- Я уезжаю.
- Куда это?
- К себе домой, в Питер.
- Куда-а-а-а а-а? - я чуть было не поперхнулся кофе.
- Понимаешь, я летом приехала в Москву поступить хотела куда-нибудь, но не сложилось как-то, попыталась на работу устроиться, тоже не выходит.
- Так ты из Питера что ли? - я, как заторможенный задавал один и тот же вопрос. Н-да, бывает же такое, рассказать, ведь не поверит никто такому совпадению. Одни наносят раны, другие их зализывают, как тесно всё вокруг взаимосвязано.
Я допил кофе и без слов пошёл к двери надевать носки и кроссовки, накинул куртку, вот и всё, я готов. Она набросила халат и вышла в коридор проводить меня. Мы ещё какое-то время постояли у открытой на площадку двери, потом, конечно же, был поцелуй, нежный, ненавязчивый. Потом ещё, ещё и ещё, пока в голове вновь не закружилась карусель. Из комнаты всё ещё доносился храп, никак не соответствуя воцарившейся между нами атмосфере.
- Пока, - спокойно сказала Она.
- Ты знаешь..., — начал было я.
- Знаешь что? - переспросила Она, когда пауза затянулась.
- Да нет ничего..., - я не сказал то, что хотел, я вообще очень часто недоговариваю свои мысли.
- Ну, ты иди, - сказала Она, прикусив губу, и на Её щеке появилась слезинка. О- го-го, я сам готов был расплакаться от всей банальности нашего сюжета.
- Да, конечно, - я повернулся и вышел за дверь, спиной почувствовал, как она захлопнулась, потом я вызвал лифт и вышел на улицу, холодный утренний воздух охватил меня, я огляделся по сторонам и пошёл к остановке. Борясь с похмельем, я ехал домой и вспоминал Её, как Она прикусывает пухленькую губку, и вообще эти дни опустошили меня полностью. Кто Она такая, загадочная незнакомка в строгом платье, наивная девчонка или похотливая питерская шлюшка. Есть ли какая-то логика в нашей встрече. Может, теперь станет ясно, что в Питере живут не такие-то уж и плохие люди, но я слишком мало знаю Её, что бы понять это. Хотя причём здесь это и кто сказал, что Она хорошая. Я знаю и хороших людей в Питере, но их вина лишь в том, что мы стоим на разных концах полюса, мы принимаем правила этой игры и ненавидим друг друга. А хорошие они люди или плохие в этом противостоянии ответа на этот вопрос не важен. Просто всё сложилось так, что вчера я выплёскивал свою ненависть на этот город, а питом почти что полюбил маленький его кусочек. Нет, пусть Она была тысячу раз сучкой, я даже про себя никогда не буду творить про Неё плохо, и в моей вынужденной ненависти к этому городу пусть будет такой лакомый кусочек любви* Маленькая искромётная капелька тепла в бескрайнем море околофутбольной ненависти, в бездне этой жестокой игры.
Я доехал до дома и, не раздумывая, бухнулся спать. А там, проснувшись, уже и не ясно, а была ли Она или я так и спал здесь со вчерашнего дня. Ой, ё, да я ведь даже и имени Её не знаю. Я почему-то усмехнулся, ещё раз вспоминая вчерашний вечер, присниться же такое.
Марш-бросок
Конечно, вчерашнее событие добавляло оптимизма в сегодняшний день. Солнце светило как-то по-особенному, птицы пели веселее, и внутри чувствовалась гармония. Как мало надо человеку для счастья, выплеск адреналина и тестостерона вот вся секретная формула перевоплощения из угрюмого субъекта в праведника. Сегодняшний день действительно должен был стать выходным, Воскресенье, как никак, после рабочих будней и «чёрной» субботы настало время отдыха. Я отправился на кухню и под звучание русских народных мелодий, доносящихся из динамика радио, заварил себе очередную порцию кофе. Сегодня надо было съездить навестить своего дружка, который по какому-то немыслимому стечению обстоятельств устроился проходить армейскую службу в моем районе. С одной стороны это, конечно, дополнительный плюс - служить в своём родном городе, быть под боком родных и близких и почти каждую неделю бывать дома. Но с другой стороны, где же он весь романтизм армейского быта, ностальгия по дому и куча бытовых трудностей, которые приходится преодолевать изо дня в день, где эта несведущая многим романтика.
Мне-то подобного рода эмоций хватило с излишком. Родная Страна послала защищать себя почему-то в свою бывшую союзную, а ныне суверенную республику Казахстан. Военная часть, расположенная в пустыне, между двух диких аулов давала более чем полное отрешение от внешнего мира. Именно в такой обстановке ты начинаешь ценить слово «Родина», представляешь себя эдаким героем сосланным хрен знает куда, выполняешь какой-то мифических долг и держишь на замке безопасность своей Империи...
...«Рота, подъё-о-о-о-о-м!!!» - голос дневального, как огненный метеор врубается в мир моих снов. Как только я усадил Её за свой столик и разлил «Шампанского» этот самый метеор разносит в клочья нашу кафешку и такой облом происходит каждое утро. Ну, только представьте себе, что значит, в течение двух лет жить по одному и тому же режиму и самое тяжкое это подъём. Хотя может быть где-нибудь в другом месте такое положение дел и имеет какую-то логику, но только не здесь, не сейчас и не у нас. Заброшенная и даже, кажется, никому не нужная часть живёт своими правилами. Здесь объявляют «Подъё-о-о-а-о-омП!», но только, как сохранение армейских традиций. Всё остальное больше напоминает институт благородных девиц. Появляется наш товарищ лейтенант и с отцовским ропотом начинает индивидуальную побудку.
«Встаём, встаём, - суетиться он среди кроватей и чуть ли не умоляющим током начинает будить свой взвод. - мать вашу, встаём» здесь вам армия или что. Давайте, давайте поднимаемся резче!» Мы встаём и нехотя бредём на зарядку. Молодёжь уже вовсю наматывает круги вокруг двухэтажной казармы, а «дедушки», потягиваясь, начинают свой разбег... Свежий ветер, дующий со стороны пустыни, постепенно начинает выводить из сна. а лёгкий холодок даже разгоняет по телу мурашки. Но я понимаю, что через пару часов эта утренняя идиллия сменится сорокоградусной жарой и единственной твоей мечтой будет желание дождаться быстрее вечера, когда спасительная прохлада с первыми сумерками опустится на эту заброшенную землю-
«Ты сегодня в наряде или как?» - спрашиваю Серёгу, пробегая мимо. В ответ безразличное пыхтение и скрежет зубами, который мягко можно перевести, как: «Отстань от меня». Несколько кругов вокруг спального корпуса и сон уже позади, всё-таки великое чудо эта утренняя зарядка, хотя если есть выбор, то я лучше сейчас всё-таки ещё поспал бы. Здесь каждый день происходит одно и то же, монотонные будни тянутся в сплошные два года. Сначала это время летит очень быстро, а потом замедляется и, как неторопливая черепаха ползёт но убывающей. Мы «стареем» и уже не так шустро поднимаемся, отбиваемся и, уж тем более, делаем зарядку. Здесь основная жизнь начинается ближе к вечеру, как в приличном городе открываются свои злачные места. Развлечений не много, но они всё же имеются и главное из них это смешать время и пространство несколькими вдохами местной травы.
- Серёга, не задерживай, передавай дальше, - говорю я и через секунду зажимаю в кулаке дымящийся окурок с травой. Для того чтобы твоя жизнь здесь приобрела прочие дополни тельные краски, приходится применять разные способы и этот один из них. Местные жители давно научились извлекать выгоду из соседства с армейской частью. Шерстяные одеяла, чайники, военная форма, всё это в достатке можно встретить в местном ауле. И всё это выменяно у наших солдат и офицеров взамен на природные лары этой местности.
Мы пропустили по кругу пару штакетин и уже в другом распоряжении духа возвращаемся в ночную казарму. Здесь ночная жизнь в самом разгаре, уже давно прозвучал фиктивный отбой, но народ всё еще смотрит телевизор, единственное средство узнать новости Большого мира. Кто-то укуренный бредит на койке, кто-то поглощает арбузы и виноград, кто-то гоняет по казарме летучих мышей, лишь молодёжь, уставшая от долгого трудового дня, пытается натужно заснуть. Сегодня ночью я дневальный, поэтому запираю корпус на замок, чтобы вообще никто без моего ведома, не мог ни войти, ни выйти из казармы. Ночь вступает в свои права, и в возбуждённом сознании начинают всплывать различные образы, какие-то шевеления происходят в дальнем углу комнаты, я пытаюсь напрячь зрение, чтобы что-то разглядеть. Огромные крысы смотрят на меня из угла, это правда или плод моего воображения, уже сложно сказать. Я прищуриваюсь и пытаюсь понять истинность этого видения. Это время длиться неопределённый промежуток, в таком состоянии трудно контролировать его течение.
«В 13333333333333133333», - звонок тревоги выводит меня из состояния
загруженности, звуковые галлюцинации большая редкость, но что-то мне подсказывает, что это происходит в реальном времени. «Взззззззззззззззззззззз», - звонок дребезжит всё настойчивей и сеет во мне панику, я всё ещё не понимаю, что от меня требуется, но определённо начинаю приходить в себя. «Втшзззззззззззззшз», - трубка, надо снять трубку, инстинктивно я уже просёк свои дальнейшие действия и тянусь к аппарату связи, но вокруг все образы расплываются, и я никак не могу до него дотянуться. Наконец мне удаётся зафиксировать руку на трубке, и я снимаю её с рычага.
-Дневальный по роте рядовой Степанов..., - а вдруг не было никакого звонка, тогда наверно я буду выглядеть слишком комично, я давлю в себе приступы смеха и пытаюсь уловить интонацию голоса на том конце провода.
- У нас ЧП на хоздворе, срочно высылайте туда народ, - этот голос в трубке, верно, прикалывается и я, как столб молча продолжаю стоять с трубкой в руках, сдавливая смех.
- Дневальный, ты меня слышишь, у нас ЧН на хоздворе, ответьте мне.
- Я... Вас... слышу..., - выдавливаю я, и мне кажется, что мой голос растягивается, как зажёванная плёнка. Я опускаю трубку и отрешённо смотрю на мелькающие мимо фигуры, узнавая знакомые очертания, бросаюсь с помощью к первому, кого смог узнать: «Коля... я пас... поговори с ним... тут что-то случилось...». Николай берёт у меня из рук трубку и о чём-то чётко беседует с дежурным по части, до меня доходят только обрывки его фраз: «Да... дневальный рядовой... да... так...понял... есть,..». А дальше: «Рота, в ружьё. Ключи, у кого ключи от решётки», Бойцы хватают железные дужки от кроватей и бегут к дверям. Меня начинает распирать смех от сложившейся ситуации, я кому-то бросаю ключи, бужу своею молодого помощника, срываю с чьей-то кровати дужку и бегу вслед за остальными в сторону хоздвора.
Погнали, задними мыслями я понимаю, что ещё не знаю, что там происходит, но зато уже осознаю, что что-то, наверно, серьёзное, раз нас так сорвали среди ночи. Только бы это не было плодом моего воображения иначе это последняя стадия, когда я срываюсь с дужкой от кровати и несусь вон из казармы в темноту пустыни. Краем глаза сквозь беспробудную тьму замечаю кого-то и с дурацким вопросом «Куда бежим?», обращаюсь к нему. «Казахи на хоздвор напали». - ответ не дает мне полного представления картины, но я, зато теперь точно знаю, что это не заскок после хорошей травы, здесь всё серьёзно и по настоящему.
Километровый марш-бросок с дужками от кроватей, через кромешную тьму, где ориентиром служат лишь мерцающие огни хоздвора, это игры в армию, это её реальность. Мы несёмся по арбузному полю, спотыкаясь об эти ягоды, матерясь в темноте, проваливаемся в арыки, встаёт и вперёд, в атаку на неведомою врага.
Наконец мы настигаем свою цель, но наше присутствие здесь уже излишне. Казахи видимо хотели украсть свинку или барашка, избили пару солдат, но мы их спугнули. Жаль, конечно, жаль, размышляю я толи в слух, толи про себя, трава уже начинает отходить, но вся комичность ситуации заставляет всех смеяться без остановки. Славные сыны Великой страны стоят посреди грёбанной пустыни с дужками or кроватей, господа генералы могут нами гордиться, Еще полночи уходит на то, чтобы обсудить это происшествие, а дальше уже сон берёт своё и, оставив на страже розы молодые кадры, я направляюсь отдыхать. Для кого-то армия не лучшее время, для кого-то триумф пой жизни...
... Допив кофе, я одеваюсь и выхожу на улицу, несколько остановок на автобусе и я уже на месте. Захватив по пути несколько пачек сигарет, я направляюсь внутрь военной части, Лёха уже ждёт меня в «комнате свиданий». Всё его естество пропитано армейскими понтами, широкий подворотничок, расстёгнутое горло, подвёрнутые сапоги, подкованные подошвы, ослабленный ремень с загнутой бляхой. Да, здесь свои ценности, Лёха держится орлом, а мне несколько смешно видеть все эти армейские примочки выставленные напоказ.
- Здорово, Лёха.
- Здорово, брат!
- Вот твои сигареты. А мы тут классно вчера помутили, - с нетерпением рассказываю ему нашу вчерашнюю историю. Но, кажется, у него здесь действительно свои ценности и весь его былой интерес теперь находится в пределах забора этой военной части. Лёха сам себя отправил в армию, пошёл отдавать свой долг Родине добровольно, хотя и у этой истории есть свои подводные течения. Дёрнуло его как-то с друзьями избить в переходе метрополитена человека.
Чернокожего человека. Посла какой-то африканской страны. Эта история затянулась очень на долю, допросы, адвокаты, следствие. Парни ограничились штрафами, ну, а Лёха не стал дожидаться окончания следствия и на пару лет отправился служить. Это всё к вопросу о ненужном насилии, в том мире, где мы существуем, всё надо делать с умом, чтобы не приходилось потом жалеть о своих поступках и в иной сложившейся ситуации все наши «герои» отделались очень даже легко.
Мы сидели за столиком и около часа разговаривали о всякой всячине. Он спрашивал: «Что нового?». Я отвечал: «Да особо ничего». Потом вспоминали о временах проведённых вместе, выезда, махами, перспективы и снова вопросы про новости.
_ Ну, ладно, Лёха, мне пора.
- Ты приедешь через неделю.
- Пожалуй, нет, через две недели меня жди и если что звони, - отдаю ему видеокассету с «Заводным апельсином», будет, чем скоротать армейские будни, - ну. всё, давай.
- До встречи, брат, - кидает он мне вслед, и мы расходимся, - не забудь сигареты!
Подружки.
- Да. да, я уже почти собрался, ~ кричу я Алёне из дальнего конца комнаты. Надеваю ботинки и делаю несколько мазков обувной щёткой, всё, я готов для похода в гости к её драгоценной подруге. Берём на поводок своего пса и, подкалывая друг друга в медлительности одеваться, выхолим на улицу и идём утке привычным путём до Алиного дома. Для Алёны снова увидеть свою подругу очередной праздник, ну, а мне хорошо, когда ей хорошо, будем считать, что так. Время делает своё дело и вот они из двух школьных подруг, сидящих каждый день за одной партой, превращаются в близких людей, встречающихся два раза в год. При встрече друг с другом они всё ещё сохраняют свою детскую притязательность, беззаботное общение, полную отключку от внешнего мира и упоение друг другом. Они определено разные, но нерушимая невидимая связь давней дружбы все ещё помогает им быть вместе. Их обоих зовут Елена, и обои категорично не признают своего имени. Закончив учёбу, Аля с мужем уехала в Германию, где и пребывает последних четыре года, лишь вот такими полугодичными заездами навешан свой дом. Заграничная жизнь ничуть не испортила её, как некоторых, возможно склад её характера и поведение не склонны к изменениям ни в каких условиях. Даже стиль одеваться остался прежним, практичность и полное наплевательство на брэнды и возможную изысканность. У неё свои ценности в этой жизни и даже в отличие от своего мужа Игоря, считающего Германию своей второй Родиной, она всё ещё планирует после окончания германской эпопеи вернуться жить в Россию.
«Бззынь, бзтзззынь», - звонок рассекает тишину за дверью и, через несколько щелчков железного замка, хозяйка распахивает для нас свою обитель. Аля, как всегда, встречает нас добродушной улыбкой, здоровается со мной и «сестрёнки» с девичьим визгом бросаются в объятья друг друга. Ну, а мы с псом по-хозяйски заходим в дом.
- Нууууууу, как там «наши», - как всегда начинаю наш разговор с одной и той же фразы. Она принимает мою заинтересованность представителями арийской нации и, буркнув что-то дежурное в ответ, приглашает нас на кухню. Пёс получает порцию собачьего мороженного — гуманитарный подарок из европейского мира, а мы усаживаемся за уже накрытый столик. Нуссссссс, поехал и.
Подружки просто съедают друг друга взглядом, и я ощущаю себя откровенно лишним в этой компании. Чтобы хоть как-то указать на необходимость своего
присутствия здесь. беру бутылку красного вина, открываю её и начинаю разливать по трём бокалам.
- Ну, за наше «случайное» знакомство, - продолжаю я обращать на себя внимание всё теми же дежурными фразами* до конца понятными только нашей компании.
- За встречу, - поддерживает, улыбаясь, Алёна.
- За встречу, - всё ещё продолжая смотреть на неё, повторяет Аля, и мы распиваем первый гост.
- Ну, как там Европа? - начинаю я допрос, хотя понимаю, что до нас уже куча её знакомых и родственников задавали этот банальный вопрос, но, тем не менее, - кризиса финансового не наблюдается?
- Да, есть что-то такое. Ведь после введения евро цены заметно возросли, потому что торговые точки стараются всё округлить в большую сторону.
- Ну, а в этническом плане, как там дела? - эта тема, конечно, интереснее финансового кризиса, но всё равно этот вопрос задаётся больше для поддержания разговора. Вот ведь вроде человека пол года не видел, а спросить-то особо и нечего. В прошлый приезд Аля рассказывала о своём двухнедельном отпуске в Австралии, вот это была целая лекция.
- Ой, вы знаете, очень заметно, особенно во Франции, что местного населения становится всё меньше. - конечно эго не новость, хотя отрадно, что даже человек далёкий от этой проблемы заметил эту особенность. Я разливаю по второму бокалу, и мы переходим к нашим новостям.
- Да у нас всё по-старому, работаю на шарикоподшипниковом, - ха-ха, тема из «Джентльменов удачи» делает разговор раскованней, - да, в принципе, действительно всё по-старому, ничего не происходит.
- А ты не думал сменить работу? - спрашивает вдруг она.
-Да, наверное, нет, Ты знаешь, для той работы, которую я выполняю, я получаю неплохие деньги. Очень неплохие для нашей страны. Конечно, это не европейский стандарт и мне больше подошла бы какая-нибудь творческая работа, но, думаю, нет смысла менять шило на мыло и пускаться от нынешней ситуации в какую-то авантюру. Коллектив меня устраивает, а работа не самая плохая. Помнишь, кто-то высказал формулу идеальной работы - это заниматься любимым делом и получать за это хорошие деньги. Такое редко бывает.
- Ну. а кем бы ты хотел быть.
- Не знаю, вообще-то мне нравиться журналистика. Но и у этой работы есть свои недостатки, надо выгодно себя продать, порою наступая на горло coбственной песне, идти с кем-то на компромисс и за большую пачку денег писать хвалебные опусы тому, кого ты считаешь последним подонком, я бы не смог. Хотя... если деньги действительно очень большие... ха-ха.
- Да, я тебя понимаю.
- Ещё мне нравиться делать деньги из ничего, помню, когда мы с Серёгой работали в магазине продавцами, там проворачивали такие ценовые махинации, что делали денег больше, чем положенная зарплата.
- Да, да я помню, мы тогда каждый день по кафешкам ходили. - с улыбкой присоединяется к разговору Алёна.
- И самое главное, мы не крали эти деньги, з просто играли на ценах. Вообще-то, чтобы заниматься бизнесом надо любить деньги, а я слишком ленив в этом вопросе и, наверное, не достаточно сильно их люблю, ха-ха.
г- Да ты что Алюнька, с его ленью только бизнесом заниматься, -- подытоживает моя пассии.
- Сколько помню, мы всё время, как встретимся, 1ак начинаем о моей работе беседовать, лучше ж всё-таки о дальнем зарубежье поговорить, - разливаю я по третьему тосту и меняю тему, - ну, за любовь.
Так мы скачем с темы на тему, а за окном уже незаметно накатываются сумерки. Вроде бы так мною можно рассказать друг другу, а разговор на этот раз как-то не клеится, у всех всё по старому и мы ограничиваемся обрывками тем, поверхностными эпизодами всего произошедшего за последние полгода. Вскоре наступает момент, когда я понимаю, что надо идти. По-дружески прощаюсь с Алей, беру на поводок пса и оставляю девушек насладиться одиночеством, поговорить на самые сокровенные темы, да и просто побыть снова вместе.
Вечерний воздух приятно освежает после выпитого вина, и мы идём привычной дорогой к дому. Мне в голову приходят различные мысли, и больше всею я начинаю задаваться вопросом, что же значит здесь слово Родина. Идейный патриотизм хорош на бытовом уровне, но это лишь теория. А представить ситуацию, когда тебе за ту же самую работу предлагают нормальные деньги и вид на жительство в какой-нибудь европейской стране, какой процент наших патриотов кинет свои идеалы на алтарь этой сделки. Трезво оценивая ситуацию, я бы не стал бить себя кулаком в грудь и говорить о патриотизме. Л вот она хочет вернуться, хочет опять жить в этой стране, со всеми её недостатками и прочим скамом. В этой стране, липкой, как грязь, ты можешь забыться, ты можешь пропасть...
Мы доходим до нашего подъезда. Хорошо, что хоть лифты работают. Поднимаемся на >таж и вот мы дома. Выпитое вино всё ещё гуляет внутри меня и где-то в подсознании требуется добавки. Я залез в шкафчик, достал бутылку и стаканчик, бросил на постель подушку и присел.
На какую-то долю секунды я, наверное, отключился и поэтому телефонный звонок заставил меня встрепенуться так, что вино оказалось пролитым на покрывало. Отряхивая покрывало, я потянулся к телефонной трубке.
- Алло.
- Привет, чего завтра делаешь, - раздался знакомый голос на том конце провода.
- Да, после работы, в общем-то, ничего.
- Ну, тогда, может быть, встретимся завтра в аллее часиков в семь, Толик подъедет, Семён, в общем, все, кто надо будут. Обсудим, что в субботу-то делать будем.
- Да, Слава, конечно, давай.
- Ну, тогда до завтра,
- До завтра.
Я посмотрел на часы, и было уже ближе к полуночи. Ничею себе, выходит, что я продремал около получаса. Одним большим глотком я допил вино и, разобрав постель, лёг спать. Немного позднее сквозь сон я услышал, как пришла Алена. Пёс радостно заскулил и бросился её встречать.
В отпуске.
Выходим на «Фабричной» и двигаемся в сторону парка. У нас хороший состав, ну, конечно, хороший для того, чтобы конкурировать с «Локо». С другими московскими оппонентами, ну, гам ЦСКА или «Динамо» могут возникнуть проблемы - шестьдесят человек слишком мало для противостояния этим клубам. Иногда задумываешься, где все те люди, что однажды сотворили победную феерию на Автозаводской после матча с тем же ЦСКА. Сколько нас тогда шло после матче, ну человек триста, наверное, уж 7 очно не меньше. И стоящий по дорог е к метро моб красно-синих, поплатившихся в тот момент за своё высокомерие. Не больше не меньше, но это действительно было утопическое для нынешних времён зрелище. Щемящиеся по сторонам кони, словившие изрядную порцию адреналина, топот бегущих ног, крики в спускающихся на город сумерках. И, как символ всего ггого, почему-in все вспоминают того поклонника ЦСКА, что был кину! н сметный киоск и с хрустальным звоном разбивающихся стёкол влетающий внутрь него. То[да ещё в моде были шарфы, и никто не напрягался разобрать, где свои, а где чужие. Это была полная наша победа, мы тогда просто оказались сильнее их. Но воспоминания останутся воспоминаниями, & мечты мечтами, это для романтиков, а нас больше будоражат реалии времени. Нас столько, сколько нас есть и мы такие, какие можем быть здесь и сейчас, всё остальное по боку.
По узкой тропинке между густых деревьев мы спускаемся на поляну. Со всех сторон куча зелёной растительности, совсем немного в сторону от дороги, но нас уже так просто не увидишь. Шестьдесят человек готовых к действию надёжно укрыты в парке и спрятаны от посторонних глаз. Мы приехали очень рано, ещё целых четыре часа до матча, но сегодня мы хотим играть первым номером. Споттеры расставлены, связь налажена, но результата никакого, их просто нигде нет. Хорошая разведка это пол дела, но видимо к нам сегодня это не относится, ни в Москве, ни здесь никого не видно. А ведь где-то они собрались и вероятней всего не одни, человек на 60-80 с их стороны мы можем рассчитывать вполне. Смешно вспоминать, но, как всё-таки время путает карты и меняет козыри. Кажется, совсем недавно они были первыми неудачниками Москвы, периодически болтались между Высшим и Первым дивизионом и ходили даже на домашние встречи человек по двадцать. Тихо и мирно жили, никто не воспринимал их конкуренцию, только по большой пьяни происходили столкновения, да и то это трудно назвать каким-то противостоянием. Л для нынешнего поколении как будто и не было этого, как будто они всегда были чемпионами и играли в еврокубках и лшах чемпионов.
- Алло, Настя? Как там дела? - все слегка нервничают, это лишний повод отзвонить сиоттеру и справиться о положении дел, хотя ясно, что как только они появятся, будет звонок.
Ждём уже более часа, результатов - ноль. Парни потихоньку рассасываются по ближайшей округе в поисках продуктовых точек, пиво скрасит ожидание, успокоит нервы и прибавит настрой. Каждый, разбившись на мелкие кучки, занимается своими делами. Кто-то травит анекдоты* кто-то обсуждает былые ситуации, кто-то просто отрешённо сидит в сторонке, погрузившись в себя. Антон зачем-то припёрся на стрелку со своей девкой и устраивает тут «семейные» разборки, она то уходит от него, порываясь вернуться в Москву, то отзванивает и опять возвращается. Хотя, финал этого романа известен заранее, да и тащить её на эти дела, наверное, лишнее, не вписывается эта «семейная» идиллия в такой пейзаж.
За три часа ожидания можно испытать кучу всего. Настроение собравшихся за всё эго время меняется уже несколько раз, но с каждой минутой становится ясно, что народ просто устал ждать. Всё, выдвигаемся.
Все заметно оживляются, и мы идём через парк в сторону стадиона. Уже минут через десять мы стоим у самых касс. Оппонентами здесь и не пахнет, похоже, будут позже. Можно, конечно, их подождать, но гут возникает идея получше.
- Пожалуйста, три билета на сектор болельщиков «Локомотива», - с улыбкой протягиваю кассиршс деньги и полу чаю заветные квиткк. Если всё пройдёт удачно, это будет сюрприз. В прошлом году мы точно также взяли билеты на их сектор, с той лишь разницей, что они уже были там. Это была одна из самых оригинальных наших затей. И тогда удалось замутить неплохое шевеление, атаковав их сектор. Летящие с обеих сторон пластиковые кресла и обескураженные лица оппонентов и полисов, это было красиво.
Совершенно легально мы проходим на пустой сектор оппонентов и занимаем их места. Все уже в предвкушении их появления. Звонок со станции сообщает нам о том, что они прибыли и движутся к стадиону. Это будет классика... Но... Каким образом полисы пропалили нас неясно, может быть, нас кто-то сдал.
Молодые люди, пройдите, пожалуйста, на другой сектор, - весьма вежливо обращается к нам лейтенант.
_ Но мы каждый матч сидим здесь, почему сегодня должны уйти?
_ Молодые люди, давайте не будем спорить. Мне пришло распоряжение пересадить вас на другой сектор.
Дежурные попытки спорить ни к чему не приводят, и мы передислоцируемся на аругую трибуну. Тема не удалась и приходится лишь кусать локти при виде, как недавно наш сектор начинает заполняться оппонентами.
- Ну, что дальше?
_ Какая могла бы быть сейчас заварушка, жаль, ничего не вышло, И с какого хрена нас согнали с того сектора.
- Да, что толку сейчас об этом говорить. Давайте лучше подумаем, что делать будем.
- Да ничего, после матча, как фишка ляжег.
- Не, ерунда всё это. Надо что-нибудь пореальней придумать. Давай их в перерыве долбанём,
- Ага, так тебя и пустят к тому сектору.
- Парни у нас есть пятнадцать минут перерыва. Давайте по одному, по двое пройдём к той трибуне, а там группируемся и прыгаем.
- Забавно звучит, давай попробуем.
В перерыве мы всем составом снимаемся с сектора, идём в туалет, а оттуда но одному, по двое к другой трибуне. Полисы, как будто ничего не подозревают, и их вообше мало волнует, почему наш сектор вдруг опустел. Около двадцати человек уже столпилось у их трибуны. Но они же ведь тоже не полные идиоты, чтобы не просечь этой темы, гак что мы уже почти на равных. Понеслась... За считанные секунды с обеих сторон летят файера и пластиковое кресло, как пинг-понговый шарик в мгновение ока скачет туда-сюда... Два состава сходятся в жёстком стыке прямо у кромки поля перед их трибуной. Я бегу, расталкивая случайных скарферов, в самый первый ряд этой заварушки, краем глаза замечаю, как операторы поворачивают свои камеры в сторону инцидента. Становиться героем сериала не хочется, но сейчас нет времени думать об этом и я врубаюсь в противника.
- Погнали!!!
В первом ряду мелькают знакомые лица, но это не «Локо», это ЦСКА. Сейчас уже без разницы кто перед тобой, он твой враг на данный момент н разбираться нет смысла. Удар на удар... Мы очень плотно врубаемся друг в друга. Узкое пространство между первым рядом трибуны и рекламными щитами не даёт нам возможности использовать своё преимущество, и нас даже начинают теснить... Ещё несколько секунд и мы возвращаем свои позиции, упираясь в сопротивление оппонентов... Ещё раз удар на удар, весь остальной мир становится посторонним, лишним, ненужным. Матовая плёнка ореолом покрывает нас, имеет значение только то. что находится перед юбой и задача предельно ясна, это нечто нужно уничтожить. Мои кулаки ошушают первые попадания в цель, но вдруг... Удар, замедляющий время... Я вижу лицо оппонента нанесшего этот удар, он уже переключился на других, а я расплываюсь в замедленном течении времени. Получаю удар ногой в самую точку... Чуть выше живота... Ап, ап... И дыхание предательски сбивается, выкидывая меня из этой динамичной действительности. Я откидываюсь на рекламный бортик и жадно пытаюсь поймать глоток воздуха.,. Ап, ап... Не получается... Дыхание спёрло и изнутри вырывается только хрип. Я в полной близости от места событии наблюдаю всю картин} со с троны, сижу' на корточках, и передо мной мелькают лишь ноги дерущихся. Туда-сюда, гуда-сюда... Мы их, они нас, мы их, они нас, мы их... кто-то сравнивает эти ситуации, как гонед на бешеной скорости, никснда не знаешь, что может произойти в долю секунды. Меня подбросило на какой-то дорожной кочке и выбросило в кювет, ну, что ж бывает, но остальные-то ещё на трассе. Схватываю корявый глоток воздуха, который даёт мне сил подняться. Назад двигаться нет возможности, там плотной стеной стоят наши, вперёд ещё больше бессмысленно, я разворачиваюсь и перекидываю ногу через борз рекламного щита, пытаясь вылепи иа поле. Но сил поднять вторую ногу нет, и я переваливаюсь обратно вниз.
Дата добавления: 2015-08-28; просмотров: 37 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |