категория\жанр: слэш, романс 6 страница

- Билль, это… можно я тебя? – спросил он, не переставая ни на секунду подхватывать его губы и гладить его плоскую грудь, и не забывая даже при этом дышать, что было уже не легким делом.

- Ну попробуй, - ответил Билл.

Тому аж плохо стало от этого спокойного разрешения. Он даже не задумался ни на секунду, его любимый младший братик. Чувство благодарности затопило парня с макушки до пяток и от этого немного прояснилось в голове. Смазка! Он придавил Билла поперек груди рукой, чтобы не дергался если что и потянулся к тумбочке, с громким стуком открывая ящички один за другим. В одном оказался тюбик любриканта. Билл, прижавшись щекой к подушке, с любопытством и с сияющими глазами наблюдал за трясущимися руками брата.

- Том, а со своими девушками ты такой же нервный? – ехидно спросил он.

- Нет, - Том бросил ему тюбик и пальцами ноги стянул с себя болтающиеся ниже колен шорты с трусами. Честно говоря, гораздо больше слов брата, на которые он мог бы теоретически обидеться, его сейчас интересовали черные боксеры, тесно и гладко облепившие член Билла и закрывающие доступ к тому, что сейчас было нужно Тому больше всего.

Билл зубами откручивал крышку. Том мучительно решал, в какой позе ему начать. У него был опыт анального секса с девушками. Ему встречались девушки, которым это нравилось, так что как-никак он представлял, что надо делать, чтобы Биллу было полегче. Но одно дело эти сладкие девочки, готовые ради него на все, другое дело Билл. Его же наверное, надо как-то… как–то по–другому? Том потер себя в паху, так ему стало невыносимо, когда представил Билла на четвереньках.

Ладошка Билла изящно отпихнула его пальцы и крепко обхватила член, смазывая по всей длине. Вот бля*ь, как он не привык к таким активным партнерам в постели. Том плюнул и решил, что начнет прямо так, как есть.

- Билли, - спросил он ласково, наваливаясь сверху и целуя его лицо, - чё, правда можно, да?

- Слушай, если ты прямо сейчас этого не сделаешь, я передумаю, и сам тебя трахну, - Билл запрокинул руки и сунул под подушку, сжимая в кулаках наволочку.

Через долю секунды пальцы Тома были в нем. Билл сжал зубы, подавляя сопротивление, тошнотворной волной стыда и страха поднявшееся внутри. «Это же Том, это Том… это Томми. – говорил себе Билл, - Это для него. Это всего лишь твоя тощая задница, Билл. И он ее хочет» Как ни странно, от мысли, что Том хочет именно его тощую задницу, причем так сильно, что у него аж перекосило все лицо от возбуждения, стало легче принять такое бессовестное вторжение. И Билл расслабился как только мог, и не закрывал глаз, наблюдая и запоминая каждую деталь, даже ощущение дискомфорта неожиданно показавшееся ему именно тем, чем нужно. Том подхватил его под коленями и, заботливо вздрочнув слегка опавший член, вошел в него наполовину. Билл закатил глаза. Вот она, боль, которую он вообще плохо переносил всегда. Здравствуй, боль. Ты ведь, Билл, был к ней готов, так что терпи.

- Эй, ты как? Билл, ты как там? Эй, сознание только не теряй? – Том похлопал его по щеке и двинул бедрами немножко совсем туда- обратно.

Билл не отвечал, только облизывал губы. Во рту было так дьявольски сухо.

- Билли, потерпи, о.к.? – Том гладил его член скользкой от смазки рукой и осторожными короткими фрикциями двигался внутри, меняя угол.

- Билл, бл*, Билли, ты не представляешь насколько у тебя там классно…

- Кретин, заткнись, а… - Билл вдруг застонал на выдохе, напрягаясь в позвоночнике, натягиваясь как струнка, чувствуя, что его душу выворачивают наизнанку, задохнулся и не смог больше ничего сказать, а потом он утратил способность мыслить вообще.

Том трахал его. Том трахал его жестко, и Билл не представлял, никогда не мог представить даже, что это настолько приятно, когда тебя имеют. Да он бы, наверное, презирал того человека остаток жизни, который сказал бы, что он будет всхлипывать, стонать, поднимаясь на локтях, падая обратно на подушку, сжимать колени, притягивать лицо брата руками вниз, целовать жадно облизывая языком все, что подвернется, шептать ласковое: «Томми, Томми, Томми, так хорошо, Томми»… и отчаянно дрочить свой лопающийся уже от напряга член. Но так и было, и когда Том все-таки перевернул его на четвереньки, он даже не обратил на это внимания, ему уже было все равно, лишь бы посильнее и поскорее избавиться от этой животной боли и животной жажды. Том держал его под животом, почти на весу и кусал его плечи, целовал его родинки, бормотал что-то про то, как его от них штырит не по-детески. И двинувшись с размахом несколько раз, он кончил, расплескавшись внутри и по бедрам брата.

- Все… - сообщил Том.

Билл повалился на бок, обессиленный. Ноги его совсем не держали, а диафрагма болела от судорожных вздохов, а в заднице… ну, про задницу и говорить не стоит… Но он все еще больше всего на свете хотел кончить. И надеялся, что Том об этом помнит. Очень надеялся, что брат не будет последней скотиной, как обычно, и подумает о нем.

Руки Тома ласково поглаживали его бедро и бок, мягкий впалый живот, потом Том поднялся, и с самой серьезной миной на которую только был способен, перевернул брата на спину. Он сполз вниз по его взмокшему телу, целуя горячую соленую кожу, нежно подхватил в ладонь его хозяйство. Он облизал его член, как сумел, хотя это было довольно таки экстремально и необычно для него. А потом, понимая прекрасно, что Биллу хватит одного только движения губ, вдохнул поглубже и накрыл ртом головку.

- То-о-ом… - о, это было то, что нужно. Билл содрогался в экстазе и гадал, когда же, когда черт подери, эти волны наслаждения перестанут сотрясать его тело. Ибо еще немножко, и он мог уже сдохнуть, вырубиться, сгинуть из этого бренного мира. И как бы не было это невероятно на самом деле, это все, бля*ь, случилось, это произошло. И Том с видом бережливого хозяина слизывал капли спермы с татуированной звездочки на его животе, как будто делал это всю свою жизнь.

3. Where I End And You Begin

Билл лежал на липком от пота плече брата и развлекался тем, что вытягивал правую ногу, напрягая мышцы немного, и чувствуя, как усиливается боль. Уютная живая радость, которая поселилась внутри, вынуждала его глупо и как-то вдруг тихонько хихикать. Том в ответ на этот беспричинный смех только крепче прижимал его к себе. Жарко было в номере, но близнецам было влом открывать окно и даже разговаривать. После того как оба так резко и основательно выпустили пар, близость стала ощущаться немного иначе. Билл вообще впервые чувствовал что-то подобное, как будто он принял какой-то препарат, изменяющий сознание, но в то же время все ощущалось так ясно и остро. Вот, например, тело брата, которого он обнимал поперек груди, как он теперь думал, принадлежало теперь ему, было доступным, можно сказать, оно теперь было ДЛЯ него. И еще его приглючило вдруг, что оно как будто растягивается вместе с его рукой на нем, вытягивается и обвивает собой земной шар. Смутно вспомнился скандинавский миф о Мировом Змее, закусившем собственный хвост.

Билл хохотнул и повернулся на бок, ему захотелось поделиться своими мыслями с братом. Том лежал с закрытыми глазами, но он не спал. Это было понятно по движению его руки, гуляющей по спине Билла и по довольной улыбке, не покидающей лица вот уже с тех самых пор, как они спихнули с кровати все тряпки и одеяла и улеглись на голый матрас, как два измученных роскошью шелковых простыней бездельника, которым никуда не надо в этой жизни спешить. Билл протянул руку и с любопытством погладил мягкий член брата, накрыл его ладонью, наблюдая за тем, как затрепетали ресницы Тома и обозначились морщинки в уголках глаз и на лбу, а улыбка сделалась еще шире.

- Кхы. - Билл, приподнялся на локте и чмокнул его в бровь. – Чего ты лыбишься? - спросил он.

Том фыркнул, не открывая глаз, накрыл рукой его руку на своем.

- Еще хочешь?

Билл наклонился к его улыбке, тягуче и сладко облизнулся, как будто собрался скушать его припухшие губы вместе с пирсингом.

- Хочу конечно, но еще больше я хочу в душ. – Сказал он.

- И то правда, - Том приоткрыл один глаз и зажав брата рукой, поцеловал. - Пошли.

В душе они технично быстро облились теплой водой, потерлись друг о друга, почистили зубы. Том настоял на том, чтобы собственноручно смазать Биллу растревоженные внутренности приятной мятной заживляющей хренью. Потом они голышом доковыляли до кровати, запутываясь ногами, едва не падая и жизнерадостно ругаясь.

Том открыл окно и взял пачку, обнаружив там всего одну сигарету.

- Твою ж мать… вот так всегда.

- So ist das Leben. - Билл мягко обвил его руками. – Да, да, такова жизнь, братишка. - и утащил обратно на матрас, где они сгруппировались как два гребца-катамаранщика.

Билл расположился спереди, между коленями Тома, покрытыми светлыми мягкими волосками, и размашистым движением вставил в рот сигарету. Локти были расхлябанные как шарниры. Том, обняв его с двух сторон, поднес огонек. Они курили молча, даже не подозревая, что взгляды обоих следят за тонкими серебристыми стрелками часов, которые висели прямо по центру между дверью и окном. Времени оставалось не так уж много. Время вообще очень энергично двигалось, хотя под прицельным взглядом двух пар темных глаз, могло бы и притормозить чуть-чуть, настолько они были тяжелыми. Внутри Билла бурлила энергия. Ему хотелось что-то сделать, запеть или закричать ни с того ни с сего, заранее отчего-то засмеяться. Именно в эту самую минуту, когда Том дышал ему в шею, убрав ласковой рукой его волосы на один бок.

А еще Биллу хотелось закинуть ноги куда-нибудь повыше и накуриться травы. Он чувствовал, что ощущения сегодня переполнили его настолько, что он мог бы отыграть десяток концертов подряд, а потом сдохнуть счастливым.

- Я все еще чувствую тебя в себе. – Сказал он ни с того ни с сего. Просто вырвалось.

Том подобрался весь. Теплые губы проехались по сгибу плеча, сигаретный дым облачком взвился с кожи, Билл сморщил нос, но тут же улыбнулся, прекрасно понимая, как брату понравилось то, что он сказал.

- Кто бы мог подумать, - сказал Том низким голосом на одной интонации.

Он говорил уже о другом. И Билл мысленно согласился. Вообще, несмотря на то, как они были близки раньше, и как одного из них бывало заносило, никто всерьез не мог подумать, что это случится.

- Честно говоря, - перескочил Том уже на новую тему, - ты был прав.

Билл только повел плечом, показывая, что он и не сомневался.

- Я не дурак… - признался Том. - У меня просто нервы капают… скука такая что ли. Хочется доказать что-то. Что я принадлежу себе, а не им. Типа все решают за тебя, а ты сам ниче решить не можешь… То есть мы, конечно, говорим, что никто не вправе нам указывать и это так…

- Я понял. – Билл медленно выдохнул дым. Сигарета на двоих быстро кончилась. Каждое слово Тома отдавалось глухими ударами в груди. Он думал об этом. Он сам уже вот с того самого утра думал и пытался понять за брата, раз уж у того самого такая каша в голове. И несмотря на то, что сам он относился ко всему иначе, он понимал. И это тоже было так сладко, так откровенно, это связывало их, и поэтому, наверное, каждое слово приятно резонировало внизу живота.

- Больше всего мне хотелось бы сейчас, - продолжал Том, - чтобы всем было наплевать на нашу жизнь, чтобы никто не гадал о том, почему… мы делаем то, что мы делаем.

Билл едва заметно покачал головой.

Том видел совсем близко его профиль, близнец казался сейчас особенно повзрослевшим. Родным и незнакомым одновременно. Впалые скулы, четкий подбородок, глаза без краски. Том с внезапной экспрессией подумал о том, что никому не отдаст его. Зубами вцепится в горло любого, он уже сейчас был готов. Даже руки зачесались.

- Знаешь, а мне насрать, - Билл неожиданно накрыл рукой кисть брата на своем животе, пальцы дрогнули, тесно переплетаясь, - мм… как бы… меня это даже возбуждает.

Том изумленно выдохнул. Перевернувшись, Билл придавил его боком к спинке кровати и поцеловал, мягко вжимаясь губами в губы.

- Что именно тебя возбуждает? – отдышавшись, спросил Том.

- Мм… - Билл легко прижал зубами его нижнюю губу, задумчиво лизнул пирсу, - конкретно не скажу.

Его локоть больно впечатывался Тому в бок, но тот даже не обратил внимания, не сводя с близнеца откровенно обожающего взгляда.

- Наверное, то, как все о*уеют, если узнают, - Билл хищно улыбнулся, - и то, что мы никогда не позволим всему этому дерьму мешать нам делать, что хотим.

Том подумал немного и понял, что это правда.

- Если так на это смотреть, то, конечно, и я не против. - Он потянулся губами к вздернутому подбородку.

Билл облизнул губу, прежде чем опустить голову и негромко запеть:

- Уходящие в прошлое воспоминания во мне с каждым днем становятся прекраснее, - легкая хрипотца оборвала его посреди строчки, он возбужденно задышал, теснее прижимаясь к Тому, - а неисполнившихся мечтаний… год за годом… становится все меньше…

Том подумал, что сейчас кончит, не касаясь себя, от этого голоса. Ему тут же живо вспомнилось, как брат постанывал под ним. И кстати, мотив мелодии показался немного знакомым.

- Но все, что мне нужно понять, находится здесь и сейчас, - Билл поцеловал изгиб шеи,- Поэтому я вдохну поглубже… и проглочу все целиком.

Он помолчал немного и добавил шепотом:

- Я придумал текст для твоей песни.

- А. О. Круто, - все, что смог сказать Том, их пальцы встретились как раз на его стояке и двинулись одновременно.

- Ты сможешь спеть ее сам, - проговорил Билл ему на ухо.

Тома бросило в жар.

- Правда, споешь? Томми… - дышал Билл ему на ухо.

Том заерзал бедрами.

- Это о нашем настоящем, - шептал Билл, ритмично двигая ласковой изящной рукой.

Мысли покинули голову Тома, разлетелись в разные стороны, как испуганные птицы. Осталась, правда, одна, которая описывала широкую дугу в черепной коробке, как воланчик в бадминтоне. Эта мысль была полуэмоцией, и могла быть сформулирована коротким и емким словом: «Бля-а-*дь».

А через минуту ласковая нега вышибла и эту последнюю опору.

Сигнал мобильника раздался как раз вовремя, когда осоловелый взгляд старшего близнеца сфокусировался на глазах младшего, и они сцепились губами. Никогда раньше «Хей, хей, бейби, йоу» Пи Дидди не раздражали Тома так сильно. Он вытер ладонь о полосатую обивку матраса и нашарил сотовый на тумбочке ватной рукой, уронив декоративную вазочку со стеклянными камушками, которые с хрустом рассыпались по полу.

- Алло? Дэвид? А, да… Да, хотел. Но. – Он поднял взгляд на Билла, который поднес его руку к лицу и потер губы костяшками, вдыхая запах. - Внизу? Дда… Я сейчас.

«Ну давай, Том, удиви меня», - усмехнулся Билл про себя, разваливаясь на кровати, и глядя как старший брат поспешно одевается и, подмигнув ему, вылетает из номера.

* * *

Он спустился только через полчаса, когда привел себя в порядок, точнее, когда с лица сползла, наконец, идиотская ухмылка. Оделся как можно более просто, посвободнее, долго наматывал перед зеркалом шарф, но ему все казалось, что следы цвета переспелой рябины на коже горят и просвечивают сквозь ткань. Все-таки братец постарался его как следует придушить, прежде чем решился поцеловать. Это так было похоже на Тома, несмотря на то, что все-таки совсем не похоже. Билл рассмеялся, вспомнив с чего, собственно, начался день.

Противный шарф не хотел висеть как положено. Окей, в ж**у шарф. Билл кинул его в в чемодан, одел черную водолазку с высоким горлом и ветровку с капюшоном. В такой многослойной одежде он почувствовал себя более расслабленно.

Внизу было шумно. Прибыла новая партия богатеньких постояльцев. Прислуга мельтешила по коридорам и лестницам, то и дело раздавались взрывы укуренного смеха, звон и топот. Билл натянул капюшон пониже, изображая из себя такого вот независимого и ничем не примечательного гопника и пересек холл, использовав даже некоторые хореографические способности, чтобы ни с кем не столкнуться. На короткую смс: «Вы где?» Том почти мгновенно ответил «в баре». И Билл, по собственному богатому опыту проживания в отелях, даже мог не спрашивать, где именно тут находится бар.

После фойе глаза долго привыкали к полутьме. Билл остановился у входа. Приятная тихая музыка разливалась по помещению, он автоматически поймал ритм носком ботинка. Он сразу заметил тех, кого искал. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что разговор с продюсером прошел успешно и все уже решено. Дэвид как раз в этот момент закончил говорить по телефону, и, засовывая трубку в карман, что-то сказал Тому. Том улыбнулся. Билл залюбовался братом, в первый раз в жизни, наверное, не как близнецом и любимым придурком, а как своей собственностью. Не к месту всплыл в памяти прерывистый шепот: «Билл, а мне… можно я тебя?» и снова захотелось оказаться под ним, придавленным к кровати, и чтобы горячие губы брата касались его лица и сводили с ума… Блин, вот совсем не время и не место сейчас об этом думать, тем более когда ты в таких узких джинсах. Билл откинул голову назад и прищурился, продолжая наблюдать.

Старший брат сидел боком, опираясь локтем о столешницу. В руке он держал бокал с коктейлем, который лениво подносил ко рту и делал большие глотки, игнорируя болтающуюся трубочку. Дэвид пил что-то крепкое, судя по стоящей напротив него батарее стопок. Так, бухаем посреди бела дня, товарищи? Билл сделал вывод, что этим двоим, судя по довольным рожам, было что отмечать. Вероятно, рожденная ими идея об изменениях, к которым так стремился Том, получила одобрение свыше. Было чертовски любопытно узнать, что же все-таки они такое придумали и что из этого выйдет. Билл хотел подойти и присоединиться, но Йост неожиданно сделал кое-что такое, отчего у Билла встали дыбом волосы на руках. Друг и продюсер перегнулся через столик, а Том в этот момент поставил допитый бокал и повернулся к нему. Йост вытянул руку, снял кепку с дредастой головы, положил ее на стол. Билл перестал дышать. Том рассмеялся, поворачиваясь всем корпусом навстречу продюсеру и хлопая руками по столу, так, что было слышно даже, как подпрыгнула и зазвенела пепельница на стеклянной поверхности. Потом Том пригнулся, а Йост провел ладонью по его голове ото лба к затылку. Так, мать его, ласково и осторожно. Его. Родного. Брата. Как котенка приласкал. Билл скрипнул зубами. Неприятное открытие было в том, что на это было довольно таки неприятно смотреть. Хотя раньше ему было бы пофиг совсем. Потом Йост начал что-то говорить, а Том кивал с довольным видом и рылся в карманах в поисках пачки сигарет. Не нашел, подтянул мешковатые штаны повыше, одернул толстовку. Потом привстал, обыскивая и задние карманы.

Биллу вдруг захотелось вытряхнуть брата из одежды и убедиться, что рельеф мышц на торсе близнеца ему не привиделся, хотя в памяти все еще были свежи воспоминания обо всех этих изгибах и гладкости кожи… Второе открытие. Оказывается, его в три раза сильнее стала раздражать одежда брата. Эта бесформенная груда тряпья, скрывающая все самое интересное! Было бы приятно просто в течение дня смотреть на стройные ноги Тома, на выпуклость под его ширинкой, когда бы он садился, как обычно широко расставляя ноги, на его задницу, на его силуэт, изгибающийся в эйфории от игры на гитаре… От этих внезапных мыслей у Билла опять зашевелилось в штанах, а внутрь тела как-будто налили раскаленное масло. Он даже забыл почти, что стоит у дверей, облокотившись о причудливую арку в стене, отливающую металлом, и бармен вот уже минут пять озадаченно поглядывает на него из-за стойки.

Послав бармену высокомерный кивок, чтобы хоть немного сохранить достоинство, Билл развернулся на каблуках и вышел. Холл уже опустел, зато у ресепшена тусовался Георг, приставая к девушке в форме. Видимо, поджидал Йоста, но мешать его беседе с Каулитцем не хотел. Продефилировав через весь зал, Билл уселся на один из полукруглых оранжевых диванчиков, нога на ногу, и засунул в рот леденец.

Раз уж появилось свободное время в ожидании, надо все попробовать обдумать. «Ну, Билли, совсем ты шизанулся, видимо», - сказал ему внутренний голос интонациями Тома. И Билл не мог не согласится. Что за дурные и безвкусные порывы - ревновать к Йосту? Мечтать сдернуть с брата одежду? Вот зашибись, приехали. «Расслабься», - посоветовал голос добродушно. – «Просто расслабься». И Билл расслабился.

В общем-то ему давно не было так хорошо. На сердце было тепло, тело приятно ныло и кое-где неприятно побаливало, по легким пробегали искры, воздух казался вкусным, солнечным и полным неги. Билл перекатывал языком конфетку и мечтал о том, чтобы Том скорее вернулся. Они могли бы спрятаться где-нибудь, например, в туалете аэропорта или в самолете… черт, ну, неважно где, хотя бы просто дотронуться до него было необходимо и прямо сейчас. Взять за руку…

- Б*я... Билл, поделись травой! Тоже хочу быть таким о*уенно довольным собой и жизнью.

Георг сел рядом.

- Закон-чилась трава. – С оттяжкой произнес Билл и лениво пихнул друга локтем. – Не мешай кайф ловить.

- Ну ты ваще… - басист хмыкнул. – Опять выпендрился. Напугал вчера всех до усрачки, а щас сидишь довольный, конфетки посасываешь…

- Ну а че? – Билл равнодушно тряхнул гривой волос.

Вчерашний вечер, слабость и усталость, это все было так давно и совершенно уже неактуально. Ему сейчас хотелось только дождаться Тома, утащить его в номер и сладко-сладко поцеловать взасос. Нет, не просто поцеловать, а достать языком ему до глотки, хотелось кусать и посасывать его губы, лизать их, теребить, цапать зубами и… Блин, опять! Прямо наваждение. Надо срочно отвлечься. Чем угодно. Биллу пришла в голову блестящая мысль, и он, наклонившись, выплюнул прозрачную пластинку леденца на столик. Влажная овальная конфета пошло-красного оттенка, с ямкой посередине, притягивала взгляд.

Билл высунул язык и стал пытаться попасть шариком пирсинга в ямочку.

Это было забавно и совсем не просто, пришлось сосредоточиться, и высунуть язык как следует. Георг обалдело отвернулся и сделал вид, что он растение.

- Господи, с кем я вынужден работать, - пробормотал он. Тем не менее не удержался и повернулся обратно. Зрелище было то еще.

- Кончай облизывать стол и иди сюда.

Билл вздрогнул. Голос Тома словно окатил его теплом с головы до ног, как бывает с организмом, когда напьешься, ему даже немного стало дурно. Он выпрямился и наткнулся на взгляд Йоста. У продюсера нервно дергалась бровь. Том был чем-то очень доволен, он покачивался на носочках, видимо, ему хотелось несолидно попрыгать сейчас и что-нибудь эдакое сделать, но он сдерживался изо всех сил.

«Иди сюда»

Билл встал, засовывая руки в карманы толстовки и замер. Одна часть его стремилась послушно со всех ног бросится к брату и повиснуть у него на шее, другая часть возмущенно удивлялась такой инфантильности и заставляла остаться на месте.

- Бииииллии. – Протянул Том, нетерпеливо потирая ладони. – Не тормози, идем собираться! Йорки, у тебя муха в волосах. Гыгы.

Билл фыркнул, и сковырнув конфетку со стола, бросил в сторону брата. Тот ловко увернулся. Билл подошел к Йосту, поздоровался с ним за руку, перекинулся парой слов и пошел мимо брата наверх.

Надо ли говорить, что когда он почувствовал сладковатый запах сигарет, исходящий от Тома, его повело?

- Шевелись. – прошипел он так, чтобы близнец услышал.

Том нагнал его уже в лифте, успел поставить ногу между дверцами и протиснулся внутрь. Стоило им остаться наедине в этом малом пространстве, сдерживаться было уже никак.

Билл прижал брата к стене, с жадностью впиваясь в его губы, руками продираясь под футболку, а Том обхватил его талию изо всех сил. Целовались в сумасшедшем темпе, будто не виделись не пару часов, а как минимум месяц. И снова поднималось желание, жгло в паху, одежда раздражала и мешалась. Билл гладил и царапал кожу на животе брата, отстраненно удивляясь самому себе. «Вот это порнушка», - веселился внутренний голос с ехидством - «и Статья номер 173». Кажется, мысли парням в голову приходили одинаковые, потому что Том разорвал поцелуй и выдохнул хрипло:

- Тут же камеры, ё* твою мать.

Билл закусил губу, улыбаясь и натягивая на голову капюшон.

- Ну и х*й с ними. Типа так не видно, и это не я. Колись давай, что вы с Дэвидом придумали.

- Нее, не скажу. - Том выпендривался и озабоченно поглаживал его попу, сжимая пальцы, хитро улыбаясь. – Это секрет.

- Секрет? От кого секрет? От меня? – Билл искренне удивился. Да как же такое возможно.

Том ласково лизнул его в нос.

- Пока я тебе могу сказать только, что с этого дня мы переходим в режим РОСС.

- Чего?

- Режим Ох*енно Строгой Секретности.

- Оо. Да мы итак последние несколько месяцев особо не высовывались.

- Ну вот, а щас будет еще хуже.

- Мм…

Неожиданно расползлись двери лифта. Братья быстро отскочили друг от друга, автоматически поправляя одежду… На площадке никого не было. Пронесло. Но противное ощущение, что их как-будто бы увидели, осталось. Билл опустил голову и натянул вниз толстовку, скрывая бугор ширинки, молясь, чтобы никто не встретился в коридоре. Он прятал лицо. Ему казалось, что оно горит, и губы похабно распухли… Ну, по крайней мере, губы Тома сейчас выглядели именно так.

Почти бегом братья добрались до номера Билла. И только там почувствовали себя в безопасности.

«Вот так теперь и будет всегда?», - мелькнуло в голове Билла. А потом они забыли обо всем, прямо на пороге, стянув штаны, терлись и ласкались, целуя губы, сдавленно постанывая, чтобы их не услышали из коридора. Билл положил голову Тому на плечо и прерывисто дышал ему в шею, пока брат дрочил их члены, прижав друг к другу. Сердце готово было выскочить из глотки, как-будто они тут кросс бегали, а не висли друг на друге. И казалось, что так не бывает, настолько классно и крышесносно, что это вообще какая-то грёбаная сказка. Руки Тома, стоны Тома, запах Тома. «Всё моё», - Билл блаженно зажмурился и кончил, присосавшись к шее брата с зубами, лишь бы не кричать. А старший нежно целовал его волосы на виске и несколько минут после оргазма они так и стояли, обнявшись, со спущенными штанами у двери, влажные, не в силах разлепиться друг от друга.

4. Live fast/Die young

You complete my fate

The world unwinds inside of me

© Monoral – Kiri

Время всегда бежало впереди, вприпрыжку, а они за ним, взрослея и меняясь раньше, чем успевали подумать и осознать самих себя. Вот почему Билл так во многом ошибался насчет Тома. Если человек даже в своих чувствах разобраться не может, самонадеянно думать, что понимаешь чувства других. В самолете, глядя на то, как земля отдаляется, люди становятся маленькими точками, а небо заполняет весь мир, он вдруг понял, что так же оторвалась от того, что всегда тянуло ее ко дну, его душа, и сердце сжалось от непривычного чувства свободы. Теплая рука брата под клетчатым пледом держала руку Билла крепко и осторожно. Большой палец круговыми движениями массировал костяшки. Они оба молчали. Потом, Билл понял, что Том заснул с плеером в ушах, так и не выпустив его руки. Так спокойно, так уютно, но Билл не мог беспечно заснуть также как старший брат. Слишком много мыслей вертелось в голове.

Билл думал о том, как ему хотелось бы иметь возможность поцеловать любимого человека в любой момент, когда захочется. Но тут не их случай. Совсем нет. Он вспомнил, как они целовались в лифте и шарахались друг от друга в коридоре, и потом, когда пришла горничная проверять номер, они в спешке приводили себя в порядок, дергаясь от липкого страха. Будто им есть чего стыдиться. Братья – любовники. Ну и что? Никто в мире не отказался бы от жизненно необходимого только потому, что это осуждается обществом. Легче умереть, чем сдерживать, подавлять в себе эту непривычную нежность, возбуждение, которое вспыхивает от одного легкого прикосновения или взгляда… Это лучшее, что случалось в его жизни, и теперь с этим надо жить, пусть даже это изменит все навсегда. Он сам уже стремительно начал меняться. Например, раньше он не ревновал Тома настолько сильно, а теперь пока тот разговаривал с кем-то по телефону, Билл внимательно следил за выражением его лица и вслушивался в каждое слово. Ему казалось что все всё знают. Что все окружающие, даже вот этот тощий стюард в бордовом пиджачке смотрит на них, сидящих рядом, с хитринкой в глазах. И покачивает головой, намекая на что-то. Ему казалось, что Йост поглядывает на них с интересом и даже следит за ними, а Густ и Георг как-будто избегают с ними говорить… Бред, конечно… паранойя. Но неприятно давит на нервы.

Нет, Билл не отказывался от своих слов… Он сказал тогда Тому, что его «возбуждает» ситуация и сама мысль о том, как общественность отреагирует, «когда узнает» о них. Но… лучше бы все-таки «общественность» не знала. Много чести. Билл хотел бы скрыть эту тайну, чтобы не мешать со всем тем дерьмом, которого и так из-за их популярности было достаточно, а будет еще больше, гораздо больше. И Билл понял, что сделает все, что угодно, вытерпит любые изменения, сыграет любую роль, ради того, чтобы никто и ничего в этом гребаном мире не вмешивалось в их с Томом отношения.

Это неприкосновенно. Это надо оберегать. Слава Йосту и всем остальным, скрывать что-либо они привыкли с самого детства. Билл считал себя превосходным актером. Но бороться со своими желаниями умел плохо. Поэтому волновался, получится ли?

Том завозился, отнял руку, отчего Билла вдруг кольнуло одиночеством, и потер ладонями лицо.

- Ты чего не спишь? Сам же стонал, что спать хочешь? – спросил он. На лице красные пятна, глаза окосевшие и заспанные, смех просто.

Дата добавления: 2015-11-04