Ральф, развернувшись, вышел бы из палаты (на своем веку он пересмотрел
множество фильмов и отлично разбирался в отходных репликах), но Луиза
испуганно разрыдалась, и это удержало его на месте. Выражение смущенного
укора в ее глазах заставило Ральфа пожалеть о своей вспышке. Он обнял Луизу
за плечи и дерзко взглянул на лысоголовых человечков. Они переглянулись еще
раз и нечто - некое общение, недоступное уровню слышания и понимания,
достигнутого Ральфом и Луизой, - произошло между двумя созданиями. Затем
Лахесис снова повернулся к ним, он улыбался... Но в глазах его застыла
грусть.
Мне понятен твой гнев, Ральф, но он не обоснован, Сейчас ты не веришь
мне, но со временем все изменится, А пока мы должны отставить ваши вопросы и
наши ответы - те, которые мы можем дать, - в сторону.
- Почему?
Потому у что для этого человека настало время прощания.
Смотрите внимательно, такое знание будет полезно для вас.
Клото подошел к кровати слева. Лахесис зашел справа, пройдя сквозь Фэя
Чепина. Фэй подался вперед, захлебнувшись внезапным кашлем, а затем, когда
приступ прошел, снова открыл пособие по игре в шахматы.
- Ральф! Я не могу смотреть! Я не могу смотреть, как они это делают!
Но Ральф считал, что Луиза сможет. Они оба будут смотреть. Он лишь
крепче прижал к себе Луизу, когда Клото и Лахесис склонились над Джимми В.
Их лица осветились любовью, заботой, нежностью, и Ральф вспомнил персонажей
картины Рембрандта - кажется, она называлась "Ночной дозор". Их ауры
смешались, перекрывая одна другую, над грудной клеткой Джимми, и неожиданно
лежащий на кровати человек открыл глаза. Секунду он смотрел сквозь
лысоголовых врачей на потолок с удивлением и непониманием, затем перевел
взгляд на дверь и улыбнулся.
- Эй! Посмотрите-ка, кто пришел! - воскликнул Джимми В. Голос его был
тихим и хриплым, но Ральф уловил южно-бостонский акцент. Фэй подпрыгнул.
Шахматный задачник упал на пол. Фэй подался вперед и взял Джимми за
руку, но тот не обратил на него внимания, продолжая смотреть на Ральфа и
Луизу. - Это же Ральф Робертс! А с ним жена Пола Чесса! Послушай, Ральф,
помнишь, как мы хотели посмотреть представление цирка-шапито?
- Помню, Джимми.
Джимми улыбнулся, глаза его снова закрылись. Лахесис, взявшись за скулы
умирающего, легонько повернул его голову, как парикмахер, собирающийся
побрить клиента. В тот же самый момент Клото склонился еще ниже и раскрыл
ножницы так, чтобы черная "веревочка" Джимми В. Улеглась между распахнутыми
лезвиями. Когда Клото сомкнул ножницы, Лахесис склонился и поцеловал Джимми
в лоб.
Ступай с миром, друг. Раздался еле уловимый щелчок. Отрезанная
"веревочка" поднялась к потолку и растворилась. Саван, обволакивающий Джимми
В., вспыхнул ослепительно белым цветом и исчез. Джимми снова открыл глаза и
взглянул на Фэя. Он попытался улыбнуться, но в это мгновение взгляд его,
став отрешенным, остановился. Начавшие было образовываться от зарождавшейся
улыбки ямочки разгладились.
- Джимми? - Фэй потряс Джимми В. За плечо. - Что с тобой, Джимми?.. О
черт.
Фэй поднялся и чуть ли не бегом покинул палату.
Клото: Надеюсь, вы поняли, что все наши дела мы совершаем с любовью и
уважением? Что на самом деле мы лекари последнего приюта? Для нашего
дальнейшего общения, Ральф и Луиза, очень важно, чтобы вы поняли это. -Да.
-Да.
Ральф не имел ни малейшего желания соглашаться с ними хоть в чем-то, но
эта фраза - "лекари последнего приюта" - без всяких усилий смирила его гнев.
Смысл ее был сама истина. Они освободили Джимми В. Из мира, в котором для
него не оставалось ничего, кроме боли. Да, несомненно, именно они стояли
рядом с Ральфом в палате N317 в тот холодный, промозглый День семь месяцев
назад, именно они принесли Кэролайн облегчение. Да, они делали свое дело с
любовью и уважением - малейшие сомнения на этот счет отпали сами собой,
когда Лахесис поцеловал лоб Джимми В. Но разве любовь и уважение давали им
право провести его - и Луизу - через ад, чтобы послать их за
сверхъестественным существом, у которого поехала крыша? Давало ли это им
право думать, что обыкновенные люди, к тому же далеко не молодые, смогут
управиться с чудовищем?
Лахесис: Давайте уйдем из этого места. Вскоре сюда сбегутся люди, а нам
необходимо поговорить. - Есть ли у нас выбор? Их ответы:
Конечно!
Выбор всегда есть!
раздались моментально, окрашенные цветами удивления.
Клото и Лахесис направились к двери; Ральф и Луиза отскочили в сторону,
давая им пройти. Но ауры лысоголовых коротышек все же окутали их на
мгновение, и Ральф ощутил их на вкус и на ощупь: вкус сладких яблок, на
ощупь же словно сухая, легкая кора дерева.
Когда они выходили бок о бок, уважительно разговаривая друг с другом, в
палату в сопровождении двух медсестер вернулся Фэй. Они прошли сквозь
Лахесиса и Клото, затем сквозь Ральфа и Луизу, не замедляя шаг и вообще
ничего не замечая.
А в коридоре жизнь шла своим чередом. Гул не прекращался, нигде не
вспыхнул свет, по коридору никто не бежал и не кричал. Здесь смерть была
слишком частым посетителем, чтобы устраивать переполох. Ральф подумал, что
даже в таких обстоятельствах та не особенно желанный гость, но все же
знакомый и принимаемый. Ему также показалось, что Джимми В. Был доволен
своим уходом с третьего этажа городской больницы Дерри - он сделал это без
всякой спешки и беспокойства, к тому же ему не пришлось предъявлять
водительское удостоверение или медицинскую страховку. Он умер с
достоинством, которое всегда сопутствует таким простым, давно ожидаемым
событиям. Одно-два мгновения осознанности, сопровождаемых слегка
расширившимся восприятием, а затем бах. Соберите все мои печали и радости,
пока.
Ральф и Луиза догнали лысоголовых докторов возле палаты Боба Полхерста.
В открытую дверь было видно, что бдение у смертного одра старенького учителя
все еще продолжается.
Луиза: - Мужчина, ближе всех стоящий к кровати, - наш друг, Билл
Мак-Говерн. С ним творится что-то неладное, нечто ужасное. Если мы выполним
вашу просьбу, могли бы вы?..
Но Лахесис и Клото лишь качали головами.
Клото: Изменить ничего нельзя.
"Да, - подумал Ральф. - Дорренс знал: готовую булочку не испечь
заново".
Луиза: - Когда это произойдет?
Клото: Ваш друг принадлежит не нам, третьему. Тому, кого Ральф назвал
Атропос. Но и он не сможет сообщить вам точное время смерти человека.
Он даже не знает, кого заберет в следующий раз. Атропос - посланец
Слепого Случая.
От этих слов сердце замерло у Ральфа в груди.
Лахесис: Но здесь разговаривать неудобно. Пойдемте.
Лахесис взял Клото за руку, вторую протянул Ральфу. И в это же время
Клото потянулся к Луизе. Та поколебалась, затем взглянула на Ральфа. Ральф,
в свою очередь, хмуро посмотрел на Лахесиса:
- Не дай Бог, если вы причините ей боль.
Никто из вас не пострадает, Ральф. Возьми меня за руку.
"И отправимся в Эдем", - мысленно закончил Ральф. Он вздохнул, стиснув
зубы, кивнул Луизе и ухватился за протянутую руку Лахесиса.
Волна узнавания, глубокая и приятная, как при встрече со старым другом,
вновь омыла Ральфа. Яблоки и кора дерева; воспоминания о прогулках в саду,
когда он был еще ребенком. Даже не видя, он почувствовал, что его аура
изменила цвет, превратившись в золотисто-искрящуюся, зеленую ауру Клото и
Лахесиса. Луиза взялась за руку Клото, потянула воздух сквозь зубы и
неуверенно улыбнулась.
Клото: Замкните круг, Ральф и Луиза. Не бойтесь. Все хорошо.
"Разве я когда-нибудь в этом сомневался, дружок?" - подумал Ральф, но
когда Луиза протянула к нему руку, он тревожно сжал ее пальцы. Вкус яблок и
ощущение древесной коры соединились с незнакомыми специями. Ральф вдохнул их
аромат и улыбнулся Луизе. Она ответила ему тем же - в ее улыбке не сквозило
сомнение, - и Ральф почувствовал смущение. Как можно бояться?
Как можно даже сомневаться, когда то, что приносят они, настолько
приятно и хорошо?
"Я тебя понимаю, Ральф, но все равно сомневаюсь", - произнес внутренний
голос.
- Ральф! Ральф!
Голос Луизы звучал одновременно встревоженно и легкомысленно.
Ральф оглянулся как раз вовремя, чтобы заметить, как дверной карниз
палаты N315 промелькнул мимо ее плеча... Только не дверь опускалась, это
Луиза поднималась вверх. Все они поднимались вверх, держась за руки.
И едва Ральф понял это, как ощущение внезапной тошноты, острое, словно
лезвие ножа, заволокло пеленой его глаза. Быстро промелькнули узкие трубы,
бывшие, скорее всего, частью противопожарной системы больницы. А затем его
взору предстал кафельный пол длинного коридора. Кресло-качалка надвигалось
прямо на него, целясь в голову... Которая, как он понял, наподобие перископа
возвышалась над полом четвертого этажа.
Ральф услышал, как Луиза вскрикнула и сильнее сжала его руку.
Ральф инстинктивно зажмурился, ожидая, что каталка снесет ему половину
черепа. Клото: Успокойтесь! Пожалуйста, не волнуйтесь! Помните, эти вещи
существуют на ином уровне реальности, отличном от того, на котором сейчас
находимся мы!
Ральф открыл глаза. Каталка исчезла, хотя он и слышал поскрипывание
колес. Звук доносился сзади. Каталка, как и приятель Мак-Говерна, прошла
сквозь него. Теперь они медленно левитировали над коридором детского
отделения - стены украшали изображения сказочных персонажей. Доктор и
медсестра, идущие им навстречу, обсуждали чей-то диагноз:
-...последующие анализы покажут, но будь мы уверены хотя бы на
девяносто процентов... Доктор прошел сквозь Ральфа, и тот сразу понял, что
врач снова тайком закурил после пяти лет воздержания и теперь испытывает
угрызения совести.
Посмотрев вниз, Ральф увидел, как сквозь кафельный пол просачиваются
его ноги. Он повернулся к Луизе и натянуто улыбнулся:
- Почище любого лифта, а?
Луиза кивнула, по-прежнему крепко сжимая его руку.
Они миновали пятый этаж, пролетели комнату отдыха для врачей на шестом
(двое врачей - нормального роста - отдыхали, один читал, другой дремал на
диване), а затем оказались на крыше.
Ночь стояла ясная, безлунная, величественная. Звезды сияли
расточительным, размытым потоком света. Дул сильный ветер, и Ральф
согласился с утверждением миссис Перрин, что бабье лето кончилось. Он слышал
завывание ветра, но не чувствовал его порывов... Хотя мог почувствовать,
если бы захотел. Все дело в правильной концентрации... От этой мысли Ральф
почувствовал незначительное изменение, происшедшее внутри него, - как будто
что-то мигнуло. И внезапно волосы взметнулись со лба, а штанины брюк
захлопали о голени. Он поежился. Миссис Перрин оказалась права и в том, что
погода меняется. Внутри Ральфа снова мигнуло, и порывы ветра прекратились.
Он взглянул на Лахесиса:
- Теперь можно отпустить вашу руку?
Лахесис кивнул и отпустил руку Ральфа. Клото отпустил руку Луизы. На
западе Ральф увидел пульсирующие голубые огоньки взлетно-посадочных полос
аэродрома. Позади оранжевым светом дуговых фонарей полыхал острый выступ
Кейп-Грин, одной из новостроек на другом берегу Барренса. А чуть восточнее
аэропорта тянулась ниточка Гаррис-авеню.
- Красиво, не правда ли, Ральф?
Ральф, согласно кивнув, подумал, что зрелище сверкающего в темноте
города, раскинувшегося под ними, стоит всего, что ему пришлось пережить с
тех пор, как на него обрушилась бессонница. Всего. Но он не стал доверять
этой мысли.
Ральф повернулся к Клото и Лахесису:
- Ладно, объясните, кто вы, кто он и что вам нужно от нас.
Два лысоголовых доктора стояли между двумя огромными вентиляторами,
выбрасывающими в воздух лилово-коричневые потоки. Они нервно переглянулись,
а затем Лахесис еле заметно кивнул. Клото выступил вперед, переводя взгляд с
Ральфа на Луизу, как будто собирался с мыслями.
Очень хорошо. Во-первых, вам следует осознать, что, хотя все
происходящее и кажется неожиданным и тревожным, на самом деле не выходит за
рамки естественного. Я и мой коллега делаем то, что предназначено нам;
Атропос поступает так, как следует действовать ему; вы же, мои дорогие
Смертные, будете делать то, что положено вам.
Ральф горько улыбнулся:
- В этом, я полагаю, и заключается свобода выбора?
Лахесис: Не следует так думать! Просто то, что вы называете свободой
выбора, является составной частью того, что мы называем великим круговоротом
существования.
Луиза: - Мы смотрим словно сквозь темную пелену... Вы это имеете в
виду?
Клото, улыбаясь юношеской улыбкой:
Изречение из Библии? Отлично сказано.
Ральф: - И очень удобно для таких парней, как вы, но оставим это пока.
У нас есть поговорки, и не имеющие отношения к Библии, джентльмены, но тоже
неплохие, например: "Не надо подслащивать пилюлю". Надеюсь, вы запомните.
Однако Ральфу показалось, что он требовал слишком многого.
Клото говорил очень долго. Ральф не знал, сколько времени прошло,
потому что на этом уровне временная протяженность была иной - более сжатой.
Временами в речи Клото вообще отсутствовали слова, вербальные термины
заменялись простенькими яркими образами, как в детских ребусах. Ральф
предполагал, что они пользовались приемами телепатии, что уже было
удивительно само по себе, но в процессе общения это казалось естественным,
как само дыхание.
Иногда слова и образы терялись, прерываемые паузами недоумения:
------------ Но даже тогда Ральф обычно улавливал смысл того, что
пытался объяснить Клото, и ему казалось, что Луиза понимает скрытое в этих
обрывах даже лучше, чем он сам.
Во-первых, в той области существования, в которой обитаете вы, имеются
лишь четыре константы жизни накладывающиеся одна на другую. Эти четыре
константы таковы: Жизнь, Смерть, Предопределение и Слепой Случай.
Для вас все четыре слова несут свой смысл, но теперь ваше представление
о Жизни и Смерти слегка изменилось, не так ли?
Луиза и Ральф смущенно кивнули.
Лахесис и я - посланцы Смерти. Это делает нас фигурами, вселяющими ужас
в Шот-таймеров; даже те, кто делает вид, что принимает нас и нашу задачу,
испытывают страх. Нас иногда изображают в виде скелетов или чудовищ в
балахоне с капюшоном, прикрывающим лицо.
Клото обхватил маленькими ручонками обтянутые белым плечи и сделал вид,
что дрожит. Бурлеск настолько удался, что Ральф усмехнулся.
Но мы не только посланцы Смерти, Ральф и Луиза, мы также и посланцы
Предопределения. А теперь слушайте внимательно, чтобы не понять меня
превратно. Среди вас есть те, кто считает, что все происходящее заранее
предрешено, и те, кто думает, будто все события являются лишь случайными
совпадениями. Правда же заключается в том, что жизнь это и слепой случай, и
предопределение, хотя и не в одинаковых пропорциях. Жизнь - это Тут Клото
замкнул руки в круг, словно ребенок, пытающийся показать форму земного шара,
и внутри этого круга Ральф увидел сверкающий образ: тысячи (а может быть, и
миллионы) игральных карт просыпались разномастным дождем червей, пик,
крестей и бубен. Ральф видел и джокеров в этой огромной колоде; их было не
так много, чтобы они могли образовать собственную колоду, но если говорить о
пропорциях, их было гораздо больше, чем два или три джокера, входящих в
состав обычных игральных карт. Каждый джокер усмехался и на каждом была
панама с откушенным полумесяцем.
У каждого в руке был зажат ржавый скальпель.
Ральф расширившимися глазами взглянул на Клото. Тот кивнул:
Да. Не знаю, что именно ты увидел, но знаю, что именно это я и пытался
объяснить. Луиза? А вы поняли?
Луиза, обожающая карточные игры, кивнула, побледнев:
- Атропос - джокер в колоде. Именно это вы и хотели сказать.
Он посланец Слепого Случая. Мы, Лахесис и я, служим той, другой, силе,
которая несет ответственность за большинство событий, происходящих в жизни
как отдельного человека, так и более обширного потока. На вашем уровне
здания, Ральф и Луиза, каждое существо смертно, и его время определено. Это
не означает, что ребенок, рождаясь из утробы матери, носит табличку с
надписью:
"ПЕРЕРЕЗАТЬ ЛУЧ ЖИЗНИ В 84 ГОДА, 11 МЕСЯЦЕВ, 9 ДНЕЙ, 6 ЧАСОВ, 4 МИНУТЫ
И 21 СЕКУНДУ".
Сама мысль об этом смешна. И все же отпущенное время обычно отмеряется
заранее, и, как вы уже могли убедиться, человеческая аура помимо основных
своих функций действует еще и как часы.
Луиза пошевелилась, и когда Ральф повернулся к ней, то заметил
поразительную вещь: небо над головой стало бледнеть. Было около пяти часов
утра. В больницу они приехали во вторник в девять вечера, и вдруг совершенно
внезапно настало утро, среда, шестое октября. Ральф слышал поговорку, что
время летит незаметно, но чтобы вот так... Луиза: - Ваша работа связана, как
мы это называем, с естественной смертью.
Ее аура вспыхнула смутными, словно недорисованными образами.
Мужчина (Ральф подумал, что это покойный мистер Чесс), лежащий с
кислородной маской на лице, и Джимми В., открывающий глаза, чтобы взглянуть
на Ральфа и Луизу за секунду до того, как Клото перережет его "веревочку".
Страничка некрологов из "Дерри ньюс", пестрящая фотографиями - по размерам
не больше почтовой марки - недельного урожая городской больницы.
И Клото, и Лахесис покачали головами.
Лахесис: В природе не существует такого понятия, как естественная
смерть. Наша работа - это предопределенная смерть. Мы забираем не только
старых и немощных. Только вчера, например, мы забрали двадцативосьмилетнего
мужчину. Плотника. Две недели назад по вашему времени он упал с подмостков и
проломил себе череп. В течение этих двух недель его аура... Ральф воочию
увидел полыхающую вспышками молний ауру, подобную той, которая окружала
младенца в лифте.
И наконец, настало время выключить ауру. Мы знали, что так будет, но не
знали, когда именно. И вот час пробил, мы пришли и препроводили его. -
Препроводили куда?
Вопрос задала Луиза, почти случайно коснувшись темы загробной жизни.
Ральф ухватился за мысленный спасательный круг, надеясь на тот особый
пропуск в их общении, но когда их наложившиеся друг на друга ответы пришли,
прозвучали они отчетливо.
Клото: Повсюду.
Лахесис: В иные, отличные от этого миры.
Ральфа охватило ощущение успокоения, смешанного с разочарованием.
-Звучит очень поэтично, но мне кажется - поправьте меня, если я
ошибаюсь, - что загробная жизнь окутана для вас такой же тайной, как и для
нас.
Лахесис, напряженно: Когда-нибудь мы выберем время, чтобы обсудить
данную проблему, но не теперь - как вы несомненно заметили, на этом уровне
здания время течет быстрее.
Ральф огляделся: уже разгоралось утро.
- Извините.
Клото, улыбаясь: Не стоит извиняться - нам нравятся ваши вопросы.
Любопытство существует повсюду, где имеется жизнь, но в данном месте
жизненного пространства любознательность развита особенно. То, что вы
называете загробной жизнью, не имеет места среди четырех постоянных величин
- Жизни и Смерти, Слепого Случая и Предопределения, интересующих нас в
данный момент.
Приближение почти каждой смерти, служащей Предопределению, хорошо нам
известно. Ауры тех, кто умрет Предопределенной смертью, становятся серыми,
когда подходит время конца. Этот цвет постоянно сгущается, превращаясь в
черный. Такую ауру мы называем ------------- и тогда мы приходим, как это и
произошло прошлым вечером. Мы приносим облегчение страждущим, успокоение
боящимся и отдохновение уставшим.
Большинство Предопределенных смертей ожидаются, даже приветствуются,
хотя и не все. Иногда мы призваны забирать абсолютно здоровых мужчин, женщин
и детей... И все же их ауры меняются мгновенно, и наступает время ухода.
Ральф вспомнил молодого парня в вязаном жилете, направляющегося в "Красное
яблоко". Тот являл собой образец здоровья и жизнерадостности... Если бы не
маслянистый покров, окружавший его.
Ральф открыл было рот, намереваясь спросить об этом юноше (или его
судьбе), но промолчал. Теперь солнце стояло прямо над головой, и к Ральфу
пришла странная уверенность: он и Луиза стали предметом обсуждения и
пошловатых намеков в тайном Городе Старых Кляч.
"Кто-нибудь видел их?.. Нет?.. Думаешь, они сбежали вместе?..
Скрылись, как влюбленная парочка?.. Ну, не в их же возрасте, хотя
вполне возможно, что они сожительствуют... Не знаю, теплится ли еще жизнь в
его вонючем писюне, но вот Луиза всегда казалась мне той еще штучкой... Да,
походочка у нее что надо..."
Образ его огромного проржавевшего поршня, спокойно ждущего своего часа,
промелькнул в голове Ральфа, и он усмехнулся. Не смог сдержаться. А
мгновение спустя встревожился, подумав, что вещает свои мысли посредством
ауры, и моментально захлопнул дверь перед образом. Уж не подозрительно ли
посматривает на него Луиза?
Ральф быстро обратил свое внимание на Клото.
Атропос служит Слепому случаю. Не каждая смерть, которую люди называют
"бессмысленной", "безвременной" или "трагической", дело его рук, но
большинство. Когда в пожаре, вспыхнувшем в доме для престарелых, погибает
дюжина стариков и старушек, вероятнее всего, тут потрудился Атропос, собирая
сувениры и перерезая нити. Когда без всякой видимой причины в колыбели
умирает младенец, то это, очевидно, Атропос взмахнул своим ржавым
скальпелем. Когда собака - да, даже собака, поскольку все сущее в мире
Шот-таймеров принадлежит либо Предопределению, либо Слепому Случаю, -
попадает под машину, потому что водитель не вовремя взглянул на часы...
Луиза: - Именно это и произошло с Розали?
Клото: Атропос - вот что произошло с Розали. Джо Уайзер, знакомый
Ральфа, был лишь тем, что мы называем "исполняющим обстоятельством".
Лахесис: Атропос - это и случившееся с вашим другом, покойным мистером
Мак-Говерном.
И Ральф, и Луиза ощутили одно и то же: печаль, но не удивление.
День уже близился к вечеру, прошло более восемнадцати часов по времени
смертных после их последней встречи с Биллом, а Ральф знал, что жить
Мак-Говерну оставалось совсем недолго. Луиза, столь неосторожно просунувшая
руку внутрь него, знала все еще лучше.
Ральф: - Когда это случилось? Когда?
Лахесис: Вскоре после нашей встречи. Когда он выходил из больницы.
Сочувствую вашей потере, простите, что сообщаю печальную новость так
неуклюже. Мы очень редко беседуем со Смертными, поэтому и забываем, как
именно следует говорить. Я не хотел обидеть вас, Ральф и Луиза.
Луиза сказала, что она все понимает, но слезы все равно катились по ее
щекам, и Ральф почувствовал, как они навертываются на глаза и ему. С мыслью,
что Билл мог умереть - что его забрал безмозглый карлик в грязном халате, -
смириться было тяжело. Как можно поверить, что Мак-Говерн больше никогда
иронично не поднимет бровь? Никогда не станет разглагольствовать о том, как
плохо стареть? Невозможно. Ральф резко повернулся к Клото:
- Покажи нам.
Клото, удивленно, почти смущенно: Я... Не думаю... Ральф: - Для нас,
Смертных, видеть - то же самое, что поверить.
Разве вы этого не знали?
Неожиданно заговорила Луиза:
- Да - покажите нам. Но столько, сколько мы сможем понять и принять.
Постарайтесь, чтобы нам не стало хуже, чем есть.
Клото и Лахесис, переглянувшись, пожали плечами. Лахесис воздел два
пальца правой руки, создавая зелено-голубой поток света. В нем Ральф увидел
четкое изображение коридора отделения интенсивной терапии. Появилась
медсестра с тележкой, на которой были разложены лекарства. В дальнем конце
обозреваемой площадки она как бы изогнулась, а потом исчезла из вида. Луиза,
восхищенно, несмотря на обстоятельства:
- Все равно что смотреть кино на поверхности мыльного пузыря!
Из палаты Боба Полхерста вышли Мак-Говерн и Мистер Слива. Мак-Говерн
был в старом свитере, а его приятель застегивал "молнию" куртки; очевидно,
они решили отложить бодрствование у смертного одра до следующего дня.
Мак-Говерн медленно плелся позади Мистера Сливы. Ральф видел, что его сосед,
по дому, а временами и друг выглядит не так уж хорошо.
Он почувствовал, как Луиза сжала его руку. Ральф погладил ее по ладони.
Не дойдя до лифта, Мак-Говерн остановился, прислонился к стене и
опустил голову. Он выглядел, как бегун на финише истощившего его марафона.
Какое-то мгновение Мистер Слива продолжал идти. Ральф видел, как
шевелятся его губы, и подумал: "Он разговаривает с пустотой, но еще не знает
этого". Внезапно Ральфу расхотелось смотреть.
Внутри сине-зеленого экрана Мак-Говерн схватился за грудь. Вторая рука
растирала горло. Ральф не мог сказать определенно, но ему показалось, что в
глазах Билла застыл страх. Ральф вспомнил гримасу ненависти, исказившую лицо
доктора N3, когда тот понял, что Смертный вмешивается в его дела с бродячей
собакой. Что же тогда он сказал?
Я сотру тебя в порошок, Шот-таймер. И я разделаюсь с твоими друзьями.
Ты меня понял?
Ужасная догадка, почти уверенность, промелькнула в мыслях Ральфа, пока
он наблюдал, как Мак-Говерн медленно оседает на пол.
Луиза: - Пусть это уйдет - пожалуйста, - уберите это.
Она прижалась лицом к плечу Ральфа. Клото и Лахесис обменялись
тревожными взглядами, и Ральф осознал, что мысленно он уже начал
пересматривать свое отношение к ним, как к всеведущим и всемогущим.
Возможно, они и сверхъестественные существа, но определенно не
волшебники.
Ральф сомневался и в их способности предсказывать будущее; приятели с
настоящим магическим кристаллом вряд ли имеют в своем репертуаре такие
взгляды.
"Они, как и мы, нащупывают путь среди неведения", - подумал Ральф и
ощутил невольное сочувствие к мистеру К.
И мистеру Л.
Сине-зеленый экран света, плавающий перед Лахесисом, - и образы,
трепещущие внутри, - внезапно исчезли.
Клото, как бы защищаясь: Помните, пожалуйста, что это был ваш выбор,
Ральф и Луиза. Мы не хотели показывать.
Ральф слушал вполуха. Его мысль продолжала развиваться, так как он не
хочет смотреть на неприятную фотографию, но не в силах отвернуться. Он думал
о панаме Билла... Выцветшем платке, служившем Розали ошейником... И об
утерянных бриллиантовых серьгах Луизы.
Я разделаюсь с твоими друзьями, Шот-таймер, - ты меня понял?
Надеюсь.
Я это почти уже сделал.
Ральф, переводя взгляд с Клото на Лахесиса, больше не испытывал к ним
сочувствия. Вместо этого пришла глухая злоба. Лахесис сказал, что такого
понятия, как случайная смерть, не существует, следовательно, и кончина
Мак-Говерна не исключение. Ральф не сомневался, что Атропос забрал
Мак-Говерна по одной простой причине: он хотел причинить боль Ральфу,
наказать за вмешательство в... Как там говорил Дорренс? В дела
Лонг-таймеров. Старина Дор посоветовал ему не вмешиваться - отличная
политика, вне всякого сомнения, но у него, Ральфа, не было выбора... Потому
что эти два лысоголовых малыша отныне связаны с ним. В некотором смысле они
убили Билла Мак-Говерна.
Клото и Лахесис, заметив его гнев, отступили назад (хотя не было видно,
чтобы они переступали ногами), их лица выражали крайнюю озабоченность.
- Именно из-за вас двоих погиб Билл Мак-Говерн. В этом и заключается
правда, не так ли?
Клото: Пожалуйста... Если бы вы позволили нам объяснить все до конца...
Луиза испуганно и озабоченно посмотрела на Ральфа:
Дата добавления: 2015-11-04; просмотров: 25 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая лекция | | | следующая лекция ==> |