибудь лишнего.
— Да, Моцарт. Сейчас есть программа, «Скайп» называется.
В ней можно человека всегда видеть. Даже если ты на другом
конце света. Но это совсем не то. Просто мне нравится, когда
она меня смотрит. И вообще, — признался Гошка Моцарту, —
она мне нравится больше всех девчонок из нашей школы.
Моцарт услышал слова Гошки и, чтобы правильно понимать,
уточнил:
— А она, Настька, знает об этом?
— О чём? — не поняв, переспросил Гошка.
— Что она тебе нравится?
— Вот это я не знаю. Я ведь ей никогда об этом не гово-
рил... — признался Гошка.
— А ты скажи! — перебил его Моцарт.
— Я как-то стесняюсь. У нас, кажется, есть мальчишки и луч-
ше меня. Взять того же Слюнтика или Балбеса. Чем они ху-
же? — попытался объяснить Гошка.
— Эх, как у вас всё запутано! — честно поделился мнением
Моцарт. — Нравишься, не нравишься. Но всё равно у вас пре-
красный мир.
— Почему? — удивился Гошка, потому что ему-то казалось,
что говорит он об очень даже понятных вещах. И что тут можно
не понимать? — А у вас разве не так?
— Нет, Гошан. У нас не так. У нас у каждого своё предназна-
чение. Мы только с виду на вас похожи. А так у нас всё по-
другому. И игры не такие. И занятия не похожие на ваши. И от-
ношения совсем-совсем не как у вас.
Дальше опечаленный Моцарт шёл молча. Гошка, поглядев на
пригорюнившегося друга, решил, что не так-то волшебники
и счастливы. Раньше Гоша думал, что волшебники могут всё,
а потому они должны быть самыми счастливыми людьми на све-
те. Но, по словам Моцарта, оказалось, что это не совсем так.
Гошан обнял Моцарта за плечи, как закадычного друга, и при-
тянул к себе.
— Не боись, Моцарт-Бах! Теперь, когда настоящие друзья
рядом, всё станет как нельзя лучше, — он посмотрел на Моцар-
та, который немного повеселел после этих слов. — Хочешь, я те-
бя с девчонками из нашего класса познакомлю? А ты сам выбе-
решь, с какой дружить. Только Чуньчу смотри не выбери, а то
тебя все засмеют. Скажут: «Волшебник, а вкуса нет».
Моцарт обрадовался такому предложению. Он с каждым ча-
сом, проведённым с Гошей, испытывал к тому всё больше уваже-
ния и симпатии.
Они шли какое-то время молча, после чего Гошка, будто опом-
нившись, сказал:
— Послушай, Моцарт, а не лучше будет, если мы с тобой до-
говоримся никому не рассказывать, что ты волшебник? — и вы-
жидающе посмотрел на Моцарта.
Но сам Гошан думал совсем другое: «Я бы точно не выдержал
и всем рассказал о своих способностях, чтобы все только обо мне
и говорили». Он ждал, что ответит Моцарт.
— Гош, а зачем мне говорить? Да и какой я волшебник, я же
только учусь на него. И настоящими волшебниками станут не
все из нашей школы. Когда наступят экзамены, те, кто не понра-
вится главным учителям и директору, будут лишены возможно-
сти совершать волшебные штучки. Конечно, можно и дальше
пойти учиться, и тогда способности останутся.
— Постой, — вмешался Гошка, — так ты не всегда будешь
волшебником?
— Нет, всегда. Только полномочиями наделяют не всех. Эх,
Гошан, давай сначала познакомимся поближе, я тебе про нашу
страну расскажу, про обычаи. Потом посоветуюсь со своими ре-
бятами и, может, сделаем так, что и тебя к нам в волшебную
школу пригласим. Всё можно, только надо меньше рассказывать
об этом. Это правило. Чем меньше рассказываешь, тем больше
шансов, что получится.
— У нас, Моцарт, это называется: «Не говори гоп, пока не
перепрыгнешь».
— Вот видишь. У вас тоже есть правила, которых надо при-
держиваться.
Гошка замедлил шаг.
— Знаешь, Моцарт, а если я к тебе, ну, к вам в страну попаду,
я тоже потом волшебником стану?
— Вряд ли. Ты не знаешь никаких ритуалов. Для этого тебе
надо много чего пройти, учиться, много знать. Ну, например,
выучить несколько иностранных языков. Освоить несколько ви-
дов спорта, изучить разные формулы.
— Да уж, — вздохнул Гошка, — нелёгкое дело — быть вол-
шебником.
— Ну, это совсем не сложно. Но помнить много чего нужно.
— Моцарт, а разве нельзя загадать, чтобы ты всё помнил
и ничего не забывал? — Гошка подумал, что он нашёл выход из
положения для Моцарта, который забывал, как правильно совер-
шать свои чудеса.
— Нет, так не получится. Ты же сам не сможешь себя выле-
чить от некоторых болезней. Тебе нужны врачи. Всякое же бы-
вает. Вот и у нас, у волшебников, не всё так просто. Волшебство
на себя не распространяется.
— Скажи, а если я захочу узнать, что потом будет, ну, напри-
мер, через пять лет или через десять. Я могу узнать? Вот у тебя
спрошу, а ты мне возьмёшь и скажешь, — Гошан аж притопнул
от восторга, что сейчас, наконец, он узнает много чего интерес-
ного.
— Я могу узнать, что дальше будет. Но тогда закрываются все
чакры, и становится невозможным повлиять на ход событий. Это
у нас в школе все знают. Поэтому у нас этим никто не занимает-
ся. Это у нас наподобие вашей грамматики, — Моцарт с удо-
вольствием об этом рассказывал, потому что этот предмет он ус-
воил на «отлично». И более того, Гошан проявил чрезмерное
любопытство, которое Моцарту было под силу удовлетворить.
— А как это, когда закрываются чакры? — задал снова вопрос
Гошка.
— Очень просто. Всё, что ты узнаёшь, приобретает мёртвую
жизнь, — как о своих пяти пальцах рассказывал Моцарт.
— Что за мёртвая жизнь? Ну-ка, ну-ка! Поясни мне, — осто-
рожно коснулся этой темы Гошан. Он сам любил рассказывать
страшные истории и запоминал все, которые слышал. Потому
что при случае их пересказывал другим, а знал он их много.
И хоть в историях мертвецы часто ходят и разговаривают, в жиз-
ни, как он знал, такого не встречалось. А отец ему говорил, что
страшные истории придумали для того, чтобы пугать и чтобы
люди знали, что может быть, если они станут неправильно себя
вести. — Так что это за мёртвая жизнь?
— Ничего особенного, — удивился Моцарт Гошкиному инте-
ресу. — Мёртвая жизнь, мёртвая жизнь, это, это... — придумы-
вал сравнение Моцарт. — Как книги у вас. То есть то, что напи-
сано, и это все знают. А разве можно повлиять на то, что уже бы-
ло и об этом все знают? Разве только по-разному рассказать.
Моцарту стало радостно оттого, что ему так легко удалось
объяснить другу странное значение мёртвой жизни.
— А скажи, в вашей мёртвой жизни мертвецы могут ходить,
людей пугать, разные истории вытворять? — Гошка напрягся
весь, так он хотел услышать ответ.
— Нет, мертвецы не ходят. И пугать никого не могут. Если
уж перед тобой мертвец, притом ты знаешь, что это мертвец,
значит, он тебе ничем не грозит. Он сам беззащитный призрак.
— Тебе легко так говорить. А вот попробуй не напугаться,
когда мертвец на тебя идёт, — поспешно добавил Гошка.
— А что, на тебя мертвецы ходили? — хмыкнул Моцарт.
— Не ходили. А вдруг пойдут? Надо быть ко всему гото-
вым! — и Гошка сжал кулаки. — Я ему как дам! Если он, конеч-
но, не слишком противный, ну и не очень страшный.
Не встретив никого на своём пути, они направились к школе.
Там шанс встретить кого-то, кто не уехал на каникулы, был на-
много больше.
ГЛАВА 6.
Как Гоша и Моцарт
встретили Аду
Недалеко от спортивной площадки Гошка увидел девочку,
которую он знал только в лицо и по имени. Сам он с ней
знаком не был и никогда не общался. Пару раз он подходил
к компании, в которой знал кое-кого и, здороваясь со всеми по
очереди, «кидал приветы» и ей тоже.
Вероятность встретить знакомых была крошечной, поэтому
Гошан решил подойти к этой девочке и похвастаться своей друж-
бой с волшебником Моцартом.
— Вон, Моцарт-Бах, девчонка. Пойдём к ней, — предупре-
дил Гошан товарища.
— Ты с ней дружишь? Или это та девочка, которую ты назы-
вал Настька? — сразу поинтересовался Моцарт.
— Нет. Не Настька. Настьку ты сразу узнаешь. Она симпа-
тичнее всех будет. И тебе должна понравиться, — с гордостью
и некой помпезностью подчеркнул Гошан.
— Узнаю, ну ладно. А эта девочка, она кто? — спросил Мо-
царт, издалека разглядывая незнакомку.
— Это Ада. Адка, — поделился Гошан.
В этот момент из-за угла показались два мальчика из их шко-
лы на велосипедах. А с другой стороны вышла целая группа ре-
бят с футбольным мячом.
— Гошан, Гошан, привет! — крикнул один из них. — Давай
к нам, в футбол играть!
Гошан в ответ замахал рукой и закричал во всю глотку, чтобы
слышали все:
— Привет! Сейчас не могу! Ко мне брат из другого города
приехал. Если он будет, то мы присоединимся!
Хоть Гошан и крикнул, что может присоединиться, ему совсем
не хотелось тратить время на футбол, ведь рядом с ним настоящий
волшебник. Он только и думал, что о чудесах да как удивить и кого.
Только Моцарт хотел спросить у Гошана, надо ли и ему здоро-
ваться, как они уже подошли к Аде.
— Ада, привет! — поздоровался с девочкой Гошан.
— Привет, Гош! — сказала в ответ девочка, а сама подумала:
«Чего этот Гоша подошёл ко мне и здоровается? Да еще и с не-
знакомым мальчиком». Её удивило, что этот всем известный
мальчик оказался рядом с ней, ни с того ни с сего.
Посмотрев на Гошана, Моцарт посчитал своим долгом тоже
поздороваться с девочкой.
— Привет, Ада! — и снова повторил движение, точь-в-точь,
как с Риммой Леонидовной. Только его руки были не на груди,
а прижаты по швам. А ещё он не стал взлетать высоко, поскольку
уже понимал, что людям становится не по себе, когда они видят,
что он висит в полуметре от земли. Поэтому он приподнялся
в воздухе всего сантиметров на десять.
Ада, услышав приветствие, улыбнулась в ответ и повернулась
к Моцарту. Именно в тот миг, когда он оторвался от земли на эти
десять сантиметров!
Ада рассматривала мальчика, пока они с Гошкой подходили
к ней. А, как известно, часто бывает так, что именно незнакомые
мальчики вызывают симпатии девочек. Вот и Моцарт поначалу
произвел на Аду приятное впечатление.
Но, увидев, как он приподнялся в воздухе, она посчитала
это дурным тоном. Более того, по её мнению, для первого зна-
комства заниматься таким дурачеством совершенно недопу-
стимо! И теперь девочка была твёрдо уверена, что этот маль-
чик — ещё больший хулиган и безобразник, чем его друг Го-
шан.
Шутку, которую разыграл с ней Моцарт, Ада приняла за фо-
кус. Она не знала, сколько Моцарт еще провисит в воздухе,
ведь таких фокусов, если это вообще был фокус, Ада ещё не
видела.
Прошла, наверное, уже минута. Ада хотела что-то сказать, но
не нашла подходящих слов. Она ждала, пока Моцарт закончит
показывать свой затянувшийся фокус, и тогда она всё выскажет
Гоше, ну и заодно пройдётся по его товарищу.
Гошан, внимательно смотревший на Аду, видел, что она хочет
что-то сказать, и не понимал, почему она продолжает молчать.
Краем глаза он видел, что Моцарт находится рядом с ним, но
ему не пришло в голову обернуться и посмотреть на друга вни-
мательно.
Когда Гошан всё-таки обернулся, то заметил, что Моцарт
почему-то стал намного выше ростом. Тогда Гошан оглядел вол-
шебника с ног до головы и понял, что Моцарт снова подлетел
в воздух, только совсем немного, чуть-чуть. И так и застыл.
Гошка заулыбался, но тут же опомнился. Он схватил Моцарта
за плечо и поставил на землю.
— Ты что, рехнулся, Моцарт-Бах? — прошипел Гошка.
Моцарт встал. Он догадался, что опять начудил. Он понял это
по выражению лица девочки, которая застыла, как памятник,
и молчала.
Ада же в это время думала так: «Дурачество дурачеством,
а в воздухе мальчик висел долго! Наверное, он цирковой ар-
тист. К тому же очень известный, если так долго может па-
рить».
— Ада, познакомься! Мой друг Моцарт, — Гошка взял Мо-
царта за плечо, а другой рукой по-приятельски похлопал по гру-
ди. Потом, повернувшись к Моцарту, тихо добавил, чтобы слы-
шал только он: — Моцарт-Бах, будь человеком. Не колдуй, пока
я не скажу. — И снова повернулся к девчонке.
— Послушай, Гош, а твой друг случайно не цирковой ар-
тист? — она внимательно переводила взгляд с одного мальчишки
на другого.
— Да, цирковой, — подхватил Гошан.
— И чем он там занимается? — не унималась девчонка. Она
сразу повеселела оттого, что угадала, кем оказался её новый зна-
комый
— Чем, чем... Разные фокусы показывает и нас удивляет.
— Так как, говоришь, твоего друга зовут? Может, я не расслы-
шала, — и она постаралась вспомнить известных мальчиков-ар-
тистов. Но она не смогла вспомнить ни одного: не только ма-
ленького, но и взрослого.
— Его имя Моцарт, — сказал Гошан.
— А что, у него языка нет? — вмешалась девочка. — Сам ска-
зать не может?
— Скажи, что тебя зовут Моцарт, — попросил Гошан.
— Моцарт. Меня так и зовут, — согласился Моцарт. — А те-
перь Гошан меня зовёт Моцарт-Бах. Потому что я уронил ста-
кан, когда хотел превратить его в мяч, и его самого, — Моцарт
показал на Гошана, — тоже уронил, когда хотел превратить в пу-
шинку.
— Чего? Гошку хотел превратить в пушинку? — девочка сно-
ва усомнилась в умственных способностях Моцарта. — Хотя ко-
нечно! Если ты Моцарт-Бах, то, может, тогда ты и способен пре-
вратить Гошку в пушинку, — она уставилась на Гошу и обрати-
лась к нему. — Так ты теперь у нас пушинка?
Гошан совсем растерялся. Разговор складывался так, что если
бы ему пришлось объяснять, то он запутался бы ещё больше.
Поэтому он решил отпираться.
— Нет, я не пушинка. Он пошутил. — Гошан повернулся
к Моцарту. — Ты же пошутил?
— Да, я пошутил, — подыграл Гошке Моцарт.
ГЛАВА 7.
Невероятное приключение
Герки и Дрюхи на велосипеде
Тут к ним подъехали два мальчика на велосипедах.
— Привет! — поздоровались они. И оба уставились на
Моцарта, потому что раньше они его не видели, а незнакомцы
всегда привлекают больше внимания.
— Привет! — ответил им Гошка, и его бросило в жар, ров-
ным счётом так же, как если бы он пытался скрыть что-нибудь от
своих родителей. Он подумал о том, что сейчас Моцарт снова
подлетит. А Гошану не хотелось привлекать к себе слишком мно-
го внимания и попусту растрачивать способности Моцарта.
Гошан умоляюще глянул на Моцарта и покачал головой, давая
знак, чтобы тот не поднимался в воздух.
Моцарт его понял и обратился к незнакомым ребятам.
— Привет! Вы кто? Я Моцарт-Бах. А это, — он показал на
Гошана, — мой друг, Гошарик. Это Ада. Скоро ещё придут на-
ши друзья, Слюнтик и Балбес. А теперь ваша очередь говорить,
кто вы.
Ребята, которые знали всех, кого перечислил Моцарт, пере-
глянулись. Им было невдомёк, почему мальчишка, которого они
видят впервые, перечисляет знакомых им ребят.
— Я Дрюха, а он Гера. Между собой мы его зовём Апель-
син, — и он, довольный, протянул руку Моцарту. — Ты откуда
к нам? Я слышал, Гошан кричал, что ты из другого города. А из
какого? — он состроил такое лицо, словно этот вопрос интересо-
вал его больше всех на свете. — Если не секрет.
— Конечно, не секрет. Город Всемогущих.
Вся троица новых знакомых, услышав название города, стран-
но посмотрели на Моцарта. Гошан тоже смотрел на Моцарта, ведь
ему и в голову не пришло самому задать вопрос, откуда Моцарт.
— Послушай, Моцарт. Имя у тебя странное, город тоже, о ко-
тором мы не слышали, — Дрюха стал проявлять интерес, что
очень не понравилось Гошану.
— Послушай, Дрюнь, отстань от Моцарта. Что привязался? —
попросил Гошан. — Из какого города, из какого города! Или ты
думаешь, раз он из другого города, он какой-то другой? — Гошан
сделал лицо серьёзного пацана и ждал, что ему ответит товарищ.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 38 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |