- Давай, помоги мне.
Том засмеялся. Блин, Билл иногда был таким милым. Просто до ужаса. И как ему удавалось? Он подошел и опустился на корточки, крепко прижимая голени брата к полу. Билл начал подниматься и опускаться. Раз, два, три… десять…
- А сколько надо? – дыхание уже сбилось, каждый вдох давался с трудом, и в очередной раз откинувшись на спину, Билл решил отдохнуть.
Том откровенно развлекался, глядя на мучения брата.
- Ну, я обычно делаю сто на нижний, двести на верхний, если не очень устал.
- Сколько? – глаза Билла вылезли из орбит. – Ну нахрен!
Он повернулся набок, и Том отпустил его ноги.
- Я спать хочу. – Пожаловался Билл.
- Иди.
- У меня убирают.
- Убрали уже.
- А если нет?
Том пожал плечами и, закинув на плечо полотенце, ушел в ванную.
Когда он вернулся, брат спал на его кровати, не раздевшись, поверх одеяла, в позе морской звезды.
* * *
Бывают такие дни, которые полностью переворачивают жизнь.
В течение каких-то двадцати четырех часов, растянувшихся на целую вечность, меняется понятие и представление о том, во что верил с детства. Ты понимаешь, что изменился настолько, что даже прошлое видится теперь под совершенно другим углом.
И иногда ты даже предчувствуешь наступление этого дня. Чувствуешь, даже пока еще спишь, это нервное возбуждение и боль, как, наверное, ощущает себя насекомое перед метаморфозой, выводящей ее на новую ступень развития.
Безвозвратно.
Том проснулся в чужой, гостиничной койке, посреди чужих вещей, под звук незнакомой мелодии будильника Билла, и под настойчивый стук в дверь.
- Билл, Билл, ты встал? Вставай, оператор приехал.
- Ой, бл*дь, доброе утро, - выругался Том, шлепая до двери.
Увидев его, Густав округлил глаза.
- Э, Том, это твой номер? Прости, я вроде запомнил, что Билла.
- Мы поменялись.
- А-а… ясно. - Он кивнул в сторону коридора, по которому шел высокий парень с огромной сумкой через плечо. Незнакомец поравнялся с ними и, улыбаясь, протянул руку.
- Привет, я Джорж. Буду вас снимать сегодня.
Его рука была теплой, улыбка искренней, и он, слава богу, был один. То есть, вместо группы раздражающих, везде мешающихся людей с громоздким оборудованием, с ними сегодня будет весь день вот этот приятный парень. Хорошая новость. Тома это устраивало. Джорж оказался очень общительным и сразу дал понять, что сильно навязываться не будет. Он предложил им привести себя в порядок и спустится вниз, в столовую, там они и начнут съемку.
- Просто не обращайте на меня внимания, - посоветовал он.
Тому стало смешно. Советовать что-то подобное было излишне. За последние пять лет, камеры, направленные со всех сторон, стали для них, что солнце в небе, что фонарь на улице. Вести себя естественно? Пожалуйста. Это мы умеем.
- Я пошёл. – Сказал Густ. - Разбудишь Билла?
Том искоса посмотрел на друга. А он то с самого утра сияет, как медный самовар… Выспался, что ли?
- Разбужу.
Том вошел в свой номер беспрепятственно, так как ключи были у него. Билл уже не спал. Сидел на кровати, подогнув одну ногу, и думал о чем-то, судя по выражению лица, очень серьезном. Во рту у него дымилась сигарета, и столбик пепла на кончике свидетельствовал о том, что он про нее совсем забыл.
- Ненавижу спать в одежде, - пробормотал он, увидев Тома. – Меня просто вырубило вчера. – Достав сигарету из зубов, он медленно выдохнул ароматный дым, стряхнул пепел на ковер, хитро улыбнулся, - тем более у тебя тут кровать лучше.
Том не ответил. Это был уже не первый раз, когда Билл засыпал на его кровати. Ему почему-то всегда казалось, что Тому достается все самое лучшее. Начиная с детства: лучшая из одинаковых мягкая игрушка, лучший цвет одинаковых футболок, купленных мамой, а теперь вот - лучший номер в отеле, место в самолете и так далее. Том был уверен, что все как раз наоборот, но он же старше, поэтому просто молчал.
Он открыл чемодан и задумался над тем, что одеть. Обычно выбор не занимал много времени, но сегодня ему до противного не хотелось, чтобы все шло как обычно. Его не покидала уверенность, что этот день будет каким-то особенным. Может, и не к лучшему, но, определенно, к переменам, которые ему сейчас просто необходимы.
- Билл, иди давай, собирайся. – сказал он, не оборачиваясь.- Через полчаса внизу надо быть точно, нас там уже ждут.
- Подождут.
Билл мягко подошел и присел рядом на корточки, оперевшись о плечо Тома. Протянул руку и вытащил из кучи одежды одну футболку.
- Вот эту одень.
- Да я в ней спарюсь… двухслойная… - Том поймал его запястье, не позволяя прикасаться к своим вещам.
- Зато она не такая дебильная, как все остальные. – Билл усмехнулся и закашлялся. У него с утра слегка болело горло, но он обычно не обращал на такие мелочи внимания, пока не становилось хуже. В самом начале простуды его голос становился звонче, что было только на руку перед концертом.
- Слушай, это у тебя шмотки драные, и непонятно с какой помойки, - огрызнулся Том чисто по привычке.
- Могу тебе одолжить что-нибудь, - сказал Билл, смеясь, прежде чем брат вытолкал его за дверь.
Билл, конечно, замечал, что с Томом творится неладное, но он еще не думал, как это может отразиться на их работе. Картина, которую он увидел, когда спустился в специально отведенную для vip-постояльцев столовую, заставила его крепко об этом задуматься.
Том, одетый в одни только широкие джинсы и солнечные очки, с важным видом восседал за огромным овальным столом и жевал тосты. Вокруг него крутился оператор, как муха над банкой варенья. Том не обращал на него никакого внимания. Солнечный свет, проникая сквозь французские окна, обводил контуры его фигуры, блики лежали на обнаженной груди, в воздухе висели пылинки, и стакан ярко-оранжевого сока в его руке делал картину законченной и просто идиллической – преуспевающий бизнесмен на отдыхе. Или скорее, судя по прическе, любимый сыночек богатых родителей на веранде в своем загородном имении.
Опять выпендривается, сволочь.
Внутри Билла поднялось глухое раздражение. Хоть бы предупреждал тогда, если решил устроить шоу с утра пораньше. О’кей, подыграем. Он нарочито развязно прошагал к свободному стулу и расселся на нем, вытянув ноги в стороны. Обвел взглядом накрытый стол. Усмехнувшись, Том небрежно зацепил с его тарелки кусочек мяса и отправил в рот. Билл, не долго думая, ловко выхватил из пальцев брата стакан с соком, как будто перед ним не стоял точно такой же. И началось…Обычный завтрак, который должен был быть естественным, превратился в игру – кто кого. После настолько очевидного вызова, разве можно спокойно сидеть и жевать еду? Персонал недоумевал, не понимая, чего от него хотят. Билл то и дело подзывал служащего, просил то подогреть бекон, то охладить молоко… Потом принялся неторопливо снимать и одевать перстни с одной руки на другую… потом волосы внезапно стали ему мешаться и лезть в глаза… В общем, он любыми способами постарался привлечь к себе внимание. Он просто не мог ничего с собой поделать… От одного взгляда на Тома у него почему-то начинал чесаться язык, так и хотелось сказать что-нибудь обидное, даже подраться захотелось почему-то. Он незаметно пнул Тома под столом ногой, за что получил довольно сильный ответный удар в голень.
- Эй…
Билл заметил, что Георг и Густав тоже сидят за столом, на другом его конце, только когда его вежливо попросили не мельтешить и не портить аппетит.
Джордж смущенно опустил камеру, видимо, приняв высказывание на свой счет.
- Ну ладно, парни, ешьте, я вас жду в машине.
Только после того, как он ушел, Билл успокоился и принялся за свою остывшую еду.
Что касается Тома, то все время завтрака он незаметно, скрываясь за темными стеклами очков, наблюдал за братом. Это всегда было интересное занятие. Билл был неподражаем, когда работал на камеру. Чего стоила его игра с перстнями, которые он задумчиво переодевал с пальца на палец, и никак не мог решить, на какой руке они смотрятся лучше. Обычное действие в исполнении Билла выглядело так, словно имело какой-то подтекст и магнитом притягивало взгляды всех, кто находился в помещении. Так же, как его сосредоточенное лицо, когда он решил сделать хвост и долго перебирал руками свои черные пряди, открывая шею, вздергивая подбородок - ну не за столом же это надо было делать! И когда пил молоко, совсем не обязательно было проливать его мимо рта и вытирать кончиками пальцев, а потом еще и салфеткой. Такой весь сексуальный и притягательный, сам ведь это прекрасно осознает. Тому было стыдно за брата. Блин. Ну что должны подумать люди о таком вот выпендрежнике? Может, он сам и хотел слегка поддразнить всех своим неформатным видом, но он не думал, что Билла тоже понесет.
Хотя должен был догадаться, зная характер брата.
- Ну вы, Каулитцы, отожгли, – резюмировал Георг, когда оператор ушел. – Он должен быть доволен отснятым материалом, а это ведь только начало дня.
Вот и у Джорджа появилось свое мнение насчет твинцеста
Тем временем на улице оглушительно щебетали птицы.
Теплый весенний ветерок трепал короткие волосы Джоржа, приятно обдувал шею. Он курил перед машиной уже третью сигарету и понемногу успокаивался. На нервы жаловаться раньше не приходилось, но почему-то пять минут назад, когда он складывал на сидение оборудование, дрожали пальцы, так, что один из плотных бритых мужчин- сопровождающих спросил, все ли с ним порядке.
- Да, спасибо. – Джордж улыбнулся и потянулся за пачкой.
Он был из тех людей, которые относятся к жизни легко. Иначе говоря – ни на чем не заморачиваются. Вот уже несколько лет после окончания колледжа, он занимался любимым делом, которое являлось одновременно и работой и увлечением. Ему часто приходилось снимать звезд шоу-бизнеса. Звезд, которых боготворили и которым поклонялись миллионы. И очень быстро он понял, что они совершенно обычные люди, которые тоже просто занимаются своей работой. Что они чаще всего играют свою звездную роль на сцене, на публике, а сами растят детей, ходят в туалет, и решают свои бытовые проблемы своими, отнюдь не божественными руками.
Как он говорил своим друзьям и знакомым: «Если вы ждете чего-то особенного, не думайте, золотого сияния вокруг них нет. Совсем ничего особенного нет». Поэтому во время съемок он обычно не испытывал сильных эмоций, и ничто не отвлекало его от работы.
Джордж не смог бы точно сказать, что именно вывело его из равновесия сегодня, когда он начал снимать материал. Освещение было прекрасным. Расположение тоже. Ребята из TokioHotel - молодые и перспективные музыканты, обычные двадцатилетние парни. Джордж был спокоен как удав, когда взялся за эту работу. Он был уверен, что уж с ними проблем не возникнет никаких.
Но все пошло не так... в какой момент это началось? Может быть, когда он встретился взглядом с солистом, и его зацепило, как рыбу на крючок. Это было неожиданное открытие. На самом деле Билл Каулитц в нормальной жизни не был обычным, немного более удачливым, чем другие, зазвездившимся парнем, он был… несколько таким… особенным? Просто тем, от кого невозможно отвести взгляд. Он излучал феромоны вокруг себя, или не только вокруг себя… или не постоянно, а только находясь рядом со своим братом? Черт… Джордж никогда не ругался матом, но сейчас ему очень хотелось начать. Между этими двумя точно что-то не так, он был в этом уверен. Это пугало и никак не укладывалось в голове. Весь завтрак он чувствовал себя, как это обычно называют, словно между двух огней. И это ощущение было не из приятных. Ничего особенного не произошло, но ему все казалось, что он подглядел что-то неприличное, на что смотреть нельзя посторонним, да еще и снял это на камеру… как какой-то преступник.
- Хэй, мы уже идем! – закричал кто-то, и Джордж, подняв взгляд, неосознанно начал искать две одинаковые фигуры в процессии людей, движущихся к машине. Но их там не оказалось.
- А где Каулитцы? – спросил он парня с длинными волосами, своего тезку.
- Действительно, где они застряли. Нам уже ехать надо… – Георг оглянулся, - народ, никто не видел этих?
- Нет.
Все стали бестолково вертеть головами. Джордж пожалел, что уже убрал камеру. Было бы забавно заснять растерянность такой кучи народа. Впрочем, плотные люди в чёрном не показывали никакого беспокойства. Хотя должны бы. Один из них, самый толстый, разговаривал по мобильному телефону, перекатывая вес с ноги на ногу. Кажется, он единственный был озадачен.
- Я видел, как они спускались в фойе. – Задумчиво сказал Густав. – Но на улице их уже не было.
- Господи, - закатил глаза Георг. – Опять.
- Куда ты меня тащишь? Насколько я понял, все пошли на стоянку! Вот кретин.
Билл ворчал, шагая в полутьме гостиничных коридоров следом за братом. После того, как они вместе с остальными спустились вниз, Том внезапно схватил его за локоть и, показав знак молчания, утащил в сторону. Билл решил, что он хочет сказать ему что-то важное, поэтому не сопротивлялся. Но оказалось, что он ошибся. Они зашли в какую-то дверь и направились по лабиринтам узких коридоров. Том шел, уверенно засунув руки в карманы, как будто бывал тут каждый день.
- Так так так, где-то должен быть черный выход, щас придем. Спокойно.
Том толкнул дверь в конце длинной лестницы, ведущей вниз, и они оказались на улице. В лицо сразу пахнуло свежим ветром, солнце ослепило глаза. Билл спустил со лба на глаза темные очки, и увидел, как Том натягивает кепку.
- Вот он, красавец, - воскликнул тот, приподнимая козырек двумя пальцами.
- Кто? - Билл недоверчиво посмотрел вокруг.
Том высоко подкинул непонятно откуда взявшиеся ключи от машины и поймал налету в кулак.
- Jeep Liberty. В моем распоряжении на целые сутки. Сегодня поедем с ветерком.
Билл открыл было рот, чтобы спросить «какого хрена ты выдумал» и напомнить о многих вещах, таких, как вопли продюсера, бешеные фанатки и отсутствие карты города, в котором они всего то второй раз в жизни. Но это было бы так же глупо, как встать на пути идущего поезда. Ведь это же Том. Он и сам все прекрасно знает, но это его не останавливает.
Проглотив возмущение, Билл послушно залез в джип.
- Откуда взял?
- Украл. – Том весело подмигнул, настраивая радио. – Шучу. Просто связи надо иметь, Билли.
- Нда. Я должен был догадаться. И вижу, что ты считаешь ниже своего достоинства ездить на чем-то, что весит меньше двух с половиной тонн.
- Ты прав.
Аудиосистема стояла шикарная, Билл легко нашел любимую станцию. На волне звучало radiohead, Билл закрыл глаза и откинулся на сидении, абстрагируясь. Судя по настроению брата, неприятностей сегодня не избежать, так зачем о них думать? Глаза Тома горели, чуть прищуренные, потемневшие, - о, Билл знал, что значил этот взгляд. Про себя он называл его «шило в заднице», но, наверное, можно было бы назвать и по-другому. Билл всегда нервничал, когда Том так смотрел. Это сулило неприятности всем окружающим, но с другой стороны... Он не сразу понял, что улыбается, а когда понял, отвернулся к окну и подставил лицо солнечным лучам. Внутри дрожали и вибрировали тонкие струны…
Они выехали с заднего двора. Охранник, как ни странно, пропустил без вопросов. По проулкам добрались до шоссе. Остановившись на светофоре, Том достал мобильник и набрал номер Густава.
- Хай, Густи, потеряли нас?... - Билл прыснул в кулак. Голос брата звучал как ни в чем не бывало, - да? А я разве не говорил, что мы на машине поедем?... Да, мы уже в пути… Вы поторопитесь, а то опоздаете на встречу… Конечно, я знаю куда ехать… Пока, Густи, передай Саки привет.
Когда он положил сотовый в карман, Билл позволил себе рассмеяться в голос.
- Даа, интересно, кто нас первым убьет Саки или Дэвид.
- А ты бы кого предпочел?
- Ну, догадываюсь, что Йост сделает это нежнее, но не факт.
- Йост меньше по комплекции, его мы, пожалуй, даже завалим, если объединимся.
Смеясь и продолжая измываться над продюсером, братья ехали по городу. Вообще, это был небольшой провинциальный городок, и машин здесь было немного. Жители, в основном, ездили на велосипедах и микроавтобусах. Но на центральной улице Каулитцам повезло попасть в единственную из всех возможных городских пробок, прямо в час пик. А до начала фотосессии оставалось всего полчаса.
Чтобы их не узнали, Том закрыл затемненные окна, и велел Биллу не смотреть по сторонам.
- Это вообще была плохая идея, - Билл закрыл глаза, - ехали бы со всеми, и нет проблем.
- Конечно. Когда это ты стал таким занудой?
Том достал из кармана пачку мальборо и закурил. Действительно, потерянного времени было жалко, жалко даже нескольких минут в пробке. Их время теперь стоило бешеных денег. Тому опять пришло в голову, насколько он не свободен. Как он важен и как зависим, словно деталь в часовом механизме. Чтобы часы работали, ты должен быть именно такого размера и формы, и поворачиваться ты должен именно в эту сторону. А часы, которые не идут, никому не нужны.
Том прогнал унылое сравнение и посмотрел на плотно сжатые коленки Билла. Тот опять сидел как девчонка. А ведь сам просил отучить его от этой детской привычки.
- Блин, Билл не сиди так. Если раньше это и выглядело нормально, то сейчас это тебе уже не идет.
С этими словами Том неожиданно для самого себя положил ладонь на обтянутое джинсами колено брата и провел ею до середины бедра, где у девушек обычно начиналась короткая юбочка, и можно было скользнуть под нее и услышать смущенный вздох или игривый смех, приглашающий к дальнейшим действиям.
Реакция Билла была прелестной, и ни на что не похожей. Он вздрогнул, издал тихое «ах» и уставился на руку Тома так, словно та была чудовищем или большим страшным насекомым.
- Твою мать, - сказал он после паузы и аккуратно спихнул руку со своей ноги, - Том, ты гребаный извращенец. Я знал, что когда-нибудь это случится, после всех твоих тупых приколов.
- Мои приколы не тупые, - Том втянул в рот колечко пирсинга, чтобы не рассмеяться. Билл выглядел так странно, так забавно, что хотелось подразнить его еще больше, но… что-то останавливало. «Когда-нибудь я тебя точно поцелую, хотя бы ради эксперимента», - подумал Том, и даже не удивился этой мысли.
- Ага. Не тупые. И твою голову не посещают мысли о сексе. И любишь ты блондинок с большими сиськами, это все знают.
Билл хотел сказать что-то еще, но громкие сигналы соседних машин вернули их обоих к реальности.
- Фак! Мы стоим посреди дороги, – оказалось, что пробка уже рассосалась, и вся очередь скопившихся позади автомобилей возмущенно сигналит им. Том бросил взгляд на часы. Осталось всего двадцать минут до начала фотосессии. Они должны успеть, нехорошо заставлять себя ждать, а то пойдут всякие слухи.
- Билл, сделай музыку громче, – заорал Том, - и открой окна.
Он взялся за руль, вдавил педаль газа, и джип рванул вперед так быстро, что на перекрестке остались следы шин.
Какое-то сумасшедшее желание бежать без оглядки взорвалось внутри. А к черту их всех! Пошло все на*! Он и не думал сбавлять скорость, вжимал по полной, обгоняя машины и не задерживаясь на светофорах. Музыка стучала в ушах, разделяясь на басы, ударные и соло, а рядом Билл громко смеялся, сняв очки и позволяя ветру трепать его волосы.
Билл любил скорость.
Как сквозь какой-то туман запомнилось мерцание рекламных вывесок, сбитые ограничители, когда заносило на поворотах, как в одной из навороченных гонок, в которые они любили играть. Всё сливалось перед глазами, кроме полоски дороги впереди. Было чудом, что они так ни во что и не врезались. Когда у Билла уже действительно начали неметь пальцы на подлокотниках, наконец, взвизгнули тормоза и, круто развернувшись, джип остановился у высокого стеклянного здания.
- Приехали, - сказал Том, откидываясь на спинку сидения и запрокидывая голову, у него перед глазами плясали пятна, - вот это драйв.
- Б*я…. – Билл закрыл лицо руками и все еще нервно посмеивался, - Том, ты больной… ты хотел нас угробить, да?
- Ну весело было, согласись… - он запрокинул голову, пытаясь досчитать до десяти, чтобы унять бешено стучащее сердце. - Что там по времени?
- Успели. Еще десять минут.
- Можем спокойно покурить.
Братья вывалились из джипа на слегка негнущихся ногах. Закурили. Билл заглянул в зеркало бокового вида и присвистнул.
- Пипец моей укладке…
- Ну ты же обещал всем поменять прическу. Обещания надо выполнять.
- Я с тобой никогда больше ездить не буду, - Билл больно пихнул брата локтем. – Ты фоткаешься первым.
- Окей.
Только они докурили и вытащили шмотки из машины, как им навстречу из здания вывалилась шумная группа, во главе с хмурым Саки и бледным Джорджем с камерой на плече.
- Я всё видел, - безжизненным голосом сказал Саки, поравнявшись с ними и буравя взглядом то одного, то другого.
«Наверное, он имеет в виду, твой способ парковки, мистер Шумахер», - быстро шепнул Билл на ухо Тому.
- А Йост? – спросил Том, ухмыляясь.
- Нет.
Братья переглянулись. Пронесло…
- Всё, идем работать, работать! – Билл хлопнул в ладоши и первым направился к зданию, - Хватит прохлаждаться!
* * *
Незнакомые люди - профессионалы, знакомые профессиональные улыбки. Эти места – фотостудии, одинаковые и всегда разные. Где-то подают кофе в белых обтекаемых кружках, где-то холодную минералку. В одном месте посадят на кожаный диванчик у стены светлого просторного зала, где-то попросят стоя подождать, пока в темной маленькой студии фотограф снимет каждого по очереди, потому что места для четверых здоровых парней там не хватает. За время своего головокружительного успеха они успели побывать во всех возможных фотостудиях, пожать руки тысячам фотографов и их ассистентов. Места и люди – разные, а все остальное – почти одинаковое. Позы и взгляды в камеру – специальные для каждого из участников группы, отработанные движения. Часть из них осталась еще с того времени, шесть лет назад, когда они мальчишками тряслись перед своей первой серьезной фотосессией. «Вот так, хорошо встал, Том, чуть боком развернись, подбородок выше. Запомни эту позу» Сколько раз их фотографировали? Том не знал. Он привык. Как по щелчку, - нацелен объектив, и голова сама поворачивается как надо, глаза, с нужным выражением, смотрят в черный глазок. Тяжело работать с начинающими фотографами, они волнуются, тянут время, делают по несколько снимков одной позы, экспериментируя с освещением. Смотришь в объектив своим коронным взглядом, минута, другая, глаза стекленеют, хочется сморгнуть и начать корчить рожицы.
Скучно.
Хочется сказать: «Сходите возьмите любую из наших фотосессий, там все точно так же, только у Билла другие цацки на шее и на руках, у меня другая футболка и кепка. Вот и все».
Какое всё поднадоевшее. Эта жизнь «не как у всех», с которой уже ничего не поделаешь. От которой не сбежишь. Да, если даже представить, они бы никогда не смогли жить как все, слишком особенные. Просто у Тома мелькало иногда желание открыть альбом с фотографиями и рассказывать кому-то: «а вот это я в шортах на даче, со шлангом, грядки поливаю. Вот Билл в халате, спалил плиту, взорвал в микроволновке яйцо. Случайно. Вот это мы на Новый год, о нет, лучше пролистнём, мне до сих пор стыдно, я не помню, как ее зовут» Хотелось так. А в реальности было наоборот. Заходишь в Интернет, из скуки и уже неотделимого от нее тщеславия, читаешь: «А вот Том там-то и там-то, а вот Билл с Томом в одном из... и кто это с ними?…» И думаешь и пытаешься вспомнить, а когда это сделано и как? Ведь рядом, кажется, никого не было.
Трудно убежать от своего прошлого, когда оно повсюду. Когда оно доступно всем, кому не лень. Даже самые детские фотографии из семейного архива… А Том не любил свои детские фотографии. Не те, когда они с Биллом были детьми, а те, которые напоминали о первых шагах в шоу-бизнесе. Он выглядел сущим ребенком. Сколько было всего в то время, кружилась голова: записи, первый успех, стремительные изменения в собственном теле, изменения в брате, который был и всегда будет рядом, внезапное и уже необратимое превращение их частной жизни в публичную. Они просто не успели научиться разделять эти две жизни, а теперь уже поздно. Они все на виду. И так никогда не хватало времени на то, чтобы до конца осмыслить все происходящее, поэтому... поэтому Билл был таким, неустойчивым, разным, то взрослым, то ребенком. Поэтому Том был таким, сумасшедшим, упрямым. Они особенные. Том часто думал об этом, защищаясь от всей грязи, которая была огромной частью ненастоящего мира, в котором они жили по –настоящему.
- Том Каулитц, ваша очередь.
Надо же, как глубоко он задумался. Девушка-визажист уже порхала толстой кисточкой с пудрой по его лицу.
- Только слегка, - сказала она. – У вас прекрасная кожа.
Том ухмыльнулся. Он знал, что где-то справа, Билл с досадой отвернулся и теребит что-нибудь в руке. Всю жизнь брат завидовал его коже, с которой почти никогда не было проблем. И родинки этой дурацкой у него не было. А у Билла от тоналки и пудры постоянно что-нибудь выскакивало. И от черт-знает-какого питания, и от недосыпа. Пусть завидует.
На визажистке светлый бежевый костюм. Вот она взглянула на его лицо с непрофессиональным интересом. Знакомый взгляд. Приятный взгляд. Да, как же Тома бесило всегда, все эти годы, что к нему относятся как к ребенку. Пренебрежение, излишняя забота, снисходительное «мальчик», «малыш», обращение на «ты». Из-за длинных дред и симпатичного лица в паршивых журнальчиках называли «девочкой». И это мягко сказано.
Девушки. Теперь они все смотрят по-другому. Вместо снисходительности – восхищение и трепет, вместо пренебрежения – сексуальный интерес. Том наслаждался этим так же, как наслаждался чашкой капуччино под палящим солнцем в прохладной воде бассейна на Мальдивах. Наслаждался физически.
Его время пришло.
Визажистка переключилась на Георга, напоследок будто случайно коснувшись его колена. Том самодовольно улыбнулся, уже не глядя на нее и покачивая ногой в такт своим мыслям.
Группу поместили на удобном диване в съемочном павильоне. Кругом сновали люди, каждый со своим делом. Почти никто не обращал на них внимания. Джордж с камерой находился неподалеку, но его присутствие было таким ненавязчивым, что они совсем не замечали его. Человек-невидимка.
Снимали сначала групповые фото – по обычной схеме на большом белом фоне прямо там. Потом одиночные в маленькой темной студии наедине с фотографом. Для одиночных фотограф взял серый фон и снимал крупные планы, что было не совсем стандартно. Но это радовало. Хоть какое-то разнообразие.
К сожалению, смотреть на приватные фотосессии не разрешили. Обычно невостребованные участники группы развлекались тем, что наблюдали со своего дивана за вдохновенно позирующим Биллом. Он ведь превосходный актер. Ему надо было не петь, а сниматься в фильмах. Вы бы удивились, если бы увидели, с какой скоростью он может меняться, без малейших усилий и подготовки. Все зависело от того, чего хочет фотограф.
Вот сегодня, например, Билл нисколько не выглядел женственно. Черная водолазка, цепи, волосы завязаны в толстый хвост. От загара лицо кажется еще худее, остро выделяются скулы. Серьезный такой, почти мрачный. Наверное, думает о том, что высказал им Йост, просмотревший утреннюю съемку…
Но если фотограф попросит, то Билл вдруг резко переменится в лице, его «дьявольский» взгляд станет нежным и манящим, губы приоткроются в задумчивой улыбке – другой человек. Хамелеон.
Том так и не узнал, в каком амплуа сегодня захотел увидеть популярный немецкий журнал Билла Каулитца, солиста TokioHotel. Ему в голову внезапно пришла идея.
- Сколько времени у нас до интервью?
Когда Билл вышел из комнаты, Тома на диване уже не было.
- Где Том? – мрачно спросил он парней.
У него было нехорошее предчувствие. С самого утра все шло через ж*пу, так что от неуемного старшего братца каждую минуту ожидалась какая-нибудь подстава.
- Пошел в машину, сказал, что сейчас вернется.
- Ясно. Я курить.
Он накинул куртку на плечи и обратился к проходящей мимо женщине:
- Где здесь у вас курят?
- Курилка на втором этаже, - женщина вежливо улыбнулась, - пройдемте со мной.
Когда Билл вернулся в съемочный павильон, место Тома на диванчике все еще пустовало.
- Что, так и не вернулся?
- Он там.
Билл удивился.
- У фотографа? Его же отсняли уже.
- Попросил пару фоток не для журнала. Просто для себя. Не формат.
- Густав, не нравится мне твоя загадочная улыбка. – Билл насторожился, - А ты, Листинг, чего ухмыляешься?
- Ничего.
- Совсем ничего.
- Пойду, проверю.
Билл направился к студии, кто-то из парней успел схватить его за рукав.
- Сказали же, туда нельзя.
Он вырвал руку.
- Да не гунди ты, мне просто интересно. Я загляну.
И правда было дико любопытно, что Том задумал.
Билл приоткрыл дверь студии. За осветительными моноблоками и рефлекторами, (Билл точно не знал, как они называются) почти не видно было модели. Но… судя по тому, что было видно, Том был с голым торсом. Или вообще голым? Сердце Билла подпрыгнуло. Какого хрена он там голый позирует? Может, еще в порно снимется и даже не предупредит? Интересно… Билл давно не видел брата полностью обнаженным. Да, вообще очень давно. Ну, когда отливали вместе, мог бы, конечно, посмотреть, но зачем? А тут…
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |