И правда, он говорил крайне уверенно. Но я не унимался:
- То есть ты хочешь сказать, что готов снова терпеть издевательства одноклассников, тупость
учителей и добровольно-принудительные мероприятия?
- С чего ты взял, что надо мной везде будут издеваться? - обиделся демон. - Ты ведь подыщешь
мне нормальную школу, а не обезьянник.
- Стой-стой, я подыщу?
Брови Сиэля взлетели до самых корней волос (челка зачесана назад и заколота, с его высоким
лбом выглядит довольно мило). Его светлость не подразумевал, что подданный окажется таким
тугодумом.
- Ты же взрослый, ты и должен подбирать стоящую школу, - аргументировал племянник.
- Ты тоже взрослый, ты сам мне это упорно доказываешь...
- Так, я сказал: ты ищешь для меня адекватную школу. Сразу не записываешь, сначала даешь мне
время ознакомиться. Все понял?
Как прикажете, милорд. Уже хватаю ноутбук и косвенно путешествую по карте Лондона, где
красными каплями поисковик выделяет средние учебные заведения. Частные школы отметаем -
подростки там учатся такие же, как и везде, только за их шалости богатенькие родители
соревнуются друг с другом в величине взяток, даруемых учителям помимо стабильной платы.
Профильные интернаты я пропускал тут же. Вглубь города я тоже не заглядывал - нет смысла так
отдаляться от дома. И так, в радиусе двух километров от нашего радужного квартала нашлось
семь приемлемых школ. В одну из грозовых ночей закутанный в плед Фантомхайв полулежал,
высунув одну ногу, между мной и ноутбуком, где я как раз знакомил его с предполагаемыми
кандидатами.
- Средняя школа Пэтти. Находится ближе всех к нашему кварталу. Два этажа, отдельный корпус
для спортзала, для столовой, каток на заднем дворе, - читал я по порядку. - Построена всего шесть
лет назад. Вход в здание по специальным карточкам. Углубленное изучение иностранных языков с
практикантами из стран-носителей языка, то есть Германия, Китай, Россия...
- Почему только практикантами? - оборвал меня вредный Сиэль. - Почему не специалистами? И
интересно, откуда у них мог взяться тогда учитель латыни.
- Вот форма - галстуки кр-р-расные, - Мне быстро захотелось пролистать дальше. - Учащиеся
всегда принимают активное участие в благоустройстве школы.
- Следующая, - махнул рукой демон. - Ты ведь не хочешь платить якобы за ремонт кабинетов и
бегать по врачам за справками о моем здоровье?
- А зачем мне бегать по каким-то врачам? Шизофрения отказа от физической работы не
предусматривает. Ты что-нибудь слышал о трудотерапии?
- Дальше, говорю!
- Ла-адно... - Я потянулся и покрутил колесико мышки. - Интернациональная школа Тэйлора...
- Дальше, - зевнул племянник. - Здесь даже модели в форме - явно арабы или турки. Коренным
британцам делать здесь нечего.
- Хорошо... Средняя школа Хэппи.
- Жизнерадостное название.
- Не ворчи, дай дочитать. Строгая дисциплина и проверенные методы обучения. Стаж
преподавателей - более десяти лет. Разделение классов на женские и мужские...
- Ой-ой, дальше, дальше давай, - завозился Сиэль и спрятал замерзшую ногу под плед.
- Лицей Уайта. Используется новая методика обучения: игровые задания, ролевая методика,
смешанные уроки, - в результате чего у детей формируется нестандартное экспериментальное
мышление.
Консервативный Сиэль сказал твердое "нет", и я крутнул дальше.
- Учти, всего три школы осталось, - заявил я. - Если и они не подойдут - сам искать будешь... Та-ак,
гимназия Шлимм. Мы поощряем учеников с индивидуальными наклонностями. Для всех
желающих при гимназии действует студия рисования, декоративно-прикладного искусства,
дизайна, игры на гитаре, фортепиано и барабане, хор, курсы по изучению азиатских языков,
естественнонаучные лаборатории. Мы сотрудничаем с физкультурно-оздоровительным
комплексом и секцией конного спорта. Наши преподаватели используют различные методы
обучения. На каждого ученика составляются характеристики.
- Звучит очень заманчиво, - вдруг смягчился демон. - Конный спорт, языки и так далее - когда вот
только учиться...
- Тебе-то уж об этом точно беспокоиться не придется, - заверил его я, рассматривая в это время
огромное блочное здание гимназии на черно-белой фотографии.
- А что там еще есть?
- Средняя школа Кэролайн: фотографии нет, написано, что три этажа и есть отдельный корпус под
спортзал. Оборудована новейшими компьютерами и прочей техникой, способной помочь
учащимся и преподавателям в процессе обучения. Работает система слежения. Разделение на
профили, начиная с третьего - восьмого или седьмого, если в целом?.. - класса. Работает тир,
шахматный клуб, хор, тоже сотрудничают с секцией конного спорта.
Заинтересованное молчание свидетельствовало о том, что мне стоит завершить чтение списка,
после чего можно будет сделать выводы.
- Лицей Барба. Преподаватели с большим стажем и категорией, профильное распределение.
Секции и кружки при лицее отсутствуют, чтобы не отвлекать учащихся от основной учебы.
- Дурацкие везде описания, - Он опять зевнул и уставился на мигающую лампочку в люстре. - Из
всего, что ты предложил, адекватнее всех выглядит школа Кэролайн. Также можно Шлимм и
Барба посмотреть, но стоит посетить каждую школу, чтобы лично убедиться в том, что нам
наобещали.
- Летом? Ты смеешься?
- По-твоему, на каникулах школы совсем-совсем закрыты? Тем более скоро начнется новый
учебный год, почти все преподы вышли новые расписания составлять. Да и внешний вид тоже
оценить не помешает.
За окном всколыхнулась белая молния, гром запоздало обрушился с неба, ветер внезапно
ударился о стекло, и совместно с погасшим светом дом накрыла мятущая воспаленная атмосфера.
- Э-э-э... Себ?
Первой школой, на порог которой я ступил вместе с Сиэлем, стала гимназия Шлимм. Мальчишка
вовремя напомнил мне о ней - я как раз неуютно вертелся на одном месте лишь из-за моей
неподходящей одежды (шарф жмет, юбку бесконечно подхватывает проказливый ветер).
- Ты бы еще среди ночи меня разбудил и отправил в школу! - всплеснул я руками, и с меня
(вдобавок) улетела шляпка. - Я не пойду туда в таком виде!
- Себастьян, ты и так показался куче туристов! Чего будет с какой-то школы?
- С какой-то? Туристы уедут и все забудут, а в школе тебе, вероятно, учиться придется!
Ему было наплевать на мой позор. По его словам, если мы не отправимся в школу сейчас, то
совсем позабудем о ней, как уже с апреля "помнили" и "планировали" ремонт. Я тогда сказал, что
лучше всего будет пожаловать в одну из тех школ, которые Сиэль отверг, но меня дернули за
подол и безжалостно повели в сторону нашего района. Ребенок, нелепый ребенок...
- Надо же проверить, куда нам идти, - вдруг спохватился он и вынул из кармана светлых клетчатых
шорт мой ежедневник с адресами школ. Потом Фантомхайв крутанулся на триста шестьдесят
градусов и застыл. Перед нами возвышалось тяжелое, уродливое здание из бетонных блоков,
выкрашенное для наглядности в солнечно-желтый оттенок, правда, выцветший на настоящем
солнце. Прорубленные крошечные оконца затравленно наблюдали за жизнью квартала. Куцые
деревца вырастали вперемешку с ободранными качелями и баскетбольными кольцами.
Блестящие золотые буквы на красной табличке над входом сообщали "Гимназия Шлимм".
Мы переглянулись и все-таки отважились зайти за разваливающийся порог гимназии. Каверзная
ступенька внутри коридора оказалась незамеченной, и Сиэль чуть не ударился носом об пол, но я
вовремя придержал его. Десяток храпящих сторожей теряли время в десятках замаранных
отпечатками зеркал, и наши отраженные и несимметрично искаженные близнецы недоумевали
рядом с ними. Демон вытаращился на осыпавшуюся штукатурку и провел по местам ее откола
пальцем.
- Пойдем дальше? Вдруг на кого натолкнемся.
Я думал, что Сиэль откажется. Но он растянул губы в недоверчивой ухмылочке, затеребил
пуговицу на джинсовой жилетке и пошел меж зеркал в тесные коридоры громоздкой школы.
Загороженные объемными горшками окна и незакрывающиеся шкафчики вынуждали меня
сомневаться, туда ли мы вообще зашли. Послышался полый звук капающего крана (странно, что
его можно было различить сквозь глухой топот наших ног по слишком твердому и грязному
паркету). Кофейный аппарат не работал. Мелькающая лампа в переходе напротив, канительный
скрип - и я представляю себя героиней третьесортного фильма ужасов.
- Вам чем-то помочь?
Я не закричал, как полагается даже в самых банальных страшилках, как бы не был неожиданным
этот вопрос. Женщина в белом, вышедшая к нам из ниоткуда, думаю, когда-то в детстве играла
холодных монстров в телах выразительных девочек.
- Вы кого-то ищете? Может, директора? - добавила она.
- Нет, мы уже нашли кого надо, - сказал я, не стесняясь своего мужского звучания. - До свидания.
Ты проявишь свои индивидуальные наклонности в другом месте, да, Сиэль?
В лицей Барба я зашел в одиночестве. Вернее, как зашел - ступил на крыльцо кирпичной
постройки, а дальше меня отказались пропускать. Я требовал директора, но мне все повторяли,
что летом в лицее делать нечего. Бесцельно проторчав на стоянке для автобусов минут пять, я
пнул ногой забор и двинулся в следующий квартал - к средней школе Кэролайн.
Школа расположилась на плоской верхушке выстриженного холмика. Фасад ее был выложен
лазоревой плиткой. Наружная камера отслеживала последовательно шагающий к центральному
входу народ. Статный мужчина в сером вежливо кашлянул у меня за спиной и спросил, не знаю ли
я, в каком кабинете готовится собрание для родителей будущих девятиклассников. Я прибыл как
нельзя вовремя.
- Вот, приехали с сестрой, да не записали, где нам располагаться, - пробасил он. Сестра держалась
с ним под локоть - каштановая, взволнованная, как будто призрачная и совершенно на брата не
похожая.
- Мне туда же, - сказал я. - Надеюсь, что в фойе все написано.
- Тогда пройдемте. Ах да, меня зовут Патрик, моя чудесная сестра - Стелла Роуз.
Неуверенность в их родстве у меня выросла. Я представился и поднялся за ними в холл - белый,
как зимнее царство. Стелла тотчас оторвалась от Патрика и запищала:
- Мисс Блуэр! Мисс Блуэр!
Русая и ласковая женщина, названная мисс Блуэр, с дешевыми бусами на изящной шее, обнимала
девчонку, а лохматый зеленоглазый мальчик в резиновых сапогах (в такую жару!) прыгал рядом и
кричал от радости снова видеть Стеллу. Кровь превратилась в горячую ртуть, а зубы застучали
сами собой - кудрявая, добрая, элегантная Рейчел Фантомхайв, урожденная Дюлес, встала из
гроба.
- Добрый день, мисс, - поприветствовал учительницу Патрик. - А мы Вас и ищем.
- Я стою здесь и направляю всех в сто девятый кабинет, - проговорила она и указала направо.
- Не уходи, Стелла! - взмолился неряшливый мальчик, но бессердечная девочка побежала за
"братом".
- Вы тоже в девятый, мистер? - обратилась мисс Блуэр ко мне.
- Наверное, да... Простите, я здесь впервые. Я пока осматриваюсь.
- У нас сейчас всеобщее собрание, присоединитесь к тому классу, куда Ваш ребенок собирается.
Там Вам расскажут все.
- Значит, я в сто девятый.
- Прекрасно, я и буду вести лекцию. Я мисс Кристина Блуэр.
Я второй раз назвал свое имя.
Люди, люди, почему вы всюду? Почему мне столь неуютно быть частью массы? Почему я
отказываюсь считать себя одним из вас?
Никто не ответит мне, ну и черт с этим. Я прислонился к красному стенду с инструкциями по
написанию грамотного сочинения. Аудитория 109 предназначалась для уроков искусствоведения.
Она была заперта, и все прочие мальчишки и девчонки, а также их родители, опекуны, бабушки и
дедушки, братья и сестры толпились снаружи. Зачем приводить с собой на это заседание детей, я
не понимал, но мое мнение было ничтожно и незначимо.
Звонок встряхнул поникших людей, и преподаватели забряцали ключами. Кристина Фантомхайв,
она же Рейчел Блуэр, проводила родителей, как дрессировщик пускает хищных зверей в клетки,
настояла детям пребывать в коридоре и закрылась.
Патрик занял мне место, и мы погрузились в мелодичный рассказ учительницы. Первый учебный
день начался бы тридцатого августа. Форма для всех обязательна. Опаздывать не рекомендуется,
все время записывается дежурными. Столовая платная. Камеры, черные гадкие плюшки в углу,
отслеживают всю территорию школы, кроме лестниц. На выбор предлагается восемь профилей,
сменить их разрешается в течение сентября, не позже (исключение - общеобразовательная
группа). За прогулы уроков физкультуры судят не менее строго, чем за любые другие.
Курильщиков будут предупреждать, пьяниц и наркоманов - исключать. Уборка аудиторий
осуществляется техничками, которым нужно платить каждый месяц. Учителя всегда готовы
помочь ученикам в трудные моменты. Вопросы будут?
- Будут! - Встал щетинистый здоровяк, пропахший дешевым табаком. - То есть если моего мелкого
опять какие-то сволочи начнут окучивать, то мне сразу к Вам идти разбираться?
Гогот наполнил аудиторию. Мисс Блуэр смутилась.
- Скорее к мистеру Теклеру, вы же в естественнонаучном профиле обучаетесь.
- Я у вас вообще никогда не обучался!
Эта школа мне пришлась по вкусу. Не разочарует и Сиэля, надеялся я.
Несмотря на типично летнюю теплую погоду с более редкими, чем обычно, дождями, Сиэль
отчего-то частенько подхватывал какую-то недолгую простуду с насморком, жаром и головной
болью. Когда я, подмигивая, предлагал мальчишке самые эффективные способы лечения, он
понуро отмахивался и требовал свои бесконечные таблетки, к которым все микробы, нападающие
на его тщедушный организм, успели приспособиться. Чуть ли не каждую неделю демону
приходилось носить марлевую маску, и на его лице оставался виден только левый глаз да
нахмуренные брови. Однако когда в десятых числах июля я заглянул под маску, надеясь на
поцелуй, то, готовый взорваться, стремительно сорвал ее и бросил под ноги, увидев под опухшей
нижней губой у Сиэля нечто маленькое и блестящее.
- Какого черта? Когда ты успел? Кто, в конце концов...
- Наша милая приятельница из соседнего дома делает это бесплатно. Не волнуйся, иглы она моет,
перчатки надевает, даже лидокаин использует, чтобы не так больно было.
- Чтоб я еще раз тебя туда отпустил... Ты в курсе хоть, что тебе даже уши еще нельзя прокалывать
без разрешения взрослых? И с твоей высокой температурой такие вещи противопоказаны.
Племянник поскреб ногтями ухо, лишенное половины колец, чуточку подумал и сказал:
- Вот поэтому я научился подделывать почерк Мадам. А Виктории и не понадобилась расписка,
она приняла во внимание устное разрешение.
- Но я его не давал! - возмутился я. - Ты вообще меня не предупредил!
- Это ты так думаешь.
Я отвернулся и смолчал, продолжая мучительно переваривать очередной незначительный
метаморфоз внешности Сиэля.
- На недельку, думаю, от поцелуев придется отказаться, - невозмутимо добавил он (почему-то
только сейчас я различил слабую шепелявость). - И ничего горячего мне пока не готовь.
- Вот и сам готовь себе то, что еще можно, - буркнул я в ответ. - А целоваться мне, боюсь, и через
недельку не захочется.
- А вот и зря, ты его даже не почувствуешь, - заверил меня этот паскудник, стараясь повернуть мое
лицо к себе. - Давай, кстати, и тебе, например, ухо проколем. Правое. Тебе подойдет, и женщины
лезть не будут.
Маска вся смялась под моими ногами.
- Неужели ты правда думаешь, что это красиво? - с тем же непонимающим тоном спросил я. - А я-
то думал, что у тебя еще есть вкус.
- Меня все устраивает, - отозвался Сиэль и передумал приставать ко мне, когда я в неважном
настрое. Какой бессовестный, своенравный, как и все дети!
Через несколько дней Фантомхайв совсем слег с пневмонией до начала августовского ремонта; и
ее причины мы так и не выяснили, раз уж он в ледяной воде не купался и с зараженными людьми
не контактировал (да и просто было не с кем). Работу бросать я был не намерен, в клинику Сиэль
переезжать отказался, и тогда пришлось нанять красному ослабленному мальчику сиделку на три
дня в неделю из семи - строгую статную женщину, постоянно недовольную моим неопрятным
видом. Сиэль сразу мне признался, что принял ее за сестру своего отца, наделенной схожей
наружностью и повадками, но с которой не виделся уже более двух лет.
А неряшливым и истерзанным я казался, как понимаете, большую часть лета, пока дальше
набухала моя слабость и одержимость. Я изнурял себя до критической отметки тем, что усиленно
прятал свою противоречивую непереносимость к устойчивому облику Сиэля. Прокручивая записи
февраля-2009, я с вожделением и одновременно с болью отмечал, что мой убийственный
мальчик ничуточки не менялся с той даты, хоть и тринадцать лет - очевидный порог перед
томительным взрослением. Возможно, вы только удивитесь, чем могла меня раздражать
неизменчивая свежесть и молодость, которые следовало беречь и лелеять, пока они незаметно
не испарились. Но время нагнетало и подогревало мою манию, и потому становилось тягостно
наблюдать одну и ту же картину, что я никак не могу уничтожить. Хоть Сиэль и ликовал однажды,
что вырос на полтора дюйма, это практически ни на чем не отразилось. Как ни странно, но я бы
легче усвоил и смирился, если бы у мальчишки на лбу и носу созрели прыщи, потемнел
невесомый пушок на теле, растерялась изящность движений или же сорвался и окаменел без того
низкий голос. Но нет же - демон задерживался в своем физическом развитии и сохранял хрупкую
двойственную приглядность, а уж характер его вряд ли подлежал дальнейшей коррекции; и
Фантомхайв все был цел и почти невредим, в то время как неудачливый разрушитель сам едва не
рассыпался на глазах. Я точно не забуду, как ты, Сиэль, бранился из-за моей ниоткуда взявшейся
расхлябанности и выпадающих волос. Из-за этих длинных спутанных клоков на полу, постельном
белье и в ванной комнате полопались десятки нервных клеток маленького графа, а я выкидывал
витамины и терпел аллергию, уныние и продолжительную эмоциональную болезнь. Я помню, как
после быстрой перепалки он оставил меня спать в одиночестве, - я опять не убрал за собой
мокрые волосы - а утром, вяло преодолев путь через рулоны обоев и пустые ведра, я не нашел на
полочке над зеркалом ножниц, а у себя на затылке - завязанного на ночь хвоста вместе с лентой.
Шею и плечи саднило от зуда, а мозг - от перенапряжения.
Я бы в конечном счете сдался, признаюсь откровенно. У меня в самом деле возникали
неустойчивые предательские мысли, что мне никогда не перенести самодовольно взваленной
ноши, что еще немного - и она просто задавит меня, раз уж я не могу раздавить ее. Я почти
согласился со своей немощностью, намеревался прекратить безграничный мазохизм и... а куда б я
потом делся? Снова бы убежал от Сиэля, надеясь больше не возвратиться? Ударил бы кулаком по
столу и без лишних разговоров отослал бы его в какой-нибудь закрытый пансион? Взялся бы за
нож и всадил бы его в левую часть спины, чтоб наверняка? Везде замкнутый круг, куда ни шагни -
пропасть, бездна и смерть.
Я намекал Сиэлю на свой уход. Находил мелкую причину для крупной ссоры и завершал
пронзительным предложением все порвать и забыть. Этих аллюзий было слишком много, чтобы
граф не раскусил мой новый план, но он так никогда и не поддался ни одному из моих всплесков.
Он осознавал мою серьезность и - все равно стоял на защите этого ада, коим являлись наши
неразъяснимые отношения!
- Если ты так хочешь, то я сейчас же соберу вещи и уйду!
- Уйдет он, как же. Уже раз сто уходишь, не замечал? - а еще двести грозишься меня прогнать. И
это еще притом, что я вчера и позавчера опять два часа потерял.
- Сиэль, рано или поздно ты проснешься, а меня рядом не будет. И не потому, что ты
повзрослеешь и не будешь нуждаться во мне, это меня больше на тебя не хватит. Ты слишком
выматываешь меня.
- Да-да, я невыносимый, я отвратительный; но ты как-то еще живешь со мной, содержишь,
трахаешь и не бросаешь! Ты всего лишь речи толкать горазд, а насовсем убраться кишка тонка.
Один раз ты уже сбегал, не так ли? Наводит на странные мысли, знаешь ли...
Нет, не скажу. Не посмею. Пока что рано... Мне хоть и проще, чем мальчишке, но нет, нет, не
сейчас. Я еще подольше буду обманывать себя.
- Иди лучше отдохни, но только не кури. Мне не нравится твой цвет лица, - завершал Фантомхайв
с оттенком суровой, но весьма честной заботы.
Да-да, я тоже невыносимый, я тоже отвратительный. И более вызывающие слова отправлял в мой
адрес Сиэль; но его поступки говорили о другом. Вы ничего не поняли о "двух потерянных часах",
так ведь? Точно, я еще не рассказал: это было то же самое, как замешательство после ночи под
душем или при появлении в нашем доме Харкорта. Но ярче всех отразились задумчивые
послеполуденные часы в июле; пробыв неопределенный промежуток времени наедине с собой
на втором этаже (уж не знаю, что Сиэль там делал), мальчик спустился и устроился на лестнице с
альбомом для рисования и двумя карандашами - травянисто-зеленым и глубоким фиолетовым,
почти черным. Я подошел к Фантомхайву и захотел заглянуть в его рисунки, но он резко закрылся
от меня, ни проронив при этом ни слова. Мне так и не удалось увидеть, что он так пылко и
воодушевленно рисовал, а затем аккуратно вырывал из альбома и складывал в одну стопку сбоку,
не отрываясь от креативного занятия в течение четырех часов. А в одно мгновение Сиэль будто
очнулся, и я уже недоумевал, почему он разглядывает свои карандашные выделки как
незаслуженно обвиняемый - подложенные доказательства преступления.
- Ты снова спросишь, что ты делал последнее время? - озадаченно сказал я.
Он с нездоровым стоном прижал голову к коленям и обхватил их руками.
- Ты пугаешь меня... Объясни: что происходит?
Как просыпающийся вулкан, он отозвался не сразу, а потом решительно выплеснул из себя все, а я
молча таращил глаза от этой силы и завораживающего ужаса. Еще в марте Сиэль заметил, что
вместо двадцати четырех часов в сутки он проживает на два-три меньше. Фантомхайв не просто
не помнил случившееся, тех промежутков времени словно и не существовало, хоть и со стороны
никаких сомнений не возникало.
А потом граф начал задыхаться. Несмотря на предыдущее потрясение, я сразу спохватился и
бросился за ингалятором. После победы над приступом я подумал немедленно отвезти Сиэля к
его психиатру (заодно и чтобы избежать очередной проверки), опасаясь не меньше, чем сам
племянник, о том, что параллельно с его личностью внутри может жить и какая-нибудь другая и
нежелательная. Меня остановила запредельная жара и только-только проливший ливень, из-за
чего над землей поднимались тяжелые пары испаряющейся воды. Выпускать Сиэля в такую
погоду означало снова довести его почти до обморока; и тогда мы дождались нового дня, не
такого знойного и насыщенного. Так в карточке Сиэля Фантомхайва появилась неуверенная
надпись, повествующая о "антероградной амнезии", дата будущего повторного обследования
(21.08.10) и подзабытая емкая подпись раздавшегося доктора.
Не единожды при мне у мальчика проявлялись названные симптомы, и всякий раз ему
приходилось расспрашивать меня, чем он занимался последнее время, вылетевшее у него из
головы. Так я нашел себе новый повод для издевательства и тщетного проявления нервного
срыва; но Сиэль, даже наслушавшись от меня глупых упреков и насмешек, до самого конца
сохранял свое доверие и близость, только глубже копаясь в моих ранах. Не безысходность, ни
привычка вынуждали его верить мне, я с самого начала не сомневался в этом; и все эти угрюмые,
но добровольные соглашения, прощения, устойчивое отношение подталкивали и подталкивали
меня к безусловной капитуляции.
И без единой жертвы возможно было обойтись, уверял меня остаток разума двадцатого августа.
Отказ от затеянного и крайнее проявление слабости - но зато я по-прежнему останусь с ним, он со
мной, оба удовлетворены, продолжаем жить этой запутанной жизнью дальше рука об руку, как
это только и возможно для каждого из нас; мы уже столько вместе преодолели! Завершающий
месяц какого-нибудь 2017 года - мне сорок, осунувшееся землистое лицо покрыто морщинами, и
меня мучает зачаток рака легких, но я всегда получу ободряющий поцелуй совершеннолетнего
Сиэля (чувствую лишь тепло поцелуя, потому что воображение отказывается представлять
племянника в возрасте более пятнадцати лет) - что может быть более идиллическим? А если я
отвернусь от него заранее, то можно подумать о письмах от успешного человека, которого
"отпустил ради его будущего" - так бы я оправдывался перед Сиэлем-старшеклассником, опять-
таки невообразимым.
Я поднимался наверх на звук смс-сообщения, в комнату Сиэля, где я и забыл мобильник. Сам граф
где-то на улице - мы опять поругались; - на столе, кроме моего телефона и учебника географии,
лежала развернутая книжечка с желтоватыми страничками и в мягкой черной обложке, меж
страниц ее были всунуты две ручки - толстая шариковая, почти исписанная, и острая гелевая, такая
же черная, как и книжечка (Фантомхайв собирал множество разномастных ручек). Мельком
опустившись в надписи, выполненные вперемешку обоими видами чернил и обеими руками
(было слегка заметно, как менялся почерк), я не смог от них оторваться.
18.08.
Опять. Опять это. Больше месяца все было нормально, а теперь.....
Это ж надо - впервые прийти в новую школу, познакомиться с директором и классной, а потом
дома понять ЧТО ВСЕГО ЭТОГО КАК БУДТО И НЕ БЫЛО!! Идиотское состояние, и в честь чего оно
вернулось??? Этот жиртрест в белом халате говорит что-то одно, а тренинги дает как от
раздвоения. Да так и скажи, что ты просто нихуя не понимаешь, что со мной и как меня лечить!!!
Написал что-то про.. "антероградную амнезию", да только похоже сам не видел, что писал!
И Себастьян... Глумится надо мной, подстебывает по поводу того, чего я не помню. Понятно же,
что не домогался я никакой библиотекарши и не ездил по перилам, просто ему нравится
смотреть, как я бешусь. Но мне больше не с кем этим делиться. Хотя никто другой мне и не нужен.
Из школы мы принесли учебники, но и они не помогли ничего вспомнить. Отличные пособия,
кстати, но Себ отнял их, чтобы я не выучил все заранее и чтобы не пришлось меня переводить уже
в десятый класс.
Интересно, а если я так буду "не присутствовать" в школе во время какого-нибудь важного
мероприятия, а? Ладно темы, их-то я всегда подтяну! Меня и так не сразу хотели принимать из-за
всех моих болезней! Но спасибо Себу - несмотря ни на что, он меня всегда пристроит и всегда
поможет.
11.40 p.m. Вот же подонок!! Как только я спустился на лестницу, он кинулся в ванную и заперся!
Ха-ха, неужели придется брать ее штурмом? Пока он там торчит, поищу свои капли. Я чувствую,
что скоро мой обзор снова станет в два раза больше.
20.08.
Он просто выводит из себя своим нытьем, сколько можно? Но сегодня сумку какую-то откопал,
начал вещи при мне складывать. Да куда ты уйдешь, кусок идиота? Неужели реально осмелишься
меня насовсем оставить? Даже если и так, то думаешь, что я отпущу тебя? Привык, что на все я
машу рукой? А вот закатай губу Себастьян, никуда ты не от меня не денешься. Может, по мне и не
скажешь, но ты мне слишком дорог, чтобы я позволил тебе уйти...
Да что там - ты же вообще самый близкий для меня человек, что бы ни происходило! Даже
единственн (вся строка зачеркнута)
Аааргх, сколько раз я уже обещал не врать себе хотя бы в дневнике?! Слишком дорог, самый
близкий - тьфу, отговорки банальные, но разве я переступлю через гордость?.. Хотя тут все равно
все ясно. Но если бы я только мог это сказать... (последние слова зачеркнуты)
Глава 41.
Нахмурился. Прищурился с интересом. Ревностно протер глаза. Наклонился как можно ближе.
Снял очки и надел обратно. Вчитался внимательнее, выделяя каждое цельное слово. "Если бы я
Дата добавления: 2015-11-05; просмотров: 19 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |