Применительно к человеку это означает, что далеко не все сенсорные сигналы осознаются, большая часть их отфильтровывается, некоторые изменяются, усиливаются, «дополняются» и т.д. На основе этих данных наша когнитивная система осуществляет своего рода гипотетическую реконструкцию внешнего мира, прибегая к помощи внутренних структур, использующих для этой цели два типа информационных процессов — «восходящую» и «нисходящую» переработку И.к. «Восходящая» переработка запускается сенсорными сигналами и управляется неосознаваемыми, автоматическими механизмами, ведущими от сенсорной фильтрации к восприятию, которые направляются генетически и лишь в незначительной степени подвержены обучению или активному сознательному контролю. «Нисходящая», концептуально направляемая переработка, имея дело с И.к., уже поступившей в поле восприятия, в гораздо большей степени использует средства сознательного контроля, она более управляема и подчинена нашим целям и желаниям. Для полного анализа и понимания необходимо сочетание множества информационных процессов, как автоматических, так и неавтоматических. Многообразные процессы переработки И.к., в т.ч. имеющие отношение к нашему восприятию, эмоциям, мышлению, памяти и т.д., могут быть лишь частично осознанными. Осознание, сознательный контроль реально проявляется где-то только в первичной (кратковременной) памяти, позволяя в зависимости от желания учитывать или игнорировать поступающую И.к.
В когнитивной науке широко используется модель переработки И.к., которая предполагает, что процесс познания можно разложить на ряд этапов, каждый из которых представляет собой некую гипотетическую единицу, включающую набор операций, выполняемых над входной информацией. Эта модель также допускает, что реакция на события является результатом серии таких этапов и операций (напр., кодирование информации, восприятие, извлечение информации из памяти, формирование понятий, суждение и построение высказывания и т.п.).
ИНЬ—ЯН — основополагающая парная категория кит. философии, выражающая идею дуальности мира. Этимологически восходит к идеограммам, обозначающим теневой (инь) и солнечный (ян) склоны холма. Обозначает универсальный ряд противоположных сторон мира вещей: темное и светлое, женское и мужское, пассивное и активное, мягкое и твердое, земное и небесное, и т.д. И.—я. — главное понятие древней кит. натурфилософии (Инь—ян цзя), вошедшее в категориальный аппарат ведущих филос. школ Китая. Впервые упоминается в письменном памятнике «Го юй» (5—3 вв. до н.э.) как две формы проявления пнев-мы (ци): их правильное взаимодействие есть основа порядка и покоя в Поднебесной. В трактате «Дао дэ цзин» И.—я. выступает источником появления качественно отличных вещей. В «И цзин» («Книга перемен») подчиняется действию дао, взаимопревращаясь и образуя порождаемые Великим Пределом (Тай Цзи) «два образца», запечатленные в графике гексаграмм. Взаимодействие этих сил (инь и ян) обусловливает все многообразие перемен в мире. Категория «И.—я.» использована мыслителем-конфуцианцем Сюнь-цзы (3 в. до н.э.) для обоснования «естественных» причин качественных изменений в мире вещей. Дун Чжуншу (2 в. до н.э.) соединил учение об инь и ян с концепцией «пяти стихий» (у син), создав цельную систему этико-политического учения, носящего характер универсальной космологии. В неоконфуцианстве, в частности, во взглядах Чжоу Дуньи (11 в.) категория «И.—я.» увязывается с состоянием Великого Предела, ее порождающего, и в целом приобретает субстанциальный характер.
Быков Ф.С. Зарождение общественно-политической и философской мысли в Китае. М., 1966; История китайской философии / Пер. с кит. М., 1989; Китайская философия: Энциклопедический словарь. М., 1994; Кобзев А.И. Учение о символах и числах в китайской классической философии. М., 1994.
ИНЬ—ЯН ЦЗЯ (кит., букв. — школа инь—ян) — школа натурфилософов, одна из шести основных филос. школ Др. Китая. Разрабатывала вопросы космо- и онтогенеза, сущности и происхождения мира вещей и их связей с общественными процессами и природой человека. Возникновение школы инь—ян, очевидно, относится к нач. I тыс. до н.э. и связано с представлениями древних китайцев о дуальных силах инь и ян (см.: Инь—ян) и циклическом взаимодействии «пяти стихий» (у син). Однако к.-л. самостоятельных сочинений, раскрывающих учение этой школы, не сохранилось. Фрагменты этого учения можно встретить в древних памятниках «И цзин» («Книга перемен»), «Го юй» («Речи царств»), «Люй-ши Чунь Цю» («Весны и Осени господина Люя»). Традиция приписывает создание целостного учения об инь и ян философу Цзоу Яню (305—240 до н.э.), однако сочинений последнего, в которых излагалось бы это учение, не сохранилось.
Судя по фрагментарным упоминаниям о его учении в др. книгах, Цзоу Янь соединил концепцию инь—ян с учением о «пяти стихиях», наделив последние моральными качествами («пятью добродетелями» — удэ), которые возникают в ходе космогенеза. Цикличность «пяти добродетелей», согласно Цзоу Яню, проявляет себя и в историческом процессе, определяя этапы расцвета и упадка правящих династий. Эту концепцию впоследствии воспринял и развил в цельную онтоло-го-космологическую систему виднейший представитель ханьского конфуцианства Дун Чжуншу (2 в. до н.э.). Идеи школы инь—ян широко использовались и в неоконфуцианстве, и в религиозном даосизме.
Быков Ф.С. Зарождение общественно-политической и философской мысли в Китае. М., 1966; Рубин В.А. Концепции у-син и инь-ян // Рубин В.А. Личность и власть в Древнем Китае. М., 1993; Chan Wing-tsit (tr.). A Source Book in Chinese Philosophy. Princeton (N.J.); London, 1963.
ИОАНН СКОТ ЭРИУГЕНА (Johannes Scotus Eriugena), Э р и г е н a (Erigena) или Иеругена (Ierugena) (ок. 810 — ок. 877) — средневековый философ. По происхождению ирландец; переехал во Францию и в нач. 840-х гг. появился при дворе Карла Лысого, где был высоко ценим за свою необычайную ученость. Покровительство монарха позволяло И.С.Э. вести отрешенную жизнь ученого и сохранять независимость по отношению к требованиям церковных кругов.
В умственной атмосфере Запада той эпохи И.С.Э. представляет собой одинокое явление. К варварскому богословствованию зап. клириков он не мог относиться всерьез, к Августину высказывал почтение, но отчужденность; его подлинная духовная родина — мир греч. мысли, его филос. вера — платонизм и неоплатонизм, получивший христианское оформление в творчестве греч. авторов Оригена, Григория Нисского, Псевдо-Дионисия Ареопагита и Максима Исповедника (труды Псевдо-Дионисия и Максима И.С.Э. впервые перевел на лат. язык и занимался их истолкованием). И.С.Э. решительно настаивает на примате разума перед авторитетом религиозного предания. Дистанции между идеалистическим умозрением и христианским откровением, между философией и верой для него не существует. Его главное соч. «О разделении природы» уводит тенденции пантеизма так далеко, что объединяет Бога и мир в едином понятии «сущего», или «природы», проходящей четыре стадии диалектического самодвижения: 1) «природа творящая и не сотворенная», т.е. Бог как предвечная первопричина всех вещей; 2) «природа сотворенная и творящая», т.е. платоновский мир идей, локализованный в интеллекте Бога; 3) «природа сотворенная и не творящая», т.е. мир единичных вещей; 4) «природа не сотворенная и не творящая», т.е. снова Бог, но уже как конечная цель всех вещей, вбирающая их обратно в себя на исходе мирового процесса. В полном согласии с Псевдо-Дионисием Ареопагитом и в резком отличии от Августина И.С.Э. понимает Бога не как личность, описываемую по аналогии с человеческой личностью, но как присутствующее во всем и одновременно запредельное бытие, не поддающееся предметному постижению даже для самого себя: «Бог не знает о себе, что он есть, ибо он не есть никакое «что». Доктрина И.С.Э. представляет собой последовательный идеалистический монизм: все выходит из Бога и возвращается в Бога; И.С.Э. отрицает сущностную реальность зла — оно существует только как «ничто», как свое самоотрицание. Мистическое учение И.С.Э. о человеке, ориентированное на перспективу его просветления и обожествления, продолжает традиции Максима Исповедника и предвосхищает нем. мистика Майстера Экхарта. Принимая учение Платона о примате общего над единичным, И.С.Э. явился одним из основателей и радикальнейших представителей средневекового реализма. В целом грандиозные умственные построения И.С.Э. были чужды его эпохе, и его творчество не нашло настоящих продолжателей; лишь в 13 в. его пантеистические идеи подхватываются еретическими мыслителями и одновременно подвергаются церковному осуждению (напр., на поместном Парижском соборе в 1210). В общей исторической перспективе система И.С.Э. лежит на линии, идущей от Платона и Плотина через Прокла, Псевдо-Дионисия Ареопагита, Максима Исповедника и Николая Кузанского к нем. идеализму кон. 18 — нач. 19 в.
Opera quae supersunt omnia. Paris, 1865; в рус. пер. — в кн.: Антология мировой философии. М., 1969. Т. 1.4. 2.
Бриллиантов А. Влияние восточного богословия на западное в произведениях Иоанна Скота Эриугена. СПб., 1898; История философии. М., 1940. Т. 1; Domes H. Zur Geschichte der Mystik Erigena und des Neoplatonismus. Tubingen, 1925.
ИОАХИМ ФЛОРСКИЙ (Калабрийский), Джоак-кино да Фьоре (Joachimus Florensis, Gioacchino da Fiore) (ок. 1132—1202) — ит. мыслитель. Аскет, монах Цистерцианского ордена, ок. 1177 избран аббатом, ок. 1191 основал монастырь Сан-Джованни ин Фьоре как центр нового, Флорского ордена, откуда и получил свое прозвище.
Создатель мистико-диалектической концепции исторического процесса, выразившей глубокий кризис средневекового миропонимания. Эта концепция, разработанная в формах символического толкования Библии (в соч. «Согласование Нового и Ветхого Заветов» 1519 и «Пособие к Апокалипсису», 1527), исходит из деления всемирной истории натри «мировых состояния», или эры, соответствующие трем лицам христианской Троицы — Отцу, Сыну и Святому Духу. В продолжение ветхозаветной эры Отца Бог раскрывается человеку как властный господин, а человек подчиняется ему как трепещущий раб; новозаветная эра Сына превращает эти отношения в отношения отца и дитяти; наконец, грядущая эра Святого Духа сообщит им полную интимность. Каждая эра исчерпывает свое содержание в одной и той же повторяющейся последовательности этапов, что позволяет умозаключать от прошедшего к будущему. Выявление эры Святого Духа должно начаться около 1260: после периода борьбы и искушений восторжествует любовь к бедности и начало духовной свободы, властная и притязательная церковь Петрова уступит свое место церкви Иоанновой, отказавшейся от ненужного бремени мирской власти и управляемой кроткими аскетами-бессребрениками; дух свободы, любви и мира победит насилие и устранит самую его возможность. Преображение человечества должно иметь место еще в рамках посюсторонней истории; этот момент делает учение И.Ф. связующим звеном между древним хилиазмом и плебейскими ересями позднего Средневековья.
Судьбы наследия И.Ф. в течение 13 — нач. 14 в. были тесно связаны с францисканством, также учившим о «святой нищете»; создается обширная псевдо-иоахимовская литература. Дольчино делает из учения И.Ф. программу мятежа. Позднее идеи И.Ф. повлияли на идеологию Кола ди Риенцо, а через него — на весь дух новоевропейского политического мессианизма; в эпоху Реформации они оказали воздействие на Т. Мюнцера. Отголоски умозрения И.Ф. можно усматривать в филос. конструировании смысла истории у Г.В.Ф. Гегеля, Ф.В.Й. Шеллинга и особенно у рус. религиозного философа B.C. Соловьева.
Liber figurarum. Torino, 1953. Vol. 1—2.
Стам С.М. Учение Иоахима Калабрийского // Вопросы истории религии и атеизма. М., 1959. Т. 7; Grundmann H. Studien Uber Joachim von Floris. Leipzig, 1927; HuckJ. Ch. Joachim von Floris und die joachimitische Literatur. Freiburg, 1938; Grundmann H. Neue Forschungen uber Joachim von Floris. Marburg, 1950; Russo F. Bibliografia gioachimita. Firenze, 1954.
ИРРАЦИОНАЛИЗМ (от лат. irrationalis — неразумный) — филос. концепция, отрицающая возможность разумного познания действительности или существенным образом ограничивающая такую возможность. Отрицая или принижая рациональное познание, И. выдвигает на первый план внерациональные аспекты духовной жизни человека: инстинкт, интуицию, чувство, волю, мистическое «озарение», воображение, любовь, бессознательное и т.п. Обычно И. утверждает алогичный и иррациональный характер самой действительности, исключающий ее познание с помощью разума или делающий такое познание второстепенным.
ИРРАЦИОНАЛЬНЫЙ (от лат. irrationalis — неразумный) — невыразимый в понятиях и суждениях, находящийся за пределами разума, недоступный ему.
Противоположностью И. как несоизмеримого с рациональным мышлением и недоступного ему является рациональный, постижимый разумом.
ИСКУССТВЕННЫЙ ИНТЕЛЛЕКТ — область компьютерной науки (информатики), специализирующаяся на моделировании интеллектуальных и сенсорных способностей человека с помощью вычислительных устройств. Технологические основы для постановки проблемы И.и. возникли в результате создания в 1940-х гг. первых компьютеров. Однако только в нач. 1950-х гг. связь между человеческим интеллектом и вычислительными устройствами стала предметом дискуссий, итогом которых стал сформулированный англ. математиком и логиком А. Тьюрингом тест «неразличимости». Согласно этому тесту, вычислительное устройство может имитировать мышление («мыслить»), если оно «понимает» запрос и генерирует такую ответную реакцию, которая не вызывает у человека сомнений в том, что он обменивается информацией с человеком, а не с машиной. Первоначально имитация высших когнитивных функций человека ограничивалась простыми играми, а для создания соответствующих программ использовался алгоритмический метод. Радикальным выходом из возникавших в связи с этим затруднений оказалась разработка эвристического метода, предполагающего использование проверенных правил, приемов и стратегий решения интеллектуальных задач. Эвристический метод в большей степени соответствовал реальным процедурам человеческого интеллекта, позволяя избежать ненужных вычислений в тех случаях, когда алгоритм неизвестен. Впервые этот метод был использован при создании в 1956 амер. учеными А. Ньюэллом и Г. Саймоном программы «Логичный теоретик», которая достаточно успешно справлялась с задачей доказательства теорем математической логики. Позднее этим же исследователям удалось развить основные идеи, положенные в основу «Логичного теоретика», и разработать (1964) новую эвристическую программу — GPS («Универсальный решатель проблем»), которая моделировала общие стратегии, используемые при решении конкретных интеллектуальных задач в шахматах, логике, доказательстве теорем, криптографии и т.д.
Возникновение области И.и. обычно связывают с организованной Д. Маккарти (автором термина «И.и.») Дортмутской конференцией (1956), где группа из десяти ученых разработала исследовательский проект создания компьютерных программ, способных к разумному поведению. Именно эта конференция повлияла на становление новой дисциплины — когнитивной психологии — и определила курс будущих исследований И.и.
В 1960—1970-х гг. наряду с созданием самообучающихся систем, систем, понимающих простые предложения естественного языка, а также систем, позволяющих решать проблемы, доказывать теоремы и т.п., важнейшим направлением исследований в области И.и. становится разработка компьютерных экспертных систем, т.е. систем, обладающих информацией (базой знаний) эксперта в определенной области и способных имитировать его мыслительные операции — анализировать, консультировать и предлагать решения поставленных задач. В дальнейшем экспертные системы нашли самое широкое применение в промышленности, финансах, науке, культуре, медицине и военном деле. В этот период получают развитие системы естественного языка, которые «научили» компьютеры принимать, интерпретировать и выполнять команды на естественном языке пользователя, создавая более естественный интерфейс общения человека и компьютера. Эти системы стали применяться для машинного перевода, написания резюме, поиска библиографических текстов, анализа структуры предложения и стиля, моделирования человеческого разговора и т.д.
В 1970—1980-х гг. благодаря разработке новых методов — теории фреймов (М. Минский), теории систем технического видения (Д. Марр), языка программирования PROLOG и т.п. — открылись новые перспективы в исследовании проблемы распознавания образов на основе выделения информации, касающейся формы, цвета, граней, текстуры и т.д., и соотнесения ее с паттернами (шаблонами). Развитие компьютерного моделирования человеческих сенсорных способностей заложило фундамент для конструирования систем речевого распознавания и технического видения, которые предоставили пользователю возможность говорить с компьютером, а компьютерам — «видеть» и «понимать» окружающую их среду. В настоящее время исследования в области И.и. проводятся также и в таких направлениях, как робототехника, нейронные сети (симуляция процессов обработки информации в человеческом мозге), нечеткая логика, которые, как считают, будут иметь ключевое значение в 21 столетии.
Термин «И.и.» используют также для обозначения концепции в современной философии сознания, согласно которой когнитивные ментальные состояния человека могут дублироваться вычислительными устройствами. Обычно проводят различие между слабой и сильной версиями этой концепции. Слабая версия (она, как правило, не вызывает возражений) утверждает лишь, что соответствующим образом запрограммированные вычислительные устройства способны моделировать человеческое познание. Сторонники сильной версии (Д. Деннет, Д. Фодор и др.), несмотря на различия в позициях, идут гораздо дальше, допуская, что соответствующим образом запрограммированные вычислительные устройства могут находиться в когнитивных ментальных состояниях и в этом смысле обладают разумом и способностью к пониманию. Эта версия вызвала оживленную дискуссию в философии сознания и натолкнулась на серьезную критику. В связи с этим широкую известность получил предложенный в 1980 амер. философом Дж. Сёрлом мысленный эксперимент «китайская комната». Из этого эксперимента следовало, что относительно изолированного от внешнего мира человека, хорошо манипулирующего кит. иероглифами, значения которых он не знает, нельзя с определенностью утверждать, является ли он китайцем или нет. Хотя против критики сильной версии ее сторонники немедленно выдвинули ряд возражений, вопрос о том, до какого предела И.и. способен имитировать интеллект человека, остается открытым.
Shapiro S.C. Artificial intelligence. Encyclopedia of Computer Science. 3rd ed. Van Nostrand Reinhold, 1993; Long I. Introduction to Computers and Information Systems. 4th ed. Prentice-Hall, Inc., 1994.
И.П. Меркулов
ИСКУССТВО — форма творчества, способ духовной самореализации человека посредством чувственно-выразительных средств (звука, пластики тела, рисунка, слова, цвета, света, природного материала и т.д.). Особенность творческого процесса в И. — в нерасчлененности его субъективно-объективной обусловленности. Возникая как результат творчества конкретного субъекта, произведение И. в своем бытии обретает надличностный характер. Свойства содержания и формы произведения И., а также способ его восприятия не только свидетельствуют о психическом своеобразии творца, но и характеризуют коллективные формы переживания, направленность мышления, свойственные культуре породившей его эпохи.
Тайна рождения произведения И. во все времена была предметом активных дискуссий. Из «вещества жизни» — разрозненного, эклектичного, лоскутного — художник создает «вещество формы». Размышляя о тайне этого преобразования, философия и эстетика разрабатывали представления о специальных механизмах — энтелехии (Аристотель), художественном метаболизме и др. Не раз отмечалась одна из самых больших загадок И., состоящая в его умении представить ограниченность жизненных коллизий разных эпох через безграничное разнообразие художественных форм, умение добиваться беспрерывного художественного обновления «одной и той же жизни». В этом причина того, что исторически складывающаяся форма любого произведения И. не только отражает характер мастерства и художественных традиций эпохи, но и выступает источником нашего знания о человеке: понимания того, как изменялись способы его восприятия и чувственности, каким он видел или хотел видеть себя, как развивался его диалог с внутренним миром, менялся интерес к окружающему и т.д. Эволюция художественных форм, взятая в мировом масштабе, прочерчивает грандиозную траекторию движения человеческого духа.
Особенность истолкования художественных произведений состоит в том, что заложенный в них смысл оказывается непереводимым на язык понятий, невыразимым до конца никакими иными средствами. В этом находит свое подтверждение идея самоценности И. Парадокс состоит в том, что И. способно удовлетворять художественную потребность, лишь когда выступает не в качестве средства, а в качестве цели. Только обнаруживая свою изначально самобытную, уникальную природу, не замещаемую никакой иной — моральной, религиозной или научной, — И. оказывается оправданием самого себя и утверждает необходимость своего места в жизни человека.
Идея самоценности И. чрезвычайно трудно пробивала себе дорогу в истории. Эволюция представлений о природе художественного простиралась от утверждения ценности чувственно-пластического совершенства к приоритету знаково-символической стороны в Средневековье, от поисков утопической красоты идеального мира в эпоху Возрождения к культу импульсивности и чрезмерности барокко, от канонического равновесия классицизма к метафорической углубленности и психологической задушевности романтиков.
Пройдя сквозь сложные историко-культурные лабиринты, идея самоценности И. восторжествовала в творчестве романтиков, в немецкой классической эстетике. При этом оказалось, что, только обретая цель в самом себе, И. оказывается способным к глубокой культуросозидательной роли — восполнению нецелостности человеческого бытия. Т.о., можно зафиксировать парадокс, схваченный эстетиками нач. 19 в.: И. становится по-настоящему незаменимым, когда, казалось бы, максимально сосредоточивается на самом себе; др. словами, только через воплощение принципов самодостаточности художественного творчества И. способно реализовывать себя как уникальная деятельность, значимая и за своими пределами.
Каждая художественная эпоха не оставляла после себя незыблемой нормы, демонстрировала разные эстетические свойства и безграничные возможности И. Всякий раз оказывалась подвижной и трактовка самого феномена И. Абсолютизация любых нормативных и «ненормативных» теоретических манифестов И. разбивалась новыми волнами художественно-творческой стихии. Идеи о смерти И. либо декларации о бессмертии определенных стилистических форм опровергались продуктивностью новых художественных стадий. Все это убеждает в том, что любые филос. дефиниции И. продуктивны тогда, когда вырастают на основе тщательного анализа исторического материала, они не могут опираться на отвлеченные абстрактные конструкты.
В связи с этим особенно важен принцип историзма в изучении столь существенной категории эстетики, как художестве иное сознание. До недавнего времени история художественного сознания отождествлялась с историей эстетической мысли. История художественных представлений разных эпох сводилась к перечню того, что сказал об И. тот или иной философ. В исследовательских работах, стремившихся рассмотреть содержание художественного сознания более широко, основное внимание уделялось разработке теоретической конструкции этого понятия. Дальше дело не шло, в итоге понятие художественного сознания застывало в своем надвременном, безликом содержании.
Художественное сознание эпохи вбирает в себя все наличествующие в ней рефлексии по поводу И. В его состав входят бытующие представления о природе И. и его языка, художественные вкусы, художественные потребности и художественные идеалы эпохи, эстетические концепции И., художественные оценки и критерии, формируемые художественной критикой и т.п. Всю эту многоаспектность художественного сознания и его историческую подвижность можно раскрыть, только опираясь на анализ и обобщение реальных фактов И. Это обстоятельство чрезвычайно важно, ибо художественное сознание эпохи выражали не только философско-художественные теории; в формировании художественного сознания каждой исторической эпохи участвовала творческая практика всех видов И., культивируемые массовые формы художественного досуга и др. Изучение закономерностей эволюции художественного сознания должно аккумулировать все его реальное содержание и не сводить к узко понятой истории эстетической мысли как «истории головастиков» (Л. Февр).
Большое значение для понимания предназначения, возможностей и роли И. имеет давняя и малоразработанная проблема историзма художественных потребностей. Представления о предназначении И. все время менялись. Ответы, предлагаемые философией и эстетикой разных эпох на этот счет, со временем обнаруживали свою ограниченность. И. всегда обладало неиссякаемой способностью расширять круг своих возможностей. От первоначальной способности фокусировать в художественном произведении все самое совершенное, что художник находил в мире (античность, Возрождение), И. переходило к умению воплощать в художественном образе эзотерическое знание, невидимые смыслы и сущности (Средневековье, романтизм, символизм, экспрессионизм) и т.д.
Накопленный И. опыт взаимопроникновения чувственно-материальной формы и скрытого духовно-психологического содержания лег в основу концепции И. как идеального, выраженного в реальном. Г.В.Ф. Гегель видел истоки художественного творчества в потребности человека в духовном удвоении себя в формах внешнего мира, опосредованно. Этот взгляд в последующем многократно дополнялся и модифицировался. Действительно, любое содержание, выраженное опосредованно, кажется человеку более богатым, представляет для него особую ценность. Благодаря языку символов, намеков, мерцающих нюансов рождается художественная реальность, недосказанность и невыразимость которой проявляет себя как нерастраченная энергия. Возможность сделать внутреннее — явным, бесконечное — конечным способствовала формированию взгляда на И. как на дополнение, завершение и оформление неуловимой сущности бытия.
Потребность наслаждения собой в чувственном предмете не исчерпывает всех объяснений потребности в И. Важно прийти к пониманию, что образы И. — не только знак внутреннего, но вся полнота жизни, т.е. сама жизнь в ее ключевых символах, пороговых моментах, предельных мигах бытия. Художественное иносказание, оставляющее люфт для домысливания, интуиции, иррационального, так или иначе удовлетворяет глубинную тягу человека к закрепляющей структуре, выражает эту структуру в художественной картине мира. Утверждение И. вечности циклов языческого мира либо отрицание им вечности посюстороннего мира — любой из ответов служил в свое время установлению отношений человека и мира, способов общения людей. Сказанное — значит оформленное, понятое, опирающееся на тот или иной принцип. Творя собственный мир, И. упорядочивает восприятие окружающего мира, помогая человеку ориентироваться в нем. Каждая эпоха осуществляла «онтологическое вбрасывание» в И. собственной сущности; художественные произведения хранили, изучали и возвращали эту сущность современникам. Вырабатываемые И. культурные коды, до того как они превращались в мифологему, хотя бы на время создавали у человека сознание «хозяина», иллюзию владения окружающим миром.
Ситуация, развернувшаяся в Новейшее время получила осознание как «неклассический» период развития И. Поколеблены многовековые представления о предметности художественного образа, об истоках его содержательности. Стала доминирующей идея об отделимости художественных смыслов от предметности реального мира, о нетождественности художественных идей и вещественности, художественных смыслов и событийности знакомой реальности (X. Ортега-и-Гасет, Н. Саррот, Р. Гароди). В 20 в. И. встало перед необходимостью подтвердить свой высокий статус, доказывая, что ему под силу выразить и утвердить в сознании современников новые онтологические связи, даже если для этого придется прибегнуть к радикальной ломке имеющихся средств, изобретению нового художественного языка.
Современная философия и эстетика, отвечая на вопрос: каков баланс эволюционности и революционности в современных художественных процессах, исходят из убежденности в том, что в силу самой своей природы И. в этом отношении олицетворяет наличный человеческий опыт, в другом — преодолевает его. Внутренняя природа человека становится неизмеримо сильнее и богаче, когда он смело обращается к неизведанному, раздвигает горизонты, переживает новые конфликтные ситуации. И. Новейшего времени всячески культивирует эту великую страсть жизни к расширению своих границ, неистребимую тягу человека к восхождению в неизведанное, неограниченность устремлений человеческого духа, его подвижность, раскованность, незакоснелость. Именно благодаря этому свойству И. смогло стать панорамой, отразившей цепь последовательных «открытий человека» в ментальной истории последних двух тысячелетий.
Дата добавления: 2015-08-27; просмотров: 24 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |