Ирина Михайловна Комарова 8 страница

– А ты что?

– Ничего. В жизни, говорю, ни с чем таким не связывался. Я человек маленький, зачем мне эти шпионские страсти? Ну, он покрутился еще немного вокруг меня, потом отстал.

– Ох, Генка! Но почему ты тогда еще никому об этом не рассказал?

– Да не о чем было рассказывать, неужели непонятно? Незнакомый мужик, бестолковый разговор: ничего конкретного, одни намеки. Что я должен был, хватать его за шиворот и в милицию тащить? Так меня бы самого упекли, за хулиганство в пьяном виде.

– Нет, не в милицию, конечно… я не знаю… но что-нибудь, можно же было сделать?!

– Ленка, ты пойми наконец – я не любитель искать приключения. Это твой Саранцев в благородного рыцаря еще не наигрался: сколько я его знаю, все какие-то принципы дурацкие защищает. В институте все пять лет с битой мордой ходил. А я человек сугубо мирный, мне это ни к чему. Тем более – мало ли о чем под пиво народ болтает? Да я забыл про этого мужика на следующий день.

– Тогда забыл.

– Ну да. Тогда забыл, а сейчас, когда вы все закопошились, вспомнил. Может, думаю, опять ветер с той стороны? Угадал?

Лена опустила глаза:

– Знаешь, ты об этом лучше с Толей поговори.

– Так его же нет.

– Придет, куда он денется… а лучше я ему позвоню сейчас, – оживилась она.

– Это правильно, это хорошее решение, – одобрительно кивнул Гена. И закончил с отвратительно-ехидной улыбкой: – Когда повод есть, чего ж не позвонить любимому человеку.

Лена, уже выходившая их комнаты, остановилась, хмуро посмотрела на него:

– Ты имей в виду, Дятлов, мне твои шутки смешными не кажутся. Еще раз рот откроешь…

Она присела было на краешек секретарского стола, но Татьяна, сосредоточенно заполняющая на компьютере какой-то бланк, бросила на нее ледяной взгляд.

– Ой, ну извини, пожалуйста, дурная привычка, – скороговоркой извинилась Лена и, плюхнувшись на стул, потянулась к телефону. – Я на секундочку, только позвонить.

Татьяна, не отрываясь от работы, пожала плечами: дескать, звони, мне-то что?

Один длинный гудок, второй, третий… если Анатолий дома, то должен бы уже подойти. Четвертый, пятый, шестой… даже если бы крепко спал… седьмой, восьмой… может, он в ванной? Оттуда так быстро не выскочишь, а если бреется, то за шумом бритвы просто не слышит, как телефон надрывается… девятый, десятый… бессмысленно ждать дальше. Телефонная трубка со стуком вернулась на свое место. Собственно, разговор не срочный – ничего важного, требующего немедленного обсуждения и принятия мер, Гена не сказал. Но просто непонятно, куда же Саранцев мог пойти? Самый разумный ответ – на работу. Но здесь его нет. В поликлинику? В милицию? Может, отправились с Костей бандитов ловить? Или опять что-то случилось? Черт, с этими мужиками, вечно одно расстройство! И Анатолий такой же, как все: шатается неизвестно где, и не думает, что она здесь с ума сходит. Неужели так трудно сделать один коротенький, крохотный звоночек? Только и сказать: «У меня все в порядке, я там-то и там-то, буду тогда-то»!

«Ага, и чтобы добавил: „Не волнуйся, дорогая, люблю, целую“, – тут же всплыла ехидная мысль. – Размечталась! Разумеется, он и думать про тебя забыл. Да и с чего вдруг? Конечно, вчера практически весь день вместе провели, но это было так… случайное совпадение. Или производственная необходимость – выбирай, что тебе больше нравится. Вчера ты была нужна: со Щуровым познакомить, потом бутерброды на всю эту компанию готовить… а кстати, о Щурове! Лешка ведь может знать, где сейчас Анатолий. Или, хотя бы, даст Костин номер – тот наверняка в курсе всех дел!»

Лена вскочила, едва не столкнувшись с подошедшей Лилей.

– Лилечка, ты телефон долго не занимай, пожалуйста, я еще не поговорила. Вот только за записной книжкой сбегаю и вернусь.

– Да я не звонить, – Лиля, положила на угол стола стопку листов и устало опустилась на освободившийся стул. – Вот, Татьяна, еще эти таблицы сделать надо.

Когда Лена вернулась (а что: несколько быстрых шагов по коридору, до комнаты программистов, войти, открыть сумочку, достать записную книжку, бросить сумку на стул, отмахнуться от Гены и бегом обратно – все вместе минуты полторы, не больше), Лиля была еще там. Сидела, наклонившись вперед, поставив локти на стол Татьяны и подперев кулаками подбородок, смотрела на секретаршу очень печально и жаловалась.

– …то есть, совершенно зашиваюсь. Никак отчет не закончу, явно какую-то сумму не на тот счет загнала и теперь сходится. Уже и шахматку сделала, а все равно не могу найти, где напортачила. Может сбой программы…

Лена почувствовала себя неловко. И надо бы предложить помощь человеку, тем более, что свежим взглядом ошибку отыскать всегда проще, но как не хочется сейчас разбираться в Лилькиных бумагах! Тем более, что времени это займет – ой-ой-ой, сколько! Если уж Лилька сама не может ошибку найти, значит спрятала ее виртуозно. В прошлый раз Лена три дня сидела, каждую сумму проверила, пока не поймала ту накладную, где бухгалтер приход с расходом перепутала. А Лиля тогда тоже на сбой программы грешила. И главное, деваться некуда: Генка, скотина такая, помогать любимой женщине ни за что не станет, хотя ему, казалось бы, по должности положено, а Виталя, скорее всего, не справится. Значит кто остается? Кто у нас тут самая красивая и самая умная? Вот только, может не стоит пока самой-то вылезать, подождать денек-другой? Вдруг Лиля без помощников распутается? Лена отошла к окну, встала так, что ее почти и не видно было за большим фикусом в роскошной деревянной кадке. Нехорошо, конечно, товарищей в беде бросать… с другой стороны, ну какая там беда? В конце концов, если уж припечет, возьмется она завтра-послезавтра и все сделает, найдет Лильке все ее ошибки!

– А еще в налоговую сегодня надо съездить, и в банк, и в пенсионный фонд – уже вторую неделю откладываю…

Под это унылое роптание Татьяна продолжала невозмутимо стучать по клавишам, никак не реагируя на устремленный на нее горестный взгляд. Наконец, Лиля удалилась, исторгнув из своей внушительной груди вздох такой силы, что даже бумаги на столе зашевелились. Лена тут же вынырнула из-за фикуса. Посмотрела на невозмутимую Татьяну, заметила в пространство:

– Мне показалось, она хотела, чтобы ты съездила, отвезла документы в налоговую или в пенсионный.

– Если хотела, – на лице секретарши не дрогнул даже кончик аккуратно прорисованной бровки, – то надо было прямо говорить. – Она отвела взгляд от монитора и продолжила холодно: – Вот не люблю, когда люди себя так ведут. Нужно, что бы я для тебя что-то сделала? Попроси. А то я сама должна догадаться, сама предложить, чуть ли не уговаривать, чтобы она позволила себе услугу оказать. То есть, мне ее работу делать и я же должна чувствовать себя обязанной? Обойдется.

– Какая ты суровая, – Лена вздохнула, чуть ли не с завистью. – У меня вот так не получается.

– Вопрос тренировки, – кончики губ Татьяны слегка приподнялись демонстрируя слабое подобие улыбки. – Знали бы вы, Лена, как на мне ездили в школе, все, кому не лень. До девятого класса.

– А потом?

– А потом мне это надоело. Как-то вдруг, однажды – надоело. И я сказала себе: «Все! То, что люди получают даром, для них ничего и не стоит.» На следующий день я отказалась идти в библиотеку за книжкой, которая была нужна моей лучшей подруге. У нее самой не хватало времени – парень назначил свидание, а надо было еще успеть подготовиться к контрольной по химии. Я ей посочувствовала и объяснила, что мне тоже надо готовиться к контрольной. И предложила заглянуть в библиотеку вместе с парнем, в процессе свидания.

– И что? – с интересом спросила Лена.

– Ничего. Она так и сделала.

– Я имею в виду вашу дружбу. На том она и закончилась?

– Нет, мы остались лучшими подругами. С той только разницей, что теперь меня уважали и с моим мнением считались. Хотя в первый момент она, действительно, была шокирована. Знаете, как если бы вдруг предмет, привычный и удобный – стул, например, или вон тот фикус, начал вдруг выдвигать свои требования.

– Трудно было?

– Не трудно, непривычно. Но все очень быстро наладилось. Я же говорю, уважать все стали, а когда безотказной была, во все дырки затычкой, на меня так и смотрели, как на пробку глупую.

– А если человек тебе нравится? Если тебе самой приятно для него что-то сделать, как тогда?

– Тогда я это делаю для себя а не для него, – слегка шевельнула плечом Татьяна, – не рассчитывая получить благодарность.

– Но ведь помогать товарищам, это благородно, нас ведь так в школе учили?

– Делать чужую работу, прикрывая лень, некомпетентность и халатность других – это не благородство, а заурядная глупость, – отчеканила Татьяна. – Вне зависимости от того, чему нас учили в школе.

– Мрачная какая-то у тебя философия, – Лену передернуло.

– Вовсе не мрачная, просто реальный взгляд на жизнь. Человек человеку – друг, товарищ и волк, разве не слыхали? Нет Лена, если хочешь чего-то в жизни добиться, твердость нужна и сосредоточенность на своей цели. Вот, например я. Вы что, думаете, я всю жизнь секретарем быть собираюсь, пусть даже референтом? Ничего подобного! Я тут влезла в одно дело и если оно получится… – Татьяна спохватилась и оборвала себя на полуслове. – Впрочем, не о чем пока говорить. Вы позвонить хотели, а я вас отвлекаю.

– Д-да, конечно, хотела, – неуверенно пробормотала Лена, глядя, как пальцы секретарши снова быстро застучали по клавишам. Потом перевела взгляд на записную книжку в своей руке: а кому, собственно, она собиралась звонить? Ах да, Лешке! Набрала номер и приготовилась слушать длинные гудки. Трубку сняли сразу же.

– Слу-уша-аю, – пропел веселый женский голос.

В то же время за дверью послышались голоса, дверная ручка шевельнулась…

– Добрый день, позовите, пожалуйста, Щурова Алексея, – автоматически попросила Лена, глядя, как в приемную широким, злым шагом входит Анатолий. Рядом с ним семенила Лиля, задавая какие-то вопросы, отвечать на которые он, судя по всему не собирался. Не притормозив даже на секунду, только мрачно взглянув на Лену, шеф на ходу рявкнул:

– Лазарева, когда кончишь болтать по телефону, зайди ко мне, – и захлопнул за собой дверь кабинета.

– К сожалению, Алеши сейчас нет, – жизнерадостно прочирикал голос в трубке. – Он не раньше чем через час появится. Ему что-то передать?

– Нет, спасибо большое, ничего не надо, – Лена положила трубку на рычаг и изумленно взглянула на застывшую с открытым ртом Лилю. – Что это с ним?

Та только руками развела и, уже вдвоем, они посмотрели на Татьяну. Всегда невозмутимая секретарша тоже выглядела слегка растерянно.

– Первый раз в жизни его таким вижу. И что у него с лицом?

– Подрался с кем-нибудь? – предположила Лиля и вдруг, с интересом уставилась на Лену, – Ты что-то знаешь? А ну, говори, что случилось? Ты же вчера к нему ездила? Он такой же был, с битой мордой и психованный?

– Не был он вчера психованным, – Лена предпочла ответить только на последний вопрос. – Нормальный человек.

Лилю, естественно, такая осторожная формулировка не устроила:

– А физиономия? Хотя как же так? Синяки старые, по крайне мере, недельной давности, а позавчера Толя был в норме…

Выручила Татьяна, к которой вернулось обычное спокойствие:

– Вы бы лучше зашли к нему, Лена. Неразумно это сейчас, заставлять его ждать.

– Да-да, конечно, – Лена вскочила, сделала шаг в сторону кабинета.

– Куда? – перехватила ее Лиля. – Ты хоть в зеркало на себя взгляни! Причешись, губки подкрась!

– Может еще душ принять и переодеться? – отмахнулась Лена, открыла дверь с табличкой «ведущий программист», споткнулась о порог, не упав только потому, что крепко, обеими руками, вцепилась в ручку, и нелепо ввалилась в кабинет.

Слава богу, Анатолий ее позора не видел – стоял у окна спиной к дверям и смотрел на улицу. Обернулся, правда, на шум, но Лена уже успела восстановить равновесие и крепко стояла на ногах. За прошедшие пару минут, настроение у него явно не улучшилось.

– Чего тебе от этого Щурова понадобилось? – сердито спросил он. – Соскучилась по старому приятелю?

– Я у него про тебя хотела спросить, – Лена с недоумением разглядывала хмурое лицо. – Твой домашний телефон не отвечал, я беспокоилась…

– Честно? – Анатолий заметно смягчился.

– Толя, а зачем мне врать-то? – совсем уж растерялась она. – Подумай сам, на работе тебя нет, дома нет…

– А на сотовый не догадалась звякнуть? – совсем уже мирно спросил он.

– Так я номера не знаю. А у Татьяны спрашивать не хотела.

– У Татьяны спрашивать не хотела, – повторил он странным голосом. – А у Леши своего как бы спрашивала? Она, Татьяна эта самая, ведь рядом сидела и уходить никуда не собиралась.

– Ну… так, в обтекаемой форме. Толя, опять что-то случилось?

– Вообще-то случилось, – вздохнул он. – Да ты садись, что встала в дверях? Или торопишься куда-нибудь?

– Нет, – она отцепилась, наконец, от дверной ручки и села на стул.

Анатолий тоже отошел от окна, занял свое место за просторным рабочим столом. С силой потер лицо, потом, автоматическим жестом включил компьютер, переложил стопку бумаг с правого угла стола на левый. Лена терпеливо ждала, сложив руки на коленях.

– Вообще-то случилось, – повторил он. – Черт, даже не знаю с чего начать.

– В таких случаях, кто-то из классиков советовал начинать с самого начала, – без тени улыбки посоветовала Лена. – Начинать с начала, потом, постепенно, двигаться к середине, а уж перевалив через нее, прямым ходом, к концу.

– Надо же, какие ты умные книжки читаешь, – невесело усмехнулся Анатолий. – Что ж, если с начала, и не отвлекаясь на подробности, то вчера поздно вечером, можно сказать, ночью, мне опять звонили. А чтобы сделать меня более сговорчивым, предварительно забросили в окно бутылку с какой-то горючей дрянью.

Лена ахнула и тут же испуганно прикрыла ладошкой рот.

– Да нет, – успокоил он ее, – никаких трагических последствий. Только дыра в паласе, да вонища в квартире. Ну, и полотенца теперь вместо стекол. Не это главное. Главное, что я согласился на их условия. Явиться сегодня к десяти часам утра в комитет по землеустройству и отдать дискету с кодами доступа.

Анатолий замолчал, с интересом ожидая ее реакции. Лена не подвела. Нахмурила брови, напряженно размышляя, потом спросила очень уравновешенно:

– Костя тебя страховал?

– Молодец. Быстро все просчитала. Страховал, конечно. Вот только результат… С одной стороны, конечно, я шпионских курсов не кончал, может и выглядел неестественно. А как еще нормальный человек может выглядеть, если его микрофонами нашпиговали? С другой стороны, Костя сам сказал, что там профессионалы работают. Ты сразу все просчитала, они тоже могли. Тем более, Виталя выкатился, как апельсин из под елки!

До сих пор Лена без особого труда следила за ходом не слишком внятных рассуждений, но тут повелительно взмахнула рукой:

– Стоп! Какой Виталя? Наш Виталя?

– Наш, чей же еще.

– Не поняла. Что он там делал?

– А вот этого, Леночка, никто не понял, – теперь брови выразительно нахмурил Анатолий. – По его версии, приходил забрать какую-то бумагу по просьбе Михал Михалыча. И бумагу эту, он мне продемонстрировал. Предъявил, так сказать, по первому требованию. Так что, есть все основания считать, что наша встреча в этом учреждении была не более, чем нелепой случайностью. Но ты же понимаешь, что подобные совпадения, это слишком зыбкая почва. Уж очень вовремя он вывалился, да прямо на меня. Я сразу забухтел Косте в микрофон, и если за мной в тот момент наблюдали… да наверняка, наблюдали, иначе зачем было там встречу назначать? И Костины ребята, я так думаю, задергались, подумали, что парень за дискетой явился. Если честно, то я их так и не заметил, но профессионалы вполне могли их засечь, с этим даже Костя спорить не стал. Понимаешь в чем сложность ситуации?

– Кажется, понимаю, – кивнула она. – Ты хочешь сказать, что если это не случайность, если Виталя работает на бандитов, то его появление в этом, как ты назвал? – она щелкнула пальцами.

– В комитете по землеустройству, – подсказал Анатолий.

– Вот именно. Значит его появление в комитете по землеустройству именно в то время, когда ты должен был передать дискету, является самым элементарным способом проверить твою, так сказать, добросовестность? И ни ты, ни Костины ребята, этой проверки не выдержали?

– Скорее всего.

– Виталя, – Лена опустила голову, – Виталя… Нет, не получается у меня. Не могу себе представить, что Виталя может участвовать в чем-то подобном.

– А кого можешь? – горько усмехнулся Анатолий. – Как ни крути, а кого-то из наших выбирать придется. Например Михал Михалыч? Как тебе такой вариант?

– С ума сошел?

– Не, очень чисто все выстраивается, мы с Костей уже обсудили. Вот смотри: ты уверена, что Виталя здесь ни при чем и его появление – это случайность. Возможно. Непринципиально было, с кем я встречусь там, на лестнице, главное, чтобы это был знакомый человек, на которого отреагирую и я и Костины люди. А кто Виталю туда послал, не помнишь?

– Кто? Ах да, ты говорил, Михал Михалыч попросил… подожди, что же получается?

– Получается, что если это Михал Михалыч, то он показывает своим подельникам Виталю и просит его сходить получить совершенно необходимую бумагу. Потом, сам, заметь сам, сам идет к Борису договариваться, чтобы парня отпустили на полдня. И сидит себе спокойно на работе, пока Виталя исполняет роль подсадной утки. Влипнет Виталя в историю или не влипнет, окажется под подозрением или нет, это его проблемы, а Михал Михалыч чист, аки голубь белый! Все аккуратно и элегантно!

– Толь, но так же нельзя всех подозревать.

– Почему это нельзя? Очень даже можно. Мне, между прочим, Костя еще голову открутит за то, что я тебе все это рассказываю.

– А я-то каким образом?.. То есть я, конечно, с этими банками работала и про тебя кое-что знаю, немного правда. Вчера при мне обсуждение шло, но про сегодняшнюю встречу я понятия не имела… И то, что я тебе звонила, подтверждает, я не была в курсе… Черт, да ничего это не подтверждает! Никто не знает, куда я звонила, я же не докладывала… Действительно, совершенно не представляю, как доказать, что я за наших!

Анатолия почему-то чрезвычайно умилило то, что она не обиделась, не стала в позу, а начала непредвзято, словно со стороны, оценивать свою кандидатуру на роль пособницы бандитов. Сам-то он, чтобы там не говорил Костя, такой возможности всерьез не рассматривал.

– Попробую поверить тебе на слово, – улыбнулся он. – А что скажешь про Лилю? Могла она поработать, по совместительству, наводчицей?

– Да что ты у меня спрашиваешь? – неожиданно рассердилась Лена. – Лилька – нормальная девчонка и самый подозрительный тип в ее окружении, это Гена!

– Какая ты забавная, когда злишься, – Анатолий откинулся на спинку удобного офисного креслица и с нескрываемым удовольствием разглядывал девушку. – Главное, когда сама оказалась под подозрением, ничего, стерпела. А за Лилю обиделась.

Лена покраснела и попыталась объяснить:

– Мне ты в лицо сказал, я могла защищаться. А вот так, за спиной обсуждать, то любой преступником показаться может, и Лиля и Гена и Татьяна… – она внезапно замолчала.

– Ты, конечно, права, было бы гораздо лучше просто подойти к каждому и задать прямой вопрос: «А скажи-ка нам, мил человек, не ты ли бандитов на родную фирму навел?» И когда очередь дошла бы до этого гада, он бухнулся бы на колени и… Лена, ты меня не слушаешь?

– А? – очнулась она. – Ты что-то сказал?

– Целую речь. А ты о чем так задумалась?

– Я пытаюсь вспомнить. Как раз перед твоим приходом, Татьяна сказала что-то такое… неприятное. Тогда я о другом думала, но знаешь, меня словно царапнуло. А вот что именно она сказала, о чем… – Лена расстроено покачала головой. – Не помню!

– Татьяна? Она вообще редко приятные вещи говорит, но это же не повод для подозрений.

– Нет, ты не понял. Она не просто неприятное, она что-то очень неправильное сказала… не должна она была так говорить!

– Ну знаешь, Ленка, – Анатолий развел руками, – пока ты не вспомнишь, о чем именно шла речь, я ничем помочь не могу.

– Да-а, вспомнишь тут! Явился, как Зевс-громовержец, рычит, кричит, молниями швыряется… ясно, что я сразу забыла о чем мы разговаривали.

– Прямо, Зевс, – как ни глупо это было, но Анатолий почувствовал себя польщенным. – И не кричал я вовсе, просто попросил тебя зайти.

– Ага, попросил, – Лена нахмурила брови, выпятила вперед подбородок и мрачно сверкнув глазами, рявкнула: – Лазарева! Когда кончишь болтать, зайди ко мне!

– Неужели так? – прыснул Анатолий.

– Еще хуже. Ясно, что я перетрусила.

– Ну, извини. Я вовсе не имел этого в виду.

Анатолий совершенно искренне забыл то бешенство, которое охватило его при виде Лены, самым нежным голоском спрашивающей Лешу Щурова. Действительно, раз Лена искала его, Анатолия, и беспокоилась о нем, то чего сердиться-то? Все нормально, все правильно.

– Кстати, Толя, тебе еще с Геной надо поговорить, – вспомнила Лена. – Во первых, он уже на стенку лезет от того, что чувствует: в фирме что-то происходит неприятное, а ему никто ничего не рассказывает.

– Да? А с чего это он вдруг таким чувствительным стал? Вроде бы, кроме него никто такими подозрениями не мучается.

– А вот это, как раз, самое главное. Пару месяцев назад, какой-то совершенно незнакомый ему тип, пытался выяснить, нет ли у нашего Гены доступа к какой-либо секретной коммерческой информации.

– Ух ты! – вырвалось у Анатолия. – И что Генка?

– По его словам, послал подальше, в доступной для этого типа форме. Толя, какой смысл в испорченные телефончики играть? Судя по тому, что Генка мне рассказал, ничего особо полезного ты не узнаешь, но вдруг… Одним словом, поговори с ним.

– Да, конечно, ты права, – он нахмурился, снова потер руками лицо, – надо выяснить все подробности. Будь добра, позови его, пожалуйста.

Отправив Гену в кабинет Саранцева, Лена зашла в комнату, отведенную в офисе под кухню. Взяла в руки электрический чайник – вода плескалась на самом донышке. Вылила, налила свежей, фильтрованной, аккуратно поставила чайник на подставку, щелкнула клавишей. Все движения размеренные и слегка замедленные, такие можно увидеть в кино, у роботов. Или у глубоко, очень глубоко задумавшегося человека.

На самом деле, ни кофе, ни чая, совершенно не хотелось. Хотелось, в одиночестве и тишине, сосредоточиться и вспомнить, наконец, что же такое сказала Татьяна. Невидящим взглядом уставившись на красный огонек, Лена прокручивала в голове разговор с секретаршей. Сначала жаловалась на жизнь Лиля, но она быстро ушла. При ней, Татьяна, кажется, молчала. И только потом сказала, что не любит, когда люди себя так ведут. И что в школе на ней все ездили, кому не лень и про то, как ей это надоело. Про подругу свою рассказала, потом… потом… что-то она говорила про уважение, про твердость, про сосредоточенность на достижении цели… Близко, кажется, совсем близко! Она сказала, что не собирается всю жизнь быть секретаршей, а потом… точно! Татьяна не закончила фразу, оборвала себя на полуслове, поэтому так трудно было вспомнить. Но то что она не успела сказать – Лена даже руками всплеснула – это звучало совсем как признание! «Я тут влезла в одно дело и если оно получится…», вот что она начала говорить! И вдруг остановилась, сменила тему: «Вы хотели позвонить, я вас отвлекаю…». Господи, неужели это действительно Татьяна? «Я тут влезла в одно дело» – да о чем еще она могла говорить, какое другое дело иметь в виду?! Но если это так, значит Татьяна причастна и к нападению на Анатолия? К поджогу его квартиры? К взрыву машины? Лена почти с недоумением посмотрела на свои сжатые кулаки. Надо же, кажется впервые со времен довольно далекого детства, она почувствовала желание ударить человека. Да не просто ударить разок, а… ну, попадись ей сейчас в руки Татьяна, секретарь референт фирмы «Электрон-Сервис»!

А впрочем, что значит «попадись»? Она же здесь, рядом, всего несколько шагов по коридору! Не обращая внимания на закипающий чайник, Лена рванулась к дверям и едва не столкнулась с входящей на кухню Лилей.

– О, ты догадалась чайник поставить, – обрадовалась та. От переполнявшей главного бухгалтера, всего полчаса назад, вселенской печали, не осталось и следа. – Вот молодец! Я просто умираю, кофе хочу.

Появление Лили привело Лену в чувство. Куда она, собственно побежала? Драться с Татьяной? Вот ведь глупость какая! Это же просто счастье, что Лилька ее остановила, а то устроила бы сейчас, всеми уважаемый программист Лазарева, батальную сцену с участием секретарши, а как потом людям в глаза смотреть? Да тот же Анатолий, первый…

– Ф-фу, – Лена сделала шаг к столу и рухнула на очень модный (но при этом очень нелепый – с круглым мягким сиденьем и холодной металлической спинкой) стул. – Я тоже умираю. А поскольку я ставила чайник, то наливать будешь ты.

– Запросто, – легко согласилась Лиля. Доставая чашки, сахарницу и банку растворимого кофе, она мурлыкала себе под нос нечто, отдаленно напоминающее «Чао, бомбино, сорри» – музыкальными способностями главный бухгалтер не отличалась. Лена, наконец заметила перемену в ее настроении.

– Эй, а что это ты так развеселилась? – спросила она.

– Есть причина! – подмигнула Лиля. – Сбросила отчет Витале, пусть он эту идиотскую ошибку ищет.

– Витале?

– А чему ты удивляешься? Глазками похлопала с несчастным видом, попричитала немного о своей горькой женской доле, так он сам предложил. Ничего удивительного.

– Да я и не говорю, что удивительно, – Лена даже сахар высыпала мимо чашки, так ее смутила эта наивная откровенность. – Просто… просто логичнее было бы, если бы тебе Гена помогал.

– Гена! Гена на такие штучки не ловится, он бы только посмеялся надо мной. А Виталя такой еще теленочек, такой пусечка! Вот пусть и поработает!

– Но ты уверена, что он сумеет? Я, в прошлый раз, довольно долго сидела.

– Пусть попробует, – легкомысленно отмахнулась Лиля. И тут же насторожилась, спросила заинтересованно – а что, ты хочешь сама документы посмотреть?

– Ни-ни, – торопливо открестилась Лена. Теперь, после объяснений Татьяны и откровений Лили, предлагать ей помощь? Это же надо совсем себя не уважать. А кстати, о Татьяне можно и поговорить.

– Слушай, Лиля, мне сегодня Татьяна одну странную вещь сказала. Я сначала не обратила внимания, а потом меня любопытство замучило. «Я тут влезла в одно дело и если оно получится…» Как ты думаешь, что она имела в виду?

– А ты не догадываешься? – хохотнула Лиля. – Ах ты святая простота! Сто процентов, что наша суперделовая секретарь-референт на кого-то из мужиков нацелилась.

– Да-а? – с сомнение протянула Лена. – Ты уверена?

– Я же говорю, сто процентов! Только поздно спохватилась девочка! Похоже, что в последний момент, ее цель развернулась на сто восемьдесят градусов, – Лиля подмигнула, – и теперь находится вне зоны досягаемости!

– Что-то ты, Лилечка, очень сложно говоришь… Я не поняла, ты о ком?

– Не поняла? Ну конечно, ты ведь ничего вокруг не замечаешь! Сейчас я все подробно объясню! С удовольствием! Итак, у нашей Татьяны, молодой и перспективной, для устройства личной жизни имеется выбор из пяти мужчин. Рассматриваем их привлекательность по возрастающей. Виталя. Он, конечно, на нее глядя слюнями захлебывается, но ты со мной согласишься, что это не цель жизни, даже, я бы сказала, не четверть цели. Отбрасываем его кандидатуру без обсуждения. Михал Михалыч. Очень милый старичок, не спорю, но при той разнице в возрасте, которая существует у них с Татьяной, заинтересовать ее он может, только имея внушительный счет в валютном банке. А такого счета у него нет.

– А вдруг есть? – Лена зачем-то решила заступиться за Михал Михалыча. – Ты же не проверяла.

– Милочка моя! – Лиля посмотрела сверху вниз, с сожалением, как на недоразвитого ребенка. – Если бы у него имелись серьезные деньги, разве он работал бы? В его-то возрасте? Лежал бы на пляже в Турции или в Египте и грел бы свой радикулит! Идем дальше – мой Гена. Тут уж извините, я на страже. Генка, конечно, не подарок и даже порядочная скотина, если честно, но он мой. А что мое, то мое, и никакие Татьяны на него свои губенки могут не раскатывать! Гену тоже пропускаем без обсуждения. Следующий пункт программы – Борис Петрович! Это фигура, за этого стоит побороться. И материальное положение приличное, и внешне отвращения не вызывает, и деловая хватка присутствует. Есть, правда, один малю-ю-сенький недостаток – женат. И жена его пасет еще строже, чем я своего Гену. Так что, увы, как в том анекдоте: имею желание, но не имею возможности! И кто у нас остается? Кто наш последний герой? Разумеется, Толя. Ну, тут слов нет, не мужик, а мечта! Все достоинства Бориса, без его недостатков, плюс куча собственных преимуществ! Характер, конечно… с другой стороны, у мужиков хорошего характера в принципе не бывает. А у Толи это, по крайне мере компенсируется внешностью и деньгами. Так что для Татьяны объект самый подходящий. Но похоже, что и тут выпадают ей пустые хлопоты и пиковый интерес. По неведомым науке причинам, Саранцев вдруг очнулся, оглянулся и заметил, что на расстоянии вытянутой руки уже несколько лет находится милая, привлекательная женщина. И неглупая, что тоже немаловажно. Вот только хватит ли у тебя, подружка, ума – держать его в узде?

– У меня? – растерялась Лена. – Ты что, про меня говоришь?

– Ну, не про себя же! Все мои авансы Толя мастерски проигнорировал. Честное слово, я пока перед ним хвостом крутила, чувствовала себя бабкой, дедкой, зайчиком, волком и медведем, одновременно. А Толя, естественно, колобок – от всех ушел. И никто не ожидал, что лисичкой, в конце концов, ты окажешься!

Дата добавления: 2015-08-28