внешне
они* Улйиь1’ ,10следннс только спускаются вниз и идут по уже разгромленному
nepe*0^-
Моб хулиганья скрывается во дворах, откуда можно нроитмсь вплоть до стадиона.
яьём настолько велик, что достаточно одной искры и грянет смерч, но нет
мого главного - нет никаких признаков оппонентов. Попавшиеся по пути ** овцы арбузами не находят ничего лучшего, как запереться внутри своей клетки. Со стороны выглядит очень смешно, пожалуй, им даже это идёт, сидеть по
сторону и сквозь железные прутья смотреть на проходяшую мимо стаю, в глазах каждого члена которой можно увидеть только ненависть к себе и к своей породе.
Неплохо было бы взглянуть на всю эту толпу с вертолёта, например, наверное, офигительно смотрится, как в какой-нибудь компьютерной стратегии невидимой мышью нас посылают по этому пути. Животный инстинкт, - может сказать кто-то, да-да в чистом виде, но с элементами особой логики. Во что-либо интересное уже никто не верит, этого не может быть, потому что этого не может быть. У врагов ноль шансов при возможной встречи, так же, как и шансы встречи равны нулю - их просто нигде нет.
Всё без мазы - их нигде нет. Да и не может быть по-другому, ие осилят они сегодня тягатьс» с нами - слабы и примитивны. На самом подходе к стадиону многие уже понимают, что ловить сегодня нечего и наш единый моб постепенно начинает расходиться, смешиваясь в серости обшей массы.
Сталкиовение мирвв.
Сегодня вечером мы идём с Алёнкой на концерт. Хорошо, что хоть не в цирк, хотя слушать классическую музыку надо тоже уметь. Для непонимающего человека это та же самое, что и вписать Великую игру в формулу «никакого интереса, бегают за мячом двадцать два идиота и всё». Тут уж приходится идти ей на уступки и даже делать вид, что тебе это интересно, ну что ж чем-то ведь всегда приходится жертвовать ради любимых, ведь даже в нашем деле можно провести подобные аналогии, что, как не жертвой во имя чести и репутации можно назвать огромную массу времени, потраченного на разные шевеления вокруг Великой игры.
Пёс жалобно скулит в коридоре, типа: возьмите с собой. Но не собачье это дело по концертам шляться. Хотя дай Алёне волю, она будет таскать его с собой везде. Но на сей раз разум побеждает желания.
- Ждать нас, ждать, - говорит Алёна и пёс забирает её тапочек, несёт его на кровать и ложится, понимает сучёнок, что эта прогулка ему не светит.
Приятно всё-таки хоть иногда отвлечься от жестокости и пошлости, которая заполняет наш мир, я беру Алёнку под руку, и мы спускаемся в метрополитен, чтобы через некоторое время вынырнуть на совершенно другом конце Москвы у концертного здания, поехали.
Мы садимся на наши любимые места в конце вагона и отряжаемся в свой уютный мирок, прижавшись, друг к другу, разговариваем о всякой ерунде. Алёнка классная девчонка, хотя после первой встречи с ней многие могли бы поспорить с таким заявлением, это, наверное, то исключение или, может, наоборот правило, где принцип первое впечатление всегда обманчиво имеет право на существование. Как странно н приятно иногда вспоминать, что в детстве мы были с Алёнкой маленькими детьми и уже тогда ходили сладкой парочкой и нас частенько дразнили женихом и невесюй. Такие воспоминании придают особую теплоту нашим нынешним отношениям и даже, может быть, именно поэтому мы всё ешё
вместе, ведь всё-таки девушка не команда и в отличие от неё её как раз и Поменять гораздо чаще- Так бесполезным трёпом мы доезжаем до нужной останот**0
За разными разговорами я даже не заметил, как мы очутились в длин переходе и уж тем более не просёк, откуда Они появились. Может быть, они на ^ меня уже в вагоне, я может, обнаружились на станции. Их было шесть че!ойе Н пожалуй, слишком даже много для тако! о случая.
- Привет, дружище, - произнёс один из парней, протягивая мне руку, я конца не понимаю, кто зто и что им нужно, может быть, просто *° поздороваться, но какая-то настороженность от общения с незнакомыми людьми я мне присутствует.
- Привет, - протянул я руку в ответ, и всё ешё пытался припомнить, где я вил-- это лицо, точно не наши и где-то в подсознании уже прошёл расчёт их дальнейц„и действий.
- Ты меня узнаёшь*' ~ спросил парень, и в его интонации промелькнули не добрмс потки, Алёны как будто и не было рядом, для них существовал только н. Лёгкий запах алкоголя, смешанный с табачным дымом исходили от парня всё ещё продолжающего держать мою руку. Паута явно затянулась, я пытался вспомнить где я мог видеть это лино, одновременно просчитывая возможные варианты развития нашей встречи. Меня немного успокаивало, то обстоятельство, что и был не один, и вряд ли в таком раскладе эта встреча грозила чем-то серьёзным. Я никогда не хотел впутывать знакомых людей в свои дела, вводить и\ во втогпю часть своего мира. До сих пор помню, каким ужасающим стал для Алёны один m походов на стадион, для обывательской психики не избалованной чрезвычайными ситуациями любая драка воспринимается, как личная драма. Тогда на её глазах, буквально в нескольких метрах разыгралось одно из повседневных для нас сражений, сколько после этого было переживаний, сказать не берусь, но то, что эти событие дало повод к размышлению, а стоит ли вообще смешивать личную жизнь с жизнью подонка, это факт. С тех пор походы на матчи для неё закончились, едва начавшись, уж лучше я пересилю сеанс классической музыки, чем моя пассия в очередной раз посмотрит на дикие нравы, царящие вокруг стадионов.
- Пег, не помню, - ответил я. покачав головой. И в тоже мгновение произошёл расклад, который я совершенно не ожидал и, самое главное, хотел меньше всего.
- Ну. тогда вспоминай, сука! - с этими словами, прежде чем я успел среагировать на ею следующее движение, он нанёс мне удар в лицо, да такой, что я отлетел назад, от цепив руки и от него и о г Алёны. Звёзды вспыхнули перед моими глазами, и мерцающий салют рассыпал свои огни сквозь надвинувшуюся в это мгновение тьму. И прежде, чем этот салют перестал кружиться в моей голове, на меня обрушился ещё один рассекающий воздух удар. Я почувствовал, что нахожусь на полу, где-то возле гранитной стенки и жадно хватая воздух, смешанный с хлынувшей откуда-то кровью, сбитым дыханием пытаюсь поднять себя на ноги.
- Давай, суки, - из меня раздаётся хриплый крик, всё больше призванный придать мне уверенности.
- Вспомни, сучара, меня, - продолжил парень, осыпая меня градами ударов. Меньше всего в тот момент я пытался вспомнить какие-то образы, где видимо прежде пересекались наши пути. Если он ничего не путает, то в любом случае имеет право на ошибку, даже если рассматривать более упрощённую формулу нашего конфликта, ведь я - «Торпедо», а он кто он???.,.
Я лежал на полу и, как мог, пытался сопротивляться этой жестокой агрессии- ненужной мне агрессии, которую я сегодня не искал и не звал. Инстинктивны* движения, отработанные не один раз, каждая клеточка пытается ока.,*|Ь сопротивление и, в конке концов, мне каким-то чудом удаётся соверш»'*ь спасительное па. Я. как разжимающаяся пружина, ударяю парня в коленку. 1
ОМ загибается и это мгновенная удача даёт мне шанс схватить его га воро? инсовой куртки и дёрнуть вниз. Прямиком... что есть сил...
Глухой шлепок раздаётся где-то возле моего уха и парень всем телом уваливается на меня. Я откидываю его н сторону и с новыми силами встаю. Бью лбом стоявшего рядом пария в иос, раздаётся характерный хруст, и тот на •дивление легко шлёпается на пол. С демоническим настроем я бросаюсь на оторопевшие фигуры и уже без конкретной цели, размахивая руками, разношу удары направо и налево. Все чувства сосредоточились иа кончиках кулаков... мягкое... твёрдое... мягкое,., твёрдое... и хруст... и боль... боль.,, боль...
_ Давай, сучары, давай!!! - ору, как полоумный и град ударов, обрушившийся со всех сторон, затыкает мне глотку, снова салют и затылок ударяется обо что-то очень твёрдое... стена или пол???... Сейчас не разобрать и лишь где-то вдали, а потом всё ближе и ближе звучит почти долгожданное и спасительное: «ФРРРРРРРРРРРРРРРРРР»- Сколько раз приходилось бежать прочь от этого звука, а здесь он, как манна небесная снисходит ко мне: «Фррррррррррррррррр». Ещё ближе и громче: «Фрррррррррррррррррр!:!».
- Менты, уходим быстрее, ну, живей же, парни! - я открываю глаза и ошущаю себя прижатым к стене, всё-таки не завалили. Двое патрульных, засунув в зубы свистки, проносятся мимо меня вслед убегающим парням. На полу видна кровь и чуть ли не толпа обывателей, разинув рты, наблюдают за неординарной сменой, кто-то даже тычет мне свой сопливый платок, пытаясь оказать помощь. Через мгновение вспоминаю об Алёне и ищу её глазами среди этой толпы, она стоит, как вкопанная, хлопая накрашенными ресницами. Ещё через мгновение я врываюсь в толпу зевак, хватаю её за руку и мы, на сколько это возможно с её высокими каблуками, бежим в противоположную сторону прочь от ненужных разборок и с глаз любопытной публики. На эскалаторе она прижимается ко мне, и и всем телом чувствую, как она дрожит.
- Всё, всё, всё, девочка, всё нормально, даже лучше, чем могло бы быть по ходу этой пьесы, - как могу, успокаиваю её и, похоже, это удаётся. Она делает глубокий вздох, кладёт свою ладошку на лоб и, мотая головой, что-то бормочет себе под нос. Это мигрень от волнения, это пройдёт, и вскоре я чувствую, как Алёна приходит в себя. Наверху эскалатора мы уже смешиваемся с толпой и ничем не привлекаем внимание окружающих. Инстинктивная привычка уметь теряться и на сей раз работает безотказно. Остаётся лишь смыть размазанную по шеке кровь и можно снова становиться добропорядочным гражданином, что я вскоре и делаю. Вперёд, нае ждёт симфонический концерт виолончели со скрипкой. Можно даже сказать, что вечер определённо удался, если, конечно не считать заминки.
На концерт мы приехали, как и полагается, немного загодя, чтобы посидеть немного в буфете и опрокинуть по стаканчику вина. По крайней мере, я предполагал именно так, ну, а то, что Алёна предпочла выпить соку, предопределило мой выбор, который остановился на коньяке. В своём платье Алёна выглядела удачно и я, со своей разбитой бровью, резко контрастировал на её светском фоне. К третьему звонку мы уже сидели в зале и предвкушали начало симфонического концерта.
Как всё-таки живая музыка способна вдохновлять, бывают, правда, тяжёлые для ®осприятия вещи, но то, что зазвучало со сцены, заставило забыть о мирских проблемах и открыло пути к чему-то светлому и величественному. Иа одном Дыхании мы более часа услаждались этими поющими звуками и под коней концерта, когда все стали забрасывать музыкантов цветами и овациями, появилось огромное желание тоже рвануть к снене и хотя бы пожать дирижёру руку. «‘Урецхий марш» подвёл эпилог этого концерта, и уже ничто не могло испортить пРиподнятое настроение. Вечер, кажется, снова удадся.
Сходить в магазин.
- Алё-о-о-о-о-на!!! - как что чуть не так, ору, будто сумасшедший.
Выбегаю с кухни в коридор, а она преспокойно крутиться перед зеркалом fc; будто в доме тишина и спокойствие. ак
- Что орём? Что не так? - такой спокойный тон начинает раздражать ещё бот к
- Как, что не так, у нас хлеба белого нет! е'
- И что?
- Как что-о-о, я себе даже бутерброа к чаю сделать не могу! Нет v<
I»? "И ft
нормально позавтракать!!!
- И кто в этом виноват? - да она даже на меня не смотрит в зеркало пятиться щёточкой по ресницам фырк-фырк- издевается. чЛ
- Как, кто виноват! - а действительно: кто виноват-го? - сходи, в общем, чо xief- купи!!!
- И-да, н с собакой с утра гуляла, так что за хлебом идёшь ты.
-Тьфу, - зло и раздражённо плюю, быстро переодеваюсь и иду в магазин.
Нет ничего хуже, чем начинать утро с какой-нибудь неприятности, пусть даже и пустяковой. А на улице очень даже ничего и с улыбающимися солнечными лучами настроение сразу поднимается. Подумаешь, какая ерунда - хлеба нет - сходил да купил. Я прохожу мимо торговых рядов кавказцев, можно, конечно купить хлеба я здесь и даже дешевле, но как-то не особо греет отдавать деньги в зги волосатые руки. Схожу-ка я в магазин, там, по крайней мере, не видно, кто заправляет.
Прохаживаясь среди полок с продуктами, нахожу, что кроме хлеба надо ещё купить и то и сё, хорошие спагетти или лазанью, обалденно люблю итальянские блюда, креветки к пиву, картошка тоже кончилась. Беру корзинку для продуктов, и уже было собрался затариваться, как увидел Лёху.
- Здорово, - проткнул он руку, в другой держа две бутылки жёлтой «Оболони».
- Привет, а ты чего украинским пивом гасишься?
- А тут лучше ничего не т. А ты чего тут делаешь?
-Да вот сделал вылазку за продуктами. А ты чего с утра на пиво налегаешь?
- Щас пивка во дворе попьём и в Раму поедем,
~ А, ну да, вы же сегодня в Раме играете.
- Поехали с нами, чего дома-то сидеть.
- Э-»з-з, - я задумался.
-Да поехали, как в былые времена, все вместе.
- М-да, з-э-э-п-э, ну, поехали, - я кладу в корзину два «Невских» и мы идём на кассу.
Да здесь настоящий хардкор, похоже, вся основа решила посетить матч. И в принципе правильно, иногда надо вырываться и на трибуны, а уж тем более в Рамеиское, такой стадион редко где встретишь, да и полисы здесь полояльней, чем в Москве, даю г волю разгуляться. Теперь ведь остаётся только по-доброму вспоминать, как на Черкизовском стадионе собирался полный сектор красно-белой основы, то-то была классика боления. Плечом к плечу, плотность такая, чго и повернуться трудно. Переполненный сектор и я с тихой завистью посреди него внимаю всем прелестям такой массовки. Сегодня здесь, как никогда вспоминаются былые времена, я уже давно перестал тусоваться с красно-белыми - появилось что- то своё. Но знакомые липа навевают тёплые воспоминания.
-Здорово...
- О, здорово...
- Давненько тебя не было...
- Ха, здорово, Андрей...
- О, здорово...
- Hv, каК ваши Д^а...
Здорово, * псдо...
_ О, здорово...
_ Что новенькое...
д тем временем что-то неладное творится на передних рядах сектора.
- Там вяжут кого-то что ли?
Полисы сосредоточились в одной точке, и идёт привычная в таких ситуациях словесная перепалка. Они держат парня за руку, а с другой стороны свои не отпускают его. Так его перетягивают из стороны в сторону, как канат и, похоже, у полисов теряется терпение, они пытаются выхватить ещё нескольких человек из числа тех, кто сопротивляется.
Знаете, как чиркает спичка о коробок - так же, отку да-»о из-за спин первого ряда, выскакивает белый кроссовок с тремя полосками и рассыпает искры пламя, чиркая о серый мундир... Ио-нсс-лась...
ОМОН попёр на сектор, как по команде. Орудуя дубинками, они атаковали первый ряд, рассчитывая зразу же охладить пыл всего сектора. Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э-Э- Э!!! - сотня глоток изрыгают возмущённый порыв, н плотная лавина вытесняет бойцов ОМОНа с первых рядов сектора. Они какие-то секунды в оцепенении, потом приходят в себя и клином врубаются в толпу сектора, пытаясь прорубить себе дорогу наверх. Теперь их цель просто безымянна, вопросы «зачем?» и «кого?» здесь не ставятся, они, размахивая дубинками и ковыряясь через сиденья, лезут наверх. Но плотность сектора такова, что, через несколько отвоёванных рядов, они упираются в тугую стену людской массы и, их, как пружиной, отбрасывают снова назад. Народ и ие думает уклоняться от боя, капрозив, каждый пытается прорваться в первые ряды. Я, находясь немного в стороне от событий, с открытым ртом взираю на это противостояние и откровенно считаю секунды, через которые всё это должно закончиться, как не жаль, но ОМОН должен взять вверх. Таковы правила, таков закон.
Но правила и закон для того и существуют, чтобы их нарушать. Как первые капельки грибного дождя ложатся на зелёную листву, так первые кресла слетают откуда-то сверху и падают под ноги и на головы штурмующего сектор ОМОНа. Этот дождик постепенно превращается в ливень с градом, и на лидах бойцов застывают гримасы недоумения, растерянности, злости и бессильной ненависти - они ни-че-ro не могут сделать с восставшим сектором. Народ в экстазе бросается на ОМОН, в едином порыве вспоминая всю несправедливость, оскорблении и боль, причинённую людьми по ту сторону сегодняшних баррикад. Соблазн нырнуть в эту действительность очень велик, но какие-то невидимые комплексы продолжают меня сдерживать на месте пассивного статиста этого сражения. Как так, так нельзя, ещё секунда, другая и всё закончится, ОМОН просто сильней по сценарию.
Ну, не бойся, эго же так просто, сделай шаг вперёд. Ешё, один, позом ешё, а теперь ныряй. Какие комплексы, какие правила, здесь витаез нечто, тёплой струйкой просачивающееся внутрь каждого. Нечто, что отключает все твои рефлексы, комплексы и инстинкты, подавляет в тебе пассивность и трусость. Или ты забыл, что это не просто беспредел, драка или хулиганизм, это борьба за справедливость, за свои права, за своё достоинство, Я сливаюсь с единым потоком движения и становлюсь частицей большого организма. Две многоголовые гидры, сцепившись Друг с другом, продолжают свой спор за территорию обитания, за свои охотничьи владения,за себя.
Отбив несколько рядов, ОМОН увяз в плотном сопротивление рук, ног и летящих кресел, линия фронта дастогюрилась. Hooligans don't stop! Hooligans don’t stop!!’ 11 они... отступают... Это было Зрелище. Это была Радость! Это было Победа!!! Они отступили не по ппика*)', они отступили не по желанию, они отступили, поз ому чю
ничего не смогли сделать, не смогли нас сломить, не смшлн задавить. Сегодня день и мы поём о них всё, что думаем. НаЦ|
- А-а-а. вы видели это, парни...
- Бля, мы их погнали, в натуре погнали...
- Вы видели эти лица...
- Вот это беспорядки...
- Будут знать, суки...
ОМОН выстроился внизу сектора, изредка бросая злобные взгляды в н<>
**4|Цу
сторону, им на подмогу пришло несколько человек в камуфляжных бронежилетах " касках. Поигрывая оголёнными бицепсами, они расположились недалеко И сектора, похоже, продолжение не заставит себя долго ждать.
- Думаю, после первого гола здесь начнётся полный сипеп.
- У меня тоже такое предчувствие.
- Вон, смотри, как тот бычится, - сказал Лёха, указывая иа лдория»^ спецназовца, держащего каску подмышкой и демонстративно водящего большим пальцем по г орлу, - чего он хочет-то?
-Да ничего не хочет, где хошь, говорит, найду и горло перережу.
- Ха-ха-ха.
Тем временем команды вышли на поле и трибуны в приветственном крике взорвались эмоциями. Атмосфера была наэлектролизованма до предела, после состоявшихся событий чувствовался необыкновенный подъём. И л о свежее чувство смешивалось с привкусом ожидания того, что это ешё не копей дня.
- Вперё-о-о-д, «Спартак»! Дави-и-и врага!!! - со стартовым свистком буря эмоций становится сильнее, и слаженные песнопения наполняют пространство под стадионной крышей красно-белого хзрдкора. Я, как и когда-то давно, растворяюсь в этой трепещущей массе, и по телу пробегают тёплые мурашки адреналина ~ это просто круто. Внимание отключается от игры, тем более что результат её меня не очень заботит, и в основном впитываешь, как губка эмоции, царящие непосредственно на трибуне. А тем временем на поле «Спартак» заметно перехватывает инициативу, что только вдохновляет его почитателей на ещё больший порыв, и все новые и новые дифирамбы звучат во славу Великого клуба. Но я то внутри себя знаю, кто на самом деле Великий клуб, только сейчас зто не имеет никакого значения.
Пребывая в раздумьях, я даже не заметил, что произошло на поле. Меня просто подхватила какая-то людская волна и бурным потоком отбросила на несколько рядов вниз, кажется, - г-о-о-о-о-о-л!!! Сопротивляться здесь нет смысла, тебя, как щепку бросает из стороны в сторону по волнам радостных эмоций окружающих - the slam! Дальнейшие события развивались по предусмотренному сценарию, они ждали этого момента, это не спонтанные действия. Они получили подмогу и ждали время для реванша. С новым остервенением ОМОН бросился на трибуну, прорубая себе путь вверх через соседний с хардкором сектор. Волна негодования прокатилась по трибуне, но все были настолько заведены эмоциями, что приняли этот вызов на ура. А дальше его продвижение с фланга и снизу застопорилось на сопротивлении красно-белой основы. Удар на удар. Обе стороны с блеском в глазах и стопроцентной ненавистью сходятся в жёстком стыке и яркие огни красных кресел, летящие вниз, дополняют эту картину.
- Давай, бля, давай...
-Суки, совсем ох*ели...
- Получайте, мрази...
-Всех пересажаем, на х*й...
- А-а-а-я-а, блядь...
- Вызывайте, на х*й, подкрепление...
- Стоим, парни, стоим...
Настоящая драка между сторонами длится уже около трех минут, матч уже вно остановлен и к бушующему сектору приковано внимание всех присутствующих нз стадионе. Зрители, игроки, тренеры, телеоператоры. Автографы и, конечно, ОМОН - все направили свои взгляды в нашу сторону. Столкновение застопорилось на определённых позициях, когда ОМОН уже не смог продвинуться вперёд ни на шаг и лишь между сторонами зиял небольшой Промежуток пустых кресел. Я вижу, как именно в этом промежутке Ярослав, находясь в авангарде действия, срывает с себя тенниску и, сверкая причудливыми узорами татуировок, вызывает оппонентов к себе.
_ Давай, сссуки! Идите сюда!!!
Один из бойцов поддаётся этому соблазну и, позабыв про все, рвётся наверх, а там, поди, разбери кто прав. Л кто виноват. Волна рук и ног сшибает его, засасывает внутрь и изрыгает из себя вначале резиновую дубинку, потом каску, а потом и самого героя - эта гидра падалью не питается. Со стороны поля в дело уже вмешиваются тренер и игроки «Спартака», пытаясь через мегафон успокоить страсти. Но тшетно, до тех пор, пока здесь будет находиться ОМОН, ничего не прекратится. И... ОМОН... убирают. Он получат приказ отступить! И отступает, сдаётся!'!
- Бля, бля, бля, парни, парни, парни, - похоже, мне долго не отделаться от сегодняшних впечатлений, эмоций много, но сказать-то и нечего, ~ вы ох*ели.
Ликование и победные крики вновь оглашают наш сектор стадиона. Я понимаю, что немного лишний на вершине этой победы и под обшую эйфорию направляюсь к выходу.
- Очень уж длинная очередь оказалась, - встречает меня Алёна.
- Какая очередь?
- Ну, та, где ты был.
- А где я был?
- В магазин за хлебом ходил.
- А-а-а, ну, да, - я вспомнил, что ешё утром отправился за хлебом.
- А что это у тебя вся шека ободрана?
- Да хлеб нынче в дефиците, - с улыбкой отвечаю я, обнимаю Алёну, мм валимся на кровать и спустя час опускаемся в пучину радужных снов.
Мтдаыв.
- Здравствуйте! Что Вас интересует? - сток» за прилавком стенда своей фирмы, пристойный вид: официальный пиджак и обязательный галстук. Я бы с удовольствием растянул этот узел, давящий на шею и какими-то невидимыми путами мешающий дышать. По мне гораздо комфортней носить джинсы, рубашку и свитер, но обстоятельства сводятся к тому, что сейчас я днцо фирмы, а значит Должен выглядеть не иначе, как на приёме у президента. На то она и выставка, мы рекламируем наш товар и предъявляем себя в качестве визитной карточки. Клиенты любят уважительное отношение к себе, а значит, по законам жанра приходится идти им на уступки, закон бизнеса «Клиент всегда прав» здесь оспаривать нельзя.
- Здравствуйте, я из Санкт-Петербурга. Мы владеем сетью магазинов в нашем городе, и нас заинтересовал ваш товар.
«Не вопрос, стос, Питер - мой любимый город. И я думаю, мы найдём общий язык». Так и хочется иногда послать какого-нибудь люмпена подальше, но опять Же или смирись, или меняй работу.
- О-о-о, Санкт-Петербург!!! подошедший люмпен сииет широченной улыбк от такого отношения, - Бывал я в вашем городе, очень красивый. °и
- Да. да чудесный город, - поддакивает он. Главное найти какое- соприкосновение с клиентом, совершенно отвлечённое от общего бичнес» Нравится человеку рыбалка, поговорим о рыбе, нравится мёд, поговорим пчёлах, нравиться город, поговорим о его жителях.
- Да белые ночи, это полнейшая романтика. Мне вот всё никак не уда^1ся побывать у вас во время белых ночей.
- Хотите, приезжайте к нам в гости, оформите себе от вашей фирмы служебную командировку.
- О, да-да, вы петербуржцы такие все гостеприимные - и самому уже становится смешно от этих слов.
-Да, у нас очень много туристов, в том числе и из-за рубежа, - не без гордости патриотизма замечает он.
- Да, что вы говорите? Гак значит, Вас заинтересовал наш товар. Что же давайте, обменяемся визитками и вот, пожалуйста, наш нранс-лисг, - как-то нервно я перехожу сразу к делу и выдаю ему стандартный буклет наших товаров и цен.
Выставка уже подходит к концу н это радует. От всего каламбура и обилия публики, царящей вокруг, к концу дня чувствуется днкая усталость. Ещё паратройка потенциальных клиентов и можно закрывать лавочку - на сегодня всё. я убираю с прилавка раскиданные прайс-листы и сувенирные буклеты, с наслаждением снимаю с себя тягучий галстук и засовываю его во внутренний карман пиджака, гашу свет над стендом и через час я уже буду дома. Когда выходишь на улицу, свежий воздух резко ударяет в нос. Несколько глубоких глотков придают невидимую энергию, и усталость частично отступает на второй план. Маршрутный автобус доставляет меня от Экспоцентра до метро и оттуда, погрузившись в его утробу, я отправляюсь на свой район. Абсолютно ничего не хочется, только добраться до мягкого дивана и рухнуть на него всей массой. По сути, ведь это и есть одно из удовольствий работы: придти домой, и расслабиться после сумасшедшей нагрузки. И чем больше думаешь о том, что вот придёшь сейчас и расслабишься, тем быстрее хочется оказаться на месте. И уже находясь в лифте, заранее выковыриваю ключи из кармана своих брюк. Я нахожу ешё в себе силы снять пиджак и аккуратно повесить его на вешалку. А затем - плюх на диван. А дальше... тррррррррр... мать твою - телефон.
- Зягравствуйте, - говорит картавый голос по ту сторону провода, кто бы это мог быть, - а могу я услышать Андгрея?
- Здравствуйте, я Вас слушаю.
- Андгрей? - зачем-то переспрашивает голос, - здгравствуйте. Я когргреспондент жугриала и хотел бы обсудить с Вами одну интегресную нам обоим тему.
- А откуда, собственно, у Вас мой телефон?
- Ну, вы знаете, сейчас это не особая пгроблема, достать чей-либо телефон.
* Ну, в обшем-то, Вы правы. И что Вы хотите?
- Я хотел бы взять у Вас интегрвью.
- По поводу?
- У нас в жугрнале есть такая грубгрика «Необычные увлечения» и boi ь1 хотели бы написать о вас. Думаю, читателям будет это интегресно.
- Не понял. Читателям будет интересно узнать обо мне?
- Ну, в какой-то степени, хотя, конечно, не непосгрелственно о Вас, а о Ваш6'1 увлечении - о фанзтнзме.
д-а-а-а-а, всё ясно, - моя заинтересованность сменилась разочарованием, чередной журналюга пытается выудить информацию, чтобы потом её ° кормить на свой лад и выдать в печать то, что он вполне мог бы нафантазирокать и самостоятельно, - вы знаете, это не ко мне.
Стгранно, оч-ч-чень стгранно, - с грустью в голосе проговорил он, - вы уже не пегр**ь*й к кому я обгращаюсь и всё время один и тот же ответ: «Эго не ко мне».
- Hv. так уж получается, до свидания.
_ Й всё-таки, если вы вдгруг надумаете, пегрезвоните, - он продиктовал мне номер телефона, не знаю зачем, но я автоматически взял авторучку и записал его, -спгросите Михаила.
Я повесил трубку и какое-то время вспоминал, что я делал прежде, чем этот странный телефонный звонок прервал меня. Я так и не вспомнил, от какого чанятия он меня оторвал и отправился на кухню, приготовить что-нибудь на ужик. В мысли постоянно лез только что закончившийся разговор. С одной стороны, конечно, можно было бы постараться действительно открыть «читателям журнала» некоторые особенности нашего мира, но с другой очень уж сомнительными виделись различные контакты с различными СМИ. всё равно всё перевернут с ног на голову. А вдруг, это чего доброго, вообще какая-то подстава, тьфу, чушь какая- то.
Уже через пятнадцать минут с тарелки иа меня игриво поглядывали ароматные спагетти. Добавим немного масла, потом тёртого сыра и м-м-м-м-м-а - пальчики оближешь. Как предакушенье пошло выделенье слюны, в животе настырно заурчало: ну, чё ты на ник пялишься, давай, закидывай внутрь;. Намотав первую порцию иа вилку и отправив её в рот, я с тарелкой вернулся обратно в комнату. Сев за столик, я уже пытался было начать штудировать Интернет, но на глаза попался открытый блокнот с семизначным номером телефона и «спросить Михаила». «Тьфу, ты, - выругался я про себя, - и здесь покоя нет». Отставив спагетти в сторону, я снял трубку и набрал пресловутый номер.
- Алло, здравствуйте. А будьте любезны Михаила.
- Здравствуйте, одну секундочку, - ответил иаиприятнейший женский голос.
- Чдгравствуйте, - послышалась через пару секунд контрастная пародия на него.
- Алло, это Андреи...
- Да-да, конечно, Вы грешились, - перебивая меня, засуетился Михаил.
- И да и нет.
- Гак каковы же Ваши пгредложения.
-Я хочу...
- Мы можем встгретиться в удобное для Вас вгремя, - снова торопя события и. перебивая меня, заверещал этот противный голосок,
- Я бы хотел получить триста долларов.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 35 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |