Мать не шутила, когда говорила о темени за окном. Все небо затянуло тучами, полный мрак, ни одной звезды. Движение вниз по нашему проезду, через лес, оказалось полным дерьмом. И хоть я знал каждую извилину и поворот дороги наизусть, я продолжал вести непривычно медленно, чтобы выехать на дорогу без столкновений.
Дорога блестела черным льдом, но я уже знал об этом, когда возвращался из школы, и был готов; и эта машина была волшебной на льду, поэтому я не волновался.
Я выбрал старую дорогу к шоссе, так как она была ближайшей от нашего дома.
Было, пиздец, как темно, и фары были не так эффективны, как хотелось бы. Но это не важно, поскольку дорога была заброшенной, никто больше не пользовался...
Это еще что за херня?
Что-то мерцало вдали, и я прищурился, чтобы разглядеть, что это было.
Дорожный знак? Нет…машина? Нет…олень? Оно двигалось…
Я притормозил, но немного, и чем ближе я подъезжал, тем лучше виднелся багажник красного фургона.
Вдруг в поле зрения появилась человеческая фигура прямо перед моей машиной, и хотя это было в нескольких ярдах от меня, я ударил по тормозам, чтобы избежать столкновения.
Это оказалось моей наибольшей ошибкой, и началом худшего события этого дня.
Машина попала в зону льда и ее начало уводить в сторону. Я испугался и с силой схватился за руль, поворачивая его влево, пытаясь вывернуть занос в другую сторону. После секундной борьбы я, наконец, начал контролировать ситуацию и справился с управлением.
Когда я посмотрел перед собой, то понял, что фигура снова оказалась перед моей машиной, и я был в доле секунды от столкновения с ней. И в этот момент я узнал ее.
Твою мать.
Глаза Свон были распахнуты от шока; она застыла на месте, и было чувство, словно она смотрела прямо на меня, думаю это невозможно, она должна быть ослепленной светом фар.
Вдруг, все стало двигаться словно на замедленной скорости, и я мог разглядеть ее лицо. Ее бледная кожа сияла в ярком свете фар, и ее рот был открыт в безмолвном «ох»... когда, внезапно, все стало двигаться, кажется, на двойной скорости. Свон ударилась о ветровое стекло с такой силой, что оно треснуло, когда ее тело скатилось на капот, и, так как машина продолжала двигаться, она попала под нее, и я почувствовал легкий толчок, когда проехал по ней.
Душераздирающий крик раздался в ночи, когда я еще раз ударил по тормозам, и машина, пройдя юзом, остановилась. До этого мне не приходило в голову, что крик, который я слышал, издавала не Свон, а я. Визг колес должен был заглушить остальные звуки, издаваемые ею.
На ватных ногах, я, спотыкаясь, вылетел из машины, помчался за нее и встал замертво, когда достиг тела. Задние фонари моей машины бросали жуткий красный отблеск на место происшествия, и этого света было достаточно, чтобы я разглядел ее. Меня затошнило от увиденного зрелища, и я согнулся пополам, когда меня вывернуло наизнанку.
Не знаю, как я сумел, но как-то я вытащил телефон и набрал номер. Какой номер? Не знаю. Мне все равно. Мне просто нужно было позвонить.
Кому-нибудь.
- Алло?
- Пап..., - прошептал я, и было похоже, что слово произнес не я. Я чувствовал себя, как-будто внутри пузыря, а мой голос звучал снаружи... это нормально?? Всё моё тело так яростно сотрясалось, что я опустился на колени прямо на ледяную дорогу.
- Эдвард? Это ты? - спросил изумленно отец.
Я взглянул на Свон, и заметил темную лужу, расползавшуюся вокруг нее, жуткий свет задних фар усугублял вид крови...
- Здесь кровь повсюду, пап! Я не знаю, что произошло! Здесь ебаная кровь повсюду! - закричал я. Мое горло сжалось и я начал задыхаться.
Это не хорошо. Это не хорошо. Это, блядь, совсем не хорошо.
- Что произошло? Где ты? С тобой все в порядке? - его тревога нарастала.
- Думаю, она мертва, отец, кровь повсюду, - теперь я всхлипывал, пряча лицо в свободную руку. Это уже не я сидел там на земле. Потому что я никогда не плакал, и я никогда никого не сбивал своей машиной. И…это так хуево…
- Сын! Где ты? Что случилось? - спросил он снова, доведенный до отчаяния.
- На старой дороге, ведущей к шоссе.., в нескольких милях от не..., - прохрипел я.
- Я еду, - сказал он. На заднем фоне я слышал мамин вопрос " Что происходит?", и как он велит ей оставаться дома и обещает позвонить позже. Я слышал, как он открыл дверь, и направился к своей машине.
- Что случилось? Ты ранен? - спросил он снова и я покачал головой, даже не подумав, что он не видит меня.
- Нет, я не ранен..., - прошептал я, не в силах повысить голос хоть немного. Я был истощен. - Я уже ехал забрать их…, когда я... она вылетела из ниоткуда, отец, я не видел ее. Я пытался притормозить, но машина катилась по льду и я потерял управление... Я, твою мать, сбил ее, пап…, и здесь кровь повсюду...
Я слышал, как двигатель его машины заработал на заднем плане.
- Ты позвонил в больницу? - спросил он.
- Нет…, я сначала позвонил тебе, - пробормотал я.
- Тогда я позвоню в больницу и попрошу отправить реанимацию. Старая дорога говоришь?
- Ага...
- Я отключаюсь, хорошо? Нужно позвонить в больницу, и я буду с тобой через несколько минут, хорошо? Давай, держись и ничего не делай без меня.
- Ладно...
- Хорошо, скоро увидимся сынок, - сказал он перед тем, как повесить трубку.
Я продолжал держать телефон в руке и пытался не смотреть на тело. Тело. Может мне не надо ее так называть? Словно она больше не гребаный человек.
Я попытался усмехнуться, но лишь издал сдавленный всхлип. Кого я пытаюсь здесь обмануть? Я и раньше её за человека не считал, так вот почему начинаю сейчас, только из-за того, что её сбила моя машина...
Я только что сбил гусыню.
От одной только мысли мои глаза наполнились слезами и предали меня, когда скользнули по её телу. Ее глаза были закрыты, и я не видел, чтобы ее грудь двигалась, значит, я даже не был уверен, жива она или уже нет...
И тогда мои собственные слова всплыли в памяти, чтобы добить мою задницу.
"Тебе не жить, гусыня. Я убью тебя. Поверь мне, я разрушу все, до единой частички, твоего жалкого существования."
Значит, я не лгал ей сегодня утром. И теперь, я, вероятно, попаду в тюрьму за непреднамеренное убийство или еще за какое дерьмо, где я стану чей-нибудь сукой и моя жизнь превратится в чертовы руины. Все потому, что я переехал гусыню, мать ее....
Ее нога была согнута неестественным образом, и я почувствовал, как желчь подступила к горлу.
Я протянул дрожащую руку и убрал пропитанную кровью прядь волос с ее лица.
Она выглядела такой умиротворенной, словно она спала, и ее губы были изогнуты в необычную линию, словно она улыбалась...
Я поднялся и начал расхаживать взад-вперед по пустынной дороге. Шок, вероятно, полностью завладел мной, и мой разум медленно отключался. Меня здесь больше не было. Только мое тело шагало по дороге. А сознание было где-то еще. Где-то в безопасности. Это было то, с чем я не мог справиться.
Я, блядь, убил человека!
Все решат, что я сделал это намеренно. Это, блядь, известный факт, что я ненавидел ее. Моя ненависть не могла укрыться ни от кого. Все знали, и довольно многие слышали, как я угрожал ей. Все поверят, что случай с падением и проект на биологии, довели меня до ручки и побудили меня убить её...
Никто не поверит в несчастный случай. Все знают мой нрав.
Сейчас, я думаю, что наконец-то могу ответить на свой вопрос, который задавал себе целый день: может этот день стать еще хуже?
Да, может.
Это случилось в тот момент, когда я стал убийцей.
Hit by Destiny. Глава 11
Глава 11 - Пробуждение.
Повествование Изабеллы Свон.
Итак, это и есть смерть? Не знаю, чего я ожидала... может, белых пушистых облаков и журчания реки? По крайней мере, должно быть что-то похожее на Небеса из фильмов. Но нет, во всяком случае, я находилась в странной темноте, слушая призрачные голоса и звуки вокруг меня. Ощущение такое, будто я находилась под водой, приглушённый шум, но если сконцентрироваться, я могла разобрать разговор.
-... Ты прекратила. Ты мне обещала! Вчера, когда мы вернулись из Сиэтла, ты пообещала мне, и, тем не менее, я нахожу это в твоём кармане. Откуда они у тебя? Ты спрятала их в доме до отъезда?
Голос был тихим, почти шепотом, и точно, расстроенным. Он напомнил мне голос моего отца.
Интересно, как он отреагировал на новость о моей смерти. Что он сказал? Он плакал? Наверное, нет, мой отец не из тех, кто плачет.
- Это небольшое количество, ты же знаешь... Я всего-то взяла одну, чтобы расслабиться, о,кей? Как ты можешь винить меня после всего того, чему нас подвергла Белла? Она не в первый раз выкидывает такие номера, как этот... и она почти преуспела в самоубийстве на этот раз. Когда у тебя откроются глаза, и ты поймешь, что с твоей дочерью не всё в порядке?
Ладно, понятно, я не в Раю, потому что я узнаю этот голос где угодно, и этому голосу нет места в Раю. Это голос моей матери, а ему место в аду.
- Рене, ее сбила машина! Это был несчастный случай! Она не пыталась убить себя. Она не сумасшедшая! И мы оба знаем это. Поэтому, не смей винить Беллу; она в роли жертвы здесь. Верно?
Мне захотелось улыбнуться, когда мой отец попытался защитить меня. Может, он заботился обо мне больше, чем делал вид, когда я была жива. Может, поэтому я слышу это сейчас... Может, предполагалось, что я должна узнать, что они по- настоящему думали обо мне, прежде, чем мне отправиться в мир иной.
- О, прошу тебя, Чарли, ты так слеп. Даже до моего отъезда, я могла бы сказать, что с ней что-то творится. И я пыталась помочь, но, взамен, она увидела во мне плохого парня. Открой свои безумные глаза, милый, у твоей дочери проблемы.
Кто-то прокашлялся.
- Мистер и миссис Свон, я доктор Карлайл Каллен. Я был врачом, который принял вашу дочь, когда она поступила к нам прошлой ночью...
Я перестала слушать после этого. Моя голова начала так болеть, вместе с остальными частями моего тела. Было такое чувство, будто всё мое тело начало просыпаться мало по- малу, кусочек за кусочком. Первыми чувствительность обрели пальцы на руках и на ногах, затем я ощутила покалывание, пробежавшее по моим рукам от пальчиков рук вверх, к плечам, и от пальцев ног к лодыжкам, дальше к коленям, и к... О Господи, как больно!
Разве на Небесах есть боль? Сомневаюсь.
Может, я не в Раю, может, я попала прямо в Ад?
Ведь Библия осуждает суицид?
Но я не убивала себя. Это был несчастный случай.
Разве мысль, что я хотела умереть, можно считать за суицид...
Видимо, это истина, что пути господни неисповедимы.
Несколько месяцев моим желанием было набраться достаточно храбрости, чтобы покончить жизнь самоубийством, и вот я здесь, заключённая в преддверии ада, только потому, что меня случайно сбила машина.
Но ни какая-нибудь машина. А блестящее серебряное Вольво. И не нужно быть ученым ядерщиком, чтобы понять, кто был за рулем. Эдвард выполнил свои бесконечные угрозы прикончить меня, убить меня, удалить меня из бытия.
Мне интересно, это было сознательным действием с его стороны, или это на самом деле несчастный случай.
Что я такого сделала Эдварду Каллену? Почему он так ненавидит меня? Ни моя жизнь, ни моя смерть не объясняют этого. Я никогда ничего ему не сделала, и все же он вел себя, словно я его раздражала и заслуживала смерти.
Боль начала расплываться по всему телу и я скорчилась в темноте. Боль, казалось, перешла в одну часть моего тела особенно сильно, или вернее сцепила все части, в моей правой ноге. Было чувство, словно кто-то ковырял в ней раскалёнными ножами, и боль была адской...
Это огонь Чистилища, да? Может, я была там...
-... очнется? С ней все будет в порядке?
Голос моего отца казался теперь намного ближе, и мне не нужно сосредотачиваться, чтобы различать слова. Сейчас я разобрала их довольно ясно, звук почти не заглушался.
- Как я уже сказал, она получила серьёзные травмы, и мы провели несколько часов в операционной, чтобы поправить ее ногу. Ей потребуется долгая физиотерапия, чтобы восстановиться. Но маловероятно, что она будет, как прежде... Скорее всего, ее нога уже не восстановит поврежденные функции.
- Что это значит? Она станет калекой? Ей будет нужна инвалидная коляска? Как вы себе это представляете? Это Форкс! Мы живем в лесу! Как тут передвигаться в инвалидной коляске? - мама, как всегда, рассуждала с практической стороны.
- У нёе полностью трудоспособна другая нога, поэтому нет причин думать, что она не сможет снова ходить,- сказал доктор очень успокаивающим голосом,- а насчет того, когда она очнётся, трудно сказать. Все зависит от неё, когда она будет готова. Это может произойти через час, может через день, или даже через неделю. Но, опять же, нет причин думать, что она не придёт в себя в ближайшее время.
Я ощутила давление на руке. Мне захотелось сжать ладонь в ответ, но я не смогла. Это было словно, если бы я больше не была связана со своим телом. Мой разум и моё тело больше не дружили друг с другом.
Доктор сказал, что неизвестно, когда я приду в себя, и что всё зависит от меня.
Итак, что, если я не хотела просыпаться? Что, если я хотела остаться в тёмном пузыре навсегда? Они не могут меня заставить проснуться. Просто не могут.
Я расслабилась, насколько возможно при этих странных обстоятельствах, и почувствовала себя пропавшей в собственном теле. Это было пугающее ощущение, но почему-то мне было в каком-то роде даже комфортно в этом состоянии.
Я почувствовала себя скатывающейся в глубокую бессознательность, и темнота становилась невозможно кромешной.
Я не могла знать, как долго я была без сознания, и как долго я позволила себе блуждать во мраке. Но всему хорошему приходит конец, и я очнулась - или вытолкнула сознание из темноты - от пронзительной боли в ноге.
Все мое тело напряглось от боли, и я удивилась, обнаружив, что мой разум снова воссоединился с моим телом. Когда я добилась достаточного контроля, я сжала руки в кулаки, чтобы вынести эту боль.
Очень медленно, мой разум снова подчинил себе тело, и последними подчинились глаза. Они дрожали, перед тем как полностью открыться, и я обнаружила себя снова в полной темноте. Но она была совсем другая, потому что в ней были источники света, основным из которых был свет из коридора, пробивающийся через узкую щель между дверью, слегка приоткрытой, и полом.
До меня наконец дошло, я не на Небесах. Разве нужны Небу больницы в этом сумасшедшем и лживом мире? Потому что в ней, скорее всего, я и находилась, уложенная в кровать.
Отлично.
Я повернулась к окну, там было темно. Я понятия не имела, который час, и как давно я здесь находилась. Сейчас всё ещё пятница?
Я находилась в кровати в полусидячем положении. И как только я попробовала устроиться поудобней, боль сильнейшим электрическим разрядом прошла сквозь ногу, заставив меня застонать. Нога была в гипсе, от колена до ступни. Я попробовала пошевелить пальцами - это только привело к большей боли.
С моей другой ногой, тем не менее, все было в порядке, и я могла шевелить пальцами, не вызывая никакой боли.
Я была одета в больничную рубашку с короткими рукавами. И я немедленно запаниковала от мысли, что мои руки обнажены и абсолютно беззащитны, но они были забинтованы, чему я обрадовалась. Бинты полностью скрыли мои шрамы.
Я попыталась расслабиться, но у меня ничего не получилось. Боль в ноге была такой сильной, что не позволяла спокойно и здраво мыслить.
Тень мелькнула в коридоре, дверь в палату тихонько приоткрыл мужчина в белом халате. Свет, попавший в комнату из коридора, позволил мне рассмотреть его, и я тяжело вздохнула, когда поняла, кто это был. Когда он услышал меня, его глаза взметнулись от карты, которую он держал, и он ласково улыбнулся мне.
- Думаю, ты достаточно выспалась, - сказал доктор Каллен, - твои родители обрадуются, узнав, что ты пришла в себя.
- Сколько времени? - спросила я охрипшим голосом, и мое горло засаднило.
- Почти восемь тридцать,- ответил он, взглянув на дорогие часы на запястье.
- Какого... дня? - спросила я, и он слегка усмехнулся.
- Субботы, - ответил доктор.
Он отошел от двери и включил потолочный свет, и я сощурилась от неожиданно яркого света.
Он подошел ко мне и начал осмотр. Он осмотрел глаза с помощью маленького фонарика - словно не ослепил меня достаточно, когда включил свет.
- Как ты себя чувствуешь? Ты помнишь, что произошло? - спросил он своим серьёзным врачебным тоном. Мне захотелось посмеяться над этим. Помнила ли я? Конечно, помнила.
Я могла вспомнить каждую мельчайшую деталь, что привела меня к удару о ветровое стекло с такой силой, что оно разбилось вдребезги о мое бездыханное тело 24 часа назад.
Я вспомнила скользкую, ледяную дорогу, как моё дыхание превращалось в пар, звук шин, летящей в занос машины, и как меня ослепили фары, но, я сумела разглядеть логотип «Вольво» на решетке, когда машина приближалась на жуткой скорости...
- Да..., - ответила я дрожащим шепотом.
Как же я выжила? Почему Эдвард не сдержал обещания и не убил меня?
Доктор Каллен перестал светить мне в глаза и убрал фонарик в карман. Он слегка вздохнул, глядя на меня, и я бы сказала, что это точно был безмолвный вопрос о том, что я помню о той ночи.
- Это был Эдвард, - сказала я, мой голос неожиданно окреп, но остался немного хриплым. Доктор Каллен ничего не сказал, он лишь продолжал серьёзно смотреть на меня. - Я помню Вольво. Я знаю, это был Эдвард. Ни у кого в городе больше нет такой машины...
Он вздохнул и легонько кивнул, чтобы снова уставиться в карту, что-то быстро записывая в неё. Я думаю, доктор прекрасно знал, что это был его сын, и я хотела бы знать, что за бредовую историю Эдвард рассказал всем. Может он заявил, что я прыгнула прямо под колёса и не дала ему времени среагировать, и что он и не думал сбивать меня.
- Что-нибудь болит? - спросил доктор Каллен, не отрываясь от карты на этот раз.
- Моя нога, - ответила я, - такое чувство, словно кто-то воткнул в нее раскаленные прутья.
- Этого и следовало ожидать, - сказал он, - ты сломала правую ногу в четырех местах...
В четырех местах? Я сломала ногу в четырех местах? Я скривилась от простой мысли об этом, несомненно, мне было очень больно.
- Скажите свой вердикт, док, какие у меня повреждения, - вздохнула я, - не смертельные, я надеюсь, - добавила я, глядя мимо него в окно.
- Не говоря уже о твоей ноге, ты сломала два ребра, растянула запястье, а также порезы и ушибы... в основном на руках и ногах, сказал он, записывая что-то в моей карте, -... И, к тому же, получила небольшое сотрясение мозга. Ты еще легко отделалась, принимая во внимание случившееся... Должен тебе сказать.
- Можно мне обезболивающее? - спросила я слабым голосом.
- Я попрошу сестру дать тебе морфина, - согласился доктор, - он поможет тебе заснуть...
- Можно мне заменить укол на таблетки? - спросила я, думая, что смогу использовать обман с таблетками. Если я сделаю вид, что принимаю их, я смогу сохранить достаточно для смертельной дозы. А немного боли и есть цена вопроса, верно?
Но конечно доктор Каллен не согласился на это, покачав головой.
- Нет, Изабелла, нельзя, - вздохнул он, звуча устало. – И, я надеюсь, ты перестанешь выпрашивать у меня таблетки, - добавил он с забавной печальной улыбкой на лице.
Я взглянула на него удивленно и он засмеялся.
- Я не вчера родился,- сказал он, - может, я и не психиатр, но я могу понять, когда со мной играют.
Чудесно, и тут я поняла одну простую вещь. Что творится с Калленами? Эдвард делал все, что в его силах, чтобы сделать мою жизнь ужасной, я чуть не погибла из-за него, неважно, от несчастного случая или нет, а доктор Каллен делал все, что в его силах, чтобы сохранить меня в живых. Значит, они оба мучили меня.
- Я хочу, чтобы ваш сын сдержал обещание... Тогда мне бы не нужно было бы обманывать сейчас вас, - проворчала я, говоря в основном для себя, - я хочу, чтобы Эдвард просто сделал то, о чем говорил, он намеревался уже убить меня... Но даже его драгоценная машина не выполнила эту работу...
Я не сумела скрыть горечь в голосе, даже если хотела.
Доктор Каллен уставился на меня с открытым ртом, в полном шоке. Очевидно, я застала его врасплох, и в этот момент я подумала, он всегда владел собой, все знал... Оказывается, я ошибалась.
- Мне жаль, что ты выбрала этот путь, - сказал он наконец, - жизнь - это бесценный дар, и ты не должна отказываться от нее.
Я улыбнулась и уставилась на свои руки.
Бесценный дар, в задницу его.
- Я собираюсь позвать твоих родителей. Они будут счастливы, узнав, что ты пришла в себя, - сказал он.
И тут до меня дошло, о чем я ему только что сказала. Разве я только что не признала, что хотела умереть, что я выманивала у него таблетки, и что я вышла из себя, потому что Эдвард не выполнил своего обещания? Я очень надеялась, что он просто не расслышал мои последние слова. О Господи, как же сильно я тогда ударилась головой? Я явно лишилась нескольких очков своего IQ, таким образом, и не могу теперь держать свой безумный язык за зубами.
- Вы собираетесь рассказать им, о том, что я сейчас сказала? - просипела я нервно, кусая губы.
- Не переживай, Изабелла. Мы сейчас оставим все между нами, но я действительно хочу, чтобы ты согласилась получить помощь. Суицид - это не ответ, - сказал он, и улыбнулся мне – что, видимо, должно было утешить меня, но только добавило мне тревоги, когда он ушел.
Я надеялась, что он сдержит слово и никому не скажет, и не будет как его сын, который только обещает, и никогда не делает. Последним, что мне сейчас было нужно, это дать моей матери повод нанести удар, пока я слаба. Если доктор скажет отцу, что я пыталась покончить с собой, тогда даже он позаботится и вероятно еще больше начнет потакать матери и всей ее лжи.
Вошла сестра и молча улыбнулась мне, перед тем как сделала укол.
- Это поможет снизить боль и успокоит, - объяснила она, и я кивнула в ответ.
Она не задержалась, после того, как закончила, и это было то, что нужно. Я была не в настроении для компании.
Лекарство скоро подействовало, и я почувствовала, как мои глаза прикрылись и боль отпустила.
Я поприветствовала темноту, как старую подругу.
- Белла, Белла, ты слышишь меня?
Я ощутила, что меня кто-то трясет, и всякое движение делало боль в ноге мучительней с каждым разом. Мои глаза распахнулись и я стиснула кулаки, чтобы вынести это. Я надеялась, что боль утихнет, но также долго, как меня трясли, также долго этого не происходило...
- О, Белла, детка, - ворковала моя мать. Я хотела снова закрыть глаза, но она хотя бы ослабила тряску, - Как ты себя чувствуешь? О чем ты думала, прыгая под машину?
Я медленно повернула на нее глаза и прищурилась.
- Я не прыгала под нее, - сказала я сквозь зубы.
- О, детка, не нужно скрывать... Мы знаем, - сказала она, заправляя мне за ухо прядь волос.
- Рене, если она говорит, что не прыгала, мы должны поверить ей, - вяло возразил отец. Он
стоял в футе от моей кровати с серьезным выражением лица. Мама взглянула на него и покачала головой.
- Ты так слеп, Чарли, - упрекнула она.
- Белла никогда бы не стала рисковать еще чьей-нибудь жизнью, - ответил отец и посмотрел на нее строго.
- Простите? Я все еще здесь, - сказала я скептически, - и я не прыгала под эту тупую машину!
Мать продолжала гладить мои волосы и ее близость заставляла меня сдвигаться к краю.
- Ох, детка..., - ворковала она, и я не дослушала.
- Убери свои чертовы руки! - закричала я.
Она в шоке подскочила и шагнула назад, ее руки отпрянули от меня, словно она обожглась.
- Не разговаривай так со своей матерью, - вздохнул отец, но в голосе не было даже намека на властность. Все выглядело, словно он просто сказал то, что должен был сказать.
- Пусть она уйдет..., - сказала я тихо, - не хочу, чтобы она находилась здесь.
- Но, детка, я могу помочь тебе! Всё, что я всегда хотела, это - лучшего для тебя, - возражала она, сжимая мою руку. Я посмотрела на нее и покачала головой в ответ.
- Нет, мама, всё, что ты всегда хотела, это - лучшего для себя. Ты никогда не думала ни о ком, кроме себя..., - я слишком устала игнорировать ее и слишком злилась, чтобы оставаться спокойной.
- А теперь послушай меня, девочка, - сказала моя мать, и вся любовь исчезла из ее голоса, а на ее место вернулись вчерашние строгость и импульсивность, которые сопровождали пощечину на моем лице. Все, на что я надеялась сейчас, это то, что она не ударит меня снова. - Я всегда хотела тебе только лучшего, и это не моя вина, что ты слишком незрелая, чтобы разглядеть это.
- Рене, оставь ее. Не думаю, что ей можно расстраиваться сейчас, - сказал отец, - Ей необходим отдых.
Мама вздохнула и отошла к отцу.
- Твоя дочь больна, - сказала она ему тихо, вероятно думая, что я ее не слышу. - Может она завтра со мной вернется в Сиэтл. Ей нужна помощь, Чарли.
Что-то изменилось во взгляде отца после этого; в нем появился огонь, которого я никогда раньше не видела.
- Ты не заберешь никуда мою дочь, поняла? - сказал он приглушенным тоном, со всем авторитетом его должности шефа полиции. Мама нахмурилась и неодобрительно цокнула языком.
- Ты всегда был слишком слепым, чтобы увидеть то, что находится перед твоими глазами, - вздохнула она. - В ближайшие дни, она собирается навредить кому-то, и это будет по твоей вине, - она бросила на меня взгляд через плечо, и я приподняла бровь, молча вызывая её сказать это, смотря мне в глаза, а не на моего отца. Она фыркнула и вышла из палаты. Отец схватился за металлическую спинку кровати и глубоко вздохнул.
- Твоя мама делает все самое лучшее из того, что она может, учитывая обстоятельства. Возвращение домой, хоть и только на выходные, это проверка для неё, - сказал он мне, хотя это звучало так, будто он пытался убедить себя в чем-то.
- Ей здесь не место, папа. Я не понимаю, что она делает дома, и почему её отпустили, - ответила я.
- Твоя мама не на принудительном лечении в том… месте. Она оказалась там по своей воле, и она может уйти оттуда в любое время. Единственная причина, по которой она не приезжала домой раньше, это потому, что я просил её об этом. Я полагал, что ты еще не готова к этому и доктора согласились со мной. Но, когда я посещал её в четверг, врачи сказали мне, что ей было бы хорошо вернуться домой на выходные, чтобы прощупать почву… Они думали, что, раз прошло три месяца, возможно, ты уже тоже в порядке..., - пробормотал он, избегая моего взгляда. Я могла сказать, что он некомфортно чувствовал себя в этом разговоре.
- И что это означает? - спросила я. - Что она теперь будет постоянно дома?
- Нет, я отвезу её обратно завтра. Мы обсудили это прошлой ночью, после того как ты убежала, и мы согласились в том, что ты еще не готова к этому. Она согласилась остаться в Сиэтле, чтобы завершить свое лечение, - сказал он, заставляя себя посмотреть на меня. - И она действительно хочет лучшего для тебя, но просто не знает, как показать тебе это, - добавил он. - И я тоже.
- И именно поэтому она ударила меня прошлой ночью? - спросила я дрожащими губами. - И именно поэтому ты не сделал ничего, чтобы остановить её? Потому что ты думал, что это к лучшему?
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 22 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |